Текст книги "Эта ложь убьет тебя"

Автор книги: Челси Питчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Руби скрестила руки на груди.

– Ты меня здесь не бросишь. Я знаю, что не бросишь, потому что ты всегда старалась меня защитить.

Вот так просто надежды Джунипер испарились. Она почувствовала, что снова и снова бегает по кругу, попав в бесконечную спираль и подвергая себя опасности, чтобы спасти Руби. Зачем же еще она здесь? У нее были подозрения насчет этой вечеринки с самого начала, но только после того, как Руби сказала, что пойдет, Джунипер тоже решила пойти. Еще больше подозрений возникло у нее в коридоре, их вызывали меняющиеся портреты, исчезающие из них люди, и все равно – она осталась, потому что Руби попала в ловушку в спальне Паркера.

Снова и снова она выбирала счастье Руби, безопасность Руби, пренебрегая своим собственным счастьем и безопасностью. Теперь, в этот решающий момент, она не могла идти дальше, вглубь дома. Не могла притаиться и ждать, что человек, у которого были все основания ее ненавидеть, все основания ненавидеть их всех, ворвется в дверь с ножом. Ей необходимо бежать, а если Руби хочет остаться, Джунипер не может заставить ее уйти. Она говорила серьезно, когда уверяла Руби, что копы приедут быстро в этот район. Если она поторопится, она за несколько минут успеет добежать до соседнего дома! Она сможет спасти Руби и Гэвина и на этот раз не наделает глупостей.

И не подвергнет себя риску.

– С той минуты, как я тебя встретила, я поняла, что ты волшебная, – сказала она, не глядя в глаза Руби. Она не могла смотреть, потому что тогда она осталась бы. – Я знала, что моя жизнь изменится навсегда, так и случилось. И даже когда я тебя потеряла, даже когда мое сердце разбилось, ты все равно осталась моей подругой. И я люблю тебя.

На ресницах Руби показалась слеза, и Джунипер ее увидела. Даже не глядя в глаза Руби, она ее увидела. Слеза покатилась по щеке Руби, и Джунипер поймала ее пальцами.

– Загадай желание, – сказала она, подбрасывая слезу в воздух.

Потом она открыла дверь. Вышла в коридор, вслед ей неслись только крики Руби. Она слышала стук только собственных шагов по дереву, никто ее не преследовал. Думая только об одном, она вбежала в столовую. Там никого не было, как и в патио за ней. Она спасется. Она нарушит правила, хотя бы раз, а не будет маниакально придерживаться их. Она почти добралась до двери в патио, когда заметила какой-то предмет. Что-то блестело при свете люстры. Это был бокал Гэвина, и вид его осколков невыразимо встревожил ее.

Если за мрачными событиями этой вечеринки стоит Брианна, то когда она подсыпала наркотик в бокал Гэвина? Джунипер помнила, как сидела за столом, ошеломленная видом бассейна, и смотрела на накрытый стол. Бокалы были пустыми. Чистыми. Он могла поклясться в этом, но тогда кто-то должен был положить что-то в бокал Гэвина.

И этот человек уже находился в комнате.

Теперь она чувствовала затылком не просто щекотку. Острые коготки царапали ее кожу, продвигаясь вверх по позвоночнику. Она ощущала на коже чье-то дыхание и резко обернулась, готовая сражаться. Но позади нее никого не было, и только внизу слышались громкие шаги. Мальчики возвращались на второй этаж, и если Паркер видел, что она пытается уйти, он может помешать ей, как помешал Руби.

Паркер… Джунипер застыла, увидев, как мелькнули светлые волосы у подножия лестницы. Паркер оставался у стола, пока остальные клали свои сотовые телефоны на маленький поднос. Паркер разбил бокал и нашел записку в кармане у Гэвина. Затем, когда Руби хотела убежать, Паркер напомнил ей, что опасно садиться в машину. Это было опасно потому, что год назад Шейн Феррик сел в машину и так и не вышел из нее.

А та машина? Она принадлежала Паркеру.

Все ее тело охватил холод, когда она рывком распахнула дверь и выскользнула в патио. Ее платье зацепилось за колючки толстого растения в горшке. На земле лежала красная блестка, такая знакомая, что у нее сжалось сердце. Платье Руби недавно зацепилось за эти же ветки, и Руби следовало быть сейчас здесь, бежать вместе с ней.

Она оглянулась назад. И тут же пожалела об этом, потому что Паркер открывал дверь в патио, а Брет стоял рядом с ним. Руби нигде не было видно. Она не бросилась бежать за подругой, чтобы принять участие в последнем приключении. Джунипер осталась в одиночестве, как все эти долгие годы.

Джунипер держалась ближе к стене дома, подальше от ледяного бассейна. Снег припорошил землю, но она не колебалась. Не замедлила шаги. Она уже почти миновала патио, когда услышала голос Паркера. Он кричал что-то непонятное, Джунипер не могла разобрать слов от страха, или их приглушало расстояние, но одно слово она услышала.

«Веревка».

Она была натянута через патио, всего в двух дюймах над землей. Джунипер не видела ее, пока не зацепилась за нее ногой, а потом полетела на землю. Плечо приняло на себя удар при падении. Она представила себе, какой лилово-черный синяк появится потом на коже. Потом она уже ничего не представляла себе, потому что чья-то рука схватила ее за предплечье и потащила к бассейну. Джунипер лягалась. Джунипер кричала. Джунипер делала все, что могла придумать, чтобы спастись, но, в конце концов, она уже не могла сопротивляться захватчику.

От падения у нее перехватило дыхание.

Он взглянула вверх, и увидела поразительно синие глаза на бледном, как луна, лице. Затем ее тело погрузилось во тьму, и она больше ничего не видела.

19
Жертвенный агнец

Брет всегда действовал быстро. Однажды, когда у его матери загорелся жир на кухне, он в два счета потушил пожар. При первом же намеке на дым четырехлетний Брет бросился в чулан, вытащил огнетушитель и поливал огонь, пока вся кухня не стала белой.

Он был так устроен, что сначала действовал, а потом рассуждал.

Так он всегда думал. Но, глядя на высокую, похожую на привидение девушку, которая тащила Джунипер к бассейну, он прирос к месту. Его мозг кричал, приказывая ему двигаться, действовать, вмешаться, но тело отказывалось его слушать.

Он был бесполезным, как камень.

При этой мысли Брет окинул взглядом окружающее пространство в поисках чего-нибудь тяжелого, как камень. Его взгляд упал на канделябр, выглядевший достаточно тяжелым. K нему вернулась способность дышать, когда он оторвал высокую черную подставку от стола. Канделябр действительно был тяжелым. Он мог свалить человека с ног, если он попадет в нужное место. Рывком открыв дверь в патио, Брет запустил канделябром в темноту.

Металл столкнулся с фарфором. Осколок маски отвалился, стал виден рот. Девушка в белом подняла взгляд. Брет вздрогнул, когда этот красный, бесформенный рот изогнулся в улыбке, и он расправил плечи, готовясь броситься навстречу опасности. Но тут кто-то пронесся мимо него, кто-то с золотистыми волосами, держа в руках стул с высокой спинкой.

– У меня есть вот это, – сказал Паркер.

Брет отступил в сторону. Его сердце глухо стучало в груди. Билось о ребра. Пыталось вырваться на волю. Тем временем по другую сторону от бассейна Джунипер прекратила борьбу. Ее тело обмякло и свесилось с бортика бассейна, а Кукольное личико сунула ее голову в воду.

– Эй, сука! – заорал Паркер, и Кукольное личико замерла. Ее длинные белые рукава плавали на поверхности воды. Она казалась мертвой. Нет, ожившей покойницей, которую похоронили, а она выползла из-под земли, где гнила целый год.

Брет встряхнулся. Они не девочку похоронили год назад. Они похоронили мальчика, и мысль об этом теперь только заставит его раскиснуть. А ему нужно действовать. Раз Паркер взял на себя агрессора, Брет может заняться извлечением Джунипер из бассейна.

Так он подумал. Но после резкого удара канделябра Кукольное личико не собиралась позволить сбить себя с ног стулом. Она бросила один взгляд на Паркера и бросилась бежать к фасаду особняка.

Брет поспешил к Джунипер.

– Давай внесем ее в дом, и я проведу сердечно-легочную реанимацию, – сказал он, подхватив ее на руки, и его голос звучал на удивление уверенно.

– Ты умеешь ее делать?

– Научился в лагере, помнишь? – Одно чудесное лето Брет учился на стажера-спасателя, пока его отец не решил, что это несерьезно для мальчика из семьи Кармайкл. После этого он летом занимался уничтожением людей, а не их спасением.

Но не сегодня.

Он отнес Джунипер в дом. Положив ее на пол в столовой, подальше от разбитого бокала Гэвина, он постарался максимально использовать полученные навыки. Толчок. Толчок. Толчок. Вдуть воздух в рот. Джунипер еще никогда не казалось такой холодной. Вода капала с кончиков ее пальцев, с век, с волос. Брета била дрожь, когда он нажимал на ее диафрагму, этот холод проникал в него, пробирая до костей.

– Давай, давай – бормотал он, прижимая свои губы к ее рту. – Давай.

– Она не…? – начал было Паркер, но Брет его не слушал. Он не останавливался. Он ни за что бы не остановился. Он так устал брать у вселенной; ему хотелось отдать что-нибудь обратно.

Он прижимался к Джунипер, отдавая ей свое дыхание. Отдавая все, что у него было. С ее губ слетел какой-то звук, будто скрипнули петли, а потом она закашлялась.

– Ты в порядке, – сказал он, убирая с ее лица волосы. – Я отнесу тебя в гостиную. Тебе будет лучше на диване. – Это была ложь. Она не почувствует себя лучше, пока они не отвезут ее в больницу. Но раз один выход загорожен шкафом, а девочка-привидение караулит второй выход, лучше всего им устроить Джунипер со всем возможным комфортом. Гэвина тоже. И Руби, если что-то случилось с ней в их отсутствие. Казалось странным, что она не попыталась убежать вместе с Джунипер. Когда они вошли в коридор, Брет повернулся к Паркеру.

– Почему бы тебе не пойти вперед? Проверь, все ли в порядке с остальными.

Паркер кивнул и потрусил вперед. Добравшись до дверей в гостиную, он распахнул их и заглянул внутрь. Но дальше не пошел. Вместо этого он резко обернулся, лицо у него было таким бледным, какого Брет никогда у него не видел, и прошептал:

– Ее нет.

– Кого нет?

Но, конечно, ответ был очевиден. Только один человек мог заставить Паркера так побледнеть. Только один человек мог заставить его броситься навстречу опасности через несколько мгновений после того, как Джунипер бросили в бассейн.

– Руби не забрали, – сказал Брет, входя в гостиную и втолкнув туда Паркера. – Я видел Кукольное личико до того, как мы поднялись наверх, помнишь? Она стояла в патио и ждала Джунипер со своей веревкой. Руби, наверное, пошла искать свой телефон.

Губы Джунипер приоткрылись, и она выдавила слово:

– Кабинет.

– Кабинет? – переспросил Брет, толчком закрывая за собой дверь. Блокируя коридор и опасность. – Именно туда пошла Руби?

Джунипер снова открыла рот, но вылетевшее оттуда слово звучало неправильно. Голос был совсем не ее. Когда она произнесла «ушла», он прозвучал так, будто кто-то заполз в ее тело и завладел им. Голос был хриплый, почти неземной.

И он принадлежал мужчине.

– Она ушла, – повторил тот же голос, и Брет понял, что это сказала вовсе не Джунипер. Это произнес мальчик с бледной кожей и темными, блестящими волосами. С блестящими глазами. Гэвин сидел, выпрямившись, на диване, сжимая в руке белый, смятый комок. – Ее не было, когда я…

– Как давно ты очнулся? – спросил Паркер, с гневом набрасываясь на него.

Гэвин с трудом встал. Когда он увидел Джунипер с промокшими волосами и синяками на коже, у него отвисла челюсть.

– Что с тобой случилось? Это сделал Паркер?

– Нет… – Джунипер от боли свернулась в клубок, когда Брет положил ее на диван. Тем временем Паркер сверкал глазами, поворачивая голову то к Джунипер, то к Гэвину. – Пусть мне лучше кто-нибудь скажет, черт возьми, что здесь происходит…

– А не то – что? – огрызнулся Гэвин, расправляя измятый жилет. Он отдал свой пиджак Джунипер еще в начале вечеринки, а теперь его мягкая шляпа тоже пропала. – Ты нас вырубишь при помощи хлороформа?

Паркер вытаращил на него глаза.

– Дурак, что ты болтаешь? Наверное, Кукольное личико скормила тебе хорошую дозу.

– Когда я проснулся, тут показывали фильм, – сказал Гэвин и, пошатываясь, двинулся к телевизору. – Не знаю, кто его включил, но зато знаю одно: этот фильм мне знаком.

Гэвин взял пульт и нажал на воспроизведение. Джунипер ахнула, ее руки взлетели ко рту. Пальцы Брета сжались в кулаки. Этот фильм был и правда знакомым. Конечно, для этого была причина.

Его снимали в особняке.

– Крупный план наших героев, – произнес Гэвин, будто пересказывал сцену. – Они только что вошли в столовую и готовы начать вечеринку. Но пока четверо из них уходят на кухню, чтобы сдать свою электронику, один остается на месте.

И один из них остался. Паркер сидел, как король на троне, наблюдая, как остальные сдают свои сотовые телефоны кукле-младенцу. Они отсутствовали меньше минуты. Правда, казалось, можно успеть только глазом моргнуть, но больше времени и не потребовалось, чтобы вонзить нож в спину.

Теперь Брет смотрел, со стремительно бьющимся сердцем и пересохшим ртом, как Король Паркер полез в карман и достал пузырек с глазными каплями. Но бутылочка была прикрытием, не так ли? Небольшим защитным маневром на тот случай, если его поймают на месте преступления. Умно, если подумать. Может, даже блестяще.

Паркер сжал пузырек и накапал жидкости на ладонь. За несколько секунд он смазал ею ободок бокала Гэвина. Но это было еще не все. Он должен был убедиться, что средство подействует, и поэтому после того, как Гэвин сделал глубокий вдох и рухнул на пол, Паркер кинулся к нему.

– Нет, – прошептал Брет. У него дрожали руки, и казалось несправедливым, что он горит, когда Джунипер замерзает.

Гляда на нее сверху, он увидел, что она взяла ручку и блокнот с ближайшего столика у дивана и пишет на маленьком листке бумаги слова «Кукольное личико». Но ему было все равно. Видит бог, эти слова даже не проникли в его сознание. Потому что Паркер на экране зажал рукой рот Гэвина, потихоньку одурманивая его, а Брет в это время смотрел, ничего не подозревая. Доверяя ему. Теперь оживший Гэвин в комнате шагнул вперед, закрыв собой экран.

– Этот фильм шел, когда я очнулся. Руби ушла. А это лежало на телевизоре. – Он разжал пальцы и показал карточку. Карточку персонажа, на лицевой стороне которой было написано имя «Паркер Эддисон».

– «Мое имя Живой факел, – прочел он. – Я тайно влюблен в Исчезновение. Мое оружие – веревка, потому что тогда люди не смогут убежать от меня. Моя самая большая тайна – это…» – Он отскочил назад, так как Паркер прыгнул к нему. Брет встал между ними и сказал: – Читай дальше.

Гэвин так и сделал. С большой помпой, несмотря на то что он недавно пришел в себя, он произнес:

– «Я пожертвую каждым из вас, чтобы вернуть ее обратно».

– Нет, – простонал Брет, сердце его раскололось. – Не может быть, чтобы он сотрудничал с…

Гэвин перебил его.

– Леди и джентльмены, – громко произнес он, отвесив глубокий поклон Паркеру. – Позвольте вам представить… Инспектора манежа!

20
Закон о патриотизме[5]5
  Федеральный закон, принятый в США в октябре 2001 года, который дает правительству и полиции широкие полномочия по надзору за гражданами. Отменен в 2015 году.


[Закрыть]

Паркер уронил голову на руки и три раза судорожно глотнул воздух. Он не мог поверить, что делает это. Но у него не было другого выхода. Его сообщница толкнула его под автобус, и каждый раз, когда он закрывал глаза, он видел, как Джунипер падает на камни. Видел, как она погружается в воду, беспорядочно размахивая руками. Видел синяк на ее плече.

– Все должно было быть не так, – сказал он, поднимая голову. Сидящая на диване Джунипер смотрела на него. Гэвин стоял возле развлекательного центра. А Брет между ними смотрел на Паркера с незнакомым Паркеру холодным выражением лица. Слава богу, что здесь нет Руби и она этого не видит. Паркеру отчаянно хотелось отправиться ее искать, но сначала он должен убедить остальных сохранить его тайну.

Как бы ему ни было неприятно это признать, он нуждался в их помощи.

– Три месяца назад я получил электронное письмо от этой девочки, – начал он дрожащим голосом. – Ее звали Эбби Хендерсон, и она работала интерном в Центре психиатрии в Фоллен Оукс, – между прочим, это место реально существует. Я проверил. Я все проверил перед тем, как согласился с ней работать. Я следил за ее страницами в «Фейсбуке» и в «ЛинкедИне».

Сидящая на диване Джунипер фыркнула. Что-то нацарапав в своем маленьком блокноте, она показала написанное: «Следил. Ты, наконец, признаешь это».

Паркер нахмурился, но не парировал удар. Этого она и хотела: сделать из него «плохого парня», чтобы самой предстать героиней. Но Джунипер Торрес не была героиней этого сценария, и Гэвин не был его героем. И Брет тоже. Герой стоял перед ними и горячо умолял о помощи.

Паркер втянул воздух.

– Эбби работала с новой пациенткой, с девушкой, потерявшей брата-близнеца в трагической автомобильной аварии.

У Гэвина вырвался сдавленный звук, то ли ахнув, то ли задохнувшись, но Паркер поспешно продолжил, пока Гэвин не успел переключить внимание на себя.

– Эбби была всего лишь интерном, но ей не нравилось, как небрежно психиатр относится к заболеванию этой пациентки. Брианна страдала манией, она была убеждена, что ее брата убили. Ну, я знал, что это не так, но, хотите – верьте, хотите – нет, я ей сочувствовал. Конечно, она внушала некоторый страх, но ее брат был псих…

– Брианна не внушала никакого страха, – резко возразил Гэвин, дыхание вырывалось из его груди быстрыми, резкими толчками. – Я брал у нее интервью для газеты в прошлом году. Она самостоятельно устраивала школьный сбор одежды и пожертвовала кучу нарядов своей матери, хотя это явно было для нее тяжело.

– Прекрасно, она была святой, – махнул рукой Паркер. Что бы ни думали Гэвин и Джунипер, ему очень важно удержать на своей стороне Брета, от этого зависит, выживет ли он сегодня ночью. Паркер заглянул в его светло-карие глаза и продолжал:

– Когда Эбби пришла ко мне со своей идеей, я искренне счел, что это самый безопасный выход.

– Утопить Джунипер – это самый безопасный выход? – возмутился Гэвин, делая шаг вперед. – Накачать меня наркотиком…

– Я вам говорю, все должно было быть не так, – поднял руки Паркер. – Мы собирались устроить розыгрыши. Создать иллюзии. Используя мои деньги и креативность Эбби, мы собирались воссоздать ночь гибели Шейна Феррика и заставить Брианну пережить катарсис, в котором она нуждалась. Сначала ты вырубишься, а она напишет на тебе слова. Потом она толкнет Джунипер в бассейн. Всего один раз толкнет! – Он повернулся к Джунипер, впервые в жизни ища у нее поддержки. И он действительно чувствовал себя виноватым; поэтому сейчас и сознавался во всем. Он хороший парень, это Брианна злая, она манипулировала им, чтобы заставить помогать ей, а потом свалить вину на него.

– Почему ты не обратился к копам? – спросил Гэвин. – Как я слышал, отец Брианны перевел ее на домашнее обучение после той катастрофы. Если бы ты сообщил полицейским, что она планирует устроить нам пытку, они могли бы поехать к ней домой…

– Это бы ничего не дало, – воскликнул Паркер треснувшим голосом. – Ночью в тот день, когда Брианна призналась в своих темных фантазиях, кто-то проник в офис психиатра и уничтожил историю ее болезни. Все электронные записи и бумажную копию. Все. У Эбби не осталось доказательств, и если бы она обратилась к копам, Брианна солгала бы. Солгала бы, а потом… – В этом месте рассказа Паркера он услышал нечто, напоминающее икоту. Тихий звук в чьем-то горле, сжатом судорогой, потом еще один. Он обернулся и увидел, что Джунипер согнулась пополам и ловит ртом воздух.

«Наконец-то ее проняло», – подумал он, бросаясь к ней. Наверное, в такой момент будет здорово, если он встанет перед ней на колени? Обнимет ее рукой за плечи? Да, подумал Паркер, приближаясь к дивану, он вытрет слезы Джунипер, и все они поймут, что он о них заботится.

Но Джунипер не плакала. Она смеялась, насколько позволяли ей легкие, которые только что пострадали от воды. Она написала в своем блокноте и подняла вверх написанное: «Эбби не существует. Брианна тебя разыграла».

– Я проверил ее по компьютеру, – повторил Паркер, мгновенно переходя к обороне, но теперь качал головой Гэвин.

– Тот факт, что она существует, не означает, что именно она с тобой контактировала. Брианна могла использовать фальшивый электронный адрес, якобы принадлежащий Центру психиатрии. Может, Эбби действительно работала с ней, но все вот это? – Он показал на слова на своей коже, на воду, капающую с волос Джунипер. – Ни один профессионал не согласится на такое. Тебя разыграли.

Паркер медленно выдохнул воздух, у него стало горячо в груди. Он отказывался верить, что его перехитрили. Но Брианна уже оставила его в дураках, пообещала, что только толкнет Джунипер в бассейн, а после чуть не утопила ее до смерти. Он до сих пор помнил глухой звук удара, когда ее тело упало на дорожку. И еще он помнил слова, которые отправила ему Эбби на почту в ту ночь: «Никто не пострадает, – пообещала она. – Они только испугаются и сознаются в том, что сделали. Ты спасешь им жизнь».

Теперь он потер глаза и сказал:

– Я думал, Брианна собирается убить вас…

– Она до сих пор собирается убить нас, – пробормотал Брет. – Наверху, в моей спальне, она предложила…

– С нами все будет хорошо, – резко перебил Паркер, пока Брет не успел произнести ничего уличающего его… – Пока я руковожу этим спектаклем…

Его прервали звуки карандаша, царапающего бумагу.

Он медленно обернулся и увидел, что Джунипер показывает им еще одну записку. «Ты не Инспектор манежа. Ты козел отпущения. Инспектора манежа не существует».

Паркер стиснул зубы. Он возглавляет это шоу. Он! Эбби пообещала, и даже если «Эбби» действительно была Брианна, он удержит вожжи этого цирка в своих руках. Он завоюет звание Инспектора манежа, и он укротит этого льва.

– Ты права, – признал он, опуская голову. – Она воспользовалась моим страхом. Я не хотел, чтобы она навредила Руби, и я не хотел, чтобы она навредила Брету, поэтому я согласился помочь…

– Она тебе что-то предложила, – перебила его Джунипер. Несмотря на боль, она произнесла эти слова, а не написала их. Из Паркера словно выпустили воздух. На одно мгновение он взял в свои руки кнут, а Джунипер выхватила его у него.

– Она предложила пощадить ваши жизни. Вот и все!

– Ты лжешь, – возразил Гэвин. – Твой кадык дрожит, когда ты лжешь. Он тебя выдает. Нас всех что-нибудь выдает. Кроме Руби, возможно. Я ее не могу разгадать.

Брет втянул воздух.

– Руби, – повторил он, и Паркер поднял глаза.

– Что? – Он осторожно шагнул вперед, так охотник подкрадывается к оленю. – Ты считаешь, что нам нужно пойти и поискать ее?

Брет покачал головой.

– Она предложила тебе Руби.

– Нет, это неправда.

Брет кивнул головой, в его глазах загорелся странный огонек.

– Брианна хотела получить ответы. Ты хотел вернуть Руби. Поэтому вы заключили сделку, да? Ты нас напугаешь до полусмерти, и мы признаемся в том, что сделали в прошлом году. Мы признаемся, но ты ничего ей не скажешь.

Джунипер вскинула голову, услышав это. Гэвин тоже. А Брет продолжал говорить, выбалтывая секреты, которые не имел права разглашать.

– Правда должна была открыться. Большая ее часть открылась, и что потом? Ты валишь с ног Брианну, и она делает вид, что падает? А Руби всю оставшуюся жизнь будет думать, будто ты единственный, кто ее сможет защитить от опасности? Господи, Паркер, это блестящая идея.

– Лучше сказать – подлая. – Гэвин покачал головой. – Ты действуешь так, будто люди существуют для твоего удовольствия. Руби – твоя сексуальная игрушка, а Брет – твой бездумный приспешник, который расшвыривает людей, хотя они ни в чем не виноваты…

– Эй! – Брет шагнул к нему, сжав зубы. Паркер улыбнулся. Он быстро скрыл улыбку, но с нетерпением ждал, что сейчас Брет одним ударом швырнет Гэвина через всю комнату. Гэвин не был тщедушным, но Брет обладал силой стихии и, приложив должное усилие, мог впечатать Гэвина в стену.

Бум.

– В тот день, – заговорил Брет на удивление мягким голосом, – когда мы поехали кататься…

Гэвин фыркнул, и Паркер прищурил глаза. Они собираются это обсуждать сейчас? Разве у них нет более срочных дел?

Очевидно, нет. Гэвин расправил плечи и стал почти такого же роста, как Брет.

– Мы не поехали кататься. Ты бросил меня в багажник машины Паркера. Ты меня там запер на много часов. Парень, раньше я не страдал клаустрофобией, но сейчас? – Он жестом обвел просторную гостиную. – Эти стены смыкаются вокруг меня.

Джунипер пристально посмотрела на Брета и произнесла одними губами.

– Не может быть.

Брет с трудом сглотнул. Открыл рот, будто хотел оправдаться, потом снова повернулся к Гэвину.

– Ты написал ту статью о моей семье. «Крах семьи Кармайкл». Ты опубликовал это в школьной газете, а потом стоял рядом, пока все здорово веселились на мой счет. Ты считал, что это смешно? «О, посмотрите, отец Брета не может выиграть бой. О, посмотрите, его мать увезли…»

– Я тебе уже сказал, это не я написал, – сказал Гэвин, сжимая кулаки. Кажется, он даже вонзил ногти в ладони. – Ты знаешь, что я бы этого не сделал. Ты меня знаешь.

Паркер встал между ними, подняв руки. Меньше всего ему сейчас нужно было это притворно-жеманное напоминание о том, что эти парни прежде дружили. Да, он об этом знал. Особняк Паркера стоял на возвышенности над Фоллен Оукс, и сверху он мог видеть окрестности до самого леса. Он помнил то лето, когда Гэвин и Брет бегали тайком в лес кормить пару тощих птенцов. А когда эти птицы достаточно окрепли, чтобы летать, мальчики устроили безумную церемонию, во время которой Гэвин бренчал на крохотной гитаре, а Брет кружился вокруг гнезда.

Было трудно смотреть на это.

Потом мать Брета уехала, и смешливый кудрявый мальчишка изменился. Он стал мрачным. Он стал агрессивным. Гэвин не знал, как ему помочь, а Паркер знал. Он вмешался, предложил Брету дать то, что тот потерял. Роскошную спальню, которая стала его собственной. Обеды с любящей, заботливой семьей. Родители Паркера преисполнились восхищения его поступком, но у них больше не могло быть детей после него, и он знал, что это разбило им сердце. Они хотели иметь большую семью. И вот он привел в их дом еще одного мальчика, чтобы они его любили.

Все были счастливы.

Кроме Гэвина. Ему не нравилось то, как меняется Брет, и ко второму классу старшей школы он уже писал статьи об «опасностях увлечения боксом». О риске для здоровья. Об эмоциональных потерях. Паркер этого не понимал. Брет был талантливым бойцом, и, сделав карьеру в боксе, он бы смог жить такой обеспеченной жизнью, какой ему не могли дать родители. Он бы поступил в колледж. Построил для себя жизнь, а если это задевает чувства Гэвина, ну…

Паркер хотел вывести его из этого уравнения.

Поэтому, да, он напечатал статью о семье Брета и подписал ее именем Гэвина. Пробрался в комнату редакции после того, как все ушли. Провернул маленький подлог. Статья была не такой уж унизительной. Большую часть того, что он написал, все уже знали. Но Брета потрясло то, что он увидел тайны своей семьи, выложенные на первой странице, и он так и не смог пережить это предательство.

Ни тогда, ни сейчас.

– Послушай меня, – умолял Гэвин, заглядывая в глаза Брета. – Я не писал ту статью. Я весь первый год провел, делая снимки для газеты, только для того, чтобы мистер Келлер рассмотрел мою кандидатуру в качестве журналиста.

– И что? Ты любишь делать снимки, – произнес Паркер, махнув рукой.

– Нет. Не люблю. Просто люди думают, что я это люблю. Представить себе не могу почему.

– О, не смей. – Паркер фыркнул, вращая глазами. – Не смей выдумывать…

– Зачем мне было это делать? Чтобы ты мог назвать меня расистом и я буквально упал замертво от иронии? Нет, спасибо. Я лучше рискну с Брианной. – Гэвин покачал головой и опять повернулся к Брету. – Меня чуть не вышибли из газеты из-за этой статьи. Но знаешь что? Это пустяки по сравнению с тем, что ты со мной сделал.

Брет упорно смотрел на свои туфли. Его щеки горели, а голос был мягким как пух, когда он ответил.

– Ты – единственный, кто мог ее написать. Никто больше не знал, куда увезли мою мать…

– Кто-то знал, – возразил Гэвин, обводя взглядом комнату. – Тот же человек, который заманил тебя в этот дом, чтобы получить Руби…

Услышав имя Руби, Джунипер ахнула. Честно говоря, Паркеру начала надоедать эта театральная постановка. Но когда он вслед за ней посмотрел на развлекательный центр, то понял, что иногда театральные приемы уместны. Изображение на экране изменилось. Или, вернее, комната изменилась. И теперь он смотрел на темное помещение, где стоял единственный стул. Зрачки Паркера расширились, он уставился на девочку, сидящую на стуле. На любовь всей его жизни. На девочку, с которой он потерял девственность.

На Руби Валентайн, связанную веревками.

В тот момент, когда его пальцы прикоснулись к экрану, белое расплывчатое пятно возникло перед Руби, заслонив ее. Белые волосы, белое платье. Белое лицо в той расколотой маске, которая оставляла открытым ее рот. Брианна Феррик усмехнулась, приближаясь, пока ее улыбка не заняла весь экран.

– Привет, дорогуши. Мы готовы сознаться?

Минута ушла на то, чтобы понять, что она ждет от них ответа. Но если они могут ее видеть, то и она, наверное, их видит. Паркер знал, что она расставила камеры в основных комнатах дома – он сам дал ей деньги на это. Он заплатил за обстановку и за решетки на окнах. Для этого он запустил руку в свой трастовый фонд! Сейчас, глядя на экран, он нехотя кивнул. Гэвин и Джунипер тоже кивнули. Брет только сглотнул, глядя не на экран, а на Паркера.

Губы Брианны изогнулись в улыбке.

– Трое из четырех – это неплохо. Но не волнуйся, мой маленький Железный живот, потом я приду за тобой.

– Оставь его в покое, – резко бросил Паркер, ему не понравилось, как она разговаривает с его другом. Может быть, он все еще чувствовал потребность защищать его, хотя они и отдалились друг от друга. Или, может быть, он понимал, что если Брианна готова мучить Брета, то она готова мучить и Руби тоже.

Руби трогать не полагалось.

– Я тебе расскажу то, что ты хочешь знать, – сказал Паркер. Теперь он увидел маленький красный огонек, мигающий над телевизором, и говорил прямо в камеру. – Я был там в течение всей вечеринки.

– О, я бы очень хотела выслушать твой вариант событий, – ответила Брианна, опускаясь на колени рядом с Руби, – но, к сожалению, эта история начинается не с тебя.

– Я пришел на вечеринку рано! Я даже вложил маркер в руку Гэвина. Я полностью отвечаю за это. – Паркер поднял вверх руки ладонями вперед, сдаваясь, и почувствовал, как изменилась атмосфера в комнате. Взгляд Гэвина переместился на него. Взгляд Джунипер тоже. Они оба думали, что он падает грудью на меч, чтобы их защитить. Но история Дамокла давно была знакома Паркеру, и в тот момент он точно знал, где висит меч.

Он не позволит ему упасть.

– Я приехал на вечеринку около девяти часов. Я был один, и я хотел поговорить с Гэвином до того…