Текст книги "Четыре партии в шатрандж (СИ)"

Автор книги: Дамина Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Лекарь мне много интересного рассказал, – заявила Тарджинья. Она не только ухаживала за Ирзой и поила его снадобьями неизвестного происхождения, но и выудила из лекаря всё, что могла. – Есть особый отряд магов-убийц – так их называют в народе. Они служат королю Аранжи, выполняя его поручения. Недавно магам-убийцам велели сжечь все храмы богини Кальфандры, убить жрецов и их старших учеников – и лекарь сказал: правильно, народ это приветствовал и помогал! Кальфандра – богиня смерти, она требовала человеческих жертв, а король Аранжи верит в бога Ээре.

Мэриэн и глазом не моргнула, слушая про Кальфандру, но очень ясно представила, какие реки крови лились в тот день. То-то Амарель едва ноги унёс, а потом и думать не хотел о возвращении в родной город.

– А прихожане? – пискнула Эсфи.

– Прихожане? Какие? – Тарджинья, судя по всему, не хотела обсуждать бойню, устроенную «магами-убийцами».

– Ну… кто-то же, наверное, ходил в эти храмы, – неуверенно предположила Эсфи. – Они не стали… защищать свою веру?

Мэриэн подумала ровно о том же. Но Тарджинья замахала руками:

– Да бросьте вы этих жрецов и Кальфандру, будь они неладны! Я об этом не расспрашивала. Мы только про волшебство говорили…

Со слов лекаря, будущих магов-убийц учили через предметы – так называемые артефакты. Сначала ученик пользовался артефактом, который ему подарил учитель – например, вызывал грозу с помощью перстня на своём пальце. Потом, когда ученик привыкал управлять силой артефакта, наставник готовил особый магический ритуал. Пройдя через него, ученик вбирал в себя всю силу артефакта, а тот становился пустой безделушкой.

– То есть, человек без дара мог стать волшебником?! – воскликнула Эсфи, и Мэриэн, сидевшая рядом с ней, досадливо потёрла ухо. Эсфи едва её не оглушила.

– Не волшебником – магом. Если его возьмут в ученики, а туда попасть нелегко, – заметила Тарджинья.

– А как же наш волшебник? Он берёт учеников? – жадно расспрашивала Эсфи. Тарджинья приняла таинственный вид:

– Об этом я тоже спросила! И знаешь, что лекарь ответил?

– Что? – Эсфи в волнении затеребила складку на своём платье.

– Волшебника многие считают легендой! Его давным-давно никто не видел, а раньше, бывало, он появлялся среди людей и брал себе учеников, да не всяких, а именно с даром…

– Погоди, – вмешалась Мэриэн. – Наш лекарь пользуется волшебством, и он не из отряда магов-убийц. Не обучал ли его самого волшебник?

– Да! Я тоже так подумала! – Эсфи подпрыгнула на месте.

С другой стороны, подумала Мэриэн, никаких физических недостатков у лекаря она не заметила. Как он мог быть дэйя? Вероятно, какая-то скрытая болезнь… Тем временем Тарджинья подняла палец с сияющим видом, как если бы Мэриэн и Эсфи решили трудную головоломку:

– Именно! Лекарь учился у волшебника и знает, как его найти. Но это, – Тарджинья замялась, – великая тайна, лекарь обещал никому не говорить, боится наказания волшебника…

– Ясно. Хочет денег, – закончила за неё Мэриэн.

Тарджинья развела руками.

– Так у нас же ещё есть деньги? Есть же? – Эсфи вцепилась в Мэриэн.

– Есть, есть, – Мэриэн осторожно высвободилась из её хватки. – Но если мы их будем как попало разбрасывать…

– Быков и повозку не уберегли, а деньги уберечь хочешь, – надулась Эсфи.

После этого воцарилось молчание.

– И сколько лекарь хочет за эту тайну? У нас осталась десятка, – сухо сказала Мэриэн, оставив слова Эсфи без внимания.

– Два золотых цера, не меньше, – вздохнула Тарджинья и призадумалась.

Мэриэн и вправду не собиралась разбрасываться деньгами – хотя бы потому, что ей нужно было купить лошадь и запасы еды в дорогу. Пока Эсфи сидела и жевала хлеб с сыром, а Тарджинья помогала лекарю, Мэриэн прицепила к поясу меч, спрятала кошель на груди и без колебаний направилась искать местных торговцев лошадьми. Благо, от лекаря она знала, куда идти.

На улицах была всё та же грязь, кое-где похрюкивали свиньи, бегали тощие коты и собаки с ободранными хвостами. Но горшки с помоями здесь выливали из окон только по ночам, и на том спасибо.

Мэриэн зашагала следом за двумя толстяками, одетыми в серые балахоны. Головы у них были обриты наголо, и оба шептали себе что-то под нос – возможно, молитвы. Толстяки завернули за угол, и Мэриэн сделала то же самое.

Отдельно от нескольких домов возвышалось деревянное строение с треугольной крышей. На потемневших дверях были выбиты три солнца – с тремя, пятью и семью лучами. Из храма донеслось пение, когда толстяки в сером открыли двери и скрылись за ними.

Ещё полчаса ходьбы, и Мэриэн попала на рынок. Ей пришлось идти между рядов крестьян, торгующих капустой и бобами, отмахиваться от мух, которых тут было особенно много, и отворачиваться от сладкоголосых ихранджанских купцов. А кроме того, все считали своим долгом на неё поглазеть – женщина в мужской одежде и при оружии не могла не привлекать к себе внимания. В Гафарса, как Мэриэн знала из книг по истории, воительницы были ещё более редким явлением, чем в Афирилэнд. Так что к тому времени, как Мэриэн заприметила издали низенького человечка с гнедой кобылой, она успела затосковать.

Человечек был худ, бедно одет и настолько грязен, что Мэриэн могла поручиться – он не ходил в общественную баню года два. Вопрос в том, существовали ли в Фаарне бани… Похоже, самыми чистоплотными в Гафарса были жрецы Кальфандры. И лекарь Миэрко с его мылом.

Между тем, кобыла выглядела ещё хуже, чем её хозяин.

– Продаёшь? – спросила Мэриэн на ломаном гафарсийском. Благодаря лекарю Миэрко она заучила несколько фраз и спокойно могла купить всё, что ей нужно, без лишних разговоров. В крайнем случае, оставался язык жестов.

– Продаю, – односложно ответил человечек. Он оглядел Мэриэн с головы до ног, не упустил из виду ни штанов, ни меча на поясе, ни укороченных волос. Мэриэн столь же пристально рассматривала лошадь и отметила её торчащие рёбра и грустный вид.

– Сколько лет? – Мэриэн указала на лошадь.

– Три, – прогнусавил человечек.

Мэриэн посмотрела кобыле зубы и перевела хмурый взгляд на торговца. Какие уж там три года!..

– Берёшь? – нетерпеливо спросил он.

Мэриэн отрицательно покачала головой. Ей требовался кто-то повыносливее, способный везти на своей спине и её, и Эсфи, и поклажу. Человечек сплюнул себе под ноги и что-то буркнул – но Мэриэн уже не расслышала, что. Зато взгляд кобылы, полный почти человеческой тоски, Мэриэн запомнила хорошо.

Через пару часов ей удалось сторговаться и купить другую кобылу – такой же масти, зато моложе, энергичнее и с блестящими глазами. Правда, не менее грязную. Это вам не королевские конюшни, где лошадей чистили, а гривы и хвосты им причёсывали!

Мэриэн тут же придумала кобыле имя – Абелла, в честь единственной сказочной королевы, которая когда-либо нравилась Мэриэн. Кротким нравом та королева не отличалась, красотой не блистала, зато смогла защитить свою страну от захватчиков, повелела, чтобы всех детей, и богатых, и бедных, учили счёту и письму, и сделала ещё много замечательного.

Кроме лошади, Мэриэн купила мешок сухарей и привязала к поясу. Подумав о воде, она тут же вспомнила Тарджинью с её даром и улыбнулась – хоть этой заботы не будет. Здесь, в Фаарне, неизвестно, чистая ли вода в колодцах.

Ведя Абеллу мимо храма, Мэриэн заметила, как небогато одетые люди столпились у распахнутых дверей. Видимо, в храме оказалось столько народу, что яблоку было негде упасть, и прихожане вынужденно стояли на ступенях. Приподнявшись на цыпочки и осторожно заглянув в храм поверх голов, Мэриэн увидела знакомого толстяка в сером. Он что-то говорил, а прихожане отвечали единодушным «Да!» Кто-то упал на колени, зарыдал, воздевая руки к небу, и тогда Мэриэн поспешила уйти и увести с собой Абеллу. Вслед ей неслись крики и плач.

По дороге у Мэриэн созрело решение: сколько бы ни захотел лекарь за свою драгоценную тайну, лучше заплатить ему и скорее уйти отсюда. Придётся прощаться с Тарджиньей и Ирзой – а что делать?

Мимо пронёсся поток грязной воды – Абелла отпрянула, едва не вырвалась, но Мэриэн её удержала. Это ещё что такое?! Как бы мешок с сухарями не намочило! Ещё один бурный поток, и Мэриэн пришлось прижаться к стене дома, держа лошадь за узду. Издалека послышались удивлённые крики.

Когда Мэриэн, наконец, вместе с лошадью выбралась к дому лекаря, стало ясно, в чём дело. Тарджинья стояла, подняв руки, на крыльце, и под выкрики горожан, собравшихся в переулке, наводила чистоту. А вернее, смывала всю грязь на соседние улицы.

– Ты что творишь?! – выдохнула Мэриэн.

– Уничтожаю врага, – отрезала Тарджинья, покосившись на неё. – Из-за этой грязи мы потеряли повозку и быков. Не бойся, если придёт городская стража, я их тоже вымою отсюда!

Мэриэн прикрыла лицо рукой и ничего не ответила.

Часть 2. Главы IX – X

IX

– Двурогие духи, нет вам спасения от карающего жезла, – бормотал Амарель, лёжа на траве и глядя в темнеющее небо, где отчётливо прорисовывался бледный круг луны. – Да покарает вас Несравненная, и не даст вам изводить род человеческий!

Амарель любил перед сном отгонять злых духов молитвой, а после недавних событий сама Кальфандра велела…

Если бы Амарель знал, что его ждёт, то, конечно, попросил бы елмауза лететь дальше. Но они оба устали и захотели пройтись пешком. У Амареля болело и покрылось синяками всё тело, но, несмотря на это, он был счастлив. Он летал на самом настоящем елмаузе, орал от восторга, смешанного с ужасом, и чуть не свалился, глядя с поистине головокружительной высоты вниз! Амарелю казалось, что он способен на всё, он гордился своей удалью и думал, что теперь-то ему наверняка ничто не страшно. А потом он вышел к ближайшей деревне… и попятился при виде трупов с размозженными головами, валявшихся в пыли.

– Великая Кальфандра! – вырвалось у Амареля.

Елмауз подошёл, наклонил голову, принюхиваясь – и в его взгляде Амарелю почудился вопрос: «Улетаем?»

– Сначала посмотрим, жив ли здесь кто-нибудь, – зажимая пальцами нос, Амарель нехотя двинулся вперёд. Сзади слышалась неторопливая, тяжёлая поступь елмауза.

В деревне явно побывали эмегены. Они угнали весь скот, сожгли дома, и часть жителей, скорее всего, забрали с собой. Потому что Амарель увидел не так много мёртвых, как опасался... А затем он услышал стоны – похоже, эмегены кого-то не добили.

– Да поможет ему Кальфандра! – вырвалось у Амареля.

Он нашёл раненого человека среди развалин бедняцкой хижины. Опустился рядом на колени, всматриваясь в покрытое грязью и кровью лицо. Нет, этому уже не поможешь.

– Ты кто? – выдавил из себя раненый.

– Путник, – кратко ответил Амарель.

– Сделай… что-нибудь. Спаси меня.

– Ты всё равно не выживешь, – с сожалением покачал головой Амарель, и тут ему пришла в голову мысль. Жертвоприношение! Что, если принести в жертву и так умирающего человека? И ему облегчить участь, и свой долг выполнить, раз уж упустил Избранную… Амарель колебался.

– Раз не выживу… тогда добей меня, – и раненый опять застонал от боли. Лицо его скривилось, обеими руками он держался за живот.

Амарель молча кивнул, подтащил большой плоский камень и уложил на него голову раненого. После чего принялся искать нож. Деревенские жители отчаянно сопротивлялись эмегенам, так что найти его не составило труда. Наконец, Амарель с запачканным кровью ножом в руке склонился над раненым. Тот прерывисто вздохнул:

– Давай… Скорее. Больно.

Елмауз всё это время наблюдал за ними, и правду сказать, Амарель не хотел встречаться с ним взглядом. Вдруг это ослабит решимость? Лучше поскорее приступить к делу. Амарель сделал над собой усилие и начал торопливо произносить слова священного ритуала:

– Да благословит Кальфандра эту руку, этот нож и эту душу, решившую умереть! Во имя Несравненной, Величайшей, Прекраснейшей!

А затем Амарель ударил несчастного ножом в грудь. Рука тряслась, и лезвие вошло неглубоко, только ранив жертву. Раздался негромкий стон боли. Второй удар пришлось наносить, держа нож обеими – влажными от пота – ладонями.

– Прими, Кальфандра, – Амарель склонился над мёртвым и сидел, не шевелясь, пока что-то не ткнулось ему в плечо.

Елмауз. Он смотрел немигающими глазами, и в удлинённых зрачках Амарель увидел себя – растрёпанного, жалкого, с закушенной губой. Он криво улыбнулся.

– Мы полетим в Сархэйн. Будем жечь эмегенов… за всё, – Амарель с усилием выдернул нож и вытер лезвие об одежду человека, которого только что принёс в жертву богине смерти. – Это они… они виноваты. А мы станем героями.

– Да! Это Сархэйн! – Амарель сильнее сжал коленями бока елмауза, вызвав недовольное ворчание. Но как тут удержаться от волнения, когда внизу расстилался тот самый город, куда Амарель хотел попасть, а к каменным стенам его приближались знакомые дикари с дубинами?

Надо сказать, город немного удивил Амареля. В глубине души он ожидал увидеть палатки, покрытые войлоком – как в древних летописях. Но нет, ничего подобного! Дома богатых горожан, ханский дворец – всё ничуть не хуже, чем в Гафарса. Впрочем, любоваться Сархэйном времени не было.

Эмегены наконец-то добрались до своей цели, и Амарель был уверен – Верховный, как там его… Шисс… постарается своего не упустить. Амарель сжал правую руку в кулак, любуясь вспыхнувшим огоньком – вот что получит Шисс!

Задачей Амареля было напасть на эмегенов раньше, чем это сделают защитники города. И прямо на глазах у них, чтобы видели! Амарель буквально кожей ощущал нетерпение елмауза – и вот, не дожидаясь знака, тот ринулся на эмегенов. С такой быстротой, что у Амареля ветер засвистел в ушах.

Вместо того, чтобы красиво кидать во врагов пламенных змей, Амарель с воплем распростёрся на спине елмауза и так стиснул его бока, стараясь удержаться, что тот сердито рыкнул.

– Ты меня чуть не сбросил! – взвыл Амарель, но тут же умолк.

Елмауз щедро поливал войско эмегенов огненным дождём, так что первые ряды дрогнули и побежали, оглашая окрестности диким воем. А вот и Шисс – отчаянно пытался сбить с себя пламя, и, глядя на своего предводителя, эмегены метались в панике.

– Рабы! – крикнул Амарель, не уверенный, что елмауз его поймёт. – Люди! Их не жги!

Поздно – несколько рабов уже катались по земле, охваченные огнём. С цепями на ногах далеко не убежишь…

– Спусти меня! – Амарель не выдержал и стукнул кулаком по чешуйчатой спине. – Спусти немедленно!

Разозлённый, он даже не замечал, на каком языке всё это говорит – перескакивал с гафарсийского на бей-ялинский и обратно.

Снизившись настолько, чтобы Амарель не расшибся, елмауз сбросил его и снова взлетел. Вскочив на ноги, Амарель погрозил елмаузу кулаком и неожиданно для себя рассмеялся.

– Ох и норовистая ты тварь!

То, что происходило между ними, можно было назвать самой странной дружбой, какую только Амарель мог завести. Начать с того, что елмауз делился с ним своей добычей, следовал за Амарелем повсюду, летел в нужном направлении. Однако это не мешало елмаузу по-своему «наказывать» человека, если казалось, что тот слишком много командует. Иными словами, за своё спасение елмауз благодарил, как умел, но в послушную крылатую лошадку не превращался.

А может, оно и к лучшему, подумал Амарель, глядя на то, как двое эмегенов бегут к нему, поднимая дубины. Так интереснее.

– Я для вас подарки припас! – Вот о чём он мечтал: эффектно вскинутые руки, пламя, повинующееся своему хозяину, и…

– Огонь потуши! Быстро!

Бесшумно подкравшись к Амарелю, кто-то сгрёб его сзади за волосы, прижав к горлу лезвие ножа.

– Потуши огонь! – повторил голос, и Амарель это сделал. Его поразил знакомый акцент в голосе угрожавшего. Очевидно, раба, а не эмегена.

– Ты с ума сошёл? – Амарель немедленно перешёл на родной язык. – Я же… вас спасти прилетел!

– В спасении не нуждался, – отрезал раб.

Двое эмегенов, которых Амарель собирался превратить в головёшки, довольно оскалились и подошли ближе. Амарель не знал, чего в нём больше: страха или изумления, потому что он никогда не видел раба, который защищал бы жестокого хозяина, а уж тем более – эмегена.

– Отпусти меня! Я ведь тоже гафарсиец! – воскликнул Амарель, и хватка раба ослабела. Как если бы он задумался, а не отпустить ли, в самом деле, соплеменника. Зато эмегены почти одновременно взмахнули дубинами…

…И чуть не обрушили их на раба, поскольку Амарель сумел вырваться и шарахнуться в сторону.

Вслед за этим события понеслись вскачь.

…Подлетевший елмауз выдохнул целую струю пламени, сжигая эмегенов…

…Нож в руке раба мелькнул…

…И стало очень больно.

Амарель опустил глаза и обнаружил торчащую из его груди рукоять. Раб рывком вытащил нож, и уже который раз за эти дни Амарель увидел кровь, на сей раз, свою собственную. Нет, нет!

– Почему… ты… за эмегенов… – Язык его не слушался. Амарель обнаружил себя на земле, упёрся в неё кулаками, стоя на четвереньках.

– Против бей-ялинцев – с кем угодно, – ответил раб из Гафарса. А может, и не раб – на ногах у него не оказалось цепей. А может, он был рабом в той самой деревне, и эмегены ему помогли…

Амарель упал на спину. Над ним кружилось небо, и жгло своими лучами ослепительно-белое солнце. Последним, что Амарель услышал, был воинственный клич бей-ялинцев – видимо, они распахнули ворота и, вооружённые, кинулись добивать эмегенов.

А затем свет померк.

X

Эсфи бесшумно подошла к двери. Мэриэн и Тарджинья разговаривали на крыльце, заодно присматривая за тем, чтобы кто-нибудь не украл лошадь, как недавно быков. И Эсфи очень уж хотелось узнать, о чём этот разговор. Ей никто не мешал: лекарь осматривал Ирзу, чья нога почти зажила, а если бы и раздались шаги, Эсфи притворилась бы, что она просто решила выйти из дома. Приблизив ухо к щели, Эсфи явственно расслышала:

– …Я смогла узнать, где вам искать волшебника!

Это был радостный голос Тарджиньи. В ответе Мэриэн Эсфи уловила усмешку:

– Таким же способом, каким вынудила некоего толстобрюхого капитана взять вас с Ирзой на корабль?

– Не-ет, – протянула Тарджинья, нисколько не смутившись. – Без золота обошлась.

– Я имела в виду, – Мэриэн замялась, – внушение… или как это можно назвать.

– Сколько раз повторять, что у джиннов нет таких способностей, – проворчала Тарджинья.

– Ладно, пусть будет по-твоему. Тогда почему он тебе всё выложил?

– Нечаянно, – а вот теперь усмехалась Тарджинья.

Последовало молчание. Эсфи глянула в щель, словно это помогло бы ей что-то рассмотреть.

– И где искать? – тихо спросила Мэриэн.

Тарджинья ответила шёпотом, да таким неразборчивым, что Эсфи едва не топнула ногой от досады, толкнула дверь и вышла. Мэриэн и Тарджинья одновременно повернулись к ней, судя по движению разноцветных пятен.

– А, вы опять подслушивали, Ваше Высочество, – сказала Тарджинья с весельем в голосе.

Эсфи сложила руки на груди и не стала отвечать, а вместо этого потребовала:

– Скажите, где искать волшебника!

– Тсс! – Тарджинья зажала ей рот. – Я всё так устроила, что лекарь даже не понял, что он проболтался!

Эсфи возмущённо замычала.

– Волшебник живёт в лесу, к северу от Фаарне, – театрально прошептала Тарджинья ей на ухо. – И знаешь что?

Эсфи, наконец, удалось высвободиться, отступить в сторону – и прямо на ногу Мэриэн. Та охнула.

– Что? – Эсфи нащупала руку Мэриэн и ухватилась за неё.

– Этот лес не виден никому, кроме тех, у кого есть дар, – припечатала Тарджинья, и Эсфи глубоко вздохнула. А был ли у неё ещё дар? Сумеет ли она войти в волшебный лес… и если нет, будет ли это значить, что дар исчез… навсегда?

– Сойдите-ка с моей ноги, Ваше Высочество, – голос Мэриэн прозвучал на удивление терпеливо. – Тарджинья, ты присмотришь за Абеллой, пока мы соберёмся?

Собирать было почти нечего: пара невзрачных платьев для Эсфи, что-то ещё из одежды, а также мешок с сухарями и бутыль с водой. Воду Тарджинья сотворила своими руками, торжественно заявив, что благословила её, а благословение джинна – это вам не шутки!

– Присмотрю, – серьёзно отозвалась Тарджинья. – Всякий охотник за вашей лошадью получит столбом воды по физиономии… хоть помоется раз в жизни, кстати говоря!

Мэриэн потащила Эсфи в дом и усадила на стул, а сама принялась хлопотать, собирая вещи в мешок, который затем вынесла и приторочила к седлу Абеллы. Седло для лошади Мэриэн купила, когда ходила на рынок во второй раз, и от неё же Эсфи знала, что Тарджинья собственноручно почистила и приготовила Абеллу к путешествию.

– С Ирзой… и лекарем… попрощаться бы, – Эсфи стало так грустно, словно она покидала родной дом. Мэриэн откликнулась:

– Конечно.

Ирза помахал рукой на прощание, а Миэрко просто кивнул и взял двадцать медных церов, которыми Мэриэн расплатилась за две лишние ночи, проведённые под его крышей. Держа Эсфи за руку, Мэриэн вывела её из дома на крыльцо.

Тарджинья ждала их.

– Ну, прощайте, что ли, – грубовато проговорила она, и эта грубость показалась Эсфи такой фальшивой, что она сразу поняла: Тарджинье тоже прощаться невесело.

– Возьми-ка пару золотых. Для Ирзы, – добавила Мэриэн, чтобы Тарджинья наверняка взяла.

После этого Мэриэн подняла Эсфи на руки и посадила в седло. Оказавшись на высоте, Эсфи замерла, боясь, что Абелла, чего доброго, сбросит её. Но лошадь стояла спокойно. Эсфи вообще ничего от неё не слышала, кроме тихого дружественного ржанья, и вдруг подумала, что надо было взять на кухне кусочек хлеба и сунуть Абелле, как лакомство.

Когда Мэриэн взобралась в седло, Эсфи обхватила её сзади обеими руками и прижалась к её спине.

– Может, увидимся, – голос Мэриэн стал мягким и печальным.

– Ага, увидимся… Да езжайте вы уже! – крикнула Тарджинья, следом раздался топот, и хлопнула дверь. Эсфи сморгнула слёзы.

– Удачи нам, – с этими словами Мэриэн тронула лошадь.

Не прошло и полудня после того, как они выехали из Фаарне и направились на север, а у Эсфи уже слезились глаза. Она старалась разглядеть волшебный лес хотя бы в виде зелёных и коричневых пятен. Может, как он замаячит вдали, у неё откроется дар? Чего только Эсфи не придумывала – ей хотелось, чтобы всё случилось, как в сказке. Лишь бы не грустить.

Пока они ехали, сгустились сумерки. Эсфи беспокоилась, что лес не найдётся, боялась, что наутро у неё всё заболит от езды на лошади, и беспрестанно жаловалась. Давно она так скверно себя не вела, но честно говоря, ей даже не было стыдно. Мэриэн терпеливо её выслушала и предложила остановиться в обычном, не волшебном лесу на ночлег. Эсфи охотно согласилась.

– Да найдём мы твоего будущего учителя, – успокаивающе говорила Мэриэн, расстилая на земле старый плащ, чтобы Эсфи не спала на земле и травинки не щекотали ей нос.

– Жаль, Тарджинья не поехала с нами, – пробормотала Эсфи.

Мэриэн помолчала, прежде чем ответить:

– Она не смогла бы. Как она оставит Ирзу? Ему без Тарджиньи останется только подаяние просить!

Вспомнились городские нищие, которые тянули безобразные руки, пытаясь уцепиться за одежду, и заунывными голосами просили милостыню. Эсфи передёрнуло, и она обхватила себя руками.

– Давай спать, – сказала Мэриэн. – Нам завтра ещё твой лес искать.

– Он такой же мой, как и твой, – обиделась Эсфи и легла спать, не распуская косу, чтобы утром Мэриэн опять не пришлось её заплетать.

Мэриэн устроилась рядом. Абелла на всякий случай была привязана к дереву – а то захочет травы поесть, потом и вовсе заблудится, и её съедят волки.

Эсфи так устала, что заснула сразу. Ей снилось, что она брела по лесу, обламывая сучья и натыкаясь на коряги. А впереди извивалась зелёная, узкая тропинка, только никак не удавалось на неё ступить. Эсфи, наконец, отчаялась и прыгнула, но чуть-чуть не достала. Под ней разверзлась земля, и Эсфи с криком полетела в пропасть…

Она проснулась и села. Мэриэн ровно дышала во сне, Абелла, судя по звукам, жевала травку. Эсфи почудился далёкий свет между деревьями, в сплошной темноте; она протёрла свои несчастные глаза, но свет не исчезал и манил её. Тогда Эсфи встала и пошла, вытянув руки вперёд.

Всего лишь десяток шагов, и ей показалось, что она прямо из ночи попала в день. Эсфи огляделась, слыша шум водопада, которого тут быть не могло, и мелодичное птичье чириканье. Эсфи ущипнула себя за руку, но ничего не изменилось. Где-то внутри начали пробиваться ростки радости: неужели тот самый волшебный лес?

Впереди на поляне белело что-то большое и длинное. Эсфи добралась до него, и пальцы её заскользили по гладкой поверхности. Металл? Древесина? Нет. Особый волшебный материал? Наверное!

– Эсфи! – неожиданно раздался сзади зов Мэриэн. – Эсферета! Ты где? Откликнись!

Эсфи было не до неё. Радость увяла, едва начав расцветать, и на смену ей явился страх. Он медленно, но верно заполонял душу Эсфи, заставляя её коленки дрожать.

Это гроб.

Это был гроб, и в нём, наверное, кто-то лежал!

– Эсфи! – Крик прозвучал совсем близко, так что она вздрогнула. Посмотрела вокруг, отчаянно щурясь, и сделала шаг налево. Эсфи показалось, что она разрушила невидимый барьер – перед тем, как изо всех сил рванула Мэриэн за руку… и «выдернула» к себе.

Обе повалились на землю и замерли, глядя друг на друга. Эсфи не могла различить выражение лица Мэриэн, но чувствовала её изумление и растерянность – они были почти физически осязаемы.

Удивительное место.

– Вот и попали, куда надо, – буркнула Мэриэн и встала на ноги. Эсфи осталась сидеть на земле, уткнувшись лицом в колени. Она слышала, как подруга со скрипом подняла крышку гроба. Сердце Эсфи как будто сжали ледяными пальцами, когда послышался вздох Мэриэн.

– Там… человек?

– Да. Он…

– Не говори! – Эсфи зажала уши. – Не хочу знать! Не хочу! Мы только на это надеялись! Неправда! Он не должен был умереть! Он должен был меня научить! Научить!

Эсфи разрыдалась, и Мэриэн, с грохотом опустив крышку гроба на место, мигом очутилась рядом с ней, обняла и стала укачивать, как маленькую. Эсфи успокаивалась, только хлюпала носом, а Мэриэн вытирала ей щёки.

– Как же теперь? – лепетала Эсфи, снова обретя дар речи. – Что мне делать? Что нам… делать?

– Вернёмся в Фаарне, – и Мэриэн прибавила, чтобы утешить: – К Тарджинье.

Эсфи пошарила по своему платью – первому в её жизни, у которого был карман, – и вытащила оттуда носовой платок. Высвободилась из объятий Мэриэн, хоть и с сожалением.

– Глупо получилось, – после паузы сказала Мэриэн. – Мы даже железных башмаков износить не успели…

– И каменных хлебов изгрызть, как в сказке, – подхватила Эсфи, вытирая платком нос. И они обе невесело расхохотались.

…Абелла ждала хозяек, всё так же уничтожая росшую у дерева траву. Из волшебного леса удалось выбраться без приключений, но время там шло гораздо быстрее – потому что здесь уже светало.

– Будем досыпать? – усмехнулась Мэриэн, но Эсфи помотала головой:

– Нет. Едем обратно! К Тарджинье!

Она заранее представляла, как та обрадуется.