Текст книги "Тропинка к солнцу"

Автор книги: Бьюла Астор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

На пятый день состоялось официальное открытие нового сезона.

В тот же день к Милейн доставили первую пострадавшую лыжницу с травмой колена. Тэннер принес ее и оставался в больнице до тех пор, пока не разыскали мужа.

– Неплохо отдохнули, – сказал Тэннер после того, как помог мужу усадить жену в машину и они уехали. – Она не сможет ходить?

– Какое-то время не сможет, – ответила Милейн. – Придется ей полежать. А знаешь, мне кажется, она больше страдала от смущения, чем от боли. Она утверждала, что ходит на лыжах лучше, чем ее муж.

– Не думаю, чтобы он ей это припомнил. – Тэннер помолчал, оглядывая комнату. – В ближайшие дни ожидается сильное похолодание. У вас тут тепло?

Милейн уверила его, что с отопительной системой все в порядке. Занятый поначалу делом, Тэннер теперь расслабился и, казалось, не собирался уходить, а она не знала, как к этому отнестись.

Вечер, проведенный с ним, показал, что в его присутствии она не может оставаться спокойной. Тем временем Тэннер снял шапку и провел рукой по мокрым волосам.

– А она тяжелая? – спросила Эмбер.

– Не очень. Я знаю, как надо нести, чтобы не повредить спину.

– А... – Эмбер поглядела на него, как бы примериваясь, – а если вы поднимете Милейн, вам будет тяжело?

– Нет. Не будет.

– Но вы же не будете се поднимать, раз она не повредила себе колено, правда?

– А если подниму, тебе это не понравится? – спросил Тэннер.

Милейн нахмурилась. К чему он ведет? Она видела, как Эмбер переминалась с ноги на ногу, и все же ничего не сказала, потому что поняла: этот разговор важен для них обоих.

– Вам не надо ее поднимать, потому что она взрослая.

– Правильно. Но иногда и взрослые любят быть поближе друг к другу, даже если у них ничего не болит. Ты ведь это понимаешь, правда?

– Д-да, – неохотно проговорила Эмбер. – Но вы же не очень хорошо знакомы с Милейн.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что она здесь недавно. И она приехала сюда, никого не зная.

Легкая улыбка тронула губы Тэннера. Он поднял было руку, желая приласкать Эмбер, но потом опустил ее.

– Она поступила храбро, да? Поехала в город, где у нее нет приятелей. Ты сделала то же самое, когда поселилась в Бишопе. Но у тебя уже есть друзья, правильно? Милейн тоже хочет иметь их.

Эмбер недоверчиво смотрела на него.

– Со мной папа. Правда, он все время занят. Поначалу мне не понравились ребята, но потом я узнала их получше.

– Правильно. Вот и мы с Милейн знакомимся.

Эмбер несколько раз перевела взгляд с него на Милейн и опять на него, не переставая переминаться.

– Вы хотите пожениться?

– Пожениться? – воскликнула Милейн, и Тэннер посмотрел на нее, словно говоря: «Вот видишь». – С чего ты взяла?

– Потому что... – Эмбер опустила голову. – Пана сказал, что ты когда-нибудь выйдешь замуж.

Милейн казалось, что сердце выскочит у нее из груди. Она прижала к себе девочку.

– Он... сказал... Он сказал... что будет потом?

Эмбер кивнула.

– У тебя будет своя семья и совсем не останется времени на меня.

Когда Милейн подняла сердитые глаза на Тэннера, то встретила его сочувственный взгляд. Нелегко было принять его нежелание мириться с ее отношением к Эмбер, но сейчас она видела его совсем с другой стороны.

Что бы он ни говорил, ему было жалко девочку, потерявшую мать.

– Это неправда, – прошептала Милейн, по-прежнему прижимая Эмбер к себе. – Я всегда буду с тобой. Ты мне веришь?

– Обещаешь?

– Обещаю, – сказала Милейн, не глядя на Тэннера.

Милейн сама не поняла, как получилось, что она пригласила Тэннера на обед. Она лишь знала, что им важно побыть втроем. Эмбер должна убедиться, что присутствие Тэннера ничем ей не грозит. И еще: Тэннеру и Эмбер надо получше узнать друг друга.

Она сама еще не отдавала себе отчета в том, как ей нужен Тэннер.

– Только не запеканку, – ответил он, когда Милейн спросила, что бы он хотел на обед. – В первые годы холостяцкого существования как я только с ними не экспериментировал, считая, что проще все соединить, чем готовить по отдельности. Ужасно!

Милейн рассмеялась и показала Эмбер на полку, откуда нужно взять посуду, чтобы накрыть на стол.

– Тогда, Эмбер, тебе решать.

Девочка, которая только что кончила говорить по телефону с Энди, отнеслась к проблеме на редкость серьезно.

– Я больше всего люблю сыр, – заявила она.

– Я тоже, – поддержал ее Тэннер.

Через полчаса они остановились на особом салате, и Тэннер принялся расписывать, как его лучше приготовить, но Эмбер со смехом остановила его. Ели они в гостиной, где Эмбер смотрела понравившуюся ей комедию по телевизору и от души хохотала.

Милейн проследила, чтобы Эмбер сидела на кушетке между ней и Тэннером, а так как она была умной девочкой, то ничуть не мешала разговору взрослых.

Взрослые, от души смеясь над комедийными персонажами, тем не менее продолжали свой собственный разговор. Пока они готовили обед и накрывали на стол, чувство неловкости между Тэннером и Эмбер исчезло, и Милейн задумалась о том, что испытывает сама, когда Тэннер рядом.

Она вспомнила колдовскую ночь, которую они провели вместе. Даже теперь ее тело ничего не желало забывать. Он был на редкость чутким и терпеливым, не торопя и не подстегивая ее, но помогая понемногу освободиться от скованности. В его объятиях она вновь воспрянула к жизни. Нашла тропинку к радости. Она хотела... Господи! Ей было просто необходимо пережить это еще раз. Всего один раз.

Чтобы как-то избавиться от ненужных мыслей, Милейн предложила слепить снеговика. Тэннер посмотрел на нее так, словно она вдруг лишилась рассудка, зато Эмбер пришла в восторг. Поворчав немного, мужчина уступил.

Все трое целый час трудились не покладая рук. Основную физическую нагрузку Тэннер взял на себя, а Милейн и Эмбер занимались доведением снеговика до уровня художественного совершенства. Потом они повязали снеговику на шею длинный разноцветный шарф, на голову надели шляпу, а на талии затянули несколько связанных вместе полотенец.

– Прекрасно, – в конце концов заявила Милейн.

Ноги у нее замерзли, носа она совсем не чувствовала, руками еле двигала. Зато Эмбер совсем не выглядела замерзшей, отчасти благодаря красным варежкам, которые Милейн купила ей накануне. Девочка даже сказала, что снеговик выглядит ужасно одиноким и нужно слепить еще одного для компании.

– Почему бы не подождать до завтра? – спросил Тэннер. – Мы могли бы придумать кое-что получше. Кроме того... – И он принялся подталкивать Эмбер к крыльцу. – Я старый человек, и второй снеговик мне не по силам.

Милейн сразу же переодела девочку в теплую фланелевую рубашку, а Тэннер тем временем варил шоколад на кухне. Вся дрожа, Милейн стащила с себя промокшие вещи и присоединилась к Тэннеру.

Он чувствовал себя на кухне как дома, и это приводило ее в смятение. Крис, если занимался домашним хозяйством, то только придумывал экзотические блюда, оставляя ей все насущные заботы. А Тэннер всего лишь сыпал шоколад из пакетиков в чашки, но выглядел куда более довольным, чем Крис когда-либо в своей жизни.

– Здорово, – сказала Милейн, чувствуя, как шоколад согревает ее изнутри. – Спасибо повару.

Тэннер с чашкой шоколада был на пути в гостиную, где расположилась Эмбер, но остановился в дверях и внимательно посмотрел на Милейн, затем медленно произнес:

– Спасибо, что пригласила меня. Я не был уверен.

– Не был уверен в чем? – переспросила она.

– Что ты действительно хочешь меня пригласить. Ты ведь ощущала натянутость между мной и Эмбер, правда?

Эмбер опять уткнулась в телевизор, и Милейн знала, что она ничего не слышит.

– Она нервничала, видя нас с тобой вместе. Ты мог легко это поправить. Почему ты не сделал этого?

– Я мог бы тоже спросить, зачем ты пригласила меня сегодня. Если ты не хочешь, чтобы она видела нас вместе...

– Я не стараюсь отгородить ее от жизни, – перебила его Милейн. Стоило ей это сказать, как она все поняла. Тэннер пытался заставить Эмбер говорить о своих чувствах, потому что молчанием ничему не поможешь. То же самое он делал и с ней. – Прости. Я не могу не защищать ее. Ты ведь знаешь ее хуже меня.

– Другими словами, мы можем все вместе лепить снеговика, но без твоего разрешения я не могу говорить с ней ни о чем, кроме шоколада и чипсов.

– Тэннер, когда Эмбер со мной, я за нее отвечаю, а ты нет.

– Да? Послушай, Милейн, не знаю, прав я или нет, но она стала частью твоей жизни, а уж так получилось, что ты часть моей жизни, а я – твоей.

Милейн не хотелось продолжать разговор. По крайней мере, когда Эмбер в соседней комнате.

– Сейчас Эмбер пойдет нас искать, – сказала она и проскользнула мимо него в гостиную.

Девочка смотрела телевизор, но Милейн видела, что она вот-вот заснет. Тогда она села рядом и обняла малышку. Тэннер устроился в кресле, явно не собираясь прощаться.

Через полчаса Эмбер спала. Милейн надо бы сразу отнести се в постель, но она длила удовольствие, тихонько касаясь губами детских волос, все еще пахнувших лавандой.

Тэннер встал. Милейн поглядела на него, не зная, что он задумал. Он протянул руки.

– Давай я, – шепотом предложил он.

Хотя Милейн боялась, что он разбудит девочку, тем не менее она разрешила ему отнести Эмбер в спальню.

– Что-то есть особенное в спящем ребенке. Незащищенность, что ли. – Милейн заговорила, только выйдя из комнаты. – Неужели ты не понимаешь? Поэтому-то я не представляю жизни без нее.

– Милейн, – Тэннер удержал ее за руку, – я хочу, чтобы ты была счастлива. Того же самого я хочу для нее. Но когда я смотрю на вас обеих, я не могу не думать о том, что будет, если вас разлучат. Ты должна порвать с ней. Сейчас. Потом будет тяжелее.

Нет! Она уже слышала это от Тэннера, но больше не желает. Милейн высвободила руку и бегом спустилась по лестнице. Она стала лихорадочно искать куртку Тэннера, пока не вспомнила, что он повесил ее на спинку стула в кухне.

Куртка была еще сырой.

– Это бессмысленно. Ты не понимаешь. Ты даже не пытаешься понять!

– Это я-то не пытаюсь! – Тэннер взял куртку у нее из рук и повесил обратно, потом притянул женщину к себе. – Послушай, когда я узнал, что ты приехала в Маммот, я хотел сбежать и никогда не возвращаться. Но я этого не сделал. Я сказал себе, что мы взрослые люди и можем вести себя разумно. Я все еще стараюсь.

Милейн не вырывалась. Она знала, что слабее Тэннера и не может с ним справиться.

– Что ты хочешь сказать? Значит, наши споры происходят только по моей вине?

– Ты сама это говоришь.

– Лучше не надо.

– Хорошо. – Он вздохнул, но не отпустил ее. – Все, что было той ночью... не было жизнью.

– Знаю.

– Что-то тогда нас захватило. Не знаю что. Но это не имеет ничего общего с реальностью и никогда не случалось ни с тобой ни со мной прежде.

– Не случалось.

Он все еще не отпускал ее, крепко сжимая ей плечи.

– Я не задавался вопросами. Принял все, как было.

– Я тоже.

– Это было безумие, Милейн. Мы же совсем не знали друг друга.

– Да.

– Это больше не повторится.

– Нет, – сказала она и почувствовала, что еще немного – и заплачет. Тем не менее он был прав. – Не повторится. – Она заставила себя это сказать. – Теперь ты меня знаешь. И знаешь, какие сложности есть в моей жизни.

– Так же, как и ты теперь в курсе того, что я потерпел неудачу с первой женитьбой, очень серьезно отношусь к работе и уверен в своей правоте насчет твоих отношений с Эмбер.

Она чувствовала его дыхание у себя на щеке, и внутри нее разгорался пожар, которого она не желала.

– Мы не можем вернуться в прошлое. А настоящего у нас нет.

– Нет.

Однако его тело говорило о другом. Он крепче прижал ее к себе. Или это она прижалась к нему? От него пахло растаявшим снегом и шоколадом. Она вспомнила, как он нагибался над снеговиком, и лампочка на крыльце золотила ему волосы. Ей хотелось забыть, как он поправлял Эмбер одеяло.

Такого мужчину она могла бы полюбить.

Нет. О чем она думает? Тэннер обнимал ее, а она твердила себе, что между ними ничего нет и быть не может. Она только не могла это сказать вслух.

– Милейн, ты колдунья, – прошептал он, дыша ей в волосы и целуя в висок. – Ты завораживаешь меня каждый раз, когда мы оказываемся вместе.

– Что? – Ей бы не следовало гладить его руки и плечи и прижиматься к нему. И все же... – Что происходит с нами?

– Безумие. – Его губы были совсем рядом с се губами. – Иначе я не могу это назвать.

Но она не колдунья. Это он взял над ней власть. Она хотела ему об этом сказать, но промолчала. Пожар в ней разгорался сильнее. Она чувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Сильная женщина не потерпела бы ничего подобного.

Но Милейн не была сильной. Это он был сильным. И она сдалась на милость победителя. Она даже не пыталась бороться.

Теперь его руки легонько гладили ее но спине, отчего ее словно ударяло электрическим током.

Милейн еще сама не поняла, что делает, а уже отвечала на его поцелуи, и он принимал ее ласки. Она осмелела. Зачем-то ей было очень важно понять, что он способен сделать с ней.

Но это было уж слишком... Вот его руки уже у нее на бедрах. Когда это произошло? Теперь ниже. Ниже. Он прижимает ее к себе. И целует.

Милейн застонала, еще крепче обхватывая его шею и желая вернуть ему хотя бы часть той энергии, которую он дал ей.

Но ей надо было больше. Она жадно ласкала его спину, плечи, руки. Она забыла о стыде и ничуть не горевала об этом.

Эмбер спит. Всю ночь спальня в их полном распоряжении.

Но после ночи придет утро.

Только когда ладони Тэннера легли ей на грудь, она поняла, что они идут по лезвию ножа.

Еще минута, несколько секунд и...

– Тэннер! Тэннер!

– Нет.

– Я должна... Ты же сказал... Мы ничего не значим друг для друга.

– Лгунья.

Правильно. Она лгунья. И ее тело предало все, что она пыталась внушить себе с того дня, когда вновь произнесла вслух имя Тэннера Харриса.

9

Эмбер задержалась в Маммоте на лишних два дня, потому что Крис не управился с делами вовремя. Милейн была счастлива и в то же время озабочена тем, как Эмбер справится потом в школе. Она позвонила учительнице, и та ее успокоила. К тому же Эмбер привезла с собой несколько учебников, и теперь вечерами они занимались. Карол пригласила девочку посмотреть конюшню, и Эмбер провела там день, учась кормить и чистить лошадей. Больше других ей понравился Кролик, которого она называла теперь «мой Кролик».

Лыжников приехало уже немало, и Милейн почти не виделась с Тэннером. Она говорила себе, что так и должно быть. Потому что, когда они сходятся вместе, происходит нечто, не поддающееся контролю. Пришлось убеждать себя, что это всего лишь физическое влечение. Впрочем, работа оставляла не очень много времени для размышлений.

Но ведь она работала не сутками. Уложив Эмбер, Милейн выходила на крыльцо и смотрела на другой берег. Она довольно быстро научилась распознавать его дом и привыкла к тому, что Тэннер приходит к озеру и стоит там несколько минут, прежде чем войти в дом. Каждый вечер она ждала его возвращения.

Милейн собиралась просить Берта отвезти Эмбер обратно в Бишоп, но позвонил Крис и сказал, что ему нужно побывать в паре магазинов в Маммоте.

– Пускай Эмбер будет готова, – заявил он. – Мы с ней покатаемся на лыжах.

Эмбер, конечно же, обрадовалась. Она хотела показать отцу, чему успела научиться за несколько дней. Милейн ничего не сказала, но она-то знала Криса. К ребенку он относился так же, как к бизнесу. Он ожидал, что дочери уже все под силу, хотя ей всего восемь лет.

Милейн оказалась права.

– Это любой сможет, – отверг он ее сомнения насчет прогулки по нетронутому снегу. – Там нет гор и полно спасателей.

– Дело не в этом, – тихо проговорила Милейн, стараясь держать себя в руках. – То, что легко для взрослых, не под силу малышу.

– Чего ты беспокоишься? – Когда речь заходила о его дочери, он считал себя вправе принимать решения единолично. – Когда-нибудь она будет живой рекламой моих лыж. Пора ей приобретать крылышки.

Эмбер так мало видела отца, что готова была на все, лишь бы услышать от него слова одобрения. Милейн еще раз попробовала упросить Криса не быть слишком требовательным с дочерью, но он не поддался.

– Чего ты боишься, Милейн? Она уже большая.

– Она маленькая.

– Да она навсегда останется маленькой, если ты будешь квохтать над ней. Послушай, мы уже не раз это обсуждали. Она моя дочь, и я принимаю решения.

Стараясь не выказать бессильную ярость, Милейн собирала вещи, которые могли понадобиться Эмбер в ближайшие несколько часов. Девочки не было дома, когда происходил неприятный разговор. Хотя бы в этом повезло. Впрочем, для Криса это не имело значения. Его абсолютная уверенность, что только он знает все, помогала ему в бизнесе. Но, к его несчастью, дочь не бизнес.

Милейн с улыбкой поцеловала Эмбер на прощание, а потом стояла у окна, хотя все равно ничего не видела из-за слез.

Она мечтала о пациентах. Хоть бы Тэннер пришел. Он-то уж точно согласился бы с ней. Согласился бы с тем, что касалось лыжной прогулки, но не преминул бы добавить, что это не ее дочь и она не имеет права вмешиваться в ее отношения с отцом.

– Знаю, – простонала Милейн. – Господи, да знаю я.

Пациенты появились, но день все равно тянулся очень медленно.

Наконец Милейн заперла дверь и, хотя ей надо было в магазин, поехала прямо домой. Борясь с подступившими слезами, она укладывала вещи Эмбер. Дважды подходила к телефону. Почему бы не позвонить Берту или Карол или кому-нибудь еще? На худой конец, можно позвонить Тэннеру и сказать, что ей не хочется быть одной.

Но у нее не было сил на друзей. К тому же Тэннер видит ее насквозь.

Услышав шум подъехавшей машины, Милейн выбежала на крыльцо. Крис вылез из машины, обошел ее кругом, открыл другую и протянул Эмбер руку. Когда малышка встала рядом с машиной, он, не оглядываясь, зашагал к дому. Эмбер поплелась за ним. Не обращая на Криса внимания, Милейн обняла девочку.

– Что случилось? Ты упала?

– Нет. Папа сердится. Он меня ждал... ждал...

Милейн повернулась к Крису. Черт побери, она же его предупреждала!

– Я думала, вы собирались отдохнуть. Куда же вы торопились?

– Торопились? Я хотел проверить лыжи. А как я могу их проверить, если мы еле тащимся?

Зная готовность Эмбер участвовать в любом соревновании, Милейн не сомневалась, что девочка сделала все, что могла. Если Крис не понимает...

– Тебе надо было пойти с кем-нибудь из взрослых, а не с ребенком.

– Наверное. Но... – Крис посмотрел на дочь. – Надо же нам когда-то побыть вместе.

– Конечно. Но только не так...

– Не начинай.

У Криса был недовольный голос, и Милейн попросила Эмбер пойти в дом и переодеться. Когда Крис последовал за ней, она его остановила.

– Что значит «не начинай»?

– Значит «не начинай». Мы уже все обсудили, Милейн. Ты подруга Эмбер. Я понимаю, что она не может обойтись без женского участия. Но ты ей не мать. А я отец.

Милейн словно ударили, и у нее хватило сил лишь на то, чтобы прошептать:

– Если бы все было иначе...

– Да. Знаю. Ты хочешь получить на нее права. Но этого не будет. Запомни.

Милейн знала. Сколько времени она умоляла его, и все напрасно. Крис и не помышлял делиться своими правами на Эмбер. И если он решит, что его загоняют в угол, то вообще не позволит ей видеться с девочкой. Что тогда с ними будет?

– Дай мне, пожалуйста, несколько минут, – срывающимся голосом попросила Милейн. – Я помогу ей переодеться и постараюсь успокоить.

– Понятно, – проворчал Крис. – Почему обязательно надо соревноваться в...

Она не собиралась с ним ни в чем соревноваться, но объяснять было бесполезно, и Милейн занялась девочкой. Растерла ей озябшие ноги. Обещала завтра позвонить.

Когда Крис заявил, что пора ехать, Милейн не стала тянуть время. Она взяла Эмбер за руку, усадила в машину и пристегнула ремень. Потом поцеловала в лоб, в нос, в щечки и махала рукой, пока видела лицо девочки в окне.

Чувствуя себя совершенно опустошенной, Милейн поднялась по ступеням и закрыла за собой дверь. Она села в гостиной и расплакалась.

Через полчаса, вновь обретя способность разговаривать с людьми, она подошла к телефону и набрала номер.

– Ты... Я подумала... Мне бы хотелось доказать тебе, что запеканка – совсем не так плохо, как ты думаешь.

Дурак.

Тэннер посмотрел на себя в зеркало. Он смочил лицо горячей водой и начал бриться. Дурак.

Почти целую неделю он держался, решив, что сделает самую большую ошибку в жизни, если встретится с Милейн. Шагая по горам до изнеможения, он приезжал домой и заваливался спать. Правда, он видел сны... Но старался забыть их, едва открывал глаза.

Тэннер выбрил левую сторону и взялся за правую. Разве он не повторял себе чуть ли не каждую минуту то, что собирался ей сказать? «Милейн, я много думал. Мы привлекаем друг друга физически. Я этого не отрицаю. Но мы не можем себе позволить идти на поводу у инстинкта. Слишком во многом мы не согласны друг с другом».

Но он забыл об этом, стоило ей позвонить. Милейн ничего не сказала, но он сразу понял, что ее приглашение не имеет ничего общего с запеканкой, зато имеет прямое отношение к опустевшей детской спальне.

Ей нужно выкарабкиваться самой. Она ведь знает его мнение. Если она не согласна...

А может, они не будут говорить об Эмбер? Может, она расскажет ему о пациентах или о беременности Карол. Кстати, надо спросить насчет крыши. На всякий случай он приготовил несколько смешных анекдотов о лыжниках. Еще он расскажет ей о следах оленя, на которые набрел сегодня на рассвете. О бурундучках, которые почему-то не показываются. Он съест запеканку и похвалит ее. А потом они посмотрят телевизор, и он вернется домой.

Не прикоснувшись к ней.

Он это сможет.

– Сюда нужны свежие овощи, но здесь их трудно купить.

– Не беспокойся. Все прекрасно.

– Ты говоришь как настоящий холостяк, – сказала Милейн и тотчас пожалела о своих словах.

Она так старалась не выходить за рамки безопасных тем. Даже вместо того, чтобы отдохнуть в гостиной, принялась сразу же убирать в кухне. Таким образом она сохраняла между ними довольно большое расстояние, но все же не утерпела и, сама того не желая, напомнила ему, что они оба одиноки.

– Ты говорил... В этом году необычно много снега. Как машины? Справляются?

– Да, с этим все в порядке. – Он улыбнулся ей. – Ужасно вкусно. Правда.

Тэннер повторил это в третий раз, но Милейн все равно ему не поверила. К тому же ей надоело говорить о еде. И о погоде тоже. Но она не решалась заговорить о том, что ее всерьез волновало.

Тэннер прочитал ей подробную лекцию о машинном парке Маммота, а она время от времени кивала и вовремя задавала наводящие вопросы, чтобы он не подумал, будто ей неинтересно. Он откинулся на спинку стула и спросил, глядя ей прямо в глаза:

– Она уехала?

И Милейн оказалась совершенно не готова к такому вопросу.

– Эмбер? Да.

– Сегодня?

– Да.

– Недавно?

– Я хотела поблагодарить тебя за то, как ты отнесся к ней. Она считает тебя самым большим специалистом по снеговикам.

– Тебе плохо? Стало пусто?

Зачем он? Если хотел еще раз напомнить, что ее жизнь полностью подчинена чужому ребенку, то что толку ее мучить?

– Да, – она старалась не дать воли слезам. – Но я не поэтому тебя пригласила. Мы с Эмбер и раньше расставались. Завтра я ей позвоню и она расскажет мне, как ее встретили в школе.

– Зачем же ты меня пригласила?

Милейн не предполагала, что он задаст этот вопрос, на который у нее не было ответа.

– Я думала... я хотела узнать, что происходит наверху. В больнице я так далека от всего.

– Да? – Тэннер отодвинул тарелку, но, когда Милейн потянулась за ней, остановил ее. – Оставь. Давай пока сложим их в раковину Они могут подождать.

Конечно могут. Но если не мыть тарелки, то что она будет делать?

Не дожидаясь, когда она встанет, Тэннер принялся убирать со стола. Потом, ни о чем не спрашивая, обнял ее за плечи и повел в гостиную. Она надеялась, что он включит телевизор, но он раздвинул шторы и выключил свет, после чего сел на диван и стал смотреть на черное озеро за окном. Поколебавшись, она села рядом и почувствовала, как он напрягся.

Она долго ждала.

– Я слышал о тебе много хорошего.

Милейн не была готова к такому повороту разговора и не сразу поняла, о чем он говорит.

– Мои ребята. Они доставляли к тебе пострадавших лыжников. Говорят, ты всех принимаешь спокойно, без паники, даже очень покалеченных.

– Я же работала в «Скорой помощи>>. Там бывали вещи похуже, чем переломанные ноги.

– Да, наверное... – Он помолчал. – Ты приехала сюда из-за Эмбер. Но кое-что еще тоже сыграло немаловажную роль, верно? Ты сама рассказывала мне, какое впечатление на тебя произвели олени и как ты по ночам любуешься отражением звезд в озере. Нелегко приходить в себя, когда сталкиваешься с худшим в человеке.

Милейн тяжело вздохнула, все еще стараясь уверить себя, что он ее плохо знает.

– Это было нелегко. Мне ничего не оставалось, как смеяться, потому что иначе пришлось бы все время плакать. Я помню, как мы шутили в сестринской. Полицейские, врачи делают то же самое. Своего рода самозащита. Но мне это не нравилось. Мне хотелось оставаться такой, какой я пришла в больницу. Мне хотелось любить людей и помогать им. И еще я боялась, как бы мое душевное состояние не повлияло на Эмбер.

Услышав имя девочки, Тэннер напрягся еще больше. Глаза у него потемнели, но он ничего не сказал, лишь встал и включил приемник. Женщина пела о том, как она счастлива, что встретила своего мужчину.

– Помнишь? – спросил Тэннер, садясь на диван. – Она тогда пела то же самое.

Милейн унеслась мыслями в прошлое. Держась за руки, они бродили и слушали. И чаще всего именно эту певицу.

Незнакомая женщина стала для Милейн спасительницей, помогая ей выбираться из жестокой реальности в мир мечтаний и волшебства. Тогда волшебство продолжалось недолго. Но Милейн ничего не забыла. И Тэннер тоже не забыл. Теперь она это знала наверняка.

– Не помню, как ее зовут, но ее голос... Я никогда такого не слышала. Она пела, и он словно вливался в меня, бросая то в жар, то в холод.

– Ты думаешь, это ее голос повлиял на нас тогда?

Ему не стоило об этом спрашивать. Вероятно, из-за того, что уже наступила ночь, Милейн ощутила в себе достаточно сил, чтобы не прятаться от него.

– Не знаю. Наверное, все дело было в нас.

– Как раз этого я и не понимаю. Что тогда случилось?

Они любили друг друга. В течение нескольких часов она всю себя отдавала Тэннеру и верила, что он делает то же самое.

– Не знаю, как ты, – прошептала она, – а я забыла о том, что привело меня в Неваду. Мне надо было вновь почувствовать, что жизнь имеет смысл, и ты дал мне это.

– Когда вымысел, к которому я тоже имею отношение, начинает заменять жизнь, я не могу не ругать себя.

В первый раз Тэннер признал себя ответственным за случившееся три года назад. Не зная, как принять его признание, Милейн закрыла глаза, старательно вслушиваясь в слова песни. Ее тело впитывало музыку, а в мозгу рождался ответ.

– Жизнь... Тэннер, ты спросил, не уехала ли я из большого города потому, что увидела там много плохого. Наверное, это было, когда мы любили друг друга. – Она открыла глаза. Как ни трудное ей было говорить, но она хотела видеть выражение его лица. – У каждого человека есть мечта. Все мы хотим быть или Золушкой или принцем, мы хотим жить в счастливом мире. Но никто не знает, что делать, когда фантазия обещает стать явью.

– Мне потребовалось чертовски много времени, чтобы это понять.

Тэннер подался вперед. Он звал ее, и она в первый раз за весь вечер смогла прямо посмотреть ему в глаза, не чувствуя себя виноватой. Он все еще не принимал ее отношения к Эмбер, но сейчас это не имело значения.

– Мы все усложняем. Люди всегда все усложняют.

– Наверное, не стоит.

– Не стоит?

– Нет, – Тэннер встал. – Если мы хотим пройти через все и добраться до правды.

– До правды?

В гостиной было просторно, но Милейн показалось, что Тэннер занял собой все пространство.

– Ты рассказала, каково было тебе. Теперь моя очередь откровенничать.

Милейн ждала.

– Я хочу все снова. Того, что было тогда. Хочу сегодня.

У Милейн перехватило дыхание. Она не могла ни пошевелиться, ни ответить ему.

– Я хочу любить тебя.

Любить. Это не секс, это любовь. А что она знает о любви? Движимая непонятным чувством, она тоже встала. Между ними было три-четыре дюйма, отделявших их от безумия. Ему потребовалось всего несколько прекрасных слов, чтобы она поняла: настало время предельной искренности.

– А мы готовы к этому? Столько всего...

– Знаю. Мы еще многое должны обсудить. – Он взял ее руку и прижался к ней губами. Ее захлестнула жаркая волна. – Всего мы никогда не сможем обсудить, Милейн. Это жизнь. Мы живем одним днем. Вернее, день за днем.

– Но...

– Нет. Не хочу ничего слышать. Не сегодня. – Он опять прижался губами к ее руке, и, хотя она не пошевелилась, расстояние между ними опасно сократилось. Тэннер рассмеялся. – Ты уверена, что Золушка и принц нашли свое счастье?

Милейн улыбнулась.

– Наверное, принцу нелегко пришлось, ведь у Золушки была куча родственников.

– Королевство тоже своего требовало. Недовольство граждан, финансирование армии, природные катаклизмы... Кому-то надо было этим заниматься. Возможно, им не хватало денег в сундуке, чтобы покрывать расходы.

Милейн уже откровенно смеялась, держась за руку Тэннера.

– Не исключено, что Золушке пришлось устроиться на работу.

– Любая девушка, которая полжизни только и делала, что мыла полы, должна быть не в ладах с правилами приличия. Дамы наверняка не пожелали поддерживать с ней отношения. – Тэннер в ужасе округлил глаза. – Думаешь, они в конце концов разлюбили друг друга? Неужели потребовали развода в суде?

– Принц ни за что не признал бы, что ошибся. Скорее всего, он стал учить Золушку хорошим манерам.

– А заодно флиртовал с придворными дамами.

– Ужас! – хихикнула Милейн. – Ты представляешь, что сделал с моей верой в сказки? Я разочарована.

– А я помню, что ты рассказывала о своем детстве, Милейн. Не может быть, чтобы ты верила в сказки.

Наверное, не верила, но, пока они разговаривали, расстояние между ними совсем исчезло. Все еще улыбаясь, Тэннер прижал ее к себе и заглянул ей в лицо. B ее глазах он искал ответ на свой немой вопрос.

Милейн не могла противиться желаниям своего тела. Еще одна волшебная ночь.

Она чувствовала на щеке его дыхание.

– Я хочу любить тебя.

– Да, – дрожащим голосом проговорила Милейн. – Я понимаю.

– А что ты чувствуешь?

Я в ужасе! Я очень хочу тебя!

– Не считая Криса, ты единственный мужчина, с которым я была.

– Жаль, я не знал.

– Жаль, я тебе не сказала. Я вообще многого тебе не сказала.

Его руки были не слабее тросов, которые поднимают лыжников на вершину горы, и он прижимал ее к себе, пока она не забыла обо всем на свете, кроме его власти над собой. И она не хотела высвобождаться из его рук.

– Мы можем начать сегодня, – сказал он.