Текст книги "Судьба наизнанку"

Автор книги: Д. Селин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

   Загорудько успокоился и повеселел. Отхлебнув воды, он потянулся и сказал Кононенко.

  – Не дрейфь, максимум через полчаса выедем их этого – он попытался побрать надлежащее сравнение – бредового совка. Там разберёмся, откуда он здесь на нашу голову взялся. Считай, что мы в разведку сходили, хе-хе.

   Им оставалось проехать по безлюдному просёлку до ближайшей деревни ещё несколько километров, как внимание Загорудько привлекла появившееся впереди всклубленная полоса. Присмотревшись, прапорщик увидел в голове пыльной кометы грузовик, двигающийся навстречу.

  – Рано радовались – сквозь зубы сказал Андрей, опознав в средстве передвижения довоенную 'полуторку'. В который раз за это утро он вытащил из кобуры пистолет.

  – Сбрось до сорока – приказал он водителю – но будь готов сразу рвануть.

   Притормаживая двигателем 'шишига' приблизилась к остановившемуся предку 'Газели'. На просёлок вышел милиционер в довоенной форме, встал рядом с открытой водительской дверцей, перекрыв оставшийся узкий проезд.

  – Остановись метрах в десяти, как можно левее – сказал Загорудько, накручивая стеклоподъемник.

  – Освободите проезд военному транспорту! – крикнул он, высунувшись в открытое окно, не дожидаясь полной остановки.

   Милиционер то ли не расслышал, то ли сделал вид, что не расслышал слов Загорудько, а прокричал в ответ, сложив руки рупором.

  – Начальник ОРУД Охтирского района сержант Федотов. Приказываю вам выйти из машины!

  – Ща, разбежались – буркнул Загорудько, снимая 'Форт' с предохранителя – х.. ты угадал, мент грёбанный

  – Уйдите с дороги! – крикнул он чекисту во всю мощь прокуренных лёгких – вынужден буду применить табельное оружие!

   В подтверждение свих слов Андрей выставил наружу правую руку с зажатым в ладони пистолетом. Свободный ход курка он уже выбрал.

  – Немедленно! – ещё раз прокричал Загорудько.

  Вместо ответа чекист выхватил из расстёгнутой кобуры револьвер и начал стрелять.

  Не попасть с десяти метров в кабину грузовика невозможно. Хлопнуло пробитое лобовое стекло, посыпались внутрь осколки. Андрей, прикрытый правой стойкой кабины, поймал фигурку чекиста на прицел и нажал курок. Пистолет выстрелил, на левом плече орудовца расплылось красное пятно, но он, согнувшись от удара экспансивной пули, схватился за дверцу, выпрямился и снова поднял штатный наган. Андрей выстрелил ещё раз и ещё. Сержанта отбросило на обочину, больше он не поднялся.

  – Ага! – закричал Загорудько, оборачиваясь к водителю. Кононенко плашмя лежал на руле, повернувшись вправо лицом, из пробитого лба медленно вытекала красная струйка.

  – Бл ...– прошептал Андрей, осознавая случившееся. Кононенко был мёртв, револьверная пуля попавшая в голову, крайне редко давала шанс на благополучный исход, но сегодня был не счастливый для этого день. Сглотнув, Андрей вышел из машины и на ватных ногах побрёл в сторону упавшего чекиста. Только у 'полуторки' он сообразил, что будь орудовец не один, вряд ли бы он сам стоял рядом с его пробитыми пулями телом. Кляня себя за несообразительность, он взобрался на широкую подножку, заглянул в кабину грузовичка, держа ПМ горизонтально согнутой в локте рукой, на манер героев кинобоевика.

  – Чисто – зачем-то сказал Андрей, обошёл машину и только после досмотра кузова подошёл к лежащему навзничь милиционеру. Опустился рядом на корточки, уткнув на всякий случай ствол чекисту под левое ребро, промерил пульс на откинутой руке. Упавший был мертвее мёртвого, с тремя пулевыми отверстиями на щуплом теле. Сзади заскрипели тормоза, подбежал Григурко.

  – Что случилось? – спросил он, судорожно глотая слова.

   Андрей поднял голову, посмотрел на коллегу, перевёл взгляд на автомат в руках прапорщика.

  – Убили бабочку – ответил он Сергею.

  – Что? Какую бабочку? С тобой всё в порядке?

  – Со мной да – Андрей поднялся, поставил пистолет на предохранитель, убрал его в кобуру – а Кононенко мёртв. Иди, посмотри – он кивнул в сторону равномерно молотящей мотором шишиги.

   Посмотрев вслед бегущему к грузовику Григурко, Андрей, преодолевая брезгливость, снял с чекиста портупею. Отцепил планшетку и кобуру, вынул из холодеющей руки револьвер.

  – Хороший ты был служака, Федотов – сказал он первому убитому им человеку. Взял труп за запястья, отволок подальше в пшеничные заросли. Отряхнув руки, с трофеями вернулся к своей машине. Григурко тем временем вытащил Кононенко из кабины и положил на обочину.

  – Что делать будем? – растерянно спросил он у подошедшего Андрея.

  – Ехать дальше – сказал Загорудько, чувствуя, как внутри подымается дрожащая волна. Минуты боевого аффекта прошли, теперь надо было взять себя в руки. Он оперся на заднее колесо, закурил, со второго раза попав огоньком зажигалки по кончику сигареты.

   Григурко молчал, неподвижно стоя над Кононенко, сохранившем удивлённо-обиженное выражение лица. Мол, так не договаривались!

   – Положим его в кунг – выбросив недокуренную сигарету на дорогу, решил Загорудько.

   Сорвав пломбы и открыв заднюю дверь, они втроём уложили завёрнутое в брезент тело на длинные зелёные ящики. Четыре пусковых установки 'Игла' и боекомплект к ним занимали всю площадь пола, даже уложенные в два ряда.

  – Поехали – сказал Андрей, закрывая замки.

  – Про какую ты бабочку говорил? – спросил его Григурко. Видно, решил проверить, не тронулся ли умом коллега.

  – В детстве рассказ читал – нехотя ответил Андрей – там компания туристов отправилась в прошлое, на динозавров посмотреть. Один придурок сошёл с маршрута и раздавил бабочку. В результате в будущем всё изменилось. Так давно читал, что автора не помню.

  – Понятно – сказал Григурко, удовлетворившись ответом.

   Андрей не без внутренней дрожи сел за руль, обтерев натёкшую кровь ветошью. Пробитый единственной пулей триплекс, конечно, пошёл трещинами, но обзору это почти не мешало – пулевое отверстие было смещено вправо. На крайний случай можно было поменять местами лобовые стёкла, разделённые тонкой средней стойкой.

   До Любки, небольшой деревни в трёх километрах от границы Харьковской области, они доехали за двадцать минут. Андрей решил не рисковать, остановил шишигу на плоской вершине небольшого холма. Достал из бардачка цейсовский бинокль, реквизированный из чекистской машины, встал на подножку грузовика. В ещё не просветлённые стёкла была видна прямая, как луч, дорога, скатывающаяся с холма к мазанкам окраины. За деревней просёлок вильнул пару раз, обходя незаметные с наблюдательного поста неровности рельефа и пересекая почти под прямым углом ещё один просёлок, идущий с запада на восток. Вот и весь маршрут – прямо, первый поворот налево и маршем на Краснокутск, к видневшемуся на пределе чёткости автомобильному мосту. Переброшенному через так и оставшемуся безымянной для Андрея речку. Присмотревшись до рези в глазах к последним сотням метров дороги, Андрей вздохнул с облегчением. Судя по вдруг почерневшей и расширившейся раза в два дорожной поверхности и блекло-серым мостовым конструкциям, этот участок земли принадлежал к привычному Загорудько времени.

  – Это хорошая новость – вслух сказал Андрей – теперь поищем плохую.

   Он всё не мог полностью успокоиться после совершённого им, пусть даже в порядке самообороны и согласно Уставу, но всё-таки убийства. Рядом остановился уазик, Григурко открыл дверцу и внимательно посмотрел на коллегу.

  – До речки доехать и дома окажемся – обнадёжил его Загорудько – там асфальт и мост из железобетона.

   Григурко кивнул. Андрей снова поднёс к глазам потёртые латунные кольца, внимательно осматривая деревню и ближайшие окрестности. Вдруг он глухо выругался, опустил законный трофей.

  – Что там? – обеспокоился Григурко

  – Сам посмотри – Андрей спустился с подножки, отдал бинокль Григурко – на два часа от деревни.

   Прапорщик вскочил на подножку, внимательно посмотрел в указанном Андреем направлении. Растерянно опустил бинокль, снова прислонил к глазам.

  – Что делать будем? – спросил он Андрея, окончательно признав его властные полномочия.

  – Прорываться – ощутив пустоту в груди, сказал Загорудько – пока они очухаются, успеем проскочить.

  – Там военная колонна и несколько пушек – возразил Григурко

   Андрей презрительно усмехнулся.

  – Если это тридцатые – он обвёл рукой пространство вокруг себя – то стрелять и попадать по маневрирующей цели эти кадры не могут. Это раз. Откуда у них боекомплект, в глубоком тылу? Это два. Скорость у нас всё равно больше, чем у допотопных грузовиков и лошадей. Это три. Так что не дрейф, прорвёмся.

   Близость своего времени действовала на Загорудько как наркотик. Он не мыслил повернуть или отвернуть куда-либо в сторону от соединявшей его с нормальной жизнью прямой. Любые аргументы сейчас проходили мимо его сознания. Только домой и только вперёд! То, что его дом, на самом деле, находится ещё на два часа спокойной езды в сторону Киева, Загорудько абсолютно не волновало. Он попал в какую-то ожившую фантазию голливудского режиссера, в кровавый сон Фредди Крюгера, вырваться из которого, можно было только в своём времени. Где бы оно, своё время, территориально не находилось. Пусть даже в противоположную от настоящего дома сторону.

  – Поедем как можно быстрее – инструктировал сослуживцев Андрей – резко маневрируя, что бы сбить чекистам прицел. Вот и всё. – он оглядел внимающих ему коллег – ничего сложного нет. Пока они прочухаются, мы уже выскочим на асфальт, а там нас никто не догонит. Держитесь сразу за мной. Погнали!

   Почему он назвал советских военнослужащих чекистами, Андрей даже самому себе не мог объяснить. Сказал и всё. Направив машину с холма, он не думал о философских и лексических тонкостях. Главное было удержать бешено несущийся грузовик на дороге.

   Мимо мелькали деревенские хаты, отчаянно хлопали подрезанными крыльями гуси, разбегаясь от ревущего монстра. Кажется, несколько птиц он успел задавить, но на скорость это событие не повлияло. Плюнув на всё, Андрей вдавил ладонью клаксон, разгоняя домашнюю живность. Бредущие к выпасу коровы шарахнулись во все стороны, ломая чёрно-белыми телами плетни и загородки. Ширины улицы на всех не хватило, часть стада понеслась вперёд, на свободу, но выскочить оставшиеся коровы просто не успевали. Сжав зубы, Андрей крутанул руль, направляя машину в наибольший зазор между бегущими телами. Правый выступ бампера вспорол бок глупой скотине, отбрасывая несколько сот килограмм ещё живого мяса в сторону. Машина содрогнулась, разворачиваясь в сторону невинно убиенной скотины, руль едва не вырвался из рук прапорщика, но вцепившись в баранку, прапорщик смог выровнять грузовик. Подпрыгнув, шишига вылетела на оперативный простор. Бросив взгляд в боковое зеркало, Андрей убедился, что уазик так же благополучно преодолел деревенский слалом.

   Теперь можно было подумать о находившихся правее советских войсках. Колонна из подвод и грузовиков, направлявшая на северо-запад, уже остановилась. Вокруг растянутой цепочки машин суетились крошечные фигурки, быстро перемещаясь между транспортными средствами.

   Андрей вдавил педаль газа в пол, запретив себе думать о причинах столь быстрого реагирования. Надо было проскочить каких-то два с половиной километра до перекрёстка , повернуть и не снижая скорости, гнать и гнать до железобетонного моста. Проблемой было разделявшее военнослужащих разных времён расстояние.

   Арьергард колонны состоял из четырёх подвод и половины всего автотранспорта – такой же 'полуторки', как и у застреленного Андреем чекиста. К грузовику была прицеплена маленькая полевая пушка.

   'До перекрёстка от колонны почти четыреста метров' – на глаз прикинул Андрей – 'если они сейчас развернуться, то оседлают дорогу раньше, чем мы успеем подъехать. Сколько у них скорость по грунту? Чёрт, не помню. Ладно, хрен с ним. Успеем' – бесшабашно подумал он, заметив отсутствие всякого движения в опасную для украинских военных сторону.

   Он ошибся. Не успел он проехать и двести метров , как полуторка, отбросив пушечный хвост, развернулась и двинулась к перекрёстку. 'Что они задумали?' – удивился Андрей, соотнеся скорости грузовика и шишиги. Точку рандеву Загорудько проскакивал с хорошим запасом. Пока он сравнивал, дульный срез второпях развёрнутой расчётом пушчонки выбросил в сторону украинских машин факел яркого пламени.

   'Бл...!' взвыл Андрей, ударяя по тормозам. В поле слева, немного спереди распух земляной фонтан. Замысел красного командира стал ясен – подбив или на худой конец замедлив продвижение непонятных машин, успеть выбросить на дорогу группу солдат. Артиллерия бы контролировала события с безопасной дистанции, а там и остальные красноармейцы подтянутся.

   Сбросив скорость до сорока километров в час, Андрей ехал, считая секунды. Вот сейчас заряжающий загоняет в казённик снаряд, вот командир даёт поправки наводчику ... Андрей рванул рычаг передач на пониженную, втопил газ в пол до упора. Грузовик начал разгонятся, но Загорудько казалось, что медленно, медленно!

   Раздавшийся сзади и слева разрыв подтвердил верность расчёта. Теперь можно было гнать, выкручивая мотор до упора. Директриса стрельбы проходила слишком близко от штурмующего дорогу грузовика и он мог попасть под 'дружественный огонь'.

   Командир стреляющего на поражение артрасчёта не знал такого слова из военного сленга двадцать первого века и третий разрыв справа едва не накрыл подвижную цель. Машину тряхнуло, осколки разбили зеркала и стёкла, грузовик потащило в сторону. 'Пробили колёса' – подумал Андрей, на ощупь включая подкачку. Виляя, всего на шестидесяти километров в час, грузовик успел таки проскочить мимо ползущего ещё метрах в пятидесяти от дороги полуторки и повернуть. Сзади захлопали выстрелы, что-то громко щёлкало по кабине и кунгу, грузовик неимоверно трясло и мотало по всей невеликой ширине грунтовой дороги.

   Перед самым асфальтом Андрей остановил машину, открыл дверь и оглянулся назад. Уазика там не было. Загорудько подождал минуть пять, горько сплюнул и погнал машину в сторону видневшихся признаков современной цивилизации. Уже на мосту он снова посмотрел назад. Из-за поворота так никто и не появился. Андрей захлопнул дверцу, положил голову на обхватившие руль ладони. Надо было куда-то ехать и что-то делать. После всех событий последних часов он вдруг понял, что остался совершенно один в этом мире, никому лично не нужный и в принципе не интересный. На службе в перспективе громоздились большие проблемы, родственников, к которым он бы мог обратиться за помощью, в Харьковской области у него не имелось. Кому он здесь нужен, без денег и с висящим на совести трупом?

  – Остаётся только один вариант – сказал в пространство Андрей. Всего-то нужно было вспомнить один телефонный номер. Казалось, десять лет назад он постарался его накрепко забыть, а вот смотри-ка, что за фортель выкинула память! Номер и всё, что с ним связанно, всплыли в памяти Загорудько, словно это случилось только вчера. Теперь надо было всего лишь позвонить. Желательно не попадаясь никому на глаза. Лично и тем более – с простреленной и побитой осколками армейской машиной.

   Перед Краснокутском Андрей решил сделать небольшой привал. Съехав с асфальта, он напрямик, по краю вспаханного поля, махнул в сторону растущей вдоль речных берегов кленовой рощи. Почти не петляя между редко растущими деревьями, он загнал машину на укрытый склоном от взглядов с дороги некогда заливной лужок, по причине летней жары спокойно выдержавшего наезд многотонной машины. Умывшись, а потом, после краткого раздумья искупавшись, он растянулся на ещё прохладной траве, бездумно рассматривая гонку больших и маленьких облаков.

   Мысли медленно бродили в пустой голове, постепенно складываясь в возможные пути решения насущных проблем. Одни варианты были всем хороши, но абсолютно исключали возможность хоть какой-либо армейской службы, другие гарантировали лямку и сапоги, но в обмен требовали больших или маленьких страданий. Страдать Андрею совершенно не хотелось. Что-то провернулось в нем за последние три часа, сорвав с катушек казавшиеся некогда незыблемыми устои и представления о лучшей жизни. Сейчас ему уже не казалось абсолютно верным решение, принятое под воздействие казалось бы непреодолимых обстоятельств десять лет назад. Сейчас он почему-то стал воспринимать свою сверхсрочную, а потом контрактную службу, как форму некого бегства от реальности, добровольную схиму, а попросту говоря – тюрьму. Сейчас пришла пора вернуться к активной жизни. Кругом расстилался огромный мир, легко прогибавшийся под напором крепкой, как нержавеющая сталь, воли свободных людей. Не связанных пожизненно особыми обязательствами с породившими их обществом и государством. Таких людей было немного, всегда и везде, но они были, есть и будут. Так почему же он, Андрей Дмитриевич Загорудько, не может войти в этот тесносплочённый правящий круг? Сейчас, когда под напором неведомых сил рухнули казавшиеся абсолютными и неподвластные даже древним богам временные границы? Доказательство невозможного лежит, замотанное в брезент, в простреленном насквозь кунге.

   – Кстати, о доказательствах и уликах – пробормотал Андрей, вставая. Выдернув из зажимов на обратной стенке кабины большую сапёрную лопату, отправился копать могилу. Никаких угрызений совести он не испытывал. Вся родня Кононенко жила на южной стороне Крымских гор и претензий предъявить ему не могла. Почему-то Андрей был в этом абсолютно уверен.

   Лопата без скрипа входила в песчаный суглинок. Загорудько уже углубился на полтора метра, как в очередном лопатном копке чмокнула пропитанная влагой земля. Решив, что хватит, Андрей выбрался из могилы, опёршись на брошенную поперёк раскопок лопату. Отошёл на пару шагов, осмотрел содеянное. Яму он выкопал на середине уклона, ведущего от рощи к реке, почти в самой гуще ивовых зарослей. Можно было рассчитывать на возможно долгую анонимность сего печального места. Удовлетворившись обзором, Андрей отправился за бездыханным телом.

   Спустить аккуратно из кузова мёртвого водителя Загорудько не смог. Край брезента выскользнул и Кононенко, нелепо взмахнув руками, скатился на густую траву. Андрей глотнул, подавляя ненужный позыв и спрыгнул следом. Надо было сделать последнее перед упокоением дело.

   Загорудько обыскал карманы, стараясь не глядеть в оставшиеся широко открытыми голубые глаза, нашёл и забрал документы на машину, всё остальное оставил погибшему. Подтащив на куске брезента тело к могиле, Андрей постоял минуту над ним, вздохнул. Дрогнувшей рукой закрыл глаза, прошептав 'Покойся с миром'. Затем стащил труп вместе с брезентом в могилу. Ещё раз вздохнув, взял в руки лопату и бездумно закидал непохожий на человека брезентовый свёрток.

   Дело было сделано. Ещё раз умывшись и искупавшись, Загорудько забрался в кабину и попытался позвонить по мобильному. Бесполезно, связь так и не появилась.

   Просмотрев дорожный атлас, Андрей нашёл, что искал. Если верить продукции Киевской картографической фабрики, где-то через километр в сторону Краснокутска по трассе должна быть автозаправка, с пририсованным рядом телефонным значком. Взвесив возможные варианты, Загорудько решил добраться до средства связи пешком. Риск оставить машину с военным грузом на час без присмотра был гораздо меньше чем ехать в битой машине пусть даже километр с небольшим по районной дороге в полвосьмого утра.

   Почистив и приведя в должным порядок военную форму, Андрей быстрым шагом отправился к заправке. Не мудрствую лукаво, он выбрал путь напрямик – сначала вдоль берега, затем по засеянному клевером полю. Выйдя к модерновому творению 'СлавОйла' со стороны топливохранилища, он без удивления констатировал необычный для летнего времени факт. Полное отсутствие машин у подающих живительную влагу колонок.

   Бодрым шагом пройдя к окошечку, Андрей требовательно постучал в бронированный стеклопакет. Выпорхнувшая из скрытых помещений блондинка в годах бросила взгляд на милитаризованную фигуру раннего покупателя и требовательно спросила, предварительно дежурно поздоровавшись

   – Канистра у Вас где? На какой колонке? – донеслось из укреплённого напротив Андрея динамика.

  – Какая канистра? – удивился прапорщик.

  – Восьмидесятого или солярки? – продолжала заправщица, окончательно убедившись в отсутствие какой-либо машины на асфальтированной площадке.

  – Нет у меня канистры – догадался о причинах столь напористого пожелания Загорудько – телефонные карточки есть?

   Он показал рукой в сторону установленного справа от окошечка таксофона. Позволяющего, если верить рекламным надписям на вандалоустойчивых панелях, звонить куда угодно. Даже пингвинам в Антарктиду.

  – Двести гривен – сказала королева заправки и выдвинула лоток.

   Отсчитав требуемое, Андрей получил чиповую карту Укртелекома. Набирая номер, он краем глаза заметил уход оператора с рабочего места. Это был неожиданный, но приятный подарок судьбы. Свобода слова предстоящего разговора теперь была не ограничена ничем. Даже праздно слушающей чужую беседу тёткой.

   После длинных гудков в трубке что-то пискнуло, щёлкнуло, женский голос произнёс.

  – Приёмная господина Чернавина, здравствуйте.

  – Здравствуйте – в горле неожиданно пересохло, Андрей словно наяву увидел как прекрасна обладательница столь красивого голоса – можно услышать Виктора Ивановича?

  – Его сейчас нет на месте. Представьтесь, пожалуйста, я передам ему информацию о вашем звонке.

  – Андрей Дмитриевич Загорудько – волнение почти удавилось, уступая место растущему разочарованию – можно просто Заг.

  – Как? – в клавиатурном стаккато, слабым фоном сопровождающим слова прапорщика, наступила удивлённая пауза.

  – Заг – повторил Андрей – крайняя буква Г.

  – Тема разговора? – уточнила секретарша

  – Это очень важно – путано стал объяснять Загорудько – я работал с Виктором Ивановичем некоторое время назад. Хорошо работал. Но... Остался один непрояснённый вопрос и только теперь я смогу его решить. Это очень важно!

  – Я вас понимаю – ответила девушка. Видимо, такие темы были ей не в новинку – как с вами связаться?

  – Я нахожусь на границе Харьковской области, рядом с Краснокутском. Сотовая связь не работает, лучше я вам позвоню.

  – Хорошо – секретарской невозмутимости мог позавидовать любой профессиональный психолог – перезвоните через час.

  – Спасибо – ответил Андрей, слегка успокоившись. Всё-таки это было лучше, чем ничего.

   Теперь надо было что-нибудь где-нибудь перекусить. Осмотрев недра выставленного на улицу холодильника с прозрачной дверцей и выложенного за окном ларёчного ассортимента, Андрей решил ничего серьёзного здесь не покупать. Выбор между колами разных сортов и многокалиберными шоколадными батончиками, не тающими даже под июньским солнцем, Загорудько совершенно не устраивал. Такое добро ему и даром не нужно было. Придётся обойтись бутылкой местной минеральной воды.

  – Тук-тук – вслух и костяшкой указательного пальца Андрей позвал заправщицу на рабочее место.

  – Минералки дайте – Андрей показал на полутаралитровую бутылку, убранную кольными мерчендайзерами с 'золотых' полок на уровень почти асфальта. Затем отсыпал в лоток нужное количество монеток.

   Пересчитав, заправщица нажала невидимую Андрею кнопку, в холодильнике что-то щёлкнуло. Достав мгновенно запотевшую бутылку, Загорудько с наслаждением скрутил пробку и проглотил одним махом миллилитров триста. Слегка солоноватая вода приятно пощипывала горло.

  – Что у Вас машин нет? – как можно светски поинтересовался прапорщик в микрофон, вернув пробку на место. Дело было не вечером, но делать в течении часа было совершенно нечего. Идти в ближайшее поселение, блистающие черепичными крышами примерно в полукилометре на северо-восток, Андрею совершенно не хотелось. Надо было придумать себе хоть какое-то развлечение.

  – А бес его знает – блондинка в годах оказалась не прочь поболтать – с начала смены, кроме вас ни одного покупателя.

  – С восьми, что ли?

  – Мы с семи работаем – с корпоративной гордостью объявила заправщица. Судя по прикреплённой к стеклу табличке и бэйджику на светлой блузке, едва прикрывающей пышную грудь, звали работницу нефтесбыта Клавдией Ивановной Сухоруковой. – а что у вас с машиной случилось?

   Андрей насторожился.

  – Почему вы так решили? – он внимательно посмотрел на её слегка расплывшееся лицо, не без шарма, надо признать, накрашенное.

  – Так вы ж пешком пришли, по таксофону звоните – проявила недурственное знание дедуктивного метода Клавдия Ивановна – значит, машина где-то у вас сломалась, техпомощь вызвать хотите.

   Андрей принуждённо хохотнул.

  – Вам бы, Клавдия Ивановна, в армии служить надо. В разведуправлении – польстил он работнице бензоналивного фронта.

  – Да что вы говорите! – замахала руками заправщица – я ведь не первый год работаю, не раз подобное видела.

   'Это хорошо' – промелькнуло в голове Загорудько – 'надеюсь, меня она не запомнит'

  – В девять у нас арендаторы придут – без умолку болтала заправщица – шиномонтажем занимаются и машины по мелочам чинят. Спросите у них, помогут, чем нибудь.

   Андрей сделал строгое лицо.

  – Нельзя, Клавдия Ивановна. Нельзя.

  – Ох, да что же это я говорю! Конечно, у вас, военных всё секретное, да разве я этого не понимаю!

  – Ничего, я раньше дозвонюсь – разговор уже утомил прапорщика – посижу тут у вас в тенёчке полчаса, позвоню и пойду обратно.

   Не дожидаясь ответных слов, он отошёл за приставленный перпендикулярно стене заправки холодильник, уселся на бетонированный приступок. Поставив бутылку между ногами на асфальт, он прокрутил в голове возможные варианты. Действительно, самое позднее через полчаса надо было звонить и сваливать, пока не появились упомянутые заправщицей арендаторы. Работающие, судя по всему, вон в том пристроенном с торца заправки гараже. Выкрашенного в единый корпоративный цвет и снабжённого рольставными воротами с врезанной в середине дверцей. Лишних свидетелей ещё не хватало! Есть уже одна и та составляет весьма опасное для Загорудько количество. Как бы не пришлось его уменьшить.

   Андрей встряхнул головой, поражаясь пришедшей в голову мысли. Никогда ранее, даже в смутные годы юности он не позволял себе подобного. Почему сейчас он подумал об этом? Он обхватил голову руками и застонал сквозь плотно сжатые зубы. Только сейчас на него обрушилось по полной программе всё напряжение последних часов – поездка по сгинувшему давно лесу, гонка по грунтовым дорогам, заместившим многополосный асфальт, встреча с восставших из мёртвых чекистом, отправленным Загорудько обратно в царство теней и последний, убийственной силы аккорд. Бегство на родину под артиллерийскими обстрелом. Всё виденное ранее только в кино и трёхмерных шуттерах, ему пришлось испытать на себе. Он прошёл этот уровень, пожертвовав частью юнитов и качеством.

  – Это не игра, нет! – прошептал он в пространство – они не игрушки – люди! Я должен вернуться, должен!

   'Куда?' – возразил некто холодный внутри – 'прямо в лапы чекистам? Помнишь, сколько их там было? Чем они вооружены, не забыл? Никого не спасёшь и себя погубишь, придурок!' Против таких аргументов возразить было нечего. Напряжение плавно спадало, уступая объём пустоте. Когда оно заполнило Андрея от макушки до пяток, он решил вернуться обратно и ехать в ближайшую воинскую часть. Сдать имущество по описи, объяснится, а там будь что будет.

   С этим решением он подхватил бутылку, поднялся. Отпил до половины, вытер протёкшую на подбородок воду рукавом униформы. Повернувшись, пошёл в сторону рощи.

   Не успел он сделать и пары шагов, как сзади требовательно запиликал телефонный звонок. Заливая укрытое крышей пространство требовательным и настойчивым зовом. Андрей остановился и медленно обернулся. Звонок пиликал не переставая. Сначала шагом, а потом и бегом он рванул к таксофону. Схватил телефонную трубку.

   – Здоровенки булы, Заг – не представившись, сказал из электрических недр знакомый мужской голос – Всё топчешь нашу землю, сынок?

  – Совсем крутым стал, Резец? – слегка растягивая слова, сказал Андрей – Харьковщину всю по себя подмял?

  – Быкуешь, Заг? – в трубке плеснулось и тут же пропало смешанное с удивлением раздражение – давай не темни. Колись, зачем спустя десять лет нарисовался. Мы уж думали – сквозь шорох пробился короткий смешок – что ты уже того, помер!

  – Тебе то же долго жить, Резец – не преминул подколоть бывшего компаньона Андрей – приезжай ко мне, в Краснокутск – махом на семьдесят лет помолодеешь. Пока такая возможность есть. Я вот – успел.

  – Ты чё, братан? – последние лоскуты бизнес-лоска слетели с бывшего рэкетира и контрабандиста – ты чё втираешь?

  – Подожди, Резец – перебил его Андрей – тема есть. Очень хорошая тема. На много-много гринов тянет, а может и рыжьём – по весу.

  – Да что за темы у тебя могут быть? Спёр грузовик кирзачей на складе?

  – Не сапог и не спёр. Короче – Андрей остро почувствовал необходимость скорейшего завершения разговора – ты меня знаешь, Резец. Приезжай – он быстро сказал приметы своего нежданного убежища – там сам увидишь. Рыжья по весу как меня десять взять можно будет. Спеши, пока товар красная крыша не замела. Да, сюда больше не звони – последнего коня запалишь.

   Не дожидаясь ответа, он повесил трубку, снял, нажал ноль, снова повесил трубку и быстрым шагом направился в сторону клеверного поля. Уже отойдя метров на двадцать, он обернулся. На заправку втягивалась еврофура, блистая свежеотмытыми стёклами кабины.

   'Ну, посмотрим, насколько далеко ты уедешь' – равнодушно подумал Андрей и зашагал в сторону укрытой под речным откосом машине. До приезда, скажем так, определённого рода знакомых надо было успеть поменять два пробитых осколками колеса. Если учесть, что подобную процедуру до сегодняшнего дня он только наблюдал, зачастую с весьма приличного расстояния, то предстоящие несколько часов обещали быть весьма насыщенными. Как в интеллектуальном, так и мускульно-силовом плане.

   Спустя пять часов Загорудько справился с почти неподъемными колёсами. Перекуривая и отдыхая, но в одиночку заменил пострадавшие от большевистских приветов покрышки правого борта. Затащив с помощью встроенной лебёдки пробитую резину на поцарапанных дисках на предусмотренные конструкцией шишиги места, он испытал, как говорили в советское время, чувство глубокого удовлетворения. Одной проблемой на его жизненном пути стало меньше. Теперь можно и отдохнуть.

   Потирая слегка зудящие от загара плечи – работал он в найденных под сиденьем потрёпанных джинсах – он вскочил в кабину, вытащил на кожух двигателя немудрёный обед и вдумчиво перекусил. Остаток пряников и пару яблок под тёплую воду ушли на 'ура' и организм потребовал продолжения. К сожалению, скудный рацион закончился и пополнения запасов еды пока не предвиделось. По крайней мере – до приезда бывших коллег по 'малому бизнесу'.