Текст книги "Трепет. (не) его девочка (СИ)"
Автор книги: Чарли Маар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Забираю машинку обратно из его рук и пытаюсь обойти мужчину стороной. Черт с ней с резинкой! Не знаю, зачем она ему, но лезть к отчиму в карман брюк, чтобы достать вещицу, точно не собираюсь! Он нависает надо мной как скала, и совсем не помогает в том, чтобы я могла спокойно уйти. Продолжает разглядывать, усмехается, и мне кажется, что его взгляд я ощущаю физически, настолько он пристальный и пронзительный. Хочется скрыться от него и в то же время спросить: почему ты так на меня смотришь?
– Не каждый человек способен принять брата или сестру от другого брака своего отца или матери, – неожиданно произносит отчим. Слова больно бьют, потому что я тысячи раз задавалась вопросом, когда мама еще была жива, что бы она сказала, если бы выяснила, что я общаюсь с сыном человека, который пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей или мне? Она бы меня осудила? Расстроилась бы? Нет, я в это не верю. Мама была доброй и сердечной. Она бы никогда не встала между мной и Сашкой, каким бы ни был наш с ним отец. Но я все равно не смогла ей признаться. Я не хотела тревожить маму, болезнь и так измучила ее.
– Я не каждый человек! – вспыхиваю и хмурю брови. Я своего брата люблю. Пускай отец у нас на двоих не самый лучший, но это не делает плохими ни меня, ни Сашку. Может, кто-то меня и не поймет, но я себя прекрасно понимаю. Мы с Сашкой узнали друг друга тогда, когда моя жизнь рушилась, моя мама умирала, а мне так хотелось любить, и не хотелось оставаться одинокой, а у Сашки вообще вся жизнь не сахар, с таким-то папой. Одиночество и потребность в любви и ласке быстро склеили нас.
– Знаю, Яна. Я всего лишь хочу, чтобы ты отдавала себе отчет в своих действиях. Твой отец не тот человек, которому стоит доверять. Не совершай ошибку. Не подпускай его к себе слишком близко. Он вполне способен приблизиться, используя сына и твои чувства к нему.
Сглатываю, крепко сжав игрушку. Он уже использует сына, и качает с меня деньги. Если бы я сказала обо всем Рустаму Довлатовичу, что бы он сделал?
– Тебе вовсе не стоит с ними видеться. Оставь все, как есть. Он затянет тебя в трясину…
Я стискиваю зубы и смотрю на мужчину исподлобья, чувствуя, как в груди поднимается буря гнева и протеста. Так вот, как он считает? Я должна сдаться. Если мой отец – ублюдок, то и про брата я должна забыть?! А как же Сашка? Пусть растет таким же?
– Я сама решу, как мне поступать… А ты… вы… шли бы к своей Регине!
Еще много, что хочу сказать ему. Например, что теснота родственных уз для меня не имеет такого значения, как для него. Если я ему не нужна в качестве дочери, потому что не родная, то это вовсе не означает, что я откажусь от Сашки лишь по той причине, что он мне брат только по отцу, который ведет себя как подонок. Мой пыл остужает звонок смартфона в сумке. Я судорожно вздыхаю, стараясь подавить в себе эмоции, готовые выплеснуться прямо отчиму в лицо. Опускаю взгляд и начинаю рыться в сумке, ища гаджет, а когда нахожу и смотрю на экран, на миг коченею.
Все-таки перезвонил.
– Макс… – не сразу понимаю, что произношу имя парня вслух. Об этом мне сообщает хриплый выдох со стороны. Я смотрю на отчима и ловлю его потемневший и потяжелевший взгляд. Снова в папочку играет? С Артемом не наигрался?
– Вместо парней и не заслуживающим твоего внимания отце лучше подумай о вакансии, что я тебе скинул, – чеканит мужчина. А меня это только сильнее злит. Пытается делать вид, что знает меня, и знает, что мне нужно, но при этом не замечает, что его отторжение меня как дочери причиняет боль. Если он действительно обо мне беспокоится, то зачем отталкивает?!
– До встречи, Рустам Довлатович, – шиплю ему и, отойдя чуть в сторону, принимаю вызов. Демонстративно отворачиваюсь, показывая, что разговор между нами закончен, но все равно спиной ощущаю его присутствие. Запах духов мужчины тоже остается в легких и на языке.
– Да, Максим, – произношу максимально громко. Хочу, чтобы отчим слышал. Он мне не указ! Я общаюсь с теми, с кем пожелаю, и никто не вправе запретить мне делать это. Слышу, что парень что-то говорит мне в трубку. Слышу, но не слушаю. Каждая клеточка моего тела сосредоточена на человеке, который стоит сзади. Словно вдруг меня наделили некоей сверхъестественной чувствительностью. Слегка поворачиваю голову, чтобы проверить: он все еще здесь? Но за спиной никого нет. Отчим ушел.
5 глава
– Ты меня слушаешь, Яна?
Выхожу из торгового центра, прижимая к уху смартфон. Машинально оглядываю парковку напротив молла, пытаясь выцепить взглядом отчима, но машин слишком много. И зачем я вообще его ищу? Что за маниакальные наклонности? Сама же хотела, чтобы он ушел и не лез в мои дела, так чего я ожидала? Что он останется и будет расспрашивать меня, кто такой Максим и что ему от меня нужно? Буквально ненавижу себя в эту минуту за тот укол разочарования, что жалит сердце. Алексеева, ты сходишь с ума…
Трясу головой, быстро сбегаю по лестнице и направляюсь в сторону улицы, где живет отец. Параллельно с этим старательно пытаюсь вслушиваться в то, что говорит Макс, но меня словно стукнули чем-то тяжелым по голове, и я временно потеряла ориентиры и способность концентрировать внимание.
– Яна? – повторяет свой вопрос парень, и я, наконец, отвечаю:
– Прости, Максим, я слегка рассеяна сегодня. Не знаю, что это со мной…
– Все в порядке, – отвечает парень, – со мной тоже такое бывает после тяжелых тренировок. Ты наверняка устаешь на работе. Так что насчет моего предложения? Ты согласна?
Чувство вины выливается на меня тазом холодной воды, потому что я совсем не помню, что он мне предлагал. Мне до чертиков неудобно в этом признаться парню, он кажется таким милым и вежливым, что я боюсь его обидеть тем, что вовсе не слушала его, поэтому я просто глупо молчу. Макс, словно поняв причину моего молчания, спокойно говорит:
– Я предложил встретиться как-нибудь. Познакомиться поближе. Ты не против? У меня, конечно, плотное расписание тренировок и игр, но время найти для встречи с тобой я точно смогу. Ты как сейчас, учишься или только работаешь? Лето же.
Я облегченно выдыхаю, радуясь, что своей рассеяностью не испортила о себе впечатление окончательно. После пролитой на его штаны воды, не хватало, чтобы Макс думал, что я вообще странная и не от мира сего. Давай же, Алексеева, соберись. Он тебе нравится. Хватит уже исповедовать образ жизни отшельника.
– У меня сейчас летняя практика, – взволнованно поясняю. – Она только через две недели закончится. Так что днем по будням я почти всегда занята. Через день по вечерам беру смену в кафе. Ну и иногда по выходным.
– ОК, понял, тогда давай встретимся в один из твоих свободных вечеров. Например, в следующий вторник ты свободна?
Я мысленно прикидываю график работы и понимаю, что да, в этот день у меня не должно быть смены.
– Вторник – подходящий день.
– Отлично, я тоже свободен. Значит, до вторника? – в голосе парня слышится улыбка.
– Да, – улыбаюсь тоже, как будто он может увидеть.
– Ну, я еще в кафе в понедельник забегу на чай. Надеюсь, горячий чай мне на штаны не выльешь? – Макс смеется, а вот моя улыбка меркнет. Я теряюсь на мгновение от этой шутки и не сразу соображаю, что ему ответить.
– Эй, ты чего замолчала? – встревоженно хрипит он в трубку. – Я тебя обидел? Прости, я не хотел, дурацкая была шутка. Я просто хотел сказать, что ничего такого нет в том, что ты стакан уронила. Со всеми бывает. Ты нравишься мне. Я давно тебя заметил, Яна. Ты очень хорошенькая. И твоя взаимная симпатия от меня не укрылась. Вчера я все-таки решил прекратить игру в «гляделки» и познакомиться с тобой.
Облизываю пересохшие губы. Он, конечно, заметил, что я тоже на него смотрела. Может, Макс решил, что я специально воду пролила, чтобы внимание на себя обратить? Я бы так делать не стала!
– Ян, мне бежать надо. Будь на связи. Я еще позвоню тебе или напишу, если ты не против. А во вторник увидимся, – слышу на фоне его голоса еще какие-то мужские голоса. Наверное, у Максима сейчас тренировка будет.
– Я не против. Пиши в любое время.
Попрощавшись с Максимом, завершаю вызов, затем убираю смартфон в сумку и выдыхаю. Не так уж и страшно с ним общаться. Он не похож на тех мажоров, которые то и дело норовят ткнуть тебя носом в вашу социальную разницу. По крайней мере, по разговору он мне таким не показался. Но нам еще предстоит встреча на следующей неделе, которая позволит мне узнать его получше. Может, я еще изменю свое мнение о нем. Надеюсь, что нет. Не люблю разочаровываться в людях. Изо всех сил пытаюсь остановить поток мыслей, но они на высокой скорости вновь устремляются к обиде на отчима. Наверное, мое самое большое разочарование в жизни – это разочарование в нем, как в отце…
Во дворе дома, где живет отец с Сашкой и женой, есть небольшая детская площадка со скамейками вокруг. Обогнув дом и зайдя во двор, я сразу замечаю их. Отец сидит на скамье, облокотившись на колени, и лениво курит. Сашка ковыряется в песочнице и периодически вертит головой, отмахиваясь от сигаретного дыма.
Придурок! Хоть бы о сыне подумал! Подымить что ли негде?!
– Сашка! – кричу брату, ускоряя шаг.
Братишка вскакивает на ноги и поворачивается в мою сторону. На его лице появляется счастливая улыбка, он выбирается из песочницы, и бежит ко мне, раскинув руки. Я подхватываю его и крепко прижимаю к себе, треплю темные вьющиеся волосы и щелкаю по носу. Мне абсолютно плевать, что руки мальчишки в песке, и он пачкает мою майку, хватаясь за нее.
– Я соскучился, Ян, тебя давно не было. Ты так редко приходишь! – Сашка обиженно поджимает губы, когда я опускаю его на землю. Я ведь даже объяснить ему не могу, что будь на то моя воля, я бы его к себе забрала, и мы бы никогда не расставались.
– Прости, малыш, я работала.
– Ты такая красивая сегодня, – улыбается он. На одной щеке появляется милая ямочка, и мне сразу хочется чмокнуть Сашку. Руками братишка тянется ко мне, и я наклоняюсь ниже, чтобы он мог дотянуться. Его пальчики прикасаются к моим волосам и осторожно перебирают их. – Мне нравится, что они длинные и пушистые.
Сглатываю. Да, отчим тоже сказал, что мне лучше с распущенными волосами…
– Ну, наконец-то! – раздается противный голос отца. Я перевожу на него взгляд и вижу, как он выбрасывает бычок не в урну, а прямо на землю и притаптывает его ногой, затем неторопливо поднимается со скамьи и сует руки в карманы старых трико с полосками по бокам. – А то мы тут тебя заждались! Я уж решил, что ты передумала с братом встречаться. В следующий раз будь, как там говорят в высшем обществе… пунктуальнее. Ждать тебя и тратить свое время ради тебя никто не обязан.
* * *
Разглядываю его, словно впервые вижу. И так каждый раз. Я все время не могу понять, как моя мама могла с ним быть? Понимаю, что она была очень молодой и неопытной, но все же. Он не такой уж и привлекательный. И мне кажется, раньше тоже не был таким. Дело даже не в его физической красоте, а в той неприятной энергии, что исходит от мужчины. Взгляд презрительный, губы все время искривлены, будто ему противно общаться с тобой. И глаза такого блеклого серого цвета. Они кажутся пустыми и неживыми. Я невольно сравниваю отца с отчимом. Помню, как увидела Рустама Довлатовича в первый раз. Тогда я подумала, что он похож на большого сильного медведя. Я и маме так про него сказала, на что она рассмеялась и ответила, что это действительно так.
– Я никогда не передумаю встречаться с Сашкой, – сухо говорю отцу, потом лезу в сумку и достаю тонкую пачку купюр. Я заранее завернула их в пакет. Не хочу, чтобы Саша знал, что его родной отец требует у меня деньги за наши с ним встречи. Подхожу к мужчине и протягиваю пакет ему. – Вот. А теперь, если ты не против, мы пойдем, погуляем.
Отец усмехается, заглядывает в пакет и пальцем проверяет количество купюр. Ублюдок. Ненавижу его. Презираю. Удовлетворившись суммой, он запихивает пакет в карман своих трико и кивает головой в сторону Сашки.
– Два часа даю тебе. И чтоб на связи была.
Так мало времени, и так много хочется сделать за эти жалкие пару часов, что мне выделили. Спорить с отцом и упрашивать на большее не вижу смысла. Наверняка, он попросит еще денег за эту уступку, поэтому просто соглашаюсь, отворачиваюсь от него и иду к Саше. Уже беру братишку за руку, как слышу свое имя.
– Здравствуй, Яна!
Поворачиваю голову и вижу зачуханную, уставшую женщину с пакетами у подъезда. Сашка тут же вырывается и бежит к ней:
– Мама!
Сашкина мама. Анна Сергеевна. Я машу женщине рукой в тот момент, когда братишка подбегает к ней и обнимает.
– Мы с Яной идем гулять. Но я недолго. Потом мы еще с тобой погуляем?
Она тепло улыбается и целует сына в лоб.
– Я постараюсь, сынок.
– Когда ты постараешься? Жрать-то кто готовить будет? И квартиру убирать? Я что ли? – рявкает отец. Анна Сергеевна вся сжимается, но спорить с мужчиной не начинает, только бросает на него один единственный взгляд и утвердительно качает головой.
– Конечно, я приготовлю.
В те редкие минуты, когда я вижу общение отца со своей женой, я начинаю ненавидеть его еще сильнее. Какой же он ужасный! Почему она продолжает с ним жить? Неужели это чудовище можно любить? Мне никогда не удавалось поговорить с ней наедине, а я ведь столько раз хотела расспросить женщину об их отношениях. Может я не права, но мне хотелось накричать на нее, сказать, зачем ты терпишь, зачем позволяешь так поступать с тобой и с Сашкой? По ее измученному виду даже дураку станет понятно, что он просто на ней как на лошади ездит, эксплуатирует ради собственной выгоды. Возможно, отец шантажирует ее сыном, так же, как и меня встречами с братом. Мне жаль женщину, но Сашку жаль больше. Я вижу, что маму он любит, но мне кажется, это чудовище никогда не даст им спокойной жизни. Брат говорил мне в прошлые встречи, что с мамой они редко проводят время вместе. "Она постоянно работает, или готовит, или гладит, а папа на нее кричит, и говорит, что он – мужик, и его должны слушаться и уважать…" – хныкал Сашка тогда.
Бедный мой малыш чувствует себя в полной семье еще более одиноким, чем я без семьи вовсе.
– Спасибо тебе, Яна, – говорит мне Анна Сергеевна, после чего под строгим и подавляющим взглядом мужа, заходит в подъезд. Мужчина следует за ней и бросает мне на ходу:
– Два часа. И ни минутой больше.
Когда отец скрывается за черной дверью подъезда, Саша бежит ко мне и неожиданно заявляет шепотом.
– Он меня не любит.
Глаза мальчишки начинают сверкать от слез, он трет их кулачками, хмурит брови и пытается сдержаться. Но слезы все равно текут по щекам. Я прижимаю его к себе и ласково глажу по худенькой спине.
Что мне ответить ему? Солгать и успокоить? Я не знаю, не знаю, как ему помочь, поэтому просто говорю:
– Я люблю тебя, солнышко. Смотри, что я тебе принесла.
Из сумки достаю пожарную машинку и протягиваю брату. Тот всхлипывает и хватает игрушку, смотрит на обычную дешевую машинку так, словно я подарила ему какую-то драгоценность.
– Ух, ты! Крутая! Я вырасту и буду на такой ездить! Спасибо, Ян, я тоже тебя люблю!
– Сейчас мы пойдем в парк, будем кататься на аттракционах, а потом объедимся мороженым, согласен?
Сашка смеется и кивает, прижав игрушку к груди.
Смотрю на него, и сердце болезненно сжимается. Он такой маленький, но ведь однажды он вырастет. Вдруг Сашка ожесточится из-за того ужасного воспитания, которое дает ему отец? Часто ведь дети вырастают похожими на своих родителей. Вдруг когда-нибудь, я стану ему не нужна? Нет. Я не позволю этому случиться. Сашка таким не будет. Никогда. И мы никогда не расстанемся с ним.
* * *
Два часа, отведенные нам с Сашкой, мы проводим в парке развлечений. Денег у меня не так много, поэтому я разрешаю брату выбрать три аттракциона, на которых он бы хотел прокатиться. Боюсь, что он расстроится из-за того, что на остальные пойти мы не можем, но Саша безумно рад уже и тем трем, что выбрал. Покатавшись на детской карусели, горках, и лодке, мы покупаем мороженое и усаживаемся на скамейку, чтобы спокойно поесть. Братишка без конца болтает и не выпускает из рук пожарную машинку, то и дело разглядывает ее со всех сторон и улыбается. А я все больше печалюсь, ведь скоро мне опять придется отпустить его домой к этому ужасному человеку, который нам обоим по иронии судьбы приходится отцом.
– Когда ты в следующий раз придешь, Ян?
– Не знаю, малыш, но надеюсь, что скоро.
– А почему ты не заходишь к нам в гости? Ты же моя сестра.
Сглатываю и сжимаю руки в кулаки. В квартире у отца я была всего пару раз, но находится там просто невыносимо. Во-первых, я не могу терпеть его присутствия. Во-вторых, не желаю слушать постоянную ругань отца с женой. В-третьих, он без конца цепляется к Сашке, из-за чего мне хочется наброситься на него с кулаками, но если я это сделаю, то брата вообще не увижу больше.
– Разве плохо, когда мы гуляем? – отвечаю уклончиво, не собираясь посвящать малыша в истинные причины своего нежелания заходить в квартиру.
– Нет, – Сашка качает головой. – Мне нравится гулять с тобой. Жалко, что мало и редко. А ты знаешь, Ян, что осенью я иду в школу?
– Знаю, – мои губы расплываются в улыбке. Я приобнимаю брата и чмокаю его в щеку. – Ты совсем уже большой, да?
– Ага. Правда, я плохо знаю буквы.
– Родители с тобой не занимаются?
– Ну, мама иногда, но если у меня не получается, папа начинает кричать и говорить, что я глупый. А я не глупый! Я все выучу!
В очередной раз меня пробирает злость на отца за его тупоголовость и ограниченность. Неужели он не понимает, что своим отношением только вредит Сашке?! Как можно обзывать собственного ребенка?
– Конечно, ты не глупый. Ты очень даже умный мальчик. Если хочешь, иногда при встречах я буду с тобой заниматься.
– Хочу. Ты же не будешь на меня кричать, – кивает братишка и с наслаждением облизывает мороженое. – Только играть я хочу больше, Яна.
Я смеюсь. Он еще такой ребенок. Разумеется, ему больше хочется играть, веселиться и есть мороженое, чем учить скучные буквы и цифры.
– Значит, договорились. Будем заниматься немного, а потом много-много играть.
Через полчаса отвожу Сашку домой. Подойдя к двери, как обычно слышу крики отца – он снова чем-то недоволен и истошно орет на жену. Сашка весь подбирается, я чувствую, как напрягается его ладошка в моей руке. Стискиваю зубы до скрежета, чтобы не сорваться, когда дверь откроют. Собираюсь нажать на звонок, но дверь распахивается раньше. Анна Сергеевна выскакивает на площадку с растрепанными волосами и поникшим лицом. Глаза у нее мокрые от слез, щеки покраснели. Женщина видит нас, потом захлопывает дверь и устало приваливается к ней. Глядя на обеспокоенного Сашку, Анна Сергеевна пытается улыбнуться, но выходит плохо.
– Мамочка, папа тебя обидел? – хнычет братишка, подходя к ней. Его губки дрожат, и он вжимается в тело женщины, хватая ее руками за халат.
– Ну что ты, родной! Все в порядке. Там я блинчиков испекла. Ты проголодался, наверное?
Сашка молча смотрит на нее, а потом тихо отвечает.
– Немного.
– Тогда пойдем, – женщина ласково тянет сына за собой, потом смотрит на меня и кивает. – Еще раз спасибо тебе, Яна, за эти часы счастья для него.
Не хочу его отпускать. Не хочу, чтобы Сашка жил в этом месте, но сделать ничего не могу. У меня никаких прав на брата нет.
Когда они уже почти скрываются за дверью, и Сашка посылает мне воздушный поцелуй на прощание, я хватаю Анну Сергеевну за плечо и шепчу так, чтобы брат не слышал:
– Зачем вы продолжаете с ним жить? Почему не уйдете?
Женщина слегка поворачивает голову ко мне и говорит дрожащим голосом:
– Поверь мне, Яна, если бы у меня была такая возможность, я бы давно ушла…
Она вздыхает, потом испуганно смотрит вглубь прихожей, где, видимо, ее уже поджидает муж, и закрывает дверь, оставив меня стоять на площадке в разорванных чувствах, которым нет выхода.
Как же так? Неужели ничего нельзя сделать? Почему Сашка должен страдать, а я, как беспомощная овечка, наблюдать за этими страданиями?
Закрываю глаза и сразу вижу образ братишки перед собой, как он смеялся сегодня на горках, как с удовольствием облизывал мороженое и играл в машинку. Нет уж. Я так это все не оставлю. К черту отца. Всех ублюдков к черту! Достаю из сумки смартфон и захожу в переписку с отчимом. Открываю вакансию, что он мне скинул, прочитываю адрес и решаю: пусть я воспользуюсь его помощью и его связями, пусть вдохновение мне придется вытягивать из себя клещами, но если эта работа поможет мне скорее встать на ноги и чаще видеться с Сашкой, то я не стану отказываться от такой возможности. Может быть, я даже смогу однажды его забрать.
* * *
Сегодня воскресенье, поэтому я не могу быть заранее уверена, что галерея, куда я хочу устроиться на работу, открыта. Забравшись в автобус, занимаю свободное место и захожу в интернет. Набираю в поисковике название. В первой строке поиска вижу адрес галереи, телефон и пометку «открыто». Руки начинают дрожать. А что если они уже нашли нужного человека? Что я буду делать в таком случае? Ну не могли же они его за один день найти!
Нажимаю на сайт и прокручиваю главную страниц, состоящую в основном из фотографий различных картин, вниз. Вакансия все еще висит, так что, если я планирую получить эту работу, мне нужно как можно скорее записаться на собеседование. Проще было бы сделать это по телефону, но не знаю почему, я хочу сначала увидеть это место своими глазами.
В любом случае, желание помочь Сашке и забрать его подхлестывает меня, поэтому я не собираюсь так просто сдаваться. Не получится здесь, значит, буду искать что-то другое.
Выйдя на остановке, торопливо бреду к зданию, где должна располагаться галерея искусств. Почему-то я думала, что это будет небольшое арендуемое помещение в одном из офисных-центров, но когда подхожу ближе, понимаю, что на галерею отведено все здание целиком. "ArtWorld" читаю яркую вывеску, дрожащей рукой толкаю стеклянную дверь и вхожу внутрь. Спокойно, Алексеева. Ты всю жизнь посвятила искусству, и знания у тебя не хуже, чем у профессионалов, закончивших престижные ВУЗы.
В холле меня приветствует охранник и интересуется целью моего визита. Я вежливо поясняю, что хотела бы откликнуться на вакансию и в подтверждение собственных слов машу перед его лицом смартфоном с открытой страничкой сайта галереи. Мужчина, выгнув бровь, глядит на побитый экран моего гаджета, после чего кивает в сторону стойки ресепшена и просит пройти туда. Я испытываю нечто среднее между паникой и легким волнением, когда делаю шаг и понимаю, что сейчас собираюсь полностью изменить свою жизнь, ведь мне придется забыть о кафе, привыкнуть к другому графику работы и познакомиться с новыми людьми. Если, конечно, все пройдет успешно, и меня примут. Невольно озираюсь по сторонам, оценивая помещение. Оно выглядит богато и просторно, много мелких деталей, говорящих о том, что здесь мастерски поработал дизайнер, знающий толк в искусстве.
– Здравствуйте, – улыбается миловидная девушка за стойкой ресепшена. На ней строгий костюм с галстуком, к которому прикреплена брошь в форме лейбла, что я уже видела на вывеске галереи. Только теперь думаю о том, что в шортах и майке выгляжу совсем неподобающе для человека, собирающегося заполучить хорошую работу. К щекам предательски приливает жар, наверняка делая мой вид еще более нелепым. – Приветствуем вас в Мире Искусства. Меня зовут Наталия, чем могу помочь?
– Добрый день, я вот, – снова демонстрирую вакансию на смартфоне, – по поводу работы.
Выражение лица Наталии никак не меняется. Если девушка и удивлена моим юным возрастом или дурацкой одеждой, она ничем это не выдает, бросает лишь один взгляд на гаджет, после чего начинает что-то искать в компьютере перед собой.
– Вам назначено? Мне нужны ваше имя и фамилия.
– Нет-нет! Мне еще не назначено, – трясу головой, прочищая пересохшее от волнения горло. – Я бы хотела записаться на собеседование.
– Тогда вам необязательно было приходить. Вы могли оставить электронную заявку на почте. Но раз вы здесь, просто заполните вот эту форму.
Девушка передает мне бланк и ручку. Поблагодарив ее, я иду к небольшому столу, вокруг которого расставлены кресла треугольной формы, и начинаю внимательно просматривать выданный мне бланк. Помимо паспортных данных в нем просится указать мое образование и опыт работы. Собственно, ни того, ни другого у меня нет. Я сдуваю прядку волос, упавшую мне на лицо, и поджимаю губы. Неужели, чтобы устроиться сюда, мне все-таки придется позвонить отчиму и попросить его о помощи? Я уже надеялась, что справлюсь самостоятельно. Достав из сумки паспорт, быстро заполняю форму и отношу на стойку ресепшена, мысленно скрестив пальцы. Может, мне еще удастся избежать лишнего общения с Рустамом Довлатовичем. Не хочу отвлекать его от "сладких минут", которые он проводит в обществе красавицы-Регины.
– Заполнили? – улыбается Наталия, когда я передаю ей бланк. Боже, она всегда так часто улыбается? Челюсть вывихнуть можно.
Смущенно киваю.
– Тогда мы вам позвоним и сообщим о назначенном времени собеседования.
Ну, полдела сделано. Остается дождаться самого собеседования и, желательно, не облажаться на нем.
– Подождите! – зовет меня девушка, когда я уже направляюсь к выходу. – Вы не указали опыт работы и образование, кроме художественной школы.
Я поворачиваюсь, нервно теребя ремешок сумки. Кусаю губы, не зная, что на это ответить, чтобы не испытывать стыда и дискомфорта, поэтому просто озвучиваю правду:
– Другого образования у меня нет, и опыта работы тоже.
Губы девушки складывается в удивленном "О", а потом она переводит взгляд куда-то мне за спину и громко произносит:
– Добрый день, Карим Гаясович!
Через плечо я смотрю назад, и сначала упираюсь взглядом в широкую грудь, обтянутую черной рубашкой, затем поднимаю глаза и встречаюсь с темными холодными глазами мужчины, с интересом разглядывающими меня. К нему подбегает невысокая девушка моего возраста с копной светлых кудряшек на голове.
– Ты снова меня не слушаешь! Вот ты всегда так!
– Помолчи, Нимб, – пресекает ее мужчина, на миг оторвавшись от моего лица. – Сколько я буду говорить тебе, чтобы ты не отвлекала меня во время работы. Хочешь поболтать, езжай к подружкам и не мешай мне.
Девушка с необычным именем дергается и вжимает голову в плечи, словно ее ударили. Своим ледяным тоном этот Карим Гаясович напоминает мне отчима. Мне становится жаль девушку, которая, скорее всего, просто хочет провести время с этим человеком, кем бы он ей ни был.
– Вы от Рустама Багримова? – неожиданно спрашивает мужчина, переключая мое внимание на себя. Меня настолько поражает его вопрос, что я не сразу нахожусь с ответом, просто смотрю на него во все глаза и бестолково хлопаю ресницами. – Он говорил, что вы можете прийти. На столе в моем кабинете лежит ваша характеристика. Вы же Яна Алексеева?
* * *
Я несмело киваю.
Отчим, значит, уже доложил обо мне. Не сомневался, что я все-таки приду сюда? Хочу себя стукнуть за неконтролируемый трепет, который проносится по моему телу горячей волной. Мне следует чувствовать недовольство за его очередное вмешательство в мою жизнь, а я вдруг испытываю радость. Наверное, это связано с тем, что сейчас для меня очень важно получить эту работу, поэтому я и радуюсь. А так мне совершенно не нравится, когда он лезет. Абсолютно.
Карим Гаясович удовлетворенно хмыкает, затем смотрит на часы, сверкающие на мощном запястье мужчины. Интересно, сколько они стоят? Наверняка целое состояние. Отчим тоже любит носить такие.
– У меня сегодня нет времени, чтобы провести собеседование с вами, поэтому я бы хотел, чтобы вы пришли ко мне в среду. Скажем, в шесть вечера. Посмотрим, настолько ли вы разбираетесь в теме, как расписывал Багримов, – губы мужчины искривляются в усмешке, а глаза по-прежнему шарят по мне, цепкий взгляд словно пытается считать какую-то скрытую информацию. Что его веселит, и почему он так пристально меня разглядывает? И что отчим ему обо мне рассказывал? Они близко знакомы? Этот человек в курсе, что я прихожусь Рустаму Довлатовичу падчерицей?
– В среду, в шесть, – повторяю я, чувствуя себя неловко под взглядом мужчины.
– Форма одежды должна быть более официальной, – он смотрит на мою майку, а потом на коротенькие шорты, заставляя меня покраснеть. – Я за креативность, но и ее должно быть в меру.
– Хорошо. Я вас поняла.
– Натали, зафиксируй время, – отдает он указание девушке с ресепшена.
– Уже сделано, Карим Гаясович.
– Рустам говорил, что вы сами тоже рисуете?
Я вздрагиваю и даже отступаю на шаг назад, как будто меня толкнули в грудь, но быстро беру себя руки.
– Я… давно не рисую. Потеряла вдохновение.
Темные брови мужчины взлетают вверх.
– Мне нужен человек, который будет способен вкладывать в работу всю душу целиком. Искусство это не та профессиональная область, где можно выполнять свои обязанности механически. Раз вы потеряли вдохновение, то можете ли быть уверены, что эта работа вам подходит?
Сглатываю ком, образовавшийся в горле, и ногтями впиваюсь в ладонь, намеренно причиняя себя боль, чтобы не впасть в ступор от сказанных слов. А слова ранят. Ведь он прав, и я сама не хотела связывать себя с икусством, но ситуация с Сашкой вынудила меня. И что дальше? Сейчас он откажет мне в работе и мне придется искать что-то другое, а я даже не знаю, что. И вряд ли найдется много вариантов для студентки без опыта и возможности устроиться на полный день.
– Уверена, – произношу тихо. Понимаю, что лгу и себе, и ему, но отступить не могу, не имею права.
– Что ж… – мужчина потирает пальцем густую темную бороду и прищуренно смотрит на меня, – приятно было познакомиться, Яна. Встретимся в среду, – мужчина кивает и, обойдя меня стороной, направляется вглубь помещения.
Я выдыхаю, а потом вдыхаю так жадно, словно доступ к кислороду все это время был перекрыт, а теперь его открыли, вернув мне надежду на жизнь. Перевожу взгляд на девушку, что топталась за спиной Карима Гаясовича. Нимб, кажется. Она почему-то не спешит следовать за ним, а вместо этого окидывает меня ревнивым и неприязненным взглядом.
– Ты ему никогда не будешь интересна, – шипит девушка. – У него ведь есть любимая невеста, – последние два слова девушка произносит с такой злобой, что мне невольно хочется поежиться.
Не знаю, с какой целью она говорит это мне, но делаю вывод, что, возможно, эта Нимб безответно влюблена в Карима Гаясовчиа, и отчаянно пытается добиться его внимания. И конкурентки ей не нужны. Только я тут вообще не при чем.
