Текст книги "Соблазнительная капитуляция (ЛП)"

Автор книги: Челси М. Кэмерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Любовь заставила меня задуматься о том, чтобы потерять работу ради небольшого секса за рабочим столом. Любовь сделала меня идиоткой.

Глава 24

– Итак, отец сказал, что ты, кажется, очень хорошо ладишь со своим ассистентом, – сказала моя мать в то воскресенье вечером за ужином. Я поперхнулась вином и выплюнула его на белую скатерть. Я закашлялась и схватила стакан с водой, чтобы прочистить горло.

– Ты в порядке, Рори? – Оба моих родителя обеспокоенно посмотрели на меня, когда мои глаза наполнились слезами, и я попыталась нормально дышать.

– Хорошо, – прохрипела я. – Просто не туда попало. Что ты сказала? – Может быть, я неправильно ее расслышала?

– Твой отец говорил, что ты, кажется, очень хорошо ладишь со своим новым помощником. Мне интересно встретиться с ним в следующем месяце на балу для сотрудников. – Черт. Я совершенно забыла про бал.

Большинство компаний устраивали ежегодную вечеринку, чтобы вознаградить сотрудников, и папа всегда устраивал бал. Тематические вечеринки с вечерними нарядами, и он арендовал шикарное место, и это было замечательное время, и я с нетерпением ждала их весь год. Но, конечно, любовь выбросила это из головы.

– Точно, бал. Какая тема в этом году? – Я ни за что на свете не смогла бы вспомнить. Любовь занимала слишком много места в моем мозгу.

– В этом году все черно-белое. Очень стильно, шикарно. Я подумываю о том, чтобы изготовить эти гигантские шахматные фигуры и выложить пол черно-белой плиткой. Что думаешь? – Мама была выдающимся организатором вечеринок. Серьезно, мои дни рождения были такими сказочными, что им место было в одном из тех телевизионных шоу про вечеринки. Аренда слона или целого тематического парка была для нас нормой.

– Звучит заманчиво.

– Знаешь, я слышала от Герольдов, что к тому времени Фин вернется. Уверена, он с удовольствием составил бы тебе компанию, – сказала мама, бросив на папу взгляд. Тонко. Почему она просто не пригласила его, не сказав мне, а потом не сунула бы его? Или, еще лучше, положила его в коробку с бантиком, а потом раскатала и заставила выскочить из нее?

– Ева, думаю, этот корабль отплыл, – сказал папа, приходя мне на помощь. Как раз вовремя.

– Уверена? Вы бы так красиво смотрелись вместе. Черный и белый. – Да. Как будто мы были парой ламп.

– Мама. Этого не случится. На самом деле, я почти уверена, что он влюблен в Марисоль. Они общаются, пока он в отъезде. – Я не была уверена, стоит ли мне делиться этим с ними, но хотела, чтобы мама прекратила это. Даже если бы я не была влюблена в Луку, я никогда не собиралась влюбляться в Фина. Этого просто не должно было случиться.

Моя мать практически надулась, но затем скрыла это за улыбкой.

– Что ж, я буду надеяться, что он передумает. – Лука думал, что я упрямая. Что ж, в данном случае яблоко от яблони недалеко упало.

Папа только покачал головой. Он знал, как вести себя после стольких лет брака. У меня был момент блаженства, когда я представила себя на месте моей матери, а Луку – на месте отца. Это навело меня на мысль о том, что мы занимаемся сексом, что привело меня к мысли о том, что мои родители занимаются сексом, а затем я просто отбросила эту мысль.

Я убралась оттуда, как только смогла, и взяла такси до Луки.

– Милый, я дома, – сказала я, входя. Он оставил дверь незапертой. Я пробыла здесь достаточно долго, чтобы мне показалось глупым не иметь ключа, но не хотела его просить. Он все еще был таким скрытным в отношении остальных комнат. Я все еще не видела их, и однажды я проверила двери, когда он был в душе, и обнаружила, что они заперты. Что бы у него там ни было (пожалуйста, Боже, пусть это будут не тела), он хотел сохранить это в тайне, даже от меня.

Любовь заставляет вас перестать подвергать сомнению вещи из страха вызвать напряжение или испортить прекрасные моменты.

– Привет, дорогая, как прошел ужин? – сказал он, обнимая меня за талию. Я положила руки ему на плечи и накрутила его волосы на пальцы.

– Все было прекрасно, за исключением того, что я совершенно забыла о корпоративном бале в следующем месяце, и моя мама хочет, чтобы моей парой был Фин.

– Кажется, я слышал о нем раз или два. Это так важно?

– Ты понятия не имеешь. Это очень важно. Тема этого года – черно-белый, так что тебе лучше выбрать что-нибудь необычное в одном из этих цветов. – Я не рылась в его шкафу, но он всегда был так безупречно одет, что я была почти уверена, что у него найдется что-нибудь под рукой.

– Звучит модно. Что ты собираешься надеть?

– Что бы Слоан мне ни сшила, – сказала я с улыбкой. Она сшила мне три последних бальных платья, и каждое из них было эффектнее предыдущего. Она расстроиться из-за выбора цвета, но я знала, что она компенсирует это, создав что-нибудь невероятное.

– Счастливица. Итак, рискну сказать, что мне не разрешается пригласить тебя на свидание, верно?

Я думала об этом, но это казалось верным путем к катастрофе.

– Лука.

– Я знаю, знаю. Но, по крайней мере, оставь мне танец. Или несколько. Я могу потанцевать со своим боссом, не так ли?

– Да, ты можешь потанцевать со мной. – Он начал раскачиваться взад-вперед и напевать. – Мы сейчас тренируемся?

– Почему бы и нет? Я умею танцевать вальс.

Я закатила глаза, когда он переместил руки в позу вальса, положив одну мне на талию, а другую сжав в моей ладони.

– Конечно ты умеешь.

Он закружил меня в вальсе по кухне, напевая незнакомую мне мелодию, которую, я была почти уверена, он сочинил на месте. Потому что он был из тех парней, которые могли придумать мелодию для вальса. Потому что он был идеальным мужчиной.

– Ну разве ты не мистер Плавный?

– Да, меня так называют. – Он подхватил меня под мышку, а потом мы нагнулись, и он поцеловал меня.

– Моя мама научила меня танцевать вальс. Она сказала, что мужчина всегда должен знать, как танцевать вальс с женщиной. – Он отпустил меня, и мы продолжили раскачиваться.

– Похоже, она умная женщина.

– Была, – сказал он, и я подумала, что он собирается рассказать о ней больше, но нет. Он развернул меня и притянул обратно, а затем поцеловал так, что я забыла о вальсе. Ну, по крайней мере, вальсируя вертикально. Мы могли бы станцевать отличный горизонтальный танец.

***

– Итак, у меня есть кое-что еще для тебя, – сказал он, потянувшись к своей тумбочке.

– Лучше бы это был не твой пенис. Потому что у меня уже был этот подарок.

– Нет, это. – Он поднял ключ, и он блеснул на свету. – Я приготовил для тебя запасной ключ. – Я взяла его и повертела в руке. Я была в восторге от ключа, потому что казалось, что он прочитал мои мысли, но хотела знать, откроет ли он все двери, а не только входную.

– Он открывает все двери в твоей квартире? – Его глаза сузились на долю секунды.

– Я говорил тебе, Солнышко. Есть некоторые двери, которые нужно держать закрытыми. Я люблю тебя… но есть вещи, которыми я не могу поделиться с тобой. Я хотел бы, но не могу. Когда-нибудь, может быть, я смогу сказать тебе, но прямо сейчас эти двери закрыты, и они такими и останутся. – Его голос был почти резким, и я натянула одеяло на себя. Он держал эти закрытые двери, между нами, и мне это не нравилось.

– Я бы хотела, чтобы ты объяснил это так, чтобы я смогла понять. Но если ты говоришь, что тебе нужно это сделать, значит, так нужно. Я бы хотела, чтобы я могла что-то сделать, чтобы изменить это, но на самом деле это зависит только от тебя. – Я старалась, чтобы это не прозвучало дерзко и горько, но потерпела неудачу по обоим пунктам. – Прости, я не пытаюсь быть высокомерной по этому поводу, серьезно. Ты можешь понять, к чему я клоню? – Он стянул простыню обратно и притянул меня так, что я оказалась под ним.

– Да. Поверь мне, я понимаю. Если бы я мог что-то сделать, Солнышко. О, ты не знаешь, что бы я сделал, чтобы это исправить.

Чем больше он говорил, тем больше я запутывалась.

– Просто скажи мне, что это не комната, полная трупов. Или что-то жуткое. Или усыпальница какой-нибудь другой девушки. Или что-то еще незаконное, или жуткое, или отвратительное.

– Это не что-то из вышеперечисленного, обещаю. Это просто то, чем я не могу поделиться. Хорошо? – Я вздохнула.

– Хорошо. – На данный момент. Пока что со мной все было в порядке. Сам факт того, что у меня был ключ, уже кое-что значил. Теперь мне придется сделать такой же для него.

– Большой шаг, ты дал мне ключ, – сказала я, дергая его за волосы. – Значит ли это, что я получу ящик?

– Солнышко, ты уже заняла половину моего туалетного столика и большую часть ванной. Ты можешь занимать все пространство, какое захочешь. – Он был прав. Я вроде как начала брать верх. – Но я не возражаю. Мне нравится перекладывать твой шампунь, чтобы найти свой, или случайно тянуться за зубной щеткой и брать твою вместо моей.

– А как насчет моих тампонов? Тебе они нравятся?

– Мне нравятся твои тампоны.

– Хорошо.

– Круто.

На следующее утро он позволил мне воспользоваться моим новым ключом, чтобы запереть дверь, когда я уходила, и я немного взволновалась, надев его на брелок для ключей.

Во время ланча я сбегала к слесарю и заказала один для него, поскольку единственные запасные ключи, которые у меня были, были у Слоан. Возможно, она была великолепна в приготовлении фланелей и нижнего белья, но у нее ужасно не получалось не потерять свой ключ.

Когда я вернулась, я увидела, что папа разговаривает с Лукой, и сразу запаниковала. Папа стоял спиной ко мне, а Лука лицом ко мне, поэтому он увидел панику на моем лице и очень незаметно покачал головой взад-вперед.

Что это значило? Означало ли это, что все в порядке? Означало ли это, что я должна запаниковать? ЧТО ОЗНАЧАЛ ЭТОТ СИГНАЛ? Мы еще не выработали наши сигналы.

Мне пришлось пройти мимо папы, чтобы попасть в свой офис, поэтому я сделала это так, чтобы он увидел меня краем глаза.

– О, Рори. Только вернулась с обеда? – Я изобразила улыбку и подошла к ним.

– Да, что означает, что теперь очередь мистера Блейна. – Папа и Лука обменялись взглядами, которые я не смогла расшифровать, а затем Лука извинился и отправился на обед.

– Что это было? Ты пытаешься украсть моего ассистента? – Я пошутила, пытаясь смягчить ситуацию.

– О, нет. Он весь твой, – сказал он, и мне показалось, что в этом был двойной смысл, но, вероятно, только для меня. – Нет, просто зашел посмотреть, как у него идут дела. Он умный молодой человек. – Мне показалось, или папа действительно вел себя странно?

– О, ну, он труженик и никогда не жалуется. – Я мямлила, и мне нужно было выбираться оттуда. Он, казалось, почувствовал это, когда прочистил горло и огляделся.

– Ну, мне нужно возвращаться к работе, но увидимся позже?

– Конечно. – Сегодня днем у нас была еще одна встреча, и я уже не ждала ее с нетерпением. Луке пришлось бы сидеть рядом со мной, и нам пришлось бы держать руки при себе. Большую часть времени я говорила ему не ходить со мной только потому, что это было слишком большим искушением, но в этот раз мне не повезло, потому что было так много всего, что мне нужно было помнить, что мне нужен еще один набор заметок в дополнение к моим, и он делал действительно хорошие заметки, когда не пытался засунуть руку мне под юбку. Или, может быть, он мог сделать и то, и другое. Я чертовски уверена, что смог бы.

Я написала Луке, как только вернулась в свой офис.

Что это было?

Каждая секунда, затрачиваемая им на ответ, пугала меня еще больше. Возможно, я была параноиком, но, когда у тебя тайная любовная связь с парнем, с которым у тебя не должно было быть любовной связи, тогда это как бы выходило за рамки дозволенного.

Ничего. Клянусь. Просто спрашивал о работе. Расслабься, Солнышко:)

Я не могла видеть его лица или слышать его тон по тексту, поэтому у меня не было возможности понять, просто ли он пытался меня успокоить, или это действительно ничего не значило. Надо будет спросить его, когда он вернется.

Любовь сделала тебя параноиком.

Я кусала ногти и вздрагивала каждый раз, когда кто-то проходил мимо моей двери, пока Лука не вернулся. Я жестом пригласила его в свой кабинет, и он закрыл дверь. Я была готова рискнуть, просто чтобы еще раз убедиться, что мы по-прежнему остаемся незамеченными.

Он улыбнулся мне и покачал головой.

– Я же сказал, что ничего не случилось. Я думаю, он хотел убедиться, что я отдаю тебе должное и не отлыниваю. Это был всего лишь рабочий разговор, честно.

Его голос был искренним, и лицо тоже. Ладно, кризис предотвращен. Истерика прекращена.

Я сделала глубокий вдох.

– Тебе нужно перестать так сильно переживать. Это вредно для тебя. – Он протянул руку и погладил меня по лицу как раз в тот момент, когда раздался стук в мою дверь. Черт, пришло время для встречи.

– Рори, дорогая? Пора на совещание. – Голос миссис Эндрюс заставил Луку замереть с рукой на моем лице. Затем он опустил ее, и мы оба встали. Нам ничего не оставалось, как вместе покинуть офис. Если бы мы оба вели себя спокойно, то никто бы ничего не узнал.

– Сейчас буду, – сказала я, и Лука встал и распахнул передо мной дверь, когда я проходила. Секунду спустя он последовал за мной с двумя блокнотами и ручками, о которых я, конечно, забыла.

Он следовал за мной слишком близко, и я знала, что мне придется приложить титанические усилия, чтобы пройти через это, хотя папа был на этой встрече, так что никаких шуток точно не было бы, даже если бы я уже не была параноиком. Я должна была где-то подвести черту.

Я действительно сосредоточилась на встрече, и когда она закончилась, я поняла, что Лука ни разу не прикоснулся ко мне, а его блокнот был исписан его мелким аккуратным почерком. Мой почерк был ужасен, и я завидовала ему. Если бы только вы могли вернуться в прошлое и заново научиться писать. Но, вероятно, сейчас уже слишком поздно это делать. Ну что ж. Это просто не входило в число моих талантов.

Он держался на расстоянии, и я знала, что это связано с тем фактом, что он думал, что папа наблюдает за ним. Это было бы забавно, если бы не было так страшно. Остаток дня мы почти не смотрели друг другу в глаза, и это стало еще приятнее, когда позже я открыла дверь в его квартиру, и он поцеловал меня так, словно не видел неделями.

– Это пытка – не иметь возможности смотреть на тебя или прикасаться к тебе весь день, но я чувствовал, что за нами наблюдают, поэтому решил, что твоя паранойя оправдана.

– Так ты говоришь, что я права? – Он рассмеялся и укусил меня за кончик носа.

– Да, я говорю, что ты была права. – Я победно подняла кулак и исполнила небольшой победный танец, дополненный тряской попой, а он захлопал в ладоши и подбодрил меня.

– Боже, ты сексуальна, – сказал он, когда я закончила. Очевидно, он любил меня, потому что только тот, кто любит меня, мог бы счесть такое проявление сексуальным.

– Продолжай это говорить. Я недостаточно наслушалась этого сегодня. – Я чувствовала себя серьезно обделенной, поэтому он компенсировал это несколькими способами. К тому же, я упаковала вибратор в свою сумку, и мы немного повеселились с ним.

– Это считается сексом втроем? – сказал он, и я ударила его подушкой.

– Нет, если третий человек питается от батареек.

– А как насчет робота?

– Ты спрашиваешь меня, если бы мы занялись сексом и к нам присоединился робот, это считалось бы сексом втроем? – Я приподнялась на локте и посмотрела на него.

– Я просто говорю. Думаю, это могло бы считаться. Если бы у робота были человеческие эмоции.

– Ты понимаешь, что мы говорим о сексе с роботом?

– Да. Потому что ты потрясающая женщина, и я люблю тебя. – Он поцеловал меня, и на один вечер обсуждения секса с роботом было достаточно.

Глава 25

Всю следующую неделю мы с Лукой держались на расстоянии, как бы трудно это ни было. Из-за этого наши встречи с каждым вечером становились все приятнее, а расставания с каждым утром – все тяжелее. Да, это прозвучало так, будто я ворчу, но именно это делает с тобой любовь. Выворачивает наизнанку и превращает в человека, которым ты никогда не думал стать. Любовь превращает в плаксивую сучку.

Луке, похоже, было так же тяжело, как и мне, что заставило меня почувствовать себя немного лучше, даже если ситуация по-прежнему была отвратительной.

За ужином в следующее воскресенье о Фине не упоминалось, и я подумала, не поговорил ли папа с мамой о том, чтобы не подталкивать меня к Фину, и о том, что это не сработает, как бы ей этого ни хотелось. Мне не нужно было знать, главное, чтобы я была уверена, что она не нападет на меня снова, когда придет время для Черно-белого бала. Она уже начала сходить с ума от планирования и уговорила меня помочь, так что я провела с ней несколько свободных от работы дней и вечеров, работая над приглашениями, оформлением и подбирая меню.

Лука все еще переживал из-за проблем с братом. По-видимому, Райдер устроился на работу в Starbucks, но был уволен за то, что повздорил с придурковатым клиентом. Лука рассказал мне эту историю, и должна сказать, что не могу винить Райдера. Клиент показался мне полным придурком. Я не была уверена, что смогла бы сохранить хладнокровие. Пару раз я ругалась с клиентом по телефону. Вот почему выгодно быть дочерью босса.

Я подарила Луке ключ, положив его на центр кровати, когда он спал, чтобы он увидел его, когда откроет глаза.

Он был в восторге, и я сказала ему, что он может занять отдельный ящик, если хочет, так что в итоге я вытащила половину своего нижнего белья и запихнула его в нижний ящик. Вещи Луки были важнее, чем еще одна пара кружевных трусиков. Он мог бы с этим поспорить, но я хотела, чтобы у него было свое личное пространство у меня дома. Я также постепенно раскрыла то, что скрывала, когда он впервые пришел ко мне, потому что, честно говоря, он все это видел и все еще был здесь, поэтому я не думала, что он узнает обо мне так много такого, что могло бы заставить его сбежать.

В пятницу, когда я была в баре, мне позвонил Фин, и я вышла на улицу, чтобы ответить.

– Привет, путешественник! – Я была рада получить от него весточку, потому что Марисоль держала язык за зубами и меняла тему всякий раз, когда мы о нем упоминали.

– Привет, Рори. Что нового? У меня выдалась свободная минутка, и я решил спросить, как идут дела. – Я не рассказывала ему о своих отношениях с Лукой, потому что знала, что он будет злорадствовать по поводу своей правоты или, по крайней мере, подумает, что я последовала его безумному совету.

– Все хорошо.

– Вау, ты не могла бы выразиться более определенно? Как дела с коллегой? И ты знаешь, о ком я. – Я просто видела, как он двигает своими идеально изогнутыми бровями. Для парня у него были великолепные брови.

– Он в порядке. Я в порядке. – Для него этого было недостаточно.

– Поскольку ты уходишь от темы, я рискну сказать, что ты на самом деле последовала моему совету и теперь так отвратительно счастлива, что мне захочется дотянуться до тебя через телефон и придушить. Я прав?

– Может быть, – сказала я.

– Ты можешь перестать притворяться. Я услышал радость в твоем голосе. Значит, у тебя с ним все хорошо? – О, теперь в моем голосе слышалась радость? Неужели я была настолько очевидна?

– Все хорошо до тех пор, пока мы можем держать руки при себе на работе, и никто об этом не узнает. Я надеюсь, что больше никто не услышит, что мы счастливы.

Он рассмеялся.

– Просто я более проницателен, чем большинство. Эй, ты, случайно, не могла бы передать Марисоль сообщение от меня? – Это показалось странным, но я не собиралась задавать вопросов.

– Да, конечно. Я сейчас с ней.

– Ты можешь просто сказать ей: «Том Хэнкс»? – Эм, что?

– Ты только что сказал: «Том Хэнкс»?

– Да, просто скажи ей это. Ладно, мне пора, Рори. Поговорим позже. – Я повесила трубку и покачала головой.

Парни чертовски странные.

Я вернулась и передала сообщение Марисоль. Она покраснела, а затем закатила глаза и отказалась рассказывать кому-либо из нас что это значит, как бы мы к ней ни приставали. О, и мы определенно это сделали, без обиняков, без пощады, но она стояла на своем и не сдавалась. Мне следовало бы взять у нее несколько уроков.

У меня не было проблем с тем, чтобы сказать Луке, что я люблю его, и это прозвучало в самые неожиданные моменты. Однажды, когда он был на кухне и убирал посуду, он схватил чашку и начал двигать и постукивать по ней, и это напомнило мне игру, в которую я играла в лагере.

– Я люблю тебя, – выпалила я, когда он показывал фокусы с чашкой. Я имею в виду, что в этом не было ничего такого, чего бы вы не видели в миллионах видео на YouTube, но я подумала, что это было довольно круто.

Он просто улыбнулся, подбросил чашку в воздух и поймал ее за спиной, когда я захлопала в ладоши.

Любовь легко производит впечатление на людей, которые обычно не производят на них впечатления.

Пресс-папье и кружка стали обычными предметами на моем столе, и когда кто-нибудь спрашивал о них, я просто говорила, что мне их подарил друг, и предоставляла им самим делать выводы.

Мы каким-то образом нашли рутину и шаблон, и, конечно, как только мы к этому привыкли, все изменилось.

***

Лука исчез в пятницу днем, и я не могла его найти. Он ушел на обед и не вернулся. Сначала он опоздал на полчаса. Потом на час. Потом на два. Потом на три.

Я пыталась сохранять спокойствие, но внутри я сходила с ума и представляла себе все наихудшие варианты развития событий, а потом старалась не делать этого, чтобы не сглазить, и в то же время пыталась подготовиться к худшему на случай, если оно окажется наихудшим. Я позвонила и отправила сообщение на его мобильный и домашний телефоны и уже собиралась начать обзванивать его любимые рестораны, когда он мне перезвонил.

Я закрыла дверь, чтобы моя истерика не разнеслась по коридору.

– Где ты, черт возьми? Я тут с ума схожу.

– Мне так жаль. Я просто… я был занят и выключил телефон. Прости, Солнышко. Этого больше никогда не повторится. Я не думал, что это займет у меня так много времени.

– Что? Ты не думал, что это займет у тебя так много времени? У тебя не может быть секретов от меня, а потом ты исчезаешь. Я люблю тебя, и это заставляет меня думать, что ты лежишь мертвый где-нибудь на улице, стоит тебе опоздать хоть на секунду. Любовь к тебе превращает меня в сумасшедшую, и я думаю, ты должен это понимать. – Мне потребовались все мои силы, чтобы не закричать на него, и я определенно вытерла несколько слезинок. Это была тонкая грань между злостью и облегчением. Мне хотелось обнять его и ударить коленом в пах за то, что он так поступил со мной.

– Прости, Рори. Я вернусь через несколько минут. Поговорим вечером. – И он повесил трубку.

КАКОГО ХРЕНА?!

Ему показалось, что он увидел мое сучье лицо. О, нет. Он не видел моего сучьего выражения лица, но увидит.

Минут через пятнадцать он вбежал прямо в мой кабинет, закрыл дверь и опустился передо мной на колени.

Я разрывалась от желания убедиться, что с ним все в порядке, и от желания лишить его жизни. Я не сделала ни того, ни другого. Дело было не только в том, что он не сказал мне, где он. Это были все его секреты. Я думала, что смогу с ними справиться, но нет. У нас были ключи от квартир друг друга, но в его жизни был уголок, в который он меня не пускал. Как можно говорить, что любишь кого-то, и в то же время хранить от него секреты?

Я думала обо всем, что могло бы быть. От тел до тайного ребенка, от любви до какой-то извращенной секс-комнаты, до одержимости маленькими пони. Что бы это ни было, скрывать это не стоило.

Единственное, я не знала, кого он защищает. Меня или себя.

– Все, что я могу сказать, это то, что мне жаль. Мне очень, очень жаль. Ты не представляешь, как сильно это меня убивает. Я скрываю это от тебя. Дело не в том, что я не хочу тебе говорить. Я хочу. Я хотел сказать «к черту все» тысячи раз, но не могу. У меня связаны руки. Это важнее, чем мы с тобой. Но я не могу. Я хотел бы это сделать ради тебя. Если что-то и могло заставить меня захотеть этого, так это ты, Солнышко. – Он был подавлен. Его глаза были красными, волосы выглядели так, словно он ерошил их руками, костюм был растрепан, галстук почти развязался, вероятно, из-за того, что он дергал за него.

Я никогда не видела его таким, и его честность заставила меня почувствовать себя немного лучше, но все же.

– Я люблю тебя, и ты говоришь, что любишь меня, но… – Он закрыл мне рот рукой, чтобы остановить меня, и я чуть не укусила его за пальцы, но позволила ему говорить. Именно ему пришлось все объяснять.

– Я действительно люблю тебя, но дело не в нас.

– Ты из ЦРУ? – Спросила я, и мой голос был приглушен его рукой. Он убрал ее, и я повторила вопрос.

– Хотел бы, но даже если бы и хотел, я не смог бы тебе сказать. – Он был серьезен. Я вроде как шутила, когда спрашивала.

– Ты работаешь в ЦРУ? – Я наблюдала, не дернется ли у него глаз или что-нибудь в этом роде, чтобы дать мне понять, что я на правильном пути. Ничего. И все же, что могло понадобиться ЦРУ от нашей компании? Если только они не подумали, что мы переправляем деньги сомнительным лицам за границу или производим оружие массового уничтожения у себя в подвале, а я знала, что ни того, ни другого не происходит. По крайней мере, я так думала…

Теперь у меня голова шла кругом от еще большего количества возможностей.

– Черт, – сказал Лука.

– Что?

– Я вижу, как у тебя сейчас работает голова, а это значит, что я сказал слишком много. – Он почти ничего не сказал. Он встал и вздохнул.

– Ты все еще злишься на меня?

– Да, – сказала я, хотя это прозвучало неубедительно. Я действительно была зла на него и собиралась заставить его поработать, чтобы вернуть мое расположение.

– Хорошо. Я думаю, что смогу что-нибудь с этим сделать. Ты знаешь, что сегодня днем собрание акционеров, и они собираются уходить. В офисе никого не будет. Даже миссис Эндрюс пойдет за бесплатной едой. Итак. У нас здесь более чем достаточно работы, и мы должны остаться и заняться ей, а они могут сэкономить на выпечке. Что скажешь? – Он положил обе руки на подлокотники моего кресла и наклонился.

Была ли я все еще зла на него? Да. Неужели я позволю этому помешать мне снова заняться потрясающим сексом в офисе? Неа.

– Я говорю, что тебе лучше быть абсолютно уверенным в том, что это сработает, и быть абсолютно уверенным в том, что я буду более чем удовлетворена в конце, – сказала я, пытаясь сохранить свое стервозное выражение лица.

– Да, мисс Кларк. Я сообщу тебе подробности позже. – Его лицо было так близко, что хотелось поцеловать, но он этого не сделал. Вместо этого он улыбнулся и вышел из кабинета, как будто был очень доволен собой.

Из человека, стоящего на коленях, он превратился в мужчину, который практически прыгал, потому что знал, что собирается трахнуть меня на моем столе. Не то чтобы я не ждала этого с нетерпением, но то, что он так легко менялся, немного смущало.

А потом он ворвался обратно в мой кабинет, закрыл дверь, подошел и заглянул мне в глаза.

– Мне так жаль, Солнышко. Я надеюсь, ты сможешь простить меня. – И затем он снова исчез, чуть не врезавшись в папу, когда тот проходил мимо моего кабинета. Папа странно посмотрел на него.

С Лукой было совсем не скучно, и вот-вот должно было стать по-настоящему интересно…

***

– Ты придешь на встречу? Ты же знаешь, что здесь подают те маленькие крабовые оладьи, которые ты так любишь, – спросил папа позже, проходя мимо моей двери, чтобы пойти на встречу. Я старалась выглядеть как можно более измотанной и напряженной, и не отрывала взгляда от своего компьютера.

– Ты бы возненавидел меня, если бы я не поехала? Я сейчас совершенно подавлена. У меня около двенадцати срочных дел, которые я пытаюсь решить.

– Конечно, я просто не хотел, чтобы ты что-нибудь пропустила. Почему бы тебе не прислать мистера Блейна, чтобы он сделал заметки?

– Он мне нужен, – сказал я и тут же поняла, как это прозвучало. – Мне нужно, чтобы он спустился и забрал для меня кое-какие старые файлы. Мы сейчас работаем в паре, так что, если он уйдет, работы станет больше. – Я печатала быстрее, по-прежнему не поднимая глаз.

– О, конечно. В этом нет ничего сверхъестественного. Возможно, встреча пройдет так же, как и все остальные, с большим количеством разговоров о гольфе и обсуждении шансов «Ред Сокс» в этом году. Я передам твои извинения. Приятного времяпрепровождения. После совещания я направляюсь домой. – Я попрощалась и не поднимала глаз, пока весь офис не погрузился в тишину. Я взглянула на стол Луки и подняла большой палец вверх, и он сделал то же самое.

Путь был свободен, но я должна была быть абсолютно уверена, поэтому я постучала в каждую дверь офиса и убедилась, что мы остались вдвоем.

Лука прислонился к своему столу, пока я проверяла еще раз.

– Здесь есть кто-нибудь? – он закричал, и я шикнула на него. Он приложил руку к уху. – Нет, только эхо. – Он схватил меня за рубашку и притянул к себе.

– Итак, – сказал он.

– Итак, – сказала я.

– Твой стол или мой? – спросил он, целуя меня и прижимая к двери моего кабинета.

– У меня на столе повсюду отчеты, – сказала я, когда он поцеловал меня и начал расстегивать мою рубашку.

– На моем столе повсюду отчеты, – сказал он. Он поцеловал меня в ключицу, и я провела руками по его спине, чтобы вытащить рубашку из брюк.

Я не хотела заниматься сексом на отчетах, которые должны были быть упакованы в файлы. Это было просто… нехорошо.

– Как насчет того, чтобы пойти сюда? – сказал он, увлекая меня за собой в зал заседаний. Там был большой-пребольшой стол, и его убирали каждый вечер, а еще на двери был замок.

– Ты такой умный. Мне нравится.

– Мне нравится, что ты такая сексуальная, – сказал он, открывая дверь, захлопывая ее, а затем запирая на ключ.

Не успела я опомниться, как он снова уложил меня на стол и поцеловал. Я не увидела колечко на языке, и он остановился и на мгновение отстранился.

– Я чуть не забыл кое-что, – сказал он, сунув руку в карман и доставая что-то оттуда. Он раскрыл ладонь, и я увидела, что это была штанга для языка. Он высунул язык, вставил штангу внутрь и завинтил крышку. Это выглядело намного проще, чем, вероятно, было на самом деле.

– Ты идеальный мужчина, – сказала я, когда он поцеловал и облизал мою шею своим волшебным языком.

– Повернись, – сказал он, и я повернулась. Он запустил руку мне под юбку, проверяя и дразня меня.

– Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя? – Он спрашивал меня об этом почти каждый раз, и ответ всегда был положительный.

Я услышала, как рвется обертка от презерватива, а затем он вошел в меня сзади, и мы оба были почти одеты. Он был глубоким и твердым, и он наклонял меня, пока мое лицо не оказалось на столе, и я повернула голову в сторону, когда он вошел в меня, и встретила его своими бедрами. Это было первобытно и казалось почти запретным. Сочетание этого, расположения и того факта, что любой мог зайти, заставило меня быстро кончить, а он последовал за мной.