Текст книги "Давай поиграем, дракон! (СИ)"

Автор книги: Даха Тараторина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Леонард замер. Посмотрел, будто сквозь девушку, поднялся, глядя куда-то очень глубоко внутрь себя. Он отошёл к столу, отвернулся и сполз на пол, пряча лицо.

– В день, когда он умер, я пожелал ему смерти, – глухо бросил он в стену. – Последнее, что он слышал от меня «ты мне больше не брат».

Что она могла сказать ему? Что он не виноват? Что никто не застрахован от дурацких совпадений, а брат наверняка не держал на него зла и всё понял? Наверное, это было бы правильно. Но Пижма не сказала ничего. Она лишь вытерла испачканные руки о халат и села рядом, заглядывая в ту же пустоту, в которую нырнул Леонард. Плечом к плечу.

Неизвестно, сколько они могли бы просидеть так, не произнося ни слова, поддерживая друг друга упрямым присутствием. Неизвестно, к чему привело бы это молчаливое понимание. Но вдвоём они уже не были: оставленное без присмотра, шипящее и шкварчащее, зелье начало жить своей жизнью.

Оно росло, приобретало форму, множилось и осторожно приподнимало крышку, оценивая обстановку и прикидывая план побега. Если бы Пижма и Леонард не были так заняты друг другом, они сразу обратили бы внимание на фиолетовое тентаклеподобное щупальце в которое плавно перетекло всё содержимое котла. Существо слепо потыкалось в тяжёлые и неприятные на ощупь стопки бумаг, а потом сообразило отрастить себе глаза. Сразу восемь, по периметру каплевидной головы, видимо, чтобы жилось не так скучно, а хитрые людишки с крышкой и горелкой не подкрались со спины, которую, впрочем, монстр отращивать не торопился, чтобы в неё ненароком не воткнули нож. Щупальце вытянулось в длинную тонкую ленту и, наконец уверившись в относительной безопасности мира вне котла, плюхнулось на стол остатками тельца.

– Лео, милый, я совершенно не против подобных способов утешения, но ты уверен, что сейчас в состоянии? – промурлыкала Пижма, опуская голову дракону на плечо.

– В состоянии чего? Опять твои земные уколы?

– Подколы, – машинально поправила она, сглатывая слюну и не решаясь посмотреть вправо. – Лёва, скажи, пожалуйста, что это ты сейчас поглаживаешь мой зад.

Леонард молча показал обе руки, не уличённых в разврате.

– Леонсий, у тебя же тут не живут какие-нибудь перебегунчики?

– Перебегунчики дикие, а домашних животных мама не любит с молодости, – Лео подался вперёд, выглядывая из-за корпуса агента, с пониманием дела приподнял брови и неторопливо вернулся на место: – Пижма, скажи пожалуйста, что не ты боишься змей.

– Издеваешься? Это же змеи! Конечно боюсь!

– Хорошо, – заключил Лео, нащупывая её руку, – потому что это не змея.

Выросли ли у дракона вдруг крылья, неизвестно, но вспрыгнула на стол парочка с такой скоростью, словно их подбросила пружина.

– Что это за дрянь?! – визжа, Пижма попыталась забраться на руки мужчине, но вовремя вспомнила, что защитница здесь она и, прокашлявшись, деловито повторила: – Что это за дрянь?

– Подозреваю, это моё зелье, – заключил Леонард, печально поддевая ногой сдвинутую крышку.

– Живое?!

– Теперь – да.

– Боже, Лёва, скажи, что так оно и было запланировано! – фиолетовая склизкая масса, изучая возможности собственного тела, выращивала попеременно рога, крылья и зубы. Отростки не нравились застигнутым врасплох ни по одному, ни, тем более, все вместе. Зато существо, польщённое вниманием, остановило свой выбор на форме огромного кальмара и заставило шесть из восьми глаз проплыть по макушке и сфокусироваться на источнике звуков. Осьминог оплёл ножки стола и затрясся желеподобной массой, недвусмысленно намекая, что требует, чтобы люди спустились.

– Да, разумеется, именно эту тварь я и хотел создать! – саркастично взмахнул руками Лео.

– Тогда рассоздай её обратно! – потребовала Пижма. – Я только из ванны, а эта гадина явно не намерена мирно уползти отсюда.

– Уползти? Ты в своём уме? Она же редкий экспонат! Нужно изучить, как она функционирует и чем питается!

Пижма вытянула руку и сбросила вниз букет сухих травок – существо сыто чавкнуло.

– Всем, – заключила агент.

– Может оно травоядное, – не сдавался дракон. Оскорблённая столь низкой оценкой тварь на пробу куснула деревянную ножку стола, и тот сразу покосился, рассыпая по полу алхимические инструменты, кои тварь тоже не преминула попробовать на мгновенно отросший зуб.

– А ещё древоядное, драконоядное и меняядное, – неумолимо заключила Пижма.

– Тогда нам придётся его поймать, иначе оно может кому-то навредить.

– Если что-то может кому-то навредить, его надо кромсать на кусочки, а не ловить!

– Так ведь может же, а не уже навредило!

– Давая я скину тебя вниз, – предложила девушка. – Сразу и прецедент появится и виноватых накажем.

Лео покачнулся на опасно накренившемся столе и отмахнулся от слишком активного щупальца вовремя подхваченным серпом.

– Ах, так это я виноват? Неужели?

– А кто, я, что ли?

Дракон требовательно уставился на нахалку.

– Что? – опешила Пижма. – Я эту дрянь не готовила!

– Я её готовил. Потому что почти всё зелье отдал Ювеналию, чтобы выкупить тебя!

– И что теперь? Спасибо тебе сказать? – агент не на шутку смутилась, поэтому поступила так, как всегда поступала в подобных ситуациях, – вооружилась. Мечом старую ржавую железяку, подпирающую книги на полке, не назвал бы и самый непритязательный воин, но выбирать особо не приходилось.

– Не помешало бы. Я годами экспериментировал с рецептом, вложил в зелье всю душу… Ты понимаешь, что это такое, наёмница? У тебя вообще есть душа?!

– По уставу не положена, – процедила сквозь зубы Пижма.

– Примерно так я и думал, – кивнул Лео и отвернулся, чтобы наступить на незаметно подобравшееся к ногам щупальце, норовящее присосаться к щиколотке. Агент мстительно скинула вниз и без того соскальзывающие книги, и чудовище с удовольствием проглотило их, да ещё и смачно рыгнуло. Сообразив, что ляпнул лишнего, Леонард смущённо буркнул: – У нас есть план?

Агент не ответила: не за чем гражданских вмешивать в дело, с которым она разберётся быстрее. Девушка оттолкнулась, чтобы в прыжке достать голову мечом и приземлиться у выхода, к которому осьминог уже начал потихоньку пробираться, заглатывая попадающийся на пути мусор.

– Хороший план, – икнул Лео, поражённый ловкостью подруги. – Где ты вообще научилась пользоваться мечом?

Рисуясь, Пижма перекинула оружие из руки в руку:

– Что тут уметь? За этот конец держишься, – она покрепче стиснула рукоять, – а этим шинкуешь, – и воткнула остриё в наиболее толстую часть желатинового монстра.

Монстр взвыл, разинув настолько огромную пасть, что показалось, будто его уже разрубили пополам. Щупальца резво вытянулись, пока девушка отвлеклась на признанную наиболее опасной часть – зубы ожившего опыта, и оплели её ноги.

– Сзади! – запоздало крикнул Лео, забыв про гуманность и втыкая серп в тварь со своей стороны.

Но конечности уже срослись между собой в единую массу, паутиной обездвижившую агента. Девушка одной рукой зацепилась за выступающие перила, чтобы затянуть её в огромный липкий рот не получилось слишком легко, а второй рубила фиолетовые нити, мгновенно восстанавливающиеся и ещё крепче сжимающие стопы. У старой ржавой железяки не было ни единого шанса и, кажется, монстр быстро это понял, начав двигаться навстречу упрямой добыче.

– Ты ещё жива? – воспользовавшись краткой передышкой, Лео бросил оружие и, быстро-быстро листая страницы уцелевших книг, почти наугад скидывал в ступку ингредиенты.

– А ты решил ко мне гарнир приготовить? Что-то не вовремя!

– Всего лишь записываю повадки существа во время трапезы, – отшутился он, тщательно давя пестиком травы.

Пижма со всей силы шарахнула мечом по приблизившейся твари, и проклятая железка не выдержала – разломилась у рукояти, так и застряв двумя половинками в теле прожорливого осьминога. Тварь между тем не смутилась и принялась вдумчиво обсасывать ржавчину с деталей.

– Напиши, что предпочитает белое полусладкое, – прохрипела Пижма, всё больше осознавая, что без помощи не выберется.

Лео напоследок плюнул в ступку и нравоучительно поднял палец:

– С мясом полагается красное. Позор тебе, тварь необразованная, и порицание!

Не успела агент оскорбиться, как Лео широким взмахом сыпанул перемолотые в пыль травы по спине существа. То недоумённо замерло, поёжилось и начало… чихать!

Приглушённый звук раздавался изнутри, не понимающий, как такое возможно, монстр вместо того, чтобы вырастить нос снаружи, начал сворачиваться и чихать внутрь, раздуваясь, раскидывая по комнате ошмётки фиолетовой слизи.

Апчхи!

Апчхи!

Апчхи!

А-а-а-а-а-ПЧХИ!!!

Пижма брезгливо вытерла остатки взорвавшегося монстра краем рубашки подбежавшего Леонарда.

– Не успел родиться, а уже охотится, – фыркнул дракон, подавая руку. – Зловредное существо. Но нельзя исключить, что крайне интересное. Ты видела, как он быстро образовал пищеварительную систему?

– О да! – с воодушевление подтвердила девушка. – Я её о-о-очень хорошо рассмотрела! Чем ты его так?

– Это? – Лео покрутил так и не выпущенную из руки ступку. – Обычный сбор с кучей пыльцы. Подумал, что мама не обрадуется, если эта тварь выберется из подвала, и вспомнил про её аллергию. Сам не ожидал, что сработает.

Агент убрала со щеки дракона подтёк нежно-лавандового цвета.

– Не ожидал он… Учёный, блин. Пошли теперь отмываться, а то мама уши оборвёт.

Лео хотел возмутиться и сообщить, что он вполне себе взрослый мужчина, чтобы бояться мамы, но потом вспомнил, что ей, собственно, на это плевать, и покорно поплёлся наверх.

Полотенце перманентно и раздражающе сползало, не желая держаться на не слишком внушительной груди, поэтому Пижма постоянно подтягивала и перевязывала его, что мешало любоваться рассветом. А любоваться было чем: карамельный, расползающийся густыми тёплыми пятнами, свет лился между горами на горизонте, одна из которых таила место, ставшее для дракона домом. Знала ли Ленора, что её сын намного ближе, чем могло показаться? В каком-то дне пути, видимый из окна, он был так близок и так далёк одновременно, что наверняка становилось тошно. Холодные тёмные горы прятали его, отделяли от семьи, как некогда разделила их трагедия.

Наверное, Леонард специально поселился там. Наверное, он тоже на рассвете любил смотреть на горизонт.

Пижма в очередной раз вернула полотенце на место и нехотя кинула взгляд в другую сторону: город прятался за огромным разросшимся лесом, дорога поворачивала почти сразу за имением, но забыть, что совсем рядом живёт, дышит и пожирает яйца на завтрак человек, которому удалось запугать элитного спецагента класса А, не получалось.

Демонстративно повернувшись к окну спиной, девушка прислушалась: Леонард плескался в ванне уже добрый час, наверняка отмывшись настолько, что, как говаривала мама, рисковал быть унесённым сороками. Но дракон всё продолжал брызгаться, тихонько фыркать и выбираться из воды не желал. По-хорошему ей давно полагалось бы нырнуть в огромную мягкую кровать: ночь без сна давала о себе знать судорожной зевотой и ватными ногами, но простыни выглядели всё так же неуютно, а размеры ложа до сих пор требовали с кем-то его разделить. Особенно, если этот кто-то лохмат, улыбчив и пахнет ромашкой.

Пижма никогда не слыла скромницей, но всё-таки сначала постучалась:

– Ты там не утонул?

– Работаю над этим, – серьёзно ответили из-за двери.

– Помочь?

– Справляюсь.

Сползающее полотенце удалось поймать где-то в районе талии, что только добавило раздражительности в комплект к усталости. Пижма, не жалея, толкнула дверь. Затвор, закреплённый больше для красоты, чем ради функциональности, робко хрустнул.

Леонард, полностью одетый, за исключением разве что ступней и подвёрнутых до середины икр штанов, сидел на широком бортике огромной каменной ванны и шумно болтал ногами в горячей воде с давно полопавшимися пузырьками пены. Он поднял взгляд от блокнотика, в котором явно не первую минуту что-то увлечённо строчил и укоризненно причмокнул губами:

– Эй, я же мог быть не одет!

– Но ты одет, – подметила Пижма, внезапно смущённая тем, что сама облачиться хотя бы в тонкую ночнушку не удосужилась.

– Похвальная внимательность! – Лео равнодушно вернулся к записям.

– Ты всегда моешься при полном параде?

Раз уж всё равно попала в глупое положение, убегать и извиняться глупо, решила Пижма, и умостилась на противоположном бортике, присоединяясь к развлечению. Правда, пришлось трижды провернуть похожий на ручку кофемолки рычаг, чтобы добавить кипятка: набранная вода давно остыла, что ничуть не мешало Леонарду в его уединении.

– Не всегда. Только когда есть опасность, что кто-то вдруг решит составить мне компанию, – сделал пометку в записях Лео.

Пижма игриво поймала его длинную узкую ступню своими.

– А нормальный мужик только обрадовался бы.

Дракон пожал плечами: он и не доказывал, что нормальный.

– Что пишешь? – попыталась привстать и заглянуть в блокнот агент, но мелкие закорючки разобрал бы разве что профессиональный врач.

Ангуссон не стал таиться:

– Пытаюсь понять, где допустил ошибку в расчётах. В точности следовал найденному рецепту, а зелье вместо этого превратилось в…

– В осьминога! – подсказала Пижма.

Горе-учёный поправил:

– В неизвестное науке, имеющее минимальные инстинкты и рефлексы живое существо. Очень похожее на перебегунчика, надо признать. Но в прошлый раз после добавления его тычинок, эффект получился нужным, а сегодня…

– Незабываемым?

– С этим не поспоришь.

Агент закусила губу: если восстановить рецепт так сложно, то переданный совету магов флакон может стать серьёзной проблемой. Она придвинулась ближе, касаясь бедром ноги Лео.

– Ладно, я скажу это. Но тебе всё равно никто не поверит! Спасибо.

Дракон приложил ладонь к уху:

– Что-что? Какие интересные слова ты знаешь!

– Заткнись!

– Тут уже не удивила.

– Ладно, я прошу прощения! Доволен! Мне очень жаль, что ты отдал этим говнюкам зелье из-за меня! Я очень не хочу, чтобы они его использовали и, если могу чем-то помочь, сделаю это! Спасибо, понял? – так угрожающе протараторила она, словно зачитывала права арестованному, а не благодарила друга.

Смягчившись, Леонард сжал её колено и задорно улыбнулся:

– Ну, подозреваю, им тоже придётся несладко. Даже удавшееся зелье имеет побочный эффект.

– Я помню. Мне понравился мини-дракоша, – агент потянулась почесать Лео под подбородком, как чешуйчатую ящерку, но с человеком проделать этот фокус оказалось не так-то просто. Поймав недоумённый взгляд, она резво подскочила, едва не свалившись в воду, пересекла комнату и устроилась у дверей, якобы собираясь уходить. Не ушла: сложила руки на груди, чтобы проклятое полотенце оставалось на месте и небрежно оперлась бедром о дверной косяк.

– А ещё у них ничего не получится без главного ингредиента.

– Это какого же?

Леонард хотел пошутить и заявить, что со шпионками подобной информацией делиться не станет, но… Но что это за мир, в котором нельзя никому доверять? Тем более тому, кто, рискуя жизнью, пытался его защитить.

– Моя кровь. Всё-таки я из рода драконов. По преданию, по крайней мере. А Ювеналий – нет. Вот и посмотрим, чем он попытается её заменить.

Пижма закусила губу и отвернулась. Насколько она знала таких, как председатель, узнай он правду, замену искать не стал бы. Зачем? Есть же хороший такой запас, литров эдак пять, свеженькой и горячей. Нет, он не станет искать замену; он просто схватит Леонарда. Телохранитель сжала кулаки. Зелье нужно вернуть и не дать Ювеналию ни единого шанса. Если, конечно, не прибегнуть к другому методу, более жестокому, но и более действенному. Пижме уже предлагали взять заказ на убийство и тогда она струсила. Изменилось ли что-то теперь?

Она шагнула к Леонарду, присела рядом, повернувшись в противоположную сторону, чтобы спрятать глаза, прижалась к нему плечом.

– Лео, мне очень жаль, что ты во всё это ввязался. Правда, – тихо начала она, чувствуя, что нервничает больше, чем когда сдавала выпускной экзамен по рукопашному бою. – И для меня очень много значит, что ты помогаешь мне. Очень долго я никому не доверяла, но ты… Ты слишком искренний, слишком честный. Я не могу не ответить тебе взаимностью. И… проклятье, – она закашлялась и начала нервно мять край полотенца, – и для меня честь быть твоей невестой.

Она наконец нашла в себе силы повернуться и взглянуть в его глаза: огромные, светлые… Растерянные?

Пижма чуть подалась вперёд и прикоснулась к его губам. Тёплые, мягкие, они раскрылись навстречу, но не дрогнули в ответ. Агент непонимающе отстранилась: Леонард сидел, не двигаясь, беззвучно открывая рот для слов, но не мог выдавить из себя ни единого.

– Что? Что случилось?

Леонард молчал, а его брови ползли всё выше.

– Ну говори уже!

– Пижма, – дракон попытался отвернуться, но посчитал это трусостью и заглянул ей в лицо, не скрывая своих чувств. – Пижма, мне очень жаль, что ты так всё восприняла. Но я… Я сказал это, чтобы выручить тебя. По старому закону попаданка, не привязанная ни к одной семье, – преступница. В лучшем случае тебя тут же отправили бы домой. В худшем… Впрочем, ты уже знакома с повадками Ювеналия. Пижма, ты прекрасная женщина. Невероятная, сильная и красивая. И я сделаю всё, чтобы помочь тебе устроиться в нашем мире. Но я не влюблён в тебя.

Рефлекс требовал бить в нос, но она поступила как девчонка. Пощёчина, правда, тоже оказалась не слабой и скинула мужчину со скользкого бортика, заставив на мгновение скрыться под водой.

Подавив желание подержать его под поверхностью ещё немного, авось ума наберётся и внезапно влюбится, Пижма дождалась, пока дракон вынырнет и сосредоточится на ней. Агент расслабленно прислонилась к стене и усмехнулась краем рта, вкладывая в эту ухмылку все актёрские навыки, которые воспитывали в ней во время обучения:

– Что ж, тем лучше, – она откинула голову назад, громко стукнувшись затылком. – Боялась, что придётся притворяться, чтобы не задеть твои чувства. Но раз их всё равно нет…

Она замолчала за мгновение до того, как голос сорвался, и торопливо вышла из ванной.

Девушка скинула полотенце, резко зло задёрнула занавески, пропустившие в спальню любопытные лучи рассветного солнца, и забралась в холодную постель, уже никого не дожидаясь.

Леонард так и не лёг спать. Он ещё долго смотрел на то место дверного косяка, к которому прижималось бедро агента Пижмы, а потом умылся холодной водой и, шагая как можно тише, вышел из комнаты.

Глава 9. Все едем на бал!

Очень высокий, очень худой и очень костлявый мужчина с достоинством спустился с лошади, укоризненно покосившейся на обладателя острых коленок лиловым глазом; задрав подбородок, он приблизился к двери и дважды стукнул выпуклыми костяшками, проигнорировав металлическое кольцо в форме кусающего свой хвост дракона, специально для этого предназначенное.

– Ана, милая, не бегай так, а то ж ненароком поскользнёшься и ушибёшься! – послышалось с той стороны заботливое предупреждение, перемежающееся с чавканьем. – Я сам. Это, видно, фрукты привезли!

На пороге показался пузатый коротышка с зажаренным окорочком в руке.

– О, вы не фрукты привезли? – на всякий случай уточнил он, оглядывая гостя. Выглядел тот так, словно, доверь ему кто рисковый доставку еды, расправился бы с ней, не сходя с места.

Тощий мужчина не удосужился опустить взгляд на хозяина дома, достал длинную узкую тубу с алой печатью и подал на вытянутой руке:

– Нет, сэр. Лишь корреспонденция от его превосходительства, благоразумнейшего и достопочтенного, многоуважаемого и всячески одарённого…

Дядя Сэм, не отрывая взгляда от гонца, откусил от окорочка ещё кусь и, не скрывая любопытства, поинтересовался:

– Что, ни разу не запнёшься?

– Нет, сэр, – на той же ноте продолжил зануда, – умнейшего и богатейшего, на турнире рыцарей десятилетней давности по причине скоропостижной кончины остальных участников победившего…

– Это ты сам придумал или он на досуге развлекается?

– Этикет обязывает, сэр, – протянул гонец, но, на мгновение прервавшись, закатил глаза и одними губами произнёс «Лоренцо». Последующее слово легко додумывалось до «придурок», но идентифицировалось намного сложнее, говоря о многолетнем опыте подколок. – С завидной частотой куртизанок посещающего, на досуге крючком вяжущего, удостоенного высочайшего звания Председателя Совета Магов…

– Ещё долго?

Воздух в лёгких закончился одновременно с пламенной речью:

– Господина Ювеналия! Фух. Всё!

Сэм не поленился добежать до не до конца убранного с обеда стола и принести воды:

– На, болезный. Притомился небось.

Мужчина с благодарностью залпом выпил всё, без малейшего почтения сунув тубу в руку радушному хозяину. Тот попытался раскачать тугую пробку, зажав сосуд меж коленями, подцепить зубами или выбить хорошим шлепком снизу – никак! Гонец махнул тубу на теперь уже опустевший кубок, открутил крышку и вытряхнул туго свёрнутый желтоватый пергамент.

– В общем, вот, – сбивчиво закончил он. – Письмо от этого самого, его самодурствия.

Сэм одобрительно хмыкнул: Ювеналия предпочитали шумно любить и активно опасаться, так что, хоть его размолвка с семьёй Ангуссон ни для кого не была секретом, шутить про действующего председателя не рисковали даже в их доме. Разве что открыто порицать и грязно обзываться, но придерживаясь этикета и исключительно на пустой желудок!

– Это чего у нас тут? – не секретничая, Сэм ногтем подцепил склеивающий края бумаги плевочек воска и, как мокрую тряпку, встряхнул драгоценное послание. – Так-так-так… Уважаемые… Это мы и без тебя знаем… С радостью сообщаем… Да что ты говоришь? Просим прибыть… С нетерпением ожидаем… Обожаем, уважаем, поджигаем. Ну и засранец же твой Ювеналий! – Сэм в сердцах порвал пергамент надвое, почесал в затылке, попытался соединить половинки, но, уверившись в тщетности попыток, просто скомкал и сунул в карман.

– Я в курсе, сэр, – невозмутимо подтвердил гонец. – Что ответить его превосходительству?

– Что он может сожрать лошадиного дерьма за ужином!

– На котором, полагаю, вы будете присутствовать лично? – дотошно удостоверился прилежный работник.

– Куда уж без нас, – Сэм глубокомысленно зарылся пальцами в густую бороду, с ужасом осознавая, что, если не сбрить, то причесать её жена точно заставит, поэтому на всякий случай робко уточнил: – А без нас точно никуда, да?

– Насколько мне известно, сэр, хоть эти сведения и не подлежат разглашению, приём устраивается исключительно для знакомства с новым членом вашей семьи.

– То есть, всё-таки никак? – сделал последнюю безнадёжную попытку мужчина.

Гонец дружески сжал его пухленькое плечо костлявыми пальцами:

– Соболезную, сэр.

– Ой, да ну тебя! Теперь ещё пить с горя…

– Поддерживаю, сэр.

Сэм заговорщицки покосился: серьёзно поддерживаешь?

– Ну тогда пошли, – махнул он рукой в глубь комнаты.

Гонец невозмутимо достал из-за пояса многозначительно булькнувшую фляжку:

– Что на закусь, сэр?

Дядя Сэм, довольный, что нашёл себе компанию вместо вернувшегося домой, но днями пропадающего в лаборатории сына или невестки, под чутким руководством Леноры уже неделю осваивающей стрельбу из лука и тонкое искусство пофигизма, ухватил гонца под руку, заставив едва ли не пополам сложиться, и потащил на кухню.

Вечером жена нашла его по звукам: изрядно захмелевшие мужчины тянули заунывную песню о несчастной любви, причём, каждый считал, что качество исполнения зависит исключительно от выдаваемых децибел, поэтому старательно друг друга перекрикивали.

Сцедив улыбку в кулак, Ленора натянула на лицо строгую гримасу и стала полным порицания идолом за спинами дружески обнимающихся певцов.

– Возлюбленный муж, ты ничего не хочешь мне сказать?

Сэм подпрыгнул на скамье и с воодушевлением бросился обниматься, тут же с неё свалившись.

– Хочу! – протянул руки он. Знай кто Ленору чуть хуже, предположил бы по её лицу, что дядя Сэм и ноги скоро протянет, но господин Ангуссон был женат не первый год, а потому безрассуден, весел и непробиваем. – Милая, ужас как хочу! Хочу сказать, что ты у меня самая, ик, самая… это… красивая! И умная! Во! – Сэм в меру возможностей приподнял руку над полом, показывая уничижительно низкий уровень. – Во настолько ты у меня умная! И самая-самая заботливая и любящая!

Дядя Сэм замолчал, искренне поражённый тем, что осилил столь пространный диалог, но Ленора, недовольная прерыванием списка её достоинств, кашлянула и добавила, двигая лишь краем рта:

– Сильная, талантливая и умопомрачительно красивая.

– Так была ж уже красивая, – влез гонец.

– И что? Красивой женщине и дважды о её великолепии можно напомнить.

– Сильная, талантливая и упом… унопом… уломбом, – запнулся муж, – шибко, короче, ты у меня хороша!

– И глаза у меня сияют, как соцветия садовой венерки.

– Да!

– И кожа нежнее эльфийского шёлка.

– Ну дык!

Щёки Леноры тронул румянец:

– Ах, милый, как приятно, что спустя столько лет брака ты не забываешь говорить мне комплименты! Приди же ко мне, страсть моих ночей!

Сэм с готовностью раскрыл объятия, позволяя рывком поставить себя на ноги.

– Дай же облобызать твои колени, алый сок сердца моего! – с трудом оторвавшись от губ возлюбленной, Сэм отсалютовал собутыльнику: – Не обессудь, друг! Долг зовёт!

Гонец с расторопностью старого слуги вытянулся в струнку, покачиваясь почти незаметно, склонил голову и с достоинством, лишь изредка путая правую ногу с левой, удалился.

– Оно того стоило? – сощурилась Ленора на закрытую дверь.

Сэм, мгновенно протрезвев ровно настолько, чтобы больше не выглядеть алкоголиком, а походить на расслабленного вином героя-любовника, достал чистый бокал для жены, наполнил и подал, чтобы поднять тост за столь талантливого и проницательного себя:

– А ты во мне сомневалась, сок сердца моего? – без единого оттенка хмеля в голосе оскорбился он.

– И в мыслях не было, страсть ночей моих! – ужаснулась супруга, неимоверно гордая, что ни разу за представление не рассмеялась.

– Они вынуждены всё-таки вынуждены собрать совет, но постараются обойтись главной пятёркой, чтобы не привлекать внимания.

– Этого я и ожидала, – Ленора перекатила тонкую ножку сосуда между ладонями. – Позовут тех, кто испытывает ко мне меньше всего тёплых чувств.

Сэм задумчиво подтвердил:

– Да, наверное, не следовало тебе тогда говорить, что все они мелкие сошки и не могут моргнуть без твоего согласия…

– Так они же и не могли, – пожала плечами Ленора. – Не сказать, что мне это не нравилось, но горячиться не следовало. Что ещё?

Мужчина склонил голову и указал на щёку, намекая на оплату информации. Жена с радостью расплатилась звонким чмоком.

– Ювеналий держит это в секрете, но они хотят отвести Пижму к древу.

Ленора, не удостоверившись, насколько близко стоит скамья, осела от неожиданности. Заботливый муж вовремя подпихнул сидушку, чтобы супруга не рухнула на пол.

– Гонишь! – шёпотом возмутилась женщина, прикрыв рот ладонью с идеально ровными коротенькими ноготками.

– Сам не думал, что они вспомнят старые методы.

– Что ж, им же хуже. Насколько я успела узнать нашу дорогую невестку, она от своего не откажется. Так что ещё посмотрим, кто на этом приёме покажется старым маразматиком, – Ленора тихонько стукнула краем бокала о бокал мужа. – Если Леонард и правда влюбился в эту забавную девчушку, нам ничего не грозит.

Стрелять из лука получалось плохо. Это жутко злило Пижму: в академии, вооружённая глоком[1], она с лёгкостью сбивала все мишени, а здесь в молоко попасть стало невыполнимой задачей. Ветер мешал, снося стрелы вправо, хотя она специально целилась левее, оперение уже трижды содрало кожу, а здоровенный синяк от тетивы на предплечье приобрёл оттенок утопленника недельной давности. Ни на что не надеясь, она выпустила последнюю стрелу из колчана и, не глядя, куда та угодила, развернулась обратно к дому.

– Ну, по крайней мере, она улетела в правильном направлении, – подбодрил насмешливый голос.

Леонард сидел на нагретых солнцем ступеньках, вытянув длинные ноги аж до перил, и, ежеминутно поправляя очки, пялился в толстенную книгу на коленях. На агента он не смотрел. Вообще казалось, что вышел совершенно случайно, просто подышать воздухом, а что в саду оказался кто-то ещё – совпадение. Но Пижма так не думала.

Девушка не ответила на подкол: сама прекрасно видела, что осваивание местного оружия идёт хуже некуда. Она грубо пнула Лео под коленку, вынуждая опустить ноги, и сорвала с его носа аксессуар, делающий лицо дракона донельзя привлекательным:

– Нафига очки таскаешь? Как задрот, честное слово.

– Потому что ты считаешь, что они мне идут, – честно ответил Лео, мягко отбирая их назад.

– Я такой фигни не говорила.

– Зато кусаешь губы каждый раз, когда думаешь, что я привлекательный.

Леонард снова надел очки.

Пижма закусила губу, а потом закусила её ещё сильнее, но уже от досады.

– Говнюк.

– Но привлекательный, – поднял палец Лео.

И не поспоришь ведь. Действительно привлекательный. И теперь, когда оказалось, что плод не только сладок, но ещё и запретен, эти огромные светлые глаза и бледные руки казались ещё более… раздражающими! Нет, определённо этот наивный ботаник её бесил! Такой весь из себя правильный, такой заботливый: одеялом её укрывал, думая, что уже уснула, завтракать без неё не садился, вставал, как только она появлялась в комнате… Бррр! Да как только представится шанс, Пижма сбежит из треклятого имения без оглядки! Подальше, как можно дальше от спокойной насмешки в голосе и навязчивого запаха ромашки!

Пожалуй, она пожалеет лишь о расставании с Ленорой. Их ежевечерние посиделки в саду, когда они забивали аромат роз сигаретным дымом, когда рассказывали друг другу о безумно похожих, но совершенно разных мирах, когда устраивали засаду на возящегося в зарослях наземного шига, похожего на ежа с длинными лапами и пушистым беличьим хвостом… Да, пожалуй по этому она будет скучать. Быть может даже навестит старушку разок-другой, когда официально станет гражданкой Лимба.

Ленора уверяла, что случится это очень скоро. Проще всего, конечно, было просто выйти замуж за Леонарда. Тогда статус жены перечеркнул бы все вопросы. Но в этом случае Пижме пришлось бы остаться рядом с драконом, пока смерть… Ну, вообще-то, всего на десять лет. Потом, как объяснила свекровь, можно найти любовника, развестись, снова выйти замуж, придушить подушкой второго мужа…

Десять лет! Нет, так долго рядом с доброжелательным, умным, до отвращения рассудительным и правильным Лео без возможности закусить его чуть выпирающую нижнюю губу, ощутить, как длинные пальцы скользят по плечам… Проклятье! Она выберет другой способ. Совет магов не кусается. По крайней мере, не больше, чем сама Пижма. Осталось лишь дождаться их приглашения.

– Чего надо? – агент сообразила, что слишком долго молча пялится на задравшуюся и чуть обнажившую живот рубашку Леонарда.