Текст книги "Хроники Колыбели (СИ)"
Автор книги: Даниэль Брэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Annotation
Ничто не сравнится с адом Колыбели, сгоревшим приютом для умалишенных. Она живая, она погубит разум неосторожного прохожего, сожрет любого, кто нарушит ее проклятый покой.
Где-то там, за стенами Колыбели, хранится рецепт уникального средства. И я берусь за самый опасный заказ в своей карьере наемника, чтобы спасти жизнь человека, который мне дороже всего на свете
Брэйн Даниэль, Зелёный Дуб. Хроники Колыбели
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Брэйн Даниэль, Зелёный Дуб. Хроники Колыбели
Цикл: Настоящий детектив 1
Ничто не сравнится с адом Колыбели, сгоревшим приютом для умалишенных. Она живая, она погубит разум неосторожного прохожего, сожрет любого, кто нарушит ее проклятый покой.
Где-то там, за стенами Колыбели, хранится рецепт уникального средства. И я берусь за самый опасный заказ в своей карьере наемника, чтобы спасти жизнь человека, который мне дороже всего на свете.
Глава 1
– Тридцать золотых, – изо всех сил сдерживая злость, процедила я.
Сидящий напротив скупщик Перри – толстый и плюгавый тип – смотрел на меня, словно я только что убила его любимую бабушку и теперь покушаюсь еще и на собачку. В общем, как только дело коснулось оплаты, мы резко перестали друг друга понимать.
– Но я говорил, что заплачу тридцать, если ты принесешь кольцо в целости и сохранности! А на нем, сама посмотри, царапина! Пятнадцать, и только потому, что ты часто берешь у меня товар!
– Сейчас царапина будет на тебе, – ласково пообещала я, делая большой глоток мерзкого пойла, выдаваемого здесь за пиво. – Большая, поперек шеи. И все мне за это только спасибо скажут.
– Да это произвол какой-то! Нет у меня таких денег! И договор ты не выполнила!
Терпение лопнуло.
Я схватила Перри за ворот и притянула к себе, о чем тут же пожалела – воняло от него страшно.
– Ты просил достать кольцо, сказал, что заплатишь тридцать золотых. Так? Так. Кольцо я достала, а денег нет. Не видишь несоответствия?
– Но ты…
– Заткнись! Или ты мне сейчас же молча отдаешь деньги, или я тебя придушу!
Глаза скупщика расширились, и он посмотрел на меня с таким ужасом, словно я только что отрастила рога.
– Ну! Деньги!
– О… отпусти… – почему-то шепотом попросил он. – Я все отдам, отпусти.
Стоило мне разжать пальцы, как Перри резво отскочил назад. Я с отвращением наблюдала, как он, не отрывая от меня взгляда, судорожно хлопает руками по засаленным штанам.
Интересно, что его так напугало? Не моя же жалкая угроза, он такие по сто раз на дню получает…
На стол громко упал кожаный кошель с деньгами, и Перри, поднявшись, бочком пошел к выходу.
Нет, правда, чего это он?
Я протянула руки к кошельку и столкнулась с жадным взглядом огромного косматого типа, который тут же заметно поскучнел и отвернулся.
Да что происходит?
Забрав деньги, я следом за Перри покинула «Летучую шлюпку» – маленькую забегаловку в Доках.
Ночь встретила меня непогодой – дул холодный ветер, раскидывая прошлогодние, пожухлые листья по мокрому тротуару. Вдалеке кто-то невнятно ругался, и я прислушалась, но понять, стражник это или простой горожанин, было невозможно.
Я поплотнее закуталась в плащ и свернула с узенького переулка на главную дорогу: при такой видимости на меня все равно никто не обратил бы внимания.
И нос к носу с кем-то столкнулась…
– А я надеялся тебя застать в «Шлюпке», душа моя. – Уже по одному обращению можно было легко узнать Гаррета.
– Как ты узнал, что я там буду? – недовольно спросила я, оглядываясь по сторонам.
– Тоже мне, великая тайна, Мафусаил рассказал. А что это с тобой?
– А что со мной?
Мы проскочили мимо замерзающего пьяного мужика, безуспешно пытающегося согреться возле факела.
– У тебя очень красивые желтые глаза, – ответил он, бесцеремонно хватая меня за локоть и увлекая к открытым воротам в Старый квартал. – Такие красивые, что дрожь берет.
Тут до меня дошло, почему от меня шарахнулся Перри.
Единственный стражник, которому не посчастливилось охранять проход именно в эту ночь, грузно осел от удара дубинки Гаррета. Я изумленно наблюдала, как он оттаскивает в тень оглушенное тело.
– За что ты его?
– Это сержант Родли, с ним лучше не связываться. Полежит пару месяцев дома, и всем будет только спокойнее. Пошли скорей, я хочу тебе кое-что показать…
* * *
Кое-чем оказался старинный, явно видавший лучшие времена особняк. Возможно, когда-то он смотрелся красиво, но сейчас стены были обшарпаны, кое-где в крыше виднелись дыры, а два окна зияли провалами разбитых стекол.
– Как тебе мой новый дом?
– Гаррет, тебе не хватает денег на аренду? – осторожно спросила я, обдумав его вопрос.
– Когда это мне не хватало денег на жилье? – фыркнул он. – Пошли внутрь…
Дверь была заперта, что ни на секунду не смутило ни Гаррета, ни его отмычки. Несмазанные петли противно заскрипели в тишине, и на нас дохнуло затхлостью.
– Это очень оригинально – воровать дома, – признала я, осторожно заглядывая внутрь. – Но если заявится хозяин? Замуруешь его в стену?
– Ты становишься предсказуемой, душа моя. Этот дом – плата за одно небольшое поручение.
Мы осторожно зашли внутрь. Слабенький шар света взметнулся под потолок, освещая узкую, запыленную прихожую.
– И судя по тому, что у тебя нет ключа, ты его еще не выполнил.
Пол был крепким и даже не скрипел под нашими острожными шагами. Вообще, осмотрев две комнаты, можно было с уверенностью утверждать, что для своих лет особняк находился в относительно неплохом состоянии. Хотя по фасаду, конечно, так сказать было нельзя.
– На это требуется время. Вообще с этим поручением вышла забавная исто… что это?
– Где? – не поняла я.
– Наверху. Какие-то звуки.
Я прислушалась, но вокруг было так тихо, что я слышала дыхание Гаррета.
– Тебе показалось, – предположила я. – Или ветер что-нибудь потревожил. В крыше же дыра. Так что за история?
Мы открыли высокие створчатые двери, которые не замедлили пронзительно заскрипеть, и оказались в огромной, просторной гостиной.
– Ого…
Хозяин даже не потрудился убрать здесь мебель. Старинные и дорогие диваны с креслами, изящные столики, табуретки для ног, даже книги стояли так, словно сюда вот-вот вернутся. Но при более тщательном осмотре было видно, что обивка давно потемнела и истлела под воздействием времени, а книга за авторством Ги Ределла рассыпалась в руках.
Гаррет здесь смотрелся чуждой, яркой и ненужной деталью. Словно живой среди давно потерявших свой прежний облик покойников.
– Так что за история? – зачарованно повторила я.
– Пару лет назад ко мне приходила одна дамочка, – Гаррет медленно подошел к большому, закопченному камину и взял в руку громоздкую кочергу. – Просила достать кое-откуда несколько бумаг, сулила неплохие деньги, но я отказался. Неделю назад она пришла вновь.
Он поднял на меня взгляд и вздрогнул.
– С глазами-то что у тебя? – и резко поменял тему.
– Наверное, давно не ела, такое бывает, – отмахнулась я. – Но людей это пугает, особенно незадолго до полнолуния. Продолжай.
– Продолжаю, – кивнул. – Пришла с той же просьбой и гораздо большей оплатой. Дамочка была на этот раз такой красноречивой и убедительной, что я пообещал подумать.
Кочерга с лязгом ударилась о камни, и я дернулась от неожиданности, когда из камина грузно вылетела огромная черная птица.
– Кра-а!
Испуганный крик прервался громким стуком, и я поспешно выпустила еще один шар света – очевидно, птица не видела в темноте.
Нахохлившийся ворон нашелся на полу за диваном. Он беззвучно на меня зашипел, стоило лишь на шаг приблизиться.
– Вообще-то я собирался и на этот раз ей отказать, но позавчера мне сделали предложение, от которого трудно отказаться. Да оставь ты птицу в покое, сама выберется утром.
Я попыталась набросить на ворона старую, пыльную скатерть, но тот проворно увернулся и уверенной походкой скрылся в темной прихожей.
– Она предложила тебе эту развалюху?
– Нет, – Гаррет осторожно поставил кочергу на место и махнул в сторону следующей двери. – Мальчика зовут Дикки, и ему тоже очень срочно понадобились эти бумаги, а поскольку у него нет денег, он отдаст мне этот дом, как только я принесу ему записи.
– Что же там в этих бумагах, если ради них расстаются с домом?
– А это почти самое интересное, душа моя… посвети сюда.
Мы вышли в просторный коридор, плотно увешанный картинами. Оканчивался он широкой лестницей, застеленной красной истлевшей дорожкой.
В прихожей кратко и пронзительно крикнул ворон.
– В бумагах есть предположительно способ лечения от «вечной бессонницы», но я не знаю, что это такое.
– Никогда не слышала. И как ты собираешься эти бумаги делить между мадам и мальчиком?
Гаррет только отмахнулся и продолжил подниматься по лестнице. Ступеньки еле слышно скрипели, но по ощущениям проваливаться под нами они не собирались.
– Дамочка тщательно скрывала личико, но кое-что я про нее узнал. Вкусная вдова.
– Гаррет! – возмутилась я. – О чем ты вообще думал?
– Не ворчи. Она всего лишь вдова Бетанкура, того самого жлоба, который держал половину рынков съестного в Городе. Слышала про него?
Я кивнула.
– Поговаривают, он отправился на тот свет не без ее помощи. А вдовушка отобрала у лавочников оставшуюся половину…
– Гаррет! – я вздохнула. – Или ты рассказываешь все без твоих дурацких попыток поиграть в тайну, или я тебя пристукну прямо здесь.
– Смотри-ка, а здесь все комнаты заперты, – весело проигнорировал меня он. – Кроме чердака.
– Кхм…
– Я давно тебе уже рассказывал, что вынес из Колыбели Шейлбридж записи о больных, и даже давал их почитать.
Я замерла. А причем тут проклятый приют?
– Летиция Бетанкур – внучка доктора Петтихью, – Гаррет развернулся ко мне и широко улыбнулся. – Она утверждает, что ее дед изобрел способ лечения этой вечной бессонницы, и она уже давно желает поделиться своим наследством с людьми. Проще говоря, она, скорее всего, хочет их очень выгодно продать.
– Доктор Петтихью? Он ведь работал в Колыбели незадолго до пожара?
– И после пожара он там тоже остался, – кивнул Гаррет, дергая очередную дверь.
– Как и его записи? А если они тоже сгорели?
– Вдова утверждает, что нет, – очень уверенно ответил Гаррет, так, что не поверить ему было нельзя.
– Смотрю, твоя жадность в очередной раз превысила здравый смысл. Не ты ли говорил, что никогда туда больше не сунешься?
– Все дело в цене, душа моя. А этот мальчишка Дикки был так мил, что сам рассказал мне нужную информацию. Мне кажется, ты оценишь всю иронию ситуации: он, видишь ли, внук того самого Изена – помнишь? – которого и лечил доктор Петтихью от вечной бессонницы, вернее, на ком ставил свои эксперименты.
– Мальчик тоже хочет их продать?
– Если бы ты его видела, то никогда бы твой язык такое не повернулся сказать. У него, вероятно, кто-то заболел этой заразой, рассказывать он не стал, но многого ума, чтобы догадаться, не надо.
– И ты так проникся этим Дикки, что решил снова сунуться в Шейлбридж? А вдову что – оставишь с носом?
– Мне понравилась идея иметь собственный дом, – кивнул он.
– Гаррет, если честно, в этом доме ты выглядишь, как оборванец на королевском приеме, – заметила я, разглядывая узкую винтовую лестницу на чердак. – Так и представляю, как ты разводишь здесь своих фирменных, ушлых вшей.
– Когда это у меня были вши?
– Да вот месяц назад на меня одна из них перескочила. Не представляешь, скольких трудов мне стоило их вывести и при этом сохранить волосы.
– Мне тогда пришлось переночевать в «Стальном винограднике», а там, сама знаешь, убираются аккурат раз в год. Если вспомнят.
Крепко держась за перила, я поднялась по лестнице наверх и толкнула приоткрытую дверь. Она бесшумно распахнулась, и я поспешно выпустила внутрь шарик света.
– Здесь пусто, – сообщила я.
Чердак отделать не успели, и в широкие щели между тонкими, прогнившими от влаги досками тоскливо задувал ранний весенний ветер.
– А потом, – продолжил Гаррет, поднимаясь вслед за мной, – ко мне пришли Хранители.
– Артемус? – машинально уточнила я, вглядываясь в темный угол, где, как мне показалось, что-то лежало.
– Нет, какой-то послушник, передал просьбу Главного Хранителя Рема явиться в назначенное время.
– И что? – нахмурилась я.
В углу лежало потемневшее женское зеркальце, которое я взяла в руки и бездумно повертела.
– Им тоже нужны эти записи, – вместо ожидаемой иронии, голос Гаррета был серьезен. – И единственное, что меня смущает, душа моя – это внезапный ажиотаж. Так не бывает, чтобы столько людей сразу, ни с того ни с сего, засуетились возле одной кучи. И главное, все трое вышли именно на меня. Допустим, Хранители знают, что я в этой проклятой Колыбели был и еле унес ноги…
– А им зачем? Хранителям? – перебила я. Меня мало интересовали и вдова, и Дикки – нечистые на руку люди всегда вертелись возле Гаррета, который был так же нечист, но гораздо более ловок. А вот Хранители…
– Кто-то там заболел, и кто-то, за кого меня просил сам Рем.
– Зачем?
– Что зачем? – мы спросили это друг у друга хором.
– Это была не я, – деревянным голосом сказала я очевидную вещь.
И потушила свет.
Кто-то наблюдал за нами, пока мы рассматривали дом, подслушивал, пока мы разговаривали. И остался незамеченным.
Мы замерли, прислушиваясь и ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Но больше никто ничего не говорил.
Когда контуры окружающей обстановки стали различаться на фоне слабого света звезд, я бесшумно подошла к двери и осторожно выглянула в коридор. Рядом встал Гаррет и положил руку мне на плечо.
– Ты заметил слежку? – еле слышно спросила я.
Гаррет покачал головой.
В коридоре было слишком темно, чтобы разглядеть там человека, но о том, чтобы зажигать свет, речи и не шло.
– Зачем?
Голос был женский, с придыханием, и как будто со сдерживаемым всхлипом. Мы переглянулись.
По своим ощущениям, которые орали во мне благим матом, что отсюда нужно сейчас же бежать, голос принадлежал…
– Смотри… – прошептал мне на ухо Гаррет.
Да кто же это?
Из стены вышла женщина в форме служанки, а перед ней летел шар света, давая нам ее подробно рассмотреть. Ничего особенного в ней не было: симпатичное, но невыразительное лицо, полноватая фигура и жидкие темные волосы. Все бы ничего, но она прошла сквозь стену…
– Уходим, – нервно сказала я. – Мне это не нравится.
Женщина исчезла – сначала сделалась прозрачной и бесформенной, а затем просто растворилась в пространстве.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Зачем?
Голос прозвучал за нашими спинами, и я почувствовала, как от страха подгибаются колени. Мы медленно развернулись, и увидели ее в пару футах от нас. Неизменный шар света освещал ее с ног до головы. Но она нас не видела – только пустые глазницы бездумно таращились в то место, где мы стояли.
Она не видела, но, видимо, прекрасно все слышала.
– Зачем? – голос как будто шел со всех сторон, или просто звучал только у меня в ушах.
Мы молчали, боясь пошевелиться, не в силах оторвать от нее взгляд.
Женщина медленно повертела головой по сторонам, наклонилась к полу и, не удержавшись, упала на колени.
– Зачем?
Если бы это было человеком, я бы не выдержала, голос был слишком несчастным. Но страх удерживал меня на месте.
Она закрыла руками лицо и раскачивалась из стороны в сторону, повторяя свистящим шепотом:
– Зачем-зачем-зачем…
– Кра-а!
Внизу, вдалеке прокричал забытый всеми ворон, и женщина вскинулась, замолчав.
Мы с ужасом наблюдали, как она медленно поднялась и пошла к двери, возле которой стояли мы. Ей нужно было сделать несколько шагов и протянуть руку, чтобы добраться до нас, но она только на мгновение остановилась напротив, поглядела своими пустыми глазницами и исчезла.
* * *
Мы остановились у большого раскидистого дерева на границе будущего владения Гаррета. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, и я глотала холодный воздух. Гаррет, впрочем, тоже был бледен. Вздохнув, я села прямо на влажную землю.
– Ну, ничего себе – дом с сюрпризом… Гаррет, ты уверен, что хочешь взяться за это дело? Как ты видишь, оплата твоя с изъяном. Или наплюй на Дикки и растряси вдову.
– Хранители, душа моя, – напомнил он. – Заболел кто-то из них, и если ты думаешь, что мне удастся отвертеться…
Хранители… Руки затряслись от мысли, что я уже три недели не видела Артемуса.
– И Рем не назвал тебе имени?
Он покачал головой.
Я резко поднялась с земли.
– Мне нужны записи про этого Изена, я расспрошу Мафусаила о болезни… чтобы тебе было легче искать.
Гаррет поднял голову и внимательно взглянул на меня.
– Я оставил их у тебя дома, знал, что ты заинтересуешься. Но меня, если честно, беспокоит другое. Может быть, раз ты и так часто бываешь у Артемуса…
– Ну конечно, я спрошу, – кивнула я.
Глава 2
«Пациент No. 3: С. Изен
История болезни
Выписка 1: Доставлен Городской Стражей по подозрению в убийстве. Пациент предположительно болен нарколепсией. Во время приступов болезни персонал неизбежно задерживал его в Морге. Нуждается в дополнительном обследовании и лечении. Доктор Петтихью».
Кружка с кофе опасно наклонилась, грозя упасть на пол, но в последний момент была остановлена пухлой женской рукой.
– Энн, ну разве так можно?
Я, не поднимая взгляд, отобрала свой кофе и сделала большой глоток, стараясь запить глухое раздражение.
– Ты же со вчерашнего дня ничего не ела.
«Выписка 2: Охлаждающее обёртывание возымело действие. Имитация сырой погоды благотворно действует на него, однако пациент стал симулировать…»
– Клиент Эдварда и так не самый смелый человек. А как увидел тебя, сразу убежал.
«…невменяемость, чтобы избежать дальнейших процедур. Пациенту разрешили носить с собой свечку. Доктор П.».
– Ты распугаешь всех наших гостей.
– Донна, я занята.
– Да, я вижу! Уткнулась в свои бумажки, будто это любовный роман!
Донна – пожилая, веселая вдова, появившаяся у нас недавно и при загадочных обстоятельствах, понравилась мне сразу. За два месяца она умудрилась запомнить всех членов общины, приласкать, утешить и накормить. Последнее было ее пунктиком, и это было единственное, что меня раздражало. Особенно сейчас.
Какая нарколепсия? Какие охлаждающие обертывания? Врачи клали беднягу Изена в ванну со льдом или поливали ледяным душем?
Бумаги, что оставил мне Гаррет, повествовали совершенно не о том, что было нужно.
Единственный на данный момент источник достоверной информации – Мафусаил – где-то пропадал. Зато, придя домой, я нарвалась на удушающую опеку Донны. Это страшно отвлекало.
«Выписка 3: Во время очередного приступа нарколепсии персонал задержал больного в Морге. Если у больного и дальше будет развиваться подобное влечение, то при наказании ему следует запретить посещение Морга. Доктор П.».
Что может понадобиться человеку в морге? Изен страдал манией сжигать трупы? Был там, кажется, пироман, но я не уверена, что это был именно Изен.
Какой-то бред…
– Энни!
– Да что?
– Посмотри на меня!
Я посмотрела. Донна стояла напротив, у другого конца стола, уперев руки в бока. Короткие, мышиного цвета волосы смешно топорщились в разные стороны. Она была похожа на ежа – круглого, злого ежа.
– Ты должна поесть!
Я закатила глаза и снова уткнулась в историю болезни.
Но там больше ничего не было. Похоже, в Колыбели Шейлбридж либо было плохо с документами, либо Гаррет схватил черновик.
Вопросов возникло много. К докторам, к Гаррету, к самому Изену, но задавать их было некому – Гаррет покинул меня, стоило нам войти в черту города, а остальные были давным-давно мертвы.
– Похлебку или омлет? – терпеливая Донна сменила тактику и тон.
– Курить хочу, – злорадно призналась я.
И тут же получила полотенцем по голове.
– Энни!
– Донна, отстань, – попросила я. – Мне сейчас не до еды.
– Но ты видела свои глаза?!
– Видела, ничего страшного. Лучше скажи, что такое нарколепсия.
– Вот поешь, тогда и скажу!
Да чтоб ее Малыш сожрал…
– Не хочу я есть! – зарычала я. – Или скажи что такое нарколепсия, или оставь меня в покое!
Она злобно фыркнула, развернулась и ушла, громко хлопнув дверью.
Я проводила ее ошеломленным взглядом.
Обиделась.
Интересно, кому из нас двоих двадцать шесть – мне или ей? Иногда казалось, что ей…
«Во время очередного приступа нарколепсии персонал задержал больного в Морге».
Название совершенно непонятное. И если предположить, что нарколепсия, вечная бессонница и – что? какой-нибудь лунатизм? – одна и та же болезнь, то больной, скорее всего, в какие-то моменты себя не контролирует и может быть опасен. В зависимости от личности. Но не контролирующий себя Хранитель – это страшно.
Скрипнула входная дверь, и на пороге показался усталый Мафусаил. Скинув с себя плащ, он укоризненно посмотрел на меня.
– Она ведь заботится о тебе. Неужели так сложно съесть жалкую тарелку супа?
Мне стало стыдно.
– Я больше так не буду. Но есть мне и правда не хочется.
Он очень трепетно относился к Донне и каждую обиду, что ей причиняли, выдуманную или нет – неважно, принимал близко к сердцу.
Я вздохнула.
– Я попрошу у нее прощения, обещаю. Просто она очень не вовремя решила меня покормить.
Он молча прошел в кухню, аккуратно поставил сумку в кресло и налил себе воды.
– Мафусаил!
Я поднялась со стула и подскочила, обняв его.
– Обещаю, в следующий раз я буду терпеливее. Ну не сердись на меня, – сказала я, прижимаясь лицом к его спине.
Он вздохнул и повернулся ко мне.
– Меня ты никогда не просила оставить тебя в покое.
– Тебя я люблю, – возразила я, целуя его морщинистую щеку.
– Не подлизывайся, – не выдержав, рассмеялся он. – И отцепись от меня, вчера только обнимались, а ты снова лезешь.
– Ладно-ладно, – я улыбнулась. – Хорошо, что ты пришел, кстати, у меня как раз куча вопросов.
История болезни перекочевала со стола в руки Мафусаила.
– У Гаррета просто град клиентов, желающих ознакомиться с записями этого доктора. И одни из них Хранители.
– И что?
Я подтолкнула его к дивану, а когда он сел, легла, положив голову ему на колени.
Мафусаил фыркнул.
– То, что их интересует вечная бессонница, которой был болен Изен. А здесь – сам видишь, нарколепсия. Ты знаешь, что это?
Он вчитался в неровные, выцветшие строчки и нахмурился.
– Я могу ошибиться, но нарколепсия как-то связана со сном. Знаю, что это редкая болезнь, но и не смертельная.
– А вечная бессонница может быть вторым названием нарколепсии?
– Может и быть, а может, и нет. Я пока не понимаю, какой у тебя интерес в этом деле.
Я задумалась. Как ему это объяснить? Интерес у меня здесь был всего один, но рассказывать о нем было сложно. Все-таки Мафусаил знал не все стороны моей жизни.
Я взглянула на него снизу вверх.
– Проблема в Артемусе, – медленно произнесла я. – Ее, конечно, может и не быть, но…
– Это он заболел?
– Я не знаю, но разговаривал с Гарретом сам Главный Хранитель, что, в общем-то, необычно. Всегда Артемус был связующим звеном между Гарретом и орденом.
Мафусаил мягко погладил меня по голове.
– Знаешь, дочка, когда я предполагаю, что мой друг заболел, то я просто спрашиваю его об этом.
– Я бы так и поступила, если бы в этом был смысл. Если это действительно Артемус, правды он не скажет.
– Думаешь?
– А ты бы мне сказал?
Он поперхнулся и закашлялся. Я вскочила.
– Ну что ты?
– Ну и вопросы ты задаешь, – он похлопал себя по груди. – Ну хорошо, расскажи мне все с самого начала…
– С начала, – я вздохнула и легла обратно. – Мафусаил, – осторожно спросила я, – а ты что-нибудь знаешь про вдову Бетанкура?
Он удивился, но охотно ответил:
– Вкусная вдова, странная дамочка. В девичестве была Петтихью – думаю, родственница этого самого доктора.
Я кивнула.
– Внучка. А что в ней странного?
– Не люблю людей, которые мило улыбаются и при этом молчат, – серьезно сказал Мафусаил. – Я им не доверяю. Бьешь – так бей. А это мерзость.
– А что она убила мужа, это правда?
Мне все меньше и меньше нравились заказчики Гаррета. Конечно, к вору никогда не обращаются порядочные люди… если не считать Хранителей. Но мужеубийца и мальчишка, который смог обаять самого Гаррета – ни в какие ворота. Тем более, когда одновременно.
– Люди говорят, – уклонился от прямого ответа Мафусаил, – но на чужой роток – сама знаешь. А если правда, то скорее – вышла замуж госпожа Петтихью за смертельно больного уже человека.
Еще интересней!
– Так что, Бетанкур тоже был чем-то болен?
– А то ты не знаешь? – удивленно посмотрел на меня Мафусаил. – У них почти все мужчины в роду что-то с кровью имеют нехорошее… оттого мадам Бетанкур и без наследника. Дама она еще молодая, красивая, выйдет замуж да родит. Нехорошая она, Энни, от нее подальше держись. Слишком уж она хорошо рассчитала, что по мужской линии у Бетанкуров наследников нет, да и вышла замуж почти под мужнину кончину. Стало быть, вдова все и унаследовала…
– А про дом Изена ты что-нибудь знаешь?
– У Изена был дом? – удивился Мафусаил. – Хотя… вроде бы шли разговоры. Но я не знаю, его это дом или нет, только привезли его в Колыбель как раз оттуда, и убийство, как говорили, случилось тоже там, но ведь ничего и никого так и не нашли.
– Гаррет, – сказала я, – получил заказ вытащить из Колыбели записи Петтихью. От вдовы, она уже не в первый раз приходила, от Хранителей. А еще от Дикки Изена.
Мафусаил засмеялся.
– Гаррету мадам не опасна.
– Гаррету Дикки опасен, – буркнула я. – Он аж весь извертелся – Дикки то, Дикки это. Если бы я его не знала, то мне бы такое в голову взбрело. А этот Дикки предложил ему в оплату дом. Мы туда пошли… Гаррет повел меня, хотел похвастаться. А там призрак.
Я схватила его руку.
– Не бывает призраков, – Мафусаил ласково на меня поглядел. – В домах простых людей не бывает. Сама знаешь.
– Я видела, – уперлась я. – И Гаррет тоже. Может, кто специально нас напугать решил? Да та же вдова Бетанкур?
– Она простой человек, Энни.
– Могла кого нанять!
– Могла бы, так она давно всю торговлю в Городе забрала бы себе, – объяснил Мафусаил. – Не любят простые люди лишний раз с этим дело иметь. Она бы и к Гаррету не пошла, только с Колыбелью иначе – ядами да ножиком – не справиться.
Я нахмурилась.
– А если так беспокоишься за Артемуса, то пойди, да посмотри на него. Я постараюсь поискать информацию и о нарколепсии и об этой бессоннице, вот и сравнишь.
– Может, заодно поспрашиваешь про Изена? Хочу понять, чем он привлек обаяшку-Гаррета…
Я поднялась, поцеловала его ладонь и нежно обняла Мафусаила.
– Спасибо тебе, – еле слышно прошептала. – Что бы я без тебя делала?
– Да теперь уж и не знаю, – отшутился он.
* * *
Дверь в старый, но добротный каменный дом поддалась с трудом. Широкими шагами, перескакивая через ступеньки, я поднялась на третий этаж, игнорируя скрип хлипких перил и чье-то бормотание за дверьми.
– Артемус! – мои слова эхом разнеслись по пустому подъезду. – Открой, я знаю, что ты тут.
Кричать не стоило, особенно ранним утром в выходной день, но мне было страшно.
Мрачные мысли, развеянные разговором с Мафусаилом, вернулись, стоило мне попасть на улицу. Выпал снег, прикрыв собой серую и пока еще безжизненную землю, и похолодало – обычное дело ранней весной. Ноги несколько раз скользили по обледеневшей мостовой, я падала, и приглушенная ругань казалась слишком громкой на фоне тишины.
Пробраться в цитадель Хранителей теперь, когда я перестала быть там желанной гостьей, оказалось невозможно. Охранник хоть и вышел навстречу, но впускать меня отказался. И звать Артемуса тоже.
После пяти минут бесполезных уговоров я, не стесняясь в выражениях, рассказала все, что о нем думаю, за что чуть не получила мечом, мгновенно вынутым из новеньких ножен. Подавив злость, в который раз за сутки, и хлопнув рукой себя по голове за глупость, я направила поиск на Захариуса – бывшего послушника Орланда, который в прошлом году присматривал за мной. Мы остались в хороших приятельских отношениях, так что я не увидела ничего зазорного в том, чтобы попросить его о маленькой просьбе. Он-то мне и сказал, что Артемуса не видели уже сутки.
Я обошла все места, куда мы ходили вдвоем, и даже зашла в единственный трактир, который он признавал – к Смегг, где меня с некоторых пор не привечали. Мрачное спокойствие перерастало в панику – куда он мог пропасть? Было пусто и в круглосуточной библиотеке Хаммеритов, и в обычной городской. Я моталась по Городу, безнадежно выискивая знакомую фигуру. И нигде не находила.
А непогода меж тем усиливалась, ветер презрительно швырял мокрый снег в лицо и смеялся надо мной звонким свистом в узких промежутках меж домов.
Надо было остановиться, успокоиться и перестать истерить на ровном месте, но я бегала, как заведенная, от одного места к другому и так по кругу, как больная вертячкой овца.
И только когда небо, укрытое тучами, посерело и побледнело, я вспомнила, как однажды Артемус ненадолго впустил к себе в квартиру Гаррета – тот тогда как раз вернулся от Язычников с Чашей Желания.
Гаррет был немного недоволен, что его бесцеремонно растормошили, но, заметив мое невменяемое состояние, благоразумно придержал при себе свое мнение и послушно назвал адрес – улица Чеканщиков, девятнадцать, Старый квартал…
– Арте…
За дверью завозились, загремели ключами, и вскоре она приоткрылась.
– Что случилось?
Ослепив меня свечой, он тихо выругался и убрал ее.
– Извини, Энни. Здравствуй.
– Я думала, что никогда тебя не найду…
Я медленно выдохнула, смотря на него во все глаза, но свет от убранной подальше свечи больше мешал, чем помогал что-то увидеть.
Забравшийся в разбитое окно ветер задорно дунул, погасив огонь.
– Ну вот… иди сюда, – прошептал он.
Он осторожно поймал меня за руку и повел внутрь.
– Зачем ты пришла?
– Я искала тебя, – с обидой ответила я. – Часа четыре, не меньше.
– Тихо… здесь порог, осторожнее. Так, и зачем искала?
– Ну…
– Вытяни руки, здесь шкаф неудобно стоит, можешь удариться.
– Я хотела тебя увидеть. Ни зачем, просто так. Но…
– Осторожно, говорю же, шкаф… – В голосе Артемуса слышалось раздражение. – Но – что?
– Но ваш охранник смотрел на меня слишком сочувственно, – соврала я. – И отказался звать тебя, уж не говорю о том, чтобы пропустить внутрь. И я подумала, что с тобо…
Я потрясенно замолчала.
Весь пол просторной гостиной был уставлен книгами.
– Со мной что-то случилось?
Артемус наконец вышел на свет, и у меня упало сердце. Посеревшая кожа, осунувшееся лицо, резко очерченные морщины вокруг рта и темные круги под покрасневшими глазами. Выглядел он ужасно.
– Это очевидно, – с трудом произнесла я.
Он непонимающе посмотрел на меня.
– Что ты пытаешься найти в этих книгах, Артемус?
Он передернул плечами.
– Упоминание одной болезни. Проходи сюда, к камину.
– Болезни? Ты нездоров?
Я не сводила с него взгляда, пытаясь по его поведению понять, как он себя чувствует. Потому как знала, что именно он мне сейчас ответит.
