Текст книги "Давай поиграем, дракон! (СИ)"

Автор книги: Даха Тараторина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Леонард вышел из-за стола и требовательно и так скоро отодвинул стул агента, что она, потеряв равновесие, снова в него рухнула.

– Я не хочу, чтобы ты оставалась с ней наедине, – он сжал её плечи, вынуждая, как вертлявого школьника, сидеть недвижимо.

– Я не вижу кольца на этом пальце! – наугад сунула Пижма руку назад. Судя по недовольному пыхтению, попала точно в нос.

– Вы хотите кольцо, милая? – удивилась Ленора. – Не думала, что Леонард не балует вас подарками. Готова исправить сию оплошность.

Девушка смутилась, сообразив, наконец, что кольца местные супруги носили исключительно декоративные, а обручальными, видимо, были одинаковые кулоны с изображением драконов на их шеях.

– Я так, для красного словца. Штампа в паспорте, между прочим, я тоже не вижу.

– Ты же не хотела подписывать контракт на рабство, – напомнил Лео.

Пижма шлёпнула по ладоням придерживающего её дракона: нет, она больше не намерена терпеть эти недомолвки!

– Всё, баста, карапузики! Я тут не комнату украшать пришла. Меня пытаются усадить в тюрьму и, вероятно, запытать до смерти, так что ждать, пока проблему решит кто-то другой, я не намерена. Ленора, сударыня или как там вас правильно?

– «Матушка» вполне подойдёт, – сладко пропела она.

– Мамулечка-красотулечка! – без запинки начала девушка. – Будьте так любезны рассказать мне, что за хрень у вас тут творится, а то я чувствую себя единственной трезвой на празднике безумия!

Госпожа Ангуссон мотнула головой в сторону двери, понимая, что обиженный Лео и громогласно храпящий Сэм всё равно не дадут им посекретничать.

Сад едва не сбил с ног густым, тяжёлым ароматом роз. Они пятнами крови алели в тёмной сочной листве, прятались, подглядывали из-за деревьев, хаотично плясали по участку, но ни одну старательный садовник не подровнял, не пересадил: все росли на воле, ничем не сдерживаемые, манящие проезжающие мимо имения экипажи, но никогда и ни при каких обстоятельствах не срезаемые.

Ленора приподняла опустившийся на тропинку цветок чашечками ладоней, заботливо оперла ослабевшую ножку о крепкий молодняк.

– Терпеть не могу розы, – сообщила она, улыбаясь своим мыслям. – А ты?

– Да я вообще цветы не очень…

– И правильно. Только заполоняют всё и мешаются на каждом шагу. Ещё и запах… А-а-а-а-апчхи! Вообще-то, у меня на розы аллергия, – по-простому вытирая нос рукавом сообщила Ленора.

– Тогда почему бы их не выполоть?

Женщина пожала плечами:

– Во что превратилась бы наша жизнь, будь в ней всё идеально, верно?

Пижма очень сомневалась, что идеальная жизнь в огромном имении с собственным садовником может наскучить, но у богатых свои причуды. Она, стараясь не задевать сапогами растения, проследовала за драконихой, игнорирующей тропинку и срезающей угол прямо сквозь заросли.

– А-а-а-апчхи! О, прости дорогая. Всегда стараюсь пересечь сад побыстрее. Там впереди беседка, куда не добивает эта проклятая вонь.

Женщина зашуршала огромными листьями размером с лапухи и с радостным вздохом нырнула куда-то под них. Пижма усомнилась, будет ли свекровь рада её обществу в подобных обстоятельствах, но высунувшаяся бледная рука цепко ухватила её за полу рубашки и втянула внутрь.

Снаружи элитный спецагент и не заподозрила беседку, впрочем, изнутри она тоже больше походила на качественно сплетённый, просторный, но всё-таки детский шалаш. Ленора, наплевав на все приличия, устроилась прямо на земляном полу, вытянув ноги в кружевных чулках и задрав юбки, чтобы можно было прямо на них усесться. Пижма присоединилась к разврату, недоверчиво прислоняясь к переплетениям лозы в стене.

– Ещё ребёнком я любила здесь прятаться ото всех, – заговорщицки сообщила Ленора. – Никто и никогда меня тут не находил. Каюсь, несколько раз приходилось сидеть здесь по полдня: маленький Леонард был несносным и крайне доставучим мальчишкой.

– И что, не находил?

– Неа. Они с Сэмом до сих пор про это место не знают.

– Тогда почему же вы показали его мне?

Ленора со скучающим видом материализовала над ладонью искрящийся молниями шар:

– Потому что, если ты мне соврёшь, я тебя убью, а труп так и не найдут из-за вонючих роз.

Пижма нервно хихикнула:

– Это потому их здесь так много?

Ленора молча приподняла бровь. Совсем как Лео, но выглядело это куда более пугающе и многозначительно. Дурная же у дракона наследственность, однако.

– Итак, милочка, не подумай, что я тебя запугиваю, но…

– Но вы именно этим и занимаетесь?

– Но я именно этим и занимаюсь, – подтвердила ведьма. – Кто ты такая и что тебе нужно от моего сына?

Магический шар мерцал в полумраке беседки, провоцируя на искренность; навыки спецагента требовали не говорить ни слова без адвоката или хотя бы пока не начнутся серьёзные пытки; вход в лозе, через который они только что пролезли, затянулся, отрезая пути к отступлению.

– И слова не скажу! – заявила Пижма, демонстративно складывая руки на груди. – На слабо решила меня взять, старушка? Да я таких, как ты на завтрак ем и апельсиновым фрешем запиваю!

Кажется, даже ветви, сплетающие стены беседки, замерли в недоумении. Ленора округлила глаза и растянула губы в улыбке:

– А ты боевая девчонка, да?

– Ты, вроде, тоже не из кисейных барышень, – Пижма попыталась рефлекторно нашарить кобуру, но лишь печально почесала бедро. Надо хоть меч какой завести для вида, а то все-то тут колдуны с многовековым опытом.

Ленора сжала кулак, сминая шар, в знак перемирия. Кажется, первый тур собеседования пройден.

– Теперь я вижу, что он в тебе нашёл. А ты?

– Что я?

– Что ты нашла в моём сыне? Лео… Не слишком популярен среди женщин. У него нет ни обаяния отца, ни моей магии, ни ума его деда.

– Жестоко.

– В каждом стаде есть паршивая овца, – пожала плечами Ленора. – Но это не значит, что я не люблю малыша, хоть он этого и не ценит. Сбежал вот из дома, глупыш. Нет, разумеется, я знала, что рано или поздно он вернётся, правда, ожидала, что это случится пару лет назад и без очаровательной компании.

Компания зарделась, польщённая вниманием.

– Вы не слишком к нему строги? Я тоже поначалу думала, что Лео слизняк, но он умеет удивить.

– Тебя – возможно, – Ленора отмахнулась, ощупывая потайные кармашки в поисках мундштука и крайне опечалилась, обнаружив, что оставила его дома. – А меня уже не так просто удивить. Из какого ты мира?

– С Земли. Не знаю, как у вас она зовётся.

– Представь себе, – «Земля». И ты хочешь туда вернуться? Это несложно устроить. Все попаданки наперебой кричат, что хотят домой, правда почему-то неизменно выходят замуж за местных.

Земля… А что там, на земле? Любимая работа? Чёрта-с два! Заботливая семья? Вот уж нет. Друзья? Муж? Дети? Пожалуй, список куда проще начать заполнять здесь.

– Я не хочу домой. Мне у вас нравится, хоть вы и двинутые.

Ленора всерьёз подтвердила:

– Да. Мы такие. Так ты решила, что Леонард поможет тебе здесь обустроиться?

– Ну да. Я…

Женщина будто подскочила на пружине, опрокинула Пижму навзничь, уселась верхом и поднесла ещё один магический шар так близко к её лбу, что ощущался жар каждой взрывающейся искры.

– Эй, дамочка! Вы чего?

– Мне нравятся боевые девчонки, – в глазах Леноры вновь вспыхнуло некогда потушенное неистовое пламя. – Я сама была такой же. И я тоже не упустила бы своей выгоды. Но послушай, малышка, моя семья – только моя. Мы достаточно горя натерпелись и точно не намерены связываться со стервой, во всём ищущей свою выгоду. Леонард наивный ребёнок, хоть и кажется взрослым мужчиной. Я оберегала его слишком долго, но не собираюсь прекращать. Если ты обидишь его чем-то…

Меньше всего на свете агенту Пижме хотелось проверять, какие следы на трупе оставляет сгусток магии. Что-то подсказывало, что горящий шар не оставит частей тела, которые смогут начать вонять. Желание поискать на стенах беседки другие обугленные ореолы тел стало нестерпимым, но привычка сработала быстрее, чем госпожа Адекватность, захаживающая в её голову всё реже и реже, попросила вести себя как послушная девочка.

Агент подцепила ногой колено противницы, уклоняясь от сорвавшегося с пальцев пульсара. Тот увяз в сырой земле, сыто чавкнув, хорошенько опалил волосы, но не лишил головы, а это главное. Какая невестка не мечтает накостылять свекрови? Пижма, вообще-то, об этом не успела задуматься, но нужда заставила. Она дёрнула Ленору за руку, подхватила задравшуюся юбку и, дезориентируя, накинула на лицо врага.

Усевшись сверху, придерживая тряпки, спутывающие женщину, она уточнила:

– Вы только не подумайте, что я вас не уважаю. Я вас вот как уважаю! – она чуть подпрыгнула, устраиваясь поудобнее на заду уткнутой лицом в землю соперницы. – И очень надеюсь, что это не испортит наших отношений, матушка!

– Ничего не могу обещать! – прохрипела Ленора.

– Эй! Я всего лишь поддерживаю разговор! Вы решили, что я намерена использовать вашего сына? Так вот нетушки! Каюсь, я успела неплохо перед ним провиниться. Исключительно по незнанию и наивности!

– Да ты прямо воплощение наивности!

Пижма метко сплюнула между ветвей беседки:

– Случается иногда. Ну так я ничуточки не желаю ему зла! Более того, он меня нанял как своего телохранителя и я не намерена из этой роли выходить!

Ленора перестала дёргаться и, как могла, обернулась:

– Так ты не собираешься выходить за него замуж?

– Боже упаси!

Дракониха возмущённо задёргалась:

– То есть как это? Он недостаточно хорош для тебя?

– Что вы! – Пижма ласково вжала почти освободившуюся противницу в землю, дабы не провоцировать дальнейший конфликт. Хотя куда уж хуже? – Лёня – очаровашечка!

– И без тебя знаю.

– Но мы знакомы два дня! Какой замуж? Мне не настолько невтерпёж! Просто ваш Ювеналий на меня слегка обиделся за то, что я ему не помогла с одним дельцем, вот и…

– Вот ты сразу так не могла?! – Ленора резко мотнула головой, и Пижма с хрустом впечаталась в стену, очень надеясь, что хруст произвели ветки, а не кости. – Значит, ты не угодила Ювеналию?

– Ну да…

– Можешь не продолжать. Что бы тебе ни было нужно, я тебе это дам. При условии, что председателю это не понравится, разумеется.

Пижма не стала шутить, что председателю однозначно бы не понравилось, если бы на неё переписали имение и все причитающиеся к нему деньги, просто облегчённо кивнула.

– Леонард решил прикрыть тебя свадьбой? Уверена, старый хрыч прицепился к тому старому закону по попаданцев! Что ж, дорогая невестка, – Ленора попыталась отряхнуть юбку от земли, но с неудовольствием отметила, что это дело бессмысленное. – Считай, у тебя есть моё благословение.

– А-а-а…

– А, и Сэма, разумеется, тоже.

И что теперь? Если обе выжили, знакомство со свекровью считается успешным? Кажется, в этом мире да.

– А-а-а-апчхи! – громогласно чихнула Ленора уже на пороге, тут же снова принимая невозмутимый вид, потрясающе контрастирующий с наливающимся под глазом синяком, про который агент не рискнула ей сообщить. – Ненавижу розы!

– Тогда почему бы вам от них не избавиться?

Ленора посмотрела на сад так, как смотрят лишь на кладбище, и внезапно с нежностью улыбнулась:

– Потому что их обожал мой старший сын.

Глава 8. А ты меня любишь?

Любила ли Пижма роскошь? Нет, как можно?! Она ведь не какая-нибудь сопливая девчонка, мечтающая о нелёгкой принцессьей доле, требующей ежедневно выбирать, обрядиться в голубое платье или в розовое! Пижма – взрослая серьёзная женщина, боец, агент безопасности, принимающий тяготы и лишения как должное. И она не получала ни малейшего удовольствия, нежась сейчас в ванне, наполненной пеной и горячей водой (комфортабельное какое-то средневековье!), отмачивая стёртые ноги, натираясь душистыми маслами и поглощая в немеряных количествах местный аналог винограда, истерически визжащий в момент поедания, но сочетающий в себе невероятный вкус мёда, хмель качественного пива и запах жареных семечек.

– Нет, дорогая, они не живые, хотя так было бы, конечно, веселее, – успокоила её за ужином Ленора, – просто скрипучие. Но, согласись, вкус того стоит.

– Стоит, – поковырявшись в ухе после очередного визга, согласилась Пижма и закинула в рот ещё пару ягод.

Агент машинально вытерла мокрым предплечьем скатывающийся от жары по лбу пот и зашипела: ожог от знакомства со свекровью обещал сходить долго. Правда, как выяснилось, медицина на Лимбе, несмотря на наличествующую магию, не более развита, чем на земле, так что и Леноре придётся избавляться от фингала народными средствами – льдом и сказками о том, что случайно упала.

Когда женщины под ручку, щебеча и воркуя, вплыли обратно в дом, Леонард уже стоял наготове со склянками отваров в одной руке и кувшином вина в другой. Новоявленные подружки, не сговариваясь, выбрали второе и ещё долго, отправив мужчин подальше, обменивались советами по воспитанию мужей. Узнав, что в своём мире Пижма работала, госпожа Ангуссон аж поперхнулась дымом:

– Смею надеяться, исключительно ради своего удовольствия? – уточнила она.

– Ради удовольствия иметь свою квартирку и не иметь слишком близких знакомств с коллекторами. Ну и поесть иногда хочется.

– Это бесчеловечно! Нет, разумеется, в нашем мире многие женщины тоже работают. Есть селяне, вынужденные трудиться в полях, торговки, кухарки, служанки… Но ты, милочка, выглядишь слишком привлекательно, чтобы утруждать себя подобными мелочами. На что же тогда муж?!

Пижма отметила, что Лимб с его правилами определённо нравится ей всё больше. И правда, на что же тогда муж? Впрочем, теорию самореализации и любимого дела никто не отменял. Девушка благодарно приняла набитую трубку, так и эдак повертела её, попыталась неумело раскурить, шарахнулась, когда Ленора, выщелкнув из пальцев огонёк, взялась помочь.

– Вот за что ты мне нравишься: я только руку подняла, а ты уже к драке готова!

– Это рефлекс, – отложила Пижма трубку, – ничего, если я по-простому?

Ленора внимательно следила, как невестка, коей по должности полагалось изображать воплощение нежности и невинности, сноровисто сооружает самокрутку.

– И мне сделай, – заинтересовалась она.

– Ну так у нас всё иначе устроено, – самокрутка получилась аккуратненькая, почти профессиональная, и Пижма с тоской вспомнила весёлые студенческие годы, когда она вот так же курила с поймавшим её на горячем преподавателем. Мужик оказался на диво понятливым и шутливым, отобрал у нарушителей спокойствия из двести седьмой, посмевших травить анекдоты после одиннадцати, пачку чипсов и ещё полночи рассказывал, что, может, всю жизнь мечтал вот так по-простому со студентами посидеть, а они его боятся и чураются. Пижма тоже боялась и чуралась и вообще была уверена, что следующее утро станет её последним перед исключением, поэтому с высоты девятнадцатилетнего опыта рассказывала старику, как тяжело заводить друзей и как легко они отваливаются, как только дружить становится чуть сложнее. На следующее утро её не исключили. И через неделю. И через месяц тоже. А в конце семестра, поймав на себе заговорщицкий взгляд старого хитреца, она осмелела настолько, что, припозднившись, повторила посиделки на кафедре, правда, уже со своим тортиком. Словом, автомат по связям с общественностью она получала до самого выпуска: старикан справедливо решил, что, раз уж она сумела поладить с ним, то ни с какой другой общественностью проблем не возникнет.

– Так как же всё устроено у вас? Всех женщин вынуждают по-рабски работать?

– Вообще всех. Дети, старики и инвалиды тоже не в безопасности, – преувеличила Пижма. – Да нет, это я шучу. Я бы, например, не могла сесть на шею мужику.

Ленора, не выпуская сигарету из пальцев, с удовольствием вытащила из причёски шпильки и растрепала шикарные, длинные, хоть и совершенно седые волосы, зажмурилась, как кошка.

– Сесть на шею? Милочка, ты, кажется, помешана на том, чтобы быть сильной женщиной. Не сесть на шею, а позволить себя содержать. Ключевое слово – позволить.

Пижма завистливо пригладила собственные торчащие во все стороны пряди.

– Я не могу позволить себе позволить. Мне лорд или принц не светит… Не светил. Вот я сама и…

Госпожа Ангуссон запрокинула голову в беззвучном смехе и лениво встала, чтобы дёрнуть за кисточку и приподнять полог над скрытой в тени картиной. Картина была столь же немолода, сколь и хозяйка дома, но столь же искусно обрамлена золотом и украшена драгоценными камнями. С растрескавшегося от времени полотна смотрела улыбчивая молодая женщина с аккуратными чёрными, как уголь, завитками в высокой причёске. Весь вид её, от незагорелых длинных пальцев, до идеально ровной осанки, говорил о благородном происхождении. Под руку же её держал низенький, толстенький, чуть менее лысый, чем сейчас, но очень легко узнаваемый дядя Сэм. В характерном наряде слуги.

– Наш художник любил пошутить и запечатлел первый портрет после свадьбы в таком виде, – Ленора улыбнулась почти той же улыбкой, что освещала лицо нарисованной девушки, только, если замершая в краске девушка горела счастьем, радость сегодняшней Леноры едва тлела, как остывающая зола.

– Он, случаем, рук за это не лишился?

– С чего бы? У меня всегда было отменное чувство юмора. Он лишился ног, – с полной серьёзностью заявила Ленора. – О, милочка, ты опять напряглась? Тебя уже и рассмешить нельзя? Он не лишился ног, нет! Я отрезала ему ухо и отправила в заключение в другой мир.

– Снова шутите?

– Как знать, как знать…

Пока хозяйка дома самозабвенно любовалась делами давно минувших лет, Пижма наконец-то закинула ноги на стол, в тайне надеясь, что её не постигнет участь творца, причём независимо от того, как именно он поплатился за дурацкую шутку. «Ну и что она тебе сделает, если до сих пор не убила?», – бахвалился один внутренний голос. «Может, с чувством юмора у неё и не очень, зато воображение отменное», – предупреждал другой. «Заткнитесь оба!», – велела агент и заглушила шизофренический диалог, на всякий случай вновь опуская стопы на пол.

– Так вы вышли замуж за слугу?

– Я вышла замуж за мужчину, которого любила, – уточнила Ленора. – Но да, он служил у нас конюхом. Представляешь, чтобы обратить на себя его внимание, мне пришлось заново обучаться верховой езде! Я держалась в седле едва ли не с рождения, уходила в галоп при первой возможности и с лёгкостью объезжала самых норовистых лошадей. Но пришлось делать вид, что не могу поставить ногу в стремя! И знаешь, что самое чудесное? Как позже выяснилось, Сэм как раз не умел! Но для того, чтобы научить меня, терпеливо делал вид. Крайне неуклюже, надо признать. Муженёк до сих пор не умеет лгать и раздувается от напряжения всякий раз, как пытается. Но как же он старался! Хотя я, прикидываясь дурочкой, старалась не меньше.

На нас уже тогда смотрели косо, а когда я заняла место председателя совета магов, многие и вовсе стали воспринимать его как удачливого приживалу. Но знаешь что? – женщина приложила палец к губам и подмигнула, – нам было на это наплевать.

Пижма выронила опустевшую чашу для вина. Та со звоном покатилась по полу, разбрызгивая остатки напитка со стенок, снесла по привычке составленные агентом на пол две опустевших бутыли тёмного стекла, грохнулась об дверь и отлетела к ногам Леноры.

В гостиную незамедлительно ворвался Леонард, вооружённый огромной книгой с рассохшимся корешком и бутербродом.

– Что у вас здесь происходит?! Ты в порядке? – бросился он к Пижме.

– Попытка убийства, – не моргнув глазом, сообщила агент, не уточняя подробностей.

– Неудачная, – добавила Ленора. – Но если ты не прекратишь подслушивать, сынок, трупы всё-таки будут.

Дракон ушёл, поминутно подозрительно оглядываясь и, насколько могла судить Пижма, снова упрямо устроился с обратной стороны двери.

– Это у него с самого детства привычка, – Ленора подняла чашу и повысила голос: – С тех самых пор, как он голышом отправился к соседям, а те ещё полдня выражали своё недовольство этим фактом.

Из коридора возмущённо фыркнули:

– Это когда было!

– На твоё совершеннолетие, – невинно уточнила заботливая мама. – Это был первый и последний раз, когда он напился.

– Председатель совета магов? – напомнила Пижма причину инцидента. – Вы были председателем совета магов?

Ленора разочарованно пнула мыском пустые бутылки, заглянула в горлышко, перевернула и потрясла последнюю оставшуюся на столе и с неудовольствием отметила, что, кажется, вечер пора заканчивать, иначе Леонард уснёт прямо под порогом.

– Когда-то была, но ушла с поста. По личным причинам. Технически я и сейчас имею на него некоторое влияние. Но куда меньшее, чем считает Лео, убеждённый в том, что я запугала остальных членов совета магов.

– А вы их запугали?

– А ты не стала бы? О, они так трусливо жмутся по стеночкам, как только начинают что-то подозревать! Кто бы удержался?

– Так Ювеналий вас боится?

– Дрожит, как хвостик у наземного шига! Поэтому Леонард и явился за защитой ко мне. Поэтому…

– Поэтому и сам Лео до сих пор в безопасности?

Ленора скромно поправила манжеты, мол, все мы понимаем, кто главный в этой истории, зачем уточнять? Она бездумно передала кубок невестке и кокетливо накрутила на палец седую прядь:

– Уверена, нынешний председатель попытается использовать тебя как рычаг давления, напомнить, что мы слегка нарушили один старый и никому не нужный закон, понизить мой авторитет среди колдунов. Поэтому, милочка, мы пойдём в наступление первыми. Старый интриган давненько нарывается, так что пора его щёлкнуть по носу.

– Я щёлкать не умею. У меня только хук с правой, – веско заявила Пижма, мотивированная всплывшим воспоминанием о пыточной.

Свекровь осуждающе сдвинула брови:

– О, милая! Леди так не работают! Это ужасно грубо! Лучше яд.

– Снова шутите?

Ленора показала зубы: понимай как хочешь.

Пижма сладко потянулась, вылезая из полюбившейся ванны. Огромная комната, в которую коварная Ленора поселила её вместе с сыном, без Леонарда выглядела слишком пустой и какой-то стерильной. В пещере дракона на каждом шагу валялись травы, склянки, обрывки исписанных мелким почерком бумаг и прочая мелочь. Полнейший хаос совершенно необъяснимым образом создавал уют, а маленький диванчик, нагло не вязавшийся с берлогой в горах и насквозь пропахший ромашкой, казался самым удобным на свете. Девушка плюхнулась на кровать, больше пригодную для спонтанных оргий, чем для пары в платонических отношениях, и в очередной раз кинула тоскливый взгляд на дверь. Кровать провоняла розами; комната пустовала; Леонард, убедившись, что матушка и невестка нашли общий язык, спрятался в подвале и обиженно оттуда звенел колбами.

Девушка одним движением перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку. И почему это дракон перестал о ней заботиться? Может, свекровь уже заживо её сожрала. Может, Лео надышался дыма и лежит теперь бездыханный? А может самое страшное: он там откровенно развлекается, забив на родителей, злобного председателя и, что куда обиднее, изнывающую от скуки гостью.

Затворница снова перевернулась и уставилась в потолок. Схватила подушку, изобразила самоудушение, вцепилась в неё зубами и зарычала, осознав, что та тоже не пахнет ромашкой. Ромашкой пахли только руки Леонарда.

Ну уж нет, пора прекращать это безобразие. Эдак она и правда превратится в запертую в башне принцессу, а агент Пижма не привыкла ждать помощи от рыцарей, когда можно оседлать дракона самостоятельно. Гм… Вообще-то, оседлать – не такая уж плохая идея. Девушка решительно тряхнула головой, накинула халат и отправилась искать своего незадачливого чешуйчатого похитителя.

Из подвала валил дым. Пижма принюхалась и, с неудовольствием отметив полное отсутствие запаха, распахнула дверь.

– Проклятье! – донёсся перекрывающий грохот вопль сквозь непроглядную завесу.

Пижма помахала рукой, разгоняя клубы, и поинтересовалась у темноты:

– Ты там живой?

Пока ещё живой Леонард грохотнул ещё раз, споткнулся, выругался и скучающим тоном сообщил:

– Разумеется. А что, были подозрения?

Дымная завеса расступилась и открыла взору чинно восседающего прямо на столе Лео в сползающих на нос очочках и с книжкой. Как будто так с самого начала и было, ага.

– Ты чего тут делаешь? – любопытно сунула Пижма нос под крышку варева, которое и стало источником мглы. Лео торопливо перевернул фолиант из положения вверх ногами в нормальное и протянул:

– Работал, пока ты с моей маман расшаркивалась.

– Успешно?

Осколки стекла и растекающаяся по полу лужа тонко намекали, что не очень, но дракон с достоинством приподнял бровь:

– Отрицательный результат – тоже результат.

– То есть, ничего у тебя не получилось, и ты зря здесь всю ночь куковал? Хреновый ты дракон, Лёва.

Леонард отбросил книгу, спрыгнул на пол и отвернулся, опёршись руками о стол.

– Как будто я не знаю, – горько проговорил он, и Пижме стало жутко стыдно за ляпнутую глупость. Она мелкими шажками приблизилась и положила свою ладонь на его, поглаживая длинные пальцы:

– Эй? – девушка неловко хлопнула дракона-неудачника по плечу. – Эй, ну ты чего? Я же не в обиду.

Лео нахмурился, растрепал волосы, а потом по-мальчишески задорно улыбнулся:

– Я хоть паршивый, но всё-таки дракон. А у тебя какая супер-сила?

Пижма молча сжала кулак и сунула его под нос нахалу.

– А кроме умения поддержать друга в тяжёлой ситуации? – склонил голову на бок Лео.

Пижма с готовностью продемонстрировала второй кулак: на двух друзей хватит, но дракон мизинцем отвёл её руку в сторону и вернулся к работе, как если бы ему и не мешали. Он отмерял милимикробные капельки настоек, мелким убористым почерком дополнял на полях старинные книги, с задумчивым видом обнюхивал порошки и травы и возмутительно не замечал обиженного сопения. Девушка раз или два сунулась под руку, но внимания так и не добилась.

– Ты разве носишь очки? – сорвала она пенсне с драконьего носа и примерила на себя. – Эй, так они же ничего не меняют!

– Как это ничего не меняют? – Лео, не глядя, отнял игрушку, – Зрение у меня, может и в порядке, зато так я выгляжу просто милым, – он приложил стёклышки г глазам и закончил: – А так милым и необычайно умным.

– Неправда!

– Правда.

Нет, умнее Лео не выглядел. Зато ещё более очаровательным и беззащитным, чем обычно, определённо, что только злило агента.

– А твоя мама, – наслаждаясь перекосившимся и куда менее располагающим к нежностям лицом мужчины, протянула она, – была председателем совета магов. Ты знал?

Лео уронил тоненько звякнувшую склянку, стиснул зубы и подчёркнуто небрежно смахнул осколки со стола.

– Представь себе, знал. Я паршивый сын, а не идиот.

– Спорное утверждение. Ленора о тебе заботится, а ты на неё злишься.

Леонард резко повернулся и прямо уверенно посмотрел ей в глаза. Зрачки сузились до узеньких, совершенно невозможных для человека, щёлочек. Дракон медленно, внятно проговорил:

– Это не твоё дело. Не лезь. Пожалуйста, – добавил он, смягчившись.

Пижма часто заморгала от обиды, но спускать её не привыкла. Девушка уселась на стол, поймала Лео за плечи и притянула к себе, наклонилась к самому уху и угрожающе прошипела:

– Это очень даже моё дело. Ты во всеуслышание объявил меня невестой, частью семьи, привёз сюда и, на минуточку, бросил одну…

– Кажется, общество моей матери тебя вполне устраивало.

– Устраивало. Но это не повод перебивать. Если строишь из себя важную персону, соответствуй и отвечай за слова. Речь идёт о моей жизни, а я не привыкла ею разбрасываться и ещё меньше привыкла доверять её другим. Так что выкладывай, что вы задумали, а я решу, устраивает меня ваш план или нет. Сидеть без дела не в моём стиле.

Лео слегка покраснел он незапланированной близости и попытался отстраниться, но Пижма вцепилась в него мёртвой хваткой, ещё и ногами придержала, чтобы не дёргался.

– Что ты хочешь узнать? – сдался дракон. – Что Ленора была председателем? Да, была. И, – Лео запнулся, – и мой брат тоже был. Должен был стать, если бы не погиб. Мать освободила место для него, а получилось, что для меня. Вернуться она не могла, а видеть меня на месте Невлина для неё было бы невыносимо. Для неё было невыносимо всё, что напоминало, что я – не он. Поэтому я отказался от поста.

Пижма не заметила, когда успела расслабить пальцы и утешающе огладить ими опущенные плечи дракона.

– Поэтому Ювеналий так лебезил перед тобой? – нахмурилась она. – Боялся, что ты вернёшься и займёшь место, на которое он быстренько уселся, пока никто не видит?

– Да. Но мы оба понимаем, что, пока я этого не сделаю, моё слово ничего не значит для совета.

Один имеет право на власть, но ничего не решает. Вторая отказалась от должности, но всё ещё может командовать. Пижма всегда ненавидела политику! Зелье за спиной недовольно зашипело, пойманное в ловушку тяжёлой крышкой со вставленной в рукоятку деревяшкой, чтобы не обжечься. Девушка вздрогнула, сильнее вцепившись в плечи своего нежданного спасителя.

– Ну так вернись. Займи пост и дело с концом.

Лео тяжело оперся о стол узкими ладонями:

– Нет.

– Но это же к лучшему! Сместишь гада, докажешь матери, чего стоишь и спасёшь свою возлюбленную невесту. В чём проблема?

– Нет.

– Почему?! Ты же явно принесёшь больше пользы и…

– Пижма, я сказал нет! – показалось или на висках мужчины и правда заблестела чешуя? Леонард смахнул на пол целую батарею стеклянных, заполненных какая на треть, какая на половину, разноцветной жидкостью, и, тяжело дыша, смотрел, как лужа растекается, перемешиваясь, и из работы целой ночи превращается в грязь. Он поднял на девушку глаза, наполненные горем и одиночеством: – Если я сделаю это, мать решит, что это я убил Невлина.

Агент сдёрнула с крючка на стене нечто, что при подключении фантазии, можно было идентифицировать как полотенце, и прикрыла беспорядок на полу.

– Это неправда. Ни одна мать так не подумает.

– Ты уверена? – Лео присел на корточки рядом, промакивая лужу толстой тканью. Местами полотенце потемнело и задымилось, местами окрасилось, но дракон, кажется, совершенно не предавал этому значения, как и скрежетавшим по полу осколкам стекла: – Невлин родился любимцем. Талантливый маг, потрясающий мечник, женщины обожали его, желанный ребёнок для родителей. А я – урод. Без магии, без таланта, без внешности… Меня впору было прятать на чердаке, чтобы никто не заподозрил, что мы родня. Да мать, собственно, этим и занималась. Я ненавидел брата. Ненавидел, понимаешь?

Пижма опустила взгляд:

– Да, – о, она понимала намного больше, чем могло показаться. Идеальный брат… или сестра – сущее проклятье. Отличница, умница, красавица, поступившая в тот институт, который советовали родители, а не в тот, куда хватило баллов; вышедшая замуж ровно тогда, когда родня начала интересоваться, не пора ли; родившая, как только маме захотелось переквалифицироваться в бабушку, и родившая ещё раз, как только первая игрушка всем надоела. Мягкая, нежная, женственная. Идеальная, да. Совсем не такая, как Пижма. Не такая, какой агент хоть когда-то могла бы стать, но, наверное, очень хотела.