Текст книги "Белое золото, черная смерть"

Автор книги: Честер Хаймз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Если б я только могла, – вспыхнула Айрис, – я бы тебе кое-что откусила.

– Но ты не можешь. Ну, договорились?

– Договорились. Ты, мерзавец, знал, что этим все кончится. – Немного помолчав, Айрис сказала: – Может, вы просто меня изнасилуете – если я не найду Дика, а?

– Найди его, и у тебя появятся более радостные перспективы, – сказал Могильщик.

– Найду, – буркнула Айрис.

Глава 18

– Покрась себя в черную негритянку и не задавай лишних вопросов, – велел Могильщик. – В пакете ты найдешь все, что нужно, – одежду, краску, косметику и деньги. Насчет краски не волнуйся, она смоется.

Он включил все лампы, и они с Гробовщиком, заперев за собой дверь, вышли. Обнаружив в пакете зеркало, Айрис взялась за дело. Некоторое время Гробовщик стоял и прислушивался. Было маловероятно, что она станет орать и звать на помощь, но он хотел в этом лично удостовериться. Затем он отправился наверх и стал ждать, когда придет Могильщик с ключом от «коровника». Они вошли в него и допрашивали задержанных до тех пор, пока им не попалась молодая негритянка по имени Лотус Грин. По возрасту и росту она походила на Айрис. Они заполнили на нее карточку и взяли в «Гнездо» для дальнейших расспросов.

– Что вы от меня хотите? – возмущалась она. – Я и так все рассказала…

– Ты нам понравилась, – сказал Гробовщик.

Тогда она их удивила:

– Придется заплатить. С незнакомыми мужчинами я за так этого не делаю, – брякнула она.

– Разве мы не познакомились? – удивился Гробовщик.

Он стоял с ней у двери, выслушивая ее объяснения, почему их знакомство нельзя считать достаточным, а Могильщик пошел за Айрис. Она была готова – черная как смоль негритянка в дешевом красном платье.

– Эти говенные сандалии мне велики, – пожаловалась она.

– Не ругайся и держись с достоинством, – сказал ей Могильщик. – Ты набожная негритянка Лотус Грин и мечтаешь и надеешься вернуться в Африку.

– Боже мой!

Он провел ее мимо настоящей Лотус, каковую Гробовщик ввел в комнату.

– Сейчас мы посадим тебя в «коровник», а когда полицейский вызовет Лотус Грин, ты выйдешь, – инструктировал Могильщик. – Дуйся и на вопросы не отвечай.

– Это нетрудно! – пообещала Айрис.

Гробовщик запер настоящую Лотус, сказав, что только слетает за деньгами, а сам присоединился к Могильщику. Они отправились к капитану и попросили разрешения взять с собой на допрос Лотус Грин, из движения Дика.

– Она видела, в какую дверь вошла та женщина, которую в ночь налета обокрали, – пояснил Могильщик. – А вот номер дома не помнит. Вдруг та женщина видела налетчиков.

Капитана интересовали не налетчики, а Дик. Он заподозрил нечистое, но решил не связываться.

– Ладно, – бросил он. – Сейчас ее приведут ко мне – и забирайте. Только помните главное задание.

– Тут все главное, – отозвался Могильщик, протягивая капитану карточку на Лотус Грин.

Они пошли к заведующему следственным изолятором.

– Хотим еще немного поработать с Айрис. Если стерва заупрямится, чуток подержим ее в темноте. Если начнет вопить и звать на помощь, не пугайтесь. Мы проверим, чтобы она ничего не могла с собой сделать.

– Я не знаю, что вы там делаете в «Гнезде», и знать не хочу, – отрезал тот.

– Вот и отлично! – отозвался Могильщик. Сыщики заняли позицию у «коровника». Увидев, что конвоир ведет Айрис под видом Лотус к капитану, они спустились еще на этаж и, взяв из «Гнезда» настоящую Лотус, отвели ее назад в «коровник».

– Я все жду и жду, – пожаловалась она.

– А что тебе еще здесь делать? – удивился Гробовщик.

Отведя ее, сыщики вернулись к капитану, получили Айрис и вывели ее из участка. Они сели в машину и поехали.

– Теперь мы сами себе хозяева, – сказал Гробовщик.

– Да, мы сиганули в костер, – согласился Могильщик.

– Ну что, сестренка, где тебя высадить? – обратился Гробовщик к Айрис.

– На углу.

– На каком?

– На любом.

Они остановились на углу Седьмой авеню и 125-й улицы, напротив отеля «Тереза». Они хотели, чтобы все местные стукачи видели, как она выходит из машины. Они понимали, что никто ее не узнает, но на всякий случай решили ее продемонстрировать.

Гробовщик обернулся к ней и сказал:

– Когда увидишь Дика, то тебе надо…

– Если увижу Дика, – поправила Айрис.

Он пристально посмотрел на нее и сказал:

– Только без фокусов, это не поможет.

Она промолчала, а он продолжил:

– Когда увидишь Дика, то скажешь, что знаешь, где кипа хлопка.

– Что? – не поняла она.

– Знаешь, где кипа хлопка. Пусть он ее заберет. Когда узнаешь, где он, вели ему подождать тебя, а сама свяжись с нами.

– Вы уверены, что я должна сказать про кипу хлопка? – недоверчиво переспросила Айрис. – Я правильно поняла, кипа…

– Она самая.

– А как с вами связаться?

– По одному из этих телефонов. – Гробовщик записал номера их домашних телефонов. – Если нас не будет, скажи, кто звонил, мы отзвоним.

– Хрена! – отозвалась она.

– Ладно, тогда перезвонишь через полчаса, и тебе скажут, куда нам позвонить. Скажи, что звонит Абигайль.

– Эд, ты нам прибавил мороки, – тихо прошептал Могильщик.

– Ты можешь придумать что-то получше?

– Нет, – признался Могильщик, немного помолчав.

– Ну, пока, – сказала Айрис и добавила себе под нос: – Черные суки. – Вышла из машины и зашагала по 125-й на восток.

Могильщик вывел машину на Седьмую, и они поехали на север.

Айрис остановилась перед магазином «Юнайтед тобэкко» и наблюдала за их машиной, пока та не скрылась из виду. У магазина было пять телефонных будок. Айрис быстро вошла в одну из них и набрала номер. Осторожный голос ответил:

– Радиомастерская Холмса.

– Я хочу поговорить с мистером Холмсом.

– Кто говорит?

– Его жена. Я вернулась.

Через мгновение другой осторожный голос спросил:

– Солнышко, ты где?

– Здесь, – ответила Айрис.

– Как ты оттуда выбралась?

«Да уж, ты бы дорого дал, чтобы это узнать», – сказала она про себя, а вслух спросила:

– Ты не хочешь купить кипу хлопка?

Ответом было долгое зловещее молчание, затем голос сказал:

– Скажи, где ты, и мой шофер за тобой приедет.

– Не беспокойся, – ответила Айрис, – я торгую хлопком.

– Только не торгуй бедой. – В голосе послышалась смертельная угроза.

Айрис повесила трубку. Выйдя из будки, она осмотрелась. По обе стороны улицы вереницей были припаркованы машины. Как всегда, движение было оживленным. В черном «форде» не было ничего такого, что бы выделяло его из всех остальных машин. В нем не было никого, и казалось, вряд ли скоро будет. Она не заметила и двухцветного «шевроле», стоявшего чуть дальше. Но когда она пошла по улице, за ней потянулся хвост.

Могильщик и Гробовщик приехали на своей маленькой черной машине с форсированным двигателем в гараж на 155-й улице и оставили ее для осмотра. Сами же сели на метро и доехали до Коламбус-серкл, где Бродвей пересекает 59-ю улицу.

Они шли по Коламбус-авеню мимо ломбардов и магазинов подержанной одежды, потом зашли в магазин Каца, где приобрели черные очки и кепки. Могильщик – клетчатую, а Гробовщик красную с длинным козырьком. Когда они вышли из магазина, то выглядели как два гарлемских наркомана.

На Бродвее в бюро проката машин они взяли черный грузовик без каких-либо знаков и надписей. Агент оформил документы, только когда они оставили большой залог. Он взял деньги и ухмыльнулся, явно принимая их за гарлемских рэкетиров.

– И эта развалюха поползет? – осведомился Могильщик.

– Полетит стрелой! – воскликнул агент. – «Кадиллаки» будут уступать ей дорогу.

– Это точно! – сказал Гробовщик. – Если бы у меня был «кадиллак», я бы так и поступил.

Они сели в кабину и поехали.

– Теперь я понимаю, как выглядит мир в глазах наркомана, – сказал Могильщик, сидевший за рулем.

– Жаль, нельзя перекраситься в белых, – сказал Гробовщик.

– Почему, старый Канадец Ли перекрасился в белого, когда играл на Бродвее в шекспировской пьесе. И если он мог сойти за белого, то мы и подавно.

Механик в гараже не узнал их, и Могильщику пришлось помахать у него перед носом полицейским жетоном.

– Ну и ну! – сказал он. – Когда я вас увидел, то первым делом побежал запереть сейф.

– И правильно сделал, – сказал Могильщик. – Мало ли кто пожалует в таком драндулете.

Они попросили механика снять радиотелефон из их служебной машины и установить его в грузовике. На это ушло сорок пять минут, и Гробовщик позвонил домой. Его жена сказала, что никакая Абигайль не звонила ни ей, ни Стелле, зато из участка звонили каждые полчаса: их разыскивали.

– Скажи им, что понятия не имеешь, где мы, – сказал Гробовщик. – Тем более что это святая правда.

Теперь они смогли принимать в грузовичке все полицейские звонки. Всем патрульным группам было поручено обязательно вступить с ними в контакт и велеть вернуться в участок. Кроме того, патрульным были даны инструкции задержать стройную черную женщину в красном платье по имени Лотус Грин.

– Сейчас уже, наверное, эта желтая киска давно смыла черную краску, ей ведь страшно не нравится быть черной.

– И красное платье переодела, – подхватил Могильщик.

Они подъехали к бару «Белая роза» на углу 125-й и Парк-авеню, напротив станции метро, поставили машину за двухцветным «шевроле». Эрни сидел в будочке чистильщика обуви и смотрел в сторону парка. На навесе будочки виднелась надпись «Чистка обуви „Американский легион“». Двое пожилых белых чистили обувь цветным. Через дорогу, между опорами метромоста, стояла другая будочка с надписью: «Чистка обуви „Отец небесный“». Двое пожилых чернокожих чистили обувь белым.

– Демократия в действии, – заметил Гробовщик.

– От головы до пят.

– У пят, – поправил Гробовщик.

Эрни увидел, как они входят в бар, но и виду не подал. Они вошли в бар, словно два бродяги, решившие промочить пересохшее с похмелья горло. Они заказали пиво. Вскоре и Эрни вошел в бар, протиснулся к стойке и тоже заказал пива. Белый бармен поставил на стойку открытую бутылку и стакан. Эрни стал наливать не глядя и пролил пиво на рукав Могильщика. Обернувшись к нему, он сказал:

– Извини, не посмотрел.

– Это написано на большинстве могильных памятников, – отозвался Могильщик.

Эрни захохотал, а потом чуть слышно пробормотал:

– Она у танцовщицы Билли, на 115-й улице.

– Не обращай внимания, сынок, – сказал громко Могильщик, – я пошутил. Живи дальше.

Проходивший мимо них бармен оглядел обоих, размышляя над последней фразой. «Сколько ни работай в Гарлеме, – думал он, – никогда не выучишь язык этих черных».

Гробовщик и Могильщик выпили пиво и заказали еще. Эрни допил свое и вышел из бара. Гробовщик подошел к автомату и позвонил домой. Абигайль по-прежнему не звонила, но из участка продолжали названивать. Бармен украдкой подслушивал, но Гробовщик не сказал ни слова, а слушал донесение жены и лишь в конце буркнул ей: «Живи дальше». «Психи», – подумал бармен не без удовлетворения.

Не допив пива, они вышли и сели в грузовик.

– Вот бы подключить ее тамошний телефон, – сказал Гробовщик.

– Оттуда она звонить не будет, – возразил Могильщик. – На это у нее ума хватит.

– Надеюсь, у нее хватит ума сохранить себе жизнь, – хмыкнул Гробовщик.

Билли была дома одна, когда Айрис постучала молотком с медной рукояткой в ее черно-желтую отлакированную дверь.

Билли открыла дверь на цепочке. На ней были желтые шифоновые шаровары поверх черных кружевных трусиков. И белая шифоновая блузка с длинными рукавами и черепаховыми запонками на манжетах. Вид у нее был очень обиженный. Ногти изящных голых ног танцовщицы сверкали алым лаком. Как всегда, она была накрашена, словно вот-вот собиралась выйти на сцену. У нее был вид любимой наложницы султана в гареме.

В щелочку она увидела неправдоподобно черную негритянку. В дешевом красном платье она напоминала горничную в выходной день.

– Вы ошиблись дверью, – сказала Билли.

– Это я, – сказала Айрис.

– Кто я? – У Билли расширились глаза. – Голос вроде знакомый, но все равно не узнаю.

– Я, Айрис.

Билли некоторое время оглядывала ее, затем разразилась истерическим хохотом.

– Господи, ты прямо как Топси из «Хижины дяди Тома». Что с тобой стряслось?

– Отвори дверь и впусти меня, – огрызнулась Айрис. – Я и без тебя знаю, на кого похожа.

Все еще хохоча, Билли впустила Айрис, снова заперла дверь и наложила цепочку. Затем, глядя, как Айрис устремилась к ванной, она двинулась за ней со словами:

– Поняла! Ты была в тюрьме!

Когда Билли вошла в ванную, Айрис уже намазывала лицо очищающим кремом.

– Как видишь, была, да сплыла!

– Ну и ну! – сказала Билли, усаживаясь на край ванны. – Кто же тебя выпустил? В газетах писали, ты заложила Дика, а теперь он удрал.

Айрис схватила чистое полотенце и стала неистово тереть лицо, чтобы понять, сошла ли краска.

– Сволочи! – сказала она. – Они хотят, чтобы я навела их на Дика.

– И ты это сделаешь? – ахнула Билли.

– Еще как! – фыркнула Айрис, стягивая с себя красное платье.

Билли вскочила на ноги с криком:

– Я тебе не помощница. Мне всегда нравился Дик.

– Бери его, солнышко, – отозвалась Айрис, сдирая чулки. – Я меняю его – на платье.

Билли с негодованием удалилась, а Айрис, оставшись в чем мать родила, начала всерьез отскребать черноту. Вскоре вернулась Билли и бросила на ванну охапку одежды. Окинув критическим взором тело Айрис, она сказала:

– Ну и досталось тебе, детка. У тебя такой вид, словно тебя изнасиловали трое каннибалов сразу.

– Это было бы забавно, – пробормотала Айрис, втирая в лицо крем.

– Возьми «Пондс», – посоветовала Билли, подавая ей другую баночку. – Зачем зря переводить «Шанель»…

Айрис молча взяла баночку и продолжала обрабатывать кремом руки, ноги, шею.

– Ты и правда ее убила? – осведомилась Билли.

Айрис перестала растираться и, обернувшись, вперила взор в Билли.

– Не задавай идиотских вопросов. Еще не родился тот человек, из-за которого я бы стала убивать. – В ее голосе послышались нотки, от которых Билли стало не по себе. Но ее одолевало любопытство.

– И все же вы с ней…

– Заткнись, – рявкнула Айрис. – Я не знала эту стерву.

– Тебе нельзя здесь оставаться, – сказала Билли, которая явно не верила Айрис. – Они посадят и меня, если найдут тебя здесь.

– Не будь такой ревнивой стервой, – отозвалась Айрис, густо намазанная кремом. – Никто не знает, что я здесь, даже Дик.

Билли улыбнулась своим мыслям и, успокоившись, спросила:

– Как же ты собираешься увидеть Дика после того, как заложила его?

Айрис расхохоталась, словно услышала неплохую шутку.

– Я придумаю хорошую историю насчет того, где найти те деньги, что он потерял. За деньги Дик готов простить все.

– Деньги его движения? Господи! Они же теперь унесенные ветром!

– Знаю без тебя. Но я хочу спалить этого мерзавца.

Билли снова улыбнулась своим тайным мыслям.

– Ну и ну, – сказала она. – Как ты говоришь! Можешь его снять, – добавила она, имея в виду крем. – Я покрашу тебя в коричневый цвет, и ты будешь как новенькая.

– Ты прелесть, – машинально отозвалась Айрис, сосредоточенно размышляя, почему Дику так позарез нужна кипа хлопка.

Пожирая глазами ее нагую фигуру, Билли сказала:

– Перестань меня соблазнять.

Глава 19

В понедельник гарлемский «Сентинел» вышел в середине дня. Гробовщик купил газету в киоске у метро на Лексингтон-авеню в половине второго, чтобы было что почитать во время ленча. Абигайль не звонила, а Пол только что проехал мимо, подав условный знак, что Айрис по-прежнему находится у Билли.

Сыщики хотели поесть там, где их не заприметят свои, во-первых, и где, во-вторых, они не покажутся ни к месту в своих кепках и черных очках. Решено было пойти к Пятнистому, на 116-ю улицу. Там было кафе, хозяином которого был негр с белыми пятнами на коже и супругой-альбиноской.

Пятнистый многие годы оплакивал свою судьбу, говоря, что выглядит как переросшая овчарка, а потом примирился с судьбой и открыл ресторанчик, где подавали ветчину, фасоль и рис. Ресторанчик расположился между церковью и фабрикой по производству тары, боковых окон у него не было, а передние были так плотно занавешены, что дневной свет туда совершенно не проникал. Цены там были слишком невелики, а порции, напротив, слишком большие, чтобы хозяин мог еще позволить себе день-деньской освещать зал электричеством. Его темный ресторанчик привлекал тех, кто укрывался от всеобщего внимания, приверед, которых тошнило от вида мух в еде, бедняков, надеющихся за свои гроши получить побольше, наркоманов, не выносивших яркого света, и слепых, которым было все равно, темно или светло вокруг.

Сыщики заняли столик в задней части зала, напротив двух работяг. Пятнистый принес им рис, фасоль, ветчину, нарезанный стопкой хлеб. Выбирать здесь не полагалось.

Гробовщик отправил в рот полную ложку и задохнулся.

– От такой еды зубы загорятся, – сказал он.

– А ты полей горячим соусом, и будет не так жарко, – посоветовал один из работяг совершенно серьезным тоном.

– Когда на дворе такая жарища, от этой еды делается прохладнее, – сказал второй. – Весь жар уходит в желудок, а все остальное охлаждается.

– А что делать с желудком? – спросил Могильщик.

– Господи, да что у тебя за жена! – удивился работяга.

Могильщик крикнул, чтобы им принесли пива. Гробовщик вынул газету и разделил ее на две части. Через черные очки он не видел ничего, кроме заголовков.

– Что хочешь? Серединку или конец-начало?

– Ты собираешься читать в потемках? – спросил Могильщик.

– Попроси у Пятнистого свечку, – сказал работяга с непроницаемым лицом.

– Обойдемся, – сказал Могильщик. – Я одно слово читаю, а два угадываю.

Он взял середину газеты, разложил ее на столе. Сверху оказалась страница с объявлениями. Его внимание привлекло объявление в рамке: «Срочно требуется кипа хлопка. Телефон Томкинс… звонить до 19.00». Он передал газету Гробовщику. Никто не проронил ни слова. Работяги заинтересовались, но Могильщик перевернул страницу, прежде чем те успели что-либо на ней углядеть.

– Ищете работу? – осведомился самый разговорчивый из двоих.

– Угу! – сказал Могильщик.

– В этой газете ничего не найдешь, – отозвался тот.

Сыщики промолчали. Потеряв надежду удовлетворить свое любопытство, работяги поднялись и ушли. Гробовщик и Могильщик молча очистили свои тарелки.

– Десерт подать? – спросил Пятнистый, подойдя к столику.

– А что у тебя?

– Пирог с черной смородиной.

– Нет, здесь слишком темно для черной смородины, – сказал Могильщик. Детективы расплатились и ушли.

С улицы Гробовщик позвонил домой, но от Абигайль по-прежнему не было никаких известий. Затем он позвонил по телефону из объявления. Голос с южным акцентом сказал:

– Бюро организации «Назад на Юг». Говорит полковник Калхун.

Гробовщик повесил трубку.

– Полковник, – обронил он Могильщику, когда они снова сели в грузовик.

– Лучше помолчать и размышлять про себя, – отозвался Могильщик. – Они могут прослушивать наши разговоры.

Проехав станцию метро на 125-й улице, они увидели двухцветный «шевроле» Фишера у кафетерия. Эрни подал сигнал, что Айрис все еще там. Они поехали дальше и увидели, что по улице с палочкой бредет «слепой». Завернув за угол, они остановились на Мэдисон-авеню.

Вскоре с ними поравнялся «слепой». Он продавал церковные календари. Гробовщик высунулся из кабины и окликнул его:

– Эй! Покажи-ка мне календарик!

«Слепой», осторожно ощупывая дорогу палочкой, подошел к краю тротуара. Вытащив из сумки календарь, он сообщил:

– Там есть все святые, и праздники, и числа из Апокалипсиса и еще в какие дни надо рождаться и помирать. – Понизив голос, он добавил: – Там фотография, о которой я вам раньше говорил.

– Как ты нас вычислил? – прошептал Гробовщик.

– Элони показал.

Удовлетворенный, Гробовщик громко осведомился:

– А сны тут не объясняются?

Прохожий услышал вопрос и остановился узнать ответ.

– Тут есть целый раздел о снах, – сказал «слепой».

– Я возьму один календарь, – сказал Гробовщик.

– И я тоже, – сказал прохожий. – А то мне вчера приснилось, что я белый.

Они отъехали, свернули на 127-ю, проехали на восток и остановились. Гробовщик дал Могильщику снимок. Там был отчетливо виден черный лимузин, за рулем блондин, рядом полковник Калхун, сзади вырисовывались три белых силуэта. К машине подходил ныне покойный Джош. Он весело улыбался.

– Теперь он у нас на сковородке, – сказал Могильщик.

– Эта картинка, может, его и не поджарит, но попугает здорово.

– Так или иначе, хлопок ему не достался.

– Ну и что? Он вполне мог успеть забрать деньги, а кипа хлопка – просто лишняя улика, не больше. Он мог убить парня, только чтобы не платить ему, – возразил Могильщик.

– А сегодня дать объявление о хлопке? Давай-ка все же потрясем его, а хлопок отыщем позже.

– Сначала надо взять Дика, – сказал Гробовщик. – Полковник не убежит. За его спиной не какие-то жалкие восемьдесят семь тысяч, а весь этот сволочной белый Юг. Он играет по крупной – что там ему один налет.

– «Слепой» сказал – посмотрим, – отозвался Гробовщик, и они вернулись к «Белой розе».

Пол ждал их у стойки, попивая кока-колу. Они протиснулись к нему. Он говорил тихо, но не скрываясь:

– Нас перевели на другое дело. Капитан Брайс не знает, что мы работаем на вас, и мы не скажем, но теперь нам велено вернуться в участок. Эрни ждет, чтобы вы его сменили. Она там затаилась, но это не значит, что она никому не звонила.

– Понял, – сказал Могильщик. – Живи дальше.

– Слушаюсь, – сказал Пол.

К ним подошел бармен с понимающим выражением лица. «Опять эти психи», – думал он. Но они ушли, ничего не сказав. Он понимающе покивал головой, словно с самого начала этого и ожидал. Сыщики отправились на 115-ю улицу, где Эрни сидел в машине и, делая вид, что читает газету, наблюдал в зеркальце за входом в дом Билли. Гробовщик просигналил ему, и тот уехал.

На углу Леннокс-авеню был бар с телефоном. Они поставили машину так, чтобы оказаться позади Айрис, если та выйдет и станет звонить. Могильщик вылез из машины и стал работать домкратом у правого заднего колеса, время от времени оглядываясь на подъезд. Гробовщик, ссутулившись и натянув на самый нос свою красную кепку с длинным козырьком, побрел к бару. Вид у него был что надо. По их расчетам, Айрис скоро должна была начать действовать.

Но она вышла, уже когда стало темнеть. К этому времени люди стали покидать свои квартиры, где спасались от дневной жары, и тротуары были полны прохожих. Айрис быстро зашагала сквозь толпу так, словно эти люди и вовсе не существовали.

Теперь ее руки и лицо были гладкие, темно-коричневые, бархатистые, словно кожа дорогой сумочки. На ней были шелковые розовые брюки и шелковая голубая блузка Билли. На голове был рыжий парик, который Билли надевала во время своих некоторых номеров. Ее бедра покачивались, как шлюпка в штормящем море, но холодное, надменное лицо не советовало лелеять напрасных надежд.

Это весьма удивило Могильщика, когда он завел свой грузовик и двинулся вдогонку. Айрис явно хотела, чтобы ее видели! Она и не взглянула на телефон-автомат, возле которого крутился Гробовщик, а взяла курс на север. Она шагала по Леннокс-авеню быстро, не оглядываясь. Гробовщик вернулся в грузовичок, и они двинулись за Айрис, отставая от нее на квартал.

Затем Айрис свернула на восток, дошла до церкви О'Мэлли. Дверь была заперта, но у нее имелся ключ.

Могильщик остановил грузовик за углом, на Леннокс-авеню, они выскочили, но Айрис как сквозь землю провалилась.

– Проверь черный ход, – бросил Могильщик и поднялся по ступенькам к главному входу в церковь. Заперто. Могильщик обвел взглядом окна. Гробовщик потолкался у задней двери. Она тоже была заперта. Тогда он занял наблюдательный пункт на кирпичном заборе, отделявшем двор церкви от двора соседнего жилого дома.

Из укрытия под кафедрой все трое слышали, как в замке повернулся ключ, как хлопнула дверь, снова ключ повернулся в замке и по деревянному полу зацокали ее каблучки.

– Это она! – с облегчением выдохнул Дик.

– Тебе сильно повезло, – сказал человек с маслянистыми волосами. В руке у него был «кольт» 45-го калибра. Глядя на Дика, он похлопывал стволом «кольта» по левой ладони.

Дик был привязан к спинке одного из круглых стульев. По его лицу катился пот, казалось, Дик плачет. С тех пор как семь часов назад ему позвонила Айрис, он находился в этом положении. Его руки были закинуты за спинку стула.

Второй бандит лежал на кровати с закрытыми глазами. Казалось, он спит.

Они молча слушали, как шаги, усиленные электроникой, прогрохотали у них над головой, но куда больше насторожили их какие-то звуки у входа.

– За ней хвост, – сказал один из головорезов. Это был коренастый светло-коричневый негр с редеющими прямыми волосами, чуть раскосыми карими глазами и неприятным слюнявым ртом. Пока все слушали, он сплюнул на пол.

Шаги наверху обогнули кафедру, остановились. У двери все стихло.

– Айрис дело знает, – сказал Дик, слизывая языком капли пота. – Она пройдет через стену и потеряет их.

– Хорошо бы она потеряла их раз и навсегда, – подал голос бандит с койки.

Они услышали, как отворилась потайная дверь в стене, соединявшей церковь с жилым домом, потом она закрылась, и снова наступила тишина.

Стоявший бандит похлопывал стволом «кольта» о ладонь словно в замешательстве.

– Зачем ты поверил этой суке? Она уже один раз заложила тебя полиции.

Пот попал в глаза Дику, он заморгал.

– Я ей не верю, но она обожает деньги, а потому будет помалкивать.

– Иначе ты останешься без головы, – напомнил бандит с кровати.

– Скорее бы она возвратилась, – сказал стоявший. – А то здесь как в парилке.

– Но зато безопаснее! – с отчаянием в голосе произнес Дик.

– Пока не отыщем деньги, лучше побыть здесь, а не шататься бог знает где. Об этом тайнике не знает ни одна живая душа.

– Кроме Айрис и тех, кто его построил, – сказал бандит с кровати и сплюнул.

– Его построили белые, – произнес Дик не без превосходства. – Думали, тут будет склеп.

– Это еще что такое? – подозрительно спросил стоявший.

– Усыпальница для святых, например…

Бандит покосился на Дика, потом обвел взглядом комнату, словно видел ее впервые. Маленькая, со звукопроницаемыми стенами комнатка, попасть в которую можно было через заднюю часть органа. В одной из стен – ниша, там серебряная икона и изображение Христа и Девы Марии. Два круглых стула, кровать, холодильник с запасом еды и выпивки. Грязные тарелки на столике свидетельствовали, что однажды здесь уже ели.

Одна стена была целиком занята звукоулавливающей электронной системой. Если включить ее на полную мощность, можно было слышать, как крадется церковная мышь. Напротив – стойка с двумя винтовками, двумя обрезами и автоматом. Дик очень гордился тайником. Он оборудовал его, когда ремонтировал церковь. Здесь он чувствовал себя в полной безопасности. Но бандит, который стоял, особого энтузиазма не испытывал.

– Дай-то Бог, чтобы белые забыли о тайнике, – сказал он. – И твоя стерва не привела сюда легавых. Здесь мы в такой же безопасности, как в гробу.

– Честное слово, мы тут в безопасности, – сказал Дик.

– Мы тебя взяли, детка, чтобы получить денежки, – спокойно отозвался бандит на кровати. – Мы решили так: свяжем тебя, а потом продадим тебе твою собственную жизнь за восемьдесят семь тысяч. Ясно? Устраивает?

– Фредди! – воззвал Дик к бандиту на кровати, но в ответ получил лишь пустой взгляд. – Четыре-Четыре! – обратился он к стоявшему с «кольтом», но и тот на него посмотрел столь же безучастно. – Вы должны мне верить, – умоляющим голосом проговорил он. – Я никогда вас не подводил. Дайте срок.

– Даем, – сказал Фредди, подошел к холодильнику, вынул банку пива и хлопнул дверцей. – Но небольшой.

Со стены Гробовщик видел, как Айрис выглядывает из-за шторы в квартире первого этажа соседнего жилого дома. Он увидел ее не столько зрением, сколько шестым чувством. В комнате был полумрак, и она вырисовывалась лишь силуэтом, да и то какое-то мгновение. Именно эта стремительность и подсказала ему, кто там: кому еще взбредет в голову тайно выглядывать из-за шторы в это время?

Он сразу понял, что Айрис прошла через стену. Как – не столь важно. Он понял, что она не только узнала его тогда, но с самого начала решила их обхитрить. Ловкая стерва, даже слишком ловкая! Он задумался, что же делать: в открытую вломиться и взять ее или дать ей возможность сделать свой ход. Он отправился совещаться с Могильщиком.

– Пусть погуляет, – сказал Могильщик. – Она же не в состоянии все время прятаться. Она не невидимка. Так что пусть она погуляет. Может, она даст нам о себе знать.

Они вернулись к машине, подъехали к бару, откуда Гробовщик позвонил домой. Жена Молли сказала, что Абигайль не звонила, зато звонил Андерсон, который заступил на дежурство и очень просил позвонить.

– Позвони, – распорядился Могильщик.

– Верните Айрис, пока я дежурю, и я попробую вас прикрыть, – сказал Андерсон. – Иначе завтра вас найдут и ваша карьера в полиции будет окончена. А может, дело вообще пойдет в суд. Капитан Брайс в ярости.

– Он обо всем знает и обещал не мешать, – сказал Гробовщик.

– Мне он рассказал все иначе. Он доложил комиссару, что вы ее увели самовольно, и пышет злобой.

– Он бесится, потому что мы немного его надули, а теперь хочет спасти свою шкуру за наш счет.

– Так или иначе, он готов на все.

Некоторое время они провели в напряженном молчании.

– Думаешь, она может дать деру?

– У нас и без нее забот хватает, – сказал Могильщик. – А времени нет.

– Поехали к Билли.

– Она туда больше не вернется. Лучше пойдем в церковь.

– Она и туда не вернется, – сказал Гробовщик. – Она туда пошла, чтобы сбить нас со следа.

– Может, да, а может, нет. Дик просто так не поставит тайную дверь. Там, похоже, есть кое-что любопытное.

– Наверное, ты прав, – сказал Гробовщик после паузы.

Они поставили машину на 122-й улице и осмотрели задворки церкви. Ее задний двор был отделен кирпичной стеной от усеянных гаражами задних дворов соседних домов. Сыщики осмотрели стену, потом замок черного хода. Заглянули в окошко, но в церкви царил мрак.

Затем Гробовщики Могильщик двинулись по узкой дорожке вдоль боковой стены. Кирпичное строение было в хорошем состоянии. Другим боком церковь примыкала к жилому дому.

– Если они там устроили тайник, то, конечно, оборудовали его звукоуловителем, – рассуждал вслух Могильщик. – Не станут же они держать круглые сутки часового?

– Ну так что будем делать? Ждать, пока она не выйдет?

– Она вернется в церковь через потайной ход. Может, уже вернулась.

Сыщики задумчиво смотрели друг на друга.

– А что, разумно! – отозвался Могильщик, разуваясь.

Они зашли с фасада и, когда на улице не оказалось прохожих, подошли к двери, и Гробовщик начал ковырять замок. Со стороны они походили на двух алкашей, решивших помочиться у церковных дверей. Открыв дверь, Гробовщик уселся на плечи Могильщику, и они вдвоем проникли внутрь, прикрыв за собой дверь.

В убежище ничего не изменилось. Дик был по-прежнему привязан к стулу. Четыре-Четыре поил его пивом из банки. Пиво проливалось по подбородку Дика, капало на брюки.