Текст книги "Мчась напролом (ЛП)"

Автор книги: Челси Курто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

МАРГО

Я отправлюсь в ад.

Я ни за что не пройду через жемчужные ворота сейчас, не тогда, когда я здесь, внизу, собираюсь трахать себя рождественским украшением, а мужчина, которого я едва знаю, наблюдает за мной.

Иисус, наверное, катается в своей могиле из-за того, какая я хо-хо-хо.

Я официально сошла с ума, но пока плюю на кончик покрытого презервативом украшения и медленно ввожу его в себя, мне уже наплевать на то, что я в здравом уме.

– Блять, – стону я.

Украшение толще, чем любая другая игрушка, которую я использовала. Привыкание занимает несколько секунд, но вскоре я уже радуюсь необычным ощущениям, когда мои ноющие бедра раздвигаются шире, чтобы принять новое растяжение.

– Не слишком глубоко, – предупреждает Финн, и его голос звучит ближе, чем раньше. Я открываю глаза и вижу, что он стоит, положив руку на стол, и смотрит на меня. – Еще немного, Марго, а потом тебе нужно остановиться.

Каким бы приятным ни было это украшение, я хочу его член. Я хочу, чтобы он был во мне, как прошлой ночью, и я скучаю по его телу на моем.

Я сдвигаю елку еще на дюйм вперед и стону, чувствуя себя так хорошо, хотя делаю что-то неправильно.

– Положи телефон обратно на свой клитор, пока я заканчиваю запись, – говорит он, и мне нравится, как властно звучит его голос. Это побуждает меня к действию, и я опускаю телефон ниже живота, чувствуя, как по мне прокатывается вибрация.

– Это слишком. – Я закрываю глаза от перевозбуждения. – Почему ты не трахаешь меня?

– Будь хорошей девочкой и терпи, Марго. – Он прочищает горло и снова начинает читать. – Максин издает те же звуки, что и на прошлой неделе, когда я слышал, как она кончает, и я могу сказать, что она близка к этому. Она поворачивает запястье, чтобы найти новый угол, и поднимает спину с кровати. Ее ноги волочатся по простыням, а пальцы выгибаются. Интересно, как бы она выглядела на заднем сиденье моего мотоцикла? Как бы она выглядела на рукоятке ножа или стволе пистолета. Невероятно, наверняка. Она трахает себя сильнее, и я завороженно наблюдаю, когда она вскрикивает. Стонет так громко, что соседи наверняка слышат, и я поддаюсь искушению, поглаживая себя, пока она кончает на игрушке, которую я хотел бы заменить своим членом.

Мой собственный стон совпадает с тем, который, возможно, издает девушка из книги. Это умопомрачительно. Самое грязное и развратное, что я когда-либо делала, но мне все равно, потому что оргазм так хорош, так нов, что я распадаюсь на части.

Я не успеваю опомниться, как из меня вытаскивают импровизированную игрушку. Теплые руки ложатся на мое бедро, а большой палец надавливает на клитор. Я дергаю бедрами в поисках того трения, которое только что было, а когда открываю глаза, Финн поглаживает свой член.

– Трахни меня, – шепчу я. – Жестко. Грубо.

– У меня все еще идет запись.

– Неважно. – Я стягиваю его треники, пока они не падают на пол. – Пусть все слышат.

– Я знал, что ты мне нравишься. – Финн смеется, пока я тянусь к нему, и переплетает наши пальцы. – То, что мы делали прошлой ночью, было нормально, Марго? Тебе все понравилось? Хочешь, чтобы я попробовал что-то другое?

Я провела с ним меньше двадцати четырех часов, но мне кажется, что я его знаю. Как будто эта доброта – не притворство, которое он разыгрывает, чтобы получить какую-то выгоду. Он говорит искренне, и я провожу рукой по его щеке.

– Прошлая ночь была идеальной. – Я впиваюсь зубами в его нижнюю губу, и мне приятно слышать тихое ворчание, когда я сглаживаю укус кончиком языка. – Это твой последний шанс, Финн. Заставь меня запомнить тебя.

Это разжигает в нем огонь, потому что он надевает презерватив на свой член. Прижимается к моему входу и обхватывает мои бедра с той силой, которая мне в нем нравится. Наши взгляды встречаются, я слегка киваю, и он поворачивается щекой, чтобы поцеловать внутреннюю сторону моей ладони.

Он вводит головку своего члена в мою киску, и я стону.

– Мы оба знаем, что ты не собираешься забывать меня в ближайшее время.

Он чертовски прав, и я ненавижу его за это.

Без всяких фанфар прошлой ночи, без всяких прелюдий, которые мы делали в первый, второй и третий раз, когда были вместе, он входит в меня, погружается до конца, пока я не чувствую его везде.

– Боже, – выдавливаю я из себя. Его член самый длинный и толстый из всех, что у меня были, и говорить с ним трудно. – Ты так хорош в этом.

– Твои прозвища милые. Финн – это просто прекрасно. – Он упирается руками в изгиб кресла позади меня и покачивает бедрами. – Я трахаю женщин уже много лет, и никто не ощущался так хорошо, как ты.

Я почти сгибаюсь, как крендель, но его слова очаровывают.

Я знаю, что он использует эту фразу, чтобы сделать момент более интимным и личным. На самом деле он в это не верит, но на полсекунды я притворяюсь, что он верит.

Я притворяюсь, что это то, что мы делаем каждый день, и только поэтому провожу ладонями по его плечам и шепчу:

– Поцелуй меня, Финн.

Его губы захватывают мои, я вкладываю в наш поцелуй все, что у меня есть. Это компенсирует то дерьмо, которое я пережила с Джереми. За годы неудачных свиданий и глубоко укоренившийся страх, что я никогда не захочу остепениться, потому что могу быть недостаточно хороша.

Мы словно играем в игру, кто из нас агрессивнее, и я думаю, что Финн, возможно, выигрывает, потому что он обхватывает мою ягодицу. Входит в меня, в то же время его язык касается моего, и я никогда не думала, что грубый секс может быть таким сладким и чувственным.

Под этим углом он может проникнуть глубже, чем прошлой ночью. Он использует свой рост в своих интересах, толкаясь вперед, наши тела соединяются и находят ритм, которого я никогда не испытывала с другим партнером.

Шлепки нашей кожи эхом отдаются вокруг нас, но мои стоны заглушают их. Его пальцы движутся на мои бедра, удерживая меня, пока острые ногти оставляют полулунные следы на изгибах моего тела.

– Блять, как же я люблю твою пизду, – задыхаясь, говорит Финн. Он смотрит на меня сверху вниз, с лазерной точностью фокусируясь на моих подпрыгивающих сиськах. – Как я могу сделать это лучше для тебя, Марго?

– Не мог бы ты… – Я осекаюсь и беру его левую руку, направляя ее вверх по животу. Он щиплет мои соски, и я резко вдыхаю, тяну его прикосновения все выше. – Мое горло. Я хочу, чтобы ты сжал мое горло.

Его глаза вспыхивают от вожделения.

– Да?

– Да. – Я киваю, и его пальцы обвиваются вокруг моей шеи. – Сильнее.

– Если будет слишком сильно, постучи по моему бедру, поняла?

– Да, папочка, – шучу я, и не упускаю из виду, как сильно он в меня вжимается. Как его большой палец проводит вверх и вниз по моему горлу, пока удовольствие нарастает в моем животе. – Это так приятно.

Мы поддерживаем энтузиазм друг друга, толкаемся, и я поднимаю бедра навстречу его толчкам, хватка на моей шее становится чуть сильнее. Мы синхронно задыхаемся, и когда Финн сжимает меня достаточно сильно, чтобы размыть границы моего зрения, я понимаю, что близка к тому, чтобы развалиться на части.

– Я близко, – шепчу я. Моя энергия иссякает, и я чувствую, как двенадцать часов агрессивного траха настигают меня. – И когда я кончу, я хочу, чтобы ты наполнил меня.

– Черт возьми. – Он наваливается своим телом на мое. Его бедра ударяются о край кресла, а рука, лежащая у моего горла, перемещается к голове. Он тянет за концы моих волос достаточно сильно, чтобы я откинула шею назад и посмотрела на него. – Я могу поклоняться твоей киске весь день. Кончи для меня, Марго. Покажи мне, как хорошо ты умеешь доить мой член.

Этот глубокий голос заводит меня, и я вскрикиваю, оргазм обрушивается на меня, как волна. Он окутывает меня, охватывая все тело до самых пальцев ног. Я бьюсь в конвульсиях и трясусь, наслаждаясь кайфом дольше, чем когда-либо в своей жизни.

Движения Финна становятся небрежными. Его слова выходят невнятными, а глаза закатываются к затылку, когда я использую оставшиеся силы раздвинуть ноги, чтобы его член мог достичь новых мест. Еще один быстрый толчок бедрами – и он стонет. Разрядка подкрадывается к нему, когда я касаюсь его задницы и провожу пальцем по изгибу ягодиц.

– Черт, – задыхается он и замирает во мне. – Я никогда не делал этого раньше.

– Ты не думаешь, что это рай? – Я вздрагиваю, пока он выходит из меня, мои ноги болят и тяжелеют. – И, возможно, пришло время признать, что ты – человек-задница, мистер Мэтисон.

Он аккуратно стягивает презерватив по длине и завязывает его, выбрасывая в мусорное ведро в углу комнаты. Финн хватает забытое украшение, лежащее на его столе, и опускается на колени, прижимаясь горячими поцелуями к внутренней стороне моего бедра.

– Можешь дать мне еще один? – спрашивает он, проводя пальцем по верхушке елки вдоль моего входа. Он лижет мой клитор, и я скулю. – Еще один, прежде чем ты отправишься в путь.

Я не уверена, что у меня хватит сил, но все опасения по поводу недостатка энергии испаряются, когда Финн поклоняется мне, уговаривая довести меня до третьего оргазма, пока он нежно говорит мне о приливе адреналина, наполняющего мои вены.

Он быстрый и резкий, удивляя меня, когда он плюет на мою киску, а затем растирает слюну по украшению. Блаженство последних двадцати минут оседает в моих костях, и на глаза наворачиваются слезы.

– Я не могу… – умоляю я.

Это слишком.

Я слишком устала. Слишком измучена, чтобы делать что-то еще.

Финн роняет украшение на землю, и оно разбивается вдребезги. Он подхватывает меня на руки и меняет положение: садится в кресло и обнимает меня.

– Я держу тебя, – шепчет он, поглаживая мои волосы. – С тобой все в порядке.

Глубокая усталость сковывает мое тело, и из меня вырывается всхлип.

– Прости меня. Я не знаю, почему…

– Много стимуляции. Недостаточно сна. Это моя вина. Я должен был…

– Ты был идеален, – шепчу я, потому что так оно и было. Мои отношения на одну ночь еще никогда не были такими продуманными и приятными, и я хочу, чтобы он это знал. – Мне нужна минутка.

– Используй столько минут, сколько тебе нужно. – Финн целует меня в лоб и убирает с моей кожи мокрые от пота волосы. – Я здесь, когда ты будешь готова.

– Знаешь, ты просто замечательный. – Я закрываю глаза и прижимаюсь к нему, чувствуя нотки мятного запаха, который я ощущала прошлой ночью. – Спасибо.

– Спасибо. – Его пальцы танцуют по моему позвоночнику, и я вздыхаю, довольная и измученная. – Хотелось бы завернуть тебя в бант и положить под елку.

– Может быть, мы встретимся в следующем году в другом баре.

– Может, и встретимся. – Он встает и провожает нас до двери. – Готова принять ванну?

– Ты меня балуешь. – Мои глаза закрываются, и я уже наполовину сплю, пока он идет по коридору. – Очень, очень хороший парень.

Его смех теплый и глубокий. Этот звук я хотела бы запомнить, чтобы не забыть, насколько хорош был весь этот опыт.

– Сейчас сезон хороших парней, Марго Эндрюс.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

МАРГО

– Я здесь. – Я снимаю туфли в прихожей Катарины и иду по коридору в носках. – Мне жаль, я опоздала.

– Тебе жаль? – спрашивает Катарина, когда я захожу на ее кухню. – Или ты хорошо провела время с горячим фельдшером?

Я лукаво ухмыляюсь.

– Ты ведь смотрела мое местоположение, не так ли?

– Конечно, я посмотрела твое местоположение. Ты не отвечала на мои сообщения, и я хотела убедиться, что ты жива.

– Моя маленькая зараза. Вот за что я тебя люблю: ты бы ворвалась в чужую квартиру, если бы я исчезла больше чем на двадцать четыре часа.

– Мгм. – Она указывает на барный стул у острова. – Садись и выкладывай. Ты была с ним всю ночь?

– И сегодня. – Я сажусь и расслабляюсь на кожаной подушке. Я так устала и измучилась. Все болит, и мне отчаянно хочется свернуться калачиком в постели, но я сказала Кэт, что приду сегодня на ужин, и не хочу нарушать наши планы. – Мы вышли из бара после вас, но не раньше, чем он сказал мне, что он отец Джереми.

– Что? – Кэт откупоривает бутылку вина и поднимает ее в мою сторону. Я киваю, и она наливает две порции. – Ты серьезно?

– Да. Но это не помешало мне переспать с ним, так что я не уверена, что это говорит обо мне. Возможно, о том, что у меня проблемы с отцом. – Я смеюсь и стучу своим стаканом о ее стакан. – Он хороший парень. Он даже приготовил мне завтрак сегодня утром. Но что самое лучшее? Он заставил меня смеяться, и нам было весело.

– Тебе нужно отступить. Ты не знала, кто он, до того, как мы сидели с ними в баре?

– Нет. Я с ним не встречалась. Кажется, я видела его мимоходом один раз, но ничего настолько продолжительного, что позволило бы мне понять, кто он такой. Узнав, что он отец моего бывшего, я не так сильно расстроилась, как думала.

– Боже мой, Марго. Как все прошло? – спрашивает Кэт, садясь рядом со мной. – Расскажи мне все подробности.

– Это было… – Я прикусываю нижнюю губу и сдерживаю улыбку.

Слишком много прилагательных, которые я хочу использовать, и глупо признавать, как трепещет мое сердце с прошлой ночи.

Я не уверена, как описать все это, если быть честной.

Приятно – это слишком большое преуменьшение, а вот «вне этого мира» подходит больше.

Это было возбуждающе и горячо, и, безусловно, это была самая извращенная встреча, которую я когда-либо имела с мужчиной, но под сексуальной составляющей скрывалось что-то глубокое, что-то особенное.

Мы с Финном действительно узнали друг друга. За завтраком. Когда он положил меня в ванну и вымыл мне волосы, рассказывая, каково это – быть одиноким родителем. После, когда он высушил меня и согрел в своей постели, показывая фотографии всех крутых мест, где он бегал, и как ему повезло, что он каждое утро выходит на улицу и дышит свежим воздухом.

Казалось, я знаю его уже много лет.

Я думала, что наше прощание будет неловким, что мы будем танцевать вокруг друг друга, пока я надевала юбку и сапоги, а он передавал мне мою шапку, но это было не так. Он обнял меня и поцеловал в макушку, поблагодарив за ночь, которую он не забудет.

Я тоже не собираюсь ее забывать.

Я до сих пор чувствую, как его пальцы пробегают по моему бедру. Тепло его рта на моей шее и звук смеха, звучащий в моем ухе. Он запечатлел себя на мне, и самая крошечная часть меня желает, чтобы я могла отмотать время назад и забыть его. Хотелось бы никогда не встречать его, потому что я не знаю, как, черт возьми, должна жить дальше, чтобы забыть то, что никогда не было моим.

Я могла бы нарушить правила и попросить его номер, но мы сделали именно то, что решили. Как только улицы расчистились и проехали снегоочистители, я забралась в такси и отдала ему честь, застигнутая врасплох, когда, выглянув в окно, увидела, что он смотрит, как моя машина уезжает, засунув руки в карман, нахмурившись.

Все происходит не просто так, и я начинаю задумываться, не был ли Финн подарком Вселенной для меня. Чистый лист и дружеское напоминание обо всем хорошем, что есть в мире, с его добрым сердцем и нежной душой.

И его грязный рот.

Я дрожу и понимаю, что мой вибратор станет печальной заменой его пальцам и члену.

– Замечательно, – наконец произношу я. – Это было замечательно. Он был замечательным. Если бы мы не находились в разных точках нашей жизни, возможно, из этого могло бы что-то получиться.

– Почему это не может быть чем-то? – Кэт делает глоток вина и оценивает меня. – Тебе не восемнадцать, Марго. Ты разобралась в своем дерьме, и ты более зрелая, чем многие другие женщины в этом мире.

– Да, но мне всего двадцать четыре. А ему сорок. Это почти на целую жизнь старше меня, и я только что вышла из хреновых отношений. Не думаю, что лучшей идеей будет завязать еще одни с отцом этого парня.

– Видишь? Ты осознаешь себя, а это очень зрелый поступок.

Я смеюсь.

– Это был секс, Кэт. Мне не нужно романтизировать каждое мое общение с мужчиной и делать из него нечто большее, чем оно есть на самом деле. Мы с Финном трахались. Мы хорошо провели время вместе, и все. Конец истории.

– Из всех парней, с которыми ты была, на каком месте он?

– На первом месте, – говорю я без колебаний. – Из-за него все остальные кажутся… мальчиками.

– Я так чертовски ревную. Мне пришлось слушать, как его друг рассказывает о пятнадцати видах растений. – Когда я бросаю на нее странный взгляд, она фыркает. – У него большой палец в саду. Его гостиная вся увешана растениями, и я получила урок о том, в какое время года солнечный свет лучше всего подходит для различных видов растений. Ехать было восемь минут, Марго. Мой мозг был готов взорваться.

– Ого. – Я опираюсь подбородком на ладонь и улыбаюсь. – Ты много знаешь о парне, с которым провела полсекунды.

– С ним все было в порядке. Он проводил меня до двери здания и подождал на холоде, пока я поднимусь наверх. – Она отмахивается от меня. – Но мы говорим не обо мне. Мы говорим о тебе. Финн живет один?

– Да. В красивом доме недалеко отсюда. Я была там несколько раз с Джереми, но, очевидно, не заметила связи. Он финансово независим. Дружит с мамой Джереми, но не влюблен в нее. Спортсмен, чертовски быстро бегает, и в целом хороший парень.

– Ты краснеешь. – Кэт щиплет меня за щеку, и я снова смеюсь. – Тебе было очень весело с ним, правда?

– Да. И я имею в виду не только секс. Секс на одну ночь должен быть неловким, понимаешь? Всегда есть этот неловкий момент, когда ты должна вежливо попросить его одеться и при этом не показаться сукой. И с другой стороны, если ты попросишь остаться, покажешься нуждающейся и пойдешь вразрез со всем, о чем вы договорились. Это было очень… по-взрослому. Мы не шарахались друг от друга и не вели никаких бесед, которые никого из нас не интересовали.

– И ты не хочешь его больше видеть, – говорит она.

– Не то чтобы я не хотела его видеть. Я просто не думаю, что между нами что-то есть. Конечно, есть физическое влечение, но этот парень работает в больнице. Он не хочет слушать о том, какие домашние задания я даю своим детям или когда будет следующая книжная ярмарка.

– Черт. – Катарина вздыхает. – Мне нравилась книжная ярмарка.

– Почему ты думаешь, что я учительница? Это был самый яркий момент моего детства. – Я отхлебываю из бокала и пожимаю плечами. – Я ценю то время, которое мы с Финном провели вместе, но теперь это в прошлом, и это нормально.

– Что ж, я поддержу тебя, если ты решишь снова с ним переспать. – Она тянется ко мне и сжимает мою руку. – А этот засос у тебя на шее просто ужасен, друг мой.

Я касаюсь теплой кожи и качаю головой.

– Он был… собственником. Но хорошим собственником. Возможно, я немного подзадорила его, спросив, знает ли он, как обо мне заботиться, и я рада сообщить, что он это сделал.

– Это моя девочка. Боже, как приятно видеть тебя счастливой. Мы оба знали, что Джереми – это не навсегда, но ты никогда так не улыбалась… никогда, я думаю.

Наверное, она права, ведь она знает меня с тех пор, как я переехала в город четыре года назад. Мы познакомились на Bumble BFF, обе искали человека, который любит есть много еды и сидеть на диване с хорошей книгой.

Это забавно: я приехала в Чикаго за работой, но в итоге нашла свою лучшую подругу.

Я не могу представить свою жизнь без Кэт и каждый день благодарю свои счастливые звезды за то, что решила встретиться с ней на соседнем фермерском рынке. Без нее я была бы потерянной и грустной, а жизнь слишком коротка, чтобы быть чем-то из этого.

– Может быть, рождественское настроение передалось и мне, – поддразниваю я, допивая вино. – Мне обещали шоколадное печенье, а я сижу здесь с пустыми руками. Что-то не так с этой картиной.

Кэт хлопает меня по носу и подпрыгивает, целуя меня в щеку.

– Не стоит недооценивать, насколько сильно рождественские боги судьбы хотят, чтобы все шло своим чередом.

Я ухмыляюсь и присоединяюсь к ней у стойки, чтобы раскатать тесто, сдерживая желание сказать ей, что я надеюсь снова увидеть Финна, как все должно быть.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ФИНН

– Как мы себя чувствуем сегодня утром? – спрашивает Ретт на стартовой линии забега «Мчась на пролом 5 км». – Ты пропал в последние несколько дней. Думал, может, ты заболел или что-то в этом роде.

– Нет. Я был занят работой. – Я поднимаю ногу и разворачиваю колено, чтобы размять пах. – Ты скучал по мне?

Я не рассказал им о Марго.

Прошло три дня с тех пор, как я посадил ее в «Убер» и смотрел, как она уезжает, а она все еще не выходит у меня из головы.

Знаю, что они не будут смеяться надо мной за то, что я думал о ней; если мои приятели не дразнили меня за связь с женщиной, которая специально мочилась на кровать, чтобы она могла записать реакцию парней, то вряд ли они станут меня подкалывать за то, что я провел веселую ночь с кем-то, кто не мочился. (И да, это правдивая история).

Но я не понимаю, почему не могу избавиться от мысли о Марго. У меня и раньше были отношения на одну ночь. Я быстро трахался в баре отеля с незнакомкой, чье имя не узнал. Черт, у меня были серьезные подружки, причем некоторые отношения длились по году.

Так какого хрена эта девушка сводит меня с ума?

Может, дело в ее смехе или в том, как она хлопает ресницами. Возможно, дело в ее уверенности в себе, в ее игре нет ни капли застенчивости. Честно говоря, скорее всего, меня притягивает ее улыбка и то, как мерцают ее глаза, когда она счастлива.

Что бы это ни было, мне нужно, чтобы это прекратилось.

– В твоих мечтах, – говорит Ретт, это возвращает меня к реальности. Он делает глоток воды и выбрасывает ее в мусорный бак по другую сторону баррикады. – Что ты собираешься делать сегодня утром? Личный рекорд? Бежать определенное время?

– Я чувствую себя довольно хорошо. – Я разминаю руки и надвигаю на глаза солнцезащитные очки. – Прекрасный день для забега. Может, потренируюсь и поставлю личный рекорд.

– Прекрасный день? Холодно. – Холден натягивает перчатки и дрожит. – Бег в погоду ниже нуля градусов должен быть незаконным.

– Ты вырос в Иллинойсе. Как ты до сих пор думаешь, что это холодно? – спрашиваю я.

– Потому что я чувствительный человек, который предпочитает более теплый климат.

– Беги быстрее, чтобы быстрее финишировать. – Я похлопываю его по плечу и киваю в знак приветствия ряду парней впереди. Этот забег всегда привлекает парней из колледжа, приехавших домой на каникулы, и мне нравится выстраиваться рядом с ними. Они думают, что я какой-то старик, который не может сбросить отрицательный сплит, и мне забавно видеть удивление на их лицах, когда я обгоняю их на последней миле. – И перестань жаловаться.

– Мы ведь обедаем после этого? – спрашивает Ретт. – Я сказал Джаде, что мы можем пойти в новый ресторан с пастой, который находится на соседней улице от нашего дома.

– По-моему, неплохо. Последний прибежавший покупает на всех.

– Нечестно, – простонал Холден. – Вы все знаете, что я самый медленный из нас троих.

– Ты не медленный, Эйч. Ты бежишь в своем собственном темпе, – говорю я ему. – И что я всегда говорю?

– Мили есть мили, неважно, как быстро, – ворчит он, и я киваю.

– Совершенно верно, друг мой. – Я щелкаю часами и навожу палец на кнопку старта. – Увидимся на другой стороне.

Комментатор забега подает сигнал, и я стартую, уворачиваясь от шестилетнего ребенка, которого вот-вот сметет толпа очень амбициозных бегунов.

Я выдыхаю, пока мои легкие приспосабливаются к холоду, покусывающему мой нос. Холден может жаловаться, что холодно, но лучшего утра для пробежки и не придумаешь. Воздух неподвижен. Небо чистое, а солнце делает бесконечно теплее.

На отметке в полмили я набираю темп, зная, что мои соперники любят бежать слишком быстро, пока не начинают падать как мухи. Я предпочитаю более длинные дистанции коротким спринтам, но время от времени бывает интересно сменить обстановку.

Как сегодня.

Я бегу намного ниже своего личного рекорда на 5 км – четырнадцать минут, которого я не побил с тех пор как мне было двадцать с лишним.

Усилие кажется лёгким, – я наслаждаюсь моментом и слежу за лидером впереди. Ребенок с табличкой подбадривает меня, и я нерешительно машу рукой волонтерам, которые блокируют для нас движение.

Боль начинается на полпути.

Знакомое жжение в ногах поднимается от икр к квадрицепсам. Мои подколенные сухожилия кричат на меня, когда я поднимаюсь по небольшому склону, и шепотом ругаюсь на того, кто, черт возьми, выбрал эту дистанцию.

Когда я пересекаю двухмильную отметку на четыре секунды раньше, чем мой личный рекорд, я понимаю, что должен принять решение: либо я должен сделать это сейчас, либо исчерпаю свой ресурс. У меня нет еще двадцати миль, чтобы оторваться от парня впереди меня.

К черту.

С таким же успехом можно сделать мой последний забег в этом году веселым.

Скрежеща зубами, я огибаю поворот и ищу внутри себя колодец, к которому обращаюсь, когда нужно копнуть поглубже. Когда мне нужно еще сильнее напрячься, чтобы достичь своих целей, и я прохожу пятое место, затем четвертое.

Мое тело словно восстает против меня.

Я никогда не думал, что буду жалеть о том, что не пробежал пять раз эту дистанцию.

Мои ноги тяжелые, как свинец, а легкие жжет от холода середины декабря.

Все болит, но когда я прохожу третье место, я вытираю сопли с носа и опускаю голову, готовый закончить эту чертову штуку.

Я держусь за парнем, занявшим второе место, в течение тридцати секунд, подстраиваясь под его темп, когда ускоряюсь.

В моем размытом зрении появляется лицо Марго. Я представляю, как она дразнит меня за то, что я такой быстрый, как восхищенно смотрит в глаза, когда я говорю ей, сколько марафонов я пробежал. Это заставляет меня улыбнуться, и, пока нож боли впивается в мою поясницу, я кручусь вокруг второго места, пока не остается только один парень, которого я должен победить.

Я узнаю его по майке, в которую он одет. Он состоит в другом беговом клубе города, и он мне никогда не нравился. Когда он побеждает, то демонстрирует себя как спортсмен, который пишет в социальных сетях, будто он – божий дар для спорта.

Быть быстрым весело, но заставлять других людей чувствовать себя неполноценными только потому, что они не бегут в том темпе, в котором бежишь ты, – это чертовски отстойно.

Когда до конца дистанции остается четверть мили, я вырываюсь вперед. Мои ноги стучат по асфальту, и я преодолеваю три мили, в тридцати секундах от того, чтобы завернуть все это в красивый декоративный бант. Обгоняю его, наши плечи сталкиваются, комментатор объявляет наши имена под одобрительные возгласы толпы.

Восемь десятых мили превращаются в семь десятых, затем в шесть. Я увеличиваю темп. Мои ноги вращаются так быстро, как только могут, и я тот, кто разрывает ленту на финише.

Поднимаю руки над головой в знак торжества и перехожу на бег трусцой, оставляя на дистанции все, что во мне было.

– Черт! – Я наклоняюсь через металлическое ограждение и сглатываю желчь, поднимающуюся в горле. Отмахиваюсь от медика, который подходит посмотреть на меня, и выпрямляюсь. – Я в порядке. Просто нужно отойти.

Закрываю голову руками и шаркаю мимо финишной черты. Мое дыхание наконец-то приходит в норму, а сердцебиение замедляется до спокойного ритма.

Когда вероятность рвоты утихает, я обхожу дистанцию с внешней стороны, чтобы понаблюдать за остальными бегунами.

Мужчины составляют первые пятнадцать финишировавших, но замечаю знакомую блондинку, которая бежит к финишу первой из женщин.

Смеюсь, когда она пересекает линию, и машу ей рукой, после того она поднимает голову между коленей.

– Катарина, – окликаю я, и она моргает, глядя на меня ошарашенным взглядом, который бывает у бегунов, когда они доводят себя до изнеможения. Хватаю бутылку воды и встречаю ее у баррикады, передавая ей воду. – Черт, ты быстро бегаешь.

– Спасибо. – Она прижимает бутылку с водой ко лбу и выдыхает дрожащий воздух. – Я тренировалась для этого. Не думала, что окажусь в лидерах.

– Невероятный забег. В колледже занимаешься кроссом?

– Да. D1. Финишировала третьей на национальном чемпионате.

– Впечатляет. – Я сканирую финишную линию, не понимая, почему думаю, что найду Марго в группе с семнадцатью минутами. Сомневаюсь, что она здесь, если только не для того, чтобы поддержать подругу, но я все равно ее ищу. – Отличная работа.

– Она скоро будет здесь. – Катарина упирается ногой в бордюр, чтобы размять икру, и стонет. – Марго. Примерно через тридцать минут.

Я оживляюсь.

– Она здесь?

– Да. Она почти отказалась сегодня утром, но я думаю, что она была рада попробовать еще раз и не оказаться на этот раз в медицинской палатке.

Я смеюсь.

– Это было бы гораздо предпочтительнее. Ты знаешь, что на ней надето?

– Футболка с надписью Текила заставила меня сделать это.

– Как ты думаешь… – Я облизываю губы и прочищаю горло. – Она не будет возражать, если я буду ждать ее на финише?

– Думаю, ей бы это очень понравилось. – Катарина смотрит на меня и улыбается. – У меня нет от тебя странных предчувствий, и она была очень счастлива, когда вернулась от тебя. Ты сделал что-то правильное.

Не знаю, почему это вызывает у меня головокружение, но это достаточное подтверждение для того, чтобы остаться здесь. Я слегка сжимаю ее плечо и направляюсь к концу финишного желоба.

– Спасибо, что успокоила.

Через несколько минут прибегает Ретт, а за ним Холден. Я смотрю, как волны финиширующих пересекают линию, и ищу ее. Время на часах подсказывает мне, что до финиша еще минут пять, но вспышка цвета на последней десятой мили привлекает мое внимание, и я бегу к волонтерам, раздающим медали.

– Привет, – говорю я одной из женщин. – Вы не против, если я подарю одной из участниц медаль? Это ее первый забег на 5 км, и я хочу сделать ей сюрприз.

– О, конечно. – Женщина вручает мне медаль и майларовое одеяло. – Вы тоже сделаете ей предложение?

– Что? – Я рассмеялся смехом и качаю головой. – Нет, мэм. Мы встречались всего один раз.

– Иногда это все, что нужно, чтобы понять. – Она подмигивает и поворачивается, чтобы поздравить мать, толкающую коляску.

– И на очереди Марго Эндрюс из Чикаго. Поприветствуйте Марго, – обращается комментатор к толпе, и я двигаюсь вперед, чтобы она не пропустила меня.

Быстрый осмотр показывает, что она в лучшей форме, чем после полумарафона, и я вздыхаю с облегчением.

– Привет, – говорю я, и ее взгляд встречается с моим. – Я уже говорил это однажды, но повторю еще раз. Мы должны перестать так встречаться.