Текст книги "Ген празаниса"

Автор книги: Дамьян Шандор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Я понимаю, что это еще больше его испугает, но так, по крайней мере, он не сможет себе навредить.

Латокры многозначительно переглянулись.

– Он прав, – вздохнул Рати, – я тоже не в восторге от этой идеи, но похоже, это единственный выход.

Титра набрала в легкие воздух, чтобы что-то возразить, но, подумав несколько секунд, просто шумно выдохнула. Она прекрасно понимала, что сама никакого другого варианта не придумает.

Сообразив, что гости с ним согласились, Роберт вытащил из своих брюк кожаный ремень и попросил латокра помочь ему. Осторожно наклонив спящего ученого вперед, они завели его руки за спину и крепко перетянули их ремнем.

– Ему это очень не понравится! – ужаснулась Титра, – он меня возненавидит за это.

– Почему вас? – удивился мужчина, – вы-то тут при чем?

Латокра тяжело вздохнула:

– Я гарантировала ему безопасность и комфорт во время путешествия.

– Не переживайте так, – постарался успокоить ее Роберт, – может еще все обойдется, мы уже почти прибыли.

– Я очень на это надеюсь.

Через несколько минут микроавтобус действительно заехал на территорию больницы и, сделав несколько виражей в небольшом уютном парке, остановился перед центральным входом.

– Неужели пронесло?! – обрадовалась Титра и широко распахнула заднюю дверь транспортного средства.

Спустив спящего ученого с помощью автоматической платформы для инвалидных колясок, Рати и Роберт спешно закатили его в холл здания. Там их уже встречали прибывшие на Венеру заранее ученые, лаборанты и работники обслуживающего персонала, все из числа латокров, как и было заранее договорено. Персонал, не дожидаясь просьбы, отправился за багажом, а медработники со всех сторон обступили Титру, которая зайдя в помещение автоматически вступила в должность руководителя клиники. На растерявшуюся латокзу тут же посыпались приветствия и поздравления с успешным прибытием, и она не сразу услышала, что за пределами толпы звучат крики и ругательства.

А между тем, случилось то, чего гости так боялись – гениальный ученый неожиданно проснулся…

6

Пробуждение было похоже на страшный сон. Акти конечно ожидал, что откроет глаза и увидит чужие стены и потолок. Он даже заранее готовился к волне паники, которая неминуемо должна была захватить его после этого. Но то, в каком положении он оказался на самом деле, привело его в полнейший ужас.

Глаза ослепил болезненно яркий свет, в ушах зашумело так, что Акти инстинктивно захотел закрыть их руками. Но тут выяснилось самое страшное – латокр понял, что его запястья крепко связаны. Сознание тут же вспыхнуло паникой, вернее это была даже не паника, а самый настоящий неконтролируемый первобытный ужас.

Закрыв глаза, Акти начал кричать во все горло, пытаясь без помощи рук встать с неопознанного сидения, однако кто-то тут же схватил его и вжал обратно. Над ухом послышался чей-то крик, но слова на общем фоне невыносимого шума мозг ученого разобрать не смог. Латокр выгнулся всем телом и умудрился выскользнуть из-под настойчивых рук, после чего рухнул всем телом на пол. В ту же секунду на него навалилось два тяжелых тела, а несколько пар рук, схватив дергающиеся во все стороны ноги, стянули их то ли веревкой, то ли ремнем. От отчаяния Акти начал биться головой об пол, сейчас ему хотелось даже умереть, лишь бы все это прекратилось. Однако через несколько секунд его голову тоже кто-то сжал, шея ощутила прикосновение какого-то холодного предмета, а затем легкий, едва различимый, укол.

Шум в ушах моментально прекратился, тело латокра начало быстро расслабляться, а сознание поплыло в туманные безмятежные дали…

Когда Акти понял, что снова проснулся, он побоялся сразу открывать глаза, как сделал это в прошлый раз, вместо этого он прислушался. Страшного шума больше не было, хотя сейчас он понял, что не было его и в прошлый раз. Просто множество громких возгласов латокров на фоне всеобщего гомона его перепуганное сознание превратило в один нескончаемый невыносимый гул.

Сейчас же его уши слышали только непрерывный низкий мягкий звук, скорее даже вибрацию. От этого ему стало значительно спокойнее, потому, что именно такую вибрацию издавало его оборудование в домашней лаборатории. Акти сосредоточился на своем теле и с облегчением понял, что его руки больше не связаны за спиной, а лежат по бокам от торса, ноги тоже смогли свободно пошевелиться. Пролежав в таком состоянии около минуты, он сделал очень глубокий медленный вдох и приоткрыл веки.

– Какое счастье! – удовлетворенно сказал он сам себе и полностью открыл глаза.

Вокруг был приятный успокаивающий полумрак. Латокр лежал на мягкой теплой кровати, заботливо укрытый легким одеялом. Он знал, что все вокруг чужое и что вскоре его начнут грызть мерзкие беспокойство и страх, однако сейчас, вернувшись после недавнего шока к более менее привычным условиям жизни, ему не хотелось об этом думать. Неожиданно он услышал осторожный шорох, а затем далекий подавленный голос:

– Простите меня, Акти, я очень перед вами виновата!

Он узнал голос Титры, но, не смотря на это, сердце его заколотилось с бешеной скоростью.

Не услышав никакого ответа, латокза продолжила оправдываться:

– Видимо ваш организм после телепортации перестал усваивать снотворное, и вы проснулись раньше времени. Но я вам клянусь, я не знала, что такое может случиться. Я понимаю…

– Где я проснулся? – перебил ее ученый.

– Здесь в клинике, в холле, – ответила Титра, – мы не дотянули совсем чуть-чуть.

– А что за крики я слышал вокруг себя?

Латокза немного задумалась, а потом, сообразив, объяснила:

– Это персонал поздравлял меня с прибытием и вступлением в должность. Но на самом деле никто не кричал…

– Да-да, я знаю, – снова перебил ее ученый, – мой мозг как всегда сыграл со мной злую шутку.

Акти шумно вздохнул и закрыл глаза. Ему было стыдно вспоминать подробности того, что произошло дальше. Да и не хотел он этого делать, чтобы не вызвать новый приступ паники.

– Мы не хотели причинять вам вред… – хотела продолжить объяснения латокза, но была тут же прервана.

– Пожалуйста, не нужно, Титра, – попросил ученый, – иначе у меня снова начнется припадок.

В комнате повисло молчание, которое длилось около минуты. Затем Акти все-таки задумался над последними словами собеседницы и понял, что у него тихо, но настойчиво ноют спина ребра и левая сторона лба.

– Меня били, что ли? – не удержался он.

– Нет, что вы! – воскликнула Титра, – просто Рати и человеку, который нас сопровождал, пришлось навалиться на вас, чтобы дать возможность врачу сделать инъекцию нового снотворного.

– А лоб почему болит? – спросил Акти и тут же добавил, – не надо, я вспомнил.

Стыдно стало еще больше. Он представил себе как на глазах у персонала клиники лежит и бьется головой об пол, и в глубинах сознания вспыхнула новая искра паники. Латокр попытался выровнять дыхание и подумать о чем-нибудь приятном, но мозг упорно отказывался выкапывать в памяти положительные воспоминания.

– Титра, – испуганным голосом позвал он.

– Да, я вас слушаю.

– Кажется, я сейчас снова начну бушевать, – возбуждение уже отчетливо слышалось в его голосе, – оставьте меня.

Латокза, сидевшая до этого в кресле у дальней стены комнаты, вскочила на ноги:

– Чем вам помочь? Может нужно какое-то лекарство?

– Нет, просто уходите, – простонал Акти, – свяжитесь со мной по сети, через пару часов.

Титра метнулась к двери, но, прежде чем выйти, задала последний мучивший ее вопрос:

– Скажите только, я прощена?

– Вон! – уже закричал ученый, и латокза захлопнула за собой дверь.

Акти с трудом, но все-таки сел на кровати и тут же обхватил голову руками, начало мутить. Раньше его желудок никогда так не реагировал на стрессы и он сообразил, что это, скорее всего побочный эффект двойной дозы снотворного.

– Только этого мне не хватало! – сказал он сам себе и заставил свое тело встать с постели.

Сделав несколько быстрых глубоких вдохов, он осмотрелся по сторонам в надежде хотя бы определить, где здесь купальня. Но вспомнив из накопленных за последние недели знаний, что люди пользуются так называемыми душем или ванной, он понял, что так просто не отыщет эту комнату. Тем временем, от широты незнакомого вокруг пространства он снова впал в неконтролируемую панику и, уже не обращая внимания на тошноту, упал обратно на кровать и свернулся в позу эмбриона…

В таком положении Акти пролежал около часа. В воспаленном сознании проносились картинки, в которых он лежал на полу в луже крови, придавленный телами трех отвратительных чудовищ, а вокруг над ним насмехалась толпа латокров в одежде лаборантов с искривленными безумством лицами. В его изголовье стояла Титра со страшными мутно-желтыми глазами и окровавленным топором в руках, она не смеялась, вместо этого на ее лице отражалась гримаса презрительного отвращения.

– Ты ничтожество! – звучал из ее уст чужой голос, – как мне только в голову могло прийти, взять тебя с собой?..

Постепенно ужасные сцены в голове несчастного стали мутнеть, уступая место беззвучному полумраку окружающей реальности, сердцебиение пришло в норму, дыхание успокоилось, а желудок перестал страдать неестественными позывами. К латокру пришло долгожданное успокоение, а за ним – пустой живительный сон.

Через несколько часов Акти проснулся уже с обычным для него чувством тревоги, именно тревоги, а не растерянности, страха или паники. Таким было каждое его утро на родном Илиторикуме, за долгие годы жизни, легкая тревога стала для него чем-то столь привычным, что он почти перестал ее замечать.

Полежав в кровати уже в расслабленной позе еще около получаса, чтобы привыкнуть к звукам и запахам чужого пространства, он, наконец, решился встать и не спеша, небольшими вылазками, начать исследовать метр за метром каждой комнаты. Минут за сорок он обошел и обсмотрел гостиную и кухню. Потом, с радостью обнаружив, что в холодильнике уже разложены те продукты, что он прихватил из дома, латокр сделал небольшой перерыв и перекусил запеканкой из творога золотистых синорий и нежного сладкого курия, запив ее любимым амиокловым чаем.

После этого разморенный, но все такой же осторожный Акти начал исследовать остальную часть своего нового дома. Как он и предполагал, традиционная для латокров купальня была заменена душевой кабинкой с подробной инструкцией по ее использованию. Это безусловно расстраивало, но трагедией все-таки не было, по крайней мере никакого чувства страха или паники Акти по этому поводу не почувствовал. Наконец добравшись в своем осмотре до рабочей зоны, он понял, что забот у него впереди еще много. Помещение для лаборатории ему сделали достаточно просторным и хорошо защищенным, но оборудование, которое он заранее заказал, расставили совершенно не так, как он считал правильным.

Вернувшись в спальню, он поудобнее, если так можно было выразиться о необжитом еще доме, устроился на кровати и, включив виртуальным пультом универсальный монитор, подключился к местной сети. В углу экрана настойчиво мигал значок неотвеченных вызовов, и Акти вспомнил о Титре. Нажав указателем на сообщение системы, он подождал, пока звуковой сигнал о перезвоне привлечет внимание латокзы. Примерно через две минуты на весь монитор засияло белоснежное лицо Титры.

– Здравствуйте еще раз, – осторожно улыбнулась она.

– Здравствуйте, – ответил тем же ученый.

– Как вы себя чувствуете?

Акти на миг отвел взгляд от экрана, но ответил правдиво:

– Пока не очень, на адаптацию мне понадобится два-три дня, как минимум, но худшее уже позади.

Латокза вздохнула с явным облегчением.

– Кстати, на счет того, что вас интересовало перед тем, как я вас выгнал, – продолжил он, – мне не за что вас прощать.

– Но я… – попыталась вставить фразу Титра.

– Это я хочу перед вами извиниться. Я вел себя просто отвратительно, хотя и не совсем по своей воле.

– Да ну, что вы! Вас никто ни в чем не винит. Вы не могли себя контролировать, все это прекрасно понимают.

– Все? – переспросил Акти.

Латокза закусила губу, сообразив, что взболтнула лишнего.

– Нет-нет, – поспешил успокоить ее ученый, – я, вобщем-то, не против, так будет проще для всех.

Собеседница замялась, все еще не зная, как продолжить разговор. Акти, заметив ее замешательство, решил закончить это негласное соревнование в воспитанности и направил разговор в деловое русло:

– Титра, предлагаю поговорить о работе. Хоть мне и нужно еще время для нормального обустройства лаборатории, однако уверен, есть вопросы, которые можно обсудить уже сейчас.

– Конечно есть, – благодарно улыбнувшись, сказала латокза, – примерно через четыре часа в клинику прибудет представитель украинской власти, который на время предоставит нам доступ к базе жителей Земли и Венеры для поиска нужных нам кандидатов. Как только это произойдет, я организую видеоконференцию, и вы сможете принять участие в этом мероприятии.

– Что значит украинской власти? – переспросил ученый.

Собеседница озабоченно потерла лоб:

– Как бы это объяснить. У людей еще не завершился процесс полной политической и национальной интеграции. У них уже есть общий орган управления, но определенные полномочия все еще остаются за региональной властью, а регионы разделены в основном по национальному признаку. Остров Теллура, на котором мы сейчас находимся, подпадает под юрисдикцию такой вот региональной единицы под названием Украина…

– Ладно-ладно, – прервал латокзу Акти, – мне не хочется вникать в тонкости политики людей. Лучше расскажите мне, по каким параметрам мы будем отбирать кандидатов.

– Все очень просто. Люди не могут лечить некоторые болезни из тех, что мы можем. Так что, нам останется просто выбрать из базы десятков шесть тех, кто на данный момент болен неизлечимой для людей болезнью, находится в нужном возрастном коридоре и не имеет мужа, жену и детей.

– И что дальше, мы открыто предложим им чудесное излечение взамен за участие в эксперименте?

Латокза закивала головой, а ученый неодобрительно хмыкнул:

– То есть их мы вылечим, а остальные будут умирать дальше? Не очень-то гуманно, вам не кажется? А их власти знают о таком нашем решении или для них это будет сюрпризом?

– Конечно знают, – обиженно надув губы, ответила Титра, – в соглашении все подробно записано.

Акти искренне удивился:

– И они согласились на это?

– У них не было выбора. К тому же по договору в случае успешного завершения экспериментов мы подарим им все наши достижения в сфере медицины. И кроме того, час назад мне позвонили из их министерства здравоохранения и очень попросили об одном одолжении. На Земле в какой-то больнице вчера объявили карантин из-за вспышки очень заразной смертельной болезни, они просят нас помочь справиться с этой угрозой. Лекарство, пользуясь моментом, они естественно заберут себе. Так что в обиде мы их не оставляем.

– А-а-а, – протянул ученый, – странное совпадение…

– Ничего странного, – как-то нервно сжала губы латокза, – у людей часто случаются эпидемии. Вы что, хотите сказать, что мы…

– Да ничего я не хочу, – перебил ее Акти, – в принципе, это вообще не мое дело. Только вот возникает еще один вопрос: как мы заставим отобранных пациентов поверить в то, что мы действительно их вылечим? Каждого из них наверняка подвергали всяким опытным методам, и не раз. Я более чем уверен, что большинство из них давно уже убежденные скептики.

– Не беспокойтесь, я об этом уже подумала, на этот счет у меня есть определенный план, – неожиданно лицо Титры на экране нахмурилось, а потом она будто встрепенулась, – ой, я совсем забыла!

– В чем дело? – от встревоженной интонации собеседницы Акти почувствовал нарастающее чувство волнения.

– Мы ведь с вами языки еще не выучили, сейчас принесу вам шлем!

Ученый нервно дернулся, к лицу начала моментально приливать кровь, а ноги и руки похолодели. Такое изменение в эмоциональном состоянии латокра не прошло незамеченным для собеседницы.

– Не волнуйтесь, вы только откроете мне дверь и уйдете в другую комнату, а я оставлю устройство прямо у входа. И сразу же уберусь. Хорошо?

– Договорились, – с облегчением вздохнул Акти, – я дверь изнутри и не запирал пока что. Так что можете приходить.

Ученый не стал дожидаться ответа, завершил вызов и, поставив почту на громкий сигнал оповещения, отправился в душ. За время, пока он готовился к перемещению на Венеру, он успел немного почитать об особенностях человеческого быта и прекрасно знал, что люди для очищения своих тел используют жидкие химические вещества и обыкновенную воду. Для любого латокра это было крайне непривычно, так как они мылись исключительно световым облучением и напором газа, хотя жажду они утоляли, как и люди, водой. При перестройке больницы сторона землян напрочь отказалась оборудовать здание купальнями, сочтя это слишком опасным для пациентов. Сторона же Клазо решила не настаивать на таких мелочах и сняла это требование.

Раздевшись, Акти открыл дверцу бокса и нерешительно зашел внутрь. Он прекрасно знал, что ничего страшного от этой процедуры с ним не произойдет, но сердце все равно стучало у самого горла. Найдя глазами емкость с жидким мылом, он протянул к нему похолодевшие руки и выдавил порцию густого ароматного вещества. Затем, вспоминая инструкцию, он нанес вещество на мочалку и начал растирать ею свое тело. Ощущения были очень странными. Поначалу кожу как будто обожгло, и латокр собрался уже отказаться от этой затеи, но неприятное чувство очень быстро прошло, а на смену ему пришло неожиданное удовольствие. Массаж мочалкой сам по себе оказался довольно приятной процедурой и, кроме того, Акти буквально чувствовал, как к его коже бодрящими волнами приливает кровь. Натерев мылом все тело, он отложил мочалку и нажал на кнопку включения воды. Благодаря выставленной программе ее температура была идеальна, но ученый все равно вскрикнул от неожиданности, как только первые брызги достигли его кожи. На автомате он убрал из-под потока воды свою голову, но смог удержать на месте остальное тело. Буквально через несколько секунд он понял, что все его существо испытывает невообразимое удовольствие от упругих струй буквально ласкающих разгоряченную кожу. Акти даже не ожидал, что можно испытывать такое от повседневной процедуры очищения и откровенно поразился тому, что их раскрепощенная и сладострастная раса отказалась когда-то от этого ради экономии времени и усилий. Латокр как никогда расслабился и к своему собственному удивлению смело подставил голову под живительный поток. Страх захлебнуться куда-то исчез, дыхание и сердцебиение выровнялись, все мысли из головы ученого улетучились, оставив его сознанию только чистое естественное наслаждение.

Из душа Акти вышел минут через тридцать, расслабленный спокойный и довольный. Его собственное тело казалось ему настолько чистым и бодрым, что никакой одеждой портить его ученый не стал. Вокруг было как-то неестественно темно и, повинуясь неосознанному импульсу, латокр подошел к сенсорному выключателю и, приставив палец, провел им немного вверх. Свет в помещении стал ярче, и ему пришлось слегка прищурить глаза, для которых даже такое изменение оказалось заметным. Посмотрев по сторонам, Акти с удивлением осознал, что видит значительно больше деталей в окружающих предметах и что многие из них он видит впервые за многие десятки лет.

– Что же это такое происходит? – подумал он вслух.

Другие комнаты казались теперь темными, и он поочередно прошелся по каждой из них и сделал освещение чуть-чуть сильнее.

В коридоре у двери ученый обнаружил оставленный Титрой шлем для загрузки информации. При воспоминании об этой латокзе у Акти шевельнулось кое-что пониже пояса. Он с удивлением посмотрел на свое пульсирующее орудие и растерянно усмехнулся, до этого момента его либидо спало более сорока лет, с того очень юного возраста, когда его сознание поглотил беспросветный мрак проклятых фобий. Он опустил руку и робко прикоснулся к своему телу, через миг он непроизвольно закрыл глаза от сладкого импульса, пронзившего его до самой макушки.

– Не может быть, – почти простонал он.

На секунду в его голове проскользнула мысль «а не позвать ли Титру», но, все еще опасаясь разрушения сказки, он решил, что пока что может справиться и сам. Оставив шлем на потом, Акти сел на диван в гостиной и, пылая всем телом, погрузился в удовольствие…

7

Света Вилкова проснулась с ужасной головной болью, которая усилилась еще больше, когда она попыталась встать с постели. Вдобавок к этому все ее тело начал бить сильный озноб. Кое как дойдя до ванной комнаты, она открыла воду, чтобы умыться. Горло неожиданно сдавил сильный кашель, девушка зашлась в приступе так сильно, что почувствовала удушье, а потом тошноту. Бросившись к унитазу, она вырвала и лишь после этого со стоном втянула в себя воздух. Дав себе надышаться, Света встала на дрожащие ноги и, взглянув на себя в зеркало, поняла, что заболела.

В ванную комнату начала усиленно стучать подоспевшая на звуки мама:

– Доченька, что случилось? С тобой все в порядке?

– Не очень, – еле слышно ответила девушка и, нажав на кнопку смыва, открыла дверь.

– О господи! – воскликнула женщина при виде вспотевшей и дрожащей Светы, – ты плохо себя чувствуешь?

Девушка сделала нерешительный шаг вперед, и буквально рухнула на мать. Та, подхватив ее, попыталась удержать на ногах, однако девятнадцатилетняя дочь была на голову выше и, не смотря на худобу, достаточно тяжела, так что обе они оказались на полу.

– Боже мой, Светочка, что с тобой?! – запричитала она и, попробовав дочери лоб, воскликнула, – да ты горишь!

Потеребив девушку, она помогла ей встать и отвела обратно в спальню, а сама побежала звонить врачу. Света легла в кровать и уставилась на потолок, все ее тело била мелкая дрожь, к горлу снова подступал пугающий приступ кашля.

Вскоре в спальню вернулась женщина, уже разговаривая по мобильнику с семейным доктором и неся в руке электронный градусник.

– Да, сейчас померяю, – она приложила прибор ко лбу дочери, глаза ее расширились и уже сипящим голосом она сообщила, – Дмитрий Григорьевич, сорок и один!

Света снова зашлась в приступе кашля и ее снова вывернуло.

– Ее только что вырвало! – испуганно сказала мать, – ага, поняла…

То, что происходило дальше, девушка видела уже как в тумане. По совету врача, мама вызвала скорую помощь, а затем позвонила отцу. Врачи приехали достаточно быстро и, вколов пациентке жаропонижающее, повезли ее с матерью в больницу. Уже там их встретил примчавшийся с работы отец.

Состояние девушки продолжало ухудшаться, температура не спадала, в груди появилась боль. Пока врач брал у нее все необходимые анализы, Света еще понимала, что происходит и даже успела осознать, как он при личном осмотре сказал, что у нее сильно увеличились лимфоузлы. Однако после этого она провалилась в состояние бреда. Доктор оставил девушку с медсестрой и, выйдя из палаты, подошел к ее родителям.

– Скажите, – обратился он к ним, – больная не летала недавно в какие-нибудь тропические страны?

– Нет, Сергей Иванович, в тропические нет, – одновременно ответили оба.

– А в какие летала?

– В Россию, к тетке, – ответила мать и тут же уточнила, – только вчера вернулась.

– В Россию? – переспросил доктор и задумался.

– Ну да.

– А тетка где живет, в деревне?

Оба родителя кивнули.

– Оля, – позвал Сергей ближайшую медсестру, – у Вилковой взяли анализ крови, проследи, чтобы в лаборатории проверили ее на антракс, немедленно.

Девушка в белом халате кивнула и побежала по корридору.

– А что это, ан… как вы сказали? – переспросил отец Светы.

– Антракс, – уточнил врач, – пока не важно, что это значит, давайте не будем об этом говорить, пока нет результатов анализов…

Однако уже через пять минут у Сергея зазвонил мобильный телефон. Быстро что-то выслушав, он отключил собеседника и тут же стал сам кому-то перезванивать. По расширившимся глазам было видно, что звонок сильно взволновал его.

– Алло, Никита Дмитриевич, – сказал он негромким растерянным голосом, – у нас антракс… похоже легочный… понял.

Родители Вилковой испуганно смотрели на доктора, не решаясь спросить, что происходит.

Сергей громко сглотнул, встал и, жестом поманив их за собой, зашел обратно в палату Светланы. Закрыв дверь на замок, он повернулся, взглянул на показания приборов возле кровати пациентки и, незаметно вздохнув, сказал:

– Мне очень жаль, но у вашей дочери Сибирская язва.

– О господи! – выдохнула мать, отец продолжал стоять молча, только глаза его будто окаменели.

– Вы, наверное, слышали об этой болезни, – продолжил Сергей, – вспышка обычно начинается с падежа домашнего скота…

– Насколько это серьезно? – перебил его отец девушки.

– Мы сейчас сделаем дополнительные анализы, чтобы перепроверить… – замялся врач.

– Насколько?

Сергей снова вздохнул и переведя взгляд на постель пациентки ответил:

– Если это, как я предполагаю, легочная форма, то смерть наступает в девяти случаях из десяти.

В палате наступила гробовая тишина, слышался только гул приборов. Оставив родителей переваривать услышанное, Сергей подошел к шкафчику и достал оттуда средства защиты.

– Вам нужно принять меры предосторожности, – сказал он, протягивая Вилковым маски и перчатки, – вы можете заразиться.

– Какая уже разница? – всхлипнула женщина и зарыдала. Муж обнял ее, чтобы хоть как-то успокоить.

Сергей отложил средства защиты на столик и выглянул в окошко двери.

– Не пойму, уже все или нет? – проворчал он себе под нос.

– Кого вы выглядываете? – спросил отец Светы, сдерживая дрожь в голосе, – другого доктора?

Сергей достал телефон и стал снова кому-то звонить.

– Никита Дмитриевич, нам уже можно выходить?.. Хорошо.

Он посмотрел на мужчину, сгорбленного с мокрыми от немых слез глазами, и, отомкнув дверь, сказал:

– Вы все же оденьте маски и перчатки, больница с этого момента закрыта на строгий карантин, из здания теперь никого не выпустят, а несоблюдение карантинных норм может повлечь за собой арест.

Сергею тяжело было бросать этих людей один на один с их горем, но работа ждать не могла, тем более, что их всех, скорее всего, очень скоро должны были поместить в закрытый бокс.

Предположение это сбылось уже через десять минут: его, Вилковых и двух медсестер, осматривавших вместе с ним Светлану, положили в соседние с девушкой палаты. Все крыло, где располагались эти помещения, было тут же освобождено от обычных больных и закрыто для свободного прохода…

В течение следующих суток тревожные прогнозы подтвердились сполна: заболели оба родителя Светланы, Сергей и одна из медсестер. Но самым страшным было то, что заболел пациент никак не связанный ни с кем из них. Это означало, что вспышку болезни не удалось локализовать теми, кто имел первичный контакт.

Именно тогда министерство здравоохранения решило воспользоваться случаем и попросить помощи у новоявленных друзей – латокров, и заодно проверить, действительно ли те готовы делиться знаниями или все их обещания – пустой звук.

Клиника Жизни с готовностью откликнулась на просьбу людей и уже через пару часов, после всех переговоров и поисков пациентов для эксперимента латокров, в карантинную больницу прибыл долговязый и очень худой мужчина со странной неестественного вида кожей. Представившись Максимом, он показал охране специальное разрешение министерства здравоохранения и, не мешкая, отправился в закрытое крыло.

К этому моменту заболело еще пять человек, а три пациента впали в состояние комы. Самым удивительным было то, что Светланы среди них не было, в состояние близкое к смерти погрузились ее родители и Сергей. Сама девушка, как и заболевшая медсестра, была близка к коме, однако каким-то чудом продолжала держаться.

– Итак, общее число заболевших на данный момент составляет одиннадцать человек, – начал объяснение специалисту из министерства главный врач больницы Никита Дмитриевич, – одна медсестра находится в карантине так, как имела контакт с первичной больной, но пока болезнь себя никак не проявила, есть надежда, что и не проявит.

– Каково состояние заболевших? – поинтересовался Максим.

– Трое в коме, двое очень тяжелые, но пока в сознании, остальные – средней тяжести.

Максим, зайдя в импровизированный штаб по контролю за эпидемией, положил на стол большой черный чемодан и, открыв его, достал несколько коробок с маленькими пластиковыми ампулами.

– Дайте это всем, кто находится в пределах карантина, – сказал он главному врачу, отдавая неизвестное лекарство, – я имею в виду всю больницу, а не только заболевших.

Взяв коробки в руки, Никита Дмитриевич по привычке взглянул на надписи на ампулах и озадаченно нахмурился: все они были сделаны неизвестными буквами.

– А что это за лекарство? – поинтересовался он.

– Оно экспериментальное, – нашелся Максим, – однако министерство образования все одобрило, просто на бумажки не было времени, но если вы мне не доверяете, можете позвонить…

– Доверяю-доверяю, – поспешил сгладить ситуацию главврач, – по сколько колоть?

– Здоровым колоть не надо, пусть каждый выпьет по ампуле. Больным – укол в вену, тоже по одной ампуле.

Никита Дмитриевич отдал коробки с лекарством подчиненным и объяснил, что нужно делать. Специалист из министерства, тем временем, достал из чемодана еще одну коробку с ампулами и, дождавшись возвращения главврача, протянул ее ему.

– Это вколите только больным, тяжелым и коматозным – по две ампулы, остальным – по одной.

Главврач молча кивнул и отнес еще одно лекарство медсестре и доктору, контролировавшим закрытое крыло.

В течение следующих пятнадцати минут все инструкции Максима были выполнены, однако ситуацию омрачил тот факт, что еще до инъекций лекарств умер отец Светланы. После окончания процедуры Никита Дмитриевич поинтересовался у гостя, что нужно делать дальше.

– Надеяться, что лекарство сработает, – с очень серьезным видом ответил специалист из министерства. На самом деле Максима звали Миглиго и он, будучи латокром совершенно не ощущал сейчас себя в безопасности. Он знал, что у его расы тоже встречалось почти идентичное заболевание, и врачи Клазо тоже лечили его достаточно тяжело. Теоритически он вполне мог сейчас заразиться человеческой формой этого недуга, поэтому он тоже выпил ампулу с основным лекарством.

– Да, и еще, – добавил латокр после некоторых раздумий, – прикажите подготовить операционные для тяжелых и коматозных. Они понадобятся.

Через полчаса, уже сидя в своем кабинете и покуривая с гостем дорогие сигары, Никита Дмитриевич решил снова попытать счастье и попробовать хоть что-то разузнать.

– Скажите, Максим, а какого эффекта мы ждем? Как подействуют ваши лекарства, если все пойдет по плану?

Миглиго подумал несколько секунд о том, стоит ли сейчас выдавать какую-нибудь важную информацию, и, решив, что кое-что можно рассказать уже сейчас, ответил: