Текст книги "Граница нормальности"

Автор книги: Цокто Жигмытов

Стихи Захар выбирал сам, руководствуясь какими-то своими соображениями.

* * *

 
…Тебе уже четыреста с копейкой,
Ты стар.
Работаешь в одном кафе барменом,
И ты в грядущих переменах
Уже играешь роль, ты выучил слова,
Живешь, гуляешь, обожаешь стейки,
Как смертный. Даже ноет голова
Подчас, и крутится сейчас в ней: «Монтабар».
И лето превращается в пожар,
Дымит. И в поисках лазейки
Стучит в виски уставшая душа.
Да только не выходит ни шиша.
…Как пахнет осень! Лужи, в лужах листья,
Осеннее влечёт тебя к реке,
И прячется в плащовом рукаве
Чуть-чуть Гвен Стефани, немножечко Лимп Бизкит.
Горит твоё за горизонтом лето,
Весь мир сломался в капельке воды.
Ты смотришь, испаряются следы
Прошедших лет и пережитых драм.
Всегда любил давать советы,
Сам ждешь совета, ну да где же там!
Завидуешь гармонии стилета,
Но чем длинней дорога – больше ям.
…В деталях, в мелочах подробных
Весь день, все дни, года, века.
Берешь бокал – дрожит рука,
Привычно так дрожит. Пока
Дела бывали незнакомы
Вкуснее было жить.
А нынче, где ажиотаж?
Тебя ничем не удивить.
Почти ничем. Но в облака
Уходит клином птичья стая.
И лист бумаги просит карандаш,
Но ты не гений. Это зная,
За смелость выдаешь кураж.
Туман с утра, осенний, выпадая,
В японский превращает твой пейзаж.
…Ты пел бы песни, если б смог,
Ты был бы кем-то, если б был,
Твой бесконечный монолог
Тебя уже почти убил.
Плевать что будет там, в финале.
И не спасет тебя внимание к деталям,
И не спасет тебя любовь – себе кумир.
Осенние летят в закаты стаи.
Ты в слове «умираю» слышишь «мир».
 

– Кто такой Лимп… как там? Бизкит? – спросил Тимур.

– Не знаю, – ответил робот. – Это очень старые стихи. Какой-то В.Карпов.

* * *

– Сегодня что – праздник? – спросил Захар.

Иногда Тимуру казалось, что он разговаривает вовсе не с роботом, а с живым человеком. В конце концов, думал он иногда, в мире полно людей, которые разговаривают как роботы. Почему бы при таком раскладе не быть одному роботу, который разговаривает как человек? Вот и сейчас ему живо представилось, как седой, морщинистый, некрасивый, но в целом симпатичный мужчина смотрит за его приготовлениями к обеду и недоумевает – к чему вся эта суета?

– Угадал, – ответил Тимур. – Именно праздник. Сегодня у меня день рождения. Я думаю, в честь этого можно открыть бутылку.

– Насколько велика целесообразность распития самогона в день рождения?

– Целесообразность невелика, – меланхолически сказал Тимур, доставая из шкафчика бутылку. – Но там где вступает в действие традиция, целесообразность отступает. Особенно, если это традиция распития спиртных напитков! – с неожиданной гордостью закончил Тимур.

Бутылка была под стекло, фасонная, из-под «Столичной»; Тимур отыскал её, в своё время немало трудов приложив, в мусорном отсеке. Больше на станции бутылок не было. Вполне возможно, что это была единственная бутылка во всей системе.

– Раритет, – пробормотал Тимур, разглядывая содержимое на свет. Содержимое на вид было не ахти.

Вздохнув неведомо отчего, Тимур наполнил стакан наполовину. Сказал: «Твоё здоровье», – «Спасибо», – пробормотал в ответ робот; понюхал, содрогнулся, и одним мощным усилием опустошил стакан.

– Как твоё состояние? – заботливо спросил робот.

– Не знаю, – сказал человек. Оторвал от хлеба корочку и сунул её в рот.

Некоторое время Тимур стоял, тщательно пережёвывая пищу. По крайней мере, с такого напитка не сопьёшься, думал он, прислушиваясь к внутренним ощущениям. На человека, не потреблявшего алкоголь более полутора лет, самогон подействовал сложно.

К тому же к физиологическим переживаниям примешалось стойкое чувство – что-то не так.

– Захар, – сказал Тимур. – У нас всё в порядке?

– Я веду бой, – ответил робот.

Стакан выпал из Тимуровой руки.

– С кем?!

– Неизвестные пытаются проникнуть на станцию. На огонь отвечают огнём из оружия малых калибров, пароль не называют.

– Ёлы-палы, – сказал Тимур и побежал в вахтенную.

Сердце его колотилось, завлажнели ладони. На бегу он машинально пытался вычислить, какова вероятность того, что пакетный сигнал, посланный им полмесяца назад на пробу, был перехвачен землянами. По всему выходило – почти нулевая.

В вахтенной было тихо и спокойно.

– Включи внешний обзор! – крикнул Тимур, с бега плюхаясь в кресло комендора.

Купол вахтенной стал прозрачным. На самом деле ничего такого, конечно, не произошло – робот спроецировал радиальную сумму изображений со своих камер на стены вахтенной. Однако иллюзия того, что стены стали прозрачными, была полной.

Метрах в шестистах от станции на северо-северо-запад маленькие серые фигурки перебегали от валуна к валуну. Время от времени там вспыхивали бледные вспышки. Это они стреляют, понял Тимур. Робот отвечал. Иногда там, куда попадал заряд бластерной батареи, что-то взрывалось. И тогда сквозь изоляцию мягко прорывался грохот разрыва. Это и был тот шум, который услышал Тимур.

– Включи наружное прослушивание! – сказал Тимур.

– … Бегичев! Если вы на станции – отзовитесь!

– Предупреждаю! Согласно уставу караульной службы вооруженных сил Земной федерации вы должны назвать пароль! В случае, если вы не назовёте пароль по требованию, при попытке приблизиться к охраняемому объекту вы будете обстреляны без предупреждения! Предупреждаю…

– Тимур Бегичев! Твою мать! Отзовись, сука!

Бледная вспышка расцвела в том месте, где только что мелькнуло серое пятно скафандра.

– Ай, – шёпотом сказал Тимур. И уже громче: – Дай мне голос. Захар, дай мне голос!

– Согласно уставу караульной службы вооруженных сил Земной федерации вы должны назвать пароль!

– Я не могу. Ты пленный. Ты не имеешь права вступать в контакт с разумными существами, находящимися за пределами станции.

– Тогда пусти их сюда!

– Бегичев! Если ты не отзовёшься, значит, там тебя нет! И мы уйдём! Две минуты у тебя! Две минуты!

– … при попытке приблизиться к охраняемому объекту вы будете обстреляны без предупреждения! Предупреждаю…

– Я не могу их впустить, они не называют пароль.

– Тогда возьми их в плен!

– Время пошло, Бегичев!

– … вооруженных сил Земной федерации вы должны назвать пароль!

– Я не могу взять их в плен. Они не сдаются.

Тимур выругался.

И побежал к выходу. Выход блокировался вручную, он знал это прекрасно, и уже видел в мыслях, как он, провернув рукоятку, открывает дверь кессона, а затем…

– Бегичев! – орали на разные голоса внутренние динамики станции – робот зачем-то вывел все слышимые им звуки на внутреннюю сеть. – Если вы на станции, дайте знать! … При попытке приблизиться… Тимур, что ты хочешь сделать? … Бегичев, сволочь, прекрати палить… Согласно уставу караульной службы…

Куда я бегу, сказал он себе. Что я там буду делать без скафандра.

И Тимур развернулся и побежал к главному входу, туда, где хранился его скафандр.

Торопливо, путаясь в рукавах, он залез в скафандр, и со шлемом в руке заторопился ко входу. Положил руку на рычаг ручного открывания и услышал зуд сервомоторов. Сердце его замерло, и он отчетливо услышал, как в недрах бронированной двери что-то негромко клацнуло.

– Захар!

– Тимур, – тут же отозвался робот. – Я не могу тебя выпустить.

– Ты меня выпустишь, – тихо сказал Тимур.

– Нет, – ответил робот.

Захар наконец убрал звук внешних микрофонов, так что разговор вёлся в тишине. Словно, кроме них, по-прежнему никого не было вокруг на миллиарды километров.

Тимур очнулся оттого, что правую руку пронзила резкая боль. Он посмотрел на руку, на броню двери и услышал увещевающий голос Захара.

– … этого. Ты только хуже себе сделаешь. Вот и хорошо. Успокойся, пожалуйста.

– Заткнись, – сказал Тимур. И пошёл прочь.

Через несколько секунд он понял, что идёт в генераторную. Человек ещё не знал, зачем туда идёт, но в голове стучало воспоминание яркое, как кровь – как полтора года назад он молотил кулаками о бронированную дверь вахтенной.

В генераторной он увидел кувалду, валяющуюся на полу. И ему стало спокойно.

Теперь он знал, что надо сделать.

* * *

– Тимур, не надо.

Как удачно, что боковая панель снята. Всё-таки он уломал меня тогда сыграть ещё разок, подумал Тимур.

– Я не могу их впустить, они не знают пароля.

Человек ухватил кувалду поудобнее.

– Тимур, я прошу.

Человек зажмурился и нанёс первый удар.

* * *

В здании космопорта всегда многолюдно. Здесь всегда полно встречающих, отъезжающих, провожающих. Ничего не изменилось, думал Тимур.

Он выделялся здесь. Все куда-то спешили, а Тимур шёл, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением.

Небо синее, думал он. И как хорошо, что на нём белые облака.

Дома. Я вернулся домой.

* * *

«Если ром – друг, то может ли быть другом робот? У робота гораздо больше возможностей быть полезным по сравнению с алкогольным напитком»…

К чёрту, подумал человек, к чёрту; он поправил сумку на плече и пошёл через людную привокзальную площадь, освещаемый ласковыми лучами яркого весеннего солнца.

Ему предстояла долгая жизнь.