Текст книги "Судьба наизнанку"

Автор книги: Д. Селин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

   – Помните, как в первый раз впечатляет автоматная очередь в замкнутом пространстве? – спросил Реутова капитан

   Олег кивнул.

  – Полмагазина каждому хватило, что пресечь нарушение. Теперь у нас в гауптвахте погранотряда свободных мест нет – все этими придурками заняты. А один из них сбежал.

  – Кто геодезиста ловил? – уточнил Олег.

  – Да. Такого дёру дал, что догнать не смогли. А стрелять, сами понимаете, не стали. Не только на жэ-дэ наши предки наехать пытались – на трассе, ещё в нескольких местах. Пытались 'языков' захватить, но практически везде безуспешно. Вот после таких эксцессов штаб по ЧС постановил организовать трёхкилометровую зону безопасности. От хронораздела вглубь советской территории. Опыт есть – почти все сотрудники через Чечню прошли, так что ничего нового мы не придумали. Сейчас везде на дорогах и в стратегически важных точках выставлены блокпосты, идёт их укрепление. Никого в своей зоне ответственности хватать мы не позволим, так что можете с роднёй спокойно пить дальше – пошутил Смоленцев.

  – Мда – покачал головой Олег – после такого вмиг протрезвеешь, никакой водки не хватит.

  – Так зачем Вы сюда приехали? – снова спросил капитан.

   Олег в третий раз пересказал свои приключения, вкратце упомянув о бывшем будущем семьи Лапиных.

  – Так они все погибли? – мрачно спросил Смоленцев.

  – Одна старшая дочь осталась.

   – Если даже немцы посмеют напасть, то с нашим боевым опытом и вооружением, вермахт дальше старой границы... – капитан начал высказывать тривиальную для 2008 года идею.

   Он не закончил – Фёдор, неслышно вышедший на брусчатку, резко прервал Смоленцева.

  – Не надо, товарищ капитан. Свою победу мы должны добыть сами. Только так. Вашу помощь мы примем, но воевать за нас не позволим! Иначе кем мы тогда будем? За спины своих внуков спрячемся? Не считайте нас слабее и глупее себя!

   С этими словами он развернулся и отправился в сторону заложенной брёвнами стрелки. Олег пошёл за ним следом. У первого вагона он оглянулся – Смоленцев стоял на перроне и смотрел им вслед.

   Выйдя на петляющую между плетней и заборов тропку, Олег спросил никуда не спешащего Фёдора

  – Ну и как там обстановка?

  – На станции то? – уточнил Лапин – тишина и покой. Этот, чекист ваш, Мирошниченко, задал пару вопросов и отпустил. Ему не до меня было – всё что нужно, он из станционного журнала узнал и от Николая Ивановича. Потом сразу приказал к себе коллегу привести, на которого капитан орал. Опытом обменятся, наверное.

   – Какой такой опыт? Энкаведешники попались, как куры в ощип.

  – Зря ты так говоришь – вступился за современников Фёдор – что этот пацан мог сделать? Я потом в дежурку зашёл, с Николаем Ивановичем поговорил. Там ещё машинист с бронепоезда был, чаем угощался. Ваши им термос дали, с кипятком, и чудной чай, в маленьких пакетиках на ниточке. Машинист сказал, что в Белгороде на станции и путях страшный бардак, всё эшелонами заставлено. Только днём начали растаскивать и обратно выталкивать. Бронепаровоз, оказывается, вхолодную на капремонт в Харьков шёл, вместе с четырьмя старыми бронеплощадками. Выдернули их из состава, растопили паровоз, посадили в кабину маневрового машиниста с сортировки и сюда отправили. Жуть – Фёдор вдруг остановился так резко, что Олег чуть на него не налетел – если мы так с немцами начинали воевать ... – он немного помолчал, затем зло продолжил – не могли найти нормальную часть! Посадили за броню комендантский взвод, пацанов – первогодков, суки! Больше под рукой никого не оказалось! Езжайте, говорят, постойте сутки, а завтра вас сменят! Даже патронов более нормы не дали, мол, не положено, бл...!

  – Так и было – Олег вспомнил, что читал в Интернете – у нас приказы и сводки времён войны в открытом доступе лежат. Там очень много таких случаев – атака без предварительной разведки, без должной подготовки, часто даже без взаимодействия с соседними частями. А одного командира особо отметили, что он воюет согласно Уставу, представляешь? Поэтому у него в части минимальные потери личного состава. Чуть ли не сам Сталин это подписал.

   Фёдор выматерился и зашагал в сторону дома. На полдороге он начал что-то напевать себе под нос, затем вполголоса и, наконец, во всю лужёную глотку начал буквально орать что-то знакомое Олегу с детства и очень ррреволюционное. Закончив одну песню, он затянул вторую и вернулся в родной огород, зычно сообщая окрестностям, что

   '.... Ни Бог, ни Царь и не Герой.

   Добьёмся мы освобожденья

   Своею собственной рукой!'

   Запала ему хватило буквально до сараев. Выйдя на свободное пространство двора, он резко остановился, аккурат напротив ближнего к дому угла бани. Остановился и Олег. Причины этой внезапной остановки стояли на крыльце. Стояли и смотрели на них. Одна – скрестив руки на груди, опёршись на опорный столбик, вторая – посередине крыльца, уперев руки в талию. По выражению лиц женщин можно было понять, что переволновались они изрядно.

  – Вот, смотри – сообщил Олегу Фёдор, картинно качнувшись и ухватив потомка за плечо. Не держат мол, хлопца, усталые ноги – бабы нас встречать вышли. Ишь, уставились. Как там у вас, в будущем, жёны мужей встречают?

  – В нашем состоянии? – подыграл предку Олег

  – Ага – Фёдор икнул – в стоянии.

  – Да так же – Олег осмотрел замерших подруг – только сковородки в руках не хватает.

  – Это зачем? – удивился Фёдор

  – Как зачем? Приходит муж пьяный домой, а жена ему сковородкой, бац по лбу! Для отрезвления. Даже реклама сковородок такая есть.

  – Э, нет! – Фёдор поднял вверх указательный палец правой руки, левой он всё это время держался за Олегово плечо – так только вашими сковородками можно махать. Они тонкие и лёгкие. С нашими, чугунными, это не пройдёт.

  – Вашими и убить можно – согласился Олег.

  – Ничего ты не понимаешь! – деланно рассердился Лапин – чугун-то он хрупкий! Так полезную вещь сломать можно! В хозяйстве убыток будет!

   Антонина топнула ногой от избытка чувств и молча удалилась к семейному очагу. Вероника, еле сдерживая улыбку, спустилась с крыльца навстречу мужчинам.

  – Ой, что у тебя с рубашкой? – заметила она следы короткой схватки на бежевой ткани.

  – Ерунда – сказал Олег. Фёдор ровной походкой прошёл мимо них в дом – подрался немного.

  – Сними, я в порошке состирну, пока вода в котле не остыла – сказала Вероника. Когда Олег стащил через голову рубашку, она вздохнула с облегчением, не обнаружив на торсе своего жениха даже царапины.

  – Иди, я сейчас – забрав рубашку, она скрылась в бане, а Олег тем временем вернулся за стол.

   Антонина сбегала в горницу и вернулась оттуда с футболкой для Олега. Белорусского производства, белой и с эмблемой Еврокубка-2008. Натянув её на себя, Олег вдруг ощутил, что сильно проголодался. Видно, пережитые эмоции сожгли всё, что он успел употребить за сегодняшний вечер. Добавив в тарелку ещё разносолов, он, не торопясь, начал есть. Фёдор делал то же самое.

   Закончил он как раз к возвращению Вероники. Положив немного закуски, они выпили за удачное возвращение, потом ещё и ещё. Говорили за столом на совсем отвлечённые от сегодняшних событий темы – перспективах на урожай, до чего дошёл прогресс в домашних делах и вообще, как в будущем изменится одежда, и прочей такой же чепухе.

   Наконец, когда почти всё было выпито и съедено, а за окном потемнело, стали расходиться баиньки. Олег, практически трезвый, насколько это было возможно, отправился на сеновал. Там он обнаружил готовое спальное место – две простыни, уложенные рядом на слой свежего сена, две подушки и один большой пододеяльник. По причине жаркой погоды замёрзнуть под ним было проблематично. Особенно после того, что сейчас здесь должно произойти. В предвкушении предстоящего, Олег разделся, но не совсем. Лёг и до подбородка накрылся пододеяльником. Вероника пришла минут через десять, убрав вместе с Антониной посуду и оставшиеся кушанья. На ней вместо сарафана была одета серая ночная рубашка до пят.

   Олег лежал и смотрел, как она уселась рядом с ним на колени. Лицо её было необычайно серьёзно.

  – Олег, ты веришь мне? – водя пальчиком по обтянувшей колени ночнушке, тихо спросила Вероника.

  – Я тебя люблю – ответил Олег, взяв её за руку.

   Она мягко высвободила ладонь, взглянула своему жениху в глаза.

  – Я то же тебя люблю. Сейчас ответь – ты веришь мне?

   'Что-то там Антонина про обычай говорила' – мелькнула среди эротических картинок спокойная мысль 'может, так у них принято спрашивать, перед этим'.

  – Я верю тебе, Вероника – ответил Олег.

   Она легко вскочила и уселась на него верхом. Как успел приятно ощутить Олег, под ночнушкой на ней ничего не было. Больше ничего почувствовать он не успел – выбросив вперёд руки, Вероника упёрла сомкнутые ладони в солнечное сплетение и, резко толкнув их, выбросила его с сеновала в искрящую вечностью пустоту.

   Он падал из одной чёрной бездны в другую, такую же чёрную. Чернота была слегка разбавлена множеством слабых светящихся точек. Они медленно вращались вокруг Олега, всё более и более складываясь, в знакомые с детства рисунки.

   'Да это же звёзды!' вдруг понял Олег, непонятно как остановив коловращение светил. Впрочем, он довольно быстро сообразил, что вращались не звёзды вокруг него, а он сам беспорядочно крутился по всем трём пространственным измерениям. Стабилизировав своё падение, он понял, что может управлять своим телом даже в такой непривычной для человека сфере, как космическое пространство. Это открытие настолько ошеломило его, что долгое время он только и был занят освоением своих новых способностей, двигаясь от одного созвездия к другому. Затем часть сознания, отвечающая за прежний образ жизни, сформулировала один очень простой вопрос – как он до сих пор не умер, всё это время находясь в вакууме и при температуре немногим выше абсолютного нуля? Никаких признаков столь восторженно описываемого писателями-фантастами силового поля он вокруг себя не наблюдал. Ни свечения, ни ощущения, ничего. Отсутствие защитных атрибутов не мешало ему, однако, дышать и чувствовать себя вполне комфортно. Насколько комфортно может себя чувствовать человек, отправленный в одних трусах путешествовать по Млечному Пути. Но эта было проблема скорее психологического свойства, с физиологией у него всё было нормально.

   'Ну, невестушка, спасибо. Вот вернусь, отблагодарю тебя, золотце!' подумал Олег, вспомнив выражение лица Вероники. Сдержанно-сосредоточенное, как будто не в постель к жениху ей предстояло ложиться, а на экзамене отвечать. Правда, для высказывания благодарности надо было решить одну маленькую проблему. Вернуться обратно, как минимум на Землю, а как максимум на лапинский сеновал. Он закрутил головой, выглядывая среди звёзд родную планету. Кажущуюся абсурдность этой идеи он понял, как только разглядел под босыми ногами быстро растущий голубовато-белый шарик. Выбрать район посадки он не успел, слишком стремительно приближалась к нему Земля.

   Без всяких эффектов, сопровождающих посадку 'Союзов' и 'Шаттлов' он пробил облака и, наконец-то, затормозив, выскочил из белокипенных туч над серым и даже на взгляд холодным морем. Мысль о мягкой посадке в приполярные воды радости ему не доставила, но внизу Олег разглядел пару кораблей, чертящих водную гладь на небольшом отдалении друг от друга. Один серый, весь какой-то утыканный непонятными причиндалами и второй – белый, больше всего напомнивший Олегу круизный лайнер последнего поколения, видимый им только по телевизору. У белого корабля практически не было открытой для посадки палубы, поэтому Олег повернул в сторону военного, как он решил про себя, корабля.

   Уже снизившись до примерно километровой высоты, Олег понял, что ничего подобного ни в одном флоте мира существовать просто не может. Больше всего этот гигант напоминал двух слившихся в бортовом объятии авианосцев. Катамаран длиной не меньше пятисот метров и максимальной шириной общей палубы не менее семидесяти метров, был самым большим военным кораблём из всех, когда-либо построенным человеком. Впрочем, а человеком ли? Даже при быстром снижении Олег успел заметить, что пропорции надстроек довольно сильно отличаются от знакомых ему вживую и по изображениям. Словно творцы этого корабля руководствовались иными нормами, чем кораблестроители на современных верфях. Мачты и трубы, например, вообще отсутствовали, как и у бороздящего по соседству холодные воды белого лайнера..

   Мягко приземлившись недалеко от смещённой к корме центральной надстройки на шероховатую броню палубы, Олег впервые ощутил явный дискомфорт. На корабле было холодно. Мороз прожигал ступни так, что стоять на месте можно было только пританцовывая. Слабый ветерок начал быстро выдувать тепло из покрывшегося гусиной кожей тела. Надо было срочно где-то укрыться от пронизывающего насквозь холода.

   Олег побежал в сторону надстроек, высматривая открытый внутрь надпалубных помещений люк. Те, что попадались ему навстречу, были наглухо задраены и явно превосходили по размерам те, сквозь которые Олегу пришлось проходить во время воинской службы. Словно матросы этого корабля были не ниже двух метров. Бросив бесполезные попытки, он по первому попавшемуся трапу буквально взлетел на следующий уровень и, не сдержав восторженного вопля, нырнул в настежь распахнутую справа от трапа бронированную дверь.

   Прикрыв дверь, он ощутил, что внутри гораздо теплее, чем на палубе, но всё же недостаточно для разогрева окоченевшего организма. Повинуясь непонятному инстинкту, Олег бросился дальше, с каждым разом поднимаясь всё выше и выше.

   Его путь закончился на мостике. Отдышавшись, он оглядел это святое святых каждого корабля, но и здесь не было ни одной живой души. Зато было тепло. Олег медленно пошёл вдоль стены, осматривая помещение, куда далеко не каждый из экипажа мог свободно попасть. Сравнивать ему было не с чем, поэтому он просто рассматривал собранные в несколько групп посты управления кораблём, с незнакомыми приборами и с надписями на непонятном языке, сплошь состоящими из комбинаций коротких прямых линий. У вполне обыденного штурвала он задержался. Вертикально выступающее из отдельного блока колесо, диаметром около полуметра, нервно подрагивало, компенсируя искажающие заданный курс внешние воздействия. Олег смотрел на контрольный экран, разбирая угловатые символы, и неожиданно понял, что может их прочитать!

   Вот эта, например, самая большая по размеру букв надпись означает всего-навсего – 'Внимание! Включено самовождение!', а вот эта, ниже, заданный автоматике курс.

   Сзади хлопнула дверь, Олег резко повернулся. На мостике, кроме него, так никто и не появился. Он подошёл к закрывшейся двери, повернул кремальеру и рывком распахнул. За ней был всё тот же пустой, освещённый редкими светильниками, коридор, Олег шагнул через комингс и ...

   ... открыл глаза, так никуда не улетев с сеновала. Рядом сидела на коленях Вероника, обеими руками нервно сжимая его правую ладонь.

  – Наконец-то! – выдохнула она, когда Олег моргнул в первый раз.

   Не смотря на сгустившуюся темноту, видел он почему-то не хуже, чем днём. Только вместо цвета всё кругом было представлено одним серым светом разных по насыщенности оттенков. Олег попробовал пошевелиться и понял, что сделать это ему мешает так никуда не исчезнувший холод, пробравший вовнутрь во время приснившегося путешествия. С этим надо было бороться. Превозмогая навалившуюся слабость, он медленно встал, отвергнув помощь Вероники и начал осторожно спускаться по приставленной лестнице.

   Выбравшись во двор, залитый всё тем же серым светом, он двинулся в сторону бани. Вероника, нервно дыша, не отставала от него ни на шаг. Войдя в предбанник, он стянул с себя последнюю часть одежды и зашел в парную, прикрыв за собой дверь. Камни ещё сохранили немного жара и освещали парную красивым сероватым сиянием. Олег вылил на них два ковшика из котла, уселся, как днём, на верхнюю полку. Вероника приоткрыла дверь и, пискнув, быстро выскочила обратно. Пар окутал Олега, медленно выплавляя остатки чужого льда. Когда внутри почти всё растаяло, он вытянулся на полке и стал рассматривать игру волн серого света на потолке. Ещё раз скрипнула дверь, Олег повернул направо голову. Рядом с ним стояла обнажённая Ника, держа в руках распаренный веник.

  – Тебе надо согреться – сказала она – перевернись на живот.

   Олег равнодушно выполнил её просьбу. Прижавшись лбом к сложенным вместе рукам, он чувствовал, как с каждым взмахом вместе сложенных берёзовых веток к нему возвращается прежнее состояние. Одновременно с этим медленно гас заполняющий пространство парной серый свет, освобождая место более обычной этому времени суток темноте.

   Вероника остановилась, тяжело дыша. Она прохлопала Олега от макушки до пяток не по одному разу. То, что он продолжал лежать ничком, вытянувшись и спокойно дыша, испугало её не на шутку. Положив веник в ближайшую шайку, она провела ладонями по позвоночнику жениха, от самого основания черепа до крестца. Ещё и ещё раз, постепенно расширяя площадь оглаживаемого тела. Вот уже её руки гладят сильные плечи, а теперь нежно проходят по упругим ягодицам, затем через расслабленные ноги к сомкнутым большим пальцам.

   Как только Олег перестал различать последние фотоны странного света, он понял, что совершенно зря валяется на верхней полке. Рядом с ним стоит не просто красивая обнажённая девушка, нежно гладящая шёлковыми ладонями его расслабленное тело. Она его любимая, да ещё, с сегодняшнего дня, официальная невеста! Что же он развалился, как последний Бахчисарайский евнух?

   Он резко поднялся, с мимолётным сожалением сбросив с себя столь приятные руки Вероники, спрыгнул на пол. Буквально схватил любимую за плечи и притянул к себе. Она обхватила его руками, прижалась лицом к груди и заплакала. 'Всё повторяется' думал Олег, ощущая всё прижавшееся к нему девичье тело.

  – Я ... не думала, что так будет – Вероника приподняла заплаканное лицо, с любовью и надеждой смотря Олегу в глаза – я ...

   Он не стал говорить лишних слов, уже без помех поцеловав свою невесту в губы. Вероника коротко вздохнула. Не прервав поцелуя, Олег легко подхватил девушку на руки и положил на верхнюю полку. В темноте её тело выделялось лёгким молочным отсветом. Вероника подвинулась, давая ему возможность лечь рядом. Олег не стал сильно испытывать её терпение, целуя аккуратные груди, правой рукой гладя живот и ниже, где волос, за исключением узкой полоски, практически не было. Вероника повернулась, уже слегка постанывая, и прошептала

  – Я жду тебя – рукой пытаясь направить то, что она ждёт, по назначению.

   Олег осторожно лег на неё, удерживая тело на весу, и медленно скользнул в узкое лоно. Вероника обхватила его шею руками, впилась в губы. Неожиданно Олег ощутил, что двигаться не может, что-то ему мешает.

  – Дальше – прошептала Вероника – я ещё ...

   Олег впервые за всё время столь близких знакомств с противоположным полом встретил девственницу. В современном обществе такую же легендарную, как полагающийся ей по штату единорог.

  – Потерпи, милая – он резко вдвинулся глубже, женщин этой ночью стало на одну больше. Вероника вздрогнула, ещё сильнее прижалась к нему.

  – Не больно? – спросил у любимой Олег. Она помотала головой.

   Он стал медленно двигаться, стараясь делать это как можно плавнее. Вероника начала тихо постанывать, обхватила его ногами и сама старалась попасть в такт его движениям. Получалось это у неё не очень, но стонать она стала громче и вдруг, словно, спохватившись, вцепилась зубами в плечо Олега. Он то же чувствовал приближение разрядки, всё более и более ускоряясь. Наконец они слились в одном пропитанном чистой негой облаке.

   Вышли они из бани под самое утро. Ещё не успели первые проблески утренней зари просветлеть на востоке, а они только-только забрались обратно на сеновал, где снова рухнули друг другу в объятья, да так и заснули.

   – Просыпайся – кто-то водил ладошкой по левому плечу, иногда слегка надавливая кончиками пальцев. Олег открыл глаза и увидел одетую по-современному и даже слегка накрашенную Веронику. Она сидела рядом с ним, вытянув ноги. Олег скосил взгляд на место укуса, ночью закрывшее готовый вырваться из Вероники крик. Но там уже ничего не было, никаких следов ночных приключений.

  – Ну, знахарка – прошептал Олег, делая попытку обнять свою невесту и по возможности продолжить столь удачно начатое ночью. Вероника змеиным движением выскользнула из его рук, поднялась и отошла к приставленной лестнице.

  – Пошли завтракать, Казанова, – сказала она, спускаясь на земляной пол.

   Олег быстро натянул на себя разбросанную одежду, не став тратить время, спрыгнул с двухметровой высоты. Вероника внизу отсутствовала, поэтому он сразу отправился умываться.

  Сполоснувшись, зашёл в дом. Взрослых уже не было, в горнице играли младшие дети, а за столом в кухне сидели Полина и Вероника, вместе листая свежекупленный женский журнал.

  – Доброе утро – как ни в чём не бывало, сказала Полина.

  – Доброе утро – ответил Олег, усаживаясь на стул – что есть покушать?

  – Ничего нового – серьёзно сказала невеста – всё то же, что вчера. Что будешь?

  – Мечи всё подряд – ответил Олег, ощущая звериный голод. Ночные приключения даром для него не прошли.

   Вероника быстро достала тарелку из серванта, переложила в неё из стоявшей на печке сковородки причитающуюся Олегу порцию картошки и кусок говядины. Нарезанный хлеб и две чашки, с винегретом и грибами, уже стояли на столе, прикрытые бумажными салфетками. Больше с вечера ничего не осталось, если не считать полупустую кастрюлю холодного супа.

   Пока Олег расправлялся с основным блюдом, Вероника достала из серванта большую банку растворимого кофе и берёзовый туесок с сахаром, налила в кружку горячей воды из чайника. Убедившись, что её мужчина от голода и жажды в ближайшее время не погибнет, вернулась к просмотру журнала. Полина жаждала продолжения пояснений и комментариев об увиденном и прочитанном, но, в присутствии Олега, спрашивать Веронику о чём-либо постеснялась.

   – А где родители? – спросил Олег, засыпая вторую ложку кофе.

   – В Белгород уехали – не поднимая от страниц глаз, ответила Полина.

   Ложка чуть не выпала у Олега из рук.

   – Они что .... – он еле сдержался – приключений себе ищут?

   Обе девушки оторвались от последних веяний моды и с беспокойством посмотрели на нервно размешивающего кофе Олега.

  – А что с ними может случиться? – удивилась Полина – они на эмтээсовской машине уехали, к двум часам вернуться.

   Олег не сразу сообразил, что МТС в данном контексте это машинно-тракторная станция, а не оператор сотовой связи. Сделав глоток и обнаружив, что сахар он положить забыл, Олег спросил такую ещё молодую бабушку

  – Зачем они туда попёрлись? Что такого срочного? Случилось что-нибудь?

  – Мама сказала, что надо какие-то документы забрать, пока это возможно – Полина искренне не понимала, почему Олег забеспокоился. Вероника не стала за столом расспрашивать о поводах к таким эмоциям, а после завтрака, отправившись во двор мыть посуду, спросила об этом вполголоса, у севшего рядом на завалинку жениха.

  – Уехать-то, они уехали, а вернуться смогут? Наши ладно, на блокпосте их пропустят, туда и обратно, а чекисты с той стороны? Представляешь, что сейчас здесь начнётся? – Олег в уме прикидывал разные варианты развития событий – самое худшее может случиться, если Фёдора арестуют.

  – За что его арестовывать? – Вероника сполоснула кружку, поставила её сверху на стопку тарелок – он же ничего плохого не сделал.

  – За нас – жёстко ответил Олег – мы за это в ответе будем.

   Вероника, не ожидавшая такого поворота событий, уселась рядом. Олег обнял ей правой рукой, прижал к себе.

  – Понимаешь – он начал объяснять особенности текущего политического момента – в СССР за слишком близкое знакомство с иностранцами можно было приличный срок получить.

  – Но мы же свои – удивилась Вероника, – какие мы иностранцы?

  – Такие – Олег вкратце рассказал о своём общении с Шубиным – для СССР мы даже хуже чем все его враги, вместе взятые. Да – ответил он на немой вопрос в глазах Вероники – хуже. Потому что СССР умер, а мы ещё живём. Кое в чём даже лучше, чем при советской власти, во многом хуже, но живём! Мы ходячее доказательство того, что жить можно по-другому, а не так, как велит Коммунистическая партия и лично товарищ Сталин. Ты думаешь, что здесь все довольны? Ха, как бы не так. Зачем тогда все репрессии устраивать было?

   – Но ведь никто против Советской власти не выступал – недоуменно сказала Вероника – у нас бы об этом обязательно писали и по телевидению говорили бы.

   Олег вспомнил страстную речь Фёдора в защиту дела революции 'Да, дедок, если б ты знал, против чего собираешься идти, то вряд ли рискнул бы даже со мной на эту тему разговаривать, идеалист-романтик'. Вслух же он сказал совершенно иное

  – У нас не любят об этом вспоминать, но сначала войны, против немцев никто не выступал. Не было на оккупированных землях партизанского движения. Народ в массе своей к смене начальства равнодушно отнёсся. Это потом, когда немцы всех достали своей политикой и террором, против них массово воевать начали, партизан поддерживать и укрывать стали. Но это было потом, а летом-осенью сорок первого за советскую власть добровольно умирать мало кому хотелось.

  – Что же нам сейчас делать? – как всякая женщина Вероника стремилась в первую очередь решить насущную проблему. Общеидеологические рассуждения её не заинтересовали.

  – Как минимум, дождаться Фёдора и Антонины. Если она одна приедет, то ... – Олег немного помолчал – Максима и Лену надо будет с собой забрать. Твоя задача будет её уговорить. Ты ведь клялась – он посмотрел своей невесте в глаза. Она пару раз мигнула, отвернулась. Олег ждал.

  – Хорошо – она повернулась к нему – пусть будет по-твоему.

  – Вот и ладушки – Олег поцеловал Веронику в сухие губы, она ему не ответила – я на станцию, к нашим воякам схожу. Может, что нового разузнаю.

   Он поднялся и, не оглядываясь, пошёл в сторону задней калитки.

   Подходя к месту вчерашней схватки, Олег замедлил шаг, напрягся на всякий случай. Но ни в кустах, ни далее, за поворотом, никаких секретов и засад не обнаружилось. Как не было у станции бронепоезда и даже часовых на перроне. БРДМ так же укатила в неизвестном направлении. Олег, удивившись такому внешне безмятежному несению службы, расслабляться, однако, не стал.

   Пост охраны обнаружился внутри помещения станции. Слева у кассы стоял стол, вытащенный, наверное, из так и не увиденной Олегом комнаты и такой же дореволюционный стул. На нём, слегка развалясь, сидел рядовой лет двадцати пяти, держа правой рукой автомат, висящий на плечевом ремне, стволом вниз.

  – Вы по какому поводу? – белобрысый парень не стал разводить уставные процедуры.

  – Мне надо увидеть капитаном Смоленцева – уверенным тоном заявил ему Олег – я вчера с ним разговаривал.

   Фразу он сказал нарочито двусмысленно, из неё можно было сделать вывод, что о встрече Олег договорился заранее. Рядовой так её и понял.

  – По коридору, направо – он показал левой рукой на дверь рядом с кассой.

  Олег поблагодарил служивого, зашёл в коридор. Из приоткрытой справа двери доносились голоса двух человек, что-то оживлённо обсуждающих. Подойдя, он постучал и не дожидаясь ответа, вошёл в просторный кабинет на два окна. В отделяющую его от зала ожидания стену вмурована печь, посередине стоит большой двухтумбовый стол. На столешнице стоит раскрытый ноутбук военного образца, на экран которого внимательно смотрят двое мужчин в полевой форме. Один из них переводит взгляд от чего-то очень занимательного на нежданного гостя.

  – Олег Александрович, как Ваше здоровье? – с лёгкой подколкой спрашивает Смоленцев – да Вы присаживайтесь – он указал на приставленную к столу лавку. Сам же капитан с незнакомым Олегу майором лет тридцати-тридцати пяти занял два оставшихся от старого режима стула.

  – Спасибо, не дождётесь – Олег отодвинул скамейку, уселся. Худощавый майор закрыл крышку ноутбука, с интересом взглянул на Реутова.

  – Майор Федеральной Службы Безопасности Мирошниченко Олег Иванович – сказал, как оказалось, тёзка и, привстав, протянул Олегу руку – наслышан о Ваших приключениях.

   Олег пожал руку, представился.

  – По-моему, ничего выдающегося я не совершил – Олег понял, что разговор будет долгим – всё само собой шло.

  – Не скажите – Олег Иванович подмигнул Реутову – а кто от чекиста так быстро ушёл и по приезду в Долбино сразу в дом к бывшей дворянке попал? Не каждый сможет так быстро сориентироваться.

   Олег был неприятно поражён этой новостью.

  – А откуда Вам это известно? Мы ехали к бабушке моей невесты, а то, что её мать наследница всего этого – он указал на видимое в окно кирпичное здание, ныне принадлежащее 'Торгсину', – я только здесь узнал. Вообще-то это наше личное дело!

  – Конечно – легко согласился фээсбешник. Смоленцев молчал, предоставив вести разговор старшему по званию. Олег решил, что Мирошниченко здесь командует разведкой, а также возможно, и контрразведкой в придачу – только о том, что к Лапиным непонятные люди приехали, мне уже несколько человек из местных сказали. Без всякого нажима, заметьте, исключительно добровольно.

  – А нафига Вам это надо? – не выдержал Олег.

  – Всё, что происходит на подконтрольной территории, для нас очень важно. Если Ваши родственные связи помогут избежать некоторых, скажем так, проблем, то, сами понимаете, отказываться от такой возможности мы не будем. Поверьте моему личному опыту, на Кавказе это серьёзно помогало.

  – Здесь не Кавказ, к счастью – Олег чувствовал, что постепенно проваливается в какой-то абсолютно не зависящий от него поток событий. Согласившись с просьбой Вероники, он съехал не только на дорогу в Долбино, а вообще перевёл стрелку своей судьбы на какой-то неведомый путь, уносивший его всё дальше и дальше от привычного образа жизни.

  – Вы серьёзно так считаете? – Мирошниченко пробарабанил по крышке ноутбука – вот например, Вы уже достаточно долго общаетесь со своими будущими родственниками. Неужели Вы не заметили, что они от нас довольно сильно отличаются?

  – Заметил, ну и что? – Олег пожал плечами – это ничему не мешает.

  – Пока, да – вмешался в разговор Смоленцев – но что будет завтра, послезавтра, через год? Мы ведь никуда отсюда не денемся, избежать общения невозможно, так что я Вам гарантирую – если пустить всё на самотёк, то первый конфликт мы получим через несколько месяцев.