Текст книги "Четыре партии в шатрандж (СИ)"

Автор книги: Дамина Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Часть 1. Главы XI – XII

XI

– Эсфи, нам пора.

– Сейчас. Ещё два венка заплету, и всё. Тут красивые цветочки, жёлтые, пушистые, и венки из них плести удобно… Я забыла, как эти цветы называются?

– Одуванчики, – коротко ответила Мэриэн.

Она сама себе дивилась – нужно идти, а Мэриэн вместо этого стояла и смотрела, как Эсфи самозабвенно плела венки из солнечных цветов. Один венок уже лежал у неё на коленях, и время от времени Эсфи тихонько его поглаживала. Она всё делала на ощупь, но веночки получались на удивление красивыми – может быть, поэтому Мэриэн её не торопила. А может, потому, что ей нравилось видеть Эсфи довольной. Она даже песенку себе под нос напевала – еле слышно, так что Мэриэн не могла разобрать слова. Тем временем её позвал Амарель.

Мэриэн подняла глаза – он стоял неподалёку, улыбался так же широко, как и Эсфи, и держал в руке две веточки.

– Смотри, что я нашёл! Учитель приучил меня чистить зубы, но я не мог найти нужное дерево, а теперь, хвала Величайшей Кальфандре…

– А вторая веточка для кого? – спросила Мэриэн. Амарель отчего-то покраснел:

– Хочешь – для тебя! Или для Избранной…

– Я рот полощу, – заявила Эсфи. – Водой из ручья. Не хочу!

Она успела доплести второй венок и взялась за третий – легко и проворно.

Если бы Мэриэн отказалась, Амарель, наверное, почувствовал бы себя по-дурацки. Поэтому она протянула руку:

– Давай свою веточку.

Амарель сделал это так неуклюже, что «зубочистка» выпала у него из пальцев. Они оба кинулись искать её, раздвигая травинки, и Мэриэн сделалось неловко и смешно. Да чем они тут занимаются?! Им ещё предстоит далёкий путь в Гафарса!

Гафарса. Ей вспомнились слова Амареля: «Давайте выберемся отсюда, оторвёмся от погони, а потом… поговорим». Он-то хотел в Бей-Ял. Посерьёзнев, Мэриэн подобрала веточку, торопливо поднялась на ноги, обернулась к Эсфи… и замерла.

– Избранная? – почти восторженно шепнул Амарель. Он встал рядом с Мэриэн, во все глаза глядя на то, что творилось на поляне.

Цветы, которые Эсфи успела сорвать, кружились в воздухе, а она стояла посередине, и волосы её поднялись, как от ветра. Дар, это дар проснулся, поняла Мэриэн, но сейчас Эсфи ничего не крушила и не бросала камни. Её лицо сияло под солнечными лучами, и она запела свою песенку во весь голос. Эсфи так давно не была счастливой!

А цветы так задорно кружились, что Мэриэн глаз от них оторвать не могла – пока Амарель не схватил её за руки и не закружил так же, повинуясь радости, которая теперь царила на поляне.

– Да что за день такой? – Мэриэн невольно рассмеялась. – Но мне это нравится!

Песня оборвалась, цветы легли на землю, Амарель остановился, как вкопанный, и Мэриэн вместе с ним. Они оглянулись на Эсфи – девочка подошла к ним с двумя венками в руках, и взгляд у неё был непривычно ясным.

– Я смогла сама… вызвать свой дар. Я думала, не получится, – Эсфи смущённо хмыкнула. – Ты был прав, Амарель.

– Я рад, – Амарель, казалось, еле говорил. У Мэриэн мелькнула мысль, что он вот-вот упадёт на колени и воздаст хвалу Кальфандре, но, к счастью, этого он делать не стал. Только глаза его подозрительно блестели.

Мэриэн тоже была рада – и, наверное, поэтому до сих пор не выпустила руки Амареля. Сконфузившись, Мэриэн только хотела высвободить свою ладонь, как Эсфи поднялась на цыпочки и надела им на головы венки.

– Жених и невеста! – радостно провозгласила она.

Что там говорил Амарель, Мэриэн уже не слышала, поскольку убежала с прытью лани, преследуемой хищником. И спряталась за деревьями, как недавно Амарель, когда она дразнила его у реки.

– Глупости, – сказала себе Мэриэн, потёрла ладонями горящие щёки и нечаянно поцарапалась – в руке у неё была зажата веточка. Мэриэн поколебалась: а не выкинуть ли её в траву? Но всё-таки спрятала у себя за пазухой, рядом с кошелем с деньгами.

– Жених и невеста, – повторила она с усмешкой.

Как бы Мэриэн ни подшучивала над Амарелем, у неё никогда не было мужчин так же, как у него – женщин. В её памяти ожили назойливые ухаживания знатных лордов – все они хотели заполучить воспитанницу Её Величества себе в жёны. Мэриэн ходила на балы, носила тяжёлые неудобные платья, изображала улыбку, когда лорды изощрялись в шутках. Часами, бывало, Мэриэн беседовала с каким-нибудь напыщенным болваном, и ей хотелось схватить его за шиворот и выкинуть из окна! А потом спокойно поехать в лес и подышать свежим воздухом.

Агрей говорила, что Мэриэн придётся или выйти замуж, или посвятить себя Четырём Богам, что ещё хуже. Мэриэн должна была выбрать себе жениха до того, как ей исполнится двадцать пять лет…

Да хватит вспоминать! Мэриэн снова провела рукой по щеке, вытирая капельку крови.

– А, чтоб тебя! И твою Кальфандру тоже.

– И как надо чистить зубы? – Мэриэн повертела веточку в пальцах. Теперь она так же избегала смотреть в глаза Амарелю, как и он ей. Да, это было глупо, но Мэриэн ничего не могла с собой поделать.

Сгущались сумерки, а завтра Мэриэн, Эсфи и Амарель проснутся, как ни в чём не бывало, и постепенно выберутся на равнину. Там станет ясно, что Амарель по-прежнему опасен и хочет сделать Эсфи ученицей против её воли. Тогда наваждение исчезнет. А сегодня пусть будет невообразимый день, когда ничего не опасаешься. Иногда ведь так можно?

– С кончика счищаешь кору, – объяснил Амарель, вытянув веточку из руки Мэриэн, и показал ей, как надо делать. Благо, ногти у них хорошо отросли, нечем было обрезать.

– А потом чистишь зубы, – Амарель вернул веточку Мэриэн и смотрел при свете костра, как она старательно возит ею по зубам.

Мэриэн поморщилась.

– Противный вкус!

– Зато отбеливает зубы, – ухмыльнулся Амарель, возясь со своей веточкой. – У тебя будут самые красивые зубы в Гафарса!

Мэриэн промолчала, сдвинув брови. Амарель решил отступиться от ученицы? Или он… пойдёт с ними? Как-то Амарель мрачно упомянул, что жрецов Кальфандры начали преследовать в Гафарса, и сразу стало ясно, что он делал в Эмгра: сбежал, а потом его поймали эмегены. Мэриэн было трудно винить Амареля в том, что он не желал возвращаться в родную страну, но это не значило, что она позволит ему тащить Эсфи в Бей-Ял. Тем более что туда шли эмегены.

Амарель хотел использовать свою зубочистку, но рука его замерла на полдороге. Выглядел он так, словно какая-то мысль озарила его. Пару раз Амарель хотел заговорить и не решался. Наконец, он кашлянул и начал:

– Избранная…

Эсфи, которая о чём-то размышляла, встрепенулась.

– Что?

– Знаешь, в Гафарса есть… один волшебник. Великий волшебник – так его называют, – Амарель, как видно, справился с собой и говорил увереннее. – Я слышал о нём от учителя.

Эсфи слушала с интересом, и, похоже, в кои-то веки не ждала подвоха. Как и Мэриэн. Непростительная расслабленность, сказал ей внутренний голос, но она отмахнулась от него. Сегодня всё можно.

– Ты… у тебя дар, и ты им управляла. Ты сумела, – в голосе Амареля проскользнули благоговейные нотки, и не спрашивая, Мэриэн знала, что он приписывал это чудо Кальфандре. Но сейчас это не казалось таким раздражающим.

– Да, – Эсфи улыбнулась. – Спасибо тебе.

На памяти Мэриэн, принцесса редко благодарила кого-либо, считая, что ей и так положены всяческие блага.

– Не за что благодарить, я всего лишь подсказал, – Амарель отковырял ещё немного коры на своей зубочистке, не глядя на Эсфи. – Но он… тот волшебник… сможет тебя обучать. Твой дар полностью раскроется!

Эсфи захлопала в ладоши:

– Я хочу, хочу к волшебнику!

– Мы пойдём к нему, Избранная, – подхватил Амарель, – я же не оставлю свою ученицу…

Мэриэн вмешалась:

– А как же Бей-Ял? Храм и всё такое? В Гафарса ты не сможешь его построить.

Наступило молчание, пока Эсфи обеспокоенно моргала светлыми ресницами и ждала ответа. По мучительно нахмуренным бровям Амареля Мэриэн догадывалась, что ему приходилось бороться не только с собой, но и со своей религией.

Его ответ был неожиданно громким.

– Я не могу… заставлять её. Учитель был неправ! – горячо выпалил Амарель. – Он говорил, что можно обманом. Но я так понял… нельзя.

Эсфи на ощупь нашла его руку и доверчиво прикрыла своей ладошкой.

– Хорошо, – вырвалось у Мэриэн, и она подобралась к ним поближе. – Может, и у тебя волшебник дар найдёт.

И теперь они все трое соединили руки.

Мэриэн никогда ещё не видела у Амареля такого выражения лица. Наверное, в его жизни было больше боли, чем радости, больше страха, чем свободы – и он не мог поверить, что Эсфи и Мэриэн искренни с ним. Ей вдруг захотелось избавить его от боли, страха и всякой мерзости… вроде его религии.

Костёр догорал, становилось всё темнее. Впервые Мэриэн было жаль, что день заканчивался – такой удивительный день.

XII

Издали чёрный храм казался огромным жезлом, целившим ввысь. Чем ближе Амарель подходил к нему, тем больше хотелось развернуться и убежать. В небесах сверкали молнии, и в ушах Амареля звучал голос учителя, отчего-то говорившего на эмегенском языке:

– Ты предал свою веру, Рэль. Променял её на земные радости. Не будет тебе покоя.

Амарель распахнул двери храма, на которых белыми змеями извивались скрещённые жезлы. На скамьях сидели жрецы, и среди них Фаресар и его дряхлый учитель Аграссе, которого Амарель видел только один раз, при смерти. Остальных он не знал.

Амарель встал, стискивая кулаки и ожидая приговора. Сколько бы он ни сглатывал слюну, в горле пересыхало снова и снова, и сколько бы он ни пытался заговорить, голос не повиновался ему.

Жрецы смотрели друг на друга, как будто совещались взглядами, прежде чем принять решение. Наконец, Аграссе тоже прошипел по-эмегенски:

– Жди знамения.

И только. Ни пыток, ни разверзающейся под ногами бездны. Но отчего-то внутри у Амареля всё застыло.

– Учитель? – еле шевеля губами, пролепетал он.

Лучше бы молчал.

– Проклятье моё пребудет с тобой! – злобно выкрикнул Фаресар. – Не учитель я тебе, сирота. Отвергаю тебя…

Амарель проснулся раньше, чем потолок храма стал осыпаться ему на голову. Сжал чью-то руку, инстинктивно притянул человека к себе, и на него чуть не упала… Мэриэн. Тёплая, взъерошенная, с блестящими глазами.

– Ты стонал во сне, – сказала она и добавила что-то ещё, но Амарель уже не слушал. Он хотел бы обнять её покрепче, и долой все знамения, сны и трясущих губами лысых стариков в чёрном!

– Всё будет хорошо, – повторила Мэриэн его собственные слова, и, помедлив, коснулась его волос, будто бы хотела погладить по голове и не решалась.

Потом, подумал Амарель, он обнимет Мэриэн потом, когда они станут переходить вон ту долину или выберутся вон к той тропе.

Но случая так и не представилось. Зато они с Мэриэн обнаружили, что снизу поднимался отряд вооружённых дубинами эмегенов.

– Через полчаса они окажутся здесь, – заметила Мэриэн с озабоченным видом и почесала нос. Веснушек на нём высыпало под солнцем ещё больше, но это её только красило.

– А мы тоже на месте стоять не станем, верно? – отозвался Амарель. Он понимал, что она имела в виду: эмегены двигались гораздо быстрее, и зная, что они подбираются сзади, потеряешь всякий покой.

– Хорошо бы оторваться, – говоря это, Мэриэн смотрела не на Амареля, а на Эсфи, которая вертела в руках увядший венок из одуванчиков. Эсфи тоже поняла, чего от неё хотели, и с волнением кивнула:

– Я… постараюсь.

Амарель ободряюще потрепал её по плечу, и Эсфи застенчиво улыбнулась.

Они будут идти по дороге, прикидывал Амарель, и дорога эта тянется между пропастью справа и горой слева. Если Эсфи накидает много-много камней, да ещё и повыдёргивает с корнем деревья, растущие на горе, то эмегены пройти не смогут. Разумеется, камни покатятся следом за Эсфи, Мэриэн и Амарелем, так что им придётся бежать, как следует!

– Ничего, на равнине отдохнём, – хмыкнула Мэриэн. Она то и дело поправляла безо всякой нужды перевязь меча и поглядывала вдаль.

– Избранная, скажешь нам, когда будешь готова? – спросил Амарель.

– Конечно, – Эсфи резво запрыгала по дороге, словно забыв, что плохо видит. Тут же споткнулась и едва не упала, так что Мэриэн пришлось взять её за руку…

На деле всё оказалось не так просто. Эсфи не удавалось воспользоваться своим даром – может быть, от страха, а может, Кальфандра не спешила помочь ей. Последняя мысль преследовала Амареля, и не в силах отмахнуться от неё, он подошёл ближе к Эсфи и, положив ей руку на плечо, стал читать молитву.

Эсфи это только рассердило.

– Перестань! – она заткнула уши. – Слышать не хочу про твою Кальфандру!

– Она и твоя богиня тоже! – почти закричал Амарель, чувствуя дыхание преисподней на своём лице. Если эмегены их догонят, Лабиринт Ужаса окажется реальностью. – Молись, как я! Молись, иначе…

– Иначе что? – спокойно переспросила Мэриэн. Она стояла рядом, и если раньше непременно коснулась бы рукояти меча, то теперь лишь голосом хлестнула, но так, что вся беспомощная злость ушла. Амарель почувствовал себя пристыжённым и отступил.

– Погорячился, – он провёл ладонью по глазам и глубоко вздохнул. – Приношу свои извинения, Избранная.

Эсфи как-то странно посмотрела в сторону Мэриэн, прежде чем ответить:

– Я… их принимаю.

Позже Амарель спрашивал себя, как он не догадался сразу. Или хотя бы не заподозрил. Ведь был же у Мэриэн и Эсфи разговор о нём, и, подслушивая, Амарель уловил слово «опасный». Ведь говорили гафарсийские мудрецы – не позволяй надежде увлечь себя, не иди за нею, как осёл за протянутым пучком моркови.

Опыт оказался много горше, чем Амарель мог помыслить.

– Избранная! Мэриэн! Эй! – крикнул Амарель так, что два или три камешка слетели вниз и оцарапали ему ладонь.

Два или три. Из огромной каменной груды, засыпавшей проход.

Стояла тишина, пригибающая к земле своей безнадёжностью. Амарель глянул на руку – пустяковая царапинка, а кровь, как он знал, будет сочиться ещё долго. Как случалось в детстве.

Помнится, он старался избегать царапин, ранок, ссадин – всего, что не беспокоило обычных мальчишек. Они смеялись над Амарелем – вместо того, чтобы играть, он проводил жаркие летние дни в храме и читал, пока чернильные буквы не начинали расплываться перед глазами. Однажды Фаресар предостерёг: сильно поранишься, так кровь может не остановиться.

Амарель помнил об этом, помнил так же хорошо, как запах пыли и нестерпимую духоту родного храма. Просто ему стало всё равно. Он стоял перед каменным обвалом, и в его потерянный ум проникла мысль: всё было по плану. Только ему там не было места.

Прежде чем Амарель отогнал эту мысль, она успела впиться в его сознание, отравить своим ядом... Он восстановил в памяти, как всё случилось. Эсфи и Мэриэн шли, взявшись за руки, не оглядываясь, иногда перебрасываясь парой слов. Амарель задержался, пытаясь разглядеть вдали эмегенов…

А потом он услышал грохот – и ноги сами понесли его к Эсфи и Мэриэн, но было поздно. Пыль вилась клубами, а камни так летели со всех сторон, что Амарель попятился и замер.

И тогда он крикнул, и не один раз. Но Избранная, наконец сумевшая вызвать свой дар, и её подруга не отвечали. Должно быть, они быстро-быстро удалялись прочь. Спускались на равнину. Надеялись больше не встретиться с Амарелем – потому что он опасен, и лучше бы ему погибнуть от лап эмегенов, верно?

– Нет! – Амарель хватил кулаком по камням, поранив руку ещё больше. – Нет! Нет!

Он огляделся, сам не зная, что ищет, и увидел на земле что-то жёлтое. Венок. Одуванчики расплелись, обтрепались, были покрыты пылью.

Мысленно Амарель снова очутился на поляне. Как он изумился собственной смелости, потащив Мэриэн танцевать. Каким сияющим был взгляд Мэриэн из-под глупого цветочного венка, надетого ей на голову! Казалось, всю её пронизывало солнце.

– Нет, – Амарель бессмысленно смотрел, как кровь стекает с его костяшек, пальцев, капает вниз, оставляя следы на башмаках. Совсем недавно Мэриэн сняла сапоги, натёршие ей ноги до мозолей, и сунула стопы в речную воду. Амарель заметил, как износилась её обувь, да и полосы ткани, которыми Мэриэн оборачивала ноги, изорвались и не защищали их. В поэмах, наверное, не пишут, как герой предлагает свои башмаки той, которая притянула его взор, но Амарель именно так и поступил. «Глупый ты, – по-светлому рассмеялась Мэриэн. – Сам-то как ходить будешь?» Тогда Амарель нашёл и нарвал ей больших мягких листьев в лесу, Мэриэн обернула ими стопы и надела сапоги. Взгляд её согревал сильнее, чем солнечные лучи, и Амарель сделал бы, что угодно, лишь бы ещё так погреться.

Но его оставили здесь.

– Тос-си! – донеслось до него, и Амарель вскинул голову. Скоро эмегены доберутся сюда. Их встретит каменный обвал и лёгкая добыча рядом. Свою дубину Амарель потерял в суматохе – сколько ни смотрел вокруг, не находил её. Быть может, улетела в пропасть. Сгинула, как та волшебная палочка – в бурлящем потоке горной реки. Амарель остался совершенно безоружен и один-одинёшенек. Против отряда эмегенов.

Эсфи и Мэриэн обманули его. Их доверие, взгляды, жесты и слова… всё ложь. Правда – молчание и проклятые камни, которые не раскидать, не убрать с пути, потому что у него, Амареля, дара нет.

«Жди знамения», – сказал Аграссе во сне, и вот оно – знамение.

Перед глазами Амареля возникла предательская пелена, с каким-то животным рёвом он ударил по камням обоими кулаками, и ещё раз, уже не видя, как брызнула кровь, и почти не замечая боли.

Всё, что чувствовал Амарель – это жар в голове, груди, на кончиках пальцев, жар такой нестерпимый, что захотелось излить его на кого-нибудь, сжечь дотла. Амарель повернулся туда, откуда эмегены шли к нему, инстинктивно поднял руки.

Он услышал крики, призывы стоять, а потом – отходить. Отходить?! Смахнув слёзы, Амарель едва не завопил: один столб огня поднимался с его правой руки, а второй – с левой.

Бежать бы – от собственного огня. Но всё, что Амарель мог сделать – это смотреть широко раскрытыми глазами то на свои руки, то на эмегенов, и трястись от страха. А потом он кое-что осознал, и дрожь ушла.

Огонь не жалил Амареля, и кровь перестала течь. Это значило, что он… дэйя?!

А тем временем предводитель отряда, знакомый эмеген с повязкой на голове, опомнился. Перехватил дубину поудобнее. И понёсся на Амареля с боевым кличем «Аус-се!» Всё-таки эмеген не может отступить перед опасностью, пока не убедится, что это действительно опасность.

Амарель успел об этом подумать, прежде чем столб огня сорвался с его пальцев и ударил прямо в грудь эмегена. Прожёг дыру насквозь. Эмеген упал, раскинув огромные ручищи, и дубина покатилась по земле. Он даже не понял, что случилось, когда был мёртв. А ведь наверняка решил, что успеет хватить человечишку дубиной промеж глаз?

Его собратья стали отступать, а Амарель двинулся вперёд – теперь уверенно, без колебаний.

– Тос-си, – шептал он. – Тос-си.

Амарель улыбался, превращая эмегенов в обугленные трупы. И рука его ни разу не дрогнула.

Конец первой части

Часть 2. Главы I – II

I

Эсфи не помнила, как она потеряла сознание. Последним, что отпечаталось в её памяти, были камни, они сыпались совсем близко, а Эсфи хотела их остановить, но у неё ничего не вышло.

Очнулась она в сумерках. Было неудобно лежать на земле, болела голова, и Эсфи тихонько захныкала, но тут же прекратила. Где Мэриэн? Эсфи села, огляделась – и облегчённо вздохнула, различив знакомое рыжее пятно на земле. Протянула руку, коснулась волос Мэриэн:

– Вставай!

Мэриэн не откликалась.

Эсфи стало страшно. Она никак не могла понять, что это за тёмная стена позади неё, откуда взялась. А Мэриэн… она скоро придёт в себя. С ней не могло случиться ничего плохого, твердила себе Эсфи. Если бы она хоть на миг подумала иначе, то стала бы плакать, не в силах остановиться.

Поднявшись на ноги, Эсфи неуверенно побрела к «стене», дотронулась до неё пальцем. Камень. И там камень, и здесь. Так это же обвал, который она, Эсфи, сама устроила! Когда её дар пробудился, первым на пыльную землю рухнуло дерево, выдернутое с корнем, а следом и камни полетели…

Очнувшись от воспоминаний, Эсфи с ужасом подумала, что Амарель-то остался позади!

– Амарель! – Эсфи стукнула по камню. – Ты там? Ты там?!

Никто не ответил, и только эхо разнесло её крик по горам…

За спиной раздался слабый стон.

– Мэриэн! Живая! – Эсфи обернулась, отчаянно желая увидеть, всё ли с Мэриэн в порядке. Подойти? Спросить? Отчего-то не слушались ни ноги, ни язык.

– Я… сейчас, – с трудом произнесла Мэриэн. Кажется, она вставала. Да, она могла встать! От облегчения у Эсфи по щекам потекли слёзы.

– Эсфи? Ты… – начала Мэриэн.

– Я не ушиблась! – Эсфи вытерла глаза. – А ты?

– Почти цела. Может, шишка на голове останется, – Мэриэн подошла к ней. – Счастливо отделались! Когда твои камни повалили, меня по макушке стукнуло. А где… – Она оборвала себя, и стало тихо, если не считать далёкого рокотания горного потока на дне пропасти.

– Он остался там? – голос Мэриэн упал до шёпота.

У Эсфи не было слов – она кивнула, закрыла лицо руками, и слёзы полились опять. Бедный, бедный Амарель, эмегены, наверное, добрались до него, и всё из-за неё… Эсфи села на землю, обхватила колени руками и спрятала лицо, продолжая всхлипывать.

Мэриэн звала Амареля, пока не охрипла, а когда Эсфи уже устала плакать, она слышала, как Мэриэн пыталась перелезть через камни. И когда у неё не вышло, Мэриэн пыталась раскидать камни, ругаясь, как простолюдинка, а потом обессилела и замолчала.

– Это я… – Эсфи трясло, как в лихорадке. – Это я виновата…

Она вспомнила, как раньше швыряла камни, когда они с Мэриэн убегали от эмегенов, и была поражена мыслью: а что, если и тогда кто-то погиб? Пусть эмеген, пусть не человек, но мог погибнуть. А пока они с Мэриэн идут к волшебнику, сколько ещё несчастий случится?

Что-то подтолкнуло Эсфи встать. Она окликнула Мэриэн, но та не ответила и даже не двинулась с места. Эсфи не подозревала, что Мэриэн успела так привязаться к Амарелю, несмотря на всё его лукавство. А вышло так, что Эсфи и Мэриэн сделала несчастной.

Ещё несколько тихих шагов, и Эсфи остановилась на краю пропасти. Если она захочет, то бросится вниз – полетит, как птица. Будет больно, но потом она очнётся рядом с мамой…

– Ты что делаешь?! Отойди!

В голосе Мэриэн было столько испуга, что Эсфи вздрогнула.

– Так будет лучше! – Она вовсе не была в этом уверена, но ей стало так противно от себя самой, так стыдно перед Мэриэн, что прыжок в пропасть казался лучшим решением. Разве она, Эсфи – не чудовище?!

– Кому будет лучше? Я сказала, отойди! – Судя по голосу, Мэриэн подобралась ближе.

Не оглядываясь, Эсфи распростёрла руки, словно и вправду была птицей, а это её крылья.

– Я прыгну. Попытайся только меня тронуть – и я прыгну!

– Ну, хорошо. Я тебя не трогаю, – Мэриэн заговорила мягко и печально.

– Амарель погиб из-за меня. Его убили эмегены! Или один из моих камней, – Эсфи сжала кулаки. – Я думала, я научилась вызывать дар, когда захочу!

– Ты не виновата, – убеждала её Мэриэн. – И ты научишься, обязательно научишься! Только не прыгай. Я дала слово твоей матери…

– Я лишила тебя друга, – губы Эсфи задрожали, по щекам потекли ручейки слёз. Как же ей было плохо! Опустив руки, Эсфи поёжилась – словно отталкивая её, со стороны пропасти подул холодный ветер. Становилось всё темнее... и страшнее. Сможет ли она прыгнуть? Хватит ли у неё духу... или нет.

– А теперь ты хочешь лишить меня подруги? – хрипло проговорила Мэриэн.

Всю решимость, что ещё оставалась у Эсфи, как ветром сдуло после этих простых слов. Она подумала и сделала шаг от пропасти. А Мэриэн тут же оказалась рядом, сгребла Эсфи в охапку и потащила прочь, яростно приговаривая:

– Отшлёпать бы эту девчонку да по королевской заднице!

Наверное, сегодня у Эсфи был день неиссякаемых слёз.

Они спустились на равнину, втайне надеясь, что все эмегены остались позади, а дойти до Фаарне, столицы Гафарса, окажется легко. Мэриэн говорила только об этом, пока кормила Эсфи невкусными корешками и готовила для неё постель. Эсфи молчала и ела корешки, не капризничая, отчего подруга снова насторожилась:

– Не вздумай только глупостей натворить! Я могу не успеть тебя удержать.

– Да не буду я ничего делать, – промямлила Эсфи с набитым ртом. Ей опять стало стыдно, и она заверила, дожевав корешок: – Даю... даю слово принцессы!

Мэриэн невесело хмыкнула.

– Слово принцессы, говоришь... Ладно уж, поверю!

Ночью Эсфи лежала без сна и слушала ровное дыхание подруги. Мэриэн так устала, что не смогла бодрствовать, но бояться ей было нечего. Всё равно Эсфи не сможет прыгнуть в обрыв или уйти в лес к волкам, даже если захочет. Она попросту испугается! И добраться не успеет – пока будет плестись, шурша травой и натыкаясь на ветви мирно растущих сосен, Мэриэн проснётся. И тогда уж наверняка отшлёпает Эсфи, как маленькую.

Ночь была светлая. Ворочаясь без сна, Эсфи представила себе много-много сияющих точек на небе – звёзд. Наверное, это красиво. Горький комок подкатил к горлу – красиво, но она этого не увидит. Разве что дар пробудится посреди ночи. Дар… Скорее его можно было назвать проклятьем! Амарель никогда не увидит звёздного неба, вот что хуже всего.

Мэриэн перевернулась во сне на другой бок и пробормотала:

– Друг… Не другом я его хотела назвать.

Эсфи догадалась, что именно снилось Мэриэн, почувствовала себя ещё хуже и заснула в слезах, когда ночь отступила, и небо уже начало розоветь.

Проснулась она оттого, что Мэриэн трясла её:

– Вставай! Вставай быстрее!

Эсфи вскочила, открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого солнца. Мэриэн поддержала её за плечи.

– Что такое? Эмегены? – испуганно пискнула Эсфи, вцепившись в Мэриэн.

– Нет. Путешественники! Едут в Гафарса и могут взять нас с собой.

Путешественники! Эсфи мигом вообразила себе купеческий караван, как в сказке. Развевающиеся на ветру бороды и пёстрые одежды, взгляды людей, повидавших много чудес на свете... Эсфи так погрузилась в эту картинку, что не сразу расслышала слова Мэриэн, пока та вела её прочь:

– Надеюсь, что в повозке тебя не растрясёт и не станет тошнить, как на корабле…

Эсфи очнулась:

– В какой повозке?

– Запряжённой быками, – спокойно ответила Мэриэн, и Эсфи нахмурилась. Ей очень хотелось сказать, что она лучше пешком пойдёт, чем будет трястись в повозке, пересчитывая все камни и ухабы на дороге. Живо вспомнилось, как они с Мэриэн ехали в Лейен, и как это было утомительно. А потом чуть не стошнило!

Эсфи открыла рот, чтобы всё это высказать, но тут же закрыла его обратно. Она ведь не принцесса, а беглянка, и давно пора с этим свыкнуться, как сделала Мэриэн. Эсфи понурила голову и смотрела себе под ноги, думая о том, как несправедлив этот мир.

Скоро они выбрались на дорогу.

– Это и есть Миана? – долетел до Эсфи звонкий детский голос, и она растерянно моргнула. Повозкой правила такая же маленькая девочка, как она сама?! Или ещё младше.

– Да, это моя сестра, – как ни в чём не бывало, подтвердила Мэриэн. Эсфи всё-таки не удержалась и сердито зашептала ей на ухо, когда Мэриэн подсаживала её в повозку:

– Ты сказала – путешественники! А там один ребё…

– Прошу прощения, – детский голос прозвучал со всей взрослой важностью. И как только услышала? – Я не ребёнок.

Кто-то закашлял басом, показывая, что «девочка» путешествовала не одна. Должно быть, этот мужчина и правил повозкой.

– А как тебя… вас зовут? – Эсфи стало неловко из-за своих слов.

– Тарджинья, – прозвенело в ответ, и Эсфи вдруг осознала, что с ней говорили на каком-то странном языке, а она всё поняла и даже отвечала на своём, афирском! Эсфи беспокойно заёрзала на месте. Мэриэн, сев рядом, взяла её за руку и успокаивающе шепнула:

– Всё будет хорошо, – и тут же наступило молчание – наверное, не только Эсфи вспомнила Амареля, и не только Эсфи пришлось проглотить непрошеный комок в горле.

– Устроились? Едем? – спросила Тарджинья.

– Едем, – решительно ответила Мэриэн. – Если надо, я помогу вам править повозкой.

Кажется, её совершенно не удивляло, что она понимала Тарджинью, а Тарджинья понимала её. Или Мэриэн просто не подавала виду. В любом случае, её спокойствие передалось Эсфи – если Мэриэн не хваталась за меч, значит, всё и вправду хорошо… пока.

– Мы тебя утомлять не будем. Ты нам ещё пригодишься, если из леса разбойники выскочат, – Тарджинья хихикнула, как если бы сказала что-то забавное. А Эсфи снова встревожилась – разбойники! Ещё этого не хватало.

– Верно, пригожусь, – согласилась Мэриэн с Тарджиньей, и они поехали. Повозку, как и опасалась Эсфи, трясло, и она то наваливалась на Мэриэн, то оказывалась у самого борта. Потом Мэриэн обхватила её за плечи, привлекла к себе, и, пожалуй, стало чуточку уютнее. Эсфи старалась ободрить себя: всё страшное позади, они едут к волшебнику, который научит её владеть своим даром, и она будет использовать его во благо. Эсфи зажмурилась и стала повторять про себя: верю, верю, верю. В детстве это ей помогало – поможет и теперь.

II

– Сиди и не шевелись, – велела Мэриэн перепуганной Эсфи. Та кивнула, пытаясь вытереть слёзы грязными ладошками, но только испачкалась ещё больше.

– Я не дам никому подойти, – Мэриэн отошла на пару шагов и взялась за лук. В колчане была всего одна стрела, но её хватит, чтобы остановить врага.

И Мэриэн знала, кто окажется врагом, ещё до того, как он подошёл ближе. Человек в чёрном плаще, с прикрывающим лицо капюшоном, неспешно шагал через поле. Мэриэн выхватила стрелу и наложила её на тетиву, стараясь не обращать внимания на то, как дрожали руки.

Спокойно. Прицелиться. Вот так.

Время растянулось, и Мэриэн казалось, что она долго, не меньше часа, готовилась стрелять.

Он остановился шагах в двадцати от неё, снял капюшон, и Мэриэн вздрогнула. Знала, но до конца не верила. Не хотела.

– Амарель… Ты же умер.

– Кальфандра воскресила меня, – он говорил так же медленно, как и двигался – и, кажется, его ничуть не тронули рыдания Эсфи.

– Зачем ты пришёл? – Мэриэн с удовольствием бросила бы лук и стрелы, но нет – она должна была стоять насмерть. Она ведь знала и то, что услышит:

– Чтобы наказать Избранную Ученицу. Она не выбрала веру, а значит, умрёт. Так гласит закон Кальфандры.

Эсфи заскулила, как раненая собачонка. Она была так подавлена, что не могла использовать свой дар. А ведь раньше Амарель сам прикрыл бы её своим телом от любого, кто попытался бы напасть…

– Неправда, – Мэриэн не сводила с него взгляда. – Ты же... ты привязался к ней!

Амарель был весь чёрно-белый: черная одежда, волосы, глаза, белое лицо и бескровные губы. Пусти стрелу, и кроваво-красный цвет нарушит это однообразие. Мэриэн расхохоталась, как безумная, и прицелилась ему в лоб:

– Не подходи!

Амарель не послушался, словно после воскрешения утратил все страхи. Оставалось только одно: выстрелить. Убить. Чтобы не возвращался…

Нет. Нет.

– Я не могу, – Мэриэн швырнула оружие себе под ноги. Амарель встал напротив – и всё смотрел на неё. Сейчас он обнимет её, и от этой мысли стало жарко и странно. Мэриэн почудилась улыбка на лице Амареля – такая же ясная и искренняя, как прежде.