Текст книги "Человек из кремния"

Автор книги: Чарльз Плэтт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Боже мой,– сказала Розалинда,– они же все переслали, так? – Она просмотрела текст.– Смотрите, смотрите. Приметы.

– Совпадают с нашим сегодняшним посетителем,– тихо сказал Фосс. Розалинда кивнула.

– Сомнений больше нет.

– А вот его последнее задание,– сказал Портер, дойдя до последней страницы.– Расследование изготовителя и поставщика электронных пистолетов, участвовавших в убийствах в Лос-Анджелесе, Калифорния, и в Лас-Вегасе, Невада.

Фосс тихо выругался.

– Но он не имел способа отследить цепочку к нам,сказала Розалинда.– Мы всегда были предельно осторожны. Даже Кан из Малой Азии не знал меня в лицо...

– Может, Бейли видел, как ты вчера входила к Кан,сказал Баттеруорт,– когда приносила ему новую партию пистолетов в обмен на модули, чтобы Хортон от нас отвязался.

– Нет.– Она покачала головой.– Он не мог узнать меня – я была в маске. Полная маскировка.

– Может, они нашли способ против такой маскировки...

Розалинда онемела. Она вспомнила, как споткнулась с другим человеком в маске, выронила чемодан, увидела его раскрывшимся на тротуаре...

– Еще спасибо,– сказал Фосс,– что этот тип интересуется только несколькими незаконными пушками. И не знает ничего о нашей настоящей цели.

Розалинда встала и начала шагать из одного конца подвала в другой.

– Но он был слишком любопытен. Он – не помпезный осел типа Хортона. Как он все осматривал, он мог бы догадаться, что тут – нечто большее. А с другой стороны, зачем людям нашего ранга рисковать, продавая оружие на улицы? Но все равно, если он начал расследование, допуск у нас отберут. И в лабораторию больше не пустят.– Она бросилась к Портеру.– Мы должны выяснить, как много он уже знает ("отдедуцировал"). Сможешь забраться в базу данных ФБР и посмотреть, не оставил ли он рапорта?

Портер уставился на нее, точно пытался понять, о чем это она.

– Что?

Ее лицо побледнело. Мысли будто неподконтрольно дребезжали в ее голове. Контролировать эмоции было почти невозможно, но пока она справлялась. Она всегда была стабилизирующим фактором в группе. Все – вольно ли, невольно – ориентировались по ней.

– Джереми, пожалуйста, обрати внимание. Это очень важно. Нам нужно забраться в архив ФБР.

Он покачал головой, тупо глядя на нее.

– Представления не имею, как это сделать.

Она сжала кулак.

– Тогда ты должен выяснить, как.

– Розалинда,– Фосс положил ей руку на плечо.Успокойся, пожалуйста. Джереми только программист, а не волшебник или преступник. Архивы полиции должны быть изолированы, и очень трудно – если вообще возможно состыковаться с ними снаружи.

Она вызверилась на Фосса, не сразу ухватив, что он сказал.

– Да. Да, наверное, ты прав.– Она прижала пальцы ко лбу.– И что же мы будем делать?

– Лучше еще раз позвонить Лео,– сказал Баттеруорт.Может, он что придумает. Вы же знаете, эти старики-шестидесятники выросли на борьбе с системой. Возможно, ему в его радикальные времена приходилось взламывать сети.

– Хорошо,– кивнула Роз.– Звони ему. Все равно нам нужно ему обо всем рассказать. Может быть, он знает способ, как это угадать. От всей души надеюсь, что знает. Я лично – не знаю, это точно.

ПРИГЛАШЕНИЕ (Invitation)

Документы в общих чертах складывались в следующую картину: целое новое поколение военной технологии, разума (intelligent), программирования массового производства с высшим качеством для снижения стоимости тренинга и развертывания регулярной армии. Дивизии будут поражать противника без необходимого присутствия на переднем крае человека. Медицинская служба и продснабжение отойдут в прошлое. Будут сбережены жизни и доллары, и беспорядочные мелкие конфликты будут улаживаться чисто, эффективно и просто.

Один в своем кабинете на 35-м этаже Федерал Билдинг, Бейли просматривал страницы мелкого шрифта, каждая украшена логограммой НИ и грифом "секретно". То была официальная история проекта "ЖС?", переданная по факсу из кабинета Эллиса Хортона менее часа назад. Чем больше он читал, тем меньше верил написанному.

Здесь и там среди технического жаргона он находил фрагменты конкретных данных, результатов опытов, упрятанные в сноски и приложения (разъяснения). В целом же цифры излагали очень противоречивую историю: проект якобы тыкался ощупью от одной ошибки к другой, даже близко не подходя к намеченным целям. "ЖС?" успешно воссоздал нейрональный ансамбль плоского червя, простейшего подопытного животного, но даже это крохотное достижение сопровождалось разными[?] "предварительная попытка", подразумевающими, что воссоздание все еще было полно "блошек".

Если так, спрашивал себя Бейли, почему проект до сих пор существует?

Фондирование содержалось в отдельной главке. Там он нашел несколько сокращений бюджета, особенно 10 лет назад, когда НИ перешла в собственность государства. Но все же какие-то деньги поступали и регулярно. Суммируя за 3 десятилетия, "ЖС?" умудрился растратить 20 миллиардов $ новыми без единого существенного достижения, могущего оправдать хоть как-то его существование.

Бейли ошарашенно взирал в документ. Венцом всех прочих тайн оказалась еще одна, и грандиозная. Он повернулся к проигрывателю для микродисков. Раз он уже прослушал запись из лаборатории Р.Ф. Теперь же, прочтя историю "ЖС?", нуждался в повторном прослушивании. Он надел наушники и, сосредоточившись, закрыл глаза.

Вначале – тишина, затем скрежет и щелчок – это миниатюрный микрофон прикреплен к дверному окошку. Sensing-circuits скомпенсировали рассеяние от стеклянного листа, и стали слышны голоса: (came into focus):

– Только ревизии нам сейчас не хватало,– голос Розалинды Френч.

– Да, когда мы так близки к завершению.– Это сказал Ганс Фосс.

– А, вы же знаете, улита едет – когда-то будет. Пока они раскачаются, мы все закончим и слиняем (be done and gone).Лениво и лаконично; методом исключения – Майкл Баттеруорт.

– Майк, пожалуй, пр...

Шорох, скрежет, щелчок, и больше ничего.

Бейли снял наушники. 15 секунд разговора, но все ясно: Френч и ее ученые приготовились заканчивать. Потому, что их увольняют? Потому, что проект провалился? Нет, говорили с удовлетворением, точно все намеченное выполнено. В таком случае, что они знают такого, чего не знают их наниматели? Они что, придержали кое-какие результаты?

Если так, то как и зачем?

– Внутренняя почта,– раздалось с порога кабинета.

Он обернулся и увидел молодую женщину, подающую ему запечатанный пакет-для-доказательств (вещдокпакет) и чистый белый конверт. Он расписался в получении, взрезал пакет и осмотрел содержимое. Там был электронный пистолет вместе с кусочком нержавейки, взятой им утром с верстака Фосса.

Он вскрыл конверт. Там был рапорт в одну страницу от судебной лаборатории ФБР. На основании анализа кристаллической решетки (структуры) и следов примесей в кусочке металла и корпусе пистолета, два образца с вероятностью 99% взяты от одного изначального куска.

Бейли потер виски. Образец металла он взял незаконно, то есть, строго говоря, это было краденное имущество, недопустимое в качестве улики. Хотя оно и подтверждало его личные подозрения: больше не было сомнений, откуда берутся пистолеты. Будь это обычное, нормальное дело, теперь ему следовало бы получить ордер на обыск, приказать оборонным подрядчикам опечатать лабораторию и арестовать весь персонал "ЖС?".

Но, если он сейчас сделает так, Френч со товарищи отделаются относительно мягкими обвинениями: тайное изготовление и продажа нелегального оружия, ну а, возможно, кража собственности компании. После чего их выпустят под залог, и тогда они, если, как он подозревает, замешаны в чем посерьезнее, отлично могут скрыться.

В то же время Бейли могут назначить на другое дело, и он никогда ничего больше не узнает о "ЖС?". Возможно, и никто никогда не узнает, потому, что просто не будет знать, о чем спрашивать. Если НИ верят своим собственным негативным данным, оно может просто списать за ненадобностью все сразу, не потрудившись рассмотреть поближе.

Бейли медленно покачал головой. Он пройдет по намеченному для себя маршруту дальше и найдет кого-нибудь, кто ответит на некоторые вопросы.

Он встал и вышел из кабинета. Была пятница, приближался конец рабочего дня, но на его задумку времени вполне могло хватить.

Он прошел в другой конец коридора, вдоль цепочки кабинетов за ровной серой звуконепроницаемой перегородкой, где сидели люди и говорили в компьютеры, получали рапорты, систематизировали доказательства, готовили отчеты. Он остановился на пороге последнего кабинета и постучал костяшками по косяку (металлическому).

– Норм,– сказал он,– можно тебя на секунду?

Человек за столом был широкоплеч и тяжеловесен, с толстощеким лицом и редкими черными волосами, зачесанными назад. Он снял пиджак, расстегнул ворот рубашки, закатал рукава и возлежал в кресле с круассаном, посыпанным сахарной пудрой, в одной руке и пакетом кофе в другой.

– Джимми,– сказал он с широчайшей улыбкой,– заходи, заходи, бери стуло, садись до стола. Чего та там себе поделываешь?

Норм Харрис единственный во всем управлении называл Бейли "Джимми". Иметь с Харрисом дело было всегда тяжелым испытанием, но порой этого было не избежать. Этот тип был ходячим Rolodex: он всегда знал кого-то кто знал еще кого-то...

Бейли присел на краешек кресла напротив стола. Кабинет был футом больше, чем у кого-либо на 35-м этаже; почему – Бейли никак не мог докопаться. Лишнее пространство позволяло Харрису завести лишнее кресло, для посетителей.

– Извини, что отвлекаю, Норм, но...

– Да брось, брось, ничего не отвлекаешь, у меня как раз праздник. Он улыбнулся еще шире, очевидно, ожидая, что Бейли спросит, по какому поводу.

– А по какому поводу, Норм?

– Только что дело закрыл. Суд этому типу дал 20 лет, без всяких досрочек.– Харрис счастливо рассмеялся.

Проявлять интерес Бейли нашел затруднительным. Сейчас его не интересовало ничто, кроме его текущего расследования. Но по опыту было известно: если хочешь чего-то от Харриса, изволь ему подыграть.

– Поздравляю,– сказал он.– А обвинение?

– Дача ложных показаний сотруднику ФБР.– Он подался вперед.– Понимаешь, это был один из моих же голубчиков. Только жадничать стал, вот и пришлось его малость проучить.

Харрис был bully (свиньей?). Он расточал улыбки, разыгрывал "друга" (из себя), никогда не забывал твоего имени, ставил выпивку, а после интересовался, как жена-детишки, но это вовсе не значило, что ты ему нравишься. Это значило, что он ждет какой-нибудь отдачи: слуха или личного секрета, который он сможет подшить в папочку "на всякую потребу". Еще маленьким, Бейли всегда попадался на удочки и бывал обманут подростками вроде Харриса. Пришлось научиться таких избегать.

– Так с чем пришел, Джимми? – Толстяк прикончил последний круассан и вытер пальцы бумажной салфеткой.

Бейли подавил отвращение от неизбежности просьбы о помощи.

– Я тут... ищу кое-кого. Имя – Лео Готтбаум. Живет, предположительно, где-то в Калифорнии, но где – неизвестно. Ни адреса ни фона в обычных базах данных нет. Он ученый-компьютерщик на пенсии. Он мог предпринять шаги для сокрытия своего местонахождения. Ты когда-нибудь слышал о нем?

– Готтбаум...– Харрис сощурился, смакуя фамилию, точно изысканный повар – новое блюдо.– Не-к.

– Он получил Нобелевскую премию, а работал на НИ, в Лонг-Бич.

– Значит, ты пришел ко мне в поисках телефонного номера, так?

Ты решил обратиться к Норму, уж он-то всегда знает кого-то, кто знает кого-то...

– Н-ну да.

Харрис опять разулыбался, точно наслаждаясь Бейли, сидящим напротив.

– Джимми, я всегда рад помочь, чем могу. Я об этом позабочусь. Нет[?] проблем.

– Спасибо.– Бейли встал.– Мне...

– Я сам тебя найду.

– Спасибо,– еще раз сказал Бейли, уходя.

Вернувшись к себе, он сложил документы по "ЖС?" по порядку, скрепил в скоросшивателе и положил в портфель рядом с com-pad. После секундного колебания, сунул в портфель пистолет, кусочек металла и лабораторный отчет. Микродиск стер: запись была получена незаконно и, как таковая, могла стоить ему не меньше, чем подозреваемым.

Он разблокировал окно и немного посидел, глядя вниз. Белый обелиск мэрии возвышался в нескольких кварталах, отсюда выглядя, точно детская игрушка. Он подумал, не там ли сейчас Шерон, делающая свое интервью с членом муниципального совета. Хотел бы он видеть ее, а еще лучше, быть рядом. Встреча с Харрисом напомнила ему, насколько не в своей тарелке он иногда чувствует себя в бюро.

Еще новичком он принял приглашение Харриса зайти после работы с еще двумя приятелями в местный бар. Они ходили туда каждую пятницу, смотрели бейсбол, травили байки, громко смеялись, пили пиво, заигрывали с официантками, проделывали весь "малый джентльменский набор". Бейли все это смущало, и к концу вечера они начали подшучивать по этому поводу. Последовала пара несмешных шуток, намекающих, что он, как говорится, мужественный настоящий американский парень.

– Вот ты где, Джимми. (Уходишь, Джимми?)

Он быстро обернулся и увидел Харриса на пороге кабинета.

– Уже? – спросил он.

– Ага. Я добыл личный номер Готтбаума в его уединенной берлоге. Устраивает? – Он вытащил клочок бумаги.

– Ну спасибо.– Бейли протянул руку.

– Хотя, ежели подождать...– Харрис, ухмыльнувшись, спрятал руку с бумажкой за спину.– А что мне за это будет?

Бейли почувствовал прилив раздражения.

– Норм...

Харрис громко засмеялся и бросил бумажку на стол Бейли.

– Держи. Дарю. А получу с тебя позже.

Он многозначительно подмигнул Бейли и ушел.

Значит, он опять "задолжал" Харрису, и тот, несомненно, не позволит об этом забыть. Он сжимал и разжимал кулак, ища выход разочарованию. Однажды Харрис доведет его так, что он взаправду сделает ему нечто деструктивное. Может, быть, вломится в его легендарную базу данных на стукачей, шлюх и собутыльников и устроит маленькую пакость. Переставит некоторые записи местами или засунет куда подальше. Просто взломать – это тривиально, пароль наверняка какой-нибудь тупой, вроде дня рождения Харриса или даже просто его имени. Скорее всего, Бейли справился бы за 10 мин. за чашкой кофе.

Конечно, это мелочность – размышлять о подобных вещах, но тем не менее это повышало настроение. Он взглянул на номер на клочке бумаги. Код 408,– значит, недалеко от Сан-Хосе. Он приказал фону соединить его.

– Готтбаум слушает,– ответил мужской голос.

– Доктор Лео Готтбаум?

– Именно он. С кем я говорю?

Бейли смолк, пытаясь восстановить свое обычное, организованное чувство целеустремленности.

– Это Ричард Уилсон, д-р Готтбаум. Я из НИ, отдел безопасности, в Сан-Диего. Мы проводим предварительную проверку проекта "ЖС?", и мне не совсем ясны кое-какие пункты в его прошлой истории. Поскольку вы столько лет возглавляли этот проект, я решил, что нужно позвонить вам.

Несколько секунд на линии было тихо.

– Что вы хотели бы знать? – Тон Готтбаума сменился, он не говорил больше с прежней бесцеремонностью.

– Ну,– сказал Бейли,– у меня здесь общий обзор проекта, но, положа руку на сердце, д-р Готтбаум, мне не ясно, что же конкретно было достигнуто. Я думал...

– Могу я внести предложение? – перебил Готтбаум.Мне сейчас не слишком удобно беседовать, но завтра у меня просто бездна свободного времени. Не изволите ли вы приехать ко мне? Много гостей у меня не бывает, а поговорить о "ЖС?" я буду только рад. Он – работа, которая всегда дорога была моему сердцу и, могу вас заверить, существуют весомейшие причины для ее продолжения, и я могу их продемонстрировать при личной встрече. К тому же, поездка, скорее всего, доставит вам удовольствие; здесь – одно из самых неиспорченных мест на побережье. Просто исключительно.

Бейли секунду подумал.

– Завтра суббота,– сказал он. А что у него на завтра запланировано? Ага, с Шерон по магазинам, за новыми шторами для гостиной...

– Я знаю, выходной,– сказал Готтбаум.– Вот почему я подумал, что вы, возможно, с удовольствием выберетесь за город.

Бейли принял решение.

– Хорошо.

– Вот и прекрасно.– В голосе его появился намек на нотку удовлетворения.– Передать вам план, как до меня добраться?

– Нет,– быстро сказал Бейли.– У нас тут проблемы с data lines. Скажите, как найти вас, а я запишу.

Готтбаум объяснил, куда ехать, и добавил номер путеискателя, по которому Бейли следовало позвонить, когда будет в пределах.

– В любое время после полудня,– сказал он.– Рад буду нашему знакомству, м-р Уилсон.

Бейли дал отбой. С минуту он сидел, не двигаясь, проигрывая беседу в голове. Приглашение Готтбаума было неожиданным, но ученому на пенсии, живущему в уединении, вполне может захотеться однажды в кои-то веки принять гостя. Естественно и то, что он хочет поговорить о проекте, который так много для него значит, особенно имея возможность спасти его от сворачивания.

Осторожно, Бейли, позволил себе немного удовлетворения. Даже воспоминания о Норме Харрисе больше не раздражали его. Он сгреб портфель и вышел.

ДУМАЮЩИЕ МАШИНЫ. (Thihking Mashines)

Вечером он сидел на табурете, превратив кухонный стол в верстак, и проверял детали от Говорящего Тедди. По другую сторону стола, в гостиной, он видел Шерон, смотрящую стенной экран, сидя с Дэймоном на кушетке.

Вот, крупным планом, anchorman[?].

– Обозленные демонстранты у мэрии сегодня потребовали отставки члена муниципального совета Макса Дэниэлса, поминая об его участии в прошлом месяце в тайной продаже загрязненной питьевой воды проживающим по всей долине Сан-Фернандо. С подробностями – Шерон Блейк, репортаж из мэрии.

И тут на экране появилась Шерон собственной персоной, в натуральную величину; позади – скандирующие демонстранты с лозунгами.

– Мама! – завопил Дэймон.– Мама в телевизоре!

Бейли посмотрел на теле-Шерон, дававшую оценку скандалу. Затем последовала врезка с обвиняемым представителем мун. совета, неспокойно все опровергавшего.

– Будет ли Дэниэлс вызван в качестве свидетеля, пока неизвестно,– резюмировала TV-Шерон.– Но обозреватели уверены, что этот в высшей степени смущающий скандал несколько повредит его шансам на перевыборах.

Она спрыгнула с кушетки и прошла в кухню.

– Ну как? Хорошо смотрится?

– Вполне профессионально.– Он притянул ее ближе обнял.

– И ты горд, что женат на очаровательном TV-репортере?

– Я... я просто подавлен. И восхищен.– Это было правдой.

– А Говорящий Тедди? – спросил Дэймон, подозрительно глядя на них с порога.

Бейли отстранился от жены.

– Наверное, не стоит забывать об очередности.– Он повернулся к Дэймону.– Думаю, я его починю.

Он состыковал половинки медвежачьего тела, сложил их вместе, проверил подгонку, и сжал, включая.

– Привет, Дэймон,– сказал Говорящий Тедди.– Как поживаешь?

– Ура! – Дэймон прекратил дуться, побежал вперед, потянувшись за медвежонком.

Бейли отдал ему игрушку.

– Просто пропал (отошел) контакт с главной панелью (main board).

– Рассказать тебе сказку? – спросил Говорящий Тедди.

– Да.– сказал Дэймон, унося его обратно в гостиную.Только не опять про "Три медведя".

– А если про "Красную шапочку"? (Little Red Riding Hood).

– Ладно, давайте-ка оба в кровать,– сказала Шерон и взглянула на Бейли.– Ты завел будильник?

Он кивнул.

– Говорящий Тедди начнет в 8-00 колыбельную, а потом заткнется до самого утра.

Позже, сидя с ней на кушетке, он описал свой визит в НИ, историю проекта "ЖС?", присланную ему, фрагмент записанной беседы и телефонный звонок к Готтбауму.

– Ты правда думаешь, что происходит нечто значительное? – спросила она, когда он закончил.

– Да.

Она подтянула колени к подбородку, обхватила ноги руками и вопросительно взглянула на него.

– Но почему этот старичок обязательно должен что-то знать?

– Может, и не знает. Но это единственная нить, которую я пока пропустил. (оставил). И, похоже, он вполне готов говорить. Вероятно, он расскажет мне, как "Жизнь-суть?.." снова сделает нашу страну великой. К несомненной выгоде всего человечества.

Она проницательно посмотрела на него.

– Ты, конечно, не думаешь, что проект это сможет.

Бейли сбросил туфли и водрузил ноги на кофейный столик.

– Давай разберемся. Представим себе на минуту, что сей совершенно никчемный с виду проект действительно даст-таки то, чего от него ждут. То бишь – мыслящую машину.

– Мыслящие машины уже есть,– возразила она.

– Ничего подобного. Это пока что вроде [?] святого [?]. Есть "целевые" компьютеры, способные просто замечательно выполнять что-то одно; например, манипулировать "кусочками мозаики" в системе DVI, создавая 3-х мерный ландшафт, по которому можно погулять. Либо это многоцелевые машины, способные ПОДРАЖАТЬ разумному поведению, как Говорящий Тедди. Но это просто набор заранее запрограммированных реакций. Систем, способных мыслить (в широком смысле этого слова), пользоваться здравым смыслом, делать выводы, принимать решения в условиях реального мира, не существует.

Она обмыслила услышанное.

– Тогда, наверное, имеет смысл пойти по стопам матушки-природы.

– Конечно, проект обоснован (имеет под собой основание), однако сложность задачи почти невообразима. Хотя, тут еще такое дело, что всякая там биологистика[?] за последние 30 лет здорово шагнула вперед, и существует кое-что получше чем "Жизнь-суть?..". Для военного, конечно, применения.

Как состыковать квантово-электронные устройства с отдельными нервами, наши ученые уже знают. Через пару лет они смогут, взяв собачий мозг; сделать так, чтобы он управлял чем угодно: роботом, ракетопланом, танком... Правда, мозг состарится, но тогда его можно отсоединить, выбросить и подсоединить новый. Недостатка в собаках пока не ощущается; вдобавок, они дешевле и заменяются куда легче, чем всякая компьютерная экзотика со сложным программным обеспечением

– Угу,– сказала Шерон.

– Согласен, отвратительно это все выглядит, но, судя по всему, к этому идет. Итак, ежели помыслить логически, "Жизнь-суть?.." надобно бы закрыть. Пусть даже он дает результаты – этот проект непригоден для того, что у них на уме. А он еще и результатов не дает. И может никогда не дать.– Он в раздражении покачал головой.– Он стоит миллиарды и миллиарды из народных денег. И – для чего? Да ни для чего!

– Вот и расспросишь его об этом,– сказала она, наклоняясь вперед, чтобы взъерошить его волосы.– А пока успокойся.

Только тут он понял, что в возбуждении, повысил голос чуть ли не до крика.

– Извини.

– Единственное, что меня смущает,– продолжила она,это твоя легенда. В смысле, Готтбауму очень уж легко ее проверить. Всего лишь позвонить в отдел безопасности "Норд-Индастриз" и попросить к телефону Ричарда Уилсона.

Он некоторое время помолчал, сосредоточившись на ее словах.

– Да, ты права, но, по-моему, все выглядит следующим образом. Во-первых, у Готтбаума слишком мало было времени, чтобы куда-то звонить: я говорил с ним сегодня – то бишь в пятницу – вечером. Во– вторых, если уж он решится куда-то звонить, то скорее позвонит своему бывшему коллеге Хортону и спросит, в чем дело, а тот поддержит мою легенду, иначе он уже выходит "чинящим препятствия следствию". В-третьих, если даже Готтбаум доищется, кто я такой, он все же так и так будет чувствовать меня вправе задавать вопросы. Единственное, что мне не нравится – он может сказать группе "Жизнь-суть?..", что ФБР ведет такое расследование, и тогда они могут принять меры к уничтожению каких-либо улик, или просто предпринять попытку к бегству. Но, я думаю, до этого уж не дойдет. Что бы там они ни натворили, они все же ученые, а не уголовники какие.

Она робко – тревожно взглянула на него, точно стесняясь своих собственных тревог.

– А ты думаешь, они не сделают чего-нибудь... более решительного, чтобы защититься?

– Это чего, например?

Голос ее дрогнул, снизился почти до шепота.

– Например... что-нибудь с тобой?

Между бровей ее появилась маленькая морщинка. (складка).

Он рассмеялся.

– Да что ж они, по-твоему, бандиты? Ты говоришь, точно в какой-то телепостановке...

Она вздохнула.

– Ладно; я знаю, что лишнее себе надумываю. А когда ты собираешься к этому Готтбауму?

– Он пригласил меня на завтра. В субботу.

– На завтра?.. Она подалась назад; тревога на ее лице сменилась досадой.– Джим, но ты...

– Я помню, помню... Шторы. Извини, Шерон, но тут дело поважнее штор. Правда.– Он смотрел на нее в надежде, что до спора не дойдет, и сейчас она скажет, что все понимает.

Наконец она пожала плечами; лицо ее приняло обычное выражение.

– Ну, что тебе сказать? (Ты мне все это объяснишь) Вспомни об этом, если я однажды поломаю твои планы. Если меня, например, поставят дежурить на выходных.– Она ткнула в него пальцем.– Хорошо?

– Хорошо. Обещаю.

Она поднялась и протянула руку.

– И все равно ты должен со мной помириться (поднять мне настроение; возместить...).

Он позволил стащить себя с дивана.

– И как же с тобой мириться?

Она склонила голову.

– Идем в спальню. Может, там мне придут в голову мысли повеселее.

Echoes ([?]) (Эхо)

Небольшой, извилистый хайдэй выписывал вавилоны между лесом и океаном: крутые склоны холмов были зелены от сосен, волны разбивались, накатывались на скалы, и в тучах брызг то тут то там возникала радуга. Воздух пах морской солью и сосновыми иглами. Сквозь гул двигателя и шуршание гравия под колесами Бейли слышал как перекликаются птицы и сверчки стрекочут в траве.

Небо было голубым, солнечный свет – ярким и теплым. Все было так замечательно, так убаюкивающе, что внушало безотчетное беспокойство.

Маленькую, темную каплю сомнения заронила в него Шерон. Когда он уходил из дома утром, она сказала, тревожно глядя на него:

– Будь осторожнее. Не нравится мне почему-то этот Готтбаум. Предрассудков у Бейли не было,– он малость поддразнил ее по поводу "мрачных знамений судьбы", но все же не мог полностью выкинуть из головы ее предостережение. На коротком прямом участке хайуэя он вытащил из портфеля compad, связался с автоответчиком своего фона и про(шел) к базе данных "общественность", ("частные лица?")

– [?]: Готтбаум, Лео,– он подиктовал по буквам.Послужной список – краткое описание личности.

На протяжении двух следующих миль compad изложил полученные данные. Большую часть послужного списка Бейли уже знал, а КОЛ содержало кое-какие сюрпризы. Готтбаум, очевидно, been a minor media personality (котировался невысоко?) в 1980-х и 90-х, выказывал радикальные взгляды и вызывал коллег доказать его неправоту. Он верил, что азиаты интеллигентнее белых, а белые посмышленее черных, и заявлял, что берется это доказать. Он желал полного прекращения правительственного контроля над научными исследованиями. Он пытался давить на конгресс, чтобы был снят контроль с экспериментов с рекомбинантными[?] ДНК. Он защитил идею одностороннего ядерного разоружения, но был уверен, что всякий, достигший 18-ти, должен быть обучен обращению с обычным оружием. Средства массовой информации брали у него интервью и приглашали за различные "круглые столы" пожалуй, больше для потехи многоуважаемой публики но в конце концов он слишком уж обидел кого-то из спонсоров, и его перестали приглашать.

Затем, уже в 21-м веке, он вдруг сделал резкий поворот на 180o и превратился в сущего отшельника. Он пожаловался, что среди средних американцев наблюдается явный упадок разума и амбиций, и сказал, что ему отвратителен тот вид заботы, какого народ хочет от правительства. В последней своей пресс-конференции он объявил, что остаток жизни намерен посвятить чистой науке и ничего не желает более иметь с общественностью.

Вот что за господин пригласил Бейли нанести ему дружеский визит.

Дорога отвернула от океана и пошла через маленький заброшенный город; окна заколочены, краска облупилась, палисадники заросли сорной травой по пояс в высоту. 30 лет назад эта часть побережья кормилась за счет туризма, но подъем цен на топливо и снижение рождаемости это прекратили. Когда дорога вновь свернула к океану, Бейли уже подумывал, сможет ли где-нибудь по пути поесть и заправить машину.

Наконец он подъехал к универсальному магазину самостроенной фанерной хибаре с двумя ржавыми бензонасосами снаружи, Texaco signs выгорели до розового. Стародревний "додж" – фургон стоял неподалеку, под деревьями – борта разрисованы сердцами, кинжалами и молниями, задний бампер подвязан куском старого, посеревшего нейлонового троса, на заднем стекле – наклейка, облохматившаяся по краям: Ван Хален жив!

Бейли остановил машину и вошел в магазин. Заведение было битком набито припасами: замороженная пища, мешки с рисом, автозапчасти, снаряжение для пешего туризма на все сезоны, ящики с патронами. Старый человек в черной майке с отодранными рукавами стоял у кассы, прислонясь к стене, и курил сигарету. Толстое "пивное" брюхо, длинные, прямые, седые волосы заброшены назад, за спину, лет – с виду – этак около 70-ти, на лице – следы солнца, возраста и злоупотребления наркотиками.

Бейли взял две домодельных упаковки с закусками из фризера с треснутой стеклянной дверцей и положил их на прилавок.

– А fuel cells (аккумуляторы) у вас есть?

Человек у кассы кивнул, бросил сигарету и затоптал ее.

– Не шибко-то их спрашивают, но у нас есть.

Он нагнулся, порылся за прилавком, выволок (ячейку?) и взвалил [?] груз на плечо, отказавшись от предложенной Бейли помощи.

– Я покамест в форме.– Он ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы.

Снаружи он положил ячейку наземь, открыл капот машины Бейли и вытащил старую.

– Наши-то, здешние, до сих пор все больше на бензине ездят.– Он поставил в гнездо новую ячейку, вскрыл пломбу федеральной инспекции и подключил контакты к гнездам.– Я бы сам с этой электроникой шерудил[?], только нам тут самим перезарядку не разрешают – мол, с правилами безопасности не ознакомлены. Веришь, нет – приходится эти штуки в Сан-Хосе посылать.– Он покачал головой.– Мы уж со стороны нефтяных компаний всякого свинства насмотрелись, но эти...

– Я ищу человека, живущего в здешних местах,– перебил его Бейли.– Лео Готтбаума.

– А, Готтбаума,– он кивнул.– Ну да. Это еще через полмили будет грунтовка; pathfinder у тебя в машине есть вот там как раз будет в радиусе Готтбаумова маячка[?].

Ты только скажешь: "Скотти, выдай лучик".– Он коротко заржал.

Бейли не понял юмора, но разъяснений просить не стал.

– Спасибо вам за помощь,– сказал он, желая поскорее отправиться в путь. Было в этом месте что-то нездоровое. Не просто "почвеннический" примитивизм, но – явственная атмосфера потерянности, провала и нищеты; замирающего отголоска прошедшего века.

ПРОРОК (Prophet)

Добравшись до грунтовки, он набрал номер, данный ему Готтбаумом. Pathfindera экран ярко высветил маршрут; мигающий курсор указывал путь.

Вскоре Бейли обнаружил, что едет по крутому подъему сквозь тоннель из зелени. Из-под колес разбегались маленькие зверушки; где-то неподалеку журчал ручей. Вокруг царили такой покой и простота, что он чувствовал себя, точно пилигрим, заново открывший Эдем.