Текст книги "Дядюшка Сагамор и его девочки"

Автор книги: Чарльз Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

Да, так вот, не прошло и часа, как явился и сам шериф – весь взмыленный.

Папаша и дядя Сагамор прикончили то самое во фляжке, и мы все опять лежали на крыльце, когда в ворота со стороны песчаной дороги ворвался автомобиль и остановился, едва врезавшись в дуб. Из него вылез шериф с газетой в руке.

Это был круглолицый толстяк с белесыми усами. И еще у него были скверные вставные зубы, из-за которых он, когда волновался, шепелявил – то есть почти всегда. Он пересек двор, тыча газетой в дядю Сагамора и пытаясь что-то произнести. I

Дядя Сагамор, казалось, был искренне рад ему и пригласил присесть. Шериф в конце концов взял себя в руки и обратился к дяде Сагамору:

– Сагамор Нунан, что это еще за небылицы вы рассказывае те про флягу с нитроглицерином?

– С чем? – уставился на него дядя Сагамор.

Шериф выговорил несколько непечатных слов, потом продолжил:

– Эта фляга, что ребята тут выкопали…

– А, это! – Дядя Сагамор выплюнул табачную жвачку. – Вы,

верно, имеете в виду мое сердечное лекарство. Они вам разве не сказали, что мне его дали те веселые ребята?

– Сказали. Я хочу знать, что там было.

– Что там было? Ну, то, что я и сказал: сердечное лекарство,

такое интересное….

– Где оно? Что вы с ним сделали?

– Ну, мы его выпили.

– Выпили?

– Ну да. И знаете что, шериф, этот уголь прямо-таки замечательная вещь. Отфильтровал всю гадость, и вкус стал замечательный. – Дядя Сагамор достал из-за спины фляжку и добавил:

– Знать бы, что вы приедете, так мы бы вам оставили чуток.

Шериф взял пустую фляжку, принюхался, потом выругался и швырнул ее во двор.

– Так! – заговорил он холодно. – Прошлый раз это было средство от тараканов, которое превратилось в виски. Теперь виски превратилось в нитроглицерин. Вот что я тебе скажу, Сагамор Нунан: тебе пока везет. Выгонишь еще хоть каплю спиртного – мигом очутишься в участке!

Дядя Сагамор, казалось, был оскорблен в лучших чувствах.

– Спиртное? Ну, шериф, кабы я опустился до этого, то уж выбрал бы время получше. Сейчас год выборов и все такое: человек не успеет достать сигару и спички, как все тут как тут: «Он курит!»

Шериф побагровел и сунул ему газету:

– Только попробуй, увидишь, что будет! Прочти-ка лучше вот это!

Покуда папаша с дядей читали, я просунулся, чтобы посмотреть. Это была местная газета, на первой странице, куда указывал шериф, было много непонятных длинных слов, но заголовок я разобрал: «Позор общества».

«Наш округ должен сгорать от стыда. Над законом насмехаются. А ведь осталось всего два дня до выборов демократической партии. Нынешнего шерифа, скорее всего, переизберут. Неужели мы истощили человеческий запас?

Нелегальное виски производится в насмешку над законом в десяти милях от нашей редакции. Так было всегда. И может, всегда будет. Долгих двенадцать лет нынешний шериф якобы пытался перекрыть этот ниагарский поток, а положение, словно в насмешку, только ухудшалось. Зерно дает свои плоды, незаконные деяния процветают, бандиты режут друг друга, а юные леди бегают среди дерев, облаченные в одни стеклянные бусы.

Шерифа необходимо сменить. Но как это сделать? Никто ничего не предлагает. Пусть кто-нибудь придет и попробует. Наша газета поддержит его всеми силами. Но он должен помнить: время уходит. Через два дня может быть слишком поздно».

Дядя Сагамор кончил читать и вернул газету шерифу.

– Похоже, шериф, – высказался он, – в этом году политика вас слишком затронула. Но волноваться нет причин. Наша поддержка с вами. Мы с Сэмом и раньше голосовали, и теперь проголосуем за вас.

Шериф, побагровев еще больше, швырнул газету и силился что-то произнести. Дядя Сагамор перекатил табак за щекой и состроил задумчивую физиономию.

– Знаешь, Сэм, – обратился он к папаше, – какая страшная штука политика! У человека совсем нет защиты. Никогда он не знает, выиграет ли на выборах. И он приходит в отчаяние, оттого что вынужден будет зарабатывать себе на…

Шериф все никак не мог успокоиться, потом наконец собрался с силами и прорычал:

– Ладно, Нунан, не умничай! Я тебя предупредил! – Выругавшись напоследок, он пнул ногой валявшуюся газету и забрался в машину. Подняв пыль, она исчезла за воротами.

– Думаешь, его прокатят? – спросил папаша.

– Едва ли, Сэм. На его место особо никто не стремится, так что если за несколько дней ничего не стрясется, то все останется по-прежнему.

Однако все пошло по-другому. На следующий день это самое и стряслось, и началась вся эта суматоха с выборами.

Тем утром часов в десять я сидел на берегу, пытаясь наловить раков, когда папаша позвал меня. Нам надо было купить свиного сала. Мы втроем поехали на дядином грузовике. Дядя Сагамор даже не переменил одежды и не обулся. А папаша нарядился в джинсы, сапоги и соломенную шляпу, как прежде, в те времена, когда он был известен под именем Нунан Верная Рука.

Надо было проехать мили четыре по песчанику меж холмов, a потом через заросли выехать на шоссе, откуда было миль пять до города. После таких городов, как Хейли или Белмонт-парк, Джером кажется маленьким, тихим местечком. Большая часть лавок! и магазинов сосредоточена вокруг площади, там и муниципалитет. Кругом деревья, а посередине – две старинные пушки от какой-то там войны.

Дяде Сагамору надо было залить в бак бензин, прежде чем ехать в центр, и мы завернули на заправку. Там стояла модерновая машина с откидным верхом. В ней сидела прелестна молодая женщина с волосами цвета ванильного мороженого. Они спускались до плеч. Казалось, она ждала отлучившегося водителя.

К нам вышли двое мужчин. Один – маленький, темноволосый, другой – крупный, с вьющимися рыжими волосами, на вид нахальный, в белой кепке, свернутой на сторону. Дядя Сагамор вылез и прошлепал босыми ногами по бетонному покрытию.

– Найдется у вас на три доллара самого дешевого? – спросил он.

– Найдется, сэр, – сказал нахальный и подмигнул другому: гляди, мол, вот неотесаная деревенщина, голая да босая.

Папаша с дядей Сагамором пошли к автомату с водой, а те двое прилаживали шланг и включали колонку, и я слышал, как нахальный говорил:

– Ох и всучим мы сейчас этой деревенщине!

– А он не заметит? – спросил темноволосый.

– Вот когда мы избавимся от старых покрышек, что у нас залежались!

– От тех? Да ты их век не продашь, Кудрявый!

– Ты думаешь? Ну так погляди, как надо дела делать.

Я вылез и пошел к автомату с водой. Папаша дал мне монетку, и я сунул ее в щель. И тут из туалета вышел легкой походкой здоровенный мужчина с приятным загорелым лицом и серыми смеющимися глазами. Это был Мёрф – он всегда такой и всегда носит бейсбольную кепку. Он владелец бильярдной и большой друг дяди Сагамора. Это он мне сказал, что дядя Сагамор – единственный гений, который ему повстречался.

– Здорово, народ! – приветствовал он их, и они обменялись рукопожатиями. – Пошли к машине, познакомлю вас со своей подружкой.

Мы подошли к открытой машине, и Мёрф сказал:

– Милочка, вот ребята Нунаны, Сагамор и Сэм. Ребята, познакомьтесь с мисс Мэлоун.

– Привет, мальчики! – улыбнулась она.

Папаша с дядей Сагамором поздоровались с ней. Я допил воду и рассказал дяде Сагамору про разговор насчет покрышек.

– Вот как, это точно? – переспросил он.

– Думаю, да. Он сказал, что всучит их вам.

Они с папашей переглянулись. Он подумал, пожевал губами и кивнул. Воротясь к машине, они увидали, что темноволосый моет ветровое стекло, а Кудрявый кончил заправлять и озабоченно обходит грузовичок.

– Так, сэр… – сказал он. – А не проверить ли мне ваши шины?

– Ну, если это вас не затруднит, – ответил дядя Сагамор.

Мёрф при этом облокотился на свой откидной автомобиль и наблюдал происходящее с живым интересом. Мисс Мэлоун его поторопила:

– Ну что, едем мы или нет?

– Погоди, я хочу посмотреть, – ответил он.

– На что?

– Как котенок хочет куснуть старого кота.

Кудрявый стал проверять шину на переднем колесе. Развинчивая клапан, он выглядел весьма озабоченным. Коротко присвистнув, он пошел посмотреть другое колесо. Лицо его приняло серьезный вид.

– Что-нибудь не так? – спросил дядя Сагамор.

– Ну, – протянул Кудрявый, – как сказать… Вот эта покрышка вроде маленько лысовата. Поди, немало прошла, а?

Дядя Сагамор промычал что-то неопределенное.

– Знаете что? – предложил Кудрявый. – У нас есть пара очень хороших восстановленных покрышек, которые заказали не забрали. Можно их вам поставить.

– По правде сказать, я не рассчитывал на это, – заколебался дядя Сагамор.

– Да они вам обойдутся почти что даром, – ответил Кудрявый и опять начал смотреть колеса, покачивая головой.

Дядя Сагамор почесал ногу, потом полез за бумажником, покопался в нем, вытащил пачку банкнотов, поглядел на них и, словно устыдившись, потряс головой.

– Прямо не знаю, как и быть, – сказал он. – По чести сказать, пока не соберу урожай, ни о каких покрышках и думать не хочу.

– Ну, все понятно! – дружелюбно ответил Кудрявый, похлопывая дядю по плечу. – Конечно, поизносились они порядочно…,

– Хорошо, что вы сказали, – отвечал дядя Сагамор. – Не хотелось бы мне иметь лишних проблем…

– Ладно уж. Только вот колеса вас могут обмануть. Сказал я как-то раз Джеку… – Тут Кудрявый запнулся и, внезапно опечалившись, отвернулся и стал возиться с покрышкой.

– А что такое? – спросил дядя Сагамор.

– Да нет, ничего, – пробормотал Кудрявый. – Просто вспомнил про Джека, своего старого друга Джека Маклэнагана. Не стану вам надоедать…

– Ну, – протянул дядя Сагамор, – может, мы чем можем…

– Спасибо, очень любезно с вашей стороны. Да нет, ему уж ничем не поможешь. Умер Джек. Убило его на той неделе.

– Вот так так! – откликнулся дядя Сагамор. – Просто ужас но! Верно, Сэм? Папаша согласно потряс головой.

– Как же это случилось? – спросил дядя Сагамор. – Если вам, конечно, не тяжело рассказывать?

– Да нет, ничего, – храбрился Кудрявый. – Несчастный случай произошел. Мы с вами говорили про эти шины – вот мне и вспомнилось. Он, понимаете, мне их заказал. Мы их получили в четверг, и я ему позвонил… – Тут он запнулся и отвернулся, словно не в силах продолжать.

– И что же? – спросил Сагамор.

– Да, ну вот, позвонил я ему, и он сказал – приедет за ними в пятницу утром. А в четверг вечером у него разорвало старую шину напрочь. Машину перевернуло, а его выбросило через переднее стекло.

– Ну и дела! – скорбно пробормотал Сагамор.

– Перерезало ему вену, – приглушенно заговорил Кудрявый, – и он кровью истек. Когда его нашли, на нем ни царапины не было, только эта вена. И весь белый как снег.

Дядя Сагамор приложил к лицу свой красный платок:

– Тут уж ничего не поделаешь!

Кудрявый кончил возиться с колесами, выпрямился и расправил плечи:

– Ладно, чего уж там, все там будем. Так, давайте поглядим. Значит, три доллара за бензин. Еще что-нибудь, господа?

Дядя Сагамор достал десятидолларовую бумажку и протянул ему. Потом, замявшись, спросил:

– Ну а эти восстановленные покрышки – почем они у вас?

Кудрявый, направившись было к домику, приостановился.

– Чего? А, шины… ну, скажем, обычно они идут по двадцатке за штуку. Но раз их заказывал Джек, а я и не думал на нем выгадать, так что можете забрать обе за тридцать пять.

– Ну, сэр, это просто замечательно, – откликнулся Сагамор. – Цена, может, и справедливая, только я не хотел бы наживаться на чужом горе…

– Так, ну ладно, – вступил тут папаша. – Я хочу оплатить бензин. Позволь-ка. – И он, забрав у Кудрявого десятидолларовую бумажку, отдал ее обратно дяде, а сам дал Кудрявому пятерку. Они зашли вместе внутрь, я – следом за ними.

Кудрявый положил пятерку на кассовый аппарат и полез за ключами открыть ящичек кассы, как вдруг дядя Сагамор сказал:

– Нет, Сэм, я тебе не разрешаю! – и сгреб пятерку, отдавая ее обратно папаше и кладя взамен десятку.

– Так про эти шины, – спросил он, – они в сборе или нет?

– Нет, только покрышки, – ответил Кудрявый. – Но у меня есть совсем дешевые камеры. – Он начал отсчитывать сдачу, но папаша опять сгреб десять долларов и обратился к дяде:

– Нет, я сам заплачу за бензин. Вот, тут у меня есть. – И он вытащил из своего кошелька доллар. – Нет, постой. Надо два. Вот. – Он протянул деньги Кудрявому. – Теперь вы мне должны пятерку.

– Нет, давай поделим, коли ты не хочешь, – возразил дядя Сагамор и тоже достал какие-то деньги.

– Тогда, значит, по четыре за одно и по два за другое, – обратился папаша к Кудрявому. – Отдайте ему три и…

Похоже, все запутались. Все друг другу отдавали и брали деньги. Кудрявый достал из кассы пять однодолларовых бумажек, отложил одну, вытащил еще две, отдал три дяде и сколько-то папаше. Тот передал пару бумажек дяде, а дядя Сагамор взял пять и отдал их обратно папаше плюс еще доллар.

– Нет, нет! – запротестовал папаша. – Ты что, не видишь, это же так просто. За бензин только три. Три из пяти остается два. Ты мне даешь лишний. Теперь твоя десятка…

– Сэм, ты меня совсем запутал, – сказал дядя Сагамор. – Погоди! Ты берешь десять и отдаешь мне пять и еще два. От десяти отнять семь будет три и…

Кудрявый вроде как стал обалдевать. Они стояли по обе стороны от кассы и совали друг другу деньги, а он только вертел туда-сюда головой. Они и меня запутали: я так и не разглядел, дали они ему хоть какие-то деньги – он, казалось, только брал деньги из кассы и отдавал им.

– Так, – сказал папаша, – давай все по порядку! Стоп! Держи что там у тебя. Тебе дают два доллара сдачи вместо меня, и мы в расчете. Понял?

Он стал отступать назад. Под ногу ему попалась пустая бутылка, и он полетел на пол. Кудрявый и дядя Сагамор бросились его поднимать, одновременно что-то крича.

– Да ладно, нормально! – сказал папаша. С трудом поднявшись, он стал отряхиваться. – Ну, наконец мы рассчитались за бензин, – сказал он дяде. – Хочешь взглянуть на эти шины?

– Надо бы. Нам что-то не хочется попадать в такую переделку, как мистер Маклэнаган. – Он снова воззрился на папашу:

– Ты точно себя хорошо чувствуешь?

– Спина-то разгибается? – спросил Кудрявый; он сметал осколки битых бутылок в угол. – Вы уж простите…

– Да нормально, говорю, – кряхтел папаша, пытаясь выпрямиться. – Сейчас все будет в порядке. Давайте посмотрим эти шины.

– Ну, давайте, – согласился Кудрявый.

Он выкатил шины, но, казалось, потерял к ним всякий интерес, краешком глаз косясь на папашу.

– Ну, Сэм, просто красота! – произнес дядя Сагамор, проводя рукой по протектору. – Похоже, это то, что надо.

– С такими не пропадешь! – вторил ему папаша. Он стоял все еще скрючившись, и я надеялся, что с ним ничего страшного не случилось. – Только не забудь, часть плачу я.

Дядя Сагамор пожевал губами и пробормотал задумчиво:

– Знаешь, что-то я запамятовал…

Кудрявый, косившийся на папашу, теперь обратился взором к дяде Сагамору.

– Чего? – спросил папаша.

– Да как бы нам не опоздать. Адвокат-то наказал быть у него в одиннадцать. Конечно, можно бы заплатить за шины сейчас…

– Ад… адвокат? – переспросил Кудрявый, доставая платок и вытирая лицо.

Я встретился взглядом с Мёрфом, который с восхищением наблюдал всю сцену, как и мисс Мэлоун. Тут как раз Мёрф попытался закурить и сильно закашлялся.

– Адвокат, говорите? – переспросил Кудрявый снова.

Дядя Сагамор его не слышал. Он в задумчивости тер подбородок.

– Мы бы так могли сделать, Сэм… – сказал он. – Заплатить за них сейчас, а поставить на обратном пути… Кудрявый скорчил подобие ухмылки и сказал:

– Ну конечно! Все в вашей воле. Хороший сервис – наш девиз. Говорите, вы собрались к юристу?

– Да ничего особенного, – ответил дядя Сагамор. – Надо быть свидетелями по какой-то чертовой тяжбе. Пора бы нам отправляться, Сэм!

– Тяжба? – спросил Кудрявый. Казалось, он забыл о шинах.

– Да чепуха! – отозвался дядя Сагамор. – Это насчет Элма, шурина. Он руку сломал в придорожном баре, а адвокат за это ухватился, поднял шум и решил отсудить у них пять тысяч. Или восемь, Сэм?

– Точно не помню, – ответил папаша. – Что-то вроде того.

Он опять попробовал распрямиться, но до конца не сумел.

Кудрявый, побледнев, глядел на него, пот выступил у него на| лице. Облизав губы, он спросил:

– Сейчас… э-э… немножко не получше, а?

– Ничего, ничего, – успокоил папаша, – сейчас все пройдет! Как-никак я сам виноват. Не заметил, что кто-то раскидал бутылки…

Дядя Сагамор достал бумажник и сказал:

– Сэм, надо заплатить за шины и отправляться. Может, у того юриста есть диван, чтобы ты мог полежать немного – тогда, наверное, сумеешь выпрямиться.

Тут с Кудрявым что-то сделалось. Все еще с дурацкой улыбкой на физиономии он хлопнул дядю Сагамора по спине.

– Вот что, – сказал он, – я из этих шин вам устрою постель в машине. И знаете что? Не возьму с вас ни цента. Я знаю, чего бы хотел Джим…

– Джим? – спросил дядя Сагамор.

– Дж… то есть Джек. Он бы вам их отдал. Да он в гробу перевернется, коли узнает, что я с вас за них деньги прошу.

– Ну, – сказал дядя Сагамор, – нам бы не хотелось, чтобы…

– Ни слова! – Кудрявый протестующе воздел руки. – Хороших клиентов я ценю и стараюсь сохранить.

Дядя Сагамор, казалось, смутился.

– Ну, если вы в самом деле так думаете…

– Именно так я и думаю, – уверил его Кудрявый. Он затащил шины на грузовичок. – Мы ведь друзья, верно? Так останемся же ими!

– Ну, не знаю, как вас и благодарить, – сказал дядя Сагамор. Потом он взглянул на папашу: – Ну что ж, надо ехать, Сэм.

Ты сдачу забрал?

– Сдачу? – На лице Кудрявого опять появилось беспомощное выражение. Потом он прищелкнул пальцами: – А, ну да! Э-э… вы же мне пять дали, так?

Папаша опять стал выпрямлять спину. Ему стало вроде полегче, но он все равно охнул и промычал:

– Нет, помнится, десять. Ведь…

– Ах да! – заторопился Кудрявый и протянул папаше семь долларов. Потом вздохнул и стал вновь вытирать пот з лица.

Дядя Сагамор полез было в грузовик, потом обернулся и опять подошел к Кудрявому. Он потряс ему руку с нескрываемой симпатией.

– Просто хочу сказать вам, если что в наших, силах… – Он так расчувствовался, что даже не смог закончить фразу. Достав платок, он высморкался и завершил: – Все из-за вас, прямо с ума можно сойти!

Мисс Мэлоун глядела на них во все глаза. Мёрф опять занялся сигаретой. Он вынужден был отвернуться. Дядя Сагамор залез на место, и мы тронулись.

Глава 4

Смешно было наблюдать, как Кудрявый вел свои дела.

– Как ты думаешь, почему он не стал брать с нас деньги за шины? – спросил я папашу.

– Ну-у, – протянул он. – Он, что называется, из проигравших. Но с ним, конечно, можно иметь дело – так, по-дружески.

Ни к какому адвокату заезжать нам было не нужно. Мы остановились на площади у магазина. Там папаша купил колбасы и свиного сала, да еще коробку сигар. Спина у него прошла. Он мне дал пятьдесят центов, и я купил себе шоколадку и коробочку собачьих леденцов Зигу Фриду.

– Мы уже садились в машину, когда рядом затормозил откидной автомобиль, из которого на нас воззрилась мисс Мэлоун. Мёрф вылез из машины потолковать с дядей Сагамором.

– Кто-то ему рассказал про тебя, – сказал он, – и он просто из себя вышел.

– Вы уверены, сэр? – вопросил дядя Сагамор.

– А я узнал про него, – кивнул Мёрф. – Он тут недавно. Как я понял, он из тех Минифи, с юга. Жулье первостатейное, своего не упустят.

– Хм, – хмыкнул дядя Сагамор, жуя табак, – кажется, я o них слышал.

– В общем, я бы его поостерегся, – заключил Мёрф.

Они поговорили еще – о погоде, о видах на урожай, о выбоpax. Мёрф сказал, что его бизнес в бильярдной идет туго: трудно доставать хорошие напитки для игроков. Он покупал гранатовый сок в Поттере, но плохо очищенный, да еще он вредит зубной эмали. Ну, меня-то не обманешь: я понял, что они говорили о спиртном – они всегда его так называют из конспирации. Короче, дядя Сагамор заявил, что после выборов пойдут дожди, а это урожаю на пользу. Мёрф согласился с ним и пошел в свою машину.

Мы отправились домой. Проезжая мимо автозаправки, мы услыхали свист, оглянулись и увидали Кудрявого. Он просил нас остановиться. Дядя Сагамор тормознул, и они с папашей переглянулись.

Кудрявый остановился у окна дяди Сагамора. В руках у него были две коробки. Он улыбался вполне дружелюбно.

– Вот, – он протянул коробки дяде Сагамору, – чтоб вы не подумали, что я забыл про камеры для покрышек.

Папаша и дядя Сагамор посмотрели на коробки с подозрением и ничего еще не успели сказать. Кудрявый продолжал:

– Бесплатно. Чтоб вы знали – я полдела не делаю. Вы у меня купили покрышки, а я даю вам к ним хорошие камеры.

– У, сэр, это просто необыкновенно! – ответил дядя Сагамор.

– Бросьте, – ответил Кудрявый. – Для хороших людей ничего не жалко. – Он ухмыльнулся и хлопнул дядю по плечу. Но глаза его, я видел, были настороже. – Так вы Сагамор Нунан? Я о вас много слышал.

– Правда? – отозвался дядя Сагамор.

– Точно, – подтвердил Кудрявый, вытаскивая пару сигар и предлагая их каждому. – Ну, не стану вас задерживать. Через день-другой вы, может, обо мне услышите. Просто хочу, чтоб вы меня запомнили.

– Запомним! – пообещал папаша.

– Уверен, запомните! – широко улыбнулся Кудрявый и пошел обратно.

Дядя Сагамор завел мотор, и мы поехали. Он хранил молчание.

– Что это он задумал? – спросил папаша.

В ответ дядя Сагамор лишь промычал что-то неразборчивое.

Мы вернулись на ферму, и они снова устроились на крыльце; папаша покуривал сигару, дядя Сагамор жевал табак. Оба ничего не говорили. Я позвал Зига Фрида и отправился половить сусликов. У Зига Фрида тельце такое длинное, приземистое, почти волочится по земле. Он любит рыться в норах. Его подобрали в городе, и он очень скоро привык к сельской жизни.

Сусличий холмик мы отыскали возле ковчега дяди Финли. Это там внизу, на берегу озера. Зиг Фрид стал, яростно отфыркиваясь, копаться. Дядя Сагамор уверяет, что он должен прочихаться, чтобы удостовериться, не ошибся ли в запахе.

Я позвал дядю Финли поглядеть, но он стучал молотком на мостках и не слышал. Он вообще-то совсем глухой, да даже если б и слышал, не стал бы обращать внимания. Он озабочен грехами мирскими: ему, видите ли, запало в голову, что мир идет к концу и что настанет всемирный потоп, в котором все потонут. Вот чего он ждет.

Дядя Сагамор говорит, это с ним после видения случилось, года три-четыре назад. Часа в два ночи ему было видение. Он выскочил в исподнем и стал крушить курятник, выламывать доски, чтобы строить ковчег. С тех пор он этим и занят – повсюду собирает доски. Ковчег у него уже размером со средний вагон, хотя весь в дырах и навряд ли поплывет. Он брат тети Бесси и совсем почти лысый, только с венчиком седых волос. С сусликами нам особо не повезло, и мы спустились в низину поискать кроликов, а вернулись уже на закате. Папаша с дядей Сагамором были по-прежнему молчаливы. Они приготовили ужин. Мы поели, я накормил Зига Фрида, а немного погодя мы с папашей развернули матрасы и улеглись. Дядя Сагамор спит в передней рядом с гостиной, а дядя Финли – в задней комнате, около кухни. Зиг Фрид свернулся рядышком со мной.

Луны не было, и я видел только кончик папашиной сигары, тлеющий в темноте. Внизу на речке стрекотала птичка, и я ei подумал, до чего же хорошо жить за городом, и с этой мыслью заснул. А проснулся внезапно от ужасного шума.

Это все Зиг Фрид. Такая маленькая собачка, а лает сильно,] да еще прямо в ухо. Зиг Фрид перепрыгнул через меня, и я понял, что он угодил папаше прямо в лицо. Потом он сорвался с крыльца и понесся к песчанику, неистово лая. Папаша пытался вылезти из постели, а тут еще дядя Финли выскочил в исподнем и зорал:

– Армагеддон грядет!

Он наткнулся на папашу, и оба повалились. Папаша переключился с Зига Фрида на дядю Финли. Тот соскочил с крыльца и возопил:

– Все потонут!

Обозвав его старым дураком, раздосадованный папаша встал на ноги. Все еще слышался лай Зига Фрида. Я огляделся и увидал в дверях дядю Сагамора с ружьем наперевес. Никогда я не мог понять, как это у него выходит: никого не видно, не слышно, а он уж тут как тут.

Он стоял тихо, прислушиваясь, и папаша тоже притих и стал вслушиваться. Зиг Фрид все лаял где-то со стороны дороги.

А потом вдруг резко прекратил и взвыл, словно его ударили.

Подвывая, он бросился назад. Дядя Сагамор быстро и тихо, по-индейски, сошел с крыльца. И тут мы услыхали звук машины у ворот.

– Что там такое? – спросил я.

Ни он, ни папаша не ответили. Тут во двор ворвался Зиг Фрид, я схватил его, и он лизнул меня в лицо. Вроде он не поранился. Может, тот, кто был в машине, кинул в него чем-то или ударил.

– Кто бы это мог тут быть в такое время? – спросил папаша.

Дядя Сагамор что-то пробормотал, поправляя подтяжки. А потом вдруг раздался стук и скрежет где-то за домом. Мы кинулись туда, а там дядя Финли в исподнем, с фонарем в руках, пытается отодрать доску от кухонной стены. При этом он, как водится, орал.

Дядя Сагамор отобрал у него доску и сказал:

– Так, сэр, можно стать психом. Вскочишь вдруг, а полдома как не бывало.

– А кстати, каким должен быть этот ковчег? – поинтересовался папаша.

– В точности, Сэм, не скажу. Он употребил на него свой курятник да еще семь чужих. Если я правильно считал, три он позаимствовал у Марвина Джимерсона да еще оторвал доски от тележки того бедняги, что раз тут проезжал на муле. Малый со всем помешался!

Минут десять пришлось уговаривать дядю Финли, что тревога ложная и что конец света еще не наступил. К тому времени, когда мы опять пошли спать, все уже забыли, с чего, собственно, поднялся весь этот содом. Но позже я об этом вспомнил.

На другой день часа в два удил я окуньков на озере. Было жарко и тихо, вода была как стекло. Вдруг я услышал звук аэроплана. Он был маленький и летел невысоко. А потом из него посыпалась куча бумажек. Он скрылся из виду, а бумажки кружились вокруг. Мне стало интересно, и я, бросив удочку, кинулся посмотреть, что там такое. И Зиг Фрид залаял и бросился за мной.

Бумажки порхали в воздухе. Было безветрено. Многие плавно опускались прямо на поле между задней стеной, дома и лесом, спускавшимся к берегу. Это были разноцветные бело-сине-розовые рекламные листки. Я поспешил посмотреть, о чем там написано.

На розовых было напечатано крупными буквами:

«МОЖЕТ, ХВАТИТ?

ГОЛОСУЙТЕ ЗА ПРАВОПОРЯДОК!

ВЫБИРАЙТЕ Дж. Л. МИНИФИ (КУДРЯВОГО)!»

И стояла подпись: «Минифи от комитета шерифа». На синих текст был еще крупнее:

«МИНИФИ – ВАШ ЧЕЛОВЕК!

МИНИФИ – ЗА ЗАКОН И ПОРЯДОК!!

ЗА ШЕРИФА МИНИФИ!!!»

Но больше всего понаписано было на белых листках – пришлось-таки потратить время, чтобы прочесть все:

«Граждане, не читайте этого, если:

– вам нужна комедия, а не правозащита,

– вы желаете, чтобы весь округ залило самогоном,

– вы предпочитаете, чтобы бандиты олицетворяли ваш округ,

– вам нравится быть обобранными мошенниками.

А если прочтете и подумаете, что тот, кто может положить конец всему вышесказанному, полоумный, то, Бога ради, не голосуйте за Минифи Кудрявого! Он не любит комедий и сумеет прекратить все это – изъять проходимцев из обращения и упечь их за решетку! Хотим ли мы этого? Нечего говорить, к чему все это может привести. Конечно, можно посмеяться и пошутить над всем этим. Но если вы сыты по горло двенадцатью годами тщетных усилий шерифа и желаете посадить на его место настоящего мужчину – голосуйте за Минифи Кудрявого!

Минифи Кудрявый – простой, честный человек, и у него простая, честная позиция:

«МИНИФИ – В КАБИНЕТ, ВОРОВ – В ТЮРЬМУ!»

Казалось, этот Минифи готов жизнь положить за место шерифа. Должно быть, подумал я, аренда аэроплана с рекламой стоит кучу денег. Я сгреб эти бумажки и побежал к дому. Может, папаше и дяде Сагамору тоже захочется их прочесть.