Текст книги "Твердыня полуночи"

Автор книги: Чарльз Керк Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Не помним! – хором ответили охотники.

* * *

…Дарвинги кочевали неспешно – племя никуда не торопилось, а потому за день проходило не более пяти лиг. И потом, тащить весь небогатый, но объемистый скарб на собственных плечах было утомительно, а прирученных лосей не хватало. Посему остаток дня охотники провели в разговорах с Индаром и его соплеменниками, сопровождая их в пешем строю – лошадей вели на чембурах.

К сожалению, Индар практически ничего не знал о том, что происходит в широком мире, а его единственное путешествие на Волчий остров (так именовалось «каменное становище» на Полуночи) оставалось главным приключением жизни. Попутно выяснилось, что Дарвинги на своем пути в Волчьему острову встретили «новых людей». Называются – «гномы». Гномы Индару не понравились – они устроили засеку в высоких холмах к югу отсюда и не хотели пускать людей в долину. Много ругались и почему-то называли друзей Ша «черными». Пришлось идти в обход и прятаться от людей из племени Гномов в лесах, которые те не любят. Тем более, что у Гномов было много железного оружия.

Удалось узнать, откуда у Индара появился альбов кинжал. Клинок подарили ему на Волчьем острове и сказали, что если он приведет к тамошнему вождю свое племя, то каждый получит по такому ножу. Уруки отобрали нож у Других после большой драки. Индар до сих пор не знает, кем считать альбов – человеком, или зверем.

Вождь не преминул осведомиться, почему племя Гвая (предводителя в Гвайнарде он распознал с первого взгляда) такое маленькое – четверо мужчин и всего одна женщина. Чья она жена? Вождя, или самого сильного мужчины (имелся в виду, разумеется, могучий киммериец). И почему самый сильный мужчина – не вождь? Говоря откровенно, подобные вопросы ставили Гвая в тупик и от предоставил право вести разговор языкастому Эйнару.

По пути Конан отметил для себя, что за такие прекрасные охотничьи угодья как здесь, любой хайборийский король не задумываясь отдал бы половину королевства – зверья в древних лесах было великое и непуганое множество. Дебри «Земли, Которая Лежит Посередине Мира» (так ее назвал Индар) могли запросто прокормить не одну сотню племен наподобие Дарвингов.

Дорог не было, только звериные тропки. Признаков цивилизации – никаких. Ни тебе живописных развалин, ни замков на вершинах холмов, ни путевых столбов. Хотя, Индар утверждал, будто к Полудню и Закату отсюда живут Другие, сиречь элентари, альбы, у которых вроде бы тоже есть каменные поселения, как на Волчьем острове. Зато на Полуночи (то есть на «севере») живет Великий Господин. Кто он? О нем разное говорят. Уруки и живые огни говорят, что он справедливый. Некоторые люди, например из племени Гномов, утверждают, будто Господин очень злой. Если это правда, то, наверное, Господин не женат. Чтобы он стал добрым, ему нужна хорошая жена и Индар хочет отдать Господину свою дочь, которая родилась вместе с наследником Ладаром в один день, шестнадцать солнечных кругов назад.

Услышав такое, Гвай выразительно глянул на Конана, а киммериец лишь незаметно покрутил пальцем у виска. Если Индар имел в виду самого Роту-Всадника, то подобная мысль звучала для пришельцев из грядущих эпох донельзя абсурдно. Однако, Индар был убийственно серьезен и сказал, что отправит Господину хорошие подарки – тогда он обязательно согласится принять в свой дом дочку человеческого вождя. Какие именно подарки? Красивые шкуры лесных кошек, вяленое мясо и корзинки с ягодами. Господину понравится.

Убедившись, что добиться от Индара более вразумительных речей невозможно, Эйнар перенес свое внимание на шамана. Ша вообще отказался разговаривать и на настырные расспросы броллайхэн не отвечал – будто вообще говорить разучился. Спрятался под своей маской и молчит. Урук относился к новым друзьям простодушных Дарвингов с явным подозрением, а почему – непонятно. Видимо, его насторожили лошади и шикарное оружие Ночных Стражей: у здешних людей ничего подобного не было, да и быть не могло.

– Давайте подведем итоги, – размышлял вслух Эйнар, не забыв перейти с «Изначального» наречия, на бритунийских язык. Эти разговоры для ушей Дарвингов, а уж тем более Ша, не предназначались. – В данном мире существуют две развитые цивилизации, два враждующих между собой сообщества. На Полуночи обосновался, предположительно, знаменитый Рота-Всадник. На Полудне и Закате обитают Бессмертные. Альбов пока оставим в покое, они нам малоинтересны по причине непостижимого для человека образа мыслей. Но вот Рота… Признаться, я поражен.

– Чем же? – вопросил киммериец.

– Изначально предполагается, что Рота – темное и злое божество. Эдакий кошмарный монстр, тиранящий и угнетающий свободные народы нашего мира. Создатель множества чудовищ, которых нам, как Ночным Стражам, следует безжалостно истреблять в соответствии с законами Гильдии. Мало того – Рота создал разумные расы уруков, троллей и прочих неприятных существ, для того, чтобы вести войну с прекрасными и добрыми альбами…

– Один момент, – перебил Гвай. – А что он с Бессмертными-то не поделил? Не знаешь?

– Без малейшего понятия, – отрекся Эйнар. – Я, конечно, тоже бессмертен, но впервые воплотился в материальное тело уже после эпохи Всадника. Так вот, к чему я веду: ответьте мне, отчего это кровавое чудовище никак не проявляет свою сказочную злобность? По крайней мере, в отношении людей? Как и всякому уважающему себя злодею, Роте положено было вырезать племя Дарвингов на корню или устроить жуткое жертвоприношение Темным Силам с завываниями и шаманскими плясками при свете магических факелов? Мы предположили, что насчет человеческого рода у него есть отдаленные и далеко не самые бескорыстные планы, но ведь Рота мог посчитать человека новым соперником и быстро его уничтожить. Это не составило бы для его воинства никакого труда. Уруков много, они верные слуги Господина, отлично вооружены… Но нет! Летописный злыдень берет напрочь бесполезных людей, еще не вышедших из дремуче-первобытного состояния, под свою опеку. Почему?

– Мы про это уже говорили, – напомнила Асгерд. – Помнишь твой же пример с бабочками-однодневками?

– Я не спросил «зачем Рота так поступает?». Я спросил «почему»? Я бы на его месте удовлетворился подданными-уруками, своими собственными созданиями, безоговорочно преданными Повелителю. А от людей можно ждать чего угодно – помните митрианский постулат о свободе воли? Нелогично. Не тянет Рота на злого бога. Наш родимый Сет-Змееног так не поступил бы.

– Или мы чего-то не понимаем, или дошедшие до нашего времени легенды неточны, – заключил киммериец. – В конце концов, историю пишут победители, а победителями Роты являлись альбы и их боги. Да и само имя «Рота» наверняка было выдумано значительно позже. Здесь его так никто не называл. По крайней мере, пока. Будем разбираться, мне самому стало интересно.

На этой мысли разговор и прервался – вечерело, и Индар решил искать поляну для ночевки.

На парившую в небесах летучую мышь никто внимания не обращал – она кружила слишком высоко и крылатого монстра могли рассмотреть с земли только самые зоркие…

* * *

Ночь, звезды, костер, красное вино и сочная оленина. Что может быть прекраснее?

Рэльгонн явился глубоко за полночь, его уж и ждать перестали. Благовоспитанный упырь немедленно извинился и объяснил свое опоздание тем, что во-первых, в «этой» Хайбории ночь наступает позже, чем в «той», и каттакан рисковал получить солнечные ожоги. Во-вторых, Рэльгонн еще умудрился внимательно осмотреть здешние окрестности и теперь готов дать уважаемым Ночным Стражам полный отчет о своих похождениях. Но сначала господа охотники поведают, что с ними происходило сегодня днем.

От внимания Дарвингов не ускользнуло прибытие нового чужака, который, вдобавок, появился рядом с костром Гвая из ничего, из пустоты. Индар подошел, поздоровался, спросил как это у «друга друзей» получается вываливаться из ниоткуда, и не получив внятного ответа отправился спать. Видимо, посчитал упыря «человеком», а не человекоподобным «зверем».

– …Все, что вы мне поведали – крайне любопытно, – покачал головой Рэльгонн после подробного рассказа Гвайнарда и Эйнара. – И знаете почему? История Дарвингов никак не укладывается в мои понятия о структуре и развитии Вселенной. Что значит – «они просто проснулись»? Цивилизация каттаканов не знает слов «проснулись» или «были сотворены» по отношению к разумным существам, коими люди, несомненно, являются. Вы, разумеется, не имеете ровным счетом никакого представления об эволюции – в просторечии, о законах развития мира и жизни. Такого просто не бывает!

– И этот туда же… – вздохнул Конан. – Если сегодня кто-нибудь еще хоть один раз повторит эту фразу – я за себя не отвечаю! Рэльгонн, я всегда считал тебя разумным человеком – в смысле, вампиром, – но Дарвингам тебе придется поверить. У нас нет доказательств, однако слова Индара настолько искренни… Он просто не умеет обманывать.

– Бред, – убежденно воскликнул упырь. – Как вы говорите – бред сивой кобылы! Ну не верю я в такие вот «пробуждения»! Жизнь, зародившись в одной из небесных Сфер, проходит по длинной лестнице развития. Очень длинной. Какая, к демонам зеленым, «песня сотворения», последние аккорды которой якобы слышит Эйнар? Да быть не может!

– А в богов ты веришь? – осведомился Гвай. – В наших, хайборийских богов? Веришь ведь! И знаешь о их существовании! Почему бы не поверить и Дарвингам вкупе с Эйнаром?

– Ваши Мирта, Бел или Сет – объяснимы. Иная форма существования, энергетический разум, в теории такое возможно… Но одномоментное сотворение целой разумной расы? Признаться, я в замешательстве. Заметьте, этим вашим Дарвингам, да и прочим племенам людей, изначально были заложены в головы необходимые знания – у них ведь не было мамочек, способных позаботиться о новорожденных бородатых мужиках? Дарвинги изначально должны были знать то, чего не знает ни единый новорожденный, будь он человеческим ребенком, маленьким каттаканчиком или гоблиненком: как добывать пищу, как охотиться, как делать ткани или одежду, как детей рожать, наконец!

– Ну, тут невелика наука, – хохотнул Конан. – Дурное дело нехитрое. Давай поговорим серьезно: допустим, я склонен поверить тебе, а не Индару. Какие у тебя есть предположения о появлении в нашем мире человека? С твоей точки зрения? С точки зрения не киммерийского варвара, а многоученого упыря?

– Не знаю, – развел руками Рэльгонн. Длинные ногти на пальцах каттакана сверкнули в свете костра. – Это необъяснимо! Вмешательство иной высокоразвитой цивилизации, забросившей сюда человека, предварительно лишив его частиц воспоминаний о прошлом, но оставившей в памяти основные навыки, которые позволят выжить? Чепуха, кому нужны такие эксперименты! И дорого, и бессмысленно! Говорю как знаток! Я уже рассказывал, что наша раса может путешествовать меж звезд на небесных лодках, мы обладаем огромными возможностями, но во времена, когда я жил дома, никому из наших ученых мужей и в голову не могла придти столь идиотическая мысль: заселять разумными тварями необжитые миры. Каждая Сфера должна развиваться так, как ей предписано изначально.

– Предписано – кем? – Гвай поймал упыря на слове.

– Э-э… Не знаю. Допустим, законами природы.

– Тогда скажи, кто написал эти законы?

– Сама природа, в процессе развития.

– А кто создал природу?

Рэльгонн задумался. Ответил, помявшись:

– Во многих мирах… Нет, не во многих. Во всех мирах, которые в прошлом посещали каттаканы и где есть разумная жизнь, бытует легенда о некоем всеобъемлющем сверхразуме. У вас он именуется «Богом Единым, Отцом Богов». Такое единообразие мнений наводит на размышления. Но доказательств Его реального существования мы так и не получили. Никаких.

– Тебе, как и Гваю, надо все потрогать своими руками, – саркастично усмехнулась Асгерд.

– Боюсь, Бог Единый не разрешит какому-то провинциальному вампиру трогать его руками, – весело фыркнул киммериец. – Послушайте, мы опять углубились в дебри никому не нужной философии. Мне уже чудится, будто здесь не таинственный древний мир, а собрание ученых магистров в Тарантийской Обители Мудрости, решивших обсудить секреты мироустройства. Вернемся с небес на землю. Рэльгонн, что ты успел разнюхать перед тем, как прилетел к нам?

– Ладно, слушайте. В восемнадцати лигах к полуночи, на острове посреди реки, действительно стоит огромная крепость, населенная весьма необычными тварями, совершенно никак не относящиеся к роду человеческому…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В которой Конан с друзьями прибывает на Волчий остров, видит огромную крепость и знакомится с ее хозяином

Рэльгонн, как и всегда, был в безукоризнен своих выкладках. Он дал точные указания на местонахождение искомой крепости, каковая стояла на Волчьем острове, выраставшем из волн полноводной реки, текущей с Полуночного восхода на Полуденный закат.

Холмы в этих местах стали значительно выше, а их склоны – круче. Теперь всхолмья больше напоминали невысокие горы, которые зажимали в своих тисках речную долину. Вулканы, остававшиеся весьма отдаленными, по-прежнему коптили небеса, а ночью создавали на горизонте тревожное желто-багровое зарево.

Дарвинги, сопровождаемые Ночными Стражами, вышли на берег реки на четвертые сутки, считая от появления охотников в Мире Древнем. Нельзя было сказать, что минувшие дни были омрачены какими-либо дурными событиями, однако странностей хватало с избытком – взять хотя бы самую первую ночевку…

* * *

Упырь, как существо донельзя прагматичное, с самого начала посоветовал Гваю и его друзьям не рисковать. В конце концов, законы «этой» Хайбории должны весьма существенно отличаться от тех, что приняты тысячелетия спустя. Здесь все другое! Человеческое сообщество пока не властно над своей судьбой – людьми управляют более старшие и могучие расы. Может быть господа охотники, посмотрев за прошедший день на окружающий мир и слегка удовлетворив свое неуемное любопытство, вернутся назад, домой? А если уж им так интересно узнать, что же на самом деле происходит в Мире Древнем, то Рэльгонн готов при помощи своих дяди и брата, пока оставшихся в Бритунии, тщательно разведать для Ночных Стражей все особенности здешнего бытия…

Гвай и Конан отказались сразу, а киммериец сказал, что никто никого не неволит: если Асгерд, Эйнар и барон Олем не хотят оставаться «здесь», пусть они подождут командира отряда и варвара «там». Путешествие к Волчьему острову и обратно займет не более десяти дней, портал в горах будет действовать еще несколько лун, а значит у обоих любителей экзотики нет никакого риска остаться в Мире Древнем навсегда. Как, устраивает такое решение?

Броллайхэн, Асгерд и Олем немедленно обиделись, и заявили, что друзей бросать не собираются, а Рэльгонн – просто перестраховщик. Здесь безопасно, разные разумные расы относятся друг ко другу вполне благожелательно, а на Волчьем острове Дарвингов должен ожидать если ж не радушный, то по крайней мере вполне достойный прием. Мы немножко посмотрим на тутошние чудеса – и сразу домой. Хорошо?

– Воля ваша, – с деланным безразличием пожал плечами упырь. – Теоретически, если с вами произойдет что-то скверное – например, посадят в темницу или попадетесь в плен к недоброжелателям – я смогу вас вытащить из неприятностей, прыгнув через Ничто. Но только ночью, сами понимаете. А вот если вы нарветесь на очень серьезные проблемы, если вашим жизням будет угрожать реальная опасность, когда меня или моих родичей не окажется рядом… Тогда не обессудьте.

– С реальной опасностью как-нибудь справимся, – ответил Конан, похлопав ладонью по ножнам клинка. – Кроме того, у нас есть Эйнар, владеющий волшебством Равновесия и способный сбрасывать телесный облик. Не беспокойся, Рэль, ничего с нами не случится.

– Правда? – скривился вампир, показав из-под верхней губы ряд кошмарных конических зубов. – А вот этот прелестный зверек относится к разряду реальной опасности, или нет? Как по вашему?

Ночные Стражи моментально повернулись в ту сторону, куда смотрел желтоглазый Рэльгонн.

…Сейчас, когда зашла луна, наступили самые темные предрассветные ночные часы. Из всех костров на стоянке Дарвингов ярко пылал только костер, возле которого устроились Ночные Стражи – остальные люди, не обремененные предрассудками цивилизации и глубокими философическими мыслями, отдыхали возле тлеющих угольков. Как заметил Конан, охрану Индар не выставил – вождь даже не подозревал о такой вещи, как «стража». Дарвинги были уверены – другие «люди» на них не нападут, а дикие звери подходить к огню побоятся.

Не побоялись, однако…

У самого края поляны, в черной тени деревьев, стояло чудовище. Охотники видели его силуэт довольно отчетливо – на густую шкуру четвероногого монстра падал отсвет их костра. Это был волк. Вернее, не совсем волк – ни единый волчара из Хайборийских лесов не вырастает до размеров откормленного быка и не обладает густейшей черной шерстью, с серебряными нитями, отражающими свет. Морда на волчью не похожа – скорее, собачья, с висящими губами и коротким носом. Дыхание тяжелое, из клыкастой пасти на предутреннем холодке вырывается густой пар. Киммериец даже ощутил запах чудища – оно пахло вовсе не псиной и не шерстью, а почему-то металлом и дымом кузни. Крайне необычный запах для животного, пускай даже и очень большого.

– Эт-то что еще за явление? – прошептал Гвай, не отводя взгляда от неподвижной тени, замершей не более чем в полусотне шагов от стоянки Дарвингов. Судя по позе волка, нападать он не собирался – просто стоял и смотрел. Лошади Ночных Стражей начали беспокойно пофыркивать, чувствовали близкое присутствие хищника. Или – не-хищника, а некоей потусторонней силы, заключенной в волчье тело?

– Это – воплощенный дух, – немедленно отозвался побледневший Эйнар. – Он мне родствен, порожден природой… И значительно сильнее меня.

– Такой же броллайхэн, как и ты, только – древний? – тихонько спросил Конан, опасаясь спугнуть или спровоцировать зверя. – Если вы происходите из одного рода – сможете договориться.

– Не думаю, – медленно ответил Эйнар. – Он – Перворожденный, самый первый. Как Дарвинги являются изначальными людьми, так он – является одним из первых Духов Природы. Я не могу проникнуть в его мысль и заставить ответить на мои призывы. Он меня не понимает… Боги, только не это!

Смысл эйнаровского восклицания был вполне понятен. Один из Дарвингов, видимо поднявшись ото сна по естественной надобности, заприметил посетившую стоянку племени мохнатую чуду. Дальнейшие его действия были вполне предсказуемы, тем более, что Конан и прочие Ночные Стражи отлично знали принятое у ходивших под рукой Индара людей разделение всех живых существ на «человека» и «зверя». Дарвинг, не долго думая, ухватил воткнутое в землю копье с кремневым наконечником, дико заорал и бросился в бой. Размеры животного человека не волновали.

Далее события начали разворачиваться с неимоверной быстротой. Паники среди Дарвингов не поднялось, но практически все повскакивали на ноги и схватились за свое примитивное оружие.

…Копье вонзилось волчаре в лапу, но зверь, который мог запросто разорвать человека на тысячу мелких кусочков, не стал использовать зубы или когти. Он просто стряхнул копье (Конану показалось, что острие лишь слегка оцарапало волка, с трудом пробив густую шерсть), а затем этой же лапой оттолкнул замешкавшегося на мгновение Дарвинга. Оттолкнул вроде бы легонько, однако человека отбросило в сторону не меньше, чем на десять шагов и он остался неподвижно лежать в траве.

– С вашего позволения… – скрипнул Рэльгонн и мгновенно «переместился» через Ничто к пострадавшему. Конан и остальные охотники ринулись за ним. Дарвинги в это время окружали волка, так и оставшегося стоять возле деревьев.

– Что? – выдохнул киммериец, первым нагнавший упыря. – Живой?

– Какое там… – покачал головой каттакан. – Такой удар! Хребет сломан. Мгновенная смерть. Слушайте, может быть мы уберемся отсюда подобру-поздорову? Мне этот волк очень не нравится, будь он хоть сотню раз Духом Природы!

Дарвинги-мужчины, охотники, тем временем выстроились полукругом, защищая себя от возможного нападения вытянутыми копьями. Возможно, они и рванулись бы в самоубийственную атаку, но помешал шаман. Урук резво выбежал вперед, встав между людьми и черным монстром, выкрикнул нечто вроде «Кхаркхарот азду гхаши» (волк отступил на шаг) и повернувшись к людям пролаял:

– Отойдите! Индар, отведи своих подальше! Он вернет вам Гадара!

– Что за чепуха? – озадачился Гвай. – А ну, други, за мной! За деревья!

Последний возглас был вызван тем, что волчара медленно зашагал к трупу человека, которого, видимо, и звали Гадаром. Видя приближающуюся тушу чудовища даже Конан посчитал, что отступление в данной ситуации является куда большей доблестью, нежели нападение. Уложить волка без огромных потерь не смог бы и отлично обученный легион немедийской панцирной пехоты. Уж больно велик да могуч!

– Я не верю в это, – упырь вполне человеческим жестом протер глаза. – Нет, я не верю в это! Такого…

– …не бывает, – своевременно подхватил Эйнар. – И все-таки это есть. Но каким образом?!

Волк подошел к мертвому телу, шумно его обнюхал, тронул лапой и тотчас отскочил. Мелькнула розовая искра.

Человек вскочил на ноги и тотчас шарахнулся в сторону – монстр стоял слишком близко.

Волк, оглядев бывшего мертвеца поблескивающими багрецом глазами, преспокойно развернулся и лениво затрусил в глубину чащобы. Только палые ветки хрустели под толстыми лапищами.

И снова на Дарвингов происшедшее не произвело никакого особенного впечатления. Ну, воскресили, и дальше что? С кем такого не бывает? Пойдем спать, завтра дорога тяжелая предстоит!

Рэльгонн немедленно упросил недовольного ночным подъемом Индара позволить осмотреть родственничка вождя, так неожиданно прогулявшегося в царство теней и обратно. Индар пробасил:

– А чего на него смотреть? Но если хочешь – гляди…

И с тем вождь отправился вкушать сон. Упырь, оглядев Гадара сверху донизу и даже использовав одну из своих магических шкатулок, каковую на краткое время закрепил на руке человека, вернулся к костру Ночных Стражей в полном недоумении.

– Как там наш зомби поживает? – непринужденно поинтересовался киммериец. – Он точно жив? Это, часом, не некромантия какая-нибудь?

– Нет, не некромантия, – ответствовал Рэльгонн. – Живехонек, как и все мы. А был – мертвее мертвого. Не дышал, сердце не билось. Каково, а?

– Ты у нас здесь самый умный, значит обязан дать разъяснение, – заявил Гвай. – Что о таких случаях говорить твоя многомудрая каттаканская наука?

– Дело произошло слишком быстро, – задумчиво сказал Рэльгонн. – Человека, скончавшегося только что, иногда можно вернуть к жизни. Но у Гадара была сломана шея, а сейчас кости срослись. За несколько мгновений. Необъяснимо!

– Древняя магия, нам неизвестная? – предположила Асгерд.

– Не все чудеса в этом мире объясняются магией, – упырь покачал головой. – Заключенную в смертную плоть человеческую душу, покинувшую тело, вернуть обратно невозможно. Конан, ты, вроде бы, приводил пример с зомби? Ничего похожего – Гадар и сейчас, после столь чудесного воскрешения, обладает своей собственной, изначальной душой. А все «живые мертвецы» наподобие зомби, брукс или иранистанских гулей являют собой всего лишь мертвые тела, в которых вселяются злые духи из Черной Бездны. Я в тупике.

– Да мы из этого тупика уже несколько дней не вылезаем, – проворчал Конан. – Вот что мы сделаем. Я стою на страже первые два колокола, меня сменит Эйнар, под утро разбудим тебя, Олем. Вашей баронской милости пора привыкать к полной опасностей и лишений походной жизни. Сторожить придется обязательно – мало ли, появятся новые визитеры, куда менее безобидные, чем виденный нами черненький волчок… Беспечность Дарвингов меня поражает до глубины души – завтра же переговорю с Индаром и заставлю его выставлять охрану на ночь. Нужно же этих людей научить хотя бы азам ратного искусства?

– Не пойму, – вздохнул Гвай. – Но, если хочешь, попробуй. Действительно, давайте на боковую. Один Митра знает, что нас может ожидать впереди…

– Митра? – Рэльгонн ухмыльнулся. – Мой дорогой Гвайнард, а ты уверен в том, что Митра уже родился? Возможно, бога с таким именем в эти времена вообще не существует. Всего вам хорошего, месьоры. Я приду следующей ночью.

Рэльгонн исчез, оставив Ночных Стражей гадать над его последними словами. Конан, между прочим, вполне допускал, что время человеческих богов пока не пришло, но убедить себя в этом никак не мог. Если в Мире Древнем есть люди, значит и боги у них должны быть!

Загадка, право…

* * *

Следующим днем в округе царила сущая благодать. Птички-цветочки-бабочки, безобидные дикие звери наподобие ланей или лисиц выбегали прямо на дорогу перед шествующим к Волчьему острову племенем Индара, монстры не появлялись, за исключением здоровенной летучей мыши, однажды снизившейся настолько, что ее углядел внимательный Конан. Затем мышь вновь поднялась под облака и более людей не беспокоила.

Ближе к вечеру, однако, случилось непонятное. Прямиком перед Ночными стражами на тропу из кустов выскочил волк. Не такой здоровенный как ночью, конечно, но тоже отнюдь не карлик – в холке он был Конану почти по подбородок, а варвар являлся человеком вполне высокорослым.

Шкура волка почему-то была не серой, а буроватой, словно у медведя во время линьки. Морда – противнейшая. Киммериец и Гвай тут же потянулись за мечами, но их остановил возглас шедшего рядом урука. Ша перекинулся парой быстрых слов с Индаром, потом запросто подошел к зверюге, запрыгнул к ней на спину, вцепился пальцами в густую шерсть на загривке, поддал шпор пятками железных башмаков и волк, взяв с места в галоп, сгинул в зарослях вместе со своим необычным всадником.

– Поехал к своему вождю, – объяснил Индар. – Ша нужен в своем становище, так он сказал. Чего стоите? Пошли! Нас ждут.

– Ор-ригинально, – с горловым раскатом буркнул Гвай. – Уруки ездят на волках, люди – на лосях… Одни мы как белые вороны – на лошадях.

– Вороны на лошадях не ездят, они летают, – рассмеялась Асгерд. – Хотя, зверь, на котором ускакал шаман мне показался необычным. По-моему, он из той же породы, что и черная чуда, приходившая ночью. Только помельче. И шкура другая – коричневая. В наши времена таких волков не встречается, мы бы знали.

– То не волки, то – волколаки, – встрял сынок вождя, Ладар, по простоте душевной подслушивавший разговор Ночных Стражей. – Так этих зверей Ша называл. Вроде, они в человека умеют перекидываться. Только не в такого, как мы, а в урука.

– Час от часу не легче, – киммериец сплюнул, услышав, как Ладар в очередной раз назвал гоблина «человеком». – Оборотни? Родственники племени Карающей Длани, которое обитает у нас, в Пограничном королевстве? Нет, не похоже – хайборийские оборотни превращаются в самых обыкновенных серых волков. А эти – страхолюдины, каких поискать. И здоровые больно.

– В крепости разберемся, – махнул рукой Гвай. – Видимо, Волчий остров является одним из форпостов, охраняющих подходы к резиденции Роты-Всадника на полуночи. Наподобие фортов в Аквилонии, на Черной реке, построенных для защиты от пиктов.

– Возможно, возможно… – процедил Конан. – Если здесь и вправду идет нескончаемая война между Бессмертными и Полуночной Твердыней, меры к обороне следует принять обязательно. А для верности – заселить эти земли союзниками, сиречь собрать побольше людских племен и подарить им земли вокруг крепости. Зачем рисковать своим войском набранном из гоблинов, когда можно подставить под удар людей?

– Конан, не начинай сначала! – простонал Эйнар. – Эту тему мы уже обсуждали!

– И все равно, мне совершенно не нравится то, что люди по собственной доброй вое стали союзниками уруков или монстров, наподобие Пламенного Бича. Неправильно это! Противоестественно!

– Не лезь сюда со своими законами и представлениями о «естественности», – оборвал варвара Гвайнард. – Относись ко всему происходящему спокойно. Так, словно ты попал в сказку. Законы сказки много допускают.

– Ага, многое, – саркастично покивал киммериец. – Вот интересно, могут ли у человеческой женщины быть дети от урука? А равно, и наоборот? Если уж мы в сказке?

– Ф-фу… – Асгерд сморщила нос. – Конан, если ты хочешь попробовать, тебя никто останавливать не будет, а я – особенно! Найдешь себе на Волчьем острове какую-нибудь урчиху посимпатичнее, и вперед! Проверяй! Но, пожалуйста, сделай так, чтобы я этого не видела.

– В таких делах я предпочитаю романтическое уединение, – оскалился в ответ варвар. – Ладно, оставим… Постойте-ка! Гляньте под ноги, это что такое по-вашему?

Охотники послушно уставились на мягкую землю. Отпечатки копыт. Лошадиных. С подковой. Один наиболее четкий след позволял различить, что на подкове стояло клеймо в виде восьмилучевой звезды.

– Символ Бессмертных, альбов, элентари, – присвистнул Гвай. – Я видел такие в Рудне, когда был в гостях у Рэльгонна – он ведь живет в древней альбийской крепости. Отпечаток совсем свежий, оставлен не позже предыдущей ночи. Значит, элентари тоже шляются неподалеку! Вот теперь будьте вдвойне внимательны – Бессмертные не станут церемониться с союзниками Роты, коими Дарвинги, несомненно, теперь являются. Держите оружие под рукой!

Гвайнард, однако, ошибся. Следующей же ночью походный лагерь племени почтил своим вниманием очередной необычный визитер. Точнее – двое.

Дежурил у костра Конан, прочие охотники, уставшие за день, спали. Дарвинги, отужинав, готовились к ночлегу – Индар, кстати, так и не внял рекомендациям Конана, настоятельно советовавшего выставить хотя бы трех-четырех сторожей, способных поднять сородичей ото сна в момент опасности. Повтори только, что людям в этих лесах ничего не грозит. Киммериец втихомолку обругал вождя разными нехорошими словами, но уяснив, что настаивать бесполезно, больше к Индару с советами не приставал.

– Опять чудеса в решете, – Конан, завидев среди стволов деревьев непонятное голубоватое свечение, вскочил и толкнул носком сапога завернувшегося в попону Гвая. – Подъем! Очередные гости!

– Чего? – заспанный Гвайнард приподнялся на локте и осоловело осмотрел стоянку. – Митра Всеблагой, да что такого на этот раз случилось?

– Всадники, – шикнул киммериец. – Прислушайся. Или я никогда не слышал перестука лошадиных копыт, или мне мерещится. И фонарь этот странный…

Дальше – как в сказке. То есть, в легенде. В легенде про альбов.

Два всадника, оба, разумеется, на белых конях. Вид – величественный до отвращения. Сбруя и седла богатые, с золотой и серебряной отделкой. На поводьях закреплены непонятные склянки, наполненные светящейся жидкостью – именно их Конан и принял за фонари. На альбах светлая одежда, поверх нее шикарнейшие кольчуги из смахивающего на серебро металла. Голубые плащи, с вышитой восьмилучевой звездой.