Текст книги "Охота на человека"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Рио-де-Жанейро. Бразилия
22 ноября 1988 года

Огромный город, раскинувшийся на берегу Атлантического океана, поражал воображение каждого, кто впервые посещал это чудо Бразилии. Расположенный на берегу бухты Гуанабара, он прославился не только своими знаменитыми пляжами, но и выдающейся архитектурой, учитывающей местные климатические условия. И хотя в последнее время в городе росли многоэтажные небоскребы, они не только не портили облик большого города, но и дополняли его, придавая ему тот неповторимый колорит, которым он так выгодно отличался. Иногда небоскребы строились в сотнях метров от пляжей. А пляжи были действительно знаменитые – Копакабана, Ипанема, Фламенгу, Ботофагу. У кого из футбольных болельщиков не дрогнет сердце, услышав эти экзотические названия.

Прибыв сюда днем, группа Саундерса разделилась. Ричард поехал в гостиницу, где его уже ждала Моника Вигман, а Ленарт и Гомикава поселились в отеле напротив.

Наблюдение за Рабинадом, ведущееся уже несколько дней, пока не давало никаких результатов. Дон Мануэль, если не считать его любовную связь с Хуанитой, вел обычную, нормальную жизнь богатого, преуспевающего банкира.

По распоряжению Саундерса в его офисе еще вчера были установлены «жучки» – специальные прослушивающие устройства, однако это ничего не дало.

Молчание, длившееся второй день, беспокоило Саундерса, отлично понимавшего, что у них в распоряжении не так уж много времени. Однако торопить события в данном случае не стоило. Микрофоны были установлены даже в доме прелестной Хуаниты, но, кроме интимных сторон жизни банкира, ничего более узнать не удалось. Рабинад оказался пылким любовником, несмотря на свой возраст. Во всяком случае, так выходило, судя по изумленному шепоту Хуаниты во время их любовных игр. Хотя маленькая проказница вполне могла притворяться. Саундерс обычно улыбался, когда инспектора Интерпола спорили, насколько искренне ведет себя молодая женщина в такие моменты.

Роскошный особняк Мануэля Рабинада стоял недалеко от авениды президента Варгеса, в самом центре фешенебельного района города – Гамбоа. В одной из комнат соседнего здания напротив расположились сразу несколько инспекторов, ведущих наблюдение за домом.

Офис Рабинада был в районе Сан-Кристована, в пятистах метрах от выставочного павильона. Здесь тоже по очереди дежурили трое инспекторов. Наблюдение за офисом и домом Рабинада велось круглосуточно. К вечеру этого дня Рабинад наконец проявил себя. Он отправился в аэропорт встречать самолет из Рима. В салоне 1-го класса прилетел известный итальянский банкир Чезаре Россетти. Встреча была короткой. После взаимных приветствий банкир повез своего итальянского коллегу в отель «Насиополь».

Гостиница, построенная восемнадцать лет назад самим Нимейером, являла собой образец архитектурного шедевра и славилась своими баснословными ценами.

Едва подъехав к отелю, Рабинад громко сказал швейцару номер, в котором будет жить его гость и куда нужно поднять чемоданы. Пока расторопный швейцар доставил вещи, один из агентов Интерпола сумел опередить всех и установить в номере Россетти маленький «жучок».

Рабинад и Россетти, весело смеясь, вошли в номер через полминуты после того, как его покинул агент. Дав на чай за доставку чемоданов, Россетти тщательно закрыл за собой дверь и, обернувшись к Рабинаду, спросил:

– Вы знаете, почему я приехал?

– Нет, Чезаре, но, я думаю, все идет по плану.

– Совсем напротив, Мануэль. Этот проклятый Дронго уже здесь. Он успел побывать в Парагвае и теперь приехал сюда. Этот молодчик перехитрил наших людей трижды: в Австрии, Италии и Парагвае. Нужно, чтобы он не ушел отсюда живым.

– Откуда вы знаете? – спросил Рабинад.

Сидя в машине, Саундерс, Вигман и двое агентов внимательно слушали разговор.

– Знаю. На их след вышел наш человек...

При этих словах Ричард и Моника переглянулись.

– ...Он наверняка уже следит за вами.

– Но для чего я ему нужен? – жалобно протянул Рабинад.

– Как для чего? Он хочет узнать все о «дне Х». Это его главная цель. Неужели до сих пор не понятно?

– Но я знаю только число и на кого именно. Больше я ничего не знаю. Мы ж договорились: в детали операции меня не посвящать.

– Тише, – испуганно сказал Россетти, – нас могут подслушать. Вам надо немедленно улететь.

– Прямо сейчас?

– Нет, завтра. С Дронго мы как-нибудь решим сами, а вот другие ребята из Интерпола могут выйти на вас. Завтра вы должны улететь в Европу.

– Но я не могу, – взмолился бразилец, – у меня дела, акции, вкладчики.

– А я могу лететь сюда ради этого через весь океан! – разозлился Россетти. – В общем, так: я завтра лечу в Чили встретиться с Вебером, а вы завтра улетаете в Европу. Причем один, без всякой подруги.

– Но у меня еще целая партия товара. Я должен переправить ее Торнеру в Парагвай.

– Ему вы уже ничего не отправите. Только на тот свет. Дронго убил его. Так, во всяком случае, нам сообщили. Торнер исчез, тело не найдено до сих пор.

– Господи, они могут и меня... – испугался Рабинад.

– Конечно, могут, и именно поэтому я здесь, – раздался самоуверенный голос Россетти.

Сидевшие в автомобиле Ричард, Моника и двое агентов даже не подозревали, что в тридцати метрах от них находится автомобиль «Фиат», в котором сидит Альфред Шварцман. «Ястреб» внимательно следил за своими жертвами.

Но и «ястреб» не догадывался, что Интерпол умеет охранять своих экспертов. Сразу за его «Фиатом» стоял «БМВ», где сидели Марк Ленарт и Сэй Гомикава. В свою очередь, они не спускали глаз с Шварцмана. Ситуация становилась трагикомической.

Рио-де-Жанейро
24 ноября 1988 года

Напряжение нарастало с каждым днем, с каждым часом, но Саундерс хорошо знал, что в подобных случаях не следует торопить события.

Инспектора Интерпола вели тщательное наблюдение за Рабинадом и Россетти, но те, будто почувствовав это, за весь день ни разу не встретились. Более того, Россетти заказал билеты на Сантьяго, намереваясь вылететь туда вечером следующего дня. Весь день прошел в безрезультатном наблюдении, и, когда в седьмом часу вечера Рабинад поехал домой, раздосадованный Саундерс приехал в отель, где они с Моникой Вигман занимали два соседних номера. Его беспокоило не только непонятное спокойствие Рабинада, но и загадочное молчание «Легиона». Вот уже третий день от них не было никаких вестей, если не считать приезда Россетти.

Саундерс, пригласив Монику поужинать, зашел в свой номер переодеться. Он понимал, сколь необходимо терпение в подобной ситуации, но мысль о надвигающейся катастрофе не оставляла его.

Мануэль Рабинад, за которым велось наблюдение, провел свой обычный рабочий день. Встав в половине восьмого, он выпил чашку черного кофе, побрился, оделся и вышел из дома без десяти минут восемь. Рабинад успел заехать к Хуаните и провел у нее около часа. Следившие за ним инспектора уже успели отметить характерную особенность любвеобильного банкира, у которого приступы страсти пробуждались по утрам.

Появившись на работе в девять часов, он провел весь день в кабинете, выходя из него на второй завтрак и обед.

Агентам Интерпола удалось подключиться к его телефонной сети, но и здесь их постигла неудача. Никаких разговоров, касающихся «Легиона», банкир не вел.

Несмотря на то что проникновение в банк было сопряжено с серьезными трудностями из-за электронной сигнализации и дежурных охранников, инспектора, наблюдавшие за банкиром, решили эту задачу довольно просто. Они всадили несколько пуль, начиненных микрофонами, в рамы окон служебного кабинета Мануэля Рабинада и с помощью этих нехитрых приспособлений слышали все разговоры банкира.

Столь большие усилия не давали, однако, результатов, и именно поэтому Дронго был так мрачен в эту теплую ноябрьскую ночь. Он уже заканчивал одеваться, когда напротив, в доме, стоявшем через улицу от гостиницы, на пятом этаже чуть приоткрылось окно. Ричард, не обращая на это внимания, завязывал галстук. Стоявший у окна напротив Альфред Шварцман улыбался. Сегодня его счет в банке увеличится на сто тысяч долларов.

Задание оказалось не таким сложным, как он предполагал. «Ястреб» действовал по сложившейся привычке. Он выяснил, на кого именно может выйти Дронго, и, прибыв из Рима в Рио, спокойно ждал появления Ричарда Саундерса. Его расчет оказался верным. Сначала сюда прибыла Моника Вигман, фотографию которой Шварцман уже имел. Увидев Монику, он почти не сомневался, что скоро сюда прибудет сам Дронго. Так вскоре и произошло.

Два дня «ястреб» внимательно следил за Саундерсом и вот сегодня решил нанести последний удар.

Достав свой небольшой чемоданчик, он открыл его и спокойно начал собирать винтовку с оптическим прицелом. Соединив основание с рукояткой, приладил приклад, проверил крепление сошки, перекос затвора. Достал патроны, вставил их в магазин.

Ричард закончил одеваться, подошел к зеркалу. Его фигура была отчетливо видна сквозь стекло в ярко освещенной комнате.

Шварцман поднял винтовку, прицелился и... почувствовал, как ему в затылок уперлось дуло пистолета.

– Брось винтовку, – тихо попросил Ленарт. Шварцман скосил глаза. Рядом стоял Гомикава, кивая в знак согласия. Оценив ситуацию, «ястреб» понял, что охота не удалась. Он медленно опустил винтовку. Ствол оружия стукнулся об пол.

– Отпусти, – напомнил Ленарт. Шварцман разжал пальцы. Гомикава, достав переговорное устройство, вызвал полицию. Пока полицейские поднимались наверх, Шварцман с грустью думал о потерянной сумме долларов. В этот момент его не волновало больше ничего. Он уже понял, что убивать его не будут, а процедуры длительного следствия он не боялся. «Ястреб» никогда не оставлял живых свидетелей своих подвигов, и собрать против него доказательства было делом трудным и неблагодарным. До его клиентов не добраться не только бразильской полиции, но и самому Интерполу. Это Шварцман хорошо знал. А за покушение на убийство в Рио он может получить несколько лет тюрьмы. Это при самом худшем исходе.

Именно поэтому он так спокойно ждал полицию и позволил надеть на себя наручники. Инспекторов Интерпола он не интересовал. Они прекрасно понимали, что профессиональные убийцы никогда не знают подробностей, кто и зачем их нанимает. Достаточно того, что им хорошо платят.

Перед тем как уйти, Шварцман еще успел посмотреть на Саундерса. Тот стоял у окна, улыбаясь «ястребу». Альфред почувствовал невольное уважение к человеку, так блестяще переигравшему его.

Рио-де-Жанейро
25 ноября 1988 года

В это утро Мануэль Рабинад изменил привычному распорядку дня. И хотя была пятница и рабочий день в банке начинался с раннего утра, банкир не поехал туда, как обычно. Он даже забыл заглянуть к своей Хуаните для традиционной утренней зарядки. Вопреки обыкновению плотно позавтракав, он вызвал автомобиль и отправился по делам.

Саундерс ехал в машине сразу следом за ним. Сменяя друг друга, три машины инспекторов «вели» Рабинада. Эта кавалькада ехала около получаса, пока наконец машина Рабинада не свернула к торговым складам. Один из автомобилей инспекторов последовал за ней.

Банкир пробыл на складах примерно около часа. Несмотря на все усилия инспекторов, им так и не удалось подобраться поближе. Однако, настроив специальные мощные приемники с антеннами, они сумели уловить нить разговоров. Речь шла о крупной партии товара, которую банкир должен был переправить в Парагвай. Дон Мануэль предпочел несколько повременить с отправкой этого груза. Агенты поняли, что речь идет о той партии товара, которая предназначалась для Торнера.

Едва автомобиль Рабинада отъехал от складов, как инспектора Интерпола начали свою работу. Незаметно проникнув на склад, им удалось просветить несколько контейнеров. В них оказались крупные партии кокаина, предназначенного для переправки в Парагвай. Спустя два часа через страховые комиссии удалось выяснить, что данный груз пришел из Колумбии. Инспектора, следившие за Россетти, сообщили, что итальянский банкир говорил с Лондоном и Мадридом. В обоих случаях он просил перенести все назначенные встречи на какой-либо день после восьмого декабря.

Вооруженный всей информацией, Саундерс в сопровождении Ленарта и Гомикавы пошел на прием к Рабинаду. После недолгих формальностей их пропустили к банкиру. В приемной, где сидела очаровательная мулатка, остались Ленарт и Гомикава, а Саундерс вошел в кабинет.

Банкир принял его сдержанно. Он ничего не знал о строительной компании мистера Хаксли из Англии.

– Если вы хотите получить кредит, то вы напрасно теряете время, – сразу и безапелляционно заявил Рабинад.

– Нет, – улыбнулся Ричард, усаживаясь напротив, – скорее хочу дать кредит вам.

– Да? – захохотал банкир. – Это уже становится интересным. Так, я вас слушаю.

– Моя компания проводит строительные работы в Парагвае, – начал Саундерс, – по договоренности с местными властями я должен принимать грузы из Бразилии, посланные вашей компанией.

Дон Мануэль слушал спокойно, не разжимая пухлых губ. Только в глубине глаз прятались веселые смешинки.

– Уверяю вас, мистер... э... забыл вашу фамилию, вы напрасно теряете время. Я никогда не имел финансовых операций с Парагваем, и мой банк не занимается скупкой и продажей каких-либо товаров...

– Даже с полковником Торнером? – очень мило улыбаясь, спросил Саундерс.

Дон Мануэль сразу посерьезнел.

– Вы напрасно теряете время, – ледяным голосом произнес он, – я же вам говорил, что не имею дел с Парагваем. Уходите, или я вызову полицию.

– Вызывайте, – спокойно сказал Саундерс, кладя на стол бумагу. – Это номера ваших контейнеров, где вы храните кокаин. Можете оставить себе в качестве сувенира.

– Вы из полиции? – скорее зло, чем испуганно, спросил банкир.

– Нет, я по поручению другой организации. Той самой, ради которой вы нанимали людей и о которой вам говорил ваш друг Чезаре Россетти.

Дон Мануэль понял все. В его взгляде, кроме испуга, было и любопытство.

– Вы тот самый Дронго?

– А вы хотели со мной познакомиться?

– Честно говоря, нет, – откровенно признался банкир, – совсем не хотел. Но раз вы здесь... Что вам нужно?

– Вы же догадываетесь. Время и место готовящегося «дня Х». Больше ничего.

Дон Мануэль покачал головой.

– Я не знаю.

– В таком случае можете вызывать полицию. Им понравится этот сувенир. Кстати, их не придется долго ждать. Они сидят у вас в приемной. Если мы договоримся, я уйду вместе с ними, если нет... Вы уйдете с нами.

Лицо банкира побагровело так, что Дронго испугался.

– Я действительно... – начал Рабинад, потом махнул рукой. Нажал кнопку селектора. – Меня кто-нибудь ждет? – спросил он у секретарши.

– Да, – весело подтвердила она, – двое молодых людей.

– Хорошо, – спокойно сказал Рабинад, – я приму их попозже.

Отключив селектор связи, он устало откинулся на спинку стула.

– У меня нет гарантий.

– Есть. Я дам вам две недели, чтобы закончить ваши дела с Парагваем. Остальное не мое дело. Пока вас не тронут. Это я вам обещаю. Кстати, это и не в наших интересах, – убедительно сказал Ричард.

– Я понял, – кивнул дон Мануэль. В свое время он занимался боксом и знал, как важно держать оборону после нокдауна. – Что именно вас интересует?

– Где и когда намечается этот «день Х»?

– Седьмого декабря этого года в Нью-Йорке, – очень тихо произнес Рабинад.

– Седьмого? – переспросил Дронго. – А что там будет?

– Покушение на жизнь руководителей США и СССР во время их встречи, – уставшим голосом сказал Рабинад, – кажется, так. Подробностей я не знаю. Это все.

Дронго внутренне ахнул. Такого даже он, привыкший ко всему человек, не ожидал. «Легион» хотел бросить вызов всему цивилизованному человечеству. И это стало бы самой оглушительной сенсацией второй половины ХХ века. Он сразу просчитал, почему банк Рабинада играл на понижение акций. После седьмого, в случае удачного покушения, акции всех компаний разом упадут, и Рабинад, заблаговременно подготовленный к этому, скупит их за бесценок. Это принесет банкам «Легиона» миллиарды.

– Я с самого начала был против этой авантюры, но... – махнул рукой Рабинад. – Делайте теперь, что хотите.

– Кто возглавляет «Легион»?

– Высшие военные чиновники Чили, Парагвая, Колумбии, Боливии.

– В Парагвае вам помогает сам Стресснер?

– Нет, не он. Стресснер просто знает о нашем существовании. Помогает другой, его заместитель, генерал Родригес.

– Понятно, – кивнул Саундерс, взглянув на часы. До отъезда Россетти оставалось три с половиной часа.

– Каким образом состоится покушение?

– Я не знаю деталей. Меня не посвящали в такие подробности. Террористов готовили в одном из лагерей Чили.

– Колония «Дигнидад»? – вспомнил Саундерс.

– Кажется, да. Точнее не знаю. Я действительно больше ничего не знаю об этой операции.

– Понятно. – Саундерс встал. – Сегодня двадцать пятое. Значит, у вас в запасе двенадцать дней. Я думаю, наш сегодняшний разговор останется между нами. Это в ваших интересах прежде всего. Что касается меня – хочу вам дать совет. Кончайте с «Легионом». Выходите из игры. Это ваш последний шанс остаться живым. У вас же миллионы. Продайте свою долю акций и уезжайте на Багамские острова. По-моему, совсем неплохая идея.

Рабинад сидел молча, глядя перед собой невидящими глазами.

– Вы мне обещали, – выдавил банкир.

– Конечно. Я сдержу слово. У вас еще две недели впереди. Времени достаточно. Постарайтесь последовать моему совету.

Кивнув на прощание, Дронго вышел из кабинета. Подмигнув секретарше, он прошел в коридор к лифту. Гомикава и Ленарт поспешили за ним. Удивленная секретарша долго смотрела им вслед.

Сантьяго
27 ноября 1988 года

Огромные портреты Аугусто Пиночета красовались по всему аэропорту. Несмотря на недавний плебисцит о возможности оставления у власти диктатора, в котором большинство чилийцев высказались против диктатуры, портреты Пиночета по-прежнему украшали все здания страны.

Семейная чета Гоуэрс прибыла в Сантьяго утренним рейсом из Бразилии. Ричард Саундерс и Моника Вигман были на этот раз мужем и женой – Эндрю и Эйлин Гоуэрс. Этим же самолетом прибыл японский коммерсант, с которым супруги «познакомились» в самолете. Это был Сэй Гомикава.

Из аэропорта все вместе направились в гостиницу, где уже были заказаны номера.

Свой трехкомнатный номер Саундерс оглядел с явным неудовольствием.

– Куда тратят деньги, – недовольно пробурчал он, отправляясь принимать душ. Моника улыбнулась.

Зная, что за ними могут следить, как следят практически за всеми иностранцами, прибывающими в Чили, Ричард и Моника вынуждены были в этот день с нескрываемым удовольствием осматривать Сантьяго, стараясь неумеренным восхищением достопримечательностями чилийской столицы обратить на себя внимание.

Основанный в феврале 1541 года испанским конкистадором Педро де Вальдивия город быстро развивался благодаря мягкому климату и удобному расположению у подножия Анд. В ХVII и ХVIII веках по обеим сторонам реки Мапочо строились великолепные архитектурные ансамбли, позднее ставшие национальными памятниками культуры. Особенно выделялась церковь Сан-Франциско, построенная в самом начале ХVII века и ставшая подлинным украшением чилийской столицы. В следующем веке были построены ратуша и Монетный двор (Ла Монеда). Справедливости ради стоит сказать, что Ла Монеда, построенный в конце ХVIII века, прославился еще раз в 1973 году, когда, будучи президентским дворцом, стал последним оплотом демократического правительства Альенде.

Именно отсюда, из президентского дворца, прозвучали последние слова Сальвадоре Альенде, навсегда заклеймившего предательскую хунту, поднявшую мятеж против законного правительства страны.

В городе, насчитывающем около четырех миллионов человек, было сосредоточено много театров, музеев, высших учебных заведений.

Некоторый подъем экономики Чили, пришедшийся на годы правления кровавого режима Пиночета, не только не сгладил, но еще более обострил противоречия между различными слоями населения страны. И хотя попрошайничество в стране было официально запрещено и строго пресекалось полицией, Ричард и Моника постоянно наталкивались на бродячих торговцев, предлагающих свой нехитрый товар почти за бесценок. Это была узаконенная при Пиночете форма попрошайничества наиболее неимущих слоев. В осмотре города вместе с ними принимал участие Сэй Гомикава, постоянно щелкающий своим «Кодаком». По странному стечению обстоятельств, он снимал больше людей, находившихся рядом, чем архитектурные сооружения по пути следования.

После осмотра на Пласа де Армес они осмотрели собор и архиепископский дворец, а затем, дойдя до здания бывшего Национального конгресса, увидели величественное сооружение консерватории. Когда они вышли на Пласа де Конститусьон и увидели бывший президентский дворец Ла Монеда, все трое стали серьезнее, словно кровавые события полтора десятилетия назад наложили свою тень на это место.

Вечером, часов около десяти, они, довольные и счастливые, вернулись в отель. Громко попрощавшись с Гомикавой, семейная пара поднялась на лифте на четвертый этаж, где были расположены их апартаменты. В коридоре «случайно» оказался Ленарт, прилетевший сюда еще вчера. Проходя мимо них и кивнув головой в знак приветствия, он тихо и быстро сказал:

– Завтра вечером встреча с посланцем Камуса.

– Будь осторожен, – так же тихо ответил Саундерс, проходя мимо.

В номере, где они остановились, уже была готова большая двуспальная кровать «для супругов». Войдя в эту комнату, Ричард неодобрительно покачал головой.

– Я буду спать на диване.

– Конечно, – улыбнулась Моника, – я не сомневалась, что вы скажете именно так.

Саундерс хмыкнул, сгреб подушку и одеяло и вышел в другую комнату. Уже устроившись на диване, он громко крикнул:

– Вы напрасно иронизируете. У нас впереди еще очень много трудностей.

– Думаю, вы решите их так же легко, как и эту, – отозвалась, сдерживая смех, женщина.

Он промолчал, сделав вид, что уже спит.

– Спокойной ночи, мистер Гоуэрс, – услышал он последние слова Моники и натянул одеяло на голову.