Текст книги "Линь большой и Линь маленький"
Автор книги: Чжан Тянь-И
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Я очень хорошо прыгаю, ты это знаешь? – спросил Бабао, когда они вошли в дом.
– Нет, не знаю.
– На прошлых состязаниях по прыжкам я занял первое место.
Минуту оба молчали. Потом Бабао снова обратился к Линю Большому с вопросом:
– Здесь есть один очень богатый человек, некто господин Бабах, ты знаешь его?
– Нет, не знаю.
– Господин Бабах – крупнейший в мире богач. Король нефти, который живет теперь в Америке, часто занимает у господина Бабаха в долг деньги, причем довольно большие суммы. Но у господина Бабаха нет сына. Если бы ты стал его сыном, тогда ты был бы настоящим богачом.
Линь Большой по-прежнему молчал, и Бабао заговорил снова:
– Я правительственный чиновник, ты это знаешь?
– Нет, не знаю.
– Я правительственный чиновник, – повторил Бабао, сделав при этом особое ударение на слове "правительственный". – Но чин у меня небольшой. А я хочу иметь большой чин, самый большой, да будет тебе известно это! Я хочу стать Государственным министром. Господин Бабах в прекрасных отношениях с королем, король верит каждому его слову. Если господин Бабах скажет королю: "Знаешь, король, ты должен сделать Бабао Государственным министром!" – король обязательно назначит меня именно Государственным министром. Ты меня понял?
– Понял, – ответил Линь Большой.
Бабао критически осмотрел Линя Большого с головы до ног и кивнул, удовлетворенный осмотром.
– В таком случае попроси своего папу, чтобы он навестил короля и...
Линь Большой опешил:
– Какого папу попросить? Мой папа умер!
– Я говорю о господине Бабахе. Ведь ты сын господина Бабаха! Разве он не твой папа?
– Позвольте! Но как я стану вдруг сыном господина Бабаха?
Бабао расхохотался.
– Уж это мое дело, – сказал он. – Вот смотри, сейчас я превращусь в небесного посланника, то есть в ангела.
Бабао взял пудреницу и высыпал на себя всю пудру. До этого морда Бабао была иссиня-черной, теперь она стала пепельно-серой. После этого он покрыл щеки толстым слоем румян, достал из шкафа женское платье и нарядился в него. Когда все было готово, он повернулся перед зеркалом и лисьей походкой подошел к Линю Большому.
– Я красив?
– Красив.
– Похож я на ангела?
– Очень!
Бабао вынул из буфета бумажный кулек и показал Линю Большому его содержимое.
– Видишь, отличная пара куриных крылышек. Вчера я съел без остатка десять кур, но вот эти крылья оставил про запас.
Сказав это, Бабао прицепил куриные крылышки себе на спину.
Линь Большой все больше и больше удивлялся:
– А это для чего?
– Неужели ты не догадываешься? – огорченно вздохнул Бабао. – Значит, ты не читал детских сказок! Во всех иностранных детских сказках непременно появляются добрые ангелы. И все они с крыльями. А ведь я должен быть во всем похож на ангела.
Бабао так усердно вертелся перед зеркалом, что даже вспотел. Капли пота потекли по носу, размыли пудру и румяна, оставляя на черной морде белые и красные полосы.
Но вот прекрасноликий посланец неба в последний раз осмотрел свой наряд и, понизив голос до шепота, сказал Линю Большому:
– Жди меня здесь и не вздумай бежать! Если захочется есть, открой окно и подыши свежим воздухом. Свежий воздух прекрасно утоляет голод. А мне пора! До свидания!
– До свидания!
– Предупреждаю: никому ни слова. Все, о чем мы с тобой говорили, это тайна. А если проболтаешься, не быть тебе сыном богача, а мне Государственным министром. Запомнил?
– Запомнил!
В дверях Бабао остановился, подумал немного, потом подошел к буфету, вынул оттуда яичный торт, а буфет снова запер на ключ. Аккуратно облизывая торт, он сказал Линю Большому:
– У ангела должен быть мягкий, ангельский голос, он должен все время петь песни. Думаю, я и с этим справлюсь – я уже сочинил "Песнь ангела".
Наконец Бабао ушел. По дороге он все время разучивал свою "Песнь ангела". Сначала Линь Большой слышал слова очень хорошо. Постепенно пение становилось все тише, тише, пока голос Бабао не замер где-то на улице:
Т О Р Т О В Я И Ч Н Ы Х С Ъ Е Л Н Е М А Л О
П Р Е К Р А С Н О Л И К И Й Л И С Б А Б А О.
ТОРТОВ ЯИЧНЫХ СЪЕЛ НЕМАЛО
ПРЕКРАСНОЛИКИЙ ЛИС БАБАО.
Тортов яичных съел немало
Прекрасноликий лис Бабао.
.................
И вдруг Линь Большой почувствовал, что у него голова кружится от голода. Он подбежал к окну, распахнул его, чтобы подышать свежим воздухом, но полицейский, стоявший под окном на часах, рявкнул что было силы:
– Что? Бежать вздумал?
– Кто вам сказал, что я собираюсь бежать? – пробормотал Линь Большой. – Мне так хочется стать сыном господина Бабаха!..
Глава девятая
Посланец неба дарит господину Бабаху счастье
Вышел Бабао на улицу, сел в коляску и крикнул лошади:
– Ну, пошла! К господину Бабаху. Довезешь меня до стены, а в сад я сам перескочу. Поняла?
– Поняла, – ответила лошадь, взяв с места в карьер.
В один миг коляска была возле высокой стены, служившей оградой дома. Массивные ворота были испещрены всевозможными надписями:
–
| |
| ДОМ г-на БАБАХА |
| |
| Рисовать и писать на стене |
| воспрещается!!! |
| |
| Кто посмеет испачкать эту стену |
| хоть один раз, тот сто двадцать |
| раз подвергнется наказанию! |
| |
| Администрация |
| методического кабинета |
–
А рядом, во всю стену, тянулась длиннющая надпись четкими буквами:
–
| ПИСАТЬ ЗДЕСЬ КАТЕГОРИЧЕСКИ ВОСПРЕЩАЕТСЯ! |
–
Здесь Бабао и остановил коляску. Первым делом он осмотрел стену. Она была вся из серебра, высотой в три метра. Серебро было отполировано до зеркального блеска, и Бабао не утерпел – взглянул на себя еще раз. Лицо у него было пестрое, все в красных, белых и черных полосах. Именно таким он и хотел себя видеть.
– Как я красив! – стал он громко выражать свой восторг. – Как я себе нравлюсь! О да, пока я еще не Государственный министр, но, когда я стану им, я буду нравиться себе еще больше. Что ж, нужно поскорее сделать этого мальчишку сыном господина Бабаха... Но как быть? Ведь стена высокая...
Бабао разбежался – раз, два, три... ух!.. Стена оказалась слишком высокой, чтобы вскочить на нее с первого раза. Больше того: Бабао упал и растянулся на мостовой. А его лошадь весело заржала на всю улицу:
– Ха-ха-ха! Ловко же вы прыгаете, хозяин Бабао!
Тот вскипел от негодования:
– Тьфу! Ты еще смеешься? Думаешь, не заберусь? Смотри!
Бабао собрал все силы, приготовился: раз... два-три! – и оторвался от земли. В тот же миг он был на стене, с нее перепрыгнул на дерево, по ветке добрался до раскрытого окна и незаметно прошмыгнул в дом господина Бабаха.
Несколько секунд Бабао сидел, притаившись, в углу и отдыхал, одновременно осматривая комнату. Взгляд его остановился на господине Бабахе, который спал посредине комнаты на кровати из чистого золота. Он так храпел, Бабах, что его подбородки, переходящие в огромный, как гора, живот, при каждом выдохе трепыхались, словно парус на ветру. Одеяло, которым он был укрыт, при внимательном осмотре оказалось сшитым из банковских билетов и украшено слитками серебра. Глядя на спящего Бабаха, Бабао вспомнил историю, которую не раз слышал в свете. Говорили, что любимым занятием господина Бабаха, его хобби, было разведение клопов. Он держал их у себя больше тридцати тысяч, и, как только наступала ночь, все клопы отправлялись в бараки, где жили рабочие Бабаха, – там было очень удобно играть в прятки.
Вспоминая эти подробности личной жизни господина Бабаха, Бабао совсем было запамятовал, зачем он сюда пришел. Но тут какая-то муха укусила Бабаха. Он громко засопел, и это вернуло Бабао к действительности.
– Ба-ба-ба... а-пчхи!..
Бабах чихнул так звучно, что сам себя разбудил. В то же мгновение Бабао был на ногах и лисьей походкой направился к его постели.
– Бабах, проснись! – тоненьким голосом пропищал он, – Проснись, Бабах!
– Кто там? – спросонок спросил Бабах.
– Это я, посланец неба. Небом присланный к тебе ангел.
– Ангел? – Бабах решил, что он спит и видит во сне какую-то знакомую сказку. – Ангелы очень красивы и имеют крылья, – вспомнил он. – Кому явится ангел, того ожидает счастье, это известно всем. О! – воскликнул он, вскакивая на колени. В его голосе звучала мольба. – Прекрасноликий посланец неба! Вы явились мне! Наверно, у вас есть для меня важное поручение? Вы хотите сделать меня счастливым? Вы любите меня, прекрасноликий посланец неба!.. Но почему ваши крылья совсем как куриные?
– У всех небесных посланников такие, – скромно ответил Бабао, потупив взор.
– О да, конечно. Вы меня убедили: нужно верить своим глазам, а не сказкам. Говорите же скорей, прекрасноликий посланец неба, что привело вас ко мне?
– Я принес тебе важное известие. Но ты все еще стоишь на коленях – и в таком виде! Садись!..
– Да, да, конечно. Прошу вас, прекрасноликий посланец неба, будьте как дома. Вы курите, прекрасноликий посланец неба?
– Разумеется. Нельзя ли сигару?
Бабах тотчас предложил Бабао дорогую сигару и услужливо щелкнул зажигалкой. Посланец неба удобно расположился в кресле, перекинул левую ногу через правую и, с удовольствием затягиваясь, сказал:
– Прекрасная сигара! Экстра! К сожалению, у нас на небе таких нет. Да-а... Так вот, Бабах, поговорим о деле. У тебя, кажется, нет сына, Бабах?
– О да. Это действительно очень огорчает меня.
– А ты хотел бы его иметь?
– Что за вопрос! Конечно, хотел бы. Посланец неба может помочь мне в этом?
Бабао затянулся сигарой и, помедлив немного, сказал:
– Гм! Ради этого я и явился тебе, Бабах. Мне известно, что ты порядочный человек, поэтому я пришел одарить тебя сыном.
От радости у Бабаха захватило дыхание:
– Правда? Где же он? Где же? Вы его привели?
– Не торопись, – остановил его Бабао. – Посланники неба ничего не делают на скорую руку, поспешность не в их правилах. Я голоден, Бабах, не угостишь ли ты меня чем-нибудь? У тебя есть вино?
Господин Бабах позвонил в колокольчик. В комнату тотчас бесшумно вошли слуги с огромным блюдом, уставленным всевозможными яствами, курятиной, винами. Насытившись, Бабао продолжал:
– В субботу, Бабах, ты получишь сына. В этот день, ровно в три часа пополудни, к воротам твоего дома подойдет мальчик в черном костюмчике. Он и будет твоим сыном. Вот тебе кольцо. У мальчика в черном, который придет к тебе в субботу, будет такое же кольцо. Помни, это тайный знак для тебя.
Бабах слушал, и по его щекам текли слезы радости. Когда Бабао кончил говорить, счастливый отец упал перед ним на колени:
– Благодарю вас, посланец неба! Благодарю вас, прекрасноликий посланец неба! О, у меня есть сын! У меня есть сын!
– Ладно, хватит болтать! Слушай, что я тебе скажу. Твоему сыну исполнилось десять лет. Это очень умный мальчик, и ты должен будешь во всем слушаться его.
– Да, да, конечно.
– Хорошо. А теперь мне пора уходить.
С этими словами Бабао встал и направился к окну, чтобы вознестись обратно на небо. Раз... два... три!.. Но тут он вспомнил еще об одном деле.
– У тебя здесь, я вижу, есть неначатая коробка сигар и вот эта бутылочка вина. Не разрешишь ли взять с собой на небо? Я хотел бы угостить наших.
Бабах с радостью отдал Бабао вино и сигары. Лис вскочил на подоконник и был таков.
Бабах, взволнованный неожиданно свалившимся счастьем, упал на колени и воздел руки к небу:
– Благодарю вас, прекрасноликий посланец неба, благодарю вас!..
Глава десятая
В доме господина Бабаха
Дни шли за днями, и вот наступила суббота.
Бабао принес Линю Большому черный костюмчик и велел переодеваться.
– Ровно в три часа ты должен быть у ворот дома Бабаха. Я дам тебе кольцо, ты покажешь его Бабаху.
Это – тайный знак. С сегодняшнего дня ты большой богач. Если господин Бабах спросит тебя, откуда ты, скажешь, что спустился с неба. Понял?
– Понял.
– Очень хорошо, – похлопал Бабао Линя Большого по плечу. – Повторяю еще раз: с сегодняшнего дня ты богач. Смотри не забудь отблагодарить меня за мои старания.
– Обязательно отблагодарю.
– И предупреждаю: строго храни нашу тайну.
– Непременно буду хранить.
К назначенному сроку Линь Большой был готов. Взяв кольцо, которое ему дал Бабао, он отправился к дому господина Бабаха. Ворота парадного подъезда в доме господина Бабаха были из чистой стали, густо усыпанной алмазами. Рядом с ними, вдоль всей ограды, тянулась вывеска в полкилометра длиной:
–
| РЕЗИДЕНЦИЯ Г-НА БАБАХА |
–
Тут же, неподвижные, словно каменные львы, стояли двадцать четыре лисицы в пышных ливреях. Как только Линь Большой подошел к воротам, все двадцать четыре лисицы поклонились ему до самой земли.
– Вы сын господина Бабаха? – спросил лис-дворецкий.
– Я сын господина Бабаха. Я спустился с неба.
– У вас есть кольцо?
– Вот, пожалуйста.
И тогда двадцать четыре лисицы снова поклонились Линю Большому до самой земли, хором воскликнув:
– О молодой господин, просим вас!
В тот же миг ворота раскрылись, и перед Линем Большим остановилась роскошная коляска. На ее кузове сверкала золотом надпись:
–
| ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, СЫН! |
–
Те же двадцать четыре лисицы в ливреях проводили Линя Большого к коляске, усадили с почетом, и лошади круто взяли с места в карьер. Двор господина Бабаха оказался очень большим: ехать пришлось целый час. Встречать Линя Большого вышел сам господин Бабах. Увидев на мизинце Линя Большого кольцо, он пришел в неописуемый восторг:
– У меня есть сын! У меня есть сын! Скорей, дорогой мой, назови меня папой!
– Папа! – охотно отозвался Линь Большой.
Бабах бросился обнимать сына, но ему помешал слишком большой живот. Он попробовал вытянуть руки, но все равно не достал. И все-таки Бабах был счастлив, и живот его так и колыхался от радостного смеха.
– Я самый богатый богач в мире! – сказал он. – Ты мой сын, поэтому теперь в мире два самых богатых богача. Я самый толстый богач во всем мире, и я постараюсь сделать так, чтобы ты тоже пополнел, сын мой. О мой сын! У меня есть сын! Какая радость! Сегодня же устрою вечером торжественный прием в твою честь. Знаешь что? Я назову тебя Ах-ах. Это имя прекрасно, как вздох. Теперь тебя все будут звать этим именем. Я пошлю тебя в школу, Ах-ах, ты будешь учиться!..
С этого момента Линь Большой перестал называться Да Линем. Он стал Ах-ахом. Этим именем придется называть его и нам, потому что ни на какое другое имя он уже не откликается.
Когда Бабах кончил свою прочувствованную речь, Ах-ах вежливо поклонился ему и сказал:
– Я очень, очень рад. Как все хорошо началось, милый папа!
– Подойди же, сын мой хороший, поцелуй меня. Ну подойди же!
Ах-ах подбежал к Бабаху, но так как взобраться на папин живот было невозможно, он принес стол, потом стул и, лишь взобравшись на них, поцеловал своего нового отца.
Бабах вызвал двести слуг.
Слуги явились разодетые по последней лакейской моде. Когда все построились, Бабах обратился к ним с речью:
– Я назначаю вас прислуживать молодому барину – господину Ах-аху. Вы должны слушаться каждого его слова. Первым делом переоденьте господина Ах-аха, на нем должен быть самый изысканный наряд.
Слуги удалились. Бабах сказал Ах-аху:
– Эти двести слуг приставлены к тебе, сын мой. Никаких имен у них нет, все они записаны у меня в инвентарной книге, и тебе совершенно достаточно звать их по инвентарным именам: первый, второй, третий... двухсотый... Запоминать настоящие их имена, мой мальчик, нет никакой необходимости. Зачем засорять мозги?
Двести слуг внесли новый наряд молодого господина. Они одели Ах-аха, осмотрели со всех сторон, после чего повели в изумительную по красоте и убранству комнату, благоухавшую, как розовый сад.
– Вот ваш кабинет, господин Ах-ах.
Кабинет был бесподобный. Письменный стол был сделан из прессованного сахара, а кресло – из шоколада высшего сорта с мягким сиденьем из розовой пастилы. Пол, казалось, был весь из хрусталя, мебель отражалась в нем, как в зеркале, но, когда Ах-ах присмотрелся внимательней, он понял, что стоит на паркете из леденцов.
– Вот и хорошо! – сказал Ах-ах. – Теперь я вполне счастлив: я стал богачом. Отныне я буду есть все, что мне захочется, буду хорошо одеваться, а делать ничего не буду. Очень хорошо! Как же мне не любить моего нового папу!
Из кабинета двести слуг повели молодого господина в покои Бабаха. У Бабаха в это время сидел доктор и что-то ему объяснял.
– Прошу вас, господин Бабах, не волнуйтесь, – говорил доктор. Болезнь не опасная. Я сделаю ему сегодня еще три укола, и он будет совершенно здоров.
Бабах встал.
– Хорошо, – сказал он. – Я вам верю. А сейчас пойдемте посмотрим больного. И ты иди со мной, Ах-ах.
Бабах взял Ах-аха за руку, и все трое направились в комнату, где лежал больной. У его кровати безмолвно стояли восемнадцать сестер милосердия. Не успел доктор переступить порог, как они чуть слышно предупредили его:
– Больной спит!
– Чувствителен ли он к холоду?
– Как будто нет.
– В таком случае все в порядке. – Доктор потер руки и мягко улыбнулся. – Сейчас мы сделаем ему инъекцию.
Ах-ах удивился.
"Где же больной? Кровать совсем пустая. Или я ослеп?" – подумал он.
Ах-ах подбежал к кровати, заглянул под одеяло...
Больным оказался клоп! Такой крохотный, что и разглядеть его было трудно.
Доктор сделал ему первый укол и сказал восемнадцати сестрам:
– А сейчас пусть больной спит, ничто не должно нарушать его сон. Разбудите его ровно в шесть часов сорок семь минут пятьдесят восемь секунд. Дадите молока, после чего выведите на стол, пусть он погуляет немного.
Отдав нужные распоряжения, доктор твердым шагом удалился.
Бабах взял Ах-аха за руку и, осторожно ступая на цыпочках, вышел из комнаты.
– Это всемирно известный доктор. За излечение лишь одной болезни он берет тысячу двести золотом... А сейчас пойдем, нам надо отдохнуть...
В пять часов дня на прием к Бабаху явилось уже знакомое нам Страшилище. Его огромные, как медные гонги, глаза извергали зеленый огонь. На правой лапе, сплошь обросшей густой травой, была нашлепка из пластыря.
Ах-ах, сидевший в это время в кабинете отца, в страхе забился под стол. Он узнал то самое Страшилище, которое на прошлой неделе собиралось съесть его и Линя Маленького.
– Ах, куда ты, Ах-ах? – удержал его отец, ничего не понимая. – Не надо бояться. Страшилище слушается меня, оно у нас на службе. – С этими словами он повернулся к Страшилищу, чтобы познакомить его с Ах-ахом. Вот это мой сын. Меня одарил им прекрасноликий посланец неба.
Страшилище поклонилось Ах-аху до самой земли.
– МЫ БУДЕМ С ВАМИ ДРУЗЬЯМИ, ДОРОГОЙ МОЙ! – гаркнуло оно что было силы.
– Ну, что у тебя? – спросил его после этого Бабах.
– ПОКА НИЧЕГО, Я ЛИШЬ ХОТЕЛ УЗНАТЬ, НЕТ ЛИ У ГОСПОДИНА БАБАХА КАКИХЛИБО РАСПОРЯЖЕНИЙ?
– Нет. А что у тебя за пластырь?
– АХ, ЭТО? ПУСТЯКИ! РАСЦАРАПАЛ СЛУЧАЙНО О КРАЕШЕК МЕСЯЦА.
– Ладно. Сегодня никаких поручений у меня к тебе нет, можешь идти. Вечером я устраиваю торжественный прием в честь моего сына.
Страшилище поклонилось обоим до самой земли и важно удалилось.
– Это очень исполнительный работник, – сказал Бабах, когда Страшилище удалилось. – Он ежедневно приходит проведать меня.
Ах-ах не переставал удивляться.
"Замечательно! Просто замечательно! Вот я и стал богачом, все идет как по маслу. И с чего это Сяо Линь взял, что быть богачом плохо?.. Да, но где он сейчас? Удалось ему стать богатым или нет? Ты знаешь, Сяо Линь, что мне сказал сегодня папа? Он сказал, что он самый богатый богач во всем мире. А еще – он самый толстый толстяк во всем мире, толще его никого нет. Самый толстый богач и самый богатый толстяк! Я тоже хочу быть толстым!"
Из раздумья его вывел Бабах.
– Мне нужно сообщить тебе кое-что, Ах-ах, – сказал он. – Во-первых, ты должен быть послушным. Во-вторых, ты ничего не должен делать. Что бы тебе ни понадобилось, все это должны делать твои слуги. Ты меня понял, Ах-ах?
– Понял.
– Вот и хорошо, сын мой! Подойди же поцелуй меня.
На этот раз Ах-ах уже знал, что нужно делать, чтобы поцеловать папу. Но он так устал, пока перетаскивал стул, так вспотел при этом, что совсем выбился из сил.
Глава одиннадцатая
Торжественный прием
В девять часов вечера в особняке господина Бабаха открылся торжественный прием. На этот прием прибыло множество гостей. Среди них были и Пип с Пипином, и Четырежды Четыре. Как только Четырежды Четыре увидел господина Бабаха, он подбежал к нему и согнулся в нижайшем поклоне:
– У вас есть сын! От всей души желаю вам счастья-астья!
Пришел и длиннобородый король. За ним важно выступала его толстушка дочь, принцесса Алая Роза. За Алой Розой шествовали двести фрейлин, каждая из них непременно что-нибудь несла в вытянутых руках. Одни фрейлины несли флаконы и пузырьки, другие – какие-то коробочки, баночки, пудреницы, третьи – сумочки, бонбоньерки, а некоторые были нагружены свертками, пакетиками, картонками, коробками, шкатулками и даже чемоданами.
– Разрешите вам задать вопросик? – робко спросил Пипа господин Четырежды Четыре, который впервые присутствовал на подобном приеме. Куда собралась принцесса Алая Роза? Зачем берет с собой столько багажаагажа? Или она на новую квартиру переезжает-жает?
– Какой багаж? – удивился Пип. – Все это туалетные принадлежности принцессы!
– Гм! Теперь мне понятно, почему она такая красавица-авица!
К беседующим подошел Пипин. Он слыл в обществе весьма образованным лисом, поэтому все здесь относились к нему с особым уважением.
– Взгляните, – воскликнул Пипин, – как очаровательна наша принцесса Алая Роза! Как грациозно выступает она во главе своей пышной свиты! Она прелестна, словно уточка. Да, да, господа! И личико у нее почти такое же, как у уточки. А голос! Право же, трудно отличить его от обворожительного утиного кряканья. Да, господа, утки принадлежат к семейству самых благородных птиц. Несомненно, кто-то из предков его величества короля был селезнем.
Король пришел в восхищение, услышав эти слова.
– Ты умница, Пипин! Голова! – сказал он. – Мы будем ставить тебя в пример всем чиновникам королевства. Зайди завтра, побеседуем.
– Слушаюсь и повинуюсь! – низко поклонился королю Пипин.
Тем временем гости толпой окружили принцессу и стали восхищаться ею. Каждый считал своим долгом отвесить принцессе церемонный поклон. Но принцесса Алая Роза никого не замечала. Она считала себя первой красавицей в королевстве и была уверена, что принцессе смотреть на других неприлично. Поэтому, чтобы не видеть собеседника, она всегда закатывала глаза к небу.
Вперед протиснулся господин Четырежды Четыре и заговорил с принцессой о погоде:
– Дорогая принцесса-цесса, какая сегодня чудная погода-ода!
Алая Роза была воспитанной принцессой, поэтому ответила с изысканной вежливостью:
– Да-а-а-а-а, в нашем королевстве нет никого кря-кря-кря-крякрясивей меня. Никого!
Надо сказать, что принцесса Алая Роза вообще не обращала внимания на то, что ей говорят. Ей говорили одно, она всегда отвечала другое. Это была ее манера поддерживать разговор.
Ведя за руку Ах-аха, подошел Бабах.
– Разрешите представить вам, прелестная принцесса, моего сына. Вот он, мой сюрприз! Ах...
Принцесса Алая Роза жеманно закатила глаза.
– Ах? Я-я-я-я-я так люблю петь! Я так кря-кря-кря-кря-кря-крякрясиво умею петь! – сказала она.
– О да! Я восхищен вашим талантом. А наследник престола еще не прибыл? Ведь я до сих пор еще не познакомил с ним моего сына!
– Его высочество наследник престола! – раздался в это время громкий голос дворецкого, и все собравшиеся направились встречать высокого гостя.
Воспользовавшись суматохой, Пип спросил Ах-аха:
– А как по-вашему, молодой господин, принцесса Алая Роза действительно красива?
– Она просто очаровательна! – охотно ответил Ах-ах. – Просто очаровательна!
– А наследник? Красив он, как вы думаете?
– Весьма, – ответил Ах-ах. – Но какой же он высокий, его высочество!
Королевский наследник правда был очень высокий. Не так давно, проходя по улице, он стянул у кого-то из жителей белье, сушившееся на балконе, – ему ничего не стоило дотянуться рукой до последнего этажа самого высокого здания в столице. Обращал на себя внимание и нос королевского наследника – скорее фиолетовый, чем красный.
– Красив-то я красив, об этом и речи быть не может, – сказал наследник, обращаясь к Пипу и Ах-аху, – но вот нос у меня действительно подкачал.
– А почему он у вас такой?
– Видите ли, я слишком высокий, а в небе температура воздуха холоднее, чем на земле, вот нос у меня всегда и стынет.
Пока они знакомились, подбежал лис в ливрее дворецкого и шепнул Бабаху на ухо:
– Прибыли его высочество принц крови!
Дверь распахнулась, и в зале появился принц крови. Небрежно кивнув столпившимся у входа гостям, он церемонно поклонился Бабаху:
– Желаю вам многих радостей, господин Бабах, и большого счастья. Теперь и у вас есть прямой наследник. Хе-хе! Так сказать, продолжатель рода!
Принц крови был младшим братом короля, его звали... Нет, у него было такое длинное имя, что сразу и не выговоришь, пожалуй, лучше записать. Вот это имя: Его Высочество принц крови ЖИЛ-БЫЛ КОРОЛЬ БЫЛИ У КОРОЛЯ ТРИ СЫНА КОГДА КОРОЛЬ СОСТАРИЛСЯ ОН ВЕЛЕЛ СВОИМ СЫНОВЬЯМ ОТПРАВИТЬСЯ ИСКАТЬ ПРИКЛЮЧЕНИЙ СЫНОВЬЯ ПОСЛУШАЛИСЬ ОТЦА И ОТПРАВИЛИСЬ ИСКАТЬ ПРИКЛЮЧЕНИЙ ОНИ БЫЛИ ДОБЛЕСТНЫМИ РЫЦАРЯМИ ЭТИ СЫНОВЬЯ КОРОЛЯ И КОГДА ОНИ ВЕРНУЛИСЬ ИЗ СТРАНСТВИЙ КОРОЛЬ ОЧЕНЬ ОБРАДОВАЛСЯ ТУТ И СКАЗКЕ КОНЕЦ.
– Почему вы выбрали себе такое длинное имя, уважаемый принц? спросил Бабах.
– Я принц крови, следовательно, принадлежу к аристократическому роду. А должны же имена представителей знатных родов чем-то отличаться от имен простолюдинов. Хотя бы своей длиной.
– Но ваше имя особенно трудно запомнить!
– У вас с утра до вечера все равно нет никаких дел, правда? Вот и заучивайте от нечего делать мое имя. Прекрасное для вас времяпрепровождение.
Бабах поклонился, соглашаясь с его мнением:
– Право, не знаю, как выразить вам мою признательность за такой совет!
Но вот гостей пригласили к столу. Этот стол был не меньше десяти ли в длину. Но гостей собралось такое множество, что они еле разместились вокруг него.
Больше всех ел, пил и разговаривал господин Четырежды Четыре.
– Вот это блюдо просто превосходное-сходное! – восторгался он. – Оно куда вкуснее, чем куриные яйца, которыми я питаюсь дома-ома.
Не отходя от стола, Четырежды Четыре съел семьдесят двух быков, сто свиней, тысячу двести яиц, тридцать тысяч петухов. Его зеленая борода была вся в масле. Масло текло ручьями по полу, и если бы Алая Роза не была принцессой, господин Четырежды Четыре мог бы поклясться, что она выглядела бы в этом масле так аппетитно, словно уточка, зажаренная на противне.
Ах-ах сидел рядом с Бабахом. Двести слуг прислуживали ему, пока он ел. Чего бы ни захотелось Ах-аху попробовать, ему не было никакой необходимости тянуться руками: за него все делали слуги. Слуга No 1 клал еду в рот Ах-аху, слуга No 2 придерживал его верхнюю челюсть, слуга No 3 держал за подбородок и подавал команду:
"Раз, два, три!.. "
Слуги No 2 и No 3 сразу же принимались сжимать и разжимать челюсти Ахаху, чтобы пища хорошо разжевывалась. И все это без малейших усилий со стороны Ах-аха.
После этого слуга No 2 и слуга No 3 отходили в сторону, уступая место слуге No 4, который открывал Ах-аху рот. Слуга No 5 подходил с зеркальцем и направлял в рот Ах-аху солнечный зайчик. Убедившись, что пища пережевана, он подавал команду:
– Начинай!
Тогда слуга No б брал Ах-аха за верхнюю челюсть, а слуга No 7 – за подбородок, и оба открывали ему рот как можно шире. С палкой, очень похожей на артиллерийский банник, подходил слуга No 8 и заталкивал пережеванную пищу в желудок. Ах-аху не нужно было затрачивать усилий даже на то, чтобы глотать.
Ах-ах был очень доволен.
"Вот счастье! – думал он. – Какое счастье!"
В это время на стол забрался Пип и громко попросил внимания.
– Господа! Сегодня мы отмечаем великий день – день обретения господином Бабахом сына. Мы пришли сюда, чтобы поздравить господина Бабаха и приветствовать его сына. Позвольте провозгласить тост и прочитать специально написанную по этому поводу оду.
– Просим! Просим! – захлопали все. И Пип стал читать нараспев свою оду:
Гав! Гавв!..
Зреет огромная тыква
На пышной сосне-великане.
В цветах утопает принцесса Алая Роза.
Все съел я, что подали мне
На этом роскошном обеде.
О, как бы хотел я...
Прочитав оду до этого места, Пип вдруг сел. Все бурно захлопали.
– Талантливо! Гениально!
– Простите, – поднялся Бабах, – но последняя строка мне не совсем ясна. Что вы хотели ею сказать, господин Пип?
– А вот что: "О, как бы хотел я навсегда остаться здесь и никуда не уходить, даже домой". Но не получается стиха. Вот я и решил, что лучше всего отбросить эти слова.
Теперь захлопал и Четырежды Четыре:
– Да-а, Пип – это голова! Самая мудрая голова-олова!
Королевский наследник, сидевший в это время рядом с господином Четырежды Четыре, заметил, что у того на блюде великое множество куриных яиц. Ловким движением он переложил одно яйцо себе.
– Кто вам позволил красть у меня куриные яйца-айца? – заорал Четырежды Четыре.
– Тсс! Не надо шуметь! – попробовал угомонить его королевский наследник и нежно зашептал: – Разве мы с вами не друзья?
– Какие мы с тобой друзья-узья?!
С этими словами Четырежды Четыре забрал у королевского наследника украденное яйцо и положил обратно себе на блюдо. В ответ королевский наследник ущипнул Четырежды Четыре за ногу.
– Отдай!
– Не отдам-ам!
– Но ведь яйцо было уже в моих руках, я подобрал его, значит, право на моей стороне. Ты, ты... вы посмели отнять у меня мою собственность! Вы посягнули на королевский закон!
Четырежды Четыре быстро сунул яйцо в рот и зарычал, стремительно двигая челюстями:
– Какой тебе королевский закон-акон! Что мы с тобой, игрушки играть здесь собрались-брались?
Королевский наследник уже готов был ответить на такой выпад, но в это время за окном послышался воркующий девичий голосок:
– О красноносый королевский наследник! Ты пленил меня! Я влюблена в тебя!
Кто бы это мог быть? На миг все застыли от изумления.
На подоконнике стояла миловидная крокодилица, с которой мы уже познакомились. Это была мисс Эюй. Она пробралась сюда прямо с улицы.
Как только королевский наследник увидел ее, он весь сжался от страха и поспешил укрыться за спину Бабаха. Оттуда он запричитал жалобным голосом:
– Сделай д-д-д-доброе де-де-дело! Сделай д-д-доб-рое де-де-дело! Разлюби меня!
– Ты терзаешь мое сердце! – воскликнула мисс Эюй. – Но, что бы ты ни говорил, я все равно люблю тебя!
С этими словами мисс Эюй соскочила с подоконника и бросилась к королевскому наследнику. Тот бежал от нее сломя голову. Они закружились вокруг стола.
– Сюда! На помощь! – закричал король. – Гоните эту девицу! Скорее гоните ее отсюда! В статье три тысячи шестьсот восемьдесят седьмой королевского Свода законов сказано: "Если мисс Эюй позволит себе преследовать королевского наследника, ее надлежит немедленно прогнать!" Гоните ее вон!
