Текст книги "Ночная охота"

Автор книги: Чарльз Керк Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Почему крайним всегда оказывается Эйнар? – уныло спросил сам себя броллайхэн. – Ничего, вот сговорюсь со всеми нелюдями Ронина и устрою охоту на охотников! Представляете полторы сотни лесных карликов, штурмующих этот дом? А сверху налетают зубастые упыри? А в ворота ломится ронинский Триголов? С восседающей на спине бруксой? Увлекательная, скажу я вам картина – скопище самой нечистой из всех нечистых сил Хайбории…

– Закрыл бы ты хлебало…

Эйнар философски вздохнул и потянулся к кувшину с вином. Одна маленькая радость в жизни затравленного людьми броллайхэна все –таки осталась.

* * *

Половина победы – в простоте!

Гвай, придерживаясь этой неоспоримой догмы, категорически запретил брать с собой любые ненужные вещи – зачем волочь на горбу снаряжение, которое никак не пригодится? А что пригодится?

Очень просто: сплетенная из гибких стальных нитей крепчайшая сеть, несколько мотков веревок, снабженных на концах крючьями наподобие рыболовных, особые фонарики, которые можно закрепить на груди. Оружие, само собой. Асгерд из двух своих клинков выбрала не посеребренный, а обыкновенный – каттакан нечистой силой не является, значит, серебро упырю не страшно. Эйнар вообще меч не взял, заявив, что обойдется магией и кривым туранским ножом. Гвайнард, кроме меча, прихватил необычный арбалет – его собственное изобретение. Внутри полой деревянной рукояти находились двадцать пять тонких и тяжелых металлических стрел, после выстрела тетива сама натягивалась пружинным механизмом, а стрела выталкивалась на ложе – из такого самострела можно палить непрерывно, пока болты не закончатся.

Конан остался при своем обычном вооружении: клинок за спиной, кинжал на поясе, подаренный райдорцами на празднике Солнцестояния замечательный охотничий нож – за голенищем сапога. Более чем достаточно.

Решили идти пешком – верховые лошади только добавят забот…

Однако, Малыша-тяжеловоза Асгерд и полусонный броллайхэн вывели из конюшни и быстро взнуздали. Гвай загадочно сказал, что Малыш примет самое непосредственное участие в деле, но как именно командир ватаги собрался использовать громоздкую конягу, Конану пока осталось неизвестным.

– Где наш проводник? – вопросил Гвайнард, остановившись у ворот хутора. – Конан, запомни на будущее: если вдруг зачешутся руки и ты снова захочешь поймать какого-нибудь необычного лесного жителя, сначала спроси меня или Эйнара. Угораздило же тебя вчера вечером…

– Данхан ужасно обидчивы, – согласился Эйнар. – И терпеть не могут людей. Вы уничтожали лесовиков пятьсот столетий и почти добились своего – доселе не могу уяснить, как выжили последние семьи карликов?. Спасибо альбам, спрятали данхан от хищного людского взгляда у себя, в скрытом городе. Еще полторы тысячи лет назад на полуночи материка обитало пятнадцать —двадцать тысяч данхан – кхарийцев они мало интересовали. Но после хайборийского нашествия карлики вымирали целыми кланами. Точнее, не вымирали, а истреблялись новыми хозяевами земель Бритунии, Немедии и Пограничья. Не удивляюсь, что данхан искренне ненавидят человеческую расу.

– Мне от их ненависти ни холодно, ни жарко, – самоуверенно заявил Конан, машинально подсовывая Малышу прихваченную из дома морковку. Тяжеловоз брал угощение с ладони огромными мягкими губами и глубокомысленно жевал. – Сами знаете, большинство людей не принимает и не понимает чужого, а если чужак беззащитен, его проще убить, чем принять или понять. Попробовали бы хайборийцы истребить гномов! Армии подземных бородачей непобедимы, а захватить их подгорные жилища никому и никогда не удастся. Данхан, конечно, жалко, но… Убью гаденыша!

– У?

Прилетевшая неизвестно откуда тяжелая шишка чувствительно ударила киммерийца по лбу. От второго снаряда варвар тоже не успел увернуться – шишка царапнула по щеке.

– Эй, хватит! – вскричал Эйнар, рассмотрев прятавшегося в дупле старой ели данхан. – Спускайся, никто тебя не тронет!

На всякий случай броллайхэн добавил еще несколько слов на некоем жутком наречии, изобиловавшем цокающими и свистящими звуками. Эйнар знает язык лесных карликов? Впрочем, чему только не научишься за долгие столетия жизни!

Волосатая тварь ловко сползла по бугристому стволу на землю, переваливаясь, подошла к Ночным стражам, ничуть не обращая внимания на взбешенного Конана (росточком данхан едва достигал колена длинного киммерийца), оглядела безмятежного тяжеловоза и повернулась к Эйнару – не-человеку карлик доверял больше.

– Моя ехать спина большая тварь, – надменно сообщил данхан. – У?

– У! – не стал спорить Эйнар. – Посадим его на Малыша? Иначе лешак за нами не угонится.

Лесовик расположился на широкой холке тяжеловоза, вцепился пальчиками в густую гриву и пискнул:

– Прямо! Дык?

– У! – опять согласился броллайхэн, а остальные не сдержали улыбок. Исключительно содержательная беседа.

С тем и отправились. Данхан изредка командовал: «лево», «право», «стой». Все, включая Конана, заметили, что лешак выбирает наиболее короткую и удобную дорогу, старательно обходя болотины, овраги или бурелом. Проводник знал окружающие Ронин чащобы наизусть, лучше любого следопыта иди охотника.

– Тут! – отрапортовал данхан, когда отряд поднялся на треть высоты полуночного склона указанной Рэльгонном сопки. – Ваша стоять, большая тварь стоять. Моя покажи нора. Идти сейчас. Дык?

Последние слова относились к Эйнару. Броллайхэн пожал плечами, снял лешачка с холки тяжеловоза и скрылся вместе с проводником в зарослях крапивы.

Да, местечко весьма приметное. На одной горе будто бы выросла вторая – невообразимо огромный, засохший кройхан.

Можно подумать, что юный росток этого дерева встречал самый первый рассвет, в миг сотворения мира. Потемневший, ставший почти черным ствол, у подножия распускался змеиным сплетением корней, протянувшихся на сотни шагов. Ветви нависали над людьми чудовищной лапой невиданного дракона – зрелище сказочное, но слишком мрачное. Вокруг кройхана обычные деревья не росли, только папоротники, крапива и пушистый хвощ – слишком разветвлены корни погибшего титана, сосна или лиственница за почву не зацепятся…

– Рэльгонн прав, там пещера, – Зйнар вынырнул из крапивного леса. – Вход широкий, только много паутины и засохших веток. Данхан пробрался внутрь до половины пути, сказал, будто пещера разделена на три части – коридор, большой зал прямо под стволом дерева и за ним еще одна, маленькая пещерка, заложенная камнем. Убежден, упырь живет здесь.

– Так… – Гвай быстро оглянулся. – Солнце подходит к зениту, скоро полдень. Начинаем работать, нет смысла терять время. Эйнар, займись лошадью. Конан, Асгерд, оставайтесь тут, обсудим диспозицию.

Диспозиция оказалась и простой, и благоразумной.

Пещера находится на полуночном склоне, солнце загораживают ствол кройхана и острая вершина сопки. Вплоть до подножия холма – открытое, но тенистое пространство. Каттакана следует доставить под прямые лучи светила, он умрет довольно быстро.

Сонный упырь опутывается сетью, которую зацепляют крючьями, привязанными к длинным веревкам, а пущенный в галоп Малыш вытаскивает вампира к лесу, на солнечную прогалину. Ничего сложного.

Остается только грамотно реализовать данный план и не пострадать самим.

Эйнар надел на тяжеловоза широкий кожаный ошейник-ярмо с железными петлями и теперь привязывал к ним концы веревок. Асгерд разворачивала металлическую сеть. Конан, чувствуя себя неприкаянным, расспрашивал Гвая:

– Что я должен делать? В точности?

– Если упырь начнет просыпаться, руби. По голове или по рукам. Тебе отводится роль той самой «грубой силы» которую мы применяем довольно редко. Встанешь слева от меня, чтобы не попасть под арбалетные стрелы. Сначала упыря надо ослепить, выбить глаза – этим я и займусь. Если станет совсем плохо, и ты почувствуешь прямую опасность для жизни – отступать без приказа. Мне трупы не нужны, всегда старался работать без потерь. Но я уверен, при помощи Рэльгонна мы управимся меньше, чем за квадранс. Понял?

– Понял, – кивнул варвар. – А кто погонит вниз Малыша?

– Боссонскому тяжеловозу можно не отдавать приказы. Кони этой породы сами отлично соображают, что к чему. – Гвай обернулся к подошедшим Эйнару и Асгерд. – Готовы? Эйнар, сообщи Рэльгонну, что мы начинаем!

… Броллайхэн тащил четыре мотка веревок с крючьями, Гвай шел впереди, чуть сзади и по бокам двигались киммериец и нордхеймская охотница. Пещера раскрыла зев неожиданно. Меж корнями огромного дерева стал виден черный проход высотой в полный человеческий рост. Рядом, на камушке, восседал данхан и невозмутимо потягивал черничную настойку из тыквенной баклажки – на седой бороде виднелись темные синеватые капли.

– Там, – карлик указал ладошкой в глубину пещеры. – Ваша идти, моя сторожить. У?

– Согласен, мы пойдем, – невесело улыбнулся Гвай. – Эйнар?

– Месьор Рэль прибудет немедленно, как только я подам ему мысленный сигнал, – бодренько известил броллайхэн. – Хотите жить вечно? Не получится, это моя и только моя привилегия! Чего встали? Вперед!

* * *

Скорее всего, в не особо отдаленном прошлом, пещеру занимал лесной хозяин – на высохшей глине остались смазанные отпечатки медвежьей пятерни. И жил здесь не простой медведь, а серый: слишком большая лапа.

На проросших через свод острых корнях заметны обрывки темной седой шерсти. Владыка леса или сам убрался подобру-поздорову после зимовки, или его выжил новый постоялец – звериного запаха не ощущается.

Данхан не солгал. Коридор, плавно загибающийся влево, оказался длиной около тридцати шагов. Когда Ночные стражи осторожно приблизились к самой пещере, образованной куполом корней кройхана, стало темно.

Спасали прихваченные Гваем фонарики – свет фитиля многократно усиливался установленным внутри вогнутым зеркальцем, а сам фонарик крепился к груди ремешком. И светло, и руки не заняты.

– Интересно, что мы увидим? – прошептал киммериец, обращаясь к Асгерд. – Упырь, как и положено, спит в гробу? А под потолком гирляндами висят сушеные младенцы? И кувшины с кровью вдоль стен?

Асгерд покрутила у виска указательным пальцем левой руки. Правая была занята хитро уложенной сетью.

– Подумай, откуда каттакан возьмет гроб? – тоже шепотом ответила она. – Кроме того, в гробу спать тесно…

– Тише вы, – беззвучно ругнулся Гвайнард. – Потом языки разомнете! Не хватало только разбудить упыря раньше времени!

– Он не должен проснуться от ваших разговоров, господа. Говорите нормальным голосом.

Рэльгонн возник из ничего, из воздуха, вынырнул из пустоты. Только что упыря не было, а сейчас он стоит перед охотниками. Костюм прежний, могильно —черный. И Рэльгонн снова выглядит почти как человек – от ночного облика летучего монстра и следа не осталось.

– Хвала богам, – с видимым облегчением сказал Гвай. – Думал, ты не придешь.

– Я всегда выполняю данные обещания, – с обиженной интонацией в голосе ответил каттакан. – Ничего не поделаешь, пришлось пожертвовать отведенным для отдыха временем. Однако, и вы ночью не спали, так что удовольствие взаимное. Давайте осмотримся. Наша цель буквально в нескольких шагах, я ощущаю его сны…

Рэльгонн запустил к потолку пещеры уже знакомый ватаге золотистый шарик и с детской непосредственностью прошелся по твердой, слегка присыпанной песком, глине. Задержался возле груды костей в углу.

– Ага, вот и остатки пиршеств моего дикого собрата, – вздохнул упырь. – Отчего вы стоите на пороге, подойдите. Пока здесь безопасно, а все магические ловушки я уже обезвредил.

– И ловушки были? – поразился Конан. – Магические? Ты же говорил, будто дикарь ничего не соображает! Он неразумен!

– И что из того? – вздернул острые плечи Рэльгонн. – Колдовские способности в нашем роду передаются по наследству. Для каттакана защитная магия столь же естественна, как для вас дыхание или, извиняюсь перед дамой, опорожнение кишечника. Кролик тоже неразумен, однако он дышит, ест и умеет быстро бегать. При чем тут разум?

– Солидный запас, – почесал в затылке Гвай, оглядывая завал из костей. – Можно хороший забор построить, только обыватели не оценят.

– Юмор висельника, – буркнула Асгерд. – Глядите, в основном здесь кости животных – лось, олень, челюсть горного козла, коровий рог… Я ожидала найти нечто совсем другое.

– Это?

Гвай быстро нагнулся и перебросил Асгерд большой круглый предмет. Она поймала его левой рукой, хладнокровно осмотрела и кинула обратно в кучу. Тонкие кости свода белого человеческого черепа хрустнули.

– Есть еще ребра, десяток-другой берцовых и плечевых косточек, и множество позвонков, – сказал Гвайнард. – Если очень постараться, то наберем троих или четверых целых людей. Остается попросить у каттакана вернуть живую плоть и надеть ее на скелеты.

– Трое или четверо… – эхом повторил Рэльгонн. – А погибших и похищенных в Ронине насчитывается около полусотни. Лишнее подтверждение наших догадок о бруксе – каттакан, несомненно, нападал на человека, но гораздо реже, чем мы предполагали. Заметьте, кости довольно старые, им не менее полугода.

– И доставлены они сюда вовсе не упырем, – с видом записного пророка объявил Эйнар. – Если доселе не сообразили, объясняю. Каттакан недавно сменил убежище – Рэль, ты сам рассказывал, что несколько дней назад спугнул упыря и он перебрался в эту пешеру. Теперь обратите внимание на отметины зубов – они наличествуют почти на каждом мосле. Ничего похожего на челюсти каттаканов, скорее наоборот! Поняли ошибку? Это кладбище принадлежит не упырю, а серому медведю, прежнему владельцу берлоги. Лесной хозяин человечинкой отнюдь не брезгует…

– Оказывается, ты не только пиво жрать горазд, а иногда и головой думать умеешь, – похвалил броллайхэн Гвайнард. – Что же это получается, а?

– Получается, что надо получше осмотреть убежище каттакана, – Конан указал на неровную каменную кладку в углу пещеры, которую медведь не сумел бы возвести при самом страстном желании. – Не уразумею, у нас охота или обычная прогулка? Я бы, на месте упыря, давным-давно вылез наружу и задал непрошеным гостям хорошенькую трепку!

– Обычно, в середине светового дня мы спим исключительно крепко, – напомнил Рэльгонн. – В этом состоит одна из редких слабостей каттакана – надо прятаться так, чтобы никто не нашел… Я присматриваю за ним, никаких признаков беспокойства!

– Раньше начнем – раньше закончим, – провозгласил Гвай. – План прежний. Конан, Эйнар, уберите завал!

– Как обычно, черная работа достается новеньким и самым молодым, – безнадежно вздохнул броллайхэн. – Конан у нас в отряде всего пятый день, а мне по виду и двадцати зим не сравнялось… Давай киммериец, потаскаем булыжники. Только бросай их в сторону, чтобы выход не загораживать!

Оказалось, что разобрать кладку отнюдь не просто – камни скреплялись непонятной липкой гадостью, вроде тягучей полупрозрачной слюны.

– Это и есть слюна, – растолковал упырь. – Дикари используют ее для строительства логова. Ого, кажется, потянуло знакомыми запахами!

Из расширявшегося на глазах проема явственно несло свеженькой мервечиной. Когда Конан и броллайхэн окончательно убрали камни, Эйнара опять начало тошнить – в дальней части пещеры не просто смердело, а буквально вопияло к небесам.

… Когда впоследствии варвара расспрашивали о его похождениях вместе с Гвайнардом и отрядом бритунийских Ночных стражей, Конан предпочитал умалчивать о том, что именно было обнаружено в берлоге ронинского упыря. Не хотел вспоминать. Говорил только о семи человеческих телах и останках самых разных животных. Уборкой своего дома дикий каттакан себя не утруждал, а потому выглядело логово до крайности тошнотворно.

– Фу, какая гнусная картина! – Рэльгонн первым зашел в пещерку и сразу подобрал полы длинного балахона. Боялся испачкаться. – Вот к чему приводит отсутствие разума! Асгерд, если вы действительно ожидали найти здесь «нечто совсем другое», а не банальные кости оленей – милости прошу заглянуть в уютную спальню нашего общего друга. Однако, не уверен, что вам тут понравится.

Более стойкий Конан решился и последовал за Рэльгонном. Немедленно подоспел и Гвай.

– Вот он! – будто и не заметив царящего в обиталище каттакана смрадного ужаса, воскликнул Гвайнард и указал наверх. – Точно, дрыхнет! Как нам его оттуда достать?

На толстом отростке древесного корня, извивавшемся под потолком, безмятежно висел дикий упырь. Тварь очень походила на ночную личину Рэльгонна. Аккуратно сложенные крылья, закрывающие голову. Когтистые задние лапы, туловище в складках, морщинах и бугорках. Кожа не пергаментно-белая, как у повелителя Рудны, а серо-голубая. Симпатяга.

– Сбросить его вниз несложно, – поджав и без того тонкие губы, сказал Рэльгонн, – и тогда дикарь начнет просыпаться. Хватайте сети и вытаскивайте его на свет…

– Это может показаться жестоким, – заикнулся Гвай, – но я предпочту немедленно ослепить упыря.

Рэльгонн только махнул длиннопалой ладонью, будто хотел сказать: «Делайте, что хотите, только давайте закончим побыстрее»! Конан начал понимать его чувства – каково бы пришлось человеку, вынужденному убить сородича с помощью явившихся из чужого мира монстров?

Вытянув руки к потолку, Рэльгонн что-то коротко шепнул, земля под ногами слегка качнулась, а дикий упырь вдруг с размаху грохнулся в самое месиво полуразложившейся мерзости. Шевельнул крылом, раскрыл пасть, словно зевая.

И немедля началась деловая суета.

– Асгерд, сеть! Конан, подцепи его крючками и вытащи в большую пещеру! – команды Гвая были понятными, короткими и спокойными. – Эйнар, катись наружу – пригляди за Малышом, только под ногами путаешься! Месьор Рэль, отойдите, вы мешаете!

Броллайхэн бегом рванул к выходу.

Все более активно брыкающегося упыря выволокли из логова, Гвай наступил ему на крыло и всадил по арбалетной стреле в каждую глазницу. Каттакан тоненько заверещал, распялив зубастый рот. Спустя несколько мгновений его опутали металлической сеткой.

– Почему лошадь не тянет?! – заорал Гвай. – Эйнара своими руками придушу!

– Если не тянет, значит, возникли сложности, – тревожно проговорил Конан, поглядывая на дергающегося каттакана. – Потащили сами! Время уходит!

– Я прощаюсь до ночи, – скороговоркой проронил Рэльгонн. – Дальше без меня справитесь. Счастливо оставаться.

Рудненский владетель запахнулся в плащ и исчез: переместился в альбийскую крепость.

Конан, Гвай и Асгерд уже волокли почти проснувшегося упыря к выходу из пещеры. Ошарашенный внезапным пробуждением и сильнейшей болью каттакан отбивался довольно вяло и свои магические умения пока не применял.

Яркий дневной свет, крапива, склон холма. Асгерд, споткнувшись, упала, но командир отряда вместе с варваром упрямо тащили тяжеленного упыря к подножию, на солнце. Тварь орала все сильнее и тоньше – поняла, что жить осталось недолго. Еще немного и…

Синеватая кожа дикого каттакана под прямыми лучами светила потемнела, запузырилась и начала исходить сизоватым дымком. Ожоги страшнейшие – на плечах и на черепе сгоревшая плоть обнажила грязно —желтые кости.

Неприятная смерть…

Упырь выл жалобно, поскуливая и взвизгивая. Кончилось все внезапно – он последний раз дернулся в безнадежной, отчаянной попытке вырваться, и сразу затих. Тело медленно догорало.

– Хоть в чем-то сказки не врали, – завороженно сказал Конан, глядя на останки упыря. – Никогда ничего подобного не видел!

– И молись всем богам, чтобы не видеть в будущем, – пробурчал Гвай и огляделся. – Меня сейчас больше интересует другое: куда пропали Эйнар, Асгерд и Малыш?

– Я здесь, – Асгерд, хромая, пробиралась к поляне. – Ногу подвернула. Эйнара не видела, а с Малышом вообще непонятно что случилось. Ошейник порван, валяется на земле. Он попросту сбежал!

– Быть такого не может! – ахнул Гвай. – Во что угодно могу поверить, только не в бегство боссонского тяжеловоза!

– Малыш никуда не сбежал, не клевещите, – раздался мрачнейший голос броллайхэн, появившегося из-за деревьев. – Коня убили.

– Убили?! – хором переспросили Ночные стражи. Конан сначала решил, что Эйнар крайне неудачно пошутил, однако на глазах беззаботного броллайхэн стояли слезы. – Каким образом? Где?!

– Тело лежит в сотне шагов отсюда. – Эйнар подошел к дымящемуся скелету упыря, уселся на валявшийся радом замшелый камень и схватился руками за голову. – Я успел заметить нападавшего. Женщина, человек… Лицо в подробностях не разглядел, она мигом скрылась. Я почувствовал ледяное дуновение – мерзавка использовала черную магию! Черная магия – в полдень! Понятно вам?

– Так, – Гвай тяжело задышал и стиснул рукоять клинка. – Вот теперь я разозлился всерьез… Веди, показывай!