Текст книги "Тропинка к солнцу"

Автор книги: Бьюла Астор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Хочешь выйти на улицу?

Она согласно кивнула. Оркестр устроил перерыв, и они с Милейн отправились подышать воздухом. Кстати, они были не одни перед входом в ресторан. Разговор крутился вокруг последнего прогноза погоды. Тэннер отвечал то одному, то другому, обнимая Милейн за талию. В конце концов он задышал ровнее, и ему уже было не так жарко, как во время танца. То же самое происходило и с ней. Милейн мало разговаривала. Она тоже обнимала его и смеялась, когда смеялся он, внимательно прислушиваясь к его словам.

Когда Карол объявила, что ужин на столах, Тэннер проводил свою спутницу обратно в ресторан и проследил, чтобы она все попробовала, включая странные на вид, незнакомые кушанья, которые сам он есть не стал. После того как все поели, вновь зазвучала музыка, и Тэннер повел Милейн в танцевальный зал, боясь, как бы кто-нибудь не захотел пригласить ее.

Она была нужна ему. И он хотел тоже быть нужным ей.

Расходиться начали незадолго до двенадцати. Хотя Тэннер знал, что должен подойти к устроителям и поблагодарить за замечательный вечер, он убедил себя, что ничего страшного не случится, если он сделает это завтра утром.

Сегодня он хотел проводить Милейн до дома по ночным улицам.

– Я чувствую запах.

Милейн не отнимала у него руку, шагая рядом.

– Что?

– Зима уже идет. В воздухе появилось что-то новое. Запах снега.

Тэннер посмотрел на нее.

– Если снег был сегодня, это вовсе не значит, что он будет завтра.

Он был прав, но Милейн не хотелось с ним соглашаться. Днем улицы были заполнены туристами, приехавшими насладиться последними летними денечками. Теперь здесь было пусто. Обычные для этих мест деревянные дома соседствовали с современными виллами и в свете уличных фонарей производили таинственное впечатление. Впрочем, вполне вероятно, у нее самой было такое настроение, что все казалось ей таинственным.

Зачем она согласилась пройтись с ним? Ноги у нее болели от танцев. Ей бы улечься в постель, чтобы хорошенько выспаться и начать новый день в добром здравии. Оставаться наедине с Тэннером было по меньшей мере неумно. И все же...

– Почему ты приехал сюда? – спросила она после долгого молчания, которое было скорее напряженным, чем неловким. Ты говорил, что тебе нравилось работать в Скво-Вэлли.

– Те места мне нравятся и сейчас. Но мне показалось, что здесь у меня есть перспектива. Мне захотелось большего.

Он хотел отгородиться от прошлого? Милейн тряхнула головой, отгоняя от себя эту мысль. Хотя она так и не смогла забыть о Тэннере, но все же не считала, что их встреча всерьез повлияла на ее жизнь. Несмотря даже на то, что после ночи, проведенной в его объятиях, она поняла, что хочет жить, жить во что бы то ни стало.

– А ты? Разве ты приехала сюда только из-за Эмбер?

– Нет. Я с юности храню об этих местах прекрасные воспоминания. Ну конечно, я понимала, что здесь многое переменилось, но ведь и я не осталась такой, как была. К тому же и мне Маммот обещал профессиональную перспективу. Я не могла от нее отказаться.

– И ты не испугалась? А как твоя семья?

Ее семья? Кроме сестер, у которых теперь своя жизнь, у нее никого нет.

– Тэннер, если не считать Эмбер, я совершенно свободна. Меня ничто не связывает.

– Прошу прощения.

– За что? – удивилась она.

Он все еще держал ее за руку, и они медленно шли по улице.

– Я помню, что говорил тебе о своих родителях, И о том, как мы близки, – тихо произнес он. – А ты молчала.

– Молчала. – Милейн не хотелось вспоминать о неприятном после замечательного вечера, поэтому она постаралась сменить тему разговора. – Тэннер, ты сказал, что был женат. Какая она?

Он не ожидал такого вопроса.

– Карла? Студентка. Мы встретились, когда оба учились в университете.

– Это я знаю. А что она за человек?

Тэннер замедлил шаг, и Милейн подумала, что он хочет удрать от нее, но он продолжал шагать рядом, глядя прямо перед собой.

– Она любит смеяться. Жизнь для нее – большое приключение. Ее привлекает все новое, неизведанное.

Так ли должен говорить мужчина о своей бывшей жене? Милейн не знала ответа на этот вопрос.

– Ты это увидел в ней? Ее авантюризм?

– Наверное. По крайней мере, поначалу. Я очень в нее влюбился. Мы были неразлучны. Мои друзья пытались мне что-то говорить, но я их не слушал.

– Не слушал, – шепотом повторила Милейн. – Ты, конечно же, не слушал.

Тэннер поглядел на нее, нахмурился и вновь сосредоточил внимание на дороге. А потом рассказал ей о девушке, которая за год сменила три факультета и все лето злилась, потому что у них не было денег на поездку в Европу. Карла подрабатывала официанткой, и ей давали кучу чаевых. Посетителям нравилась эта необычная девушка. Тэннер еще долго ощущал энергию, которой его зарядила юная жена.

Но в конце концов любовь умерла. Тэннер закончил колледж и мечтал начать новую жизнь. Он знал, чего хочет. Чему только он не научился у лесников и спасателей! А Карла оставалась в колледже, занимаясь попеременно искусством, философией, журналистикой, даже химией. И еще ей нравилось быть официанткой.

– Мы были совсем разными. Я знал, чего хочу, а она не знала. Она хотела, чтобы мы по вечерам спорили о смысле жизни с ее свободомыслящими друзьями. А я весь день работал и уставал. Мне хотелось прийти домой и побыть с ней вдвоем.

Милейн закусила губу.

– А развод? Это была твоя идея?

– Да нет. Общая. Иногда мы встречаемся. Она не вышла замуж, и я потерял счет мужчинам, которые что-то значили для нее. Мне кажется, она начинает понимать, что в ее жизни что-то не так, но это не мое дело. Я ничему не могу ее научить. А вот она меня научила. – Он поглядел на Милейн. – И ты тоже. Единственный человек, с которым я могу быть до конца откровенным, это я сам.

Они уже подходили к дому, возле которого оставили машины. Милейн выпрямилась. Ее тело еще не забыло возбуждающих звуков музыки. Кровь кипела у нее в жилах от прикосновений Тэннера. Она и хотела и не хотела, чтобы этот вечер кончился. И знала, что только сама может отвечать за свою жизнь. Правда, она знала, чего стремится достичь в жизни.

7

Через три дня Милейн в ее доме раздался звонок. Она взяла трубку и напряглась, услышав голос Криса.

– Что-нибудь случилось? С Эмбер все в порядке?

– Все в порядке. Послушай, ты говорила, что хочешь пригласить ее на несколько дней. Это еще в силе?

– Конечно, – не задумываясь выпалила Милейн. – Ты же знаешь.

– Видишь ли, у меня проблема. Может быть, ты мне поможешь?

Милейн не ожидала услышать что-либо подобное. Если она и знала о бывшем муже что-то определенное, то это его желание во что бы то ни стало обходиться без чужой помощи. Крис коротко обрисовал ей положение. Дела заставляли его на неделю покинуть Бишоп, а взять с собой Эмбер он не мог. Тогда он предложил дополнительную плату домоправительнице, если та приглядит за Эмбер, но миссис Маккинси не хотела связывать себя обязательствами.

– Просто не знаю, что делать. В это время года здесь некуда пристроить ребенка.

Милейн с горечью подумала, что, к несчастью для Криса, дети не домашние животные и их так легко не сбагришь с рук. Однако она ни слова не сказала ему, попеняв только на то, что Эмбер пропустит несколько дней в школе. Крис не видел в этом проблемы. Эмбер – умная девочка и быстро нагонит остальных.

Положив трубку, Милейн подумала, что Эмбер не будет в школе в самые важные первые дни, когда закладываются отношения между ребятами. Тем не менее она обрадовалась возможности провести какое-то время с малышкой.

Поскольку весь вечер Милейн приводила в порядок спальню для Эмбер, на работу она явилась, еле волоча ноги. К счастью, пациентов было немного, и она смогла подумать о том, что приготовит для девочки и что ей покажет.

Она представляла себе реакцию Эмбер на фотографию горной речки, которую повесила у нее в комнате. И тут в больницу приехал Тэннер. Милейн удивилась и не удивилась. Даже захваченная предстоящей встречей с девочкой, она не могла выкинуть из головы Тэннера и его слова о том, что он хочет жить собственной жизнью.

Сказано было неплохо, но она пока еще не знала, как отнестись к этому.

Солнце светило Тэннеру в затылок, золотя ему волосы, и на мгновение все перестало для нее существовать, кроме него. Она попыталась понять, что он ей говорит.

– Думаю, тебе надо об этом знать. Не хочу сказать, что обязательно должно что-то случиться, но некоторые тревожатся. – Он провел правой рукой по запястью левой, ненароком привлекая внимание Милейн к ссадине. – Тут было несколько несильных толчков, но эпицентр неподалеку. Несколько камешков сошло с мест.

Милейн старалась смотреть ему прямо в глаза, но ей мешало, что он опять в джинсах.

– Эту ссадину ты там заработал?

Тэннер посмотрел на свою руку.

– Эту? Не помню. Я хочу сказать, что Берт построил больницу в расчете на землетрясения, так что тебе не надо тревожиться. Земля попляшет-попляшет и успокоится.

Милейн и без него знала. Она только не понимала, зачем он приехал. Может быть, он тоже чувствовал, что они чего-то не досказали друг другу.

– Понятно.

– Я только... – Он помолчал, потому что под порывом ветра зашевелились бумаги на столе, и Милейн пришлось придавить их книжкой. – Зима вот-вот наступит. Жаль, что мы не умеем по-настоящему предсказывать землетрясения. Если бы я знал, когда оно начнется, я бы увел людей с гор заранее.

– Ну при чем тут ты, Тэннер? Это же Калифорния. Здесь землетрясение – часть жизни.

– Знаю. – Тэннер закрыл дверь и заговорил, только когда вернулся к столу, за которым она сидела. – А ты неплохо тут все устроила.

Милейн кивнула, довольная его похвалой.

– Надеюсь. Хорошо, что успела, а то через несколько дней у меня не будет времени.

– Не будет времени?

– Крис должен куда-то уехать и попросил меня взять к себе Эмбер. Вчера готовила ее комнату.

У Тэннера потемнели глаза.

– Это ты предложила или он попросил?

– Он попросил, зная, что я не откажу.

– Не сомневаюсь. Он держит тебя на коротком поводке.

– Тэннер! Это тебя не касается.

– Конечно. Знаешь, мне пора на работу. Я уже сказал все, что был должен. – Он отступил от стола. – Новый ресторан открылся на Озерном бульваре. Владелец приглашал меня заглянуть к нему. Хочешь, поедем вместе? Там и поговорим.

Милейн не хотела ни о чем говорить. Но Тэннер подумает, что она его избегает. Скоро приедет Эмбер, и между ними не должно остаться никаких недоговоренностей. Это единственная причина, почему она, подумав, согласилась.

Дурак, ругал себя Тэннер в ожидании Милейн. У тебя нет никакого права. Но и выбора, возможно, тоже нет.

В тот вечер он сказал ей, что может быть откровенным только с самим собой. Но он беспокоился о Милейн, мучился из-за нее.

Стоило ей войти в ресторан, и Тэннер сразу же почувствовал ее присутствие. Все мгновенно исчезло. Осталась только она, и он не думал ни о чем, кроме одного. Изо всех сил он желал, чтобы эта женщина снова вошла в его жизнь. Только он не знал, как это сделать.

– Здесь очень уютно, – сказала Милейн.

– Стараются. Большая конкуренция. В последнюю минуту у тебя ничего не случилось? Выехала вовремя?

Милейн сказала, что едва она стала запирать дверь, как явилась пожилая женщина.

– Я прочитала ей целую лекцию. Но тебе это наверняка неинтересно.

– Интересно. Я всегда думал, что медики работают не только с телом. Надо понять, что происходит у человека внутри.

– Да, – проговорила Милейн, глядя ему прямо в глаза. – Я тоже так думаю. Но Крис никогда не говорил ничего похожего.

– Я не Крис.

– Знаю. Извини. Мне не надо было о нем вспоминать.

Тэннер пожал плечами.

– Не извиняйся. Ничего не поделаешь. Он ведь существует в твоей жизни.

Когда подошла официантка, он заказал себе пива, а Милейн предоставил выбирать белое вино по вкусу. Он хотел заняться меню, но потом решил отложить это и сначала поговорить с Милейн.

Женщина держалась уверенно. Наверное потому, что предвидела, о чем пойдет разговор. Начал Тэннер с того, что спросил, когда приезжает Эмбер.

– В четверг, – ответила она, и глаза ее засияли. – На целую неделю.

– И это будет часто повторяться?

– Часто? – Милейн нахмурилась. – Ты о чем?

– Крису нужно ездить...

– Не знаю. – Она поднесла к губам бокал. – Или он подыщет что-то для Эмбер, или будет привозить ее ко мне.

Милейн замолчала, и Тэннер тоже заговорил не сразу, потому что не знал, о чем она думает. Когда она вновь посмотрела на него, глаза у нее потемнели, и ему стало неприятно оттого, что он все понял. Он не желал этого слышать.

Но она заговорила, и ему ничего не оставалось, как выслушать ее.

– Когда мы разводились, я просила его дать мне права на Эмбер. – Милейн поставила бокал на стол, крепко сжимая его в пальцах. – Я бы все сделала для девочки, но он...

Она боролась с подступавшими слезами, а Тэннеру было больно, что он не в силах облегчить ее горе. Она любила девочку, и он понял это.

Еще он понял, что эта любовь всегда будет окрашивать ее жизнь в темные тона.

– Ты хотела получить права? – ласково переспросил он. – Но ведь это не твой ребенок.

– Биологически. Но во всем остальном...

– Ясно. Ты ее любишь. Но Крис не поделился с тобой правами на нее?

– Нет.

– Значит... – Черт! Тэннер готов был проглотить себе язык, лишь бы ничего не говорить. – Я не понимаю, зачем тебе это. Я помню, как ты говорила о том, что не можешь выкинуть ее из своей жизни. Но, Милейн, ты никогда не будешь ее матерью. Крис тебе не позволит. Почему бы тебе не построить свою независимую жизнь? Перережь пуповину.

У Милейн побелели костяшки пальцев, и Тэннер напрягся, не зная, чего от нее ждать.

– Перерезать пуповину? – шепотом переспросила она. – Забыть Эмбер? Да лучше умереть!

– Успокойся, не я создал такое положение. Я... я только пытаюсь тебе объяснить, что не вижу, как ты сможешь нормально жить, если не освободишься от безумных мечтаний.

Тэннер видел, как она съежилась, и ненавидел себя за каждое произнесенное им слово, но кто-то же должен был образумить ее. Похоже, кроме него, это сделать некому.

– Прошу прошения, – сказал он, сгорая от желания притронуться к ее руке и зная, что сейчас не время. – Я не хочу быть жестоким. Совсем не хочу. Но кое о чем я все же должен тебя спросить. Что будет с тобой и Эмбер, когда Крис женится?

– Женится? Он... У него никого нет.

– Насколько тебе известно. Милейн, ты не могла не думать об этом.

Она подняла голову. Тэннер увидел страх в ее глазах.

– Ты хочешь сказать, что я веду себя как страус, правильно? Пытаюсь придумать несуществующую на самом деле жизнь?

– А ты пытаешься?

– Нет! Я... Если Крис женится, все останется так, как есть. – Она смотрела на него широко открытыми глазами. – Эмбер любит меня. Я часть ее жизни. Крис это понимает.

– Да? Послушай, мне не больше нравится это говорить, чем тебе – слушать, но кто-то же должен сыграть роль адвоката дьявола. Похоже, кроме меня, некому.

– Зачем? – Она схватила салфетку, продырявив ее ногтем. – Зачем все эти вопросы, когда...

– Когда тебе нравится страусиная жизнь?

– Я тебе сказала. Все совсем не так.

– Да? – Тэннер стоял на своем. – Ты только что заявила, будто ваши отношения с Эмбер не изменятся, когда у нее появится мачеха. Ты в самом деле в это веришь? Новая жена Криса не захочет, чтобы ты была в их жизни. Подумай об Эмбер. Она будет разрываться между вами двумя.

– Тэннер!

Шепот Милейн разрывал ему сердце, но он не мог остановиться.

– Вспомни, сколько всего уже произошло. Ты поменяла работу, переехала в другое место, чтобы быть поближе к Эмбер. А Крис подумал о тебе, когда решил переселиться в Бишоп? Нет. Насколько я понимаю, на первое место он ставит не тебя и не дочь, а свои желания и заботы. Если бы он не был безразличен к вам, он дал бы тебе официальные права на дочь.

Надо встать и уйти. Однако Милейн была не в состоянии это сделать. Тэннер не сводил с нее глаз, и ей ничего не оставалось, как отвечать ему.

– Ты не понимаешь, – прошептала она.

– Понимаю, – сказал он в ответ, накрывая ладонью ее руку. – Понимаю, что ты любишь Эмбер и не можешь выбросить ее из своей жизни, не разбив себе сердце. Но, Милейн, разве не проще было все это решить во время развода? Ты живешь почти как в аду и заставляешь Эмбер жить так же. Она тебя любит. Верит тебе. У нее нет никого ближе тебя. Тем не менее ты не имеешь никаких прав. И что она получает в итоге?

Милейн едва не крикнула, чтобы Тэннер замолчал. Она не желала ничего слышать!

Но в глубине души она знала, что Тэннер говорит то, о чем она боялась даже подумать. Только он все равно не понимает. Даже не пытаясь сдержать слезы, Милейн протянула руку и дотронулась до лица Тэннера. В ресторане царил полумрак, и только свеча на столе позволяла им видеть друг друга.

Она должна ему объяснить.

– Я не могу не любить ее... – Милейн старалась твердо произносить каждое слово, чтобы не выдать своего смятения. – То, что я чувствую к Эмбер, не может исчезнуть, как исчезла твоя любовь к Карле. – Тэннер сжал зубы и ничего не сказал. – Мы с Эмбер крепко связаны. И этого не изменить.

– Я же не об этом говорил...

– Я знаю, о чем ты говорил, – перебила Милейн. – И еще я знаю, что происходит в моем сердце. Я полюбила Эмбер в первый же день, как увидела ее, и ни ты, ни кто другой не может знать, что я чувствую. Я не изменюсь, это не в моих силах. Ты понимаешь?

– Даже если это вам обеим принесет только боль?

У Милейн гудела голова. У нее было такое чувство, что вот-вот должно случиться несчастье. И единственной защитой от надвигающегося кошмара были слова.

– Тэннер, ты прав, я полностью подчинила свою жизнь Эмбер. Ты думаешь, что я совершила ошибку. Ты хочешь, чтобы я посмотрела на ситуацию с твоей точки зрения, потому что считаешь себя правым. Но ты не знаешь меня. Ты не знаешь, какая я и что заставляет меня поступать так, а не иначе.

– Нет, не знаю. Мы оба плохо знаем друг друга.

Милейн было неприятно это слышать, но она постаралась пропустить его слова мимо ушей, и все же ей потребовалось несколько минут, чтобы собраться с силами.

– Ты слушал курс психологии? Помнишь, наше детство главным образом влияет на то, какими мы становимся. Со мной по крайней мере так оно и было. – Зачем она об этом? Но ей казалось сейчас важным говорить и говорить. – У меня две младшие сестры. Они зависели от меня. Всегда. Я люблю их и несу за них ответственность. Я... – Черт! Ей не хватило воздуха. – Тэннер, когда я была маленькой, случилось нечто, что отчасти объясняет мое отношение к Эмбер. – Он подался вперед в ожидании. Значит, придется рассказать все до конца. – Я уже говорила тебе, что мои родители развелись, когда я была совсем маленькой, и я много лет не видела отца. Моя мама... Иногда я думаю, она бы тоже с удовольствием избавилась от нас.

– Что ты говоришь, Милейн? Почему?

В его голосе слышалось столько тепла и участия, что она вконец растерялась.

– Думаю, не все могут быть матерями. Если женщина способна забеременеть, это еще не значит, что она сумеет любить своих детей.

– И твоя мама была такой?

Милейн кивнула. Голова у нее все еще гудела, но теперь она знала, что и как рассказать, чтобы он понял.

– Она старалась. Может быть, я не права, и она бы нас не бросила. Не знаю.

– Ты сказала, что-то случилось.

– Да. – Милейн посмотрела прямо в глаза Тэннеру. Создавалось впечатление, что у него нет возраста, он казался таким мудрым. А вот себя-то он знает? – Мне исполнилось десять. Мама куда-то ушла. Не помню. Она оставила меня и сестер у соседки. Она... она не вернулась.

– Как?

– Ее не было три дня.

Милейн набрала полную грудь воздуха, подбирая слова.

– Наверное, ей просто захотелось побыть одной. Или у нее был мужчина. Не знаю. Прошел день, и соседка решила что-нибудь предпринять. Она не могла заботиться о нас, у нее были свои дети. Она отвела нас в полицейский участок.

– В полицейский участок? Но зачем?

– Не знаю. – Она действительно не знала. Неужели Тэннер не понимает, что десятилетнюю девочку волновало только отсутствие матери? – Я никогда не забуду, как сидела там на неудобной скамейке, а мои сестрички – по обе стороны от меня. Мне было всего десять лет, но я несла за них ответственность.

– Проклятие!

Милейн вздрогнула. В глубине души ей еще не так хотелось ругаться, когда она вспоминала полицейский участок.

– Они плакали, и я пыталась их успокоить, но у меня ничего не получалось.

– Проклятие! Что же было с вами потом?

– Детский дом. – Там их взяли под опеку добрые люди, но все равно произносить эти слова было противно. – Полицейские отвезли нас в детский дом.

– Но мама вернулась?

– Да. Однако есть правила. Законы. – Ресторан понемногу заполнялся, но Милейн не слышала шума и не видела людей. – Представители социальных служб решили, что лучше нам оставаться в детском доме, пока... В общем, мы провели там несколько лет.

– Но, может... – Тэннер с трудом подыскивал слова, – может, это было лучше, чем жить с такой матерью, как ваша?

– Возможно, и так. Но неужели ты не понимаешь? У моих сестер была только я. Только на меня они могли положиться. А у меня... у меня никого не было. – Она опять обвела взглядом комнату. – Я не позволю, чтобы Эмбер так росла. Пока я жива, у нее будет на кого опереться.

Что они заказали на ужин? Тэннеру было легче думать об этом, чем о том, что он узнал о Милейн. Только он никак не мог понять, мясо или рыбу поставила перед ним официантка.

Потом на стоянке машин Милейн долго искала ключи, а Тэннер жалел, что не заехал за ней и теперь не мог отвезти ее домой. В то же время радовался этому, потому что не знал, как поступить, если она пригласит его зайти. Наверное, он все-таки принял бы приглашение.

– Холодно, – сказал он, заметив, что она дрожит.

– Да. И ночи стали длиннее.

– Ты привезла теплые вещи? Я рад, что Берт дал тебе машину.

Господи, ну неужели нельзя сказать что-нибудь более подходящее?

– Я должна быть уверена, что у Эмбер все есть. Она так выросла...

Милейн как бы просила его вернуться к прежней теме, потому что они так ни до чего и не договорились. Но Тэннер молчал. Потом она нашла ключи, и он смотрел, как она отпирает дверцу и распахивает ее. Одно мгновение – и она будет за рулем.

О чем он думает? Ничего, они скоро увидятся снова.

И все же... если он ничего не говорит, значит, не захочет больше... Она так много рассказала ему сегодня, а он только задавал вопросы о детском доме и о том, чем занимаются сейчас ее сестры и как она потом училась. Но ведь это не так уж важно.

Он должен был спросить ее, как повлияло тогдашнее сидение в полицейском участке на всю ее дальнейшую жизнь.

Впрочем, он и сам знал.

– Подожди.

Милейн посмотрела на него, и он почувствовал себя одновременно сильным и слабым.

– Знаешь... наверное, мне не надо было все это рассказывать, – прошептала она. – Мало кто знает о...

– Я рад, что ты так сделала. – И это была правда. – Всем надо когда-то снять тяжесть с души.

– Я не поэтому... Тэннер...

Правильно. Он хотел сказать, что понимает ее, но слова застряли у него в горле. Она все еще не сводила с него глаз, такая маленькая и беззащитная и такая желанная.

От ночного воздуха у нее затвердели соски и проступали сквозь свитер. Милейн обхватила себя руками, а он вспомнил, какая у нее тонкая талия. Он ходил с ней в горы и знает, что у нее сильные ноги. А потом в источнике...

Три года назад он узнал о ее теле все, что было нужно. И все-таки сейчас ему казалось этого мало. То, что случилось три года назад, не поможет сегодня. Ему было ужасно трудно выговорить «спокойной ночи».

– Я хотел бы думать, что мы можем быть друзьями, – произнес он наконец. – Хорошо, что ты смогла мне рассказать.

– Друзьями?

Дурак! Они же были любовниками, и оба не могли забыть об этом. Они способны быть друг для друга кем угодно, но только не друзьями.

– Людьми, которые доверяют друг другу...

– Ты так думаешь?

Он не знал. Не так уж он и умен. Единственное Тэннер понимал хорошо: он должен обнять ее на прощание, прижать к себе.

Бежать. Надо бежать. Так думала Милейн, но, когда Тэннер обнял ее, она его не оттолкнула. Вместо этого поднялась на цыпочки и обняла его за шею, подставляя ему губы.

Едва их губы соединились, как она перестала дрожать. Зная, что это опасно, что это наваждение, что это выглядит как обещание, она крепче прижалась к нему. И он прижался к ней.

Они оба брали и дарили. Молча. Чтобы не было искушения что-то объяснять.

8

Пошел снег, когда Берт собрался в Бишоп, но он заверил Милейн, что вернется в мгновение ока и она даже не заметит его отсутствия. Милейн знала, что он не подведет. Но все же, когда Эмбер буквально вывалилась ей на руки из кабины самолета, она почувствовала облегчение. Девочка была вне себя от восхищения.

Домой они ехали уже в снегопад, который привел Эмбер в не меньший восторг, чем маленький самолет Берта. Погуляв около часа по бывшему дому Андерсонов, она наконец добралась до своей комнаты.

– Вот здорово! – воскликнула Эмбер, не сводя глаз с фотографии над кроватью. – Я отсюда никуда не уеду.

Милейн ничего не сказала.

На другое утро она взяла девочку с собой, опасаясь в душе, что Эмбер скоро наскучит больница, но та решила поработать ее секретаршей. Она сообщала Милейн о каждом новом пациенте и заботилась о нем как полагается, даже держала за руку того, кто боялся. Милейн спросила ее об Энди, и она сказала, что ее приятель тоже очень хотел поехать с ней.

– Я скучаю по нему, но все же лучше, когда только ты и я.

– И я так думаю, моя маленькая.

Тем не менее она позвонила Карол и Берту и пригласила их на обед. Они решили все вместе посмотреть фотографии оленей, которые сделал Берт.

– Мне бы очень хотелось познакомиться с твоей подружкой, но Берт уже пригласил Тэннера на кружку пива. Может быть...

Не раздумывая, Милейн включила и его в список гостей. Она не виделась с ним и не разговаривала после поцелуя на стоянке, а в присутствии Эдмондсов и Эмбер ей наверняка будет легче преодолеть смущение. В любом случае надо уловить минуту и сказать ему, что такое больше не должно повториться.

Целуя Тэннера, она испытала столь противоречивые чувства, что так и не смогла в них разобраться.

Тэннер не особенно задумывался над тем, какой будет его встреча с девочкой. Его гораздо больше привлекала возможность повидаться с Милейн.

В доме вкусно пахло едой и еще лавандой.

Лавандой?

Когда же длинноногая и длиннорукая девочка с распущенными по плечам светлыми волосами и застенчивой улыбкой протянула ему руку, он понял, что запах исходит от нее. Но он не сказал ей, что душиться лучше поменьше.

– А я знаю, кто вы, – заявила Эмбер, разглядывая его из-под ресниц, которые, несомненно, приводили в восторг мальчишек. – Милейн сказала, что вы заботитесь о лыжниках. Вы правда взрываете горы динамитом?

– Приходится. Но это только часть моей работы.

– Знаю, – понимающе кивнула Эмбер. – Вы ищете потерявшихся людей, сообщаете им о лавинах... А у вас есть собака?

Покоренный наивным восторгом девочки, Тэннер уселся на кушетку и стал серьезно отвечать на вопросы. Когда Милейн принесла ему пиво, он посмотрел на нее поверх головки Эмбер, однако не прервал беседы с девочкой. Он мало имел дела с детьми, но понимал, как важно для нее его внимание. С Милейн они могут поговорить и потом... Если найдут о чем.

После обеда Милейн принесла фотографии, которые они сделали с Бертом, и стала рассказывать, что они испытали тогда.

– Я не верила собственным глазам! Столько оленей за раз я никогда не видела. – Она подала Тэннеру две фотографии. – Смотри, какие большие. И сильные.

Тэннер поддакнул. Он тоже хотел бы быть с ними и видеть оленей своими глазами.

– Как только увижу оленя, так сразу вспоминаю Бемби. Мне было лет семь-восемь. Мама повела меня и соседских детей в кино. Я слышал, как она плакала, когда умерла олениха, и сказал себе, что плакать не буду. Но все же заплакал. Пришлось уйти из зала.

Улыбка Милейн была достойной платой за этот маленький детский секрет. Его мучило, что у нее не было в детстве ничего подобного. Чтобы позабавить ее и, может быть, себя тоже, он рассказал о своей единственной попытке поохотиться. Только он поднял на оленя ружье, как понял, что ни за что не выстрелит.

– Отец очень расстроился. С нами был его брат. Знаете, эти мужские разговоры и всякие охотничьи байки, а тут я не хочу стрелять. К счастью, отец был отходчив.

Улыбаясь, Милейн придвинулась ближе.

– Бемби виноват. Это он помешал тебе выстрелить. А я рада.

Тэннер краешком глаза наблюдал за девочкой. Наверняка Эмбер не осознавала всей сложности их отношений, но по тому, как она напряглась, стало ясно, что это от нее не укрылось. Надо было бы пойти малышке навстречу и отнестись к Милейн просто как к хозяйке дома, но он не мог.

Карол выбрала пару фотографий, которые решила увеличить, и спросила Эмбер, какая ей больше нравится.

– Ты могла бы повесить ее здесь или дома.

– Здесь, – заявила Эмбер. – Мне больше нравится олененок.

– И мне, – сказала Карол, а потом вдруг сообщила девочке, что у нее будет малыш.

Наверное, с минуту Эмбер молча смотрела на ее живот.

– Вы его чувствуете? – спросила она.

– Нет еще.

Тэннер посмотрел на Милейн и понял по ее лицу, что она тоже мечтает о ребенке, о своем ребенке.

Потрясенный открытием, он постарался сосредоточиться на вопросах Эмбер. Хочет Милейн ребенка или нет – это не его дело. И все же он был поражен, когда понял, что не прочь выступить в роли отца этого ребенка.

Эмбер, как бы Милейн ее ни любила, все-таки не была ее дочерью.

И все же нельзя было не заметить, насколько крепка их привязанность друг к другу. Тэннер чувствовал, какая мощная волна любви идет от Милейн к девочке. Им было хорошо и приятно вместе. Пару раз Милейн попросила Эмбер говорить потише, и, хотя девочка вздернула носик, она все же послушалась, как это сделала бы любая другая девочка, любящая свою мать.

Около девяти Карол и Эмбер начали клевать носами, и Берт предложил расходиться. Тэннер помог Карол встать и с полной серьезностью пожал руку Эмбер.

– Если ты всерьез хочешь научиться ходить на лыжах, я познакомлю тебя с тренером, который занимается с детьми.

– Милейн обещала меня научить.

Что-то в ее ответе задело Тэннера. Он посмотрел на Милейн, но она не слышала. Когда он вновь перевел взгляд на Эмбер, та смотрела на него встревоженно. И он догадался.

Ей было неловко с ним. Она ему не доверяла.

Почему? Он ведь не собирался отнимать у нее время и внимание Милейн, тем более любовь.

Однако в самом начале Эмбер была открыта и дружелюбна. Настороженность пришла позже, когда они с Милейн сидели рядом на кушетке.

Четыре дня снег шел не переставая. Машины работали почти круглосуточно, чистя дороги, и Милейн успела не только распаковать недавно доставленные ящики, но и немножко поучить Эмбер, как надо ходить на лыжах. Эмбер сказала, что из нее вышел бы хороший тренер.