Текст книги "Замок Дор"

Автор книги: Дафна дю Морье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Бесполезное путешествие, – возразил он угрюмо. – Можем не тратить силы понапрасну.

– Но почему же, ради бога?! Где же еще они могут быть? – вопросил мистер Трежантиль.

Доктор, посмотрев на юного Джонни – этот побег древа исчезнувших Хоэлей, – который маршировал взад и вперед перед старым амбаром, вскинув на плечо палку, заменяющую ему меч, и не замечая на себе взглядов взрослых, вдруг повернулся к своему пациенту и втолкнул его в дом.

– Они не в вашем мире, Трежантиль, и не в моем, – ответил Карфэкс, – а в какой-то стране погребенных королей и влюбленных. Возможно, на дороге, ведущей к «Индийской королеве». Пойдемте поедим, поскольку нам, вероятно, предстоит долгий путь.

ГЛАВА 27 «Давайте же ее перехитрим…»

Давайте же ее перехитрим —

И тем несчастье мы предупредим.

Накануне вечером, перед тем как Линнет Льюворн и ее муж должны были отправиться в свое двухдневное путешествие, в обычное время закрыли бар, заперли ставни, и хозяин гостиницы и его жена поднялись наверх, чтобы улечься спать. Дебора Бранжьен, дождавшись, когда часы на церкви пробьют одиннадцать и все стихнет, прокралась по коридору к комнате хозяина и тихонько постучала в дверь.

Хриплый голос пригласил ее войти. Марк Льюворн, сгорбившись, сидел на краю большой кровати, еще не раздетый. Зажженная свеча отбрасывала на стену за его спиной огромную страшную тень.

– Что случилось? – спросил он. – Заболела твоя госпожа?

Дебора покачала головой, призывая его к молчанию, потом закрыла за собой дверь.

– Нет, сэр, – шепотом ответила она, – но мне нужно с вами поговорить, и другого шанса может не быть.

Хозяин гостиницы взглянул на нее сердито.

– Не так уж это срочно, чтобы беспокоить меня в постели, – пробурчал он. – Ну, так в чем же дело? Давай, выкладывай.

Поставив свечу, Дебора скрестила руки на груди.

– Вы должны знать, что моя госпожа вас обманула, и уже давно обманывает, – сказала она.

Марк Льюворн хотел было приподняться – кровать под ним скрипнула. Но он снова тяжело опустился на прежнее место и потянулся за стаканом виски, стоявшим рядом.

– Мне не нужны эти сплетни, – резко ответил он. – Довольно я их наслушался от Неда. Так что можешь не стараться.

Он проглотил виски и дрожащей рукой поставил стакан на столик.

– Я говорю это ради нее, а не ради вас, – сказала Дебора. – У нее здесь хороший дом и все, что ей нужно, а вы – богатый человек и умрете, оставив ей все. И этого не так уж долго ждать, если вы будете продолжать в том же духе. Злитесь сколько угодно, мне все равно. Когда вас не будет, она может поступать как ей заблагорассудится. Но сбежать сейчас с работником с фермы, у которого нет ни пенни, да еще с иностранцем, которого чуть не посадили в тюрьму, – это значит навсегда загубить свою жизнь, а также вашу и мою.

Хозяин гостиницы уставился на служанку не мигая. Несмотря на выпитое виски, в голове у него, как ни странно, прояснилось.

– Значит, это правда, – медленно произнес он. – Этот бретонский парень… Нед клялся, что это он, а я не верил. Они встречались и целовались при луне, но это было летом. Но его же несколько недель держали взаперти в ожидании суда, не так ли? А теперь он снова у Бозанко и тот поручился за его хорошее поведение?

– Это так, – кивнула Дебора, – но ничто не удержит их от того, чтобы сбежать, как только они встретятся. Хозяйка написала ему два дня назад – я сама отправляла письмо. Не в Лантиэн – там его нет. Он уехал вместе с детьми Бозанко на ферму под названием Тресаддерн, всего в нескольких милях от «Индийской королевы». Теперь вы понимаете, почему ей так загорелось ехать с вами? Она делает это не из-за обеда, не из-за вашего приятного общества, а из-за его красивых глаз и чтобы не упустить возможность удрать.

Дебора щелкнула пальцами, и этот жест разрушил все надежды и мечты хозяина гостиницы, которые он, несмотря на свои опасения, лелеял последние месяцы. Они исчезли, эти двое любовников, презрев чувство долга, просто сели на корабль и навеки уплыли из его жизни, безвозвратно, Линнет и бретонский парень, – от одного щелчка пальцев Деборы.

– Я ее разбужу, – сказал он. – Я пойду и разбужу ее сейчас и предъявлю ей обвинение.

– Нет, – поспешно возразила Дебора, – так вам ее не остановить, она еще больше взбесится. Послушайте-ка, что я вам скажу…

Она придвинулась поближе, понизив голос до шепота, и теперь их две тени слились на стене в одну – огромную, нелепую, угрожающую.

Никогда, подумал Марк Льюворн, отправляясь вместе с женой на следующий день в Сент-Остелл, в ландо, с Тимом Уди на козлах, не была Линнет такой красивой, и никогда за два года их супружеской жизни не была она такой беззаботной и веселой.

Она даже улыбнулась Неду Варкоу, которого так презирала, и наказала ему присматривать за гостиницей, чтобы та не сгорела в их отсутствие, а потом поцеловала в головку собачку, которая была не больше мужского кулака, препоручив ее заботам Деборы и дав указание кормить тушеным кроликом. «Ты сама можешь есть холодное мясо, – сказала она, – но Пти-Крю должен получать только самое лучшее». С этими словами она уселась в экипаж, как королева. Руки ее были засунуты в теплую муфту, а синее пальто очень подходило к цвету ее глаз.

Они остановились в «Белом олене», и Линнет настояла на том, чтобы муж отправился с нею за покупками и купил ей перчатки и новую шляпку – самую кокетливую шляпку, какую только можно себе представить, из бархата, с лентой. Выбирая шляпку, она шутила с продавцом, объявив, что наденет ее на обед, потому что именно она, и никто другой, индийская королева. Они вышли из магазина, Линнет – в новой шляпке, взяв мужа под руку. «Несомненно, – подумал Марк Льюворн, – она околдовала не только меня, но и весь город». Все пожирали ее глазами и оглядывались в восхищении, а его знакомый, хозяин «Белого оленя», обращался с ней как с особой королевской крови, а не как с женой своего собрата.

«Это не может быть правдой, – сказал себе Марк Льюворн, когда она подняла за него тост за обедом, – не может быть правдой то, что сказала Дебора, Линнет не собирается меня обманывать. Ни одна женщина, совесть которой отягощена ложью, не может вести себя так естественно и смотреть прямо в глаза».

– Мне просто нужно отдохнуть, – сказала Линнет мужу. – Мне так давно хотелось подышать другим воздухом. Я уже чувствую себя совсем иначе. – И она впервые за много месяцев не увернулась от его объятий, когда им пришлось делить комнату, предоставленную в их распоряжение.

Она спала рядом с ним, как невинное дитя, – она, которая слишком долго захлопывала дверь перед его носом, когда он осмеливался к ней приблизиться, или даже запиралась, чтобы оскорбить его еще больше. А что, если это ревность и злость довели Дебору до того, что она наговорила на свою госпожу? Женщины такое делают, хлебнув немного спиртного. Он совершенно точно знает, что Линнет никуда не выезжала верхом и с августа не посещала Лантиэн. Почти все свое время она проводила, сидя в большой комнате для гостей с этой смешной собачонкой на коленях, – правда, холодная и надутая, но, быть может, это было по той самой причине, о которой она ему сказала: ей просто нужно было сменить обстановку.

«Посмотрим, что принесет нам утро, – решил ее муж, прежде чем забыться тревожным сном. – Если она будет все такая же милая и любящая и поведет себя так же, когда мы закончим наше путешествие, – значит, Дебора лгунья, и чем скорее она будет уволена, тем лучше для нас обоих».

Утро принесло туман, и холодный влажный воздух просочился в окно, когда Линнет, пробудившаяся первой, распахнула его. Она торопливо оделась и уже застегивала платье, когда ее муж открыл глаза.

– Что за спешка? – пробормотал он. – У нас же целый день впереди, не правда ли?

Его жена, которая так и льнула к нему в полночь, сегодня даже не соблаговолила удостоить его взглядом.

– Солнце нас покинуло, – ответила она. – Лучше поскорее отправиться в путь, чтобы непогода не испортила мою шляпку.

И тогда он понял, в чем дело. В такую погоду те, кто в здравом уме, остаются в городе. Он зевнул и потянулся.

– Здесь нам будет уютнее, – заметил он, не спуская с нее глаз. – Посвятим еще один день покупкам и поедем домой, не заезжая в «Индийскую королеву».

Она немного помолчала, занимаясь своими волосами, затем приблизилась к кровати.

– Стыдитесь, Марк Льюворн, – сказала она, сдергивая с него простыни, – испугаться небольшого тумана! Да на возвышенности будет достаточно ясно! Все ваши друзья соберутся в «Индийской королеве», а хозяин «Розы и якоря» боится нос высунуть из дома.

Настроение у него испортилось, но вовсе не из-за погоды, а из-за холодного взгляда Линнет и ее решительно вздернутого подбородка. Должно быть, велик соблазн, если она готова мчаться за девять миль при сомнительной погоде в богом забытую дыру где-то в краю фарфоровой глины. Когда они спустились вниз, одетые по-дорожному и готовые сесть в экипаж, хозяин «Белого оленя» уставился на них в изумлении.

– Вы же не поедете в такой туман?! – воскликнул он. – Да вокруг Сент-Дениса он будет плотный, как одеяло! Я сам решил не ехать, как только открыл ставни. Говорю вам, Льюворн, вы обнаружите, что обед отменили. Никто не поедет из Бодмина в Труро в такую погоду.

Льюворн взглянул на жену: интересно, как она отреагирует? Линнет, неулыбчивая в это утро, холодно произнесла:

– Благодарю за совет, но мы его не примем. Не так уж часто у нас с мужем бывают свободные дни. Если мы заблудимся в тумане, то просто съедем на обочину и будем там тихонько сидеть. Мистеру Льюворну не придется об этом сожалеть.

При этих словах хозяин «Белого оленя» разразился хохотом и хлопнул своего приятеля по плечу.

– Да уж, я бы на его месте тоже не сожалел, – вымолвил он, отсмеявшись. – Уж если обед состоится, мэм, то вашему мужу присутствующие будут завидовать больше всех.

«Возможно, – подумал Марк Льюворн, – возможно. Но только в том случае, если женщина, которую я прошлой ночью держал в объятиях, принадлежит мне одному». А при утреннем свете это представлялось ему сомнительным.

– Н-ну, пошли! – крикнул Тим Уди, предвкушая бесплатную выпивку, которой можно будет наслаждаться пару вечеров на свободе, вдали от сварливой жены, и погнал лошадей.

Он даже надеялся, что унылый путь в несколько миль, который предстояло проделать, прежде чем они доберутся до следующего гостеприимного местечка, только усилит жажду. Он, как и Линнет, рассчитывал, что погода улучшится. Но одно дело взбираться в гору, к Сент-Денису, в край фарфоровой глины, чудесным утром, когда хорошо видны все придорожные знаки, и совсем другое – проделать тот же путь в сгущающемся тумане, когда кажется, что дорога разветвляется во всех направлениях сразу. Действительно ли они едут по дороге к Сент-Денису? А может, удаляются от нее к голым холмам? Лошади тащились вперед, Тим Уди озирался по сторонам, ругаясь по поводу того, что так мало указательных столбов, а Марк Льюворн в это время молча сидел в экипаже, наблюдая, как беспокойно подергивались в муфте руки жены.

– Он пропустил нужную дорогу, – причитала она, – говорю вам, этот дурак пропустил дорогу.

– Ну что ж такого, – ответил ей муж, – мы всегда можем повернуть назад.

Не произнеся ни слова в ответ, она лишь нетерпеливо притоптывала ножкой. Теперь Линнет нисколько не походила на ту улыбчивую, приветливую жену, какой была вчера. И на сердце у него было тяжело.

Время приближалось к полудню, когда, выглянув из окна ландо, Марк Льюворн различил слева от них реку.

– Наверное, это Фэл! – воскликнул он. – В таком случае мы отклонились от курса на несколько миль и вполне можем отказаться от своей затеи.

– О боже! – вскричала Линнет. – И вы сидите тут, как идиот?! Выйдите и наведите справки – вон там, среди деревьев, дом.

Льюворну пришлось отправиться к указанному дому и постучать в дверь; по возвращении он сообщил Линнет, что это действительно Фэл. После того как они свернули с дороги на Сент-Денис, они проехали уже несколько миль и, таким образом, сделали крюк. Однако дорога, по которой они следуют сейчас, должна в конце концов привести в нужное место.

– В конце концов?! – воскликнула Линнет. – И когда же это – «в конце концов»?

– Ну, от половины первого до двух, – ответил Льюворн, – в зависимости от того, как Тим справится с лошадьми и если экипаж сможет протиснуться между живыми изгородями. У нас будет достаточно времени, чтобы отдохнуть и переодеться к обеду, который назначен на пять.

– Обед! – Линнет резко откинулась назад. – Да подавитесь вы этим обедом – вы и все остальные, потому что я на него не пойду!

Итак, Дебора оказалась права. Накануне жена была веселой лишь для отвода глаз или, что еще хуже, в предвкушении предстоящего завтрашнего дня, а сладостная ночь – всего лишь грязный обман. Он нащупал в кармане пузырек, который дала ему Дебора, и крепко сжал его.

Было почти два часа дня, когда экипаж свернул с окольной тропинки на большую дорогу и наконец остановился перед «Индийской королевой». Туман был все такой же густой, вдобавок моросил мелкий дождь. Возле гостиницы не было ни одного экипажа, а над закрытой дверью раскачивалась кричащая вывеска – свежая краска стекала с лица черноволосой красавицы.

– Недоставало только, – заметила Линнет, не двигаясь с места, – чтобы гостиница была заперта и все куда-то исчезли.

Но в окне тут же показалось чье-то лицо, и к тому времени, когда Марк Льюворн вылез из экипажа, дверь гостиницы распахнулась и на пороге, разинув от изумления рот, появился хозяин, Билл Хекст.

– Черт меня возьми, – воскликнул он, – если это не Марк Льюворн! Пока что вы оказались единственным смельчаком! Может быть, заедет еще кто-нибудь, и мы все-таки повеселимся. Входите же, входите, и ваша добрая леди тоже!

Линнет, как только вошла и огляделась, сразу увидела, что обстановка тут сильно отличается от ее безукоризненно чистой гостиницы в Трое. Это была всего-навсего захудалая придорожная гостиница с низким потолком, почерневшими от копоти балками и длинным столом на козлах. Стол был сервирован на двенадцать персон или немного больше – стаканы, вилки и ножи были совсем простые и не очень чистые. В комнате уже стоял запах эля и табака. Хозяин в жилетке, ухмыляясь, почесывал голову; судя по несвежему белью, у него не было жены, которая бы о нем позаботилась.

– У вас не будет недостатка в компании, мои дорогие, – сказал он. – Даже если никто не потащится сюда за десять миль, все равно обязательно кто-нибудь случайно забредет, да еще зайдут шахтеры, и мы славно проведем вечер. У меня зажарено пол-овцы – не пропадать же ей.

Он уже совал в руки гостям стаканы, предварительно согнав кошку с теплого местечка у очага.

– Садитесь, моя дорогая, садитесь, – упрашивал он Линнет. – Сбрасывайте туфли, если хотите, – кошка вас не поцарапает.

Марк Льюворн с тревогой наблюдал за своей исполненной презрения женой. Сейчас из-за какой-нибудь мелочи его план может полететь к чертям. Или, скорее, план Деборы.

– Полстакана сидра для миссис, пожалуйста, Билл, – попросил он. – Она не притрагивается к спиртному. – И добавил, слегка понизив голос, как будто обращался только к хозяину: – По правде говоря, она раздосадована непогодой, так как собиралась прогуляться по округе.

Билл Хекст тяжелой походкой направился к бару и протянул руку к бочонку с сидром.

– Прогуляться? – рассмеялся он. – Ну что ж, сегодня ей гулять не придется, если только она не хочет заблудиться на вересковой пустоши Госс. Дайте ей это, а я скажу вашему парню, где поставить лошадей. Наверху есть комната для вас двоих, белье проветрено – я сам присматривал за этим сегодня утром.

Марк Льюворн, повернувшись спиной к Линнет, которая, презрев предложение усесться у очага, стоя грела руки у огня, влил в стакан с сидром несколько капель из пузырька, который хранил в тайне. Когда Билл Хекст вышел из дома, окликая Тима Уди, Льюворн отнес стакан Линнет.

– Выпейте это, – сказал он со странной, грубоватой нежностью. – Я не меньше вашего раздосадован, что день испорчен.

Она приняла у него стакан и, к удивлению и облегчению Льюворна, выпила сидр залпом.

– Мне уже лучше, – сказала она. – Сидр у вашего приятеля хороший – в отличие от всего остального. Я все же прогуляюсь.

Муж ничего не ответил – он с любопытством наблюдал за ней.

Через несколько минут вернулся Билл Хекст, захлопнув за собой дверь.

– Черт побери! – воскликнул он. – Придется дать им сигнал рожком – ничего иного не остается.

Он снял с гвоздя старый медный рожок и поднес к губам.

– О нет, ради бога! – вскричала Линнет, уронив муфту и прикрывая уши ладонями. – Дуйте в него после обеда, если вам угодно, но не сейчас. Где находится Замок ан-Динас, мистер Хекст, и далеко ли до него отсюда?

Хозяин «Индийской королевы», вытирая мундштук рожка о свой рукав, с удивлением посмотрел на свою гостью.

– Около трех миль, если идти напрямик, – ответил он, – но если вы хотели гулять именно там, то вам никогда не найти это место. Там не на что смотреть даже при хорошей погоде. Всего-навсего холм, а вокруг него – канавы.

Линнет с минуту постояла в нерешительности, глядя на дверь.

– Покажите мне дорогу, – попросила она. – Мне не важно, далеко ли это. Покажите мне дорогу.

Но теперь она говорила как-то нечетко, а сделав шаг к дверям, споткнулась.

– Я должна туда пойти, – сказала она. – Мне нужно туда пойти.

И тут она потеряла равновесие. Муж подхватил ее и, взяв на руки, произнес запинаясь:

– Ей, кажется, немного не по себе. Вы же знаете, как это бывает. Можно мне отнести ее наверх?

Лицо его выражало смущение.

Ошеломленный хозяин кивнул.

– Ну конечно, – ответил он. – Но вдруг лишиться чувств, вот так, сразу? Уж не ожидается ли у вас прибавления в семействе?

Марк Льюворн ничего не ответил. Подобный вопрос ему никогда не задавали, но в эту минуту он ощутил и горечь и сладость одновременно. Пусть Билл Хекст думает что ему угодно и скажет то же самое компании, когда она приедет. Положив Линнет на кровать в маленькой пустой комнате над баром, он с нежностью прикрыл ее грубым серым одеялом.

Потом повернул ключ в замке и, спустившись по лестнице вниз, присоединился к хозяину.

ГЛАВА 28 «Индийская королева»

Когда Мэри, оглянувшись через плечо в церкви Сент-Колумб, увидела, что с ними больше нет Амиота, она тотчас поняла: что-то не так. Она не стала терять время на его поиски в церкви и направилась прямо к дверям. Выйдя во двор, она увидела его удаляющуюся спину – он шел по узкой улице направо. Мэри инстинктивно почувствовала, что необходима осторожность: Амиот не должен знать, что она следует за ним. Амиот шагал уверенно, ни разу не оглянувшись. Вместо того чтобы свернуть налево, на тропинку, ведущую к Тресаддерн-Фарм, по которой они в то утро направились в город, он продолжал идти в гору, мимо магазинов и домов, и вскоре Сент-Колумб остался позади, а впереди не было ничего, кроме дороги. Мэри остановилась, потому что на столбе был указатель с надписью «Труро», который, как ей было известно, находился в противоположной от фермы стороне, на расстоянии не менее пятнадцати миль. Погода начала портиться, моросил мелкий дождик, а Амиот уже вошел в полосу тумана – скоро он совсем скроется из виду. Продолжать играть в шпионов было бессмысленно, и она побежала, окликая его по имени.

– Амиот! – кричала она. – Амиот, подожди меня!

Она увидела, что он повернулся и пристально вглядывается в нее. А когда она поравнялась с ним, он не улыбнулся ей, как обычно, а стоял, наблюдая за ней с каким-то странным и серьезным видом.

– Не сердись, – попросила она, чуть не плача. – Я увидела, что ты ушел из церкви, и решила последовать за тобой. Ведь что-то не так. Я почувствовала это, когда мы вчера приехали в Тресаддерн и тебе вручили письмо.

Он не сразу ей ответил, и голос у него был не такой, как у Амиота, которого она знала. Это был резкий голос незнакомца.

– Тебе лучше пойти обратно, – сказал он. – Ты ничего не можешь поделать.

Повернувшись, он снова зашагал вперед. Мэри бежала рядом с ним, стараясь не отстать. Наконец она схватила его за руку.

– Амиот, – произнесла она, и из глаз у нее полились слезы, – ты же обещал! Ты дал отцу слово! Ты не волен поступать, как тебе заблагорассудится.

Он попытался стряхнуть ее руку, и лицо его было бледным, пугающим своей непривычной серьезностью.

– Я дал слово другому человеку, прежде чем дать слово твоему отцу, – ответил он. – Я делаю это не потому, что мне хочется, а потому что должен. Это сильнее меня, и тут ничего не поделаешь. Возвращайся, Мэри, а то я рассержусь.

– Нет, – рыдала она, – нет, я не уйду. Ты слишком дорог всем нам, и я не позволю тебя погубить.

И тогда он снова остановился, глядя на нее. Сент-Колумб растаял в тумане, а вокруг них простиралась голая, унылая земля. Потянув ее к обочине, он сказал:

– Ты мне тоже дорога, Мэри. И ты, и Джонни, и остальные… Даже бедный мистер Трежантиль, такой добрый. Но никто из вас теперь не сможет остановить меня.

– Это миссис Льюворн, не так ли? – спросила Мэри. – Вот почему ты сейчас убегаешь! Ты идешь на встречу с миссис Льюворн. Письмо было от нее.

– Зови ее так, если хочешь, – сказал Амиот. – Я никогда так ее не звал, да и вообще не называл никаким именем. Она мне дороже жизни – вот и все, что я знаю.

И тогда Мэри поняла: что бы она ни сказала, его не удержишь, он все равно пойдет к той женщине. Слова его звучали так, словно он уже был рядом с ней или в каком-то сне, и то, что он стоит сейчас на дороге, не имеет никакого значения, для него это не реальность. Но для девочки это было вполне реально. Инстинкт подсказывал ей, что с ним нужно быть твердой и хитрой, иначе она его потеряет.

– Да, Амиот, – сказала она, – я понимаю. Ты ее любишь, и для тебя не существует никого на всем свете, кроме нее. Я тебя не виню. Позволь мне пойти с тобой – пока ты ее не найдешь. Это все, о чем я тебя прошу.

Ей показалось, что она внезапно стала старой и мудрой, а он – маленький ребенок, младше Джонни, и его нужно защищать. Он не знает, что ему грозит опасность, и она должна это от него скрывать.

– Ей никогда не найти дорогу в таком тумане, вот что меня беспокоит, – сказал он, вглядываясь в густую завесу, уже скрывшую всё впереди. – Она смело отправится в путь, потом заблудится, и с ней случится беда. Вот почему я выбрал дорогу на Труро: она приведет меня к «Индийской королеве», тут нет и трех миль.

– К «Индийской королеве»?

– Да, это название гостиницы, где они остановились, – они приехали на какой-то обед. Она рассчитывала, что доберется туда до полудня, и назначила мне свидание в Замке ан-Динас от часа до двух.

Мэри была поражена. Каким образом миссис Льюворн узнала, что Амиот будет в этих краях, и как у нее хватило наглости назначать встречу в замке, когда мистер Трежантиль отвечает за их компанию, а сама она находится здесь вместе с мужем?

– Если бы мы не пошли в Сент-Колумб и была хорошая погода, мы могли бы утром устроить в замке пикник, как вчера. Как бы ты объяснил ее присутствие мистеру Трежантилю? – спросила Мэри.

Он пожал плечами со странным безразличием, как будто подобная мысль не приходила ему в голову.

– Я бы вышел на дорогу ее встречать, точно так же, как делаю это сейчас, – ответил он. – Все бесполезно, Мэри, нас не остановишь, я тебе уже сказал. Если хочешь, пойдем со мной. Я больше не могу медлить.

Он снова зашагал вперед, и она вынуждена была приноравливаться к его шагу. В любом случае, подумала она, туман задержал путешественников, ехавших на обед, и если сам мистер Льюворн находится в «Индийской королеве», то миссис Льюворн, должно быть, не в своем уме, если попытается осуществить намеченный план. Несомненно, по мере приближения к гостинице Амиот осознает, что делает глупость, и согласится вернуться в Тресаддерн-Фарм.

Справа от них была тропинка, а вскоре они увидели еще одну, которая вела налево; но Амиот шел прямо, никуда не сворачивая, так как, по его словам, по этой большой дороге они в конце концов доберутся до перекрестка и, как только покажется какой-нибудь дом, он спросит, где «Индийская королева». Мэри, которая уже прошла пешком от Тресаддерна до Сент-Колумба, натерла ноги и сильно устала, да еще была и очень встревожена: что подумает мистер Трежантиль о них обоих? Не станет ли разыскивать их в Сент-Колумбе? А вдруг он вызовет полицию и Амиота схватят и снова посадят в тюрьму?

«Индийская королева»… «Индийская королева»… Она повторяла это название в такт своим шагам, и это было уже не название гостиницы, а сама миссис Льюворн, с фальшивой улыбкой манившая их, с драгоценностями на шее и в волосах.

Наконец они набрели на какие-то домишки, и в первом же из них Амиот спросил дорогу. И тут Мэри увидела, что он впервые за все утро улыбается и снова похож на того Амиота, которого она знала и любила.

– Теперь уже недалеко, – сообщил он. – Сейчас свернем налево, и эта дорога доведет нас до самой гостиницы. Женщина, к которой я обратился с вопросом, подумала, что я приглашен на обед, а я не стал ее разуверять.

У Мэри сильно забилось сердце: что он собирается делать, когда они доберутся до «Индийской королевы»? Смело войдет и спросит миссис Льюворн – при ее муже и всей остальной компании?

Они свернули налево, как им подсказали, и вскоре вышли на большую дорогу. Тут они сразу же увидели впереди дом, который не мог быть ничем иным, кроме как «Индийской королевой». Однако какое красивое и внушительное название для такой скромной гостиницы, и как непохожа на миссис Льюворн королева, намалеванная на вывеске над порогом! В то время как Амиот и Мэри стояли, глядя на гостиницу, в которой, судя по всему, никого не было, они услышали стук колес, доносившийся из тумана справа от них, и голоса. Амиот поспешно потянул Мэри за собой в канаву, и они пригнулись там, поджидая, когда подъедет экипаж. Наконец из тумана вынырнула повозка, в которой было полно хохотавших и поющих мужчин, и остановилась перед гостиницей, подняв такой шум, что и мертвый бы проснулся.

– Они приехали на обед, – прошептала Мэри, – хотя еще только половина третьего; и мы не знаем, там ли миссис Льюворн.

Амиот сделал жест, призывавший ее к молчанию, и они продолжали наблюдать, как эти мужчины слезли с повозки, горланя во всю мощь своих легких. Затем дверь гостиницы отворилась, и оттуда донесся голос, приглашавший всех войти. Человек семь-восемь с хохотом ввалились в гостиницу. Кучер повернул лошадей и покатил по дороге обратно, в ту сторону, откуда прибыл, – возможно, нужно было доставить на обед остальных гостей. Цокот копыт постепенно замер вдали, и все снова стихло.

– Что ты собираешься теперь делать? – спросила Мэри.

Амиот взглянул на нее. Волосы его были влажны от тумана и моросившего дождя, лицо измазано в грязи. «Теперь он выглядит как настоящий бродяга, – подумала Мэри, – даже как вор; если он постучит в дверь, его не впустят».

– Подожди здесь, – сказал он. – Я посмотрю, есть ли за гостиницей конюшня. Если есть, то, наверное, лошади там, и их ландо тоже.

Он перешел через дорогу и исчез за углом дома. Какой одинокой и заброшенной она себя чувствовала, ожидая в канаве его возвращения! В окнах гостиницы еще не зажегся свет, и единственным признаком жизни был дым над трубой да поскрипывание вывески с индийской королевой, которая раскачивалась на петлях.

Вскоре показался Амиот. Он поманил ее пальцем, а когда она присоединилась к нему, потянул под навес возле конюшни.

– Лошади там, и ландо тоже, – сообщил он. – Кучер в доме. Я видел его в окне, он сидит за столом – наверное, на кухне. У меня есть план, Мэри, положись на меня.

Он снова улыбался, взгляд его выражал уверенность; как предположила Мэри, это оттого, что миссис Льюворн где-то поблизости и он верит, что скоро они будут вместе.

– Каков же этот план, Амиот?

– Я хочу, чтобы ты подождала на конюшне, возле лошадей, – ответил он. – Там на соломе тепло, и ты будешь в безопасности. Ты подождешь моего возвращения – не знаю, сколько времени я буду отсутствовать. Но сначала скажи: за этот год я изменился внешне?

– Что ты имеешь в виду? – Мэри была озадачена. – Ты стал выше ростом и шире в плечах, если об этом. Да и в любом случае в этой одежде, промокший, ты не похож на себя, тебя сегодня смог бы узнать только друг.

– Так я и думал. – Амиот, судя по всему, был очень доволен. – Он видел меня всего раз, да и то когда я ринулся к этому самому ландо, а он обезумел от страха.

Мэри поняла, что речь идет о мистере Льюворне. Она-то его, конечно, узнает, а ее муж – нет. Девочку снова охватила тревога.

– Будь осторожен, – произнесла она. – О, Амиот, будь осторожен!

– Я постучу в дверь, – сказал он, – и спрошу, не нужен ли им на обеде музыкант. У меня нет инструмента, но я могу спеть. Я скажу, что я бродячий музыкант, поссорился со своими товарищами и заблудился. Если бы я не сжег свою скрипку, это было бы правдой.

Он был совсем как Джонни, придумывая какую-то глупую игру, и совсем не похож на взрослого. То, что он собирался сделать, было опасно, но ему было все равно.

– Я тебя подожду, – ответила она, – но пожалуйста, пожалуйста, Амиот, не уходи надолго.

Он снова исчез, направившись к входу в гостиницу, а девочка прокралась в темную конюшню, к лошадям, и опустилась на солому. Было очень тихо, лишь изредка шевелились лошади, пережевывая сено, и тикали ее собственные часики. Она все сильнее беспокоилась о том, что сейчас происходит в гостинице. Мэри устала, промокла и проголодалась, но все это не имело значения. Она со страхом думала об Амиоте и об опасности, грозившей ему из-за миссис Льюворн. Именно она навлекла на него все эти беды, и если бы не эта женщина, они бы сидели сейчас, счастливые и беззаботные, в уютной гостиной Тресаддерн-Фарм.

Прошел час, а он все не возвращался. Прокравшись во двор, Мэри услышала смех и пение, доносившиеся из открытого окна кухни. Кто-то дул в рожок – да, это, наверное, рожок – звук был резкий и фальшивый. Набравшись смелости, она подобралась поближе к окну и увидела, что в самой кухне никого нет, но дверь в бар широко распахнута, и там стоит целая толпа мужчин, которые пьют и смеются. Один из них – не Амиот – поднес к губам большой медный рожок. И тут она увидела Амиота. Он был без куртки, рукава высоко закатаны, и виден был странный наручень, который он всегда носил (он сказал Джонни, что нашел его в канаве). Над головой Амиота болталось на веревочке яблоко, подвешенное к зажженной лампе, и он пытался от него откусить. Все вокруг просто валились от хохота и хлопали в ладоши. И тут Мэри вспомнила: сегодня же канун Дня всех святых, Хэллоуин. В этот день в такие игры играли и у них дома. Но веселье в «Индийской королеве» было каким-то пугающим, оно сильно отличалось от их домашнего веселья. Толпа подвыпивших, орущих мужчин, да и сам Амиот, которому волосы упали на глаза, выглядели странно и диковато. Миссис Льюворн не было видно. Там вообще не было ни одной женщины. Мэри заметила Тима Уди, кучера Льюворнов: он сидел с очень красным лицом, прислонившись к стенке; а в дальнем конце комнаты, наверное, сам хозяин «Розы и якоря», без куртки, как и Амиот, выпивал, покачиваясь у стойки.