Текст книги "Больше не плачь, мой робот (СИ)"

Автор книги: Честер Гейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Побег

В середине дня дождь перешел в серую морось, которая наполнила похожий на амбар механический цех усталым шелестом. Симмонс открыл большие раздвижные двери, чтобы впустить воздуха, и за ними дождь висел как завеса из грязного целлофана.

Симмонс с минуту постоял в дверях мастерской, наблюдая за дождем со скрытой сосредоточенностью, с которой смотрел на все. Он видел то, что, казалось бы, невозможно видеть. Его узкое костлявое лицо было обращено в сторону коттеджа ярдах в тридцати, но он наблюдал за дождем из-под полуприкрытых век. Глаза у него были засаленного коричневого цвета жилетных пуговиц, и выражения в них было примерно столько же.

Позади Симмонса, в мастерской, с чихающим звуком ожило радио. Оно все время было включено на полицейской волне. Этот бюллетень, вспомнил Симмонс, был первым за день.

Он повернулся резким от внезапного напряжения движением и вгляделся в сумрачное пространство цеха. Он не вертел головой во все стороны, а лишь настолько, чтобы видеть то, что он хотел увидеть краем глаза. Коварный страх засветился в его взгляде подобно вкрадчивому свету за темным окном.

Радио представляло собой маленький портативный передатчик, который стоял на одном конце широкого дубового стола. Оверленд склонился над радио с напряженным вниманием, словно оно вот-вот должно было передать сообщение, которого он давно ждал. Его худое как палка тело слегка подрагивало, а редкие седые волосы, едва прикрывающие розовую макушку, казалось, встали дыбом.

Голос полицейского комментатора бодро и решительно прозвучал в тишине мастерской: «Всем воздушным и наземным патрулям на трассах 72, 6 и 45: задержать двухместный бордовый «несли», который последний раз видели идущим на большой скорости в сторону трассы 6. Предположительно, имеет иллинойские номера. Приближаться с осторожностью. Двое мужчин внутри только что ограбили национальный банк в Уоррене, убив охранника. Они вооружены и очень опасны, и будут стрелять без промедления, дабы избежать ареста».

Сводку повторили. Симмонс расслабился и тихо выдохнул. Всего лишь ограбление в городе. Не о чем беспокоиться.

Губы Симмонса сжались в твердую линию. Вероятность того, что новость об Альфреде Оверленде появится в полицейских сводках, была ничтожной, однако же, она была. Симмонс решил, что не может так рисковать и дальше. Нельзя, чтобы сын Оверленда появился раньше, чем он возьмет все под свой контроль.

Симмонс слегка повернул голову, чтобы боковым взглядом охватить огромный, имеющий форму пули, объект, который располагался в середине мастерской и заполнял ее почти целиком. Этим объектом был корабль. Не морское судно, и не воздушное, а корабль, который был построен, чтобы пересечь пропасть между мирами.

Он был около пятидесяти футов в длину и меньше половины этого в диаметре. У него был гладкий серебристый корпус, испещренный, словно кожа веснушками, смотровыми окнами. Толстые обрубки крыльев выступали по бокам. В хвостовой части группа широких толстостенных реактивных турбин щетинилась как связка пушечных стволов. Это не был изящный, красивый корабль с лоснящимися боками, каким его изображают на картинках, где художество важнее науки. Этот выглядел крепким, выносливым и надежным, словно на самом деле сделает то, для чего был построен.

Глаза Симмонса заблестели, когда он взглянул на корабль. Ненасытным блеском алчности.

Для Симмонса этот корабль олицетворял собой богатство и престиж – и единственным, что стояло у него на пути, был пропавший мальчишка по имени Альфред. Оверленд не в счет. Оверленд – препятствие, которое легко обойти.

Если Альфред Оверленд появится до того, как старший Оверленд умрет, корабль достанется ему в наследство. Симмонс знал, будучи всего лишь старым ассистентом Оверленда, что не может ожидать больше, чем какие-то крохи с барского стола. Что, как он считал, несправедливо, учитывая тот факт, что он целых семь лет своей жизни посвятил тому, что помогал старому Оверленду построить корабль. Плевать на то, что он служил просто дополнительной парой рук и ног, и что только благодаря инженерному гению Оверленда стало возможным создание корабля.

Если, с другой стороны, Альфред появится после отцовской смерти, Симмонс сможет заявить права на космическое судно, построенное на партнерской основе. И тогда уже Альфреду достанутся крохи, а Симмонс получит огромное состояние и, более того, славу как соавтор изобретения первой успешной космической ракеты.

Гул автомобильного мотора прорезался сквозь ровный шум дождя. Симмонс снова повернулся к двери, вытянув шею так, чтобы краем глаза видеть дорогу.

Это был почтальон. Он просунул пачку писем в сельского типа почтовый ящик, поднял флаг и вернулся в свою машину. Она заурчала и загрохотала по дороге на север, ведущей в долину и к следующей ферме почти в двух милях отсюда.

В пронзительном голосе Оверленда прозвучало нетерпение:

– Это был почтальон, Тед?

– Да, – ответил Симмонс. – Он привез несколько писем. Пойду заберу их. – Тон его был дружески любезным. Он не соответствовал холодной враждебности, застывшей у него на лице.

– Давай, скорее, – сказал Оверленд. – Может, там новости об Альфреде.

Губы Симмонса скривились в злобной гримасе.

– Чертов старый дурень! – прорычал он себе под нос. – Будь он проклят вместе со своим Альфредом. – Симмонс знал, что его проклятья заглушил шум дождя, иначе поостерегся бы давать волю своей злости. У слепых острый слух.

Он быстро прошел к месту рядом со столом, где на вбитом в стену крючке висел дождевик. По-прежнему бодро надел его и нахлобучил бесформенную выцветшую шляпу на свои жидкие с проседью волосы. Он старался произвести впечатление человека, стремящегося доставить удовольствие, хорошего слуги, добросовестно относящегося к исполнению своих обязанностей. И знал, что он убедителен. Невидящие глаза Оверленда, изуродованные припухлым розовым шрамом, были устремлены в его сторону с тем же доверием, с которым собака наблюдает за своим хозяином.

– Я сейчас вернусь, – сказал Симмонс.

Оверленд быстро кивнул своей всклокоченной головой.

– Хорошо, Тед.

Симмонс вышел из мастерской и зашагал по дорожке, которая шла с боковой стороны коттеджа. По ней он дошел до почтового ящика, ненадежно прилаженного к столбу на границе дороги. Дождевые капли ощущались как холодные слезы у него на лице.

Симмонс повертел головой, метнув острые косые взгляды по сторонам, словно было крайне важно не упустить ничего в его окружении. Впрочем, упускать было особенно нечего. Был только коттедж, грязный, обшарпанный и усталый; он мокнул под дождем и как будто ежился в своем неприглядном одеянии из серых покоробленных досок, как бездомная больная старуха, дрожащая в рваном пальтишке. Прямо напротив, ярдах в тридцати, находилась мастерская. Когда-то это был амбар. Оверленд превратил его в механический цех. Это стоило уйму денег, но у Оверленда – когда он начинал строить корабль, по крайней мере – было много денег. Он сделал небольшое состояние как конструктор космической ракеты.

Коттедж и механический цех располагались в центре неглубокой долины, образуемой низкими холмами. Долина раньше была большой фермой, но во владении Оверленда земля заросла сорняками, травой и деревьями. Деревья уже прикрылись весенним бельишком, но в пышный летний наряд еще не облачились.

В почтовом ящике оказалось два письма, оба адресованы Симмонсу. Ему не терпелось прочесть их, но с этим придется подождать. По правилам игры, в которую он играл, эти письма были не для него.

Сунув письма под плащ, Симмонс поспешил обратно в мастерскую. Оверленд повернул свой стул в сторону двери и нетерпеливо подался вперед. При звуке шагов возвращающегося Симмонса, он напряженно выпрямился.

– Для меня, Тед?

– Да. Два письма.

– Есть что-нибудь из агентств, которые я нанял?

– Оба. Одно из «Расследований Ангуса», а второе из «Конфиденциальных услуг Паркертона».

– Открывай скорее.

Симмонс открыл первое письмо.

– Это от Ангуса, – сказал он Оверленду. Письмо гласило:

«Трансмировые Стратолинии, Инк.

Дорогой мистер Симмонс!

Меня очень заинтересовало описание сконструированного Вами судна для космических путешествий. Не могли бы вы позвонить мне при первой возможности по поводу планов и подробностей?»

Письмо было подписано президентом компании.

Симмонс довольно ухмыльнулся. Это была уже третья рыбка, которая заглотила наживку. И только укрепляла выработанную им теорию, что несмотря на большой шум вокруг ракетостроительных исследований, Оверленд пока единственный изобретатель, который создал успешную модель.

Письма Симмонса исполнительным директорам различных стратолиний были всего лишь осторожно заброшенными пробными шарами, не открывающими никаких деталей. И, однако, вызвали немедленный интерес. Это показывало, что разные стратолинии из кожи вон лезли, чтобы первыми приобрести космическую ракету.

Ухмылка Симмонса сделалась широкой и волчьей. Столкнув компании друг с другом, он поднимет цену корабля до заоблачных высот и станет мультимиллионером.

Визгливый голос прозвучал недовольно.

– Ну, что говорится в письме, Тед?

Нахмурившись, Симмонс вернулся к реальности и начал гладко импровизировать:

– Агентство Ангуса докладывает, что их оперативник проследил Альфреда до Лос-Анджелеса. Он был зарегистрирован на неделю в третьеразрядном отеле под названием «Болдуин Армз». Дата регистрации с 15 по 22 августа 1956 года – больше года назад. Там след, похоже, обрывается.

– Тупик! – устало пробормотал Оверленд. – Опять тупик.

– Молодых людей, подходящих под описание Альфреда, бесчисленное множество, – заметил Симмонс. – И Альфред не всегда пользовался своим настоящим именем. Это делает задачу его нахождения почти невыполнимой.

Оверленд вздохнул, потом почти вдвое согнулся на стуле в приступе конвульсивного кашля. Через минуту он снова выпрямился и махнул рукой в усталом раздражении.

– Да знаю, знаю! – прохрипел он. – Но если Альфред жив, его можно найти. А что в отчете Паркертона?

Симмонс открыл второе письмо. Оно было от его знакомого пилота страторакеты. Письмо было неряшливо нацарапано от руки и изобиловало грамматическими ошибками. Но это для Симмонса было неважно. Для него имело значение то, что пилот ветеран и готов рисковать.

«Дорогой мистер Симмонс!

Я получил ваше письмо о новом корабле. Конечно, я приеду и обкатаю его в любое время, когда скажете. Сейчас я ничем не занят. Насчет меня не волнуйтесь. Я испытывал новые модели еще когда никто не знал, чего ждать. Я не боюсь никаких аппаратов, которые летают».

Симмонс не сомневался, что корабль полетит. Целых семь лет он помогал Оверленду строить его, и был уже достаточно хорошо знаком с принципами его работы и конструкцией, чтобы знать, что он может, а чего нет. Но прежде чем идти дальше в своих планах, он должен быть абсолютно уверен в работе корабля. Автор этого письма не профессиональный испытатель, но он сгодится. Система управления кораблем, в конце концов, не сильно отличается от стратосферной ракеты. Единственное отличие в том, что реактивные турбины корабля достаточно мощные, чтобы вывести его за пределы стратосферы – за пределы Земли.

Заметив растущее нетерпение Оверленда, Симмонс быстро изложил фальшивый доклад Паркертона.

– У агентства Паркертона, похоже, имеется чуть больше информации на Альфреда. Они проследили его до Туксона, штат Аризона, и оттуда до расположенного неподалеку Литтель-Рокет-Филд. 14 сентября 1956 года он нанялся на страторакету, совершающую рейсы в Австралию. В Сиднее дезертировал с корабля. Паркертон телеграфировал властям Сиднея с целью получить более полную информацию.

Очередной приступ кашля сотряс тщедушное тело Оверленда. Он остался в согнутом положении, опершись локтями о колени. Голос его был тонким и ломким.

– Опять тупик… просто с ума можно сойти. – Оверленд оперся ладонями о колени и выпрямился. – Тед, а ты не думаешь, что Ангус и Паркертон просто… водят меня за нос? Берут мои деньги и присылают фальшивые отчеты?

– Маловероятно, – проговорил Симмонс внезапно одеревеневшими и пересохшими губами. – Это уважаемые агентства с хорошей репутацией.

– Тогда почему они не могут дать мне что-нибудь более определенное? Почему не могут сказать, где сейчас Альфред, а не где он был?

– Мне кажется, они делают все от них зависящее.

– Но этого недостаточно. Они потратили впустую слишком много времени, так ничего и не найдя. Я не могу ждать до бесконечности. Мне недолго осталось жить. Еще полгода самое большое. – Оверленд прервался на новый приступ кашля. – Единственное, что держит меня в этой жизни – это Альфред. Я хочу, чтоб Альфред пилотировал корабль. И хочу полететь туда с ним, за пределы Земли. Знаю, что ускорение убьет меня, но если я смогу полететь на корабле с Альфредом за пультом управления, я умру счастливым.

Симмонс благоразумно промолчал.

– Прошло уже десять лет, – продолжал Оверленд. – Десять лет… Альфреда исключили из колледжа из-за каких-то неприятностей, в которые он попал. Думаю, это были азартные игры. Но он не был плохим мальчиком… может, немножко безрассудным, но не плохим, нет. Не знаю, почему он так и не вернулся домой. Возможно, думал, что я отрекусь от него или еще какую-нибудь подобную глупость. – Лицо Оверленда помрачнело и опечалилось. Он, казалось, погрузился в какие-то далекие пыльные воспоминания. В тишине слышался тихий шум дождя.

Оверленд вдруг резко выпрямился на стуле.

– Тед, я собираюсь попытаться еще один последний раз. С «Расследованиями Ангуса» можно расстаться. Агентство «Паркертона», кажется, продвинулось гораздо дальше, поэтому я продолжу сотрудничество с ними в этом деле. Я продиктую письмо к ним. Хочу, чтобы они отправили детектива в Сидней. Но вначале я хочу лично с ним поговорить. У меня есть парочка идей, которые могут помочь. Возьми свой блокнот, Тед. Я попрошу агентство прислать сюда одного из своих людей немедленно.

Симмонс одеревенело прошел к соседнему письменному столу, на котором стояла видавшая виды печатная машинка. Он выдвинул ящик, достал блокнот для записей и карандаш, и вернулся к Оверленду. Сел на соседний стул, двигаясь рывками, как деревянная фигурка на шарнирах. Он чувствовал себя загнанным в ловушку. Оверленд невольно вынуждал его форсировать события. Он никогда не писал в «Расследования Ангуса» или «Конфиденциальные услуги Паркертона», и теперь, прибудет детектив или нет, Оверленд все узнает.

Оверленд начал диктовать. Симмонс рисовал бессмысленные крючки в блокноте. Достаточно было просто царапающих звуков карандаша, двигающегося по бумаге, ибо Оверленд все равно не увидит. В результате несчастного случая со сварочным агрегатом несколько лет назад он полностью ослеп.

Мозг Симмонса лихорадочно работал. Если Оверленд обнаружит, что его давно и регулярно обманывают, планы Симмонса по завладению кораблем пойдут прахом. Симмонс пришел к неизбежному заключению, что Оверленд должен умереть. Это будет убийство, но это – единственное решение.

Боковым зрением Симмонс прощупывал тени под крышей мастерской, откуда свисал массивный подъемный блок. Он и раньше подумывал об убийстве и рассматривал блок в качестве средства. Он знал метод, посредством которого можно так умно приладить механизм, что от малейшего прикосновения блок рухнет со страшной силой на голову стоящего внизу. Это будет выглядеть просто как несчастный случай. Никто ничего не заподозрит. Слепые натыкаются на предметы…

Глаза Симмонса заблестели хитрым блеском, когда уверенность вернулась к нему. Скоро он поставит ловушку.

Швеб зажег новую сигарету от окурка последней. Он выпустил струю дыма в ветровое стекло машины, метнул быстрый взгляд на Нордена и откинулся на спинку сиденья. Потом медленно, ласково постучал своими толстыми пальцами по рулю. Он старался сохранять на своем сильно заросшем лице выражение сонного безразличия, но слишком часто глаза его устремлялись к лицу его товарища. Глаза линялого голубого цвета, жесткие и расчетливые. Глаза убийцы.

Норден полулежал на сиденье, положил ноги на приборную доску. Взгляд его не отрывался от дороги. Ни разу, пока Швеб курил, он не пошевелился. Эта его неподвижность предполагала тлеющий огонь, в любой момент готовый вспыхнуть ярким пламенем. Лицо его было словно высечено из камня, твердое, белое и холодное.

Серая пелена дождя походила на завесу из грязного целлофана. Дождь тихо стучал по крыше машины – бордового «несли». Машина стояла под деревьями фугах в тридцати от узкой грунтовой дороги, которая шла среди низких холмов. Почки на деревьях еще не распустились, но густые переплетенные ветки достаточно защищали от поисковых вертолетов.

Швеб докурил сигарету, опустил окно со своей стороны и выбросил окурок на землю. Вернул стекло на место, начал было снова поглаживать руль, но потом резко всем своим коротким коренастым телом повернулся к Нордену.

– Послушай, парень, что тебя гложет?

Норден заговорил без выражения, не поворачивая головы.

– Мне не нравится, что ты убил того охранника, Маггер.

– Но, черт подери, он же первый наскочил на меня!

– Он не использовал оружие, – возразил Норден, по-прежнему без выражения. – Ты мог бы просто огреть его по голове, когда он попытался схватить тебя, а не вспарывать ему кишки.

Швеб грузно пожал плечами.

– Какое значение имеет какой-то охранник? Это же разменная монета… У законников и без него на нас достаточно всего, чтобы хоть завтра отправить на электрический стул. Одни убийством больше, одним меньше, какая разница?

– Может, и никакой. – Голос Нордена прозвучал неожиданно устало. – Просто мне не нравится убийство ради убийства.

– Что-то до хрена всего тебе вдруг стало не нравится, – прорычал Швеб. – Ты не хотел приезжать в эту часть страны. Не хотел проворачивать то дельце в Уоррене, когда любому дураку было ясно, какая это легкая нажива. И ты не хотел бежать в этом направлении, даже при том, что легавые наблюдали за всеми главными дорогами. Что на тебя нашло, парень?

– Не твое дело, Маггер.

Толстые губы Швеба недовольно выпятились. Он зажег очередную сигарету и вперил немигающий взгляд в дождь. Его обида, однако, недолго длилась. Мысль о добыче из банка в кожаном мешке на сиденье, быстро вернула ему хорошее настроение.

– Проклятье, парень, кончай давай! Из-за чего нам унывать? Мы отхватили почти двести «косарей». Когда вернемся в город, заживем как короли!

– К черту все! – проворчал Норден. – Меня тошнит от города. Тошнит от этой жизни – грабить заправки и продуктовые магазины и прятаться. Вечно прятаться. Осточертело все.

Швеб задумчиво затянулся сигаретой. Парень становится мягкотелым, размышлял он. Это плохо. Трудно сказать, что он выкинет, когда окончательно размякнет.

Швеб решил, что с парнем надо что-то делать. Он взглянул на мрачный профиль Нордена, затем на мешок, лежащий между ними. Его бледные глаза сузились с внезапным коварством. Если с парнем что-то случится – словит парочку пуль, к примеру – не придется ни с кем делиться. Швеб представил себя в городе со всеми деньгами. Картинка получилась – загляденье. И самое удачное из всего, это что никто не станет задавать Швебу вопросов о том, что случилось с парнем. В этой части света никто не задает таких вопросов.

Какой-то тонкий жужжащий звук ворвался в мысли Швеба. Он резко наклонился к ветровому стеклу машины, сознавая, что Норден тоже зашевелился. Вместе они уставились в серое небо.

Низко летящий вертолет опускался и кружил под дождем. Синий – полицейский. Он приближался, ныряя и подпрыгивая, как плывущая по воде пробка. Тихое жужжание быстро становилось низким гулом.

Швеб наблюдал за вертолетом, затаив дыхание. Если копы заметят машину… Но вертолет не опустился достаточно низко, чтобы его пассажиры заметили автомобиль сквозь деревья, чьи густые ветви закрывали его сверху. К тому же помогала серая пелена дождя. Не долетев до них, вертолет развернулся, стал удаляться и вскоре исчез из виду.

Швеб облегченно выдохнул, но напряжение внутри не отпустило. Копы знают, что они где-то поблизости. Они вернутся.

Швеб беспокойно взглянул на Нордена.

– Может, нам лучше двигать дальше, парень.

– Не раньше темноты, – отозвался Норден. – Копы какое-то время не станут искать в этой стороне.

Дождь постепенно стихал и, наконец, прекратился. Серое небо потемнело. Поднялся ветер и стал стучать и царапать ветками по крыше машины, словно костлявые пальцы какого-то существа, требующего впустить его. Одна за другой стали появляться звезды, когда небо медленно прояснилось.

Норден сказал:

– Ну, ладно, думаю, теперь пора. Заведи машину и поезжай в сторону автострады.

– А чем тебя не устраивает эта дорога? – спросил Швеб.

– По ней медленно, и она уведет нас в сторону.

– Ну и что, парень? Зато так безопаснее. Копы расставили посты по всем шоссе в округе.

Норден немного помолчал.

– Значит, воспользуемся этой дорогой. Но никаких остановок, Маггер. Понятно? Едем прямо.

Швеб ничего не сказал. Он завел машину и вывел ее на дорогу. Фары он не включил. Сгорбившись над рулем, прищурившись, он направился к линии окутанных тьмой холмов.

Ехать было трудно. Дорогу сильно развезло, и глубокие колеи были залиты водой. В темноте машина кренилась и раскачивалась, словно слепой или пьяный.

Вскоре дорога пошла вверх. На склонах вода стекла, и ветер сделал землю относительно сухой. Езда стала легче. Раздраженный тем, что приходится продвигаться так медленно, Швеб с готовностью воспользовался возможностью, которую давал ровный участок, дал газу и рванул вперед.

Норден резко выпрямился.

– Полегче! – возмутился он.

Швеб хрюкнул, но скорости не снизил. Машина понеслась вниз по склону в густую тьму. Только тогда Швеб нажал на тормоза, но было уже поздно. Внизу вода скопилась в огромные грязные лужи, скользкие как масло. Автомобиль плюхнулся в одну из них и, продолжая по инерции двигаться быстро, пошел юзом по большому полукругу. Одно из задних колес напоролось на острый камень. Послышался громкий хлопок, когда покрышка лопнула. Колеса еще продолжали вертеться, но машина больше не двигалась.

Норден сделал глубокий вдох.

– Видно, судьба, – пробормотал он.

Изрыгая проклятья, Швеб давил на газ и остервенело крутил руль. Грязь вскипала под колесами, но машина не двигалась с места. Через некоторое время Швеб сдался и заглушил мотор.

– Похоже, придется идти пешком, – вызывающе прорычал он.

Норден ничего не ответил. Он с минуту посидел, не шевелясь, затем медленно выбрался из машины. Схватив ранец с деньгами, Швеб последовал его примеру.

Они стояли у въезда в широкую долину. Ночь укутывала ее тяжелым покрывалом.

– Там, внизу, фермерский дом, – сказал Норден. – У них будет машина. Но заруби себе на носу, Маггер, мы не станем ее красть.

– Не станем красть? – нахмурился Швеб. – Но, парень, как же мы…

– Мы возьмем машину – и оставим за нее деньги.

Швеб проглотил протестующий возглас. Да, парень точно размяк, подумал он. И решил, что чем скорее с Норденом произойдет «несчастный случай», чем будет надежнее. Он крепче ухватился за лямку ранца и облизал губы.

– Пошли, – сказал Норден.

Фермерские постройки утопали в густой непроглядной тьме. Огни не горели. Коттедж и амбар маячили во мраке как спящие чудовища. В тишине слышалось стрекотание сверчков, перемежающееся лягушачьим кваканьем.

– Гаража нет. Значит, машина должна быть в амбаре.

Швеб бросил взгляд на коттедж.

– Жрать охота, – пробормотал он.

– Забудь, – посоветовал Норден. – Мы не тронем этих людей. Пошли, – снова приказал он и быстро зашагал к амбару.

Раздвижные двери не были закрыты. Они были чуть приоткрыты посредине, вполне достаточно, чтобы протиснуться внутрь.

Внутри амбара было темно, хоть глаз выколи. Швеб вытащил зажигалку и высек огонь. И резко втянул воздух.

– Разрази меня гром, парень, смотри! – хрипло прошептал он. – Да это ж стратокорабль, ей-богу!

Нордин сощурился в тусклом свете.

– Это не стратокорабль. Я летал на них в контрабандные рейсы и знаю. Посмотри на эти реактивные турбины. Они слишком большие, и их слишком много. Это космическая ракета.

– Но что она здесь делает? – удивился Швеб.

Норден пожал плечами, как будто этот вопрос вызвал у него раздражение. Он повернулся к дверям и закрыл их. Затем прошагал туда, где между двумя столами висела лампочка. Обернув ее носовым платком, включил. Нахмурившись, огляделся вокруг.

– Ни машины, ничего, – тихо заметил Швеб.

– Возможно, они продали машину, – пробормотал Норден, – и ездят в город и обратно на воздушном такси. – Его ищущий взгляд упал на один из двух столов. На нем стояла печатная машинка и рядом – пачка бумаг. Норден взял их.

– Инструкция управления кораблем…

Швеб спросил:

– Думаешь, ты мог бы на нем полететь, парень?

– Возможно… если управление не слишком отличается от страторакеты. Но я не вижу, какая польза будет от этой добычи из банка на Луне. – Глаза Нордена засветились каким-то внутренним светом. Он посмотрел на корабль, затем на пачку инструкций у него в руке, и улыбка разгладила усталые морщины у него на лице.

– Нам надо добыть машину, – проворчал Швеб, потом щелкнул пальцами. – Слушай, а может у них есть машина, но просто она стоит где-то снаружи. Пойду посмотрю.

Норден, казалось, не слышал. Он уже сел за стол и читал инструкции. Они как будто заворожили его.

Когда Норден добрался до последнего листка, тишину нарушил приглушенный звук выстрела. Он резко вскинул глаза от страницы, и осознание окружающей реальности внезапно вернулось к нему. Он положил бумаги на стол и медленно поднялся. Сунул руку под полу куртки, доставая из кобуры автоматический пистолет, и стал наблюдать за дверями вновь ставшим усталым взглядом.

Послышался звук приближающихся шагов. В двери протиснулся Швеб с довольной ухмылкой на толстых губах. Он помахал большим узлом из зеленой в клетку скатерти.

– Гляди, парень, жратва!

Норден даже не взглянул на сверток. Он тихо спросил:

– Что означал тот выстрел, Маггер?

Ухмылка Швеба сникла. Его линялые голубые глаза забегали по сторонам.

– А, просто какой-то старикан. Я зацепил и перевернул стул, и он прибежал на шум.

– Поэтому ты убил его.

– Ну, так там было либо он, либо я.

– У него было оружие?

– Ага, дробовик, – быстро ответил Швеб. – Влепил бы в меня из двух стволов, если б я не выстрелил первым.

– Ты лжешь, Маггер. У него не было ружья. И я же приказал тебе держаться подальше от дома.

– Но, черт, парень, мы же с утра ничего не ели. Посмотри на эту жратву. – Швеб вытянул руку с узлом и с заискивающей ухмылкой шагнул к столу.

– Назад! – Голос Нордена рассек воздух как хлыст. Напрягшиеся на скулах мышцы побелели.

– Я же говорил тебе не подходить к дому. Говорил, что мне надоели твои убийства. Тот старик, которого ты пристрелил, возможно, был моим отцом.

– Черт, парень, я же не знал! Почему ты не сказал, что поэтому и не…

– Теперь ты знаешь, Маггер. И теперь мы квиты. Давай, доставай свою пушку. – Едва услышав предупреждение в глоссе Нордена, Швеб стал отходить назад, освобождая себе место для маневра. Теперь он счел, что места достаточно. Он слегка согнул ноги в коленях, весь напрягся, готовый действовать. Его уверенность происходила из знания о своем превосходстве. Он был уверен, что реакция у него быстрее, чем у Нордена.

Швеб тихо рассмеялся.

– Ты облегчаешь мне задачу, парень. Я собирался разделаться с тобой в свое время, чтоб не делиться добычей, но раз ты желаешь сейчас, что ж, будь по-твоему.

Рука Швеба метнулась под куртку с быстротой молнии, при этом локоть его задел трос, свисающий откуда-то сверху. Послышался свистящий звук, потом глухой тошнотворный стук. Швеб рухнул на землю как забитый молотком гвоздь. Он лежал неподвижно. От его головы мало что осталось.

Норден с пистолетом в руке слегка покачивался, ошеломленно глядя на бездыханное тело. Было что-то нереальное, словно какой-то кошмарный сон, в мгновенной смерти Швеба.

Мало-помалу потрясение покидало Нордена. Он спрятал оружие в кобуру и постоял неподвижно, наклонив голову в сторону коттеджа. Ночь была очень тихой… какое-то время. А потом послышалось тонкое жужжание приближающегося вертолета.

Норден оцепенел, но по-прежнему не двигался. Что-то в этом звуке озадачило его. Он продолжал прислушиваться. Через несколько секунд он понял, что не так. Вертолет был не один, это, по сути, была целая группа. И в их приближении слышалась некая решительность, словно они точно знали, куда летят и что найдут, когда окажутся там.

Норден подумал о старике в коттедже, убитом Швебом. Возможно, он перед смертью успел позвонить в полицию. Норден подумал было пойти в коттедж, но неохотно оставил эту мысль. Времени мало.

Он принялся действовать. Вхватил пачку инструкций со стола, скрутил их в трубочку и сунул во внутренний карман куртки. Поднял с пола украденный Швебом узел с едой, затем быстро зашагал к кораблю. Входной люк был открыт. Норедн запрыгнул внутрь и наглухо задраил люк, повернув колесо герметизации. Второй люк располагался на несколько футов выше первого, и расстояние между ними образовывало переходный шлюз. Норден запечатал и второй люк и двинулся к аппаратной. Там горели лампочки. Он решил, что это закрытие люков автоматически включило их.

Усевшись в кресло пилота, он вытащил листки с инструкцией. Прочитал первые несколько страниц во второй раз, затем изучил приборную панель перед ним. Спустя несколько минут он уже знал, что и как делать. Он нажал ряд кнопок, передвинул рычаг на одно деление в его градуированном слоте, и щелкнул выключателем. Корабль завибрировал и загудел приглушенным гулом.

Норден понимал, что пламя из турбин подожжет амбар, но огонь сослужит хорошую службу тем, что удержит полицию на безопасном расстоянии, когда корабль будет взлетать.

Реактивные турбины прогрелись. Все было готово. Норден вновь взялся за рычаг и передвинул его на четыре деления вниз.

Корабль должен был взлететь легко, постепенно набирая скорость. Но в топливной системе был какой-то дефект – один из тех мелких дефектов, которые непременно бывают в каком-нибудь важном месте – и из-за слишком мощного выброса топлива ракета выстрелила в небо в невероятной скоростью. Сознание Нордена померкло, когда гигантская рука давления схватила его и немилосердно сжала.

Очнулся он в полнейшей тишине. Голова пульсировала болью, и каждый мускул в теле невыносимо болел. Медленно, взмокнув от усилий, он заставил себя выпрямиться в кресле. Взглянув в передний иллюминатор, он увидел, что корабль в космосе.

Норден подвигал рычаг вверх и вниз, но безрезультатно. Также не откликались никакие выключатели и кнопки. Пришлось посмотреть в лицо факту, что корабль удаляется от Земли, совершенно неуправляемый. Назад дороги нет. Он купил себе билет в никуда, причем, в один конец.