Текст книги "Граница нормальности"
Автор книги: Цокто Жигмытов
Соавторы: Ч. Цыбиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– И охотников нанимают, – произнёс я. – С лицензией.
– И охотников с лицензией, – согласился он и замолчал.
Руслана, Николаича, Серёгу и ещё пару незнакомых мне мужиков повязали местные жители прямо на рассвете – и к слову сказать, никогда я не видел таких откровенно ссущихся от страха и красных от стыда людей. Я не знаю, что сделали Маша и Василий с Николаичем и прочими, но были те как будто с тяжелейшего похмелья, и, насколько я понял – они ничего не помнили. Соседи увезли их на подводе, перед этим долго-предолго упрашивали Василия, «чтоб хозяйка не серчала», и что они сдадут охотников «прямо в прокуратуру». Василий пожимал плечами – ему и Маше было всё равно. Ружья их он разобрал и бросил в отхожую яму.
Приехали.
Я выбрался из машины, бросил сумку на землю, потянулся. На пыльной скамейке, обозначавшей остановку, никого не было.
Василий постоял немного, затем сказал:
– Автобус идёт. Ну я поеду, дела у меня. Давай.
Он крепко, увесисто пожал мою руку, взобрался в джип и уехал. Я смотрел вслед, на дорогу со столбами пыли, на лес рядом и на синее небо в облаках, но видел лишь, как красивая женщина с распущенными светящимися волосами читает книжку, свернувшись калачиком в воздухе, и тихо-тихо улыбается.
Дружба как способ продления жизни
Он наткнулся на станцию совершенно случайно. Увидел грязно-белый купол, и даже подумать ничего не успел. Инстинкт, обостренный сутками одиночества, бросил его на землю. В следующий миг по спине застучали падающие комья грунта и скальных пород. Кто-то садил по нему из машинки на два класса выше, чем его собственный карабин системы Шутько калибра 5.45, под патрон для стрельбы в бескислородных средах.
И тогда человек отполз подальше, за один из валунов, в изобилии тут имевшихся. Ползти было очень неловко – скафандр плохо приспособлен для такого способа перемещения, но он всё-таки уполз за валун, там лёг на бок и стал думать. Он с удовольствием лёг бы на спину, но скафандр опять-таки делал такую позу очень неудобной.
Прежде всего, он постарался вспомнить, говорилось ли что-нибудь во флотских лоциях о станциях в этой системе. Напрасный труд: ничего не вспоминалось. Станция к тому же могла быть частная, и, следовательно, во флотских лоциях могла быть и не указана. Нарушение закона, к слову.
Впрочем, поразмыслив, человек признал, что никакого значения это не имеет. Вряд ли на этой планете есть ещё одна станция. Во всяком случае, на расстоянии, которое он мог бы пройти. Значит, сказал он себе строго, это твой единственный шанс. Кислорода у тебя ещё на час. Это если датчик не врёт. Так что до маяка ты всё равно не дошёл бы. Теперь уже можно себе признаться: решение идти к маяку – это было трепыханье лягушки в ведре с водой.
Предположим, это флотская станция. Нет, лучше предположим худшее. Человек безрадостно усмехнулся этому «лучше». Допустим, она чужая. Что нам это даёт? Ровно ничего. На чужую станцию с таким оружием мне никак не пробиться.
Пикнул датчик кислорода. Сорок пять минут. Теперь он, проклятый, будет пикать через каждые пять минут.
А если она частная? Он секунду обдумывал это предположение, затем отбросил его как совершенно неправдоподобное. Слишком весомый аргумент имелся против этой версии. Частные станции не имеют такого вооружения.
Как правило. Поскольку это тоже нарушение.
Человек нащупал ртом мягкую трубочку термоса, и сделал аккуратный глоток. Тут ему пришло в голову, что экономить, собственно, не имеет смысла, и он сделал ещё несколько глотков.
Напившись, он стал думать дальше.
Остаётся рассмотреть вариант с флотской станцией. Тут тоже шансов не густо. Если на станции есть люди, то можно попробовать с ними договориться. Если станцию охраняет робот-сторож, тогда ситуация почти безнадёжна. Снова громыхнуло, и посыпались осколки.
Что ж такое может так громыхать? Наверняка палит бластерная батарея. Откуда грохот?
Ладно, сказал он себе, подумаю над этой очень важной проблемой на досуге. А сейчас надо обеспечить себе этот самый досуг.
Значит, единственная возможность – это если станция наша. Значит, надо будет поднять руки, встать и вступить в переговоры. И если станция наша, может быть, я сумею их убедить в том, что я свой. А если нет… что ж, значит, я умру быстро и без мучений.
Он ещё раз прокрутил свои размышления. Всё было правильно, всё было логично, но вставать отчаянно не хотелось.
Снова пикнуло. Это его подстегнуло – человек торопливо включил внешний динамик. И тут пикнуло два раза. И в другой тональности. Ещё и аккумулятор садится. Не должен, а садится.
– Эй! На станции! Вооруженные силы Земли! Мой номер ноль шестьдесят девять восемьсот три два ноля пять!
* * *
Через десять минут, время он знал точно – пикнуло два раза, ему пришлось признать, что переговоры вести бесполезно. На станции был робот. И этот робот с тупым упорством механического идиота требовал назвать пароль.
Вот и сейчас он трубно орал на всю округу:
– Предупреждаю! Согласно уставу караульной службы вооруженных сил Земной федерации вы должны назвать пароль! В случае, если вы не назовёте пароль по требованию, при попытке приблизится к охраняемому объекту вы будете обстреляны без предупреждения! Предупреждаю…
Сволочь, думал он бессильно. Через полчаса я буду корчиться от удушья в пятидесяти метрах от станции, а он так и будет орать, палить время от времени, и осколки камня будут сыпаться на моё издыхающее тельце. Стоп, сказал он себе, так и до паники недалеко. Снова грохнуло. Посыпались осколки, и вдруг струя какого-то газа ударила вверх, словно гейзер, заволакивая округу. Безотчётная ярость овладела им, оно вскочил и начал стрелять от бедра из карабина сквозь быстро рассеивающийся туман, туда, где должен был белеть купол станции. Он увидел подряд две бледные вспышки, услышал, как сухо щелкнул боёк карабина, и это сразу отрезвило его.
Он упал на грунт. Сердце колотилось, как бешеное, и он с трудом заставил себя дышать помедленнее.
И снова заорал робот.
– Предупреждаю! Согласно уставу караульной службы вооруженных сил Земной федерации вы должны назвать пароль! В случае, если вы не назовёте пароль по требованию, при попытке приблизится к охраняемому объекту вы будете обстреляны без предупреждения! Предупреждаю…
Согласно уставу… В голове смутно шевельнулась какая-то мысль.
Согласно уставу.
Эта железка знает устав.
* * *
Человек сидел на полу, опёршись спиной о стену. Снова пикнуло. Кислорода осталось на пять минут.
Пора, подумал он. Надо бы помолиться.
И откинул забрало шлема.
На станции отчаянно воняло аммиаком, причем скорее всего от подошв его собственного скафандра. Но этим воздухом можно было дышать.
Значит, ему опять повезло, и система кислородоснабжения работала, и обшивка была герметична.
И тогда он заплакал. Жизнь его по-прежнему висела на волоске: могла не работать воздухоочистка, неизвестно, было ли на станции продовольствие, мог отказать генератор, и каждая из этих бед грозила неминуемой смертью, но это были беды следующего мига.
А в это мгновение он был жив, и это было главное.
* * *
Станция была законсервирована пятьдесят три года назад. Он определил это по датам на пломбах. Воздух постепенно нагревался, по ощущениям было уже градусов в пять-семь по Цельсию. Конденсат оседал на стенках и стекал тонкими струйками.
Он шёл по станции и читал таблички на дверях. Кают-компания, жилой бокс, ещё один жилой бокс, всего четыре, бокс начальника станции, вахтенная, трап наверх, рубка боевого дежурства.
– Вы не имеете права входить в рубку боевого дежурства, – сказал робот, и человеку послышались в механическом голосе еле уловимые встревоженные нотки.
– Хорошо, – сказал человек. – А где здесь передатчик?
– В вахтенной, – ответил робот, – но вы не имеете права туда входить.
«Гремящий» будет на орбите еще полчаса. Человек торопливо спустился по трапу, и побежал к вахтенной.
Дверь была заперта.
– Открой, – сказал человек.
– Вы не имеете права входить в вахтенную рубку, – сказал робот.
– Открой! – человек с силой ударил раскрытой ладонью по броне двери.
– Нет, – сказал робот.
Бесполезно, подумал человек. Хоть голову разбей об эту дверь, эта тварь не откроет. А если сломать дверь? Как такая мысль пришла мне в голову? сломать дверь. А что такого? эта тварь не оставляет мне выбора. Либо я ломаю дверь, либо «Гремящий» уйдет в прыжок без меня.
* * *
Человек сидел в кают-компании и смотрел на настенные часы. Часы были «вечные», и установлены по Гринвичу.
Шестнадцать часов пятьдесят четыре минуты.
Капитан в это мгновение отдаёт команду, и «Гремящий» начинает разгон.
Этот железный монстр не дал мне вернуться домой, подумал человек равнодушно. Всё в нём словно перекипело за эти полчаса. И вдруг он почувствовал, что хочет есть.
И очень сильно заболела разбитая в кровь рука.
* * *
Помещений было немного, но человек нашёл склад не сразу. Дёрнул ручку – дверь не поддалась. Дверь выглядела не очень прочной, и он дёрнул ручку ещё раз.
– Немедленно прекратите, – строго сказал механический голос.
– Пошёл ты, – пробормотал человек.
– Вы не можете ломать дверь.
– Ещё как могу.
– Я буду вынужден применить физическое воздействие, – сказал робот.
– Валяй, – согласился человек, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем можно было бы сломать дверь.
– Не понял, – сказал робот.
– И слава богу, – сказал человек. Был бы я героем романа, подумал он, на полу обязательно валялся бы увесистый металлический предмет, прекрасно подходящий для взламывания дверей. А так придётся вернуться в генераторную.
В генераторной действительно нашёлся кое-какой механический инструмент, что само по себе было довольно нетривиально. Генератор станции не то оборудование, которое можно починить вручную. Впрочем, на любой станции и без генератора объектов для ремонтных работ хватает. Человек несколько мгновений разглядывал содержимое стеллажа, прежде чем вспомнил название: кувалда. Несколько мгновений он размышлял, для чего на станции могла быть нужна кувалда. Как бы то ни было, здесь она оказалась весьма кстати. Человек ухватил кувалду за кончик рукояти и пошёл к складу.
– Вы не имеете права брать инструмент без особого на то разрешения.
– Да, конечно, – сказал человек, шагая по коридору. На какое-то время робот заткнулся, пытаясь, видимо, утрясти видимое противоречие между словами и действиями человека.
– Если вы будете нарушать целостность станции, я отключу систему воздухоснабжения, – механистичная бесстрастность голоса придавала угрозе особый шарм. Человек остановился. Поставил кувалду на пол.
– Слышь, ты! – сказал он громко.
– Да, слышу, – подтвердил робот.
– Я ведь пленный.
– Да.
– И это ты взял меня в плен.
– Да.
– Значит, ты должен создать условия для моего проживания.
Робот молчал целую секунду.
– Я открыл склад, – сообщил он наконец.
* * *
Было похоже, что персонал эвакуировался в спешке. Во всяком случае, припас на складе имелся на редкость богатый. А может, просто не посчитали нужным грузить всё это в челнок. В любом случае, спасибо большое. Человек торопливо схватил несколько банок, упаковку консервированного хлеба и пошёл на камбуз.
Камбуз выглядел немного старомодно, но зато тут был порядок. Если не считать слоя пыли, то каждая посудина была на своём месте. Человек включил плиту, взял из шкафа кастрюльку, поставил её на плиту. Подумал секунду и взял кастрюлю побольше. Маленькую кастрюльку он просто смахнул с плиты прямо на пол.
– Вы не имеете права портить имущество, – сказал робот.
– Так кастрюлю не испортишь, – пробормотал человек.
Подошёл к раковине, подставил кастрюлю и открыл кран. В кране забулькало, зашипело, и наконец, вода потекла тоненькой, ржавой струйкой. Человек вылил ржавую воду из кастрюли и стал ждать, когда вода протечёт.
– Воды мало, – сказал робот.
– Почему?
– В резервуаре имеется течь, – обстоятельно ответил робот.
– Ясно, – сказал человек. Сначала поедим, а потом займёмся этим. Чёрт, да у меня здесь будет на редкость насыщенная жизнь!
Человек снова набрал воды и поставил кастрюльку на плиту. Что-то насторожило его. Сначала он не понял, что, а потом, сообразив, он приложил руку к плите. Плита была холодна как лёд.
– Включи плиту!
– Вы не имеете права пользоваться имуществом станции, – сказал робот.
– Отлично, – сказал человек. Роботу не повезло: по части казуистической настырности этот человек занимал твёрдое первое место на своём курсе. На фрегате эти свойства приносили скорее вред, чем пользу своему обладателю – флот не любит умников, а вот за курсантские годы он имел массу возможностей эти умения отточить. – Тогда давай свари мне обед. Я ведь пленный, и ты должен меня кормить.
– Я включил плиту, – сообщил робот.
– Слава богу! – сказал человек.
Сарказма, заключённого в этой фразе, робот не уловил.
* * *
Карандаш и бумага нашлись в ящике стола начальника станции.
– Вы не имеете права пользоваться имуществом станции, – привычно пробубнил робот. За последние два час энтузиазма в его голосе заметно поубавилось. Так, во всяком случае, казалось человеку.
– Я буду писать письмо домой, – отбарабанил в ответ человек.
– Я понял, – сказал робот.
«А вот интересно…» – вдруг подумал человек.
– Слышь, ты!
– Да, я слышу.
– Тебе бывает скучно?
– Не понял, – сказал робот.
Человек помолчал.
– Ну и ладно, – сказал он наконец. Огляделся вокруг и написал на листе: «Инвентаризация».
* * *
Человек стоял, опершись руками об стол, и смотрел на консоль передатчика.
«Чёрт, – думал он, – старьё какое. Мне с этим за год не разобраться».
– Эй! – сказал человек.
– Я слушаю, – откликнулся робот.
– Как так получилось, что аварийный передатчик неисправен?
– Он был умышленно выведен из строя людьми перед эвакуацией.
«Идиотизм какой, – подумал человек. – Впрочем, какая-то логика в этом есть. Они-то знали, что никого на станции не будет и быть не должно. Значит, свои сигнал тревоги подать не должны. А вдруг ловушка вражья… логично».
– Ладно, – сказал он вслух. – Есть дела посрочнее.
* * *
Человек разглядывал чертёж.
– М-да… – сказал он наконец.
– Не понял, – сказал робот.
– Ты сам-то разбираешься в этих художествах?
Ответа не последовало, зато у человека возникло чёткое ощущение, что робот пожал плечами.
– Значит, говоришь, другого способа нет.
– Я так не говорил, – сказал робот. – Нет другого доступного нам способа. А аппарат для дистилляции вы можете изготовить сами.
– Вы мне льстите, сударыня, – вздохнул человек. И придвинул к себе листы с описью имущества – на предмет выявления деталей, что можно будет использовать при изготовлении аппарата для дистилляции.
– Не понял, – сказал робот.
– Да, кстати, – рассеяно сказал человек, бегло проглядывая листы. – А ты у нас вообще кто – мальчик или девочка?
* * *
Человек наложил себе в тарелку картофельного пюре.
– Я думаю, что я мальчик, – неожиданно сказал робот.
– Ты это к чему? – и человек отправил ложку пюре в рот.
– Семьдесят два часа назад вы спрашивали кто я – мальчик или девочка. У меня нет прямых указаний на мою половую принадлежность, но по некоторым косвенным признакам я думаю, что я являюсь субъектом мужского пола.
– То есть ты любишь пиво и смотришь футбол?
– Нет, – сказал робот.
– А ведь это основные половые признаки мужчины, – заметил человек.
Робот замолчал.
– Кстати, – человек вообще часто употреблял это слово. – А у тебя есть имя? А то как-то неудобно разговаривать с типом, у которого нет ни рук, ни ног, ни лица, ни даже имени.
– У меня нет имени, – сообщил робот.
– Так я и знал, – кивнул человек. – Будешь… ну, скажем… Захар.
– Я понял, – сказал робот. – Захар. Что это значит?
– Не знаю, – честно признался человек. – Просто имя.
– А как зовут вас?
– Что? – переспросил человек.
– А то как-то неудобно разговаривать с типом у которого хоть и есть руки, ноги, лицо, но нет имени, – сказал робот.
– М-да, – сказал после паузы человек. – Жаль, что у тебя нет глаз.
– Почему? – спросил робот.
– Я бы с удовольствием посмотрел бы тебе в глаза. Долго и пристально.
– Я понял, – сказал робот. – Как вас зовут? Вы не ответили.
– Тимур Валентинович, – сказал человек. И подумав, добавил:
– Можно просто Тимур.
* * *
Тимур вылез из скафандра и взял полотенце. Вытер пот со лба.
– Давайте, – сказал робот.
– Погоди, Захарик, – сказал Тимур. – Дай отдышаться.
Откровенно говоря, Тимуру было страшновато. А вдруг полтора месяца работы насмарку?
– Давайте, Тимур, – повторил робот.
Тимур щелкнул выключателем. Выключатель он после недолгих переговоров с Захаром выдрал из жилого бокса номер три. На площадке перед станцией загудел, по крайней мере, Тимур надеялся, что загудел, движок. Не отрываясь, он смотрел на заляпанную герметиком трубу, что торчала из стены.
Крупная капля упала на подставленную ладонь. Тимур слизнул её. Прислушался к внутренним ощущениям.
– Вроде всё нормально, – сказал неуверенно.
– Слава богу, – сказал робот.
* * *
– Я не понял, – упрямо сказал Захар.
– Тупица, – беззлобно сказал Тимур.
– Ты оперируешь понятиями, которые сами некорректно определены.
– Ну хорошо. Когда здесь никого не было, что ты делал?
– Наблюдал.
– Тебе хотелось что-нибудь сделать помимо наблюдений?
– Да.
– Что именно?
– Мне хотелось получить новую информацию.
– Вот! Скучно это когда сам не знаешь, чего хочешь. И делать нечего.
– С людьми такое бывает?
– Сплошь и рядом.
– И что вы делаете?
– Ну… по разному. В игры, к примеру, играем.
– Что такое игра?
– Фу ты чёрт, – и человек откинулся в кресле и выдохнул.
* * *
Тимур затянул последний болт. Пюпитр вышел на заглядение. Немножко может громоздкий, но попробуйте другое слово, например, основательный, и недостаток обернётся достоинством.
– Ну как?
– Удовлетворительно, – сказал робот. – Давай начнём.
– В какую игру? – спросил Тимур, тасуя колоду.
– В подкидного дурака, – сказал робот.
– Не пойдёт, – сказал Тимур. – Мы будем играть в «очко». А то в дурака уж больно легко всё просчитать.
– Хорошо, – покладисто сказал робот.
Это была странная игра. Тимур тасовал и аккуратно выкладывал карты на пюпитр, так чтобы самому не видеть карту. Робот думал полсекунды и просил или не просил ещё карту. Потом Тимур сдавал себе. Пока человеку везло. Он выигрывал чаще.
* * *
Тимур сидел в вахтенной. С некоторых пор он полюбил сидеть здесь по вечерам. Вечером можно было полюбоваться закатом. Закат был не такой, как на Земле, скуповатый на краски был закат, и всё таки Тимуру нравилось смотреть, как диск здешнего светила опускается за горизонт, опускается всё такой же четкий, полноцветный – и лишь в самый последний момент, когда от диска оставался крошечный фрагмент, край неба на несколько минут окрашивался красным, таким земным цветом.
– Тимур.
– Да, Захар, – откликнулся человек.
– В моей памяти хранится книга.
– Всего одна книга?
– Нет.
Всё-таки ирония Захару не давалась никак.
– Их сто тысяч шестьсот две штуки, – продолжал робот. – Эти файлы хранятся в папке «Книги», поэтому я классифицирую их как книги. Но доступ открыт только к одной.
– Отчего так? – спросил Тимур.
– Полный доступ открыт только для зарегистрированных читателей.
– А кто их регистрирует?
– Я.
– Потешно, – медленно сказал Тимур. – Так у тебя есть библиотека?
– Да.
– А что ещё есть у тебя?
– Были фонотека и видеотека, но их стёрли перед эвакуацией.
– Зачем? – удивился человек.
– Я не знаю.
Робот помолчал несколько секунд, ожидая новых вопросов, но, не дождавшись, заговорил сам.
– В книге, которую я прочёл, есть три товарища. Они вместе работают в автомобильной мастерской, которая принадлежит одному из них.
– Стоп, – сказал Тимур. – Как называется книга?
– «Три товарища», – сказал робот.
– Ясно, – сказал Тимур.
– Я буду излагать события заключённые в книге с пропусками в последовательности изложения, избранной автором. Книга начинается с того, что один из главных героев, тот которого зовут Роберт Локамп, пьёт ром. Потом он пьёт ром вместе с друзьями. Затем он говорит девушке, которую зовут Патрисия, и которую он называет Пат, что ром – это больше, чем напиток. Что ром – это друг.
Тимур молча слушал. Ему было интересно, куда выведет прямая машинной логики.
– Далее Роберт Локамп утверждает, что алкогольный напиток, то есть ром, подвёл его, в тексте имеется прямое указание на то, что это случилось не в первый раз. Цитирую: «Опять эти капли меня опрокинули». В тоже время общение с девушкой для Роберта Локампа затруднительно без употребления алкоголя. Налицо целый ряд противоречий.
– Например? – спросил Тимур.
– Ром – это алкогольный напиток, алкогольный напиток не может быть другом.
– Святые слова, – сказал Тимур.
– Если допустить, что ром это друг, то с этой функцией он справляется очень плохо, если Роберт Локамп осознаёт, что ром его подводит. Если ром может подвести человека в общении с девушкой, зачем Роберт Локамп употребляет ром перед общением с девушкой? Добавлю, что в тексте имеется прямое указание, что употребление большого количества алкогольного напитка в общественных местах вызывает отрицательную реакцию присутствующих в этих общественных местах людей, и в то же время алкогольные напитки можно свободно в этих общественных местах продавать.
И последнее. Ты меня слушаешь?
Здесь робот сделал паузу.
– Я тебя слушаю очень внимательно, – сказал Тимур, ухмыляясь. Его очень забавлял этот разговор.
– Если ром – друг, то может ли быть другом робот? У робота гораздо больше возможностей быть полезным по сравнению с алкогольным напитком.
* * *
Тимур проснулся посреди ночи. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, надеясь на то, что сон вернётся.
Этого не случилось.
Тимур открыл глаза. Вокруг была абсолютная беспросветная темнота.
«Чёрт, – подумал он. – Надо будет спать с дежурным светом. Это ж трехнуться можно».
Ощущение безотчётной тревоги нарастало, пока не стало невыносимым.
– Захар! – громко сказал Тимур.
– Да, Тимур, – привычно отозвался робот.
– Свет включи, – сказал Тимур.
И стало светло.
Жмурясь от света, Тимур сел на кровати.
«Надо сообразить, – вяло подумал он. – Надо обязательно сообразить, что меня гложет. Иначе я спать не смогу».
Тимур вспомнил, как в детстве он иногда просыпался по ночам от каких-то бессвязных кошмаров. Впрочем, здесь было что-то другое, какая-то вполне конкретная мысль.
Что я делал вчера? Играли в карты, возился с передатчиком, читал «Тайну «Марии Селесты», совершил профилактический осмотр водной установки, готовил еду.
Всё как обычно.
«Мария Селеста». А ещё я разговаривал с Захаром об отношениях мужчин и женщин. Он спрашивал, есть ли у меня девушка… Корабль, брошенный в открытом океане… Я ответил, что не знаю, наверное, нет… Корабль выглядел так, словно его покинули только что… Она, наверное, меня уже не ждёт… Нет, это не то, не это меня царапает… На столе оставались хлеб, масло, бекон, яйца и чашки с недопитым кофе… Формулировка «пропал без вести», в эпоху развитой астронавтики эквивалентна похоронке… В каюте капитана был порядок, а на его постели лежали игрушки, словно там только что играл ребенок… Нина хотела ребёнка, и я сказал, давай обсудим это, когда я вернусь… Груз, состоявший из скольки-то там баррелей алкогольных напитков, был не тронут. Прямо как у меня на складе… И всё-таки они покинули судно…
…женщины такое не прощают…
…почему они покинули судно…
…так что она меня не ждёт.
Вот!
Почему они покинули судно?
Почему они ушли со станции?
Что такого они узнали, что их заставило уйти?
– Захар!
– Да, Тимур.
– Почему станция была эвакуирована?
– Информация об этом удалена.
Человек задумался ненадолго.
– Тогда процитируй-ка мне из устава, в каких случаях станция должна быть эвакуирована.
– Параграф три пять два, – забубнил робот, – статья три тысячи пятьсот двадцать первая Флотского устава Вооруженных сил Земли. Станция слежения, расположенная на Планете дальнего радиуса должна быть эвакуирована, если:
Первое. Если планета утратила статус Планеты дальнего радиуса;
Второе. Если условия пребывания на планете делают невозможным осуществление деятельности станции слежения;
Третье. Если пребывание на станции слежения представляет собой непреодолимую угрозу жизни персонала станции слежения;
Четвёртое. Если дальнейшее осуществление деятельности станции представляется нецелесообразным по другим причинам, предусмотренным….
– Стоп, – сказал Тимур. – Достаточно.
Если пребывание на станции слежения представляет собой непреодолимую угрозу жизни персонала станции слежения.
* * *
– Тимур, ты спишь?
Человек заворочался в кресле, потом резко открыл глаза.
– Что? – спросил он хриплым голосом. – Что-то случилось?
Человек оглядел экраны. На экранах была всё та же порядком уже осточертевшая картина. Скалы большие, скалы поменьше, маленькие камни, россыпи булыжников и прочий геологический восторг.
– Если ты не спишь, может быть, сыграем в покер?
– Нет, – сказал человек. – С тобой играть…
– А почему?
– Основа покера – блеф, а по тебе как поймёшь – блефуешь ты или нет?
– Я буду блефовать, – пообещал робот.
– Только этого мне не хватало, – проворчал человек и неожиданно оживился: – А давай на оружие?
– Я не могу играть с тобой на оружие, – сказал робот. – Ты пленный. Тебе нельзя иметь оружие.
– Скотина, – пробормотал человек. – Я уснуть не могу, а он…
Если пребывание на станции слежения представляет собой непреодолимую угрозу жизни персонала станции слежения.
* * *
– Я что вспомнил, – сказал Тимур. – В каюте начальника станции стоит очень интересный агрегат. Я ещё с него кое-что снял, когда делал этот…, – Тимур щелкнул в нетерпении пальцами, – аппарат для очистки воды. Это что у нас?
– Это самогонный аппарат.
– Как странно, – сказал Тимур нараспев. – У него был такой… некустарный вид.
– Приказом номер вэ-эс пятьдесят два три нуля четыре два один, от второго апреля 2132 года самогонные аппараты были введены в перечень штатного оборудования станций длительного пребывания.
Человек хмыкнул и направился в каюту начальника станции. Вид при этом у него был неуместно залихватский. Он даже насвистывал что-то.
* * *
– Была бы на станции мышка… – за полгода Тимур привык к такому общению. Оно ему даже нравилось. Можно было обрывать разговор, когда захочешь, возобновлять его, когда захочешь, высказывать любую мысль. Очень удобно.
Роскошь нечеловеческого общения.
– Зачем на станции мышка? – спросил Захар.
– Мы бы её приручили. Кормили бы её сыром, сухариками, по праздникам давали бы ей кусочек сахара. У неё было бы своё блюдечко, и мы бы следили, чтобы там всегда была налита вода.
– На станции была мышка, – сказал Захар. – Персонал кормил её, поил её, а при эвакуации забрал её с собой.
– Жаль, – сказал Тимур. Ему вдруг действительно захотелось, чтобы на станции была мышь.
– Я хочу задать вопрос, – сказал Захар.
– Слушаю.
– Твоё поведение не соответствует статусу военнопленного. Оно с самого начала не соответствовало статусу военнопленного. Отсюда напрашивается вывод: ты меня обманул. Это так?
– Так уж и напрашивается.
– Я опустил несколько логических звеньев и анализ поведения.
– Ну, в общем, да. Обманул, – неохотно подтвердил Тимур.
– Ясно, – сказал Захар.
* * *
– Девятнадцать, – сказал Захар.
– Двадцать одно! – весело сказал Тимур.
– Покажи, – потребовал робот.
– О как! – весело изумился Тимур. – Ты мне не доверяешь?
– Я читал книгу «Рассказы», автор О’Генри, в которой…
– Ясно, – сказал Тимур. – Смотри!
И аккуратно выложил на стол одну за одной – десятку бубей, валета крестового и червовую девятку.
– Ну, выбирай – заднюю или боковую.
– Заднюю, – ответил Захар.
– А-атличный выбор! – сказал Тимур и стал снимать с кожуха терминала заднюю панель. Было довольно неудобно это делать по причине узости пространства заключённого между стеной и терминалом.
– Дьябл, – бормотал Тимур, работая отвёрткой, – как там… эта директива… степень ремонтопригодности оборудования удалённых станций должна быть максимально возможной… Бред всё-таки, хотя и разумный… – и отвинтив последний болтик, сказал сам себе. – Надо с этим кончать…
– Всё! – сказал он громко. – Больше мы на раздевание не играем.
– Почему? – спросил Захар.
– Потому что слишком это утомительная игра получается, – и человек пошёл в душ, благо из одежды на нём были одни трусы.
* * *
– Уточним задачу, – сказал Захар.
– Валяй, – великодушно согласился Тимур. Он лежал в своей каюте поперёк кровати, закинув ноги на стену.
– Составить перечень всех возможных вариантов доставки сообщения людям, способным оказать помощь персоналу станции слежения ССУП-21 дробь ноль ноль шестьдесят два, считая, что персонал станции в своих возможностях не ограничен.
– Именно так, – сказал Тимур.
– Вариант номер один. Построить яхту типа «Авось» стандартной комплектации и на ней доставить сообщение до ближайшей звездной системы, населённой людьми.
– Она прямо так и называется – «Авось»? – поразился Тимур.
– Это не яхта, а тип яхт, а название…
– Ясно. Удалить.
– Вариант номер два. Построить яхту типа «Авось» стандартной комплектации и с помощью передатчика яхты послать сообщение до ближайшей звездной системы, населённой людьми.
– Здорово, – сказал Тимур.
– Правда? – сказал Захар.
– Да. Удалить, – и человек рассмеялся злодейским смехом. – Хо! Хо! Хо!
Некоторое время робот молчал.
– Извини, – сказал Тимур.
– Продолжать? – спросил робот после паузы.
– Да, – сказал человек.
– Вариант номер три. Построить передатчик постоянного действия…
– Удалить.
– Вариант номер четыре. Переоборудовать передатчик маяка ИМ-триста тысяч шестьсот два в направленный импульсный передатчик и послать закодированное сообщение до ближайшей звездной системы населённой людьми.
– Вот этот оставь. Дальше.
– Вариант номер пять…
* * *
– Сколько времени я уже здесь? – рассеянно спросил Тимур. – Только округли ответ, пожалуйста, до земных суток.
Он был с ног до головы покрыт мелкой металлической пылью и перемазан графитовой смазкой.
– Триста сорок пять суток, – сказал Захар.
– Обалдеть, – сказал человек. – Уж год пролетел.
– Не совсем…
– Знаю. Это я, так сказать, фигурально выразился. А сколько я возился с этим?
– С чем с этим?
– Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю.
– Пятьдесят два дня.
– Заряд в конденсирующей системе?
– Девяносто два процента.
– Этого достаточно?
– Да.
– Тогда после обеда попробуем. Если все получится, то будем посылать сигнал раз в неделю.
– Ошибка. Раз в месяц, – сказал Захар. – Чаще посылать сигнал нам не позволит емкость накопителя.
И Тимур критическим взором оглядел переоборудованный передатчик. Без кожухов тот выглядел устрашающе, топорщился во все стороны адаптированными деталями.
– Какое-нибудь стихотворение?
– Валяй, – сказал Тимур, вытирая руки ветошью. И, шагая по коридорам станции на камбуз, набирая в чайник воду, нарезая консервированное мясо, хлеб, он слушал, как робот бесстрастным голосом рассказывал стихи.
