Текст книги "Тропинка к солнцу"

Автор книги: Бьюла Астор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Думаешь, я не знаю? – Милейн понимала, что Тэннер изо всех сил старается сохранить самообладание. – Скажи же, Милейн, – прошептал он. – Ты хочешь, чтобы я не лез не в свои дела?

– Я... я хочу Эмбер.

– На любых условиях?

Милейн кивнула. Две недели. Целых две недели она будет с Эмбер.

Тэннер повернулся к Крису.

– В присутствии твоей дочери я не буду говорить, что думаю обо всем этом. Она заслуживает лучшего. Но я никак не могу поверить, что ты устраиваешь для Эмбер и Милейн ад только потому, что это поможет тебе решить кое-какие проблемы. Они проведут вместе две недели, зная, что потом – ничего. Они будут считать часы, потому что с каждым часом будут все ближе к разлуке. Тебе не кажется, что порвать раз и навсегда все-таки гуманнее? Нет? Ну конечно же нет. – Тэннер привстал. – Ты не способен поставить себя на место другого.

– Тэннер, – только и могла произнести Милейн. – Тэннер...

– Нет, – отрезал он. – Я не собираюсь молчать. Наверное, я единственный, кто здесь лицо незаинтересованное. Милейн, я не хочу, чтобы ты разбила себе сердце. Себе и Эмбер. Но так будет, если ты согласишься на это безумие.

Тэннер прав. Это безумие. Милейн понятия не имела, как это началось. Она знала одно. Если Тэннер зайдет слишком далеко, Крис уйдет вместе с Эмбер.

– Уйди. – Она смотрела на него сквозь слезы. – Немедленно.

У Тэннера стало такое лицо, словно она его ударила, но он не двинулся с места.

– Без тебя – нет.

– Что?

– Ты слышала! Я не уйду без тебя.

Боясь, как бы Тэннер не дал волю ярости, Милейн подчинилась. На подгибающихся ногах она подошла к Эмбер.

– Я знаю, где тебя найти. Жди меня утром.

Эмбер подняла на нее заплаканные глаза.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Надень пальто. Мы немного пройдемся.

Милейн удивилась, почему она сама не вспомнила о пальто. Ей было не до подобных мелочей.

– Ты не соображаешь, что делаешь. – Она скажет ему все. Только когда он шел рядом, ей было трудно сосредоточиться. Нельзя думать о нем. Ни в коем случае. – Ты чуть было не обозвал его сволочью.

– Если бы не Эмбер, я бы обозвал.

– Нельзя. – Милейн смотрела прямо перед собой и старалась думать о снежинках, а не о руке, обнимавшей ее. – Крис считает, что он прав. И я научилась никогда не забывать об этом. Пока я с ним соглашаюсь, он не выкидывает меня из жизни Эмбер.

– Да?

– Да. Неужели ты не понимаешь? – Милейн рискнула посмотреть на него, но, не увидев в его сверкающих глазах ничего для себя утешительного, отвернулась. – Он знает, что мы с тобой встречаемся. Уверена, Эмбер ему рассказала.

– Ну и что?

– Тэннер, он удачлив в делах потому что знает, как бороться с соперниками. Он стоит на своем и никогда не уступает.

– А я не собираюсь боксировать с ним.

– Не делай из меня дуру. – Милейн смахнула с ресниц снежинку. Другая опустилась ей на щеку. Морозило, но у Тэннера была горячая рука. – Никто не может победить Криса. Он всегда идет напролом.

– Неудивительно, что ты с ним развелась.

– Я научилась ему уступать. Думаешь, мне этого хотелось? Нет, конечно. Но ведь речь идет об Эмбер, и я сделаю все, как он хочет. А ты обвинил его черт знает в чем.

– Я только сказал, что у него нет сердца. И у него действительно его нет.

Милейн это знала. Хотя старалась об этом не думать, а помнить лишь о комфорте, который он создавал для дочери. Тэннер, наверное, неправильно выразился, но по сути он прав. Крис не думал о чувствах других людей потому, что не умел это делать.

– Он позволит Эмбер пожить у меня две недели.

– Милейн! – Тэннер остановился и развернул ее лицом к себе. Она не сразу поняла, что он задумал, а теперь ей не оставалось ничего другого, как смотреть ему прямо в глаза. – Я не хотел говорить того, что сказал, в присутствии Эмбер. И я не хочу делать того, что сделаю, но, боюсь, иначе ты не поймешь, на что себя обрекаешь. Сейчас ты думаешь только о двух неделях, которые проведешь с Эмбер. – Милейн кивнула, борясь со страхом. – А ты не подумала, что будет, когда она уедет?

Уедет? Нет!

– Не совсем так. – Ей хотелось плакать и еще хотелось, чтобы Тэннер обнимал ее и весь мир провалился в тартарары. – Я могу поехать в Аспен. Крис не откажет мне в свиданиях с Эмбер. Там ведь тоже нужны медицинские сестры. Время от времени ему необходимо, чтобы кто-то побыл с Эмбер, и я буду тут как тут. А сюда я кого-нибудь найду. – Она чувствовала, как горячие слезы побежали у нее по щекам. – Я не могу иначе.

– Милейн! Хватит! Теперь ты не понимаешь, что говоришь.

– Поедем со мной. Мы найдем работу. С твоим-то умением...

– Я не поеду в Аспен. И ты не поедешь.

– Поеду. – Милейн хотела вытереть слезы, но руки не слушались ее. – Ты не можешь...

– Могу. Должен! Милейн, нельзя все время бегать за Эмбер. У тебя должна быть своя жизнь.

Хотя он был ей нужен, наверное, как никогда прежде, Милейн высвободилась из его объятий. Ей бы это не удалось, если бы Тэннер сам не отпустил ее, но она не стала об этом думать. Он сказал, что не поедет с ней. Он оставляет ее одну.

12

– Можно мне надеть это платье?

Милейн перевела глаза с озера на желтое платье, которое Эмбер держала в руках. Оно было совсем летним, но к следующему лету Эмбер из него вырастет. К тому же за прошедшие пять дней Милейн еще ни в чем не отказала девочке.

– Почему же нет? Уверена, что Карол хорошо протопит дом. Знаешь, там не будет ничего особенного. Просто соберутся друзья.

– Ты сказала – вечеринка.

– Так и есть. Но вечеринки бывают разные. Карол хочет со всеми поделиться своей радостью. Мне кажется, она сошла с колес.

Эмбер тотчас пожелала узнать, что такое «сойти с колес». Если бы она слышала, как Милейн пыталась уговорить Тэннера переехать в Аспен, то наверняка поняла бы смысл этого выражения.

К счастью, Эмбер не слышала. Милейн уже оставила свою безумную затею. Тэннеру все же удалось пробиться сквозь ее страх и заставить кое-что понять. Она не могла бросить работу, за которую взялась. По правде говоря, ей этого и не хотелось. И еще не хотелось вычеркивать Тэннера из своей жизни.

Зная, что может случиться, если она даст волю мыслям, Милейн постаралась сосредоточиться на платье Эмбер. Девочка будет с ней две недели минус пять дней. Каждый день, каждая минута бесценны. С помощью Эмбер к ней понемногу возвращалась воля к жизни. Правда, и Эмбер тоже чаще обычного льнула к Милейн и наотрез отказывалась говорить о будущем, но, по крайней мере, она опять улыбалась. Может быть, она поверила, что Милейн в силах сотворить чудо?

– А вот теннисные туфли, по-моему, не подходят к платью.

– Но я не люблю выходные. Они жмут.

– Потому что ты растешь. Можно попытаться растянуть обувь. Если не поможет, тогда наденешь кроссовки.

Когда проблема с туфлями была решена. Эмбер потребовалась помощь, чтобы уложить как следует волосы, а потом она захотела, чтобы Милейн тоже надела платье.

– У тебя же есть платья, – отмела она робкие возражения Милейн. – И ты очень хорошенькая в платье.

Вот уж это было Милейн совсем безразлично. Даже если Тэннер придет, им нечего сказать друг другу. Тем не менее, желая порадовать девочку, она надела светло-зеленое платье. По настоянию Эмбер она застегнула на шее золотую цепочку, а в уши вдела длинные серьги.

– Карол подумает, что я воображаю.

– Почему?

Милейн вздохнула. Надо следить за словами, если не хочешь все время объясняться.

Эмбер, принаряженная и гордая, стояла у двери в ванную и смотрела, как Милейн занимается макияжем. Она бы обошлась губной помадой и пудрой, но девочка настояла на тенях и туши для ресниц. Сама не зная зачем, Милейн тронула серо-голубыми тенями веки Эмбер.

– Ну все. Мальчишки умрут.

– Как ты думаешь, мы понравимся Тэннеру?

– Не знаю. Может быть, его там не будет.

– Хорошо бы был. Знаешь, он очень рассердил папу, но ведь он этого не хотел.

– Ты так думаешь?

– Он не хотел с ним драться. И он не хотел, чтобы мы с тобой грустили. Он просто хотел нам помочь.

– Да, – согласилась Милейн, – он хотел помочь.

Эмбер ссутулилась.

– Но у него не вышло.

– Не вышло.

– Папа говорит, я должна ехать с ним. Если бы ты опять вышла замуж за папу...

– Эмбер, – не выдержала Милейн, – ты была совсем маленькой, когда мы с папой жили вместе. Ты не помнишь.

– Не помню. Но сейчас-то ты с ним ладишь. Что бы папа ни говорил, ты с ним во всем соглашаешься.

Значит, вот как Эмбер это понимает? Милейн совсем не обрадовалась. О господи, неужели Тэннер все-таки прав?

Эмбер оказалась единственным ребенком в доме Эдмондсов, однако она скоро избавилась от застенчивости. Карол сказала, что Кролик без нее скучал. Большому коню обязательно надо было, чтобы его чесали за ушами. Попросив Милейн приглядеть за домом, Карол подхватила Эмбер и умчалась с ней в конюшню.

Делать Милейн, в сущности, было нечего. Около дюжины гостей бывали у Эдмондсов достаточно часто, чтобы самим о себе позаботиться. О чем только не говорили! Милейн решила хотя бы на время забыть о плохом настроении и тоже рассказала несколько веселых историй.

Тэннера не было.

Эмбер вернулась взволнованная и щебетала о лошадях. Милейн подала ей бумажную тарелку с горячим бутербродом, полив его кетчупом.

– Если хочешь заниматься лошадьми, надо быть очень сильной. Так что ешь. Говорить будешь потом.

Эмбер надкусила бутерброд.

– Карол говорит, что хочет отдать одну лошадь Тэннеру, потому что не может с ней справиться. А Тэннер приспособит ее чистить снег. Он пришел?

Милейн не ответила. Она должна была сама спросить о Тэннере, но у нее не поворачивался язык произнести его имя. Если бы он хоть раз позвонил ей после того, как они с Крисом...

Ну почему она так женственна?

Тэннер остановился в дверях, не сводя глаз с Милейн. Он прошел через заднюю дверь, потому что она оказалась ближе к тому месту, где он поставил машину. Потом неторопливо пересек кухню, зная, что Милейн здесь, и побаиваясь встречи.

Женщина показалась ему маленькой, беззащитной и очень желанной. Она наклонилась, чтобы лучше слышать Эмбер, и волосы упали ей на грудь, на которую Тэннер изо всех сил старался не смотреть, но у него ничего не получалось.

Сколько раз он с замиранием сердца проезжал мимо больницы и ее дома! Сколько раз брался за телефон! И каждый раз уговаривал себя, что даже если это убьет ее в конце концов, она имеет полное право побыть наедине с Эмбер.

Он убеждал себя в собственном благородстве и великодушии, не разрешая себе встречу с Милейн. Но он-то знал правду. Каждый раз, стоило ему взглянуть на нее, как у него захватывало дух. Сколько в ней жажды жизни и внутреннего огня! Как мог Крис обречь ее на немыслимые страдания? Неужели он совсем ничем не может ей помочь?

– Милейн, ты прекрасно выглядишь.

Она торопливо обернулась, словно ждала его. А Эмбер куда-то убежала. Что ж, неплохо. По крайней мере, они могут немножко побыть одни, хотя Тэннер понятия не имел, что еще сказать.

– Тэннер...

Она не улыбнулась. Однако он увидел, или ему показалось, что ее взгляд потеплел. Тэннер всегда помнил о ее больших выразительных глазах. Подкрашенные, они выглядели огромными.

– Ты была занята?

– Занята. Впрочем, как обычно.

– Хорошо. А Эмбер? Что она делала?

– Я отправила ее в местную школу. Подумать страшно, сколько она пропустила. Не понимаю, почему Криса это не волнует. – Она поджата губы. – Извини. Ты же не хочешь об этом говорить, правда?

– Да нет. – Он взял Милейн под руку и повел ее в тихий уголок, радуясь, что она на удивление послушна. И все же ему было бы намного легче, если бы они стояли подальше друг от друга. – Я совсем не возражаю против разговора о нем. И об Эмбер. Просто мы по-разному все воспринимаем.

– Да, – грустно проговорила она. – По-разному.

Ему надо бы отпустить ее, а он все не отнимал руку.

– Жаль, но я такой, какой есть.

– О чем ты? – с дрожью в голосе спросила Милейн.

– Будто не знаешь? – Милейн покачнулась, потеряв равновесие, но Тэннер успел поддержать ее. Она вдруг показалась ему маленькой девочкой во взрослом платье. – Милейн, я собирался тебе сказать. Ты должна знать. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Я думала о тебе, – проговорила она чуть слышно. – Почти все время идет снег. Я думала о тебе и о других спасателях. Вам было трудно?

– Ну, не очень. – В эту минуту Тэннера меньше всего занимала работа. – Снег не единственная проблема, когда у тебя вся гора.

Милейн склонила голову набок, и он почувствовал, что она уже не так напряжена, как несколько минут назад.

– У тебя? А другие лыжники?

– Они как всегда. Катаются, поднимаются наверх, падают. Большинство из них даже не задумываются о горе.

– Расскажи мне, пожалуйста.

Сначала Тэннер подумал, что она хочет завязать хоть какой-то разговор, но потом, внимательно посмотрев на нее, понял, что она на самом деле хочет знать о нем все.

– Самое лучшее время – рассвет, – начал он. – Особенно если всю ночь шел снег. Как будто по нему рассыпали алмазы. Я был немного западнее того места, куда мы с тобой лазали. Там есть маленькая долина. Немножко трудновато до нее добираться, но зато... – Тэннер на мгновение умолк, погрузившись в воспоминания. – На три мили ни одного человека. Нетронутый снег. Подъемы и спуски. Правда, я видел там следы парочки койотов. И все.

– Все?

– Наедине с природой. У меня было мало времени, а то бы я там еще остался. Потом я спустился вниз. Говорят, здесь нельзя развить настоящую скорость. Чепуха! Только я совсем не чувствовал скорости. Я словно летел в облаках.

Милейн молчала. Тэннер никогда не думал о том, есть ли у него поэтический дар. Ему просто хотелось разделить с Милейн самое дорогое, что у него было в жизни. И она поняла. От волнения у нее заблестели глаза, и она улыбнулась, давая понять, что он все сказал, как надо.

– Я бы хотел взять тебя туда. – Слова вырвались у него помимо воли. – На рассвете. Когда в лучах солнца сверкают снежные бриллианты и койоты поют свои песни. И когда никого нет на горе.

– Ой, Тэннер, как бы мне хотелось...

– Мы пойдем туда.

Пойдем ли? Тэннер верил в это. И, слушая его, поверила и Милейн. Но... увы, есть не только мужчина и женщина, мечтающие летать в облаках. Ее сердце принадлежит не ему одному.

В эту самую минуту прибежала Эмбер и стала просить оставить ее на ночь у Берта и Карол Эдмондсов.

– Карол говорит, что я помогу ей кормить лошадей утром. И еще я надену на них колокольчики. Потом сяду рядом с Карол, когда она повезет туристов. Пожалуйста, Милейн.

– Пожалуйста, Милейн, разреши. Завтра же нет занятий в школе.

Милейн рассмеялась, услышав, как Карол старательно передразнивает Эмбер.

– Вы не оставляете мне выбора, – сказала она, отводя глаза от Тэннера.

Она понятия не имела, как долго они проговорили.

– Не оставляем, – согласилась Карол. – Но я же буду матерью, вот и учусь канючить, как маленькие. Эмбер говорит, она кое-что помнит из своего детства и согласна преподать мне несколько уроков. Кроме того... – Карол подмигнула ей, – если Эмбер останется у меня, ты и еще кое-кто получите полную свободу...

Милейн обрадовалась, что Карол вовремя прикусила язык, а то Эмбер непременно задала бы кучу вопросов. Она пожелала девочке спокойной ночи и не сводила с нее глаз, пока та вместе с хозяйкой дома не исчезла в кухне. На секунду ее охватило желание броситься вдогонку, но...

Ужас, который она ощутила, когда Крис сказал ей о переезде, стал почти переносимым. Слишком много она выстрадала с тех пор, как Крис и Эмбер вошли в ее жизнь. Так или иначе, но она найдет в себе силы жить дальше.

Да и теперь рядом с ней Тэннер.

– Я слышал, – тихо проговорил он. – Эмбер не поедет с тобой сегодня домой.

– Нет. Она предпочла мне лошадей.

– Что ж, такое случается иногда даже с лучшими из нас. Я бы хотел уйти сейчас же. И увести тебя.

– У меня машина.

– Возьмем ее завтра.

Тэннер был, как всегда, откровенен и немногословен. Но и отвечать ему надо было «да» или «нет». А у Милейн отказал голос. И она, ни слова не говоря, отправилась следом за ним.

Мороз разыгрался не на шутку. Все – крыши, деревья, ограды – было покрыто серебрившимся снегом, превратившим Маммот в сказочную страну. Милейн села рядом с Тэннером в джип, и они медленно поехали по пустынным улицам. Окна гостиниц и мотелей были ярко освещены, но сама деревня погрузилась во тьму, которая волновала и смущала Милейн. Она положила руку на колено Тэннеру, думая о том, как странно складываются их отношения.

Невероятно, и природа и люди словно сговорились развести их в разные стороны, а они вместе.

– Жаль, нельзя это сфотографировать на память. – Он показал на дом в искрящихся сосульках.

– Как красиво!

– Тебе нравится? – Тэннер накрыл ладонью ее руку. – Я не говорю об этом с ребятами, с которыми мы вместе работаем. Наверное, все понимают красоту по-своему.

Он замолчал, а у нее вдруг возникло впечатление, словно она заглянула ему в душу. Она знала, что он чувствует на рассвете при виде нетронутого снега и как близко принимает к сердцу ее мучения. Она могла говорить с ним о своем детстве, не сомневаясь, что он никогда не осудит ее.

– Это трудно? Трудно завоевать уважение спасателей?

– Иногда. – Тэннер погладил ей руку. – Если ты уверен в себе, остальные проникаются этой уверенностью.

Милейн облизнула губы.

– У нас то же самое. Если медицинская сестра не впадает в панику, как бы ни было тяжело, больному всегда легче.

– Потом можно расслабиться.

– И то слава богу. Я помню свою первую аварию. Трое подростков. Правда, ничего страшного не случилось, но все-таки порезаны они были здорово, и кровь текла ручьями. Девочка билась в истерике, и мне ничего не оставалось, как пару раз ударить ее по щекам.

– А потом что?

Она ответила честно:

– Потом я пошла в сестринскую и разревелась там. Пришла старшая сестра. Я думала, она меня выгонит, а она только сказала, чтобы я не стеснялась плакать.

– Реакция. Как тут оставаться спокойным? Мы же люди все-таки.

Милейн подождала, пока Тэннер заглушит мотор.

– А ты говоришь своим ребятам, что это в порядке вещей?

– Говорю. Я работал с одним старым лесником, который считал, будто настоящий мужчина не должен показывать, что он чувствует. Он не показывал. Но и пил чуть ли не каждый вечер, чтобы заснуть. Тогда я решил не скрывать ничего. Как сегодня... – Тэннер повернулся к Милейн. – Я хочу провести эту ночь с тобой. Я хочу, чтобы все было хорошо, и если для этого не надо ни о чем говорить...

– Не говорить?

– Ни о чем таком, что мы не можем изменить.

Милейн проглотила слезы и кивнула. Несмотря ни на что, он ее не бросил. Пока не бросил.

– Сегодня, – сделав над собой усилие, проговорила она. – Это все, что у нас есть.

– У всех так. Один час. Одна ночь.

Когда рассвет засверкал тысячами льдинок на Маммотских озерах, Милейн решила, что узнала наконец нечто бесценное. Она узнала, как можно утонуть в ночи.

Еще не совсем проснувшись, она наслаждалась теплом, исходившим от сильного тела рядом с ней. Теперь она знала это тело не хуже своего собственного. Они мало говорили в эту ночь, но не потому, что им нечего было обсудить, а потому, что происходившее ночью не требовало слов.

Милейн вдохнула запах одеколона, мыла и пота, мужской запах, без которого она не представляла себе жизнь теперь. А каким он был любовником! Сколько в нем было сдержанной силы и страсти!

Не желая прощаться с ночью, но понимая, что все равно придется возвращаться в реальную жизнь, Милейн открыла глаза. В комнате было прохладно, но Тэннер не прятал руки под одеялом. Она обратила на это внимание. Даже во сне он сохранял облик сильного мужчины.

Она думала о том, какими властными и нежными были эти руки ночью. А если бы она спросила, будут ли эти руки поддерживать ее всю жизнь, что бы он ответил?

От этой мысли она окончательно проснулась.

Раньше она об этом не задумывалась. Не позволяла себе. Однако после такой ночи вопрос был неизбежен. Подобно ей, Тэннер был не из тех, кто сходится с кем попало. Он кружил женщинам головы. Милейн не сомневалась в этом. Но если бы в его жизни было много женщин, она бы сразу поняла. Удовлетворив голод, он оставил бы ее в покое. А он вел себя иначе, старался угодить ей, дать то, что она хочет.

Завтра! Она хочет, чтобы он был здесь и завтра. Но как попросить об этом?

– Ты проснулась?

Милейн вздрогнула от неожиданности. Ей не хватило времени додумать до конца...

– Похоже на то. А ты?

– Я думаю, – сказал он и прижал ее к себе.

Милейн решила, что, если так пойдет дальше, они никогда не вылезут из постели.

– Думаешь? Как интересно!

– Нет, уже не думаю. Я решил. – Он провел кончиком языка по ее уху.

– Решил?

– Серьезно решил. И решение это жизненно важное. Тебе надлежит сделать то же самое.

– Ну?

– Хотя мне очень нравится жевать твое ушко, я все же кое-что надумал. – Он чуть отодвинулся и взял в ладони ее грудь. – Мы должны принять решение.

Милейн вся напряглась.

– Какое?

Неужели он решил немедленно покончить с колдовством и вернуться в реальную жизнь?

– Что мы будем есть на завтрак? Я умираю от голода.

Умираю от голода? Милейн вздохнула с облегчением и подумала, что тоже не прочь поесть. Вечером она, правда, наелась до отвала, но любовные ласки быстро сожгли все калории.

– И это все? – Милейн изобразила негодование, не надеясь обмануть Тэннера. – И, полагаю, ты хочешь, чтобы я приготовила завтрак?

– Точно.

Поглощая яичницу и тосты, Тэннер сообщил, что собирается провести день на горе Джун.

– Жалко, конечно. Мне там одиноко без тебя, но ты ведь должна забрать Эмбер.

Милейн кивнула.

Тэннер жевал тосты, пил кофе, и Милейн чувствовала, как он настраивается на другой лад.

– Ты знаешь, о чем мы с Крисом говорили? Я спросил его, почему он не позволяет тебе удочерить Эмбер, а он стал рассказывать о родителях и о своей ответственности.

Милейн сразу стало холодно.

– Это имело бы смысл, если бы ты знал его родителей.

– Так расскажи мне о них.

Ей очень не хотелось говорить о родителях Криса перед расставанием, но она понимала, что должна была выполнить просьбу Тэннера.

– Я их нечасто видела. Когда они приезжали к нам, то разговаривали в основном с Крисом о его делах и о «достижениях» Эмбер. Словно она была вложенным капиталом. Не помню, чтобы они хоть раз ее поцеловали. Эмбер ни разу не обрадовалась их приезду. А ведь должна бы...

– Почему?

– Думаю, дети инстинктивно понимают, кто хочет быть с ними, а кто – нет. Они не умеют порой это выразить словами, но чувствуют. Родители Криса не хотели.

– Холодные люди.

– Да, – согласилась Милейн. – Холодные. Я никогда не встречала такой сдержанной женщины, как мать Криса. Его отец еще мог разволноваться, если речь шла о деле, особенно о победе над соперником. Они с Крисом часами обсуждали конкуренцию, рекламу и все такое. Я ужасно скучала. А больше они ни о чем не говорили.

– Ты ладила со свекровью?

– Не знаю. Она прекрасно играет в гольф. У нее много призов. Но у нее есть время и деньги играть сколько ее душе угодно. – Милейн поставила локти на стол. Она попыталась представить себе Маргарет Ланда беседующей с Тэннером и не смогла. – Она очень удачливый коммерсант. У нее несколько процветающих компаний. Но меня это не интересует. Я хотела, чтобы она поговорила со мной об Эмбер.

– Судя по твоим словам, Крис унаследовал сдержанность родителей. Они не выказывали любви к нему, когда он был ребенком, и он ведет себя так же.

– Да, – еле слышно проговорила Милейн. Как бы Крис ни мучил ее, она все же чувствовала себя виноватой перед ним. – Эмбер, слава богу, не такая. У нее есть сердце. Насколько мне известно, ее мать была ласковой. Маргарет мне сказала, что, когда умерла его жена, Крис ни разу не заплакал. И я не видела его плачущим.

– Такой плакать не будет.

Ей стало понятно, что Тэннер успел неплохо узнать Криса, пока они беседовали на улице.

– Поэтому я не могу оставить Эмбер. Она должна уметь плакать и смеяться.

– Ты надеешься убедить Криса?

Милейн покачала головой. Ей казалось, что ее схватили и выкинули из прекрасной ночи в страшный день, который не сулил ей ничего хорошего.

– Его родители многого не смогли ему дать. Однако они воспитали в нем чувство ответственности. Он ответствен за Эмбер. И, наверное, любит ее как умеет. Но главное для него – не обмануть ожиданий родителей.

Тэннер долго молчал. Казалось, он забыл о еде.

– Придется тебе смириться, – сказал он наконец. – Криса не изменишь. Смирись.

– Не могу.

– Милейн, у тебя нет выбора. Черт! Мы уже говорили об этом. Не хочу возвращаться к старому, но не могу не сказать. Делай для Эмбер что можешь. Будь частью ее жизни. Проводи свой отпуск в Аспене, если хочешь. Пусть она живет у тебя летом. Но не отказывайся от своей жизни.

Гул в голове мешал Милейн сосредоточиться.

– Ты не понимаешь, что говоришь.

– Разве? Просто я смотрю на ситуацию реалистически. То, как ты поступаешь, идет ей во вред. Не может же она все время жить со смятенными чувствами. И тебе это тоже не по силам.

– Ты не любишь ее. В этом вся разница между тобой и мной. Ты ее не любишь.

Тэннер встал. Он молча поставил тарелку в раковину и повернулся к Милейн, сразу постарев.

– Нет. Я не позволил себе ее полюбить.

– Не позволил? Значит, так? Не позволил? Тэннер, нельзя позволять или не позволять себе любить.

– Да? Мы взрослые разумные люди, Милейн, и должны контролировать свою жизнь и свои чувства.

– Может быть, так. – Она встала. – Но тогда мне жаль тебя.

– Жаль?

– Потому что... – Она смотрела на него, не в силах смирить свое сердце. – Мне, может быть, больно. Но я по крайней мере испытываю все чувства, которыми нас наградила природа. Ты сказал, что ты и твоя жена разлюбили друг друга. А ты уверен в этом? Может быть, это ты недодал ей любви.

– Ты так думаешь?

– Я не знаю, что у тебя внутри. – Ей было очень плохо, но она не могла заставить себя замолчать. – Но если ты думаешь, что любовь можно включить или выключить... Ладно. – Безнадежно махнув рукой, Милейн направилась к двери. – Мы говорим на разных языках.

13

Собрав все силы, Милейн улыбнулась девочке.

– Все устроено, – сказала она Эмбер. – Мы идем на лыжах.

– Здорово! Только не очень быстро, ладно?

Вспомнив печальный день, когда Эмбер с отцом совершила лыжную прогулку, Милейн твердо ответила, что ничего подобного не повторится, потому что у них целый свободный день. Она попросила Реда подежурить вместо нее, так что остается только переодеться – и вперед! Спасателей она предупредила, что отправляется в сторону Безинских озер, но Тэннеру не сказала ни слова.

Зачем?

К счастью, Эмбер настолько разволновалась, что не заметила ее необычной молчаливости. Пока Милейн готовила завтрак, девочка тараторила не переставая и все еще продолжала говорить, когда Милейн повела ее переодеваться. Снимая халат, Милейн вдруг почувствовала слабость и чуть не упала, но быстро взяла себя в руки.

Надо положить конец неудачному роману. Если они с Тэннером никак не могут договориться, значит...

Нет. Она не должна думать об этом сейчас. Сегодня – только Эмбер и горы. Прогноз погоды – лучше не придумаешь. Она не сомневалась, что Эмбер хватит трех часов на лыжах, поэтому снег был крайне нежелателен. Сложив все снаряжение в джип, Милейн посадила не перестававшую болтать девочку рядом и собой и отправилась в путь. Кое-как поддерживая разговор, она предавалась невеселым размышлениям. Еще девять дней, а там пора складывать вещи Эмбер.

Еще три машины стояли на обочине дороги, что вела на Безинские озера, но лыжников не было видно. Проверив крепление, Милейн встала на лыжню, предупредив Эмбер, что та не должна отставать. Поначалу девочка куксилась, но не прошли они и четверти мили, как она повеселела.

Не зная, когда еще она сможет повидать девочку, Милейн захватила с собой фотоаппарат и снимала, снимала, предвидя, что всю долгую зиму ей придется смотреть только на фотографии... Тем более если им с Тэннером не удастся помириться.

– Милейн!

– Что, родная?

– А почему Тэннер не поехал с нами? Он не захотел?

– Тэннер? – Она не знала, что сказать. – Он работает. Не все могут позволить себе бездельничать, как мы с тобой.

– А... Ты выйдешь за него замуж?

– Что? – Милейн посмотрела на Эмбер. – Почему ты спрашиваешь?

– Папа говорил. Когда он сказал мне о переезде, то добавил еще, что я не должна огорчаться, потому что все равно ты выйдешь замуж за Тэннера, и у тебя не будет для меня времени.

Проглотив комок в горле, Милейн ответила:

– О каком времени идет речь, родная, если я тебя люблю? Я люблю тебя с самого первого дня, как увидела, и это не может измениться. Даже когда ты нарядилась ведьмой, я все равно любовалась тобой.

– Не ведьмой, а сумасшедшим ученым.

– Ах, да, – улыбнулась Милейн, радуясь, что Эмбер с легкостью перескакивает с темы на тему. – А папа не прав. Что бы с нами ни случилось, у меня всегда будет время для тебя.

– Даже если ты родишь своего ребенка?

– Ребенка? Родная, но мы с Тэннером не женаты.

– А когда поженитесь, тебе ведь захочется маленького?

– Я не знаю, что будет. Мы с Тэннером не говорили о свадьбе. У нас есть свои трудности. Пока мы от них не избавимся, мы не можем об этом даже думать.

Эмбер замолчала, видимо размышляя над ее словами, а Милейн попыталась сосредоточиться на окружающей природе, но у нее ничего не вышло.

Куда бы она ни посмотрела, везде ей мерещился Тэннер. Он любит это пустынное место. Идти здесь легко, и можно было взглянуть на небо, не появился ли там орел. Насколько Милейн знала, вскоре должен был начаться подъем. Горы закроют солнце, но Тэннера это ведь не смущает. Может быть, если бы он был здесь, он бы сказал, что между ними ничего не стоит.

Но его не было. Он не спрашивал, что она собирается делать днем, и она ему ничего не сказала.

– Ты любишь Тэннера?

Милейн не была готова к такому вопросу. Делая вид, что ей надо поправить рюкзак, она остановилась. Любит ли она? Что она, не получившая достаточно любви от родителей и выбравшая себе в мужья холодного сдержанного мужчину, знает о любви? Тем не менее отвечать надо было.

– Любовь совсем не такая простая штука, как написано в книжках, которые я тебе читала. Чем старше становишься, тем она кажется сложнее.

– Для Золушки и принца она не была сложной. Они прожили счастливую жизнь.

– Не знаю. А что, если Золушка оказалась плохой поварихой?

– Не может быть!

– Не знаю, родная. Золушка живет в сказке, а мы здесь.

– Для тебя и Тэннера любовь – тоже сложная штука?

Милейн неожиданно спросила себя, расскажет ли она когда-нибудь Тэннеру, о чем они говорили с Эмбер. Может быть, тогда он поймет, какая она непростая девочка. А может, им вообще поздно о чем-либо говорить.

– Не знаю. Наверное.

– Из-за меня?

Милейн воткнула палки в снег и остановилась. Сдержав слезы, она повернулась к Эмбер.

– Нет. Не из-за тебя. Ты самое прекрасное, что у меня есть. И Тэннер знает об этом. Ты ему нравишься. – Она сознательно обошла слово «любовь». – Но ты же разумная девочка. Ты прекрасно понимаешь, как все сложно, если ты с папой живешь в одном городе, а я – в другом. А с Тэннером все стало еще сложнее.