Текст книги "Ночная охота"

Автор книги: Чарльз Керк Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Что будем делать с бруксой? – настойчиво повторил Конан. – Я не верю, что ее невозможно убить! Из любого, самого тяжелого, положения всегда найдется выход!

– Этот выход, причем очень остроумный, подсказал Гвайнард, – ревнивым тоном ответил упырь. – Как думаете, зачем понадобилось прекрасно разыгранное представление с женитьбой Алаша Ронина?

– Именно об этом я и собиралась спросить, – заинтересованно проговорила Асгерд. – Свадьба вельможного, который уже знал от Гвая, кто такая Лара Ольборг, доселе остается наиболее непонятным моментом всей этой истории! Как он мог пойти на такое?

– В интересах дела, – подал голос Гвай. – Сегодня утром я пришел в замок и сам устроил небольшой спектакль. При молодой графине и месьоре Алистере заявил, что мы близки к разгадке, что подозреваем женщину, предположительно туранку, а затем потребовал устроить немедленные поиски по всему княжеству. Напугал Алаша и остальных сообщением, что, возможно, брукса собирается уничтожить все семейство Ронинов, и ее появление связано с фамильным проклятием эрла – Триголов охотится на вельможного только на болотах и в лесу, а вампир может забраться в замок… Короче, стращал как мог, светлейший самую малость в обморок не хлопнулся от таких ужасов! А потом я увел эрла в кабинет, где мы заперлись и долго разговаривали. Я его не щадил – выложил все, как есть. Ронин все-таки оказался мужиком с характером, да и слово дал меня слушаться. Согласился со всеми предложениями. Не знаю, что именно он наплел молодой графине. Думаю, убедил немедленно провести брачную церемонию самым веским доводом – если вдруг его убьют, то состояние и корона эрлов достанутся дядюшке, а не возлюбленной невесте. Лара клюнула – зачем ждать три седмицы, когда деньги и власть сами идут в руки, а Ночные стражи из-за ее же оплошности напали на след?

– Поэтому она и устроила пожар вкупе с нападением на торговцев, – понимающе сказал Конан. – Желала от нас избавиться. Напасть побоялась – все-таки с нами был Эйнар. Верно рассчитала, что если народ взбунтуется против Ночной стражи, так и не поймавшей упыря, нас попросту разорвут… Хитрая, стерва!

– Мы говорим про свадьбу, – напомнила Асгерд.

– Свадьба потребовалась для того, чтобы Лара стала полноправным членом семьи Ронинов, – сказал Гвай. – И в довесок к собственному проклятию, получила бы проклятие в виде трехголовой собачки. Теперь псина будет охотиться и на Лару Ронин.

– Понял! – Конан ударил кулаком по столу и расхохотался. – Грандиозно! Натравили одного демона на другого! Гвайнард, ты просто гений!

– Полностью разделяю мнение нашего жизнерадостного киммерийца, – покивал упырь. – Задумка сколь оригинальная, столь и действенная. Нынешней ночью мы понаблюдаем, как схлестнутся два представителя одной, чужеродной для жизни, силы. Один монстр жаждет остаться в этом мире, дабы по мере возможностей вредить человеку, а другой обязан его уничтожить!

– А как это будет выглядеть в действии? – нахмурившись, спросила Асгерд. – Вдруг пес не придет? Или не захочет связываться с бруксой?

– Триголов предназначен только для охоты на представителей семейства Ронинов, – сказал Рэльгонн. – И ни для чего более. Это лишь тупой исполнитель, воплощенное в собачье тело заклинание-демон, перед которым стоит единственная задача: убивать. Ему неинтересно, кем является жена эрла Ронина – бруксой, аквилонской королевой, прачкой или публичной девкой. Он выполнит свою задачу. А мы Триголову в этом по мере сил поспособствуем.

– Месьор Рэль? – голос Алаша Ронина донесся от двери. – Не ждал вас увидеть, но все равно – я рад… Хотя, сегодня у меня мало поводов радоваться.

– Оставьте, светлейший, – каттакан надвинул капюшон поглубже. – Переживете, забудете, а рано или поздно найдете замечательную добрую девушку, которая принесет вам счастье и выводок ясноглазых детишек. Если один раз не повезло, это отнюдь не повод для скорби.

Рэльгонн сделал паузу и, наконец, поднялся с табурета.

– Месьоры, вы готовы? Кажется, скоро полночь, пора приступать. Идемте, взглянем на нашу пленницу…

* * *

Ронинские трясины ночью выглядят загадочно и даже величественно. Уходящая за горизонт, плоская как стол равнина освещена голубоватым лунным светом, изредка вспыхивают и тотчас меркнут болотные огоньки – синие, зеленые, белые. Вырастающие из редких островков камни-менгиры загораются на верхушках венцами холодного пламени, над жухлой травой колышется тонкое покрывало тумана, поднимающегося от воды. Царство призраков.

– Главное – ничего не бояться! – говорил Рэльгонн, когда отряд выехал из ворот деревни. Ворота, кстати, пришлось открывать самим – охрана вновь предпочла пересидеть ночь дома, под замком. – Мы не собираемся нападать на Триголова и он тоже не будет причинять нам вред. Просто отъедем подальше и понаблюдаем, что произойдет.

– На всякий случай я зарядил арбалет серебряными стрелами, – Гвай сжимал в руке свой замечательный самострел, полностью готовый к бою. – Говорят, ронинский пес боится серебра.

– Обязан бояться, – подтвердил упырь. – Как и всякая нечистая сила. Только не вздумай палить в собаку без повода! Нынешней ночью Триголов временно становится нашим союзником… Где же он? Полночь отбили, самое время для разгула нечисти!

На болотах никакого движения не замечалось. Охотники уже отъехали на полулигу от деревни, двигаясь по извивающейся меж непроходимых топей дороге.

– Остановимся здесь и подождем, – предложил каттакан, натягивая поводья лошади. – Очень уж местечко живописное!

Да, живописное. Конану, любившему все красивое, здесь почти нравилось. Дорога как раз проходила по большому острову с торчащим посреди менгиром – огромный камень клыком вырастал из зыбкой почвы, высеченные на граните древние руны, значения которых не понимал и умудренный долгими столетиями жизни упырь, светятся синим огнем, ноги по колено утопают в густом туманном мареве…

Если прислушаться, то различишь странные звуки ночного болота – чавканье ила, тонкий хохот каких-то неизвестных тварей, отдаленное ворчание болотных ящеров, собравшихся на охоту. Варвару показалось, будто он очутился в другом мире – прекрасном, однако жутковатом.

Лошади заметно беспокоились – чувствовали опасность. Раздраженно перетаптывались на месте, повизгивали, а соловый жеребец Гвайнарда ухитрился чувствительно тяпнуть хозяина зубами за плечо.

Пришлось вмешаться Эйнару – броллайхэн сложил трубочкой ладонь у рта, затейливо посвистел и скакуны успокоились.

– Полезные твари, эти духи природы, – сказал Гвай, наблюдая за Эйнаром. – Одна беда, слишком впечатлительные. Сейчас он начнет жалеть несчастную графиню и требовать, чтобы мы ее отпустили.

– А мне не самом деле жалко Лару, как человека! – ответил на то броллайхэн, и покосился на большой мешок, лежащий поперек седла лошади Рэльгонна, лично охранявшего бруксу. – Она ведь не виновата в грехах родителей!

– И Алаш Ронин не виноват, что его пращур был развратником и насильником, – парировал Гвай. – Однако, псина будет преследовать самого эрла, его семью и потомков еще несколько столетий. Грехи отцов падают на детей.

– Господа философы, может быть вам стоит заткнуться и проверить, как поживает упырица? – Асгерд решительно пресекла бесцельный спор. – Давайте оставим ее здесь и поедем домой. Холодно… И жутко.

Рэльгонн вместе с Конаном сняли графиню с лошади и положили на землю у подножия менгира. Упырь сбросил с головы Лары черную ткань.

Супругу эрла Ронина связали весьма тщательно: руки и ноги скованы кандалами, тело опутано шнуром. Во рту – серебряный брусок с веревочкой, завязанной на затылке. Смотрит, впрочем, яростно, без страха.

– Снимем веревку и браслеты с ног, – распорядился каттакан. – Гвайнард, будь любезен, разреши мне поговорить с ней. Только осторожнее вынимай серебро изо рта – останешься без пальцев, откусит!

– Хочешь поговорить – говори, но снимать кандалы я не позволю!

– Почему? Запястья и пальцы останутся скованными, колдовать она не сможет!

– Сказал же – не позволю! – проворчал Гвай, развязывая шнурок и выхватывая серебряный прямоугольник из губ бруксы. – Сбежит. И что потом прикажешь делать? Гоняться за ней по всему континенту?

Рэльгонн присел рядом с госпожой графиней и проникновенно воззрился на нее своими золотистыми мерцающими очами.

– Ну, милочка, давайте недолго побеседуем. Надеюсь, вы понимаете, что вас ждет?

Лара на упыря и не посмотрела.

– Не хотите разговаривать? Обидно. Тогда я буду говорить за двоих. Поймите, мы оказываем вам неоценимую услугу – ваша душа уйдет на Серые равнины, где вас не будут преследовать никакие демоны! В Царстве Отдохновения вы освободитесь от проклятия, которое приносит и вам, и всем остальным сплошные неприятности. Очень жаль, что вам досталась такая вот злосчастная судьба.

– Что ты можешь об это знать?.. – проронила графиня.

– Очень многое, моя дорогая. Я знавал людей, которые решительно сопротивлялись тварям Черной Бездны, пытавшихся овладеть их душами. Вы поступили наоборот. Вам понравилось быть всемогущей. Демон даровал вам призрак власти, и вы упивались ею. Ошибка в том, что настоящая власть отнюдь не заключается в праве распоряжаться чужими жизнями.

– Вы меня убьете?

– Ни в коем случае, даже пальцем не тронем! Просто оставим здесь, а дальше…

Брукса резко повернулась к каттакану. Привлекательное женское лицо изменилось в одно мгновение – черты лица обострились, глаза стали миндалевидным и узкими, зрачки полыхнули багровым. Лара оскалилась, показав сдвоенные клыки.

Она вызвала на помощь своего демона, немедленно овладевшего телом.

– Отпусти нас, – голос стал мужским и хриплым. – Мы уйдем и больше никогда не вернемся в эти земли. Я могу даровать тебе все, о чем попросишь!

– А у меня все есть, – Рэльгонн ничуть не испугался. Выдержке упыря из Рудны можно было позавидовать. – Да и что такого особенного может предложить мне существо, порожденное Нижней Сферой?

– Хочешь вернуться домой? В свой мир? Немедленно?

– Не такой ценой, – ответил каттакан. – Кроме того, я имею повод сомневаться в твоей искренности. Соглашения с тварями из Черной Бездны чреваты губительными последствиями… Домой придется возвращаться тебе, а не мне.

Асгерд неожиданно вскрикнула и метнулась к Конану, больно схватив его за предплечье. Гвай и Эйнар попятились. Если бы не заклинание броллайхэн, лошади давно бы убежали – скакуны дрожали всем телом, с губ падала пена.

На краю островка стоял трехглавый ронинский пес, с интересом наблюдавший за происходящим во все шесть зеленых глаз. Пасти выдыхали темно-красное пламя – прямо дракон какой-то, а не собака!

– Извините… – вид незаметно появившегося безобразного пса пронял даже выдержанного каттакана. Рэльгонн начал осторожно отступать в противоположную сторону. – Не хотел помешать, честное слово… Наверное, нам следует оставить собачку наедине с графиней?

Последний вопрос относился к компании охотников. Гвай первым вскочил в седло, подавая пример остальным. Связываться с проклятием Ронинов никому не хотелось.

Огромная псина медленно двинулась к менгиру. Встала над одержимой немедийкой, обнюхала и вдруг отскочила, взвизгнув всеми тремя глотками и поджав хвост. Зверюга явно почуяла неладное.

– Неужели Триголов спасует перед трудностями? – сказал Рэльгонн, отъехав на полсотни шагов. – Остановимся, понаблюдаем.

– Может, не надо? – робко попросила Асгерд. – Меня подобные зрелища не привлекают.

– Меня тоже, – поддержал девушку Конан. – Очень уж несимпатичный этот зверь…

– Хотите – поезжайте! – раздраженно бросил упырь. – Я обязан знать, что упырица умерла! Потом все расскажу.

Разумеется, никто не уехал. Долг Ночных стражей обязывал оставаться на месте событий до последнего.

Пес, порыкивая, ходил кругами, подскакивал к добыче, ударял лапой и отпрыгивал обратно. Болотный демон не понимал, с чем именно столкнулся. Перед ним был человек, которого следовало убить, но кроме человека зверь видел… Нечто. Возможно, своего собрата, порожденного Изначальной Тьмой. И собрата отнюдь не доброжелательного!

Наконец, терпение пса иссякло. Он замер, подняв переднюю лапу. Средняя голова, будто подавая сигнал, коротко тявкнула. Зверь прыгнул, подмяв жертву под себя и начал рвать клыками. Вот тут и начался сущий кошмар – оба демона вступили в смертельную схватку. Никто из охотников так и не разобрал, откуда появились струи жидкого зеленоватого огня, почему высокий менгир вдруг с грохотом развалился на части, каким образом вскипела вода в окружавших островок полыньях…

Яростный рев пса накладывался на тонкий визг бруксы, шипело колдовское пламя, кольцом расползавшееся вокруг места поединка, выли струи пара, но Триголов не отступал. Проклятие Ронинов должно исполниться!

Нечто, поселившееся в человеческом теле, покидало мир живых. Над болотами разнесся последний взрыв надрывного хохота, перемешанного со стенаниями и плачем. И все затихло.

– Кажется, проклятие исполнилось, хотя… – начал Рэльгонн, но сразу осекся. Мимо пробежал ронинский пес – обожженный, прихрамывающий, на правой голове оторвано ухо. Мерзко пахнуло жженой костью. На всадников собака внимания не обратила. Разбежалась, прыгнула, и с тяжким хлюпом исчезла в трясине – только круги по воде…

– Светлейшему эрлу несколько ночей можно спокойно разгуливать по своим владениям, – не преминул съязвить Эйнар. – Думаю, псине теперь будет не до охоты. Взглянем на то, что осталось от нашей прелестной бруксы?

– Утром, – отмахнулся Гвай. – Когда земля остынет… Знаете, какая мысль меня вдруг посетила? Оказывается, Вселенское Зло не столь хитроумно и каверзно, как принято считать. Повелителями Черной Бездны допущена невероятная, почти немыслимая ошибка – не учли, что Тьма может сама уничтожить своего отпрыска. Мы попросту сыграли на их противоречиях. И сыграли блистательно!

* * *

Утром на островке не нашли ничего, кроме оплавленных обломков рухнувшего менгира, капель серебра, в которые превратились оковы и остатков почерневшего человеческого скелета – рассыпающиеся в пыль кости разбросало в округе двадцати шагов.

Гвайнард не поленился, собрал все, что можно было найти, и швырнул части остова в ту самую промоину, куда нырнул ронинский пес. На закуску, так сказать.

– Предлагаю напиться, – подал здравую идею Эйнар. – Сколько можно возиться с этой пакостью? Мы честно заслужили пару дней отдыха!

– А еще надо заглянуть к эрлу Алашу, забрать награду, – напомнила Асгерд. – Он вроде бы собирался заплатить втрое против условленного?

– Тебе не кажется, что это будет невежливо и бессердечно? – Гвай отряхнул ладони от пепла и нагнулся к полынье, вымыть руки. – Требовать у человека деньги за убийство его собственной жены? Давайте обойдемся двумя тысячами ауреев, которые уже заплачены!

– Нет уж! Никогда! Даже не думай об этом! – дружно взбунтовались доблестные охотники. – Сказано втрое, значит втрое!

– Эх, скареды, – вздохнул Гвай. – Никакого сочувствия. Ладно, схожу… Гляньте, кто это едет?

На дороге, ведущей к Ронину, появился всадник, в котором Конан опознал молодого десятника, с которым разговаривал вчера днем в караулке у ворот.

– Доброго утречка, господа, – сказал дружинный, остановив коня. Подозрительно осмотрел следы пожарища. – Страсти-то, какие творятся – слыхали, говорят супругу вельможного ночью Триголов зажрал!

– Неужели правда? – невинно вздернула брови Асгерд.

– Истинная. Я это к чему? За вами эрл вместе с каштеляном послали. Сказали передать, будто из Райдора гонец явился.

– И дальше что? – насторожился Эйнар.

– Герцог требует под свои очи… В Райдоре, мол, беда.

– Упырь? – безнадежным тоном осведомился Гвай.

– Хуже, господа мои. Совсем страшный зверь появился, здоровый, будто медведь, клычищи – во какие! – Десятник отмерил вытянутыми ладонями не меньше полутора локтей. Добавил, сконфуженно: – Название чуды, извиняйте, не припомню. Ученое больно. По донесению, двоих насмерть съела…

– Только не это, – простонал Эйнар. – Опять!

– Поехали собираться, – Конан выглядел насквозь невозмутимым. – Надо, так надо. Больше в Ронине нас ничто не держит.

Гвайнард с удивлением воззрился на киммерийца.

– А ты, как погляжу, вошел во вкус, – изрек предводитель ватаги. – Ладно, двинулись. Эйнар, умоляю, не делай такое горестное лицо – идти в Ночную стражу тебя никто не заставлял!