Текст книги "Охота на человека"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Нью-Йорк
7 декабря 1988 года
Причал у Ист-Ривер. 13.50

Он уже прошел на паром и ждал, когда это сделает Мануэль, которого в этот момент как раз обыскивали агенты секретных служб. Стоя на палубе парома, Поль Уингерт широко улыбался. Кто мог заподозрить в этом сорокапятилетнем негре боевика из «Легиона», на счету которого было несколько убийств! Вот уже полтора года Поль Уингерт – один из образцовых поваров в Национальной корпорации по оказанию услуг. Его мастерство высоко ценят в лучших отелях Нью-Йорка и Вашингтона. Именно ему вместе с двумя другими поварами позволено выехать на Гавернорс-Айленд для обслуживания сразу трех президентов сверхдержав. Это будет исторический прием, и Поль Уингерт, конечно, попадет в историю.

Именно поэтому он так просил за новичка – официанта Мануэля Ривейру, который, как и он, выходец из Пуэрто-Рико. И, хотя Мануэль работает всего восемь месяцев, руководство корпорации сочло рекомендации Уингерта внушающими доверие.

Уингерт поежился: сегодня была плохая погода. Он бросил взгляд на часы. Еще есть время. Сегодня он, Поль Уингерт, попадет в мировую историю, как Ли Харви Освальд. Тот, жалкий безумец, убил всего лишь одного. А он убьет сегодня сразу троих. Такого не было никогда, и он, конечно, прославится сразу на весь мир. Оружие уже давно приготовлено в надежном месте. Для этого пришлось поработать целых два месяца. В кастрюлях, переправленных еще вчера на остров, было двойное дно, и там лежали в разобранном виде их с Мануэлем револьверы. Незаметно собрать их он сумеет за тридцать-сорок секунд. Положить в одну кастрюлю целиком весь револьвер было рискованно, тяжесть оружия могла выдать их замысел. Поэтому револьверы, специально изготовленные для подобного случая в Бельгии, проносились частями и не могли быть обнаружены магнитометрами в металлических кастрюлях.

Мануэль, пройдя контроль, весело улыбнулся, подмигнув Полю. Тот сдержанно кивнул другу, вдыхая морозный воздух.

У причала остановились три легковые машины, из которых высыпало человек десять молодых парней. Поль Уингерт недовольно отвернулся. Наверняка агенты спецслужб или из охраны президента. Прибывшие начали быстро подниматься на катер. Уингерт, еще не до конца осознав, что произошло, вдруг почувствовал, что эти люди идут сюда именно за ним. Неприятное чувство усилилось, когда один из прибывших шагнул к нему и сухо спросил:

– Вы Поль Уингерт?

– Да, – непослушными губами сумел он выдавить из себя.

– Вы арестованы.

«Конец, – обреченно понял Уингерт, – всему конец. Какой я дурак!». Он еще увидел, как к Мануэлю шагнули сразу четверо и как побелело от страха лицо его товарища.

На руках щелкнули наручники. В последний раз он глубоко вдохнул морозный воздух, перед тем как его втолкнули в автомобиль.

Над катером с ревом и шумом проносились вертолеты.

Нью-Йорк
7 декабря 1988 года. 17.00

Саундерс и Дюнуа приехали на набережную, когда встреча на острове практически завершалась. Паром, на котором руководители государств должны были прибыть в город, уже стоял у Гавернорс-Айленда под охраной многочисленных катеров и полицейских вертолетов.

На набережной, у автомашины Горбачева, выстроилось торжественное каре сотрудников секретных служб обеих стран. Дюнуа, узнав в толпе Сноу и Михайлова, подошел к ним.

– Все в порядке? – хмуро спросил Михайлов.

– Пока, кажется, да. Следователи ФБР уже приступили к допросу обоих преступников, – кивнул Дюнуа.

– Представляю, с каким усердием они готовились, – недовольно заметил Сноу. – Мы проверили всю посуду на кухне. Оружие было спрятано в нескольких котлах и кастрюлях под двойным дном. Наши приборы не смогли бы их обнаружить при простом осмотре. Это будет уроком для нас на будущее. Хорошо еще, что вы успели вовремя сообщить нам.

– Еще не все закончено, – предостерег Дюнуа, – по нашим сведениям, у «легионеров» есть и второй, резервный, план.

– Час от часу не легче. Что за несчастье на нашу голову этот ваш «Легион»! – в сердцах сказал Михайлов. – Но вы-то хоть разрабатываете этот вариант?

– Конечно. Наши люди уже проверяют все близлежащие дома. В одной из квартир должны находиться несколько снайперов «Легиона». Пока их еще не нашли.

– Если вдруг мы не найдем их в течение часа, нужно будет задержать президентские кортежи, – предложил Сноу.

– Да, если мы не найдем их, то так и сделаем, но вы все равно будьте очень внимательны, – напомнил Дюнуа, отходя от них к автомобилю, где его уже ждал Саундерс.

– Есть что-нибудь новое? – спросил он у Ричарда и Лаунтона, сидевших в машине.

– Нет. – Лаунтон приглушил передатчик. – Вся полиция Нью-Йорка задействована. Но пока ничего. Может, Эдам дал нам неправильный адрес?

– Не думаю. Это не в его интересах. Он действительно мог не знать точного места, где будут снайперы, – возразил Дюнуа.

– Тогда будем ждать, – угрюмо сказал Саундерс, – будем ждать.

Лаунтон вновь включил передатчик. Полицейские переговаривались друг с другом:

– Как дела, «пятый»?[14]14
  У американских полицейских свой профессиональный сленг, при этом у каждой пары и каждой группы свои клички. Для удобства автор обозначает их номерами.


[Закрыть]

– Пока ничего. Проверяем уже четвертую квартиру.

– Как у вас, «восьмой»?

– Тоже ничего. Ждем вас внизу у гостиницы.

– «Седьмой», я – «третий», в одной из квартир заперты двери изнутри. Но там, кажется, играет музыка и слышны голоса.

– Сейчас высылаю людей. Ломайте дверь, только осторожнее. Дик, будь осторожен, не рискуй.

– «Пятый», как у вас дела?

– Пока ничего.

– Идите на помощь «третьему».

– Вас понял...

– Это может продолжаться до бесконечности, – вздохнул Саундерс, – и мы ничего не можем сделать...

– «Седьмой», я – «третий», – раздалось из передатчика, – ничего нет. Здесь просто в квартиру друга пришли парень с девушкой. Они в постели, поэтому не открывали.

– Ясно. Продолжайте дальше.

– Я «девятый», у меня на восьмом этаже все двери заперты. Что делать? Никто не отвечает, мы стучались несколько раз.

– Ломайте все двери. Слышите, «девятый»? Все двери.

Паром президентов подошел к берегу. Агенты забегали, образуя длинные человеческие цепи, окружавшие причал со всех сторон. Вместе с паромом подошли несколько военных катеров. Из воды начали вылезать советские и американские водолазы.

– «Первый», я – «восьмой», возьми на себя всю улицу вместе с «третьим» и «пятым».

– Понятно, мы уже на месте.

У причала началось обычное оживление, вызванное появлением глав государств.

Сразу появились вертолеты, контролирующие общую ситуацию.

– «Первый», я – «второй», здесь двое подозрительных типов сидели на лестнице.

– Какой этаж?

– Шестой.

– Забери их на всякий случай, Генри, и привези в участок.

– Понятно, «первый», все сделаем.

– «Седьмой», я – «третий». Дошел до конца улицы. У нас ничего нет. Проверяем документы во всех трех квартирах. Мы ждем вас у китайского ресторана.

Горбачев тепло прощался с улыбающимся Рейганом и невозмутимым Бушем. Первые машины кортежа уже двинулись в путь. Побежали агенты секретных служб.

– «Первый», я – «девятый». На восьмом этаже все заперто, но, кажется, там кто-то есть.

– Откуда знаете, «девятый»?

– Мы уже уходили, но там слышен неясный шум.

– Ломайте дверь, «девятый». Только осторожнее.

Кортеж автомобилей начал движение. Лаунтон, сидевший за рулем, вывел их машину в головную часть кортежа, сразу за автомобилями охраны, следующими впереди.

– Они ничего не сделают, пока он в машине, – тихо сказал Дюнуа, – если, конечно, у них нет базуки.

– Нет. Они наверняка будут ждать, когда он выйдет из автомобиля, – убежденно сказал Саундерс, – думаю, его бронемашина может выдержать даже выстрел базуки или гранатомета...

– «Первый», говорит «девятый». У нас есть раненые. Уилл убит. Там их несколько человек.

– «Девятый», я вас понял. Говорит «первый». «Третий», «пятый», «восьмой», «седьмой», «четырнадцатый», блокируйте район. Остальные – на место происшествия, квадрат двадцать три...

– Где это? – спросил Саундерс, не поняв, какой адрес был назван.

– Это прямо напротив того дома, где остановился Михаил Горбачев со своей делегацией, – быстро ответил Дюнуа, – кажется, мы их нашли.

Лаунтон, уже включив сирену, обходил передние машины, резко уходя от неторопливо движущегося кортежа. Через пятнадцать минут они были на месте, у дома, оцепленного огромным количеством полицейских машин. Дюнуа выскочил из машины, узнав в высоком мужчине, стоявшем у входа, заместителя начальника полиции города.

– Нужно задержать кортеж, – закричал он, – остановите кортеж!

Один из полицейских бросился к микрофону. По лестнице уже бежали полицейские, вооруженные винтовками и револьверами.

Сидевший в машине Горбачева, около водителя, генерал Медведев, получив сигнал остановить движение машин, моментально поняв, в чем дело, приказал водителю остановиться. Водитель был сотрудником КГБ и, не задавая лишних вопросов, тут же остановил машину. Автомобиль тотчас же окружили агенты спецслужб.

– В чем дело? – спросил Горбачев у Медведева.

– Ничего. Там что-то произошло, Михаил Сергеевич, – ответил невозмутимый Медведев, – сейчас разберутся.

– И что же, мы будем так сидеть? – спросил президент. – Давайте выйдем к людям. – И, не дожидаясь ответа, взялся за ручку дверцы.

Опомнившийся Медведев быстро выскочил из машины, открыл дверь. Он знал, что возражать в подобных случаях бесполезно.

Случилось невероятное. Русский президент, коммунистический лидер, появился на улицах Нью-Йорка и, смело шагнув к многочисленным горожанам, стоявшим на улице прохожим и просто зевакам, начал с ними разговаривать. В центре города, в магазинах которого открыто продавалось оружие, в центре города, где очень большое число людей инстинктивно подозрительно относилось к коммунистам вообще, а к русским в частности, в центре города, в котором редко отваживались появляться даже американские президенты.

Это был акт неслыханного личного мужества, и его по достоинству смогли оценить только восхищенные и встревоженные сотрудники американских и советских спецслужб. Но они умели скрывать свои чувства, ничем не выдав своей тревоги за жизнь президента и свое уважение к его столь необычному поведению.

Квартира, где сидели «легионеры», была взята штурмом через пять минут. Из троих снайперов двое были убиты и один, тяжело раненный, отправлен в больницу.

Еще через пятнадцать минут кортеж автомобилей советского президента продолжил свой путь. Что пережил за это время Медведев, можно только догадываться. Это был, наверное, один из самых запоминающихся дней в его беспокойной биографии. А может, это был и не самый трудный день, ибо подробностей их самоотверженной работы часто не знает никто, даже люди, которых они охраняют.

Нью-Йорк
8 декабря 1988 года. 9.00

В эту ночь он наконец сумел спокойно заснуть. Впервые за последний месяц колоссальное напряжение спало, и Дронго смог лечь в постель, не думая ни о чем. Заботливый Дюнуа нашел ему комнату в конце коридора, прямо в здании Секретариата ООН, и Ричард, с удовольствием растянувшись на диване, сразу заснул.

Проснувшись, он долго лежал с открытыми глазами, словно пытаясь вспомнить события последних дней, столь спрессованных и тревожных дней его в общем-то неспокойной жизни. У экспертов его класса не бывает спокойной жизни, и он это хорошо знал.

В десятом часу утра он наконец встал, оделся и, недовольно потрогав отросшую щетину, пошел в ванную комнату бриться.

Побрившись, он надел пиджак, поколебавшись немного, отложил оружие, решив не брать его с собой. Нужно было спуститься на один этаж, чтобы попасть к Дюнуа, где он мог позавтракать.

Выйдя к лифту, Саундерс с удивлением обнаружил, что из трех лифтов не работает ни один. Он решил спуститься по лестнице. Радостная эйфория после вчерашнего дня еще не прошла, и, весело насвистывая, он открыл дверь и шагнул на лестницу, ведущую вниз.

На лестничной площадке стоял улыбающийся Миура с револьвером в руке. Саундерс окаменел. Миура медлил, не спуская курка. Ричард механически сделал два-три шага к противнику.

Улыбающийся убийца поднял оружие. Миура был профессионалом высокого класса и поэтому, как всякий профессионал, был чуточку самоуверен. Он не ожидал, что Дронго сумеет сконцентрироваться в такой момент.

Ричард, применив знаменитую стойку «кусанку» (удар «сабельной кисти» в карате), эффектным приемом выбил оружие. Миура успел выстрелить, но револьвер отлетел в сторону. Дронго, вспомнив труп Гомикавы, его разбитое лицо, почувствовал, как ненависть заполняет его без остатка. Страха уже не было, оставалась одна ненависть, и именно она толкала его на этот безумный поединок с Миурой. Он сжал кулаки. От Миуры не укрылось это движение, и он насмешливо улыбнулся, обнажая целый ряд великолепных белых зубов. Он сделал шаг вперед.

Саундерс отступил. Миура сделал еще один шаг. Ричард разжал обе руки, поднимая их вверх. В конце концов он не зря учился хапкидо и шиторю – двум известным школам карате. Он отлично понимал, что ему противостоит не просто мастер кунг-фу, а один из лучших специалистов по лаохонокуньбою – единственному стилю кунг-фу, против которого у каратистов не было действенной защиты. Саундерс знал это. Миура тоже это знал и поэтому так торжествующе улыбался.

Миура развел руки в стороны. Саундерс скрестил руки. Первым начал Миура. Он поднял правую руку, одновременно сделав несколько неуловимых движений телом. Саундерс, не дожидаясь начала схватки, попытался нанести сильный удар в нижнюю часть живота нападавшего, но Миура легко отбил эту попытку, в свою очередь, нанося вертикальный удар правым кулаком. В кунг-фу это был известный «солнечный» удар, наносимый корнями трех пальцев. Саундерс успел парировать удар ребром ладони, но Миура нанес довольно болезненный короткий удар другой рукой, который достал Саундерса, хотя тот и сумел несколько смягчить этот удар, чуть сместив центр тяжести.

Миура, видя, что его соперник обладает необходимой подготовкой для схватки с ним, несколько изменил манеру ведения боя, попытавшись быстро провести резкий удар «ои-цуки» правой рукой с разворота, отведя левую руку к груди. Саундерс, отводя, в свою очередь, левую руку на бедро, попытался также нанести ответный удар. Но оба соперника сумели уклониться от этих стремительных попыток.

Миура быстро развернулся, проведя круговой удар пяткой. Дронго не успел вовремя увернуться, получив весьма болезненный удар в тело. Не теряя времени, Миура попытался нанести круговой удар «фуэте», но Саундерс, чуть наклонившись, парировал удар левой кистью изнутри, нанося ответный удар кулаком правой руки снизу вверх.

Миура отбил его удар. Зацепив лодыжку правой ноги Саундерса, он неожиданно резко сместился вниз. При этом его вторая нога резко ударила в переднюю часть колена опорной ноги Саундерса. Ричард полетел вниз, на пол.

Он еще не успел развернуться на полу, как Миура уже стоял над ним. Вывернувшись, Дронго нанес удар карате круговым движением правой ноги с такой силой, что Миура отлетел в сторону. Оба вскочили одновременно, и Миура неожиданно взлетел над соперником, попытавшись нанести двойной боковой удар двумя ногами. Саундерс в последний момент сумел чудом увернуться от первого удара, но пропустил второй. Уже на полу он понял, что Миура нанесет сейчас последний, решающий, удар.

Торжествующе улыбаясь, Миура поднял кулак, чтобы окончательно добить Дронго, и на какое-то мгновение забыл об осторожности. Саундерс, взревев, нанес правой ногой сильный удар по ноге нападавшего. Ошеломленный Миура чуть поскользнулся. Саундерс, перекатившись, вскочил на ноги и, не дожидаясь нового нападения, бросился к оружию. Миура в прыжке достал его, когда Дронго уже схватил рукоятку револьвера.

Саундерс упал и, почти не целясь, выпустил всю обойму. Нападавший рухнул на пол без крика, словно подрубленный. Только сейчас Дронго почувствовал, как сильно дрожат у него руки. Он отбросил оружие в сторону и начал громко смеяться. Слезы катились у него по лицу, и его дикий смех более походил на истерический плач неврастеника. Миура лежал рядом с широко раскрытыми глазами, словно удивляясь происходящему. А Саундерса по-прежнему колотил дикий, безостановочный смех. В таком положении, сидящим на полу, его и нашел Пьер Дюнуа.

Нью-Йорк
10 декабря 1988 года

Генеральный директор был, как всегда, элегантен в своем двубортном костюме от Валентино и ярко-красном галстуке, столь модном в нынешнюю зиму. Он задумчиво слушал доклад Пьера Дюнуа. Сидевший рядом молчаливый Саундерс хмуро слушал своего шефа, почти не вмешиваясь в разговор.

– Значит, вы считаете, что мы должны поставить этот вопрос в Совете Безопасности ООН? – спросил генеральный директор.

– Мы убеждены в этом, – твердо ответил Дюнуа.

– Вы понимаете, что это такое? Обвинить целую страну в том, что она помогает поставкам наркотиков, получая от этого бизнеса почти легальный доход. Это же скандал на весь мир. Такое обвинение Стресснеру вызовет шок у его союзников, в том числе и здесь, в Вашингтоне.

– Мы понимаем, – сказал Дюнуа, – но это правда, и наша задача – информировать мировое сообщество об этом, рассказать всему миру о роли парагвайского режима в нелегальной торговле наркотиками, о роли «Легиона дьявола» в неудавшемся покушении на президентов.

– Да, да, конечно, – сказал генеральный директор, – но это все не так просто. Я должен буду проконсультироваться с Генеральным секретарем ООН. Боюсь, что Совет Безопасности не захочет, чтобы этот скандал обсуждался на одном из заседаний и стал широко известен в мире. Скорее мы пошлем ноту Стресснеру.

– Ну и что это даст? – пожал плечами Дюнуа.

– Он удалит генерала Родригеса из высшего эшелона власти. Хоть тот и его родственник, но всему должен быть предел. Весь мир называет генерала Родригеса не иначе как «генерал Кокаин».

– Дело не в Родригесе, – терпеливо объяснил Дюнуа, – дело в самой сущности режима, при котором возможны такие «операции».

– Это не наше дело, – быстро среагировал генеральный директор, – это внутреннее дело самих парагвайцев. Как с Рабинадом?

– Он в Европе. Отдыхает в Испании. Судя по всему, никуда бежать не собирается. С собой взял на отдых свою любовницу. Наши люди следят за ними.

– А Вебер?

– С этим сложнее. Конечно, он уже уехал из Чили, но куда именно, мы пока не сумели установить. Через наших людей в Латинской Америке удалось узнать, что вместе с Вебером лагерь покинули и все «легионеры». Шэфер был крайне недоволен действиями этих людей, их вызывающим поведением, постоянными попойками.

– Что думаете предпринять дальше?

– Думаю, нужно от имени Совета Безопасности ООН обратить внимание чилийского правительства на недопустимость существования колонии «Дигнидад».

– Правильно, – одобрил генеральный директор, – и сделать соответствующий запрос в Аргентину, чтобы они не могли туда перебазироваться.

– Я боюсь, что в таком случае они просто переедут в Парагвай, – вставил Дюнуа.

– Да, парагвайское правительство может предоставить им свою территорию, – согласился генеральный директор и, помолчав, добавил: – Нужно обязательно сообщить Стресснеру о его свояке. Родригес становится просто неуправляем. А что думаете вы, Дронго?

Саундерс махнул рукой.

– Какая разница, Стресснер или Родригес. Боюсь, что у второго сейчас больше власти, чем у первого. Это ничего не даст.

– А что вы предлагаете?

– Ничего. Мы ничего не можем сделать. Это как разросшаяся опухоль. От того, что мы удалим отросток, ничего не изменится.

– Вы настроены сегодня очень пессимистично, – мягко сказал генеральный директор, – думаю, вам надо отдохнуть. Вы очень здорово поработали, Дронго, сумели справиться со сложнейшим заданием. Большое спасибо.

Он встал, протягивая руку и давая понять, что беседа окончена. Саундерс, пожав без энтузиазма эту протянутую руку, кивнул и вышел из кабинета. Встретив недоуменный взгляд генерального директора, Дюнуа извиняюще прошептал:

– Это у него апатия. Естественно, после стольких потрясений...

Он побежал по коридору догонять Дронго. Тот, уже надевая пальто, подходил к лифту.

– Что с тобой? – спросил он у Саундерса. – Чем ты недоволен?

– Я просто устал, – честно признался Дронго, – очень устал.

– Это пройдет, – тихо сказал Дюнуа, обнимая его за плечи. – Ты сделал великое дело, парень. По законам любой страны тебе полагается высшая награда. Слушай, если я приглашу тебя выпить, это приравнивается к такой награде? – вдруг спросил он, подмигивая весело Саундерсу.

Саундерс улыбнулся:

– Конечно, приравнивается.

Дюнуа вместе с Ричардом вошел в лифт.

– Подожди меня в холле, – сказал он, когда лифт замер на первом этаже, – я сейчас надену пальто, оно осталось наверху, и мы поедем в одно великолепное место.

Саундерс вышел в холл, подходя к сувенирному киоску. Какая-то женщина в богатом, нарядном манто делала покупки. Она взяла сразу несколько пакетов и не могла забрать их все сразу. Ее умоляющий взгляд остановился на Саундерсе.

– Вы мне не поможете? – спросила она.

Ему почему-то не понравилась улыбка этой красивой, но уже немолодой женщины.

– Конечно, помогу, – тем не менее отозвался он с готовностью, забирая пакеты.

Они вышли на улицу.

– Вот моя машина, – показала женщина на стоявший неподалеку «Шевроле». Они подошли к автомобилю, и женщина, открыв дверь, приняла пакеты.

– Вы очень любезны, благодарю вас, – сказала она, и снова что-то неприятное мелькнуло в ее лице. Саундерс пошел назад. Свежий морозный воздух несколько успокоил нервы. В холле показался улыбающийся Дюнуа. Ричард повернулся к нему, приветливо кивая головой.

Именно в этот момент за его спиной послышался скрип тормозов. Он еще успел обернуться и увидеть женщину в автомобиле. В руках у нее был револьвер. Что-то закричал Дюнуа. Потом были выстрелы...