412 000 произведений, 108 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дафна Клэр » Там, где растут подсолнухи » Текст книги (страница 2)
Там, где растут подсолнухи
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 02:14

Текст книги "Там, где растут подсолнухи"


Автор книги: Дафна Клэр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Когда машина задребезжала дальше по дороге, Джас сказал:

– Если хочешь присоединиться к друзьям, я тебя не держу.

– Не хочу, если ты только сам не хочешь с ними.

– Я думал, что мы можем подняться на обрыв, но, возможно, как-нибудь в другой раз.

– Нет, ты замечательно придумал, – сказала она, – оттуда прекрасный вид.

Между зарослями кустарника и хрупкими приморскими деревьями вилась узкая тропинка. Девушка пошла вперед, уверенно ступая по неровному склону. Тропинка вела к ровному пятачку на самой вершине горы. Внизу волны с грохотом разбивались о скалы.

Два рыбака дошли до скалы, выдающейся над водой, и приготовили свои снасти. Шон посмотрел вверх и помахал рукой. Блайт ответила ему тем же.

– Ты, наверное, знаешь здесь всех.

– Почти всех – это будет точнее. – Блайт села на упругую сухую траву и вытянула ноги. – Мои братья, сестры и я проводили здесь каникулы с бабушкой и дедушкой. Все были добры ко мне и моей бабушке после того, как умер дед. С тех пор как ее не стало, местные жители не перестают обо мне заботиться.

Джас сел, обхватив рукой колено. Внизу рыбаки закинули снасти, и через десять минут Toy вытянул первую серебряную рыбину.

– Это заняло совсем немного времени, – заметил Джас. Они смотрели, как Toy и его сын вытаскивают еще одну рыбину, восхищались игрой солнечных бликов на поверхности океана, пока сияющий диск солнца не коснулся горизонта.

– Нам лучше спуститься вниз прежде, чем стемнеет, – сказала Блайт.

Джас предложил ей руку, и, хотя ей не нужна была помощь, она приняла ее. Блайт показалось странным, что она расстроилась, когда он, спустившись, сразу же отпустил ее. Девушка взглянула на Джаса и невольно залюбовалась золотыми искорками, полыхавшими в его зеленых глазах. Блайт стало любопытно, отражается ли и в ее глазах огонь заходящего солнца.

– Давай пойдем здесь, – предложила она.

– Не боишься?

– Это достаточно безопасно, если только знаешь как.

Она показала ему практически невидимые ступеньки в скале и опору для рук, о которых знала с детства. У самого конца спуска она схватилась за старый куст, но сухая ветка треснула. Блайт услышала вскрик Джаса и почувствовала, что летит вниз. Она приземлилась на уступ скалы, прямо в лужу.

Джас оказался рядом с ней прежде, чем она попыталась встать на ноги, и помог подняться.

– С тобой все в порядке?

Блайт рассмеялась, несмотря на то что была уверена – завтра обнаружит на теле не один синяк.

– Со мной все в порядке. Счастье, что я уже почти успела спуститься. Спасибо за помощь. – Она откинула с глаз волосы.

– У тебя ничего не болит? – Он выглядел очень обеспокоенным. И девушка с удивлением посмотрела на него.

– Небольшой ушиб не стоит того, чтобы поднимать шум.

Шон подбежал к ним по тонкому скальному карнизу.

– Блайт, ты как?

– В полном порядке.

Отец Шона держал две удочки и обеспокоенно смотрел на нее со скалы.

– Я просто немного промокла. – Она подняла руку, успокаивая его.

Шон посмотрел на ее джинсы, с которых стекала вода, мокрые от талии до колен, и сказал:

– А тебе идут мокрые джинсы. – Шон завороженно смотрел на нее, и Блайт укоризненно покачала головой. Но затем рассмеялась, увидев, что Шон смутился. – У нас есть для тебя рыба.

Все вместе они спустились со скалы. Toy уже встречал их у подножия. Он предложил свою удочку Джасу. Тот отказался, говоря, что у него нет никакого опыта, за что Шон наградил его взглядом юношеского презрения. Но Toy все-таки настоял на том, чтобы Джас хоть раз попробовал. Тем временем Шон связал вместе пару рыбин и передал их Блайт.

Она смотрела с интересом и улыбкой на попытки Джаса правильно закинуть удочку и поздравляла его каждый раз, когда бросок ему удавался.

Джас отдал удочку Toy и поблагодарил своего учителя.

– Ты знаешь, как разделать рыбу? – спросил Toy.

Джас покачал головой.

– Я все сделаю, – сказала Блайт.

Она ловко очистила и выпотрошила улов и связала рыбу петлей. Джас наблюдал за ней с интересом. Она передала ему связку и отправилась мыть руки. Блайт начала бить дрожь, когда налетали прохладные порывы ветра.

– Ты совсем замерзла, – заметил Toy. – Хочешь, возьми мой плащ.

– Мой подойдет больше, – с энтузиазмом предложил Шон.

– Нет, – отказалась Блайт, – мы лучше пойдем. Спасибо. И отдельное спасибо за рыбу.

Джас шел впереди нее, неся рыбу. Когда они почти спустились вниз, Блайт остановилась, чтобы снять ботинки, готовясь идти по сухому песку. Джас первый прыгнул вниз и протянул ей руку. Блайт остановилась и уставилась на его ладонь, пересеченную глубоким порезом с запекшейся кровью.

– Ты поранился.

– Ничего. – Он переложил рыбу в эту руку и протянул ей другую. Она спустилась и взяла его за запястье.

– Покажи. Рана, должно быть, болит.

– Я же сказал, что ничего страшного. – Он отступил назад.

– Ты поранился, когда поспешил, чтобы мне помочь?

– Это не твоя вина. Мне и вправду не следовало так волноваться. Но не только я один беспокоился. Твой юный друг без ума от тебя.

– Шон? – улыбнулась Блайт. – Я знаю его с тех пор, как он пешком под стол ходил. Он еще совсем мальчишка. Я уверена, его родителям не о чем беспокоиться.

– А они беспокоятся?

– Он общается с компанией более взрослых ребят, которые ушли из школы. Toy и его жена не в восторге от этого. Но у Шона прекрасная семья. Из него выйдет толк.

– Ты думаешь, хорошие отношения в семье оградят его от дурных влияний?

– Уверена. Это поможет. Ты не согласен?

– Ну да, – его голос зазвучал иронично, – заботливая семья, достойное воспитание – что еще нужно человеку? – Глядя на нее, он мягко добавил: – Разве не так говорят все книги по психологии?

– Я не много прочитала книг по психологии, – призналась Блайт. – Хотя общее представление имею.

Вдруг он улыбнулся, почти извиняясь. Его глаза потеплели, и их выражение заставило сердце Блайт забиться сильнее.

Когда они дошли до занесенных песком ступеней коттеджа, Джас протянул Блайт ее рыбу.

– Заходи, – сказала она, – и дай мне взглянуть на твою руку.

– Не стоит беспокоиться.

– Я все-таки чувствую ответственность. – Она потянула его за запястье. – Пошли.

Он послушно последовал за ней в дом. Джас оставил рыбу на крыльце и позволил Блайт отвести его в ванную комнату. Она зажгла свет и осмотрела его руку.

– Нужно промыть рану.

Наполнив теплой водой тазик, девушка добавила туда немного дезинфицирующей жидкости. Но когда она собралась промыть рану, Джас твердо взял у нее салфетку и сделал все сам.

Блайт нашла чистое полотенце и, осторожно промокнув воду вокруг раны, аккуратно закрыла ее кусочком бинта. Когда она повернулась, чтобы заклеить бинт пластырем, то почувствовала тепло дыхания Джаса на своей шее. Но от него исходило и сопротивление, говорившее, как нежеланны ему ее прикосновения.

«Какой недотрога», – подумала она.

– Надеюсь, тебя больше не мучают угрызения совести, – заметил он, когда она наконец закончила, и в его голосе послышались металлические нотки.

– Думаю, у тебя будут проблемы с приготовлением ужина. Почему бы тебе не остаться, пока я приготовлю рыбу, и не поужинать со мной?

– Здесь? У тебя был очень тяжелый день.

– Мне все равно придется готовить ужин себе.

Немного подумав, он сказал:

– Хорошо. Можешь приготовить мою рыбу, а свою положи в холодильник.

Блайт позволила ему накрыть на стол, и, пока она готовила ужин, он сидел на софе и смотрел на нее поверх горы книг, которые она привезла из библиотеки и оставила на кофейном столике.

– Книга по современному искусству маори, любовный роман, триллер и биография художника Рафаэля. У тебя разносторонние интересы, – заключил Джас.

– Я люблю разнообразие.

Через некоторое время она подала рыбное филе, политое соусом с петрушкой и лимоном, и гарнир из молодого картофеля и свежего салата. Они молча поужинали.

– Спасибо, было очень вкусно, – сказал Джас, отодвигая тарелку.

– Ничего не может быть лучше свежей рыбы прямо из моря. Хочешь пудинга? А еще я могу открыть банку персикового компота.

– Нет, спасибо.

– Тогда кофе.

Блайт собрала тарелки в мойку. Когда она поставила на стол чашки, он пересел на софу напротив нее. Чашка, которую она ему дала, представляла собой настоящее произведение искусства – изящный шестигранник, переливавшийся то ярко-зеленым, то золотым. Он с интересом повертел ее, разглядывая уникальную вещь.

– Эта чашка досталась мне от бабушки, – сказала она.

– Расскажи мне о ней.

Она с изумлением посмотрела на него.

– Я никогда не знал своих бабушек и дедушек. Ты похожа на нее?

– Ну, моя бабушка была очень независимой.

– Семейная черта. А еще?..

Сначала Блайт колебалась, но скоро с увлечением заговорила о своей семье, время от времени поглядывая на Джаса: не скучно ли ему? Он задавал вопросы и слушал ее, словно турист в чужой стране, заинтересованный местным образом жизни. Наконец она сказала:

– Как жаль, что ты не знал своих бабушку и дедушку. Должно быть, они рано умерли?

– Родители моей матери умерли. А отец, я думаю, просто потерял связь со своими.

– Как это грустно! У тебя есть братья или сестры?

– У меня есть два сводных брата, – сказал он отрывисто, – и я не видел их уже много лет.

– Но почему? – Ее глаза удивленно раскрылись.

– Мы не слишком-то любим друг друга. – Он поднял биографию Рафаэля и начал листать. – Тебя интересуют работы Рафаэля?

Блайт поняла, что он хочет сменить тему.

– История искусства была моим любимым предметом в школе.

– Почему ты не пошла учиться в университет?

– Я не знала точно, чем хотела бы заниматься, а тут мне предложили работу в детском саду, где я подрабатывала на школьных каникулах. Мне нравилась эта работа, и я согласилась.

Джас остановился на одной странице, и Блайт подалась вперед, чтобы увидеть, что же так заинтересовало его. Иллюстрация представляла собой круглую композицию, симметрично разделенную на сектора, расписанные в разном стиле.

– «Купола капеллы Чиги», – прочитала она вслух надпись внизу. – Какой занятный образец! – Блайт подвинулась поближе, чтобы лучше видеть, и слегка коснулась его плечом. – Должно быть, его создание заняло годы, – проговорила она, – и представь себе, как у художника болела шея, когда он закончил.

Джас рассмеялся, и она повернулась к нему, улыбаясь.

Искорки смеха в его глазах делали их мягче, глубже. В какой-то момент он расслабился и выглядел даже счастливым, но через секунду отвел взгляд и начал снова сосредоточенно разглядывать иллюстрацию в книге. Потом закрыл ее, аккуратно положил на стол и поднялся.

– Мне пора, – произнес он, хотя было еще достаточно рано. – Премного благодарен за ужин и кофе. Могу я помочь убрать тебе посуду? – Он перевел взгляд на повязку на своей руке. – Я могу вытереть тарелки.

Блайт покачала головой.

– Не стоит, не беспокойся.

Если ему хочется уйти, она не станет придумывать повод, чтобы удержать его. Девушка проводила его до двери и попрощалась.

Джаса нельзя было назвать навязчивым соседом. В свою очередь Блайт старалась также уважать его право на уединение. На протяжении нескольких недель они иногда встречались на пляже и прогуливались. Он смотрел, как она собирала водоросли, сухие травы и колючие головки цветущего репейника, или помогал ей перебирать водоросли, выброшенные приливом. Иногда он приходил к ней с кусочком плавника или обкатанным морем стеклом, которое могло пригодиться ей для композиций.

Теперь у нее было меньше времени для творчества. Самые большие подсолнухи, росшие в открытом фунте, уже были готовы для сбора, и она ждала момента, когда цветы раскроют бутоны, чтобы собрать их и отвезти своим заказчикам в Окленд.

Одним влажным, пасмурным днем Джас постучался к ней в дверь. Он держал стопку конвертов и большую посылку. Волосы у Джаса были покрыты крошечными капельками влаги.

– Твоя почта. Даг сказал, что тебе пришла посылка.

– Спасибо. – Держа в одной руке кисточку, Блайт забрала у него конверты и, кивнув на посылку, сказала: – Должно быть, это книги по искусству, которые я заказала. Заходи.

– Куда поставить посылку? – спросил он.

– На стол, – сказала она, очищая место среди красок и цветочных горшков.

Он поставил картонную коробку и посмотрел на горшки, которые она украшала яркими орнаментами.

– Что ты об этом думаешь? – спросила она.

– Очень цветасто.

– Мне показалось, что просто зеленые горшочки – это скучно. Следующую партию цветов я посажу в эти. Как думаешь, они будут продаваться?

– Я не слишком разбираюсь в этом, чтобы советовать.

– Что ж, представь себя покупателем. Ты бы купил один такой горшок с растущим в нем подсолнухом?

Он поднял один из горшочков с ярким желтым ободком и красными точечками, на котором краска уже высохла.

– Да, пожалуй. – Его голос вдруг зазвучал хрипло. – Уверен, они будут продаваться.

Блайт подошла к раковине, чтобы вымыть руки.

– У тебя пятнышко краски на щеке, – заметил он, когда она вернулась.

– Ну надо же! Где?

Блайт взяла салфетку, но Джас забрал ее и нежно потер кожу на щеке. Их глаза встретились. В темных зрачках его зеленоватых глаз она увидела свое собственное доверчиво поднятое к нему лицо и почувствовала, как его рука замерла рядом с ее щекой.

Его веки чуть-чуть опустились, и загоревшийся взгляд прошелся по мягким линиям ее губ. Но он тут же отступил назад.

– Вот так. – И опустил руку с салфеткой.

– Останешься на кофе? – предложила Блайт.

– Но ты же работаешь.

– Самое время сделать перерыв. – Она пошла поставить чайник. – Хочешь печенье?

– Ты испекла?

– Нет, это покупное. – Она высыпала печенье на тарелку.

Джас, напряженно что-то обдумывая, наблюдал за тем, как Блайт готовит кофе.

– Смотри, солнце выглянуло, – сказала девушка, взглянув в окно. – Мы можем выйти на веранду.

– Давай.

– Ты не мог бы захватить пару складных стульев? Они стоят за занавеской.

Джас вышел, поставил парусиновые стулья на веранде и забрал у нее чашки. Она поставила тарелку с печеньем на низкий деревянный столик, все еще влажный от дождя.

Море было ярко-голубым, с гребешками белых, кружевных волн. Редкие облака быстро неслись по небу. Мокрые листья деревьев, окружающих дом, ярко блестели на солнце.

Блайт вдохнула свежий воздух, пахнущий только что прошедшим дождем и морем, бросила взгляд на твердый профиль Джаса и быстро опустила глаза.

– Я ищу различные способы применения подсолнухов и лаванды. Ты знал, что можно делать бумагу из стеблей подсолнуха и краску из его лепестков?

– Ты хочешь делать бумагу?

– Может быть. Как ты думаешь, что, если я буду приклеивать этикетку с моим именем на каждый горшочек или композицию?

– Звучит здорово. И как ты себя назовешь?

– Просто. Б. Самерфилд.

– А может, стоит придумать торговую марку? Что-то вроде «Цветы Блайт» или «Летние поля»?

– Возможно, ты прав, мм… «Цветы Блайт». – Довольная, девушка взглянула на него. – Мне нравится. Интересно, смогу ли я принимать заказы по почте и продавать свой товар прямо покупателям?

– А почему бы и нет?

– В любом случае я повеселюсь, пытаясь осуществить свои наполеоновские планы.

– Не сомневаюсь, тебе удастся.

Блайт задумчиво приложила палец к губам. Ее фраза прозвучала так, как будто она считала всю жизнь игрой.

– Что случилось? – спросил Джас.

– Ты, наверно, считаешь меня легкомысленной.

Джас удивленно поднял брови.

– Я думаю, ты очень счастливый человек, – заговорил он неторопливо, – о котором заботились и которого любили всю жизнь. А еще я думаю, что ты очень много работаешь и, возможно, слишком переживаешь за все и всех. Во вред себе.

Сказанное не было лестью, но все же не совсем верно описывало девушку.

– А разве тебя не любили и не заботились о тебе?

Он с минуту молчал.

– Ты задаешь очень личные вопросы. Я бы не советовал этого делать.

Блайт смутилась:

– Я не имела права спрашивать, но ты сам начал.

– Я ценю твою заботу, Блайт, – произнес он. – Вот только не могу удовлетворить твою потребность о ком-то заботиться. Побереги ее для своих посадок.

Глава третья

Он не оставил ей поводов для сомнений. Он не хочет, чтобы она лезла в его жизнь. Немного раздраженно девушка сказала:

– Тебе совсем не нужно опекать меня.

– А я и не опекал. И даже не собирался. – Джас посмотрел на чашку в своей руке. – Я не оправдал твоего гостеприимства?

– Нет, конечно, нет, допивай свой кофе. – Она пододвинула к нему тарелку с печеньем.

Он наклонил голову и потянулся за печеньем. Блайт тоже взяла печенье. С холмов подул легкий ветерок и раскачал верхушки деревьев. Облака уплывали вдаль, оставляя небо за собой еще более голубым, словно отмытым. Серебристая масса моря дробилась на длинные гребешки волн у линии прибоя. Казалось, что эта картина поглотила все внимание Джаса.

– У тебя обзор гораздо шире, чем у меня, – наконец заметил он. – Но здесь, должно быть, очень ветрено.

– Это зависит от того, с какой стороны дует ветер. Если он идет прямо с моря, здесь может быть достаточно неуютно. Но я люблю шторм.

Он посмотрел на нее снова.

– Шторм может быть разрушительным.

– Но в любом случае ты не можешь его остановить.

– Так ты думаешь, что можно получить удовольствие от шторма?

– А ты считаешь, что нет?

– Может быть…

Несколько секунд он озадаченно изучал ее. Затем внезапно отвернулся.

– А как же твои растения?

– Я стараюсь защитить их как только могу.

Джас рассеянно кивнул. Он допил свой кофе и отказался от еще одной чашки.

– Я и так уже оторвал тебя от работы. – Он поднялся.

– У тебя наверняка тоже есть чем заняться, – предположила она, подумав о компьютере и комнате, набитой книгами, папками и бумагами. Она встала, серьезно посмотрев на него. – Но ты сейчас не занимаешься преподаванием, ведь так?

– Мои студенты учатся заочно.

– Музыке? – удивилась Блайт. – Разве могут люди учиться музыке по почте?

– Нет, не музыке. – Он, казалось, колебался, стоит ли об этом рассказывать, но Блайт вопросительно смотрела на него. – Математике.

– Господи, математика? – Блайт скривилась.

– Чистая математика, – подтвердил он.

– Математика была моим самым нелюбимым предметом в школе, – призналась она.

– И не только твоим. Но ты, должно быть, имеешь в виду арифметику. Чистая математика имеет дело с неразрешимыми вопросами, универсальными формами, моделями и образами. Она полна магии и тайн.

– Магии? – Блайт недоверчиво прищурилась.

– Веками цифры считались чем-то мистическим. Пифагор основал секретное общество, созданное для их изучения. Более того, цифрам поклонялись.

– Поклонялись цифрам?

– Угу.

– И ты тоже? – Блайт изумленно посмотрела на него и улыбнулась.

– Они меня очень интересуют. – Его глаза засветились вдохновением. – Тебе понравится сравнение, сделанное математиком Бари Мазуром. Он сказал, что теория чисел пытается сформулировать неисчислимые проблемы, которые создают вокруг себя прекрасную атмосферу, словно распустившиеся цветы.

– Цветы?

– Да, – подтвердил с улыбкой Джас. – Он также сказал, что целый рой насекомых ждет, чтобы укусить человека, залюбовавшегося цветком. А человек, однажды укушенный этими насекомыми, получает прилив вдохновения и дополнительные силы.

– Цветы, – повторила Блайт. – Мне кажется, – произнесла она с сомнением, – что жуки могут вдохновить на сверхусилия только для того, чтобы избавиться от них и защитить цветы.

– Ну вот, теперь ты знаешь, какими занудами могут быть математики. А сейчас мне и правда пора идти.

В следующий понедельник на пути к Опиате Блайт чуть не проехала мимо машины Джаса, стоявшей на обочине. Сам он ковырялся в двигателе.

Блайт дала задний ход.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Джас улыбнулся.

– Только если у тебя есть запасные части для этой штуки. Я думаю, поломка в карбюраторе.

– Я могу подвезти тебя к автомастерской Toy в Опиате.

– Спасибо, это было бы очень кстати. Подожди минутку. – Он открыл дверь салона и вынул свой ноутбук и портативный принтер, а затем забрался в фургон позади нее.

– Ты что, повсюду с этим ходишь? – озадаченно спросила Блайт.

– У меня возникла проблема. Мне сказали, что принтер совместим с ноутбуком, но похоже, это не так. Я как раз и ехал к продавцу оборудования в Окленд.

– Я тоже еду в Окленд. Хочешь, подвезу?

– Это было бы здорово.

Toy обещал взглянуть на машину Джаса и, если будет необходимо, перегнать ее в гараж для ремонта. Джас и Блайт вернулись в машину.

– Ты работаешь в школе корреспондентского обучения? – спросила она, немного помолчав.

– В университете.

– В Университете Виктории?

Он говорил Розе, что приехал из Веллингтона, и это был единственный университет, который она знала там.

– Да.

– Извини, это, наверное, не мое дело.

– Нет никакого преступления в том, чтобы спросить.

– В самом деле? – она удивленно приподняла брови.

– Неужели я и вправду похож на чудовище? – с улыбкой проговорил Джас.

– Ну конечно, нет, – возразила она, но не смогла удержаться и добавила: – Вот и Червонная королева придерживалась таких же взглядов.

Он выглядел озадаченным.

– О людях, которые лезут не в свои дела и не думают, что делают. – Она посмотрела на него.

Усмешка осветила его лицо.

– «Ежели бы каждый начал думать, что делает, все вокруг завертелось бы – только держись!»? Мне всегда казалось, что это сказала Герцогиня, а не Червонная королева.

– Вот так. Скажи слово математику – и будешь засыпана подробностями по уши! Должно быть, прошли годы с тех пор, как ты читал сказки.

– Не так уж много, – заметил он.

Блайт снова посмотрела на него. Усмешка исчезла. Что же она сказала такого, чтобы вернулся этот тяжелый грустный взгляд?

– Ну что ж, я точно уверена, что Черная Королева сказала: «Пока с вами не заговорят, следует молчать». Возможно, мне стоило воспользоваться ее советом.

– Алиса тогда ответила ей, что если бы все следовали этому правилу, то тогда «никто никому никогда ничего не скажет». Я не могу себе представить, что ты следуешь этому совету. Ты читала книги Чарлза Доджсона в детстве?

– Доджсона?

– Извини, ты знаешь его как Льюиса Кэрролла.

– И конечно, он тоже был математиком, не так ли? Когда я впервые об этом узнала – была поражена, что сухой старый лектор по математике может писать такие замечательные истории.

– Немного отступая от моих профессиональных интересов, могу сказать, что Чарлзу было немногим за тридцать, когда он написал «Алису», и, как человек, приближающийся к этому не слишком солидному возрасту, я хочу выразить протест от его имени.

Блайт рассмеялась.

– С тех пор я изменила свое мнение о математиках. – Она не удивилась, что Джас был моложе, чем ей сперва показалось.

– Правда?

Неожиданное любопытство в его глазах удивило ее. Она обратила все свое внимание на дорогу, но ее сердце исполняло какой-то необыкновенный танец.

– А у тебя есть чувство юмора, – признала она.

– В книжке об Алисе есть множество маленьких математических шуток.

– Правда? Тогда мне стоит перечитать ее. – Она нажала на газ, заставляя фургон преодолеть крутой подъем. – Я и не знала, что преподаватели могут работать так далеко от университета.

Он ответил не сразу:

– Официально я в отпуске. Но я веду несколько работ и оформляю экзаменационные бумаги, пока работаю над своим собственным проектом.

– Это будет что-то вроде книги?

– В некотором роде.

– Думаю, это будет что-то очень сложное.

– Моя работа основана на современных математических принципах.

– Что ж, это действительно будет нелегко, – заключила Блайт уныло. – Так где, ты говоришь, этот магазин? – спросила она, когда они подъезжали к Окленду.

Он назвал ей адрес.

– Ты можешь высадить меня в любом удобном для тебя месте. Я сам найду, где это.

– Нет, я лучше сделаю небольшой крюк.

Когда они нашли магазин, Джас сказал:

– Спасибо. Где мы встретимся и когда?

Блайт задумалась.

– Я не знаю точно, когда закончу. Почему бы нам не зайти и не узнать, сколько времени займет починка?

Техник выслушал объяснения Джаса, посмотрел на принтер, который тот принес с собой.

– Как скоро вам понадобится компьютер? – спросил он, выразительно глядя на ряды комплектующих, разложенных на полках по всей комнате.

– Мне он нужен прямо сейчас.

– Может, через пару дней?

– Я надеялся, что это не займет много времени. Почему бы вам прямо сейчас не посмотреть, в чем дело?

Мужчина с сомнением покачал головой.

– У меня есть работа по гарантии на обслуживание. Принесли сегодня утром. Я не смогу заняться вами. По крайней мере сегодня.

Блайт оперлась на стойку и внимательно посмотрела на техника.

– Доктор Траверн нуждается в этом компьютере для работы, – настойчиво сказала она. – Что, если вы уделите ему несколько минут? Возможно, это не потребует слишком много времени. Видите ли, мы приехали в Окленд всего на один день.

– Ну ладно, посмотрю, как только смогу, – неохотно пообещал техник. – Возвращайтесь после обеда.

– Это будет просто замечательно, спасибо! – Блайт подарила ему сияющую улыбку.

– Доктор Траверн? – спросил Джас, когда они вышли из магазина.

– А разве у тебя нет докторской степени? – Блайт невинно посмотрела на него.

– Ну, честно говоря, есть.

– Значит, все правильно. – Блайт потерла нос. – Думаю, тебе не хочется слоняться здесь, – продолжила она. – Если только у тебя нет других дел поблизости.

Он пристально посмотрел на нее.

– Сейчас мне нечего делать в Окленде. Если поеду с тобой, смогу ли я тебе чем-нибудь помочь?

– Ты можешь помогать мне нести товар и присматривать за фургоном, чтобы его не угнали, пока я разговариваю с клиентами. Думаю, ты будешь мне очень полезен в качестве помощника, если ты, конечно, не против.

– Считай меня своим ассистентом на сегодня. В любом случае я перед тобой в долгу.

– Ты очень беспокоишься относительно сделанных тебе одолжений, не так ли? Знаешь, это не всегда обязательно.

– Возможно, в отношении тебя. – Он оглядел ее, когда они подходили к фургону. – Но не все так счастливы, бескорыстно помогая другим.

– Уверена, что большинство людей именно такие.

– Хорошо. Если хочешь, продолжай в это верить.

Он очень старался быть полезным, перетаскивая лотки с растениями в горшках, терпеливо держал их, пока владелец магазина подбирал для них место. Она представляла его своим регулярным заказчикам как «мой сосед, который помогает мне сегодня». Джас и Блайт обменялись удивленными взглядами и улыбнулись, когда хозяин одного из магазинов подумал, что они партнеры, и сначала обратился к Джасу.

– Вам лучше поговорить с мисс Самерфилд, – поправил его Джас.

Когда они выходили, Джас шепнул ей:

– Тебе всегда приходится иметь дело с такими типами?

– Да, но меня обычно не сопровождает мужчина, – заметила Блайт. – Мне приходится сталкиваться с разными типами – одни пытаются флиртовать со мной, другие убеждены, что я слишком молода, чтобы иметь свое дело.

– Да уж, это удар ниже пояса, Блайт. – Он улыбнулся ей с сочувствием.

Она ухмыльнулась:

– Я не позволяю таким мелочам беспокоить меня. Жизнь слишком коротка, чтобы думать об этом.

– Восхитительная философия.

– Ох! – Блайт сделала удивленные глаза. – Ты говоришь прямо как профессор.

Улыбка исчезла с его лица.

– Наверное, – сказал он коротко. – Я не хотел показаться снисходительным… опять.

– Я же просто пошутила, – поспешила заверить его Блайт. – Вообще-то мне нравится, как ты говоришь, а это бывает с тобой не часто.

Он посмотрел на нее так, будто не поверил ее словам.

– Ты не голоден? – спросила она, чтобы сгладить неловкость. – Я знаю хорошее кафе всего в двух кварталах отсюда, и там недалеко есть парковка.

В кафе громко играла музыка и было полно народу. Джас поморщился, словно обстановка была ему не по душе. Блайт всегда нравилось посидеть в этом кафе, одной или с друзьями. Еду здесь подавали хорошую, и она находила волнующим контраст между здешним шумом и тишиной, царившей в Тахавэй. Но сейчас она подумала, что лучше было бы выбрать другое место.

Ожидая свой заказ, они почти не разговаривали, но она заметила, что Джас наблюдает за окружающими их людьми с интересом и постукивает пальцами в такт музыке. Когда они напоследок пили кофе и громкие звуки музыки немного стихли, она поинтересовалась:

– Тебе здесь совсем не понравилось?

Джас выглядел удивленным:

– Почему ты так решила? Еда была вкусной, и здешняя атмосфера… довольно интересная. – Он изучающе посмотрел на нее. – Думаю, ты иногда чувствуешь себя отрезанной от мира.

– Мне нравится Тахавэй, но я часто приезжаю в город. А ты скучаешь по Веллингтону?

– Нет, но я не похож на тебя.

– А откуда ты знаешь, какая я? – неожиданно спросила она.

Он посмотрел на нее и рассмеялся.

– Блайт, все написано на твоем прелестном, похожем на цветок личике. Ты можешь спрятать свои чувства не больше, чем подсолнух способен спрятаться от солнца. Ты привлекаешь к себе людей без малейших усилий, и они не могут устоять перед твоим дружелюбием, отзывчивостью и невинным желанием быть каждому другом. Ты не думаешь о том, что кто-то может сделать тебе больно. – Он внезапно широко улыбнулся. – Наверное, твои родители рвали на себе волосы, пытаясь объяснить тебе, почему не стоит говорить с незнакомцами, когда ты была ребенком.

– Да уж, спасибо за лестную характеристику, – пробормотала она, совсем не уверенная, что ей по душе портрет, который он нарисовал. – Но не думаешь ли ты, что мне очень приятно, что ты вот так запросто взял и разложил меня по полочкам?

– Ах да, – заключил он тихо, – ты еще храбрая, порывистая и удивительно деятельная. – Увидев, как она вскинула голову, он добавил: – Нет, вычеркнем слово «удивительно». Это было бы не совсем правильно. Ты просто очертя голову, рискуя собой, бросаешься на помощь, чтобы спасти кого-то, кого знаешь, или совсем незнакомого человека, если он нуждается в помощи. – Он помолчал. – Даже если незнакомец советует тебе не лезть в его дела.

– Это зависит от обстоятельств, – заявила она.

– Например?

– Думаю, я не позволю кому-то прыгнуть с крыши, если ему вдруг наскучила жизнь.

– Даже если этот «кто-то» предпочел бы, чтобы ты его не спасала?

Блайт на минуту задумалась, но затем покачала головой.

– Девяносто процентов выживших самоубийц передумали после того, как уже нельзя было остановиться.

Джас скептически поднял брови:

– Кто тебе сказал?

– Я прочитала где-то. Не верю, что ты будешь стоять и смотреть, как кто-то собирается причинить себе вред.

– Точно так, – загадочно проговорил он и, встретив ее озадаченный взгляд, усмехнулся. – Думаю, нам пора.

Джас отодвинул стул и, несмотря на ее протесты, заплатил за обоих.

Его последняя фраза занимала ее мысли все время, пока они шли до фургона. Когда Блайт завела двигатель, ее щеки вспыхнули. Он ясно сказал, что она влезла в ситуацию, не думая о возможных последствиях. И согласился, что он не будет стоять и смотреть, как кто-то причиняет себе вред. Он же просто предупредил ее: не приближайся ко мне, я сделаю тебе больно.

Конечно, Джас не был злым человеком. Он, несомненно, был добрым, несмотря на стену, которую сам воздвиг, между собой и окружающим миром. Он вызвался встретиться с ее родителями, потому что понимал, как они беспокоятся за нее. Предложил свою помощь, когда она собирала водоросли, а ведь Джас тогда едва знал ее. Он был достаточно любезен, чтобы забирать ее почту. И сегодня он был по-настоящему полезен. Но, совершенно ясно, Джас Траверн не хотел, чтобы его во что-либо втягивали.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю