Текст книги "Ген празаниса"

Автор книги: Дамьян Шандор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Снова подняв потяжелевшие веки, Онищук увидел над собой высокий белоснежный подвесной потолок. Этим его обзор на данный момент и заканчивался, так как голову он повернуть не смог, сил не было даже лишний раз моргнуть. Однако, радовало хотя бы то, что наконец-то вернулся слух.

Закрыв глаза и напрягшись, мужчина смог различить в помещении низкое гудение каких-то аппаратов и негромкое ритмическое пиканье. Других звуков слышно не было, но и по этим, дополненным стойким запахом лекарств, Игорь понял, что находится в реанимационной палате местной больницы. Однажды он здесь уже побывал. Четыре года назад, пытаясь спастись от болезни, он согласился на экспериментальную операцию по переливанию крови. Во время процедуры его кровь обрабатывали специальным образом, что должно было в итоге помочь организму самостоятельно справиться с вирусом. Однако что-то пошло не так, и от наркоза он отходил уже лежа в этом самом реанимационном отделении.

Потом, кстати говоря, мужчина еще раз решился поучаствовать в очередном эксперименте по лечению болезни. Тогда его, как и целый ряд других добровольцев, заразили генетически созданным вирусом, который должен был уничтожить ВИЧ, а затем самоликвидироваться. Однако ни того, ни другого ни у одного из подопытных не произошло. Более того, у многих зараженных проявилась специфическая реакция организма на введенный вирус, и им стало намного хуже. Среди них оказался и Игорь, однако тогда ему посчастливилось справиться с непредвиденными осложнениями, хотя угроза реанимации снова была вполне реальной…

Неожиданно дверь в палате открылась, и этот звук вернул мужчину из воспоминаний обратно в больницу. Он хотел открыть глаза, но веки за это время налились какой-то тяжестью, так что пошевелить ими не было никакой возможности. Все, что оставалось несчастному пациенту, это навострить уши и слушать.

– Никита Алексеевич, как же он, по-вашему, должен дать свое согласие на участие, если он, как вы сами сказали, при смерти?

Человека, который сейчас говорил, Игорь не узнал, во всяком случае, по голосу, а вот Никита Алексеевич был вполне ему знаком, именно он был лечащим врачом, вот уже пять лет наблюдающим течение его болезни.

– Я не могу вам ничем помочь в этой ситуации, – простонал доктор, – без его согласия, хотя бы устного, я не позволю вам ничего сделать, Игорь Онищук – мой пациент и я за него отвечаю.

– Скажите, – послышался еще один незнакомый уже женский голос, – он долго протянет в таком состоянии?

В воздухе повисло молчание, во время которого сердце Игоря ушло в пятки. Однако увлеченные собеседники не заметили изменения ритма на электрокардиографе.

– У него тяжелая форма пневмонии, – с обреченностью в голосе ответил Никита Алексеевич, – при его параллельном диагнозе это смертный приговор, точнее быстрое его исполнение.

– Так сколько? – повторила вопрос женщина.

– Сутки, максимум двое.

При этих словах сердце Игоря забилось так сильно, что оборудование начало подавать тревожные сигналы.

– О, боже мой! – воскликнул доктор и нажал на кнопку вызова медсестры, – у него сейчас инфаркт будет!

Порывшись на столе возле аппаратуры и не найдя нужных медикаментов, Никита Алексеевич схватился за тревожную кнопку и еще дважды нажал на нее. Однако, не получив в течение нескольких секунд никакого результата, он громко выругался и метнулся к двери.

– Антон Дмитриевич, помогите мне, пожалуйста! – закричал врач на ходу, – а вы, Ирина, побудьте здесь.

– Да, да, конечно! – согласилась женщина.

Игорь в этот момент действительно чувствовал сильную боль в области груди, ему снова не хватало воздуха и мозг начал окутывать холодный страх смерти. Однако, как только дверь палаты громко хлопнула, оставив в помещении таинственную женщину, Онищук почувствовал прикосновение прохладных пальцев к своей шее, а затем «укус» иглы в этом же месте. Через секунду горло мужчины сдавила мучительная судорога, моментально распространившаяся вниз на всю грудную клетку и вверх на голову. Почувствовав, при этом, странный прилив сил, Игорь задергался всем телом, пытаясь как бы сбросить страшные тиски. Судорога, тем временем, завладела всей брюшиной и обеими руками.

– Тихо, тихо, – неожиданно услышал он над самым своим ухом женский голос, – потерпите, сейчас станет легче.

В ту же секунду адская боль скрутила таз и ноги несчастного, все его тело выгнулось в дугу.

– Почти все, – сообщил женский голос, – сейчас пройдет.

И в тот же миг, как по волшебству, вся боль исчезла. Мышцы и сосуды Игоря расслабились, легкие сделали глубокий вдох и наполнили кровь долгожданным кислородом. От грудной клетки по всему телу распространилась волна приятного тепла.

Мужчина был просто ошеломлен, он лежал с закрытыми глазами и понимал, что чувствует себя так хорошо, как не чувствовал уже лет пять. Ему не хотелось поднимать веки или даже просто шевелиться, чтобы не разрушить зыбкое состояние.

– Онищук! – позвал женский голос, – Посмотрите на меня.

Игорь нехотя открыл глаза, повернул голову и увидел рядом со своей кроватью странного вида женщину, очень худенькую и вытянутую, с довольно-таки светлой кожей и большими непонятного цвета глазами. Что-то в ее чертах казалось неестественным, но что именно определить было трудно.

– Времени мало! Слушайте! – в голосе незнакомки чувствовалось волнение, – то, что я вам вколола, действует только сутки, потом все вернется…

Мужчина хотел что-то спросить, но женщина остановила его, прикрыв ему рот мягкой прохладной ладонью.

– Молчите и слушайте! Если хотите жить и вылечиться от своей болезни, соглашайтесь на наше предложение!

– Какую болезнь вы имеете в виду? – засомневался Игорь, – пневмонию?

За дверью послышался шум, но прежде, чем она распахнулась, женщина успела ответить больному:

– Нет, я имею в виду СПИД…

В палату влетел запыхавшийся Никита Алексеевич и перепуганная раскрасневшаяся медсестра, следом за ними зашел тот самый мужчина, который пять минут назад просил доктора разрешить забрать пациента. Игорю он, как и загадочная женщина, был не знаком.

Увидев пациента, благополучно пришедшего в себя, лечащий врач на несколько секунд оторопел и потерял дар речи.

– Ничего себе! – наконец отреагировал он, – бывает же такое!

– Здравствуйте, Никита Алексеевич, – бодро поздоровался Игорь.

Доктор, медленно кивнул, а затем нахмурился.

– Вы как себя чувствуете, Онищук?

– Да, в общем-то, нормально, – пожал плечами мужчина.

Обойдя врача, к пациенту подошел незнакомец и, приветственно протянув руку, представился:

– Меня зовут Андрей, я – представитель специальной комиссии министерства здравоохранения Конфедерации. А это, – он указал на женщину, – представитель научно-медицинского учреждения под названием «Клиника Жизни».

– Меня зовут Ольга, – как ни в чем не бывало, представилась она, едва заметно улыбнувшись, – мы хотим предложить вам стать добровольцем в нашем эксперименте по лечению ВИЧ инфицированных и больных СПИДом.

Услышав эти слова, Игорь невольно вспомнил два предыдущих раза, когда он получал такие же предложения и то, чем потом все это обернулось. Поэтому первым его импульсом было желание послать всех куда подальше. Однако, вспомнив, как эта женщина пару минут назад вытащила его с того света, ему снова захотелось поверить в возможность чуда и рискнуть.

– У нас есть уже определенные наработки, – продолжала рассказывать Ольга, – и могу вас заверить, что вероятность вашего выздоровления после нашего революционного метода лечения составит примерно восемьдесят процентов.

Тело Онищука, тем временем, налилось такой силой, что он, не обращая внимания на ужас в глазах доктора и протест медсестры, повернулся на бок, вырвал из своего тела многочисленные трубки и иголки, и сел.

– Игорь! Вы что творите?.. – возмутился Никита Алексеевич.

– Все нормально, – отмахнулся пациент, – я отлично себя чувствую!

Окончательно осмелев, он слез с кровати и, выпрямившись в полный рост, внимательно посмотрел Ольге в глаза, правда он и сейчас делал это снизу вверх, так как оказался почти на пятнадцать сантиметров ниже.

– Я согласен…

– Подождите, – попытался остановить пациента лечащий врач, – вы и так в крайне тяжелом состоянии, этот эксперимент вас добьет.

Игорь задорно улыбнулся и, оглядев сам себя, поинтересовался у окружающих:

– Господа, похоже, чтобы я был в крайне тяжелом состоянии?

Настроение у него было просто великолепным, хотелось выбежать на улицу и кричать всем вокруг о том, как ему сейчас хорошо. Мужчина твердо решил, что в благодарность за пусть даже последний такой счастливый день он согласится на все условия этой странной парочки.

– Я согласен на все ваши условия, – повторил он свой ответ, – давайте документы, могу прямо сейчас все подписать.

– Такая спешка ни к чему, – уточнил Андрей, – главное, чтобы вас отпустил ваш доктор, а договор мы можем подписать вечером, уже в клинике.

Игорь вопросительно посмотрел на Никиту Алексеевича и тот, растерянно пожав плечами, ответил:

– Да я, в принципе не против, это ваше дело, вам решать стоит ли идти на такой риск. Но чтобы ни у кого не возникло потом вопросов ко мне, вы должны написать отказную на мое имя.

– Не вопрос, – согласился Онищук и, лихо потянувшись, добавил, – несите бумагу, сейчас все напишу.

Пока Игорь писал заявление об отказе от лечения. Андрей отвел Ольгу в сторону и полушепотом спросил:

– Скажите, что вы дали этому человеку? Это какое-то универсальное лекарство от всех болезней?

– Что вы, – улыбнулась женщина, – такого лекарства нет даже у нас. Этот состав применяется у нас тогда, когда кого-то нужно временно поставить на ноги. Даже если латокр, ну или человек, находится при смерти, вещество примерно на сутки вернет ему силы и здоровье.

– Вот это да! – восторженно произнес мужчина, – а если через сутки дать человеку это вещество еще раз?

Ольга с подозрением посмотрела на своего собеседника, ей не понравилось, как хищно загорелись его глаза, но подумав, она решила, что сказать ему всю правду будет правильно:

– Каждая новая порция будет продлять действие вещества еще на сутки.

Глаза Андрея загорелись еще сильнее.

– Но здесь есть один важный нюанс, – пояснила женщина, – под действием вещества высвобождается скрытая энергия организма, но идет она лишь на поддержания общего тонуса и хорошего самочувствия. Тем временем, отрицательные факторы, болезнь или травма, продолжают действовать на тело, только мозг этого больше не замечает. После приема трех-четырех порций запасы скрытой энергии в организме истощаются, и после этого вылечить латокра или человека даже от обычного респираторного вируса уже невозможно.

– То есть? – переспросил Андрей.

– То есть, если при простуде подсесть на этот состав, то после четвертой порции можно смело отправляться… как это у вас называется… на кладбище.

– Но если человек и так смертельно болен, то это не имеет значения, ведь так?

Ольга вздохнула и заглянула за плечо собеседника, Игорь все еще писал. Приблизившись к мужчине еще ближе, она заговорила совсем уж шепотом:

– Я понимаю, к чему вы ведете…

Андрей не выдержал и перебил женщину:

– С помощью этого вещества мы могли бы подарить обреченным людям, которым остается жить по несколько дней возможность провести их совсем не так как сейчас, – объяснил он, а про себя подумал, – а сколько денег на этом можно заработать!

– Мы не дадим вам состав, – резко ответила Ольга.

В воздухе повисла неловкая пауза, и женщина поспешила смягчить свой ответ:

– Вы поймите, есть ведь и оборотная сторона медали, так, кажется, у вас говорится?

– На счет скрытой энергии я все понял, не нужно повторять, – пытаясь скрыть разочарование, сказал мужчина.

– Нет-нет, здесь другое, – теперь Ольга говорила медленно, все время подбирая правильные слова, – чем здоровее организм того, кто принял вещество, тем сильнее меняется действие этого состава.

Андрей сосредоточенно нахмурил брови, пока что он не очень понимал, о чем идет речь.

– Скажем так, – продолжила женщина, – для здоровых людей это вещество – мощнейший наркотик. Даже самый сильный организм оно убивает за пятнадцать, максимум двадцать приемов, но при этом отказаться от него добровольно не может ни один здоровый латокр или человек. Оно не вызывает привыкания только у смертельно больных, так как действует на них по-другому.

Снова заглянув за плечо собеседника и, убедившись, что Игорь уже почти закончил, она перевела дыхание и подытожила:

– Теперь вам понятно, почему мы не дадим вам этот состав? Когда-то мы сами обожглись на нем и теперь не хотим, чтобы вы повторили наши ошибки. Тем более, вы ведь и со своими наркотиками справиться не можете, ведь так? А тут еще мы масло в огонь подбавим!

Андрей уже мало слушал свою собеседницу, так как понял, что с ней все равно не получиться о чем-нибудь договориться. Сейчас он думал о том, кому из правительства он может все рассказать. Мужчина прекрасно понимал, что в любом случае для того, чтобы достать заветную формулу, нужен будет влиятельный компаньон, с которым, в том числе, придется делить и будущую выгоду и компаньон этот должен быть самого высокого ранга.

– Андрей, вы меня слушаете? – прервала его мысли Ольга.

– Да-да, конечно, – поспешил ответить он, – я с вами абсолютно согласен.

В этот момент к шепчущей парочке подошел еще более повеселевший Онищук и, легонько хлопнув обоих по плечам, сообщил:

– Я весь ваш! Везите меня в эту вашу клинику.

Андрей, тут же воспользовавшись ситуацией, схватил пациента под руку и, подталкивая его к двери, поспешил на выход. Ольга сообразила, что мужчина откровенно от нее отмахнулся, но виду не подала.

Правда весь их обратный путь до портала на вокзале земного города под названием Донецк она, страдая от зуда, мучавшего ее замаскированную кожу, только о том и думала, что о сомнениях Титры, своей начальницы, по поводу применения Тамиопрула, именно так называли латокры чудодейственный состав, так сильно заинтересовавший представителя земных властей. Было у этого вещества и другое название: в тот давний период, когда оно распространилось среди здоровых латокров и стало применяться как наркотик, его назвали более коротким именем Тапр, которое со временем у всего Клазо стало ассоциироваться с чем-то прекрасным и в то же время безжалостным и смертоносным.

Титра действительно боялась открыто применять Тамиопрул в присутствии людей.

– Вы представляете, как испортятся наши отношения с Человечеством, если мы подсадим их на этот наркотик?! – заявила она Рати незадолго до отправки нескольких работников Клиники Жизни для помощи людям в вербовке подопытных, – они со своими-то наркотиками не могут справиться, у них ведь до сих пор существует организованная торговля всякой химической дрянью!

Однако политик был непоколебим и в итоге все-таки убедил латокзу в необходимости такого риска.

Сейчас Ольга, настоящее имя которой было Муфаралга или просто Фага, была убеждена, что Титра была права на счет этого проклятого Тапра. Ожидая их очередь для телепортации в Фортуну, она продолжала внимательно наблюдать за Андреем, который в свою очередь пристально изучал вид и поведение Онищука. В сердце латокзы поселилась тревога, и она твердо решила по возвращении в клинику сообщить обо всем своей начальнице.

10

Лилия Буркова, рядовой работник огромного супермаркета, заканчивая смену, нечаянно уронила банку томатной пасты, за что немедленно получила грубый выговор от начальства.

– Эта чертова банка даже не разбилась, – пожаловалась она подруге Свете, консультанту соседнего отдела, уже на выходе из магазина, – чего было так орать?!

– Не обращай внимания, – ответила та, – этот новый начальник на всех орет. Он наверное думает, что так себе авторитет заработает.

– А он что, недавно пришел? – удивилась Лиля, она устроилась на эту работу всего три недели назад и для нее все сотрудники супермаркета казались ветеранами.

– Да, он недели за две до тебя пришел, и сразу начал на всех отрываться, так что ты – далеко не первая.

Подруга погладила женщину по руке и с пониманием улыбнулась. Этот акт искреннего сочувствия вызвал у Лили благодарность и она, поддавшись импульсу, спросила:

– Не хочешь на чай ко мне зайти? Поболтаем.

Света снова улыбнулась, но на этот раз явно с извинениями:

– Прости, дорогая, сегодня не могу, дети, муж – ты же понимаешь?

– Да-да, конечно, – закивала женщина, – я понимаю.

– Давай ориентироваться на выходные, ладно? – поспешила исправить неловкость Света.

Ей пока что не очень хотелось так уж сильно сближаться с новой подругой, однако Лиля выглядела такой замученной, забитой и несчастной, что обидеть ее просто не позволяла совесть.

– Не переживай, все нормально, если не хочешь?.. – начала отговариваться Лиля.

Света остановила ее и, мягко сжав ладонь женщины, уверенным тоном повторила:

– Нет, я с удовольствием попью с тобой чай, на выходных, хорошо?

– Да, – улыбнулась подруга, – договорились.

Распрощавшись, женщины отправились по домам, одна – в теплый уют семейного очага, а другая – в холодные стены одиноких комнат.

Уже одиннадцать лет Лиля страдала от страшного неизлечимого заболевания под названием «кластерные головные боли». Этот проклятый недуг настиг ее в первый год работы юристом в крупной престижной фирме. На тот момент она была одной из лучших выпускниц юридического факультета, чрезвычайно перспективной сотрудницей и невестой заместителя директора этой фирмы.

После первых нескольких приступов она взяла больничный отпуск и отправилась в больницу. Врачи почти сразу поставили ей диагноз, но девушке и ее жениху Николаю не хотелось верить в такую страшную перспективу и они еще два месяца слонялись по различным медицинским учреждениям, переходя от одного врача к другому.

Закончилось все тем, что ужасные боли прекратились, причем также внезапно, как до этого возникли. Через месяц Лилия стала женой Николая и у них началась счастливая семейная жизнь. Молодые люди в полной мере наслаждались яркой богатой жизнью и больше не вспоминали о страшной весне, проведенной девушкой в муках. В бесконечном цикле прибыльной работы и ярких дорогих развлечений пара не особо задумывалась о будущем и лишь спустя три года Лиля начала размышлять о необходимости рождения ребенка.

Однако поговорить об этом с мужем она не успела. Как-то среди ночи к ее огромному ужасу к ней вернулась боль. С этого момента все повторилось, как в кошмарном сне. Почти три месяца изо дня в день почти в одно и то же время Лилю мучили страшной силы приступы, доводящие несчастную до сумасшествия. А потом обследование в одной из лучших больниц Земли подтвердило ранее поставленный диагноз – кластерные головные боли…

Жизнь молодых людей после этого резко изменилась. Лилия впала в жестокую депрессию и, не смотря на попытки врачей облегчить ее боль всякими полунаркотическими препаратами, попыталась покончить с собой. Спасло ее только то, что, по совету доктора, муж тайно установил в их доме видеокамеры и увидел по одной из них, как жена принимает огромную дозу каких-то таблеток. Целый месяц, половину из которого боли продолжались, девушка провела в психиатрической лечебнице, выйдя из которой обнаружила, что уволена с места работы. Поначалу ее гневу не было предела, но через какое-то время Николай убедил девушку, что лучше ей будет сидеть дома, а он позаботится о том, чтобы у нее было все, что ее душа пожелает.

Со временем Лилия успокоилась и смирилась со своим новым положением. К тому же поначалу все было действительно вполне приемлемо, пока Николай не пристрастился к спиртному. А когда через два года с женщиной случилось очередное обострение болезни, некогда успешный юрист окончательно запил, более того он еще и увлекся азартными играми, в которых начал с неимоверной скоростью прожигать их состояние.

Однако Лилю все это мало заботило, более двух месяцев, изо дня в день, она существовала от приступа к приступу, да и в этих перерывах между жестокими муками ее мозг практически не работал. В конце концов, женщина снова предприняла попытку свести счеты с жизнью, но снова неудачно. Вскрыв себе вены в горячей ванной, она расслабилась и приготовилась обрести свободу от своей страшной жизни. Но неожиданно начавшийся приступ боли заставил женщину забыть обо всем на свете, в том числе и о том, что кран с водой так и не выключен. Очень скоро пол в ванной комнате оказался полностью залит водой, и соседи снизу начали настойчиво стучать во входную дверь.

Буквально через пятнадцать минут, открыв глаза после окончания приступа, Лилия обнаружила себя в машине скорой помощи. Молодой врач прозрачной маской активно накачивал ее легкие кислородом.

Как и в прошлый раз, женщина провела остаток периода обострения в психиатрической лечебнице. Муж ее почти не посещал, так как в это время был активно занят распродажей совместно нажитого имущества. Окончательно погрязнув в азартных долгах и выпивке, Николай очень скоро начал раздражать своего непосредственного начальника, а, не справившись через какое-то время с двумя важными заданиями, оказался со скандалом выставленным на улицу. Выйдя из больницы, Лиля оказалась, что называется, у разбитого корыта. От некогда внушительного состояния ничего не осталось и женщине пришлось снова выйти на работу, только уже не на ту престижную фирму, где они с Николаем когда-то трудились, а на маленькую фирмочку с более чем скромными окладами.

Время шло, несчастной Лилии снова нужно было смириться с очередным этапом падения своей жизни, и она смирилась. Спустя два года болезнь не вернулась и женщина начала тайно надеяться, что болей больше не будет, но чуда не произошло…

Еще через год началось очередное обострение, с самого начала которого, Лилия сама добровольно отправилась в психиатрическую лечебницу. Правда, ее страданий это никоим образом не облегчило, но зато помогло избежать очередной попытки суицида.

Через три месяца, вернувшись из больницы, женщина узнала, что Николай за это время не вышел из очередного запоя и умер, а с работы ее уволили. Однако теперь, после стольких передряг, сломать ее казалось невозможно, и вскоре она стала на биржу труда и нашла себе новую работу, только уже не юристом.

С тех пор в жизни Лилии Бурковой прошло еще три бесцветных года, в которые вместилось бесчисленное количество фирм и предприятий, специальностей и должностей. Долго она нигде не задерживалась, то начальство ею было недовольно, то сама она уходила, хлопнув дверью. Мужчину она себе больше не искала, а по своей инициативе никто на нее особо не заглядывался. В свои тридцать лет с копейками женщина выглядела неимоверно потрепанной и измученной, меньше сорока пяти ей вообще никто не давал. Чем ближе подходил возможный срок возвращения недуга, тем больше Лилия впадала в депрессию, так что теперь к увядшим физическим данным прибавились еще и вечно несчастные влажные глаза…

Вернувшись, наконец, домой, Буркова поужинала и, заполнив ванную горячей водой, блаженно в нее погрузилась.

– И кто меня за язык тянул? – пробормотала она сама себе, вспомнив о сегодняшнем приглашении в гости Светы, – она ведь может с семьей прийти. Точнее она наверняка так и сделает, а мне не очень-то хочется видеть счастливое семейство, для которого я – всего лишь страшный одинокий призрак.

Лилия закрыла лицо влажными ладонями и снова повторила:

– Кто меня за язык тянул?!

За три года полного одиночества женщина привыкла разговаривать сама с собой. В сущности, все люди так делают, просто Буркова начала делать это не про себя, а вслух.

– Ближе к выходным извинюсь перед ней и скажу, что занята, – нашла решение проблемы женщина.

Закрыв глаза, она погрузилась в воду под самый нос…

Лиля почувствовала удушье и резкий спазм в горле с примесью тошноты, она открыла глаза и, сообразив, что происходит, рванула вверх. Вынырнув из воды, женщина зашлась в приступе дикого кашля, ей уже очень не хватало воздуха, но делать спасительный вдох горло все еще отказывалось. Собрав всю волю в кулак, со слезами на глазах, она пересилила приступ и заставила диафрагму расшириться, со свистом затягивая в горло свежий воздух.

Наконец задышав, Лиля попыталась понять, что с ней случилось, и по остывшей воде сообразила, что задремала прямо в ванной.

– Твою мать! – ругнулась она, умывая соленое от слез лицо и вытряхивая из оглохших ушей воду.

Дойдя до правого уха и пару раз тряхнув наклоненной в нужную сторону головой, женщина ощутила неожиданную боль где-то за глазом. По ощущениям вода из уха вытекла, но чувство заложенности не прошло.

– О господи! – дрожащим голосом запричитала Лиля, – неужели началось?!

За предыдущие четыре сезона обострений своего недуга она хорошо выучила все этапы появления страшных болей и сейчас в душе была уже уверена, что болезнь вернулась. Не обращая внимания на свою наготу и прохладный воздух в квартире, Лиля вылезла из воды и, на ходу вытираясь полотенцем, поспешила на кухню, где в одном из ящиков лежали необходимые ей лекарства.

– Скорей… скорей… скорей,.. – повторяла она себе под нос.

Боль в районе правого глаза неумолимо нарастала, нос с той же стороны заложило и появилось ощущение распирания. Порывшись дрожащими руками в ящике, она нащупала коробку с таблетками и, разорвав ее в клочья, вытрусила в рот несколько капсул. Проглотив их без воды, женщина улеглась прямо на холодный пол и, скрутившись колесом, сжала голову собственными коленями. Не смотря на лекарство, боль стала просто адской и несчастная, не в силах больше сдерживаться, начала по-звериному подвывать…

Приступ длился почти сорок минут. Когда же он, наконец, прекратился, Лилия расслабила закоченевшие от холода и напряжения мышцы и залилась горькими слезами. Она не знала, как в этот раз сможет пережить эти ужасные три месяца. Скорее всего, нужно было снова идти и добровольно сдаваться в психушку, это означало уход с очередной работы и потерю очередного круга знакомых. Однако до похода в больницу еще нужно было протянуть как-то предстоящую ночь, которая, женщина давно это знала, не предвещала ни малейшего послабления мук.

Тяжело вздохнув, она осторожно встала и отправилась в спальню за одеждой. Одевшись и кое-как поужинав, еда совершенно не лезла в горло, она легла на диван перед телевизором и стала бесцельно рыться по просторам земной сети. Она не могла ни на чем сосредоточиться, так как находилась в постоянном ожидании возвращения страшной боли. И долго она себя ждать не заставила…

За время бессонной ночи женщина перенесла еще два жестоких приступа и к утру оказалась взвинчена до предела. Никого не предупредив на работе, она спешно собрала свои вещи и помчалась в больницу. Сидя в общественном транспорте, она думала только о том, чтобы приступ не начался раньше, чем она успеет добраться до своего психиатра. Однако, как только женщина вышла из автобуса, ее опасения оправдались. Бросив сумку, Лиля упала прямо на пешеходную дорожку и, скрутившись, завыла от неимоверной боли. Несколько прохожих бросились к несчастной и попытались выяснить, что с ней случилось. Но вместо ответа Буркова схватила одного из них за ворот рубашки и, глядя на него выпученными безумными глазами, один из которых страшно налился кровью, завопила:

– Прошу вас, бросьте меня под машину! Убейте меня! Я вас умоляю!

Помощники вначале отпрянули от обезумевшей женщины, но, взяв себя в руки, стали успокаивать ее, а один из них вызвал скорую помощь.

Когда автомобиль с врачами прибыл, Лилия уже не сопротивлялась и не просила убить ее, она просто лежала неподвижно на дорожной плитке и, держась за голову, выла. Вокруг в бессилии стояло несколько растерянных прохожих, не зная, чем помочь несчастной женщине. После того, как санитары погрузили пациентку в автомобиль, врач осторожно, но крепко сжал ее ладонь своей рукой, чтобы она почувствовала его присутствие, и спросил:

– Скажите, вы знаете, что с вами? Вы чем-то больны?

Буркова услышала вопрос и попыталась сосредоточиться, но все, что ей удалось, это произнести:

– Голова… кластер…

– Кластерная головная боль? – осенило доктора, – у вас Синдром кластерных головных болей?

– Да, – простонала пациентка.

Мужчина сразу сориентировался и, открыв окошко в кабину водителя, скомандовал:

– В неврологию, ребята, быстро!

Достав баллончик с кислородом, он насильно перевернул пациентку на спину и одел ей маску, от кислорода стало немного легче, тем не менее, боль оставалась почти запредельной. Дорога до больницы заняла не больше пяти минут, но Лилии они показались вечностью.

В приемной неврологии женщину встретил доктор, который к ее счастью узнал пациентку, пролеченную три года назад его коллегой. Как ни как, болезнь ее была крайне редкой и о ней тогда узнали практически все невропатологи и психиатры отделения. Не раздумывая, он направил Буркову к уже лечившему ее врачу, а сам переключился на следующего пациента.

Как только Лилию закатили в кабинет Юрия Анатольевича, он сразу вспомнил несчастную женщину. Еще под конец прошлого ее обострения он знал, что спустя два-три года наверняка увидит ее снова, и теперь убедился в своей правоте.

Подойдя к каталке, он попытался рассмотреть лицо пациентки, чтобы определить степень болезненности ее ощущений.

– Госпожа Буркова, – громко позвал он, – Лилия!

Женщина никак не отреагировала на его зов, она продолжала, скрутившись, лежать на передвижных носилках и жалобно выть.

– Оксана, замкните, пожалуйста, дверь, – попросил он медсестру, а сам вернулся к своему рабочему месту.

Как только девушка выполнила просьбу доктора, он отомкнул нижний ящик стола и достал оттуда маленькую ампулу. Набрав ее содержимое в шприц, он молча вернулся к пациентке и, попросив Оксану подержать ее руку, ввел в вену таинственное лекарство.

Через несколько минут пациентка затихла, ее мышцы начали расслабляться, гримаса боли, искажавшая черты лица, исчезла.

– Что вы ей вкололи, Юрий Анатольевич? – с любопытством спросила молоденькая медсестра.

Доктор приложил палец к губам и очень тихо объяснил:

– Никому не говори, это псилоцибин, не совсем легальный препарат, точнее совсем не легальный.

– Это наркотик? – почти шепотом переспросила девушка.

– Ну, в общем да, по крайней мере именно так его классифицируют.

– А откуда он у вас? – удивилась Оксана.

Мужчина сел около пациентки и пригласил помощницу сесть рядом.

– Эта ампула осталась еще с прошлого ее обострения, – доктор показал глазами на Буркову, – у этой женщины Синдром кластерных головных болей, страшная неизлечимая болезнь.

Медсестра с жалостью посмотрела на Лилию:

– Честно говоря, ничего не помню о таком, – призналась она.

Юрий Анатольевич покровительственно улыбнулся, ему нравилось учить эту непосредственную и очень способную девушку.