Текст книги "Ген празаниса"

Автор книги: Дамьян Шандор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава лаборатории подошел к предпоследней двери и, проведя пальцем по синей линии, пригласил гостей:

– Входите, нам сюда.

Латокры послушно последовали за ним в довольно просторное помещение, большая часть которого была отделена стеклянной стеной с герметично закрывающейся дверью. Между входом и этой стеной располагалась зона для лаборантов и оборудования, где работали ученые, а за стеной находилась та часть отсека, которая была предназначена для проживания гибридов второго поколения.

Как только политики увидели двух постояльцев, находящихся в отдельных камерах за стеклом, они перестали слышать Тулоса и замечать что-либо происходившее вокруг. Все их внимание сосредоточилось на уродливых монстрах сидевших на своих кроватях. Морды их отдаленно напоминали лица латокров, только глаза были мутно-желтого цвета с черными тонкими вертикальными зрачками, а длинные звериные зубы на обеих челюстях совершенно не прикрытые губами сильно выпирали вперед. Их мускулистые тела, на спинах покрытые мягкими на вид шипами, были не белого, а серебристо-серого цвета, а пальцы на руках и ногах заканчивались длинными загнутыми когтями. При чем, строение ног они имели животное, то есть длинна стоп была почти такой же, как и длинна голеней и бедер, так что при ходьбе они опирались не на всю стопу, а только на переднюю ее часть. Обе особи, судя по тому, что было расположено у них между ног, были самками.

– Это и есть празокры? – ошарашенно спросил Бекто, подойдя к стеклянной двери практически вплотную, – неудивительно, что Совершенные старались скрыть информацию по своим экспериментам.

– Да, я тоже был в шоке, когда первый раз увидел их, – сказал Тулос, – нам то рассказывали, что единственная проблема в этих гибридах – их неуемная агрессивность, а оказывается это еще цветочки!

– Я допускал, что они сами организовали утечку информации, так сказать бросили кость, чтобы журналистам было, что смаковать, и те не лезли дальше, – рассудил политик.

– И это вы еще не все знаете, – многозначительно произнес глава лаборатории.

Празокры, тем временем, явно заметили присутствие за стеклом новых латокров и сильно оживились.

– Как, еще не все сюрпризы? – удивился молчавший до этого Рати.

– Сейчас я вам много чего интересного о них расскажу и покажу, – ответил латокр и пригласил гостей к одному из рабочих столов со свободным компьютером.

Когда все трое сели в кресла, Тулос зашел во внутреннюю сеть лаборатории, нашел нужный архив и открыл его, используя пароль. Там из множества видеофайлов оранжевым цветом были выделены всего несколько. Открыв первый из них, он начал комментировать:

– Прежде всего, хочу сказать, что чрезмерная агрессия проявилась у празокров с самого рождения, причем еще у первого поколения. В связи с этим процесс появления на свет первого празокра закончился трагически.

На тонком гибком экране монитора появилась операционная. На кушетке, почти полностью укрытое простыней, лежало существо с выпуклым животом, повсюду виднелись цепи и ремни, крепко держащие тело в полной неподвижности. Из-под простыни виднелась только уродливая хищная морда с огромной пастью и мутно-желтыми глазами. По обеим сторонам от стола находились два врача, которые явно готовились вытащить плод из уже разрезанного тела, рядом стояла медсестра.

– А что это, на столе? – поинтересовался Бекто.

– Беременный празанис, – ответил Тулос.

Существо было под специальным наркозом и ничего не чувствовало, однако когда через несколько секунд его ребенок, наконец, появился на свет, оно, посмотрев в сторону врачей, испуганно заревело и задергалось. На руках у одного из врачей шевелилось существо непохожее даже на тех празокров, которые сейчас шумели в своих клетках. Невероятно уродливая морда этого детеныша, очень похожая на морду «матери», была вытянута вперед, пасть утыкана еще мелкими, но острыми на вид клыками, тело, иссини-черного цвета, было покрыто скользкой мерзкой слизью, из которой повсюду торчали короткие мягкие отростки, только на спине располагались пока что маленькие и тупые шипы.

Врач держал это существо с явным отвращением, однако терпеливо ждал, пока его коллега осторожно освобождает плод от остатков прозрачной мембраны, тянувшейся прямо из разрезанной брюшины, медсестра вколола «роженице» какой-то препарат, и существо моментально отключилось. В следующую секунду, когда детеныш был окончательно очищен от мембраны, он весь преобразился: слизь на теле приобрела ядовито-красный цвет, из концов отростков вылезли острые загнутые коготки, пасть оскалилась, а шипы на спине стали длинными и острыми. Извернувшись и подпрыгнув, он вонзился когтями на лапах и отростках в грудь несчастного врача, а пастью вцепился в его шею. Послышался сдавленный хрип доктора, и кровь брызнула во все стороны. Его коллега, выронив инструменты, в ужасе бросился к двери операционной, а медсестра, отпрянув к ближайшей стене, издала протяжный душераздирающий крик. Обернувшись на этот звук, гибрид одним прыжком преодолел расстояние от своей первой жертвы до медсестры и тут же впился зубами ей в лицо, раздался отчетливый хруст костей. Второй доктор выскочил из операционной и, заблокировав дверь, нажал на специальную тревожную кнопку. Толкаемый ужасом, он сделал несколько шагов назад, пятясь от стены из бронированного стекла и остолбенел, глядя на происходящее в операционной.

Гибрид, выпустив из пасти окровавленные остатки лица медсестры, сделал молниеносный выпад и перегрыз ей горло. После этого он, опять же в один прыжок, оказался на теле выносившего его существа и, оскалив зубы, посмотрел прямо на спасшегося врача, хотя стекло со стороны операционной было зеркальным. Доктор под взглядом этих страшных желтых глаз попятился еще дальше. Через несколько секунд, видимо убедившись, что больше опасности нет, гибрид отвернулся от стекла и внимательно осмотрел спящее тело. Глядя на него можно было предположить, что он усиленно над чем-то думает. Однако продолжалось это недолго, секунд через пятнадцать гибрид снова оскалился и впился когтями и клыками в живот несчастного празаниса и начал рвать его плоть в клочья.

В этот момент в отсек для операций, в ту часть, где находился спасшийся врач, вбежали несколько военных. Попытавшись быстро сориентироваться, они, тем не менее, сначала просто оторопели, увидев кровавую бойню, устроенную за стеклом маленьким монстром. Но уже через пару секунд один из них совладал с собой, подошел к двери и нажал на панельке кнопку тотальной дезинфекции, означавшей полное уничтожение всего живого внутри операционной. За стеклом зашипели невидимые трубки подачи специальной газообразной смеси.

Гибрид, к этому моменту уже наполовину погрузившийся в окровавленное тело своей последней жертвы, резко выровнялся, понюхал воздух и, с хриплым писком соскочив с тела, бросился к стеклянной стене. Ударившись в нее со всей силы и никак не повредив, он быстро отбежал назад и попытался с разбега еще раз протаранить препятствие. Однако бронированное стекло снова не поддалось, хотя и завибрировало так, что солдаты рефлекторно подняли руки с оружием.

Гибрид, тем временем, явно начал задыхаться, издавая шипящие хрипы и пытаясь всеми своими когтями нанести хоть какой-то ущерб непреодолимой преграде. Когда датчик на панельке возле двери загорелся синим цветом, давая знать, что операционная полностью заполнена отравленной смесью, уродливое существо перестало хрипеть, быстро разбежалось и в последней попытке бросилось на стену. Однако в этот раз в момент прыжка оно перевернулось в воздухе и буквально вонзилось в бронированное стекло своими длинными острыми шипами на спине.

Солдаты от неожиданности даже присели, хотя всем им все-таки хватило выдержки, чтобы не выстрелить. Маленькое отвратительное тело так и повисло на своих шипах, вонзившись ими в стену на пару миллиметров, после нескольких конвульсий оно окончательно замерло…

– Вот так вот, – подытожил видео Тулос, – с самого рождения празокры первого поколения убивают все, что, по их мнению, может им угрожать. А угрозой, судя по всему, они считают любой живой организм.

– Но зачем оно убило свою, так сказать, «мать»? – поинтересовался Бекто, который после просмотренного видео почему-то перестал ощущать себя в безопасности.

– Я так понимаю, он ее не узнал? – предположил Рати.

– Нет, узнал, – ответил глава лаборатории, – тут дело в другом. Гибриды первого поколения получили в наследство половую систему латокров, но модель поведения полностью взяли у празанисов.

– Это как? – одновременно спросили политики.

– Сейчас объясню. У празанисов совершенно иной способ размножения, довольно ужасный, хотя по-своему эффективный. Во-первых, они все гермафродиты, женские половые органы у них расположены там же где и у нас, а вот мужские – во рту, на языке. Когда две особи спариваются, они передают друг другу мужские половые клетки и обе, в результате, оказываются беременными.

– Пока ничего ужасного, – заметил Рати, – даже оригинально получается: у них традиционный секс и оральный – это одно и то же.

Бекто усмехнулся и одобрительно закивал, а вот Тулос как-то неуверенно скривил уголки губ и тут же продолжил:

– Ужасное начинается потом. В беременном празанисе эмбрионы вызревают только до определенного уровня, а потом они по специальным путям поднимаются по организму вверх, все к тем же мужским половым путям. Когда они оказываются уже там, празанис находит другую беременную особь, и они вступают друг с другом в схватку за право дать своим эмбрионам возможность родиться. Тот, кто побеждает в схватке, с помощью все того же языка откладывает в пищеварительной системе побежденного свои эмбрионы. Вскоре они, выделяя особые вещества, убивают в организме носителя его родные эмбрионы, а его самого полностью подчиняют своим нуждам. Определенное время они просто живут в хозяине, не доставляя ему особого дискомфорта и питаясь едой, которую он сам употребляет. Но на последней стадии развития они начинают выделять еще одно вещество, которое полностью обезболивает организм носителя и активизирует все его жизненные силы. С этого момента они начинают поедать уже его собственную плоть и очень активно расти. Через несколько дней беременная особь умирает, а детеныши, которых обычно четыре или пять, выбираются наружу и доедают ее до конца. Как раз в этот период они не воспринимают как угрозу только друг друга, все остальные живые существа, попавшие в их поле зрения, немедленно убиваются. В случае с гибридом беременность протекала совсем по другому, но вот концовка оказалась той же.

После последних слов повисла немая пауза. Гости лаборатории посмотрели друг на друга с нескрываем отвращением.

– Я слышал, конечно, что эти животные ужасны, но что они настолько отвратительны, даже представить себе не мог, – высказался Бекто.

Рати в знак согласия молча закивал.

– Ну, давайте не будем настолько субъективны, – поспешил исправить их Тулос, – как бы там ни было, эти существа достаточно умны, даже, можно сказать, разумны, но развиваться им мешает их удивительная способность приспосабливаться к любым условиям и везде оставаться на вершине пищевой цепи, им просто ни к чему дальнейшее развитие мозга. Ну а их безумная агрессивность – это вполне оправданный природный инструмент, который и позволяет им быть всегда на высоте.

– Подождите, – перебил его Бекто, – я что-то совсем запутался, каким образом все это относится к гибридам?

– Как я уже сказал, – продолжил объяснять глава лаборатории, – первое поколение при половой системе латокров за основу взяло модель поведения празанисов. То есть, родившись, детеныш сначала убил все живое вокруг себя, а потом приступил к доеданию организма носителя.

– Что-то мне нехорошо, – прокомментировал Рати.

– А я вот не понимаю, – вмешался Бекто, – как же провели скрещивание, если эти существа совершенно не похожи на нас, вообще ни одной чертой!

Тулос зашел по сети в другой архив и открыл в нем нужную программу, которая тут же выстроила на экране трехмерную схему анатомии празокра первого поколения.

– Внешне первое поколение действительно получилось абсолютно не похоже на нас, но только потому, что гены празанисов, отвечающие за внешние признаки оказались доминантными и во время процедуры вытеснили соответствующие гены латокров. Но этому никто не придал особого значения, так как это было вполне исправимо. Уже взрослым особям ввели нужные гены и запрограммировали их на дальнейшую доминантность. Главным успехом этого этапа эксперимента, – глава лаборатории выделил на мониторе паховую зону празаниса, на которой был отчетливо виден половой член, – стало то, что гибрид получил в наследство половую систему латокров. И что еще более важно, эта система оказалась вполне рабочей.

– В смысле? – решили уточнить политики, хотя уже догадались, о чем идет речь.

– Когда гибриды достигли зрелости, оказалось, что они вполне способны не просто на спаривание, как мы, но и на успешную беременность, как празанисы.

– Значит, им все-таки удалось это сделать? – задумчиво проговорил Бекто.

Тулос закрыл программу и выделил новый видеофайл.

– Не так быстро, – прервал он мысли политика.

На экране появилось изображение другого отсека, часть которого тоже занимала операционная. На специальном столе привязанная ремнями лежала уродливая туша празокра, существо было явно под наркозом. Над телом столпились четыре врача, еще один стоял возле мобильного бокса для новорожденных, переоборудованного таким образом, чтобы при необходимости герметично закрываться и, по сути, превращаться в клетку из бронированного стекла.

– При рождении второго поколения гибридов, – вставил комментарий глава лаборатории, – ученых ждал неприятный сюрприз.

На экране врач, стоявший возле бокса, подкатил оборудование к операционному столу и двое его коллег, развернувшись, положили в стеклянную коробку детеныша, очень похожего на маленького латокра. От обычного ребенка он отличался только мутно-желтыми глазами, сероватой кожей и звериным строением ног. Детеныш молча двигал конечностями и больше ничего не предпринимал, от его живота к операционному столу тянулась все еще целая пуповина. Камера приблизила изображение и один из врачей, перевернув тельце на спину, раздвинул маленькие ноги, детеныш был самкой.

После этого врачи почти полностью задвинули верхнюю крышку бокса, перерезали пуповину и тут же захлопнули крышку до конца. Детеныш вмиг преобразился: он широко открыл глаза, отвратительно зашипел беззубым ртом и бросился усиленно царапать по стеклу непонятно откуда взявшимися когтями.

– Сначала я тоже подумал, что ученым почти удалось достигнуть нужного результата, пока не прочитал отчет осмотра первого гибрида второго поколения. Не смотря на то, что внешние признаки детеныша значительно больше соответствовали норме, обнаружилась значительно более серьезная проблема: второе поколение празокров вернуло себе половую систему празанисов.

Бекто вышел из-за стола с монитором, внимательно посмотрел на существ за стеклянной стеной и спросил:

– А разве это не второе поколение? Выглядят они как-то не так.

– Второе, – подтвердил Тулос, – только немного видоизмененное.

Глава лаборатории закрыл текущее видео и открыл новое, на котором за стеклом резвилось средних размеров существо, почти полностью напоминавшее нынешних празокров за исключением отсутствия на спине мягких шипов.

– Это – тот детеныш, рождение которого вы видели, – объяснил он, – оказалось, что к подростковому возрасту у второго поколения меняется цвет кожи, а зубы вырастают очень большие и сильно выдающиеся вперед, настолько сильно, что губы перестают их прикрывать. Уровень агрессии, правда, у них несколько ниже, а интеллекта – значительно выше, чем у первого поколения, но из-за зубов обучить их речи оказалось невозможно.

– На счет агрессии, – прервал объяснения Бекто, – несколько ниже – это на сколько?

Тулос замялся, подыскивая правильное выражение:

– Ну… скажем так… в сытом состоянии они довольно-таки спокойны и при общении даже сами идут на контакт, но если не покормить их вовремя…

– Могут напасть? – уточнил Рати.

– Могут убить.

Слушая все это, Бекто продолжал наблюдать за празокрами, запертыми в клетках, один из них, тот, что покрупнее, смотрел сейчас прямо ему в глаза. Боковым зрением политик заметил, что ближайший к нему лаборант посмотрел на часы и нажал на большом пульте какую-то кнопку, в ту же секунду двери клеток открылись, и гибриды резво выскочили в более просторное помещение, как раз то, от которого латокров отделяло лишь бронированное стекло.

– Время размяться, – как бы оправдываясь, на всякий случай, пояснил лаборант.

Гибриды выскочили на середину зоны для прогулок и замерли, глядя на Бекто.

– Почему они так смотрят на меня? – спросил он.

Подойдя к политику, Тулос объяснил:

– Вы им не знакомы, но, тем не менее, проявили к ним интерес, второе поколение воспринимают это, как желание войти в контакт, сейчас они решают, доверять вам или нет. Со мной было то же самое, когда я здесь только появился.

– А кто из них тот детеныш, которого мы видели на записи?

Глава лаборатории отошел от стекла и вернулся к столу:

– Я еще не до конца вам все объяснил. Детеныша, о котором вы говорите, уже нет в живых. Опыты со вторым поколением продолжались очень долго, за это время гибридов родилось огромное количество. Ученые пытались с одной стороны окончательно придать им нужный вид, а с другой – вернуть нашу половую систему. Но всякий раз, когда гибрид рождался с половой системой латокра, он наследовал внешние признаки празаниса, и наоборот, к внешности латокра неизменно прилагалась неправильная половая система. А вот это, – Тулос показал на двух гибридов, уставившихся на Бекто, – результат последних таких опытов. В этом варианте празокров ученым удалось-таки совместить внешние признаки близкие к нам и нашу же половую систему, но за несколько лет среди новых гибридов не родилось ни одного мальчика, как врачи не старались. Да и внешность у них, как видите, совсем не идеальная.

Один из празокров сдвинулся с места и медленно пошел по направлению к стеклу. Остановился он за полметра до него прямо напротив Бекто. Политик смотрел ему прямо в глаза, не в силах отвести взгляд.

– Не бойтесь, – услышал он голос Тулоса, – они сыты, так что никаких приступов агрессии не будет.

– Чего он хочет?

Неожиданно гибрид издал непонятный звук и низко поклонился. У Бекто от удивления открылся рот, от неожиданности он впал в ступор. Празокр, тем временем, выпрямился и снова посмотрел ему в глаза.

– Поклонитесь в ответ, иначе он разозлится, – посоветовал глава лаборатории.

– А? Что? – политик, наконец, сбросил с себя оцепенение и поспешил тоже низко поклониться.

Существо снова издало какой-то звук и, преодолев оставшееся расстояние до стекла, положило когтистую ладонь на его поверхность.

– А знаете, что самое удивительное? – с хитрым видом спросил Тулос, – во всех помещениях стекло со стороны подопытных зон зеркальное.

Бекто обернулся и удивленно переспросил:

– Это как?

– И на видео с первым поколением тоже? – переспросил Рати.

Глава лаборатории кивнул:

– Никто не знает, каким образом они видят сквозь зеркало. Ученые тщательно проанализировали строение их глаз. Зрение у них действительно в сотни раз лучше нашего, но физиологически оно не позволяет им видеть сквозь непрозрачные объекты, органов теплового зрения у них нет.

– И как же тогда это объяснить? – озадачились гости.

Тулос пожал плечами:

– Какое-то шестое чувство. Празанисы в этом смысле вообще уникальны: они обладают невероятной физической силой, молниеносной реакцией и удивительным здоровьем. Наверное, поэтому Совершенные так усердно пытаются создать гибрид латокра именно с этим существом.

– Не знаю, как вы, – сказал Бекто и снова посмотрел на празокра, по-прежнему пристально изучающего его с той стороны стекла, – но мне все равно не по себе, глядя на это… на этот… гибрид. Идею с людьми я считаю более приемлемой, они не так агрессивны и уж точно более разумны. По крайней мере, их я не боюсь.

– В этом смысле я с вами полностью согласен, – уточнил свою позицию Тулос, – после всего, что я о них узнал, могу сделать только один вывод: физически гибрид может и получится более совершенным, чем мы, но ученые до сих пор даже не начали изучать его психику, разумность и способность мыслить. А это, насколько я понимаю, первостепенно.

Бекто вернулся к столу и, усевшись в свободное кресло, уставился на свои руки. Глава лаборатории закрыл последнее видео и собрался открывать что-то еще, но политик остановил его:

– Не нужно, Тулос. Я увидел достаточно для принятия окончательного решения.

Все работники лаборатории, присутствовавшие в отсеке, навострили уши, хотя и сделали вид, что продолжают работать.

– Я замораживаю программу. Лаборатория закрываться не будет, но все исследования должны будут свестись к анализу уже накопленных данных.

В отсеке наступила тишина.

– Что делать с гибридами? – поинтересовался после некоторой паузы Тулос.

– Ликвидировать, – коротко ответил политик и встал с кресла, – передайте мне все, что мы не досмотрели с курьером, завтра.

Глава лаборатории кивнул в знак согласия и, закрыв все архивы, встал, чтобы проводить гостей на поверхность.

Неожиданно все латокры почувствовали толчок и сильную вибрацию. Повернувшись к стеклянной стене, они увидели, как гибрид, стоявший возле нее, отбежал и снова бросился вперед. Удар плечом в стекло снова вызвал ощутимую вибрацию. Тут же к нему присоединилось второе существо, оно также сорвалось с места и с разбегу врезалось в препятствие.

– Что происходит? – попятившись, спросил Бекто.

Все остальные латокры в помещении также подскочили со своих мест и поспешили к выходу. Тулос был ошарашен не меньше остальных, но должность не позволила ему впасть в панику и он, пройдя к пульту управления, нажал на тревожную кнопку.

– Чего они вдруг взбесились? – повторил вопрос Бекто.

– Они не могли понять, о чем мы говорили? – предположил Рати.

– По идее нет, – неуверенно ответил глава лаборатории, – хотя сейчас я уже начинаю сомневаться.

Тем временем, один из празокров изменил направление своего броска и атаковал стеклянную дверь.

– Чего вы ждете, усыпите их чем-нибудь! – возмутился Бекто.

– Их ничем не усыпишь, можно только убить.

– Так в чем дело? Я же дал вам разрешение!

Тулос посмотрел на политика непонимающим взглядом. Двери отсека открылись и в помещение вбежали три солдата.

– Стойте! – крикнул он им, как будто очнувшись, – я ошибся, ваши услуги уже не нужны.

Подойдя к пульту управления, он еще раз посмотрел на беснующихся празокров и нажал на кнопку тотальной дезинфекции.

Зашипели трубки подачи ядовитой смеси. Оба празокра издали душераздирающие крики и, не сговариваясь, начали с удвоенной силой по очереди долбить стеклянную дверь, послышался странный треск. Рати с испугом посмотрел на Тулоса и попытался спросить:

– Разве стекло на двери?..

– Бронированное, как и сама стена, – ответил, не дав ему договорить, глава лаборатории.

При очередном ударе снова послышался треск.

– Всем покинуть отсек! – скомандовал один из охранников.

Лаборанты быстро вытолкнули политиков в коридор, а затем сами начали покидать помещение. Солдаты включили оружие, закрепленное на руках, и нацелились на стеклянные двери. При новом толчке помимо характерного звука они отчетливо увидели возникшую в самом центре двери трещину.

– Они ее сейчас пробьют! – воскликнул Тулос, теперь и в его голове начала зарождаться паника.

– Покиньте отсек! – еще раз повторил команду военный, и заблокируйте нас снаружи! Быстро!

Глава лаборатории вытолкнул в коридор последнего работника и, выскочив следом, закрыл дверь. Засунув ладонь в проем на стене, он громко произнес для компьютера:

– Заблокировать дверь!

Последовательно послышалось четыре громких щелчка. Тулос освободил руку и, повернувшись к остальным, перевел дыхание.

– А как же охрана? – спросил Бекто.

– Их обязанность остановить подопытных, если те вырвутся.

– Но можно ведь было просто все заблокировать, разве нет? – подключился Рати.

Тулос присел, опершись спиной на дверь:

– Я бы все-равно их не вытащил, они всегда строго следуют инструкциям.

Неожиданно он почувствовал лопатками легкую вибрацию, дверь с той стороны что-то толкнуло.

Как раз за секунду до этого один из гибридов пробил растрескавшуюся к тому моменту по всему периметру бронированную стеклянную дверь и бросился на ближайшего солдата. При этом, три пучка раскаленной плазмы, выпущенные в него, он как будто даже не заметил, хотя два из них почти до позвоночника выжгли его живот, а третий – превратил в пепел одно из легких. Солдат, попавший под удар вырвавшегося празокра, был отброшен на дверь отсека с такой силой, что, получив несколько переломов, потерял сознание.

Второй гибрид, тем временем, беспрепятственно проскочил в образовавшийся в стекле проем и, с гибкостью змеи увернувшись от второго залпа плазмой, напал на одного из оставшихся солдат. Вонзив длинные когти лап прямо в середину грудной клетки несчастного, празокр в одно мгновение и практически без усилий разорвал его на две части.

Последний военный отскочил в сторону и стал, уже не целясь, беспорядочно стрелять по гибридам. Из-за ядовитой смеси, активно заполнявшей оставшуюся часть отсека через пробоину в двери, он начал быстро терять ориентацию в пространстве, однако по воле случая смог-таки попасть в обоих празокров. Тому, который уже был ранен, пучок плазмы угодил прямо в голову, оставив от нее только пустой тлеющий череп. Второму гибриду раскаленная плазма прожгла живот в районе желудка, а также нижние части обоих легких. Однако такое ранение не остановило разъяренное существо и оно, заскочив на последнего солдата сверху, вонзило свои длинные массивные зубы прямо ему в лицо. Раздробив кости, как семечки, празокр выпустил изо рта окровавленное месиво и тут же вонзил зубы в горло жертвы.

Выпустив через несколько секунд последнего солдата из своих смертельных объятий, гибрид, тяжело дыша, осмотрелся по сторонам. Яд почти полностью заполнил пространство внутри помещения, он нестерпимо жег все его внутренности, а боль от плазменного ожога пульсировала прямо в мозге, однако разум по-прежнему был чист и трезв. Празокр, медленно и шатаясь, подошел к двери, ведущей в коридор, и попробовал ее открыть, однако безрезультатно. Сил на попытку выбить ее уже не было и он, с досадой царапнув по ней когтями, просто сел на пол и, сжав кулаки, сделал глубокий смертельный вдох.

4

Кайголуверим лежал в постели без сна. Его молоденькая мимолетная знакомая, имя которой он уже не помнил, мирно сопела рядом, в плену безмятежных сновидений. День у политика выдался просто отвратительным, хотя после недавнего объявления результатов выборов он думал, что хуже уже просто быть не может. Однако, после вечернего выпуска новостей, где на всю империю показали двух взбесившихся празокров, он понял, что поражение на выборах было только цветочками.

Сразу после этого злосчастного сюжета о зверском убийстве трех солдат в специальной лаборатории прикладной генетики ему на телефон и электронную почту стали приходить гневные сообщения от до смерти напуганных латокров со всех двадцати девяти планет. Оба средства связи пришлось отключить, так как от такого количества информации фильтры, обычно отсеивавшие послания незнакомых ему адресатов, зависли и пустили в его сторону всю лавину возмущений.

Политик был абсолютно уверен, что Подобные каким-то образом спровоцировали гибридов на агрессию, но кого теперь это волновало? Вся империя отныне была уверена в том, что Совершенные вырастили настоящих монстров и что он лично в этом во всем виноват.

– Питро, я думаю, зря мы скрыли от общественности завершающую часть эксперимента, – сказал он после новостей своему заместителю Пиратотрану.

– Не думаю, что это что-то изменило бы, – заметил тот, – а вот сейчас как раз можно попробовать обнародовать эти данные в правильном свете…

– В правильном свете? – усмехнулся воспоминаниям политик, лежа в кровати, – кто нас теперь будет слушать?

Рядом зашевелилась молодая латокза:

– Что ты сказал, Кавер? – сонно пробормотала она.

– Ничего-ничего, спи.

Политик встал и отправился на кухню. Найдя в шкафу кувшин с Трожем, он налил себе полный серебряный кубок и, сев за стол, закурил сигару.

– А может и правда обнародовать? – спросил он вслух сам у себя, – взять и показать всем результат нашего векового труда, начатого еще при прошлом лидере партии?

Он сделал глубокую затяжку и запил едкий дым обжигающим напитком.

– Нет, торопиться нельзя, – ответил он сам себе, – показывать нужно идеальный результат, а у нашего все еще есть куча недостатков.

За спиной скрипнула дверь, и политик услышал знакомый ему голос:

– Снова травишь себя этой гадостью?

Кавер улыбнулся, не оглядываясь, и, внимательно посмотрев сначала на сигару, а потом на серебряный кубок, ответил:

– Знаешь, Питро, это так странно! Ведь когда-то, десятки тысяч лет назад, мы были такими же, как эти люди. Мы тоже не ценили свои жизни и сжигали их в дыму и угаре. Ради чего мы тогда жили, а? Почему уничтожали себя?

Латокр сел рядом за стол и, не глядя в глаза начальнику, ответил:

– Я не знаю. А зачем тебе это знать?

– Что бы понять. Может так и должно быть?

– Как так? – не понял собеседник, – но мы же едва не вымерли?

Политик отхлебнул немного Трожа и продолжил рассуждение:

– Да, мы спаслись. И в определенном смысле слова достигли совершенства, но что в итоге? Прошли тысячи лет и теперь, в своем холоде и одиночестве, мы вернулись к тому же занятию – прожигаем свое унылое существование, копируя себя снова и снова.

Питро взял начальника за руку и посмотрел на него глазами, полными сострадания или может быть страха, разобрать было невозможно.

– Кавер, это просто депрессия. Тебе нужно отдохнуть, вот и все.

– Теперь отдыхать мне придется нескоро, – вздохнул политик, – надо начинать все практически с нуля.

Заместитель отвернулся и посмотрел куда-то в сторону:

– Да, начинать надо, но уже не тебе.

Кавер замер на половине затяжки и закашлялся.

– В каком смысле, не мне? – переспросил он и оглянулся, проследив за пристальным взглядом своего заместителя.

Только тут он заметил, что в комнате они не одни. Позади него в полумраке дальнего угла молча стояли темные фигуры трех латокров.

– Питро, чего ты не сказал, что не один? – возмутился он, – проходите, господа.

Таинственные гости молча проследовали к столу, и расселись по оставшимся стульям, только теперь хозяин дома смог рассмотреть их лица. Одним из гостей оказался партийный секретарь Фузаморул, второго Кавер видел впервые, а вот третий… Третий латокр был очень даже знаком политику, который, рассмотрев его лицо, пришел в состояние полного недоумения.