Текст книги "Трепет. (не) его девочка (СИ)"
Автор книги: Чарли Маар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Из легких вышибает весь воздух. Он ответил. Они разлюбили друг друга. Поэтому мама не оплакивала развод, не горевала по нему. Она просто его уже не любила. Как и он ее. На языке вертится вопрос «Вы полюбили другую?» Не знаю, почему мне хочется это знать. Очень хочется. Ощущаю, как горло сдавливает от слов, что норовят вырваться наружу.
– Спасибо, что сказали, – еле шевелю губами. – Было… что-то еще?
Отчим молчит, буравя меня своими темными глазами, потом снова садится в машину, и когда его крупная фигура почти скрывается в салоне автомобиля, отвечает:
– Было, Яна.
3 глава
Сердце грохочет как сумасшедшее. Зайдя в кафе, я прижимаю руку к груди, ощущая, как удары отзываются в ладони. «Было, Яна». Значит, все-таки было что-то еще. Значит, дело не только в том, что любви между ними пришел конец. Но, видимо, узнать всю правду до конца мне не удастся. Судя по взгляду, которым окинул меня отчим перед тем, как уехать, говорить мне ее он не собирается. Очевидно, дело в какой-то женщине… И если это действительно так, то меня почему-то волнует, а какая это женщина? Она лучше мамы? Красивее? Добрее? Она его любит? Это из-за нее он больше не хочет, чтобы я звала его отцом?
– Что за красавчик? – спрашивает Ника, одна из официанток, отходя от окна и задергивая тюль. Мы с ней редко выходим в одну смену, только когда берем дополнительные. Она мне нравится. Простая и ненавязчивая, с хорошим чувством юмора, которого сейчас мне очень в жизни не хватает. – Папика себе нашла? – хохочет девушка.
Я могла бы обидеться, но знаю, что в ее словах нет скрытого злого умысла, и, честно говоря, они меня больше смущают, чем обижают. Чувствую, как жар приливает к щекам горячей волной.
– Глупости не придумывай. Это мой отчим.
Ника присвистывает.
– Хорош мужик. Я бы не отказалась от такого "отчима". Ты не говорила раньше о нем.
Пожимаю плечами и иду в комнату для персонала, чтобы переодеться. Замечаю, что в зале совсем пусто. Ни одного посетителя. Скорее всего, кто-то снова арендовал помещение целиком.
– Просто разговор не заходил, – бросаю на ходу Нике и скрываюсь за дверью комнаты.
Вообще я не особо люблю делиться подробностями своей жизни с кем-либо. У меня и друзей толком нет. Раньше в школе я дружила с девочками, а потом как-то не сложилось. И когда заболела мама, все свое свободное время я старалась проводить с ней. Возможно, именно поэтому тесной дружбы у меня ни с кем не получилось. И я к этому как-то привыкла. Привыкла быть одна. Сейчас чаще всего я общаюсь с соседкой по квартире Катей и иногда с Артемом. Но даже с ними говорить об отчиме мне не очень хочется. Слишком сложно все у нас с ним…
Быстро переодеваюсь в рабочую форму. Оглаживаю белый фартук, надетый на розовый комбинезон, и заплетаю волосы в небрежную косу. Бросаю на себя взгляд в зеркало, после чего иду в уборную, мою руки и возвращаюсь в зал. Позволяю себе на время отбросить мысли об отчиме и всем, что его касается. Я тут сегодня, чтобы заработать денег и увидеться с Сашкой еще раз. Чтобы там ни было у Рустама Багримова в жизни, и как бы он ни относился ко мне, это не влияет на мои искренние чувства к брату и желание хоть иногда встречаться с ним. Пускай я и плачу за эти встречи деньги.
– Пусто, – Ника уже сидит за стойкой и лениво накручивает прядь волос на палец. – Босс прикатил с утра, пока тебя не было, и заявил, что помещение арендовано на обед и ужин для хоккейной команды. Какой-то важный матч намечается у "Руферов".
Сердце делает кульбит, а душа уходит куда-то в пятки, вынуждая меня поджать пальцы на ногах, которые начинает покалывать от волнения. Скоро здесь будут "Руферы"?
– Придет твой Макс и снова будет на тебя пялиться, – хихикает Ника, толкнув меня локтем в бок.
– Он не мой, – бурчу себе под нос, машинально поправляя фартук. Максим Зверг – капитан молодежной хоккейной команды «Руферы». Одной из лучших команд нашего города. Говорят, он самый перспективный игрок, и его нацелены вывести на всероссийский, а потом даже международный уровень. – И ничего он не пялится на меня.
Макс – птица не моего полета. Сын депутата и известного юриста, спортсмен, который в свои девятнадцать зарабатывает больше, чем мне удастся заработать, наверное, за всю мою жизнь. Я ни на что не надеюсь, когда иногда с ребятами он заглядывает в наше кафе, чтобы перекусить или выпить кофе. Но и игнорировать парня не могу. Все же, он привлекательный, и у меня ноги дрожат, стоит ему взглянуть в мою сторону. Сосед Артем во мне таких чувств не вызывает.
– Нууу, кончено, – мычит Ника. – Продолжай отрицать очевидное. Ты вообще, Янка, слепая и странная. Здесь каждый второй посетитель в возрасте от пятнадцати до сорока на тебя слюни пускает, а ты вечно в своем мире, и упускаешь возможность с кем-то познакомиться. Ты, может, у нас девственница вообще? Раз в мужиках не о-ло-ло?
Я нервно закусываю губу и бросаю на Нику недовольный взгляд. А что все к этой девственности прицепились? Как будто ее отсутствие – показатель зрелости и разумности. Я, может, серьезно к таким вещам отношусь? Для меня секс – это не развлечение. Я не хочу ложиться в чью-то постель, чтобы просто от девственности избавиться.
– Судя по твоему покрасневшему лицу, я угадала, – пораженно шепчет Ника. – Ну, ты даешь, Алексеева. Это ведь в наше время редкость… Понимаю, были обстоятельства, чтобы личную жизнь на второй план задвинуть, но не навсегда же.
– Мне восемнадцать, а не сорок. Успею еще.
Вижу, что Ника хочет еще что-то сказать, но замолкает. К барной стойке подходит наш администратор Дмитрий, и коротко кивает мне. Я вежливо здороваюсь в ответ.
– "Гости" уже подъехали. За работу, девочки. Отрабатываем денежки.
* * *
Ника не права. Не так уж я и не разбираюсь в парнях и в том, как они на меня реагируют. Просто мне это безразлично в большинстве случаев. Например, я точно знаю, что нравлюсь Артему. Но что мне с того, если нет взаимности с моей стороны? Кроме того, я не дурочка, и понимаю, что есть такие парни, с которыми мне, вероятнее всего, ничего не светит, даже если мы оба симпатизируем друг другу. Такие, как Макс. А если ничего не светит, то зачем лишний раз по этому поводу беспокоиться?
Интересно, почему известная хоккейная команда города выбирает для своих обедов именно наше вполне себе обыкновенное кафе? Они могли бы обедать в ресторане. Наверняка финансирование им это позволяет.
– Приятного аппетита, – расставляю тарелки с горячим на столе. Тут же ловлю на себе взгляд Максима, и чувствую, как жар разливается по телу от его внимания. Красивый. Глаза невероятного синего цвета, и волосы почти черные. Как у отчима. Боже. Почему я вообще Максима с отчимом сравниваю?!
Конечно, Ника просто так не угомонилась после того, как "Руферы" зашли в кафе. Наш разговор о моей девственности, очевидно, активизировал темную сторону ее натуры. Стол, за который сел Зверг и несколько его приятелей, обычно обслуживает она. Но сегодня девушка буквально втолкала мне поднос в руки и прошипела, чтобы я даже не пыталась с ней спорить. Я бы сказала ей пару ласковых, если бы рядом не стоял администратор. Нечего мной помыкать. Это вообще на нее не похоже. Ника обычно не в свое дело не лезет и особо не навязывается.
Концентрация властных людей, которые уверены, что лучше меня знают, как мне жить и поступать, начинает расти. Раздражает. Мало мне постоянного давления от отчима, теперь еще и Ника будет пытаться командовать?
Снова я думаю о нем… Я слишком часто о нем думаю в последнее время.
– Осторожно! – прерывает поток моих недовольных мыслей вопль одного из парней. Оказывается, я задела подносом стакан с водой. Пытаюсь схватить его, пока тот не упал, но не успеваю, стекло ударяется об дерево стола, прозрачная жидкость разливается прямо на спортивные штаны Максима Зверга.
– Я… простите. Это случайно вышло! – лепечу, чувствуя, что щеки горят от стыда так, будто к ним поднесли раскаленную сталь.
Парень вскидывает брови и улыбается уголками губ.
– Не страшно. Может, принесешь мне салфетку?
– А? – глупо хлопаю ресницами. Надо же было так облажаться. Еще и администратор не сводит с меня глаз, а сейчас с сердитым видом направляется в нашу сторону. Просто отлично! Не дай бог из-за этого инцидента будет вычет денег из зарплаты. Это не та роскошь, которую я могу себе позволить.
– Салфетку, – повторяет Максим Зверг. – Чтобы я мог вытереться.
– Ах, да, конечно…
– Уважаемые гости, – грохочет голос администратора Дмитрия прямо над ухом, – приносим Вам свои извинения за это. Обычно у нас подобного не происходит. Надеемся, вкусная еда скрасит Ваше впечатление о сегодняшнем обеде.
– Да все в порядке, – отвечает Максим и небрежно откидывается на спинку стула. – Бывает. Мне бы салфетку только.
– Яна, салфетку принеси, – рычит Дмитрий уже на меня. Я судорожно киваю и тороплюсь в кухню. Там бросаю поднос на стол и только сейчас замечаю, как дрожат руки.
– Алексеева, ты что так перенервничала? Чего там у тебя происходит? – возникает рядом Ника. Я осуждающе смотрю на нее, затем поворачиваюсь к шкафу и достаю пару хлопковых салфеток оттуда.
– Воду пролила прямо на Зверга! Молись, чтобы администратор с меня деньги не удержал. Вот надо было тебе столы менять, Ника!
Девушка усмехается.
– Да ладно тебе, не кипятись, Алексеева. Удержит, я тебе со своих отдам. Лучше больше внимания Звергу удели. Он на тебя так и глазеет. Дай парню шанс.
Фыркаю и снова направляюсь в зал. Тоже мне, доброжелательница. Даже если Макс и был заинтересован, то после моего эпичного проливания воды на его ширинку, вряд ли он теперь станет разглядывать мне с таким же интересом.
Подойдя к столу, передаю салфетку Максиму. Администратор уже отошел, поэтому чувствую себя более расслаблено, даже несмотря на то, что все пять пар глаз парней уставились на меня. Еще раз прошу прощения, и уже хочу уйти, как слышу:
– Спасибо, Яна.
Перевожу взгляд на Макса. Его синие глаза медленно соскальзывают с моего лица, на грудь, потом ниже на голые бедра. Я машинально свожу их, чувствуя прилив тепла к животу. Затем коротко киваю и быстро сбегаю в комнату для персонала. Плюхаюсь на стул и почему-то по-идиотски улыбаюсь. Я ему нравлюсь? Просто так ведь он не стал бы меня рассматривать? Может, Макс действительно хочет со мной познакомиться? Зачем ему это, интересно? Он ведь наверняка имеет целый легион поклонниц из своего круга. В любом случае, сама клеиться к нему я не собираюсь.
"Руферы" покидают кафе где-то через час. Я подхожу за это время к столу еще несколько раз, и по-прежнему ловлю на себе внимательный взгляд их капитана. Мне приятно его внимание, но все же я не понимаю, если нравлюсь парню, почему он не предпринимает никаких попыток познакомиться? Может, дело в социальной и материальной разнице? Одно дело – просто оценить симпатичную девушку, другое – перейти к активным действиям.
Когда команда удаляется, я начинаю убирать со стола, и на месте, где сидел Макс, обнаруживаю хорошие чаевые, вложенные в листок. Беру листок в руки и разворачиваю. На нем написан номер телефона и просьба "Позвони мне, Яна". Губы невольно растягиваются в улыбке. Все-таки он решил познакомиться. А у него красивый почерк. Ровный и аккуратный.
– Ого, Алексеева! Так держать, – через мое плечо в записку заглядывает Ника. – А чаевые-то какие приличные оставил. Он точно в тебя влюбился. Дело за малым. Когда свадьбу сыграете, еще спасибо тете Нике скажешь, что она тебя к этому красавчику подтолкнула.
Закатываю глаза, но стереть улыбку с лица не могу. Макс дал мне свой номер, значит, хочет общаться со мной. А деньги, что он оставил, позволят мне завтра встретиться с Сашкой, даже если администратор удержит сумму из зарплаты.
В кармане фартука пиликает смартфон. Я сую записку и чаевые в карман, достаю гаджет и провожу пальцем по сенсору. Сообщение от отчима.
Хорошее настроение мигом испаряется. Что ему еще нужно? Может, решил рассказать мне все-таки всю правду о том самом "Было, Яна"? О другой женщине?
Открываю чат и вижу скрин с подписью. "Здесь информация о той вакансии. Я говорил о ней сегодня. Подумай хорошо, Яна. Работа связана с искусством. Ты же любила раньше рисовать, хотела стать художником. Это – твое место. А не кафе с грязными тарелками".
4 глава
Домой возвращаюсь уставшая и обессиленная. Мечтаю лишь о том, чтобы поскорее добраться до душа. О сообщении отчима стараюсь не думать, хоть оно и задело болезненные струны во мне.
Помнит, значит, о моих увлечениях и мечтах. А я вот наоборот пытаюсь о них забыть. Спрятать поглубже в сундук прошлого, закрыть это сундук на замок, а ключ выбросить. "Ты же раньше любила рисовать… Хотела стать художником…"
Так и есть. Раньше любила. Раньше хотела. А теперь все иначе. С того момента, как мама заболела, я тысячу раз пробовала взять карандаш или кисть в руки, садилась напротив холста и начинала выводить линии, отчаянно пытаясь вырвать из себя вдохновение, но ничего не выходило. Только нескладные узоры, бессмысленные мазки, и все. Что-то внутри меня словно сломалось. Я больше не могла рисовать. Мечта, что я теплила в груди много лет, вмиг перестала быть моей мечтой.
Сейчас я хочу доучиться, найти хорошую работу и иметь возможность купить или хотя бы арендовать достойное жилье. Хочу зарабатывать столько, чтобы с Сашкой встречаться в любой день месяца и не переживать, что в следующем я могу его не увидеть.
Может, предложение отчима о работе не такое уж и плохое. Я не стала его удалять. Но и принимать спешить не буду. Им требуется человек, который разбирается в живописи, чтобы организовывать и проводить выставки. Я разбираюсь. В художественной школе училась все-таки, да и сама всегда интересовалась этой темой. Но погрузиться в мир искусства снова, смотреть на чужие работы, на шедевры великих мастеров – это как ножом по сердцу резать. Я не уверена, что готова. Раз уж я отказалась от своей мечты, то не хочу, чтобы каждый день что-то мне напоминало о ней.
Захожу в квартиру и разуваюсь. В коридоре темно, значит, моей соседки Кати, скорее всего, еще нет. Это к лучшему – разговаривать с кем-либо особого желания нет. Сую ноющие ступни в тапочки и бреду к себе в комнату. Там быстро сбрасываю с себя одежду, достаю из комода чистое белье и пижаму, после чего иду в ванную. Под прохладными струями воды, смывающими с меня этот жаркий день, мысли снова перетекают в завтра. Завтра я увижусь с Сашкой. Улыбаюсь, подставляя лицо прозрачным струям.
Администратор, слава богу, не стал удерживать деньги с моей зарплаты за инцидент в кафе. Сказал лишь, чтобы я была осторожнее, и что я всего лишь работник на неполной ставке, заменить меня другим довольно просто. В следующий раз я у Ники на поводу не пойду, и не стану меняться столами, только чтобы обслужить столик, за который сядет Максим Зверг. Уже понятно, что внимание парня слишком отвлекает меня.
Прикусываю губу, намыливая грудь и живот. Я все еще не позвонила ему. Вбила только его номер в смартфон, но звонить и писать не стала. И не знаю, стану ли. Он мне нравится, но я все еще не уверена в том, что стоит начинать общение с человеком не моего круга.
Выйдя из душа, падаю на кровать и захожу в Инстаграм. Не могу удержаться от того, чтобы еще раз не взглянуть на страничку Максима. Он очень привлекательный и у него много подписчиков. Сама я не часто сижу в сети и редко выставляю фото. У Максима же полно историй и фотографий с различных точек земли. В детстве отчим часто возил нас заграницу, так что я тоже много где побывала. Моей мечтой было переехать однажды в укромный и живописный уголок земного шара, и там наслаждаться тихой и спокойной жизнью. Наверное, мало девчонок моего возраста мечтают о подобном. Я бы и сейчас от этой мечты не отказалась. Но тогда я не смогу навещать маму, и с Сашкой видеться не получится.
Выхожу из Инстаграма и открываю контакты. Палец застывает над номером Максима. Позвонить ему? И что сказать? Привет, это Яна из кафе, что пролила воду тебе на штаны, ты мне еще номер свой оставил?
Почему-то испытываю неловкость. А вдруг это шутка какая была? И он вовсе не хочет, чтобы ему звонила неуклюжая официантка из кафе?
Ну, ладно, зачем ему заниматься подобными глупостями? Если оставил телефон, значит, не против моего звонка.
Перехожу в сообщения и набираю "Привет. Не занят?", потом стираю и снова набираю "Привет. Это Яна". Поджимаю губы и спустя еще минуту сомнений нажимаю "отправить" пока не передумала. Если не ответит, это же не катастрофа мирового масштаба. Просто сделаю вид, что ничего этого не было.
И уволюсь из кафе…
Выхожу из смс-чата с Максимом. Прямо под ним висит сообщение от отчима. Сглатываю и открываю его. Я сегодня это смс уже с десяток раз открывала и закрывала… Увеличиваю скрин и вновь пробегаю глазами по вакансии.
"Это – твое место…" – слова отчима прямо над скрином режут глаза, проникают в самое сердце и там рвут его на части.
Есть ли в этом мире вообще мое место?
Раздраженно отбрасываю смартфон, поднимаюсь с кровати и иду к комоду. Открываю последний ящик и достаю оттуда свои рисунки. Те, что я нарисовала до того, как вдохновение меня оставило. Мамины портреты, пейзажи… портрет отчима…
Сажусь на пол и беру в руки потрет Рустама Довлатовича. Я всего раз его рисовала. Но это, наверное, лучшая моя работа. Провожу по нарисованным линиям, и пальцы начинает жечь, будто я на самом деле касаюсь лица мужчины, его губ, густых бровей, волос.
Помню тот день, когда его рисовала. Точнее ночь. Я не могла заснуть, а он работал у себя в кабинете. Я напросилась к нему, и сидя в кресле напротив стола, наблюдала за ним и рисовала. Он периодически бросал на меня свой темный взгляд. Именно его мне и удалось изобразить лучше всего. Взгляд, которым отчим на меня смотрел.
"Покажешь?" – сказал он мне тогда. "Когда-нибудь" – пробурчала я и убежала из кабинета. А после так и не показала рисунок. И никогда не покажу.
* * *
Утром просыпаюсь рано и сразу начинаю собираться на встречу с Сашкой. Быстро завтракаю, перекидываюсь парой фраз с Катей, которая под утро только домой вернулась. И как у людей только сил хватает, и работать, и учиться, и еще развлекаться где-то по ночам? Натягиваю джинсовые шорты и простую белую майку, волосы собираю в небрежный пучок. Судя по прогнозу погоды, жара сегодня будет стоять такая же, как и вчера. Свозить бы Сашку хоть раз на речку.
Беру в руки смартфон и проверяю, нет ли сообщений. Пусто. Максим вчера мне так и не ответил, и не перезвонил. Неприятно немного, но я не тороплюсь делать негативные выводы. Он ведь сильно занят, много тренируется, устает. Мало ли, он просто не увидел мое сообщение или решил, что ответит позже. В любом случае, я не чувствую к нему еще ничего, кроме симпатии, так что не особо расстроюсь, если он вообще не станет реагировать на мое смс.
Набираю отца. Записан он у меня в контактах "Андрей Владимирович". Я о нем почти ничего не знаю. Даже фамилии. А отчество он мне сам сказал, когда представлялся в первый раз. У меня же мамина фамилия. Она не стала менять ее, когда выходила замуж за отчима. Хотя она спрашивала у меня тогда, хотела бы я вместе с ней стать Багримовой, а не Алексеевой. Уже не помню, почему отказалась. Ну а теперь-то уже никогда не стану.
С биологическим отцом переходить к более тесному общению я не собираюсь. Сам он мне не нужен. Лишь бы с братом позволял видеться.
– Я приеду через пару часов. Хочу с Сашкой погулять, – быстро произношу, когда отец снимает трубку и рявкает заспанное "да? алле?".
– Сейчас же еще не конец месяца. Рановато для зарплаты. Деньги-то есть у тебя? – отвечает он насмешливо. Мне хочется спросить, что его так веселит? Что студентка и официантка на полставки способна заработать денег ради лишней встречи с братом? Что, в отличие от него, я хотя бы честным трудом зарабатываю себе на хлеб? Но я молчу. Просто проглатываю неприятные чувства по отношению к нему и молчу. Потому что любое мое неверное слово, и отец может отказать мне во встречах с Сашкой.
– Деньги есть. Не переживай.
– Уже нашла более прибыльный способ заработка? – противно смеется мужчина в трубку. С силой сжимаю смартфон в руке. Боюсь, что если сдавлю чуть сильнее, он треснет.
– Тебе же без разницы, на самом деле, откуда у меня деньги? Главное – они есть, и они тебе нужны. А я хочу с Сашей увидеться. Если ты против…
– Я не против. Приезжай, – рявкает отец. Да. Я знаю, что от денег он не откажется, даже если я их реально стану зарабатывать, стоя на трассе.
Сбрасываю звонок и кидаю гаджет в сумку. Ну, вот и все. Самая неприятная часть закончена. Остается доехать до квартиры отца, отдать ему деньги и отправиться с Сашкой гулять. У меня будет час-два на то, чтобы провести время с братом. Я уже придумала, куда мы пойдем. С прошлой зарплаты и последней стипендии я оставила немного наличных, чтобы сводить Сашку в парк, а благодаря большим чаевым от Макса, я смогу и отцу деньги отдать и купить брату недорогую игрушку. В прошлую нашу встречу он так смотрел на машинке в одном супермаркете. Я тогда подумала, а ему вообще игрушки покупают? Неужели родные родители могут быть так холодны к своему ребенку, что даже игрушки ему не покупать?
Выхожу из дома и бегу на остановку, там дожидаюсь нужного автобуса и забираюсь в него. Вообще-то я не люблю ездить на автобусе. Постоянные пробки, особенно в жару, раздражают. Но до метро от моей квартиры далековато. Так что выбирать особо не приходится.
Выхожу за одну остановку до нужной. Здесь есть торговый центр, в который я хочу забежать. Там есть отдел, где продают недорогие игрушки. Удивительно, как в одном молле могут одновременно размещаться магазины с дорогущими мехами и украшениями, а также отделы с дешевыми игрушками и продуктовые точки. Мир в одно и то же время разделяет богатых и бедных, и объединяет их, не давая забыть, что мы часть одно и того же общества, только находимся на разных ступенях разной высоты.
Магазин игрушек нахожу быстро. Выбираю небольшую пожарную машину и расплачиваюсь на кассе. Сашка часто говорит, что хочет в будущем стать пожарным. Думаю, это просто его детские фантазии. Все мальчишки хотят стать пожарными, полицейскими или военными, но когда вырастают, не все ими становятся. Когда ты взрослый, ты часто забываешь о своих детских мечтах, потому что основной целью для тебя становится "выживание" и "зарабатывание денег".
После магазина игрушек забегаю еще в супермаркет и покупаю негазированной воды. Мороженное возьмем вместе с Сашкой потом, иначе оно растает по дороге. Уже иду на выход, как вдруг замечаю знакомую фигуру, проходя мимо отдела элитной парфюмерии.
Отчим. И не один.
Он выходит оттуда вместе с женщиной. Красивой. Я замедляю шаг и скольжу взглядом по его спутнице. Невысокая, примерно моего роста, волосы темные, чуть короче, чем у меня. Выглядит ухоженно и дорого. Не могу определить ее возраст. Возможно, ей чуть за тридцать.
Так это она? Та самая "Было, Яна"?
Разглядываю ее с интересом, а в душе поднимается какое-то непонятное дикое чувство. Неприятное и колючее. Что в ней такого, что он полюбил ее и разлюбил маму? Снова думаю, что, вполне возможно, это она – виновница его холодности ко мне. Может, она из этих… чайлдфри? Ее мутит от слова «дети»?
Меня они не замечают и собираются идти к выходу. Уже поворачиваются ко мне спиной. Мой взгляд падает на ладонь отчима, которая по-хозяйски лежит на талии женщины и чуть ее сжимает. Какие нежности. Аж зубы стиснуть хочется. От моих вот прикосновений он шарахается как от огня…
Не знаю, почему я это делаю, но вместо того, чтобы дать ему уйти, не допустить нашего общения и сто процентов испорченного настроения, я ускоряюсь и выкинув руку вперед, хватаю мужчину за плечо. Отчим медленно поворачивается и смотрит на меня несколько удивленно. Затем его взгляд темнеет, перетекает с моего лица на ладонь, сжимающую его плечо.
– Яна?
Женщина тоже останавливается и с любопытством меня разглядывает. Вблизи она еще красивее. Глаза голубые. Как и у меня. Только другие. Я узнаю этот взгляд людей, которые считают себя "сверхличностями". На других они смотрят, как на муравьев или червяков. И такие ему женщины нравятся?
Поджимаю губы и вскидываю подбородок:
– Привет, пап, – специально выделяю интонацией это слово и перехожу на "ты". – Не ожидала тебя здесь увидеть! Не познакомишь меня со своей спутницей?
* * *
– Папа? – темные брови женщины удивленно ползут вверх. – Ты не говорил, что у тебя есть дочь, Рустам. И такая… взрослая…
Не говорил обо мне? То есть вообще? Ну, хорошо, дочерью он меня не считает, но неужели он не рассказывал даже о том, что у него есть падчерица? Значит, причина его отторжения заключается не в том, что эта женщина против детей?
И снова это горькое чувство расползается в груди, обжигает сердце и легкие, мешает сделать вдох. Он сам меня отвергает. Сам так решил. Даже не считает нужным про меня рассказывать.
Я смотрю в глаза мужчине и вижу, как в их глубине начинает сверкать пламя. Он злится на меня. А мне плевать. Пусть злится. Пусть снова назовет меня «не дочерью».
Его рука соскальзывает с талии женщины, и через мгновение, которое кажется вечностью из-за ярости отчима, накалившей пространство между нами, я ощущаю горячее прикосновение к своему запястью. Он отрывает мою ладонь от своего плеча и опускает мою руку.
– Регина, иди в машину, – чеканит мужчина, не поворачиваясь в сторону своей спутницы.
Регина. Мне не нравится это имя. Слишком резкое. Но ей подходит.
– Что? Но… Рустам, ты не хочешь объяснить мне…? – пытается возмущаться Регина, но ее быстро осаждают.
– Не хочу. Просто уйди. И подожди меня на парковке.
И как я могла подумать, что какая-либо женщина вообще способна повлиять на него и на его решения? Он же просто непробиваемый. Вряд ли их разговор мог бы звучать так: "Мне не нравится, что у тебя дочь. Выбирай: либо я, либо она!" – "Ну, конечно же, я тебя выбираю!" Сейчас даже сама мысль кажется мне смешной и нелепой. Но может, мне просто так кажется? Я ведь не знаю, насколько близкие и душевные у них отношения. Возможно, он сейчас так резок со своей Региной, потому что я его разозлила и раскрыла его «тайну».
Женщина недовольно кривит губы, бросает на меня еще один высокомерный взгляд, после чего разворачивается и идет к выходу, цокая каблуками и виляя бедрами. Невольно смотрю ей вслед. Почему мужчинам нравятся такие? Стервозные и с раздутым самомнением. Разве скромные, тихие и добрые женщины не лучше? Как моя мама, например. Уверена, что моя мама умела любить и заботиться гораздо лучше и искреннее, чем вот эта особа.
– Яна, – рычит отчим. Я удерживаюсь о того, чтобы вздрогнуть, и поднимаю голову, стараясь придать своему лицу абсолютное спокойствие и бесстрашие. Это трудно, учитывая то, какие мощные волны гнева исходят от мужчины напротив.
– Что? – невозмутимо спрашиваю и горжусь собой за то, что голос не дрожит.
– Мы же уже обсудили это. Кто ты мне, и кто я тебе.
– Ох, ну конечно. Только вот ТЫ своей подружке даже о наличие падчерицы не рассказал. Ты стыдишься меня? – а вот теперь в голосе появляются визгливые нотки. По-хорошему, будет лучше сейчас извиниться и уйти. Точнее, сбежать. Отправиться к Сашке, провести с ним чудесный день, а об отчиме и этой случайной встрече забыть. Но я не могу сдвинуться с места. Я продолжаю стоять и смотреть на мужчину, слышу, как из его горла вырывается хриплый выдох, вижу, как длинные темные ресницы опускаются вниз, прикрывая ставшие почти черными глаза.
– Зачем ей знать что-либо о моей жизни? Это ее не касается. И ты ее тоже не касаешься.
– Разве это не она – та самая?
– Та самая, кто, Яна? – мужчина насмешливо кривит губы. На них я тоже смотрю.
– Та самая "было". Женщина, из-за которой вы с мамой перестали любить друг друга. Еще одна причина вашего развода.
Отчим молчит какое-то время, затем делает шаг ко мне и наклоняется. От его близости я почему-то ощущаю, как мурашки пробегают по коже. Аромат, который я ненавижу, проникает в меня, порождая желание придвинуться чуть ближе и вдохнуть его глубже. Это какая-то ерунда. Откуда взялись подобные мысли?
– Нет. Она не та самая, – выдыхает он. – А остальное – не твое дело.
Разумеется. Не мое. Что еще он мог ответить? Не знаю, что чувствую после его слов: облегчение или еще большее недоумение? Если Регина не та самая, тогда, кто? И зачем ему тогда Регина? Пытаюсь выстроить мысли в логическую цепь, но не удается. Он слишком близко и продолжает стоять рядом. Я даже биение его сердца слышу.
– Рустам Довлатович… Прошу прощения за сцену… Пройти дайте… – все-таки выдавливаю из себя. Да что не так со мной? Что за паралич?!
Мужчина не отходит. Вместо этого поднимает руку, заводит за мою голову и стягивает резинку. Волосы каскадом рассыпаются по моим плечам и спине. Потом он убирает резинку в карман своих брюк и тихо произносит:
– Так лучше.
Что. Это. Было? Это очень странно. Я не знаю, как мне реагировать на это! То сам шарахается, когда я прикасаюсь к нему, то стоит почти вплотную, распускает мои волосы, делает комплимент. И почему у меня так дрожат колени?
Уже хочу попросить отчима вернуть мне резинку, как вдруг он резко вырывает из моей руки пожарную машинку, о которой я совсем забыла, и недовольно рявкает:
– Снова к отцу собралась?
* * *
Он знает про Сашку… Кровь ударяет в виски, и я все же отступаю на шаг назад, разрывая плен, созданный близостью мужчины. Аромат его духов навязчиво следует за мной, не желая отпускать, но морок, который объял меня по необъяснимым причинам, почти развеялся. Я уже могу свободно дышать, двигаться и бесстрашно смотреть в глаза отчиму.
Он не спросил, для кого куплена игрушка, и куда я собралась. Сразу сделал выводы. Значит, ему известно про то, что у меня есть брат. Конечно, а чего я ожидала, если вчера утром отчим заявил, что знает о моем общении с биологическим отцом? Если выяснил про отца, то и про брата тоже… А что если и про мои "взносы" за встречи с Сашкой он тоже в курсе? Да нет, если бы так, он бы наверняка не стал бы молчать. Скорее всего, отчим считает, что деньги отцу я по своей инициативе даю, да и сама я именно так ему вчера и сказала.
– Это не ваше… не твое… дело, – пресекаю интерес мужчины его же словами. Раз он считает, что в его "жизнь" я вмешиваться права не имею, то пусть и он в мою не лезет. В конце концов, у него же есть Регина, думаю, она как раз не против его участия во всех своих делах. Вот к ней пусть и идет. А то заждется еще его на парковке.
