Текст книги "Дочери Дагестана"

Автор книги: Булач Гаджиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Эстери

В одном горном ауле жила девушка из богатой семьи с редко встречающимся у нас именем Эстери. Не то чтобы уж красавицей слыла она, но что-то было в ней, в ее глазах притягательное, неуловимое, отчего хотелось неотрывно смотреть на нее. Она втайне мечтала об Исмаиле из бедной семьи. Родители же намеревались выдать ее за другого. Однако девушка не захотела жить с человеком, который мог вести речь только о своих овцах да пастбищах.

Если вспомнить, что события, о которых я собираюсь рассказать, происходили до революции, то о браке двух влюбленных и речи не могло быть.

Молодые бежали из аула и поселились в Темир-Хан-Шуре. Родилась дочь. Прежде чем дать имя, надо было посоветоваться с родителями Эстери, но по понятным причинам они этого не могли сделать.

Исмаил подозвал к себе девочку Патимат, дочь соседа Имадутдина, и попросил ее купить туалетное мыло, чтобы искупать новорожденную. Его желание было исполнено очень скоро. На обертке туалетного мыла ярко была нарисована восточная красавица. Исмаил прочитал слово Гюльжаган. Молодожены решили, что будет неплохо дать это имя их девочке.

Вскоре после этого события из аула прибыл человек, который наедине сказал Эстери: «Оставь ребенка мужу и вернись домой. Тебя простят». Молодая женщина почему-то так и поступила. Она надеялась, помирившись с отцом и матерью, возвратиться к мужу и дочери.

В родительском доме Эстери встретили молча, поместили в изолированную комнату, куда через окно два раза в день бросали, как собаке, кукурузное галушки.

Прошло некоторое время, и родственники сделали вид, будто простили ее. Ослабевшую Эстери за руку ввели в другую комнату и задержали у сундука, крышка которого была раскрыта. По обе стороны сундука, как два ангела, стояли братья. Они сказали: «Выбирай, сестра, что бы ты хотела носить. Не стесняйся». А у несчастной глаза разбежались. Не веря своим ушам, Эстери нагнулась над сундуком и стала перебирать в руках изделия из серебра, золота, платья из атласа, кашемира, маркизета, шифона. Бедняжка не замечала, что на ее затылке скрещивались свирепые взгляды братьев, как лезвия кинжалов.

– Бери, бери! – подбадривали братья.

Эстери еще раз нагнулась, как братья запихнули ее в сундук и заперли на замок. Какое-то время Эстери кричала и билась в сундуке, а когда затихла, близкие вытащили мертвое тело и без лишнего шума предали земле.

А что же стало с мужем Эстери Исмаилом и ее дочерью – Гюльжаган? Кажется, в 1937 году его арестовали и сослали.

Та самая Патимат, дочь Имадутдина, видела Исмаила в Красноводске среди сосланных «врагов народа».

Им на свидание дали несколько минут. Громадного роста Исмаил, не стесняясь окружавших, плакал и все спрашивал: «Как там моя дочь Гюльжаган?» Патимат была растрогана тоже до слез, но ничего утешительного Исмаилу не могла сказать, потому что не знала, что с Гюльжаган, к имени которой она имела нечаянное отношение.

А Гюльжаган Исмаиловна перенесла все беды, которые выпадали на долю детей «врагов народа», не согнулась, не сломалась, а стала ученой в области языкознания и написала несколько книг и уйму интересных статей.

Встретила барабанным боем

Когда Шамиль в 1859 году из Ведено уходил в Гуниб, помощник его казначи (казначей) попал в окружение. Он и его жена, чеченка, спасли часть богатств тем, что ими завернули свою грудную девочку. Мать с нею сумела перебраться в Дагестан, а что стало с мужем, мне неизвестно.

Прошли годы. Дочь вышла замуж за аварца. У них также родилась дочь, которую назвали Зазай. Когда она превратилась в цветущую красавицу, на ней женился царский офицер Алихан из Нижнего Дженгутая. Часть, в которой он служил, дислоцировалась в Верхнем Казанище.

А женился он на Зазай необыкновенным путем. Однажды, когда был на побывке в родном ауле, заметил на улице симпатичную девушку, которая открыто бросила ему вызов:

– Дерево-то есть, – сказала красавица, – а вот поди догадайся, какие плоды дает?

И не успела Зазай прошмыгнуть мимо молодца, как он схватил ее в охапку и со словами: «Если ты хочешь это знать, то нам с тобою по дороге!» – отвез к себе домой.

Передавая девушку своим родителям, он наказал: «Берегите пуще глаз!»

Вскоре Алихан приехал из Казанища и сыграл свадьбу. Счастье Зазай оказалось недолговечным. Стало известно, что ее возлюбленный и в Казанище заимел если не жену, то, по крайней мере, любовницу.

Как-то приезжает он в Дженгутай, приходит домой, а жена встречает его барабанным боем.

– Ты что, с ума сошла? – остолбенел Алихан.

– Это продолжение твоей казанищенской свадьбы, – отвечала Зазай.

Алихан решил, чтобы сохранить семью, вернуться к ней, но начальство не отпускало со службы. Тогда он сорвал погоны, за что был арестован и посажен на гауптвахту. Его жизнь не сложилась. Умер он.

Зазай в последние годы жила в Темир-Хан-Шуре, где вышла замуж также за офицера – кахца Саида Будунова. Красавица скончалась после Великой Отечественной войны в возрасте за 90 лет, а что стало с ее вторым мужем и сколько он прожил, мне не удалось узнать.

Увидел на земле небесную красоту

В 1966 году я познакомился с 105-летним Абдуллой Мирзабековым из Гимров. По его заявлению, ему 123 года, видимо, кто-то в паспорте сделал ошибку. Начал работать с 5 лет. В последние годы занимался садоводством и пчеловодством, за что был отмечен медалью.

В связи с тем, что ослабло зрение, ушел на пенсию. Возится на приусадебном участке. Он самый уважаемый человек в ауле. При его появлении все встают. Но старик не сядет, пока не подаст руку и самым маленьким. Люди всегда ждут от него острое слово. Абдулла даже самые печальные известия приправляет шуткой. Дает молодым и старым советы, как жить, чтобы чистым пронести свое имя. У деда на такой разговор есть особое право.

Мне передали его слова: «Когда Родина позвала, то мои сыновья – раз, раз, раз и еще раз – все четверо пошли на фронт. Спину врагу не показали. Лицом к лицу. Ей-богу, в них стреляли из пушек, иначе разве только один бы вернулся с войны?

Шутка – спутник жизни деда. На годекане он желанный гость: значит, будет много смеха.

Земляки вспоминали, как еще до революции Абдулла ездил торговать хурмой в Астрахань. Подошла красивая девушка. Спрашивает: «Сколько стоит?» – «Ничего не стоит! – отвечает Абдулла. – Забери все!» Девушка не понимает. Абдулла объясняет: «За то, что я увидел на земле такую небесную красоту, бери, забирай весь товар!»

– Взяла она, – переспрашивали нарочно земляки, – твой подарок?

– Нет. Фыркнула. Хотела уйти, потом раздумала. Положила пятак на прилавок, забрала пригоршню хурмы и была такова. Я гляжу и не могу оторваться от нее, а язык прилип к горлу – слова не могу сказать.

– А как же с пятаком? – напоминают деду слушатели.

– Жена, узнав, откуда пятак, швырнула куда-то. Век не прощу!

Так и не вышла замуж

Тракторист Хочай Мамаев хотел жениться на красивой Зубаржат. Но та отказывалась идти навстречу по двум причинам. Во-первых, Хочай ей не нравился. Во-вторых, она занимала в ауле самый высокий пост: председатель сельсовета – не чета трактористу. Хочай вконец рассердился и решил ее умыкнуть. На помощь призвал своего дружка Далгатбека. И вот в один прекрасный день среди бела дня Зубаржат была схвачена и увезена в лес – Али-Султан-тала, это если идти в сторону Ишкартов. Самое удивительное состояло в том, что, невзирая на крики и мольбы девушки о помощи, эрпелинцы на это событие смотрели будто на спектакль, с той лишь разницей, что даже в финале события почему-то не аплодировали.

А Хочаю и это не помогло. Зубаржат заставила молодцев вернуть себя домой. Дружки были арестованы и посажены на два года. Выйдя из тюрьмы, Хочай остепенился, женился на другой. Тут началась война, куда попал и наш герой. Долго ли, коротко ли, пришло извещение, что Хочай пропал без вести.

Вы спросите: а как с Зубаржат? Между тем красавицей будто овладела черная меланхолия, она не вышла замуж, всех женихов отвергла, увлеклась государственной и общественной работой. Все в ауле удивлялись, почему она упорно не хочет устроить семью, как вдруг Зубаржат покинула наш мир. Это случилось ночью, когда бледная луна безразлично смотрела в окно ее сакли.

Вопреки всему

Беличо из Арчо еще девчонкой выдали замуж за богатого арчинца.

Все село двинулось провожать невесту, да и заодно посмотреть, каков будущий муж. Поглазев на него, они вернулись восвояси.

А тем временем жених устроил первый экзамен своей нареченной, не подозревая, что нрав ее был что погода глубокой осенью в горах. На глазах мужа она поспешно разделась и скользнула под одеяло. Он поманил Беличо пальцем и заставил покинуть супружеское ложе.

Арчинец разлегся и приказывает Беличо, показывая на свои сапоги: «Снимай!». Та, не скривив даже гримасу, исполнила приказ, а затем, взяв кувшин, произнесла: «Пойду помолиться» – и была такова.

Через горы и долы бежала к себе домой Беличо. Заскочила к тете, а та отвела девушку к родителям, помирила с ними. А дальше происходит что-то необычное. У Беличо вскоре умирает отец. То ли из-за этого, то ли еще по какой причине она забирается на скалу Панту, поднявшуюся на 50 метров над аулом, и бросается с нее. Удивительно то, что она падает на кучу залежавшейся кукурузы, сложенной на крыше сакли, и остается в живых, только повредив руку. Она опухает настолько, что обручальное кольцо утопает в складках кожи.

Когда боль в руке стала нестерпимой, из Караты пригласили лекаря по имени Хадис. Тот колдовал с помощью ножа, пока не освободил палец от кольца. Хадиса благодарили за помощь, но лекарь от подарков отказался и открыто заявил родителям девушки, что он хотел бы жениться на ней.

Беличо, которая, казалось, навсегда излечилась от любви, все-таки не была против брака с каратинцем, но пришла новая беда: Хадиса убили. Девушку засватали за Шамсутдина – ученого человека и лекаря. Но во время восстания в Дагестане в 1877 году алима арестовали и сослали в Сибирь.

В письмах на родину он сообщал, что русские к нему относятся хорошо, что выучил их язык и узнал немало сведений, которые пригодятся ему в народной медицине. Когда Шамсутдин возвратился из ссылки, то все наперебой приглашали к себе в гости послушать его рассказ, как он жил на чужбине. А рассказчиком, говорят, он слыл необыкновенным.

У них с Беличо родилось двое детей.

Галбац-Дибир учил детей арабскому языку, религиозным канонам, был физически крепок и в 90 лет собственноручно обрабатывал свой участок. Скончался в 1953 году.

Его брат Хаджияв пошел по другой линии. Признал советскую власть, а за образованность и преданность власти его избрали председателем Каратинского районного Совета, но в 1937 году арестовали и вскоре расстреляли.

Их отец, Шамсутдин, умер в 20-е годы XX века в возрасте около 100 лет. А наша героиня прожила 110 лет. Прожила бы дольше, но не сумела перенести потерю сына Хаджиява. Как только до нее дошла весть о его гибели, угасла в одночасье.

И мед надоедает

Вот-вот должна была быть свадьба Юсуфа и нелюбимой девушки.

И вдруг накануне к юноше прибежала другая – ну прямо картинка по имени Умукусюм.

– Только на ней женюсь! – объявил сын отцу.

А тот – Юсуфу:

– Чего ты такой, не похожий на других? Как же нам быть с твоей невестой?

Сын на эти слова отвечал так:

– Мусульманская религия допускает четырех жен. Раз ты настаиваешь – у меня их будет две.

По этому поводу обратились к невесте. Та заартачилась: «Войду в дом Юсуфа, если он прогонит бесстыжую». Эти слова будто кипятком ошпарили отца жениха. Он велел ей передать, что если она будет брыкаться, то по шариату женит Юсуфа еще на двух красавицах, а не на таких, как она!

С тех пор дурнушка молча переносила все, что бы в доме ни происходило, понимая, что состязаться с красотой – все равно что биться головой о стенку.

У Юсуфа и Умукусюм родились девять детей. Жили все они в счастье и благополучии. Иногда Юсуф думал: «Как бы сложилась моя судьба, если бы в один прекрасный день ко мне не прибежала моя любовь – Умукусюм?»

Дальше события развивались в соответствии с поговоркой: как бы ни был сладок мед, но и он в конце концов надоедает.

Дурнушка вначале была кем-то вроде прислуги в доме счастливцев. Иногда Юсуф уединялся с нею, чтобы выполнить супружеский долг. И это так начало ему нравиться, что он зачастил к ней, пока в доме не произошел грандиозный скандал.

Тогда по требованию Умукусюм соперницу сплавили к родителям. Но это еще больше разожгло чувства Юсуфа, и он стал тайком встречаться с изгнанницей. Такое положение Умукусюм вынуждена была терпеть до самой своей смерти.

Она не знала, что счастье, даже самое большое, скоротечно.

Первая в ауле

Первой красавицей за все время существования аула Истури считалась Айзанат, рослая, с изумительными чертами лица.

Горцы – очень сдержанный народ, но всякий, кто бывал в их доме, готов был стать рабом ее красоты. Об этом никто не осмеливался вслух говорить, оставалось лишь тайно вздыхать.

По ряду причин, о чем я скажу позже, Айзанат дала обет не показываться на людях и ни на минуту не покидать дом.

А мне очень хотелось увидеть первую даму аула Истури и хотя бы немного с ней поговорить. По этому поводу я обратился к моему доброму товарищу – учителю, который в селе имел авторитет да к тому же был в каком-то родстве с затворницей.

Сперва коллега даже замахал на меня руками, объявив, что встреча исключается. Но, когда я сказал, что потомки наши будут благодарны, если мы хотя бы на фотоснимке сумеем донести до них лицо бесподобной красавицы, учитель заколебался. Я все напирал в таком духе, пока он не повел меня по тесным улочкам аула и, осторожно толкнув высокие ворота, мы не вошли в довольно тесный двор. Я остался внизу, а мой товарищ по деревянным ступенькам поднялся до площадки, которая упиралась в дверь.

На стук моего товарища тотчас показалась женщина, и мне нетрудно было догадаться, что это и есть Айзанат. Я успел заметить только белую китайскую шаль, наброшенную на голову, и прекрасное лицо с едва заметной улыбкой.

Вспомнив, что мое дело – не разглядывать земное чудо, а снять на пленку, я расстегнул пальто, вытащил фотоаппарат и едва стал наводить резкость на две фигуры, как ворота широко распахнулись и вошел молодой человек лет тридцати с иссиня-черной бородкой.

Посреди крохотного двора стояло короткое бревно с воткнутым в него топором. У меня екнуло сердце – мужчина кинулся к топору. Однако с ходу не сумел выдернуть его. Этих секунд, когда бородач замешкался, хватило на то, чтобы между нами очутился мой сообщник, учитель. Они круто поговорили, и я, сопровождаемый свирепыми взглядами молодого человека, вышел вон со двора.

Теперь мне оставалось только узнать хотя бы обещанную моим коллегой историю о недоступной красавице.

Отец Айзанат по имени Алихан был глубоко религиозным человеком, знал арабский язык, чтению и письму он научил и свою дочь. Об этих ее занятиях мало кто подозревал. Слава о ее красоте разнеслась далеко за пределы аула. Такая слава не всегда родителям была в радость, так как многим женихам приходилось отказывать, а это значит нажить себе лишних врагов.

Не знаем почему, а может, чтобы никого не обидеть, девочку заперли в четырех стенах, и мало кто даже из женщин мог похвастаться, что видели личико Айзанат.

И все-таки, несмотря на такие строгости, Алихан и его жена Тетей проглядели свою дочь. А случилось следующее. Их земляк Ансар, также наслышанный о красоте девушки, в солнечные дни в маленький квадрат окошка, устроенного почти у потолка, с помощью зеркальца пускал «зайчиков».

Девушке было любопытно: кто же хочет разглядеть ее? Однако предусмотрительные родители Айзанат в той комнате не держали такую мебель, чтобы их дочь могла бы из окошка увидеть окружающий мир. «Зайчики» же появлялись аккуратно в каждый солнечный день.

Безвыходных положений, как известно, не бывает. Нашла выход и Айзанат. Осколок зеркала она привязала к кончику палки, под углом поднесла к окошку и чуть не уронила свое «изобретение». Она увидела симпатичного молодого парня, автора «зайчиков». Понравился.

С тех пор пошло. Он пустит «зайчик» – она тотчас поднимает палку с осколком зеркальца, разглядывает лицо молодца. Это было их свиданием, началом беседы, объяснением в любви. И пришел день, когда Ансар осмелился отправить сватов.

Алихан не стал особенно упираться. Это было время, когда полным ходом шла борьба со всем старым миром за новый быт. И так как начальство косо посматривало на него как на арабиста и богача, Алихан решил пожертвовать дочерью, чем лишиться свободы и того, что десятилетиями было нажито.

Тогда, в предвоенные годы, в ауле не играли шумных свадеб. Так поступили в обеих семьях, хотя все в селе только и говорили, что самая красивая девушка войдет в дом самого счастливого человека.

Какое-то время аул волновался, как море после бури, не утихали хабары на годекане, в семьях, пока другие события, скажем, вроде принудительной организации колхозов, не заставили людей отвлечься от того, что им казалось самым занимательным в их жизни. А она, как всегда и везде, потекла своей чередой. В семье Ансара и Айзанат появились дети. Если на первых порах молодец думал, что у него в руках весь земной шар, то теперь, когда в сакле, хотя и по-прежнему красивая, но с двумя детьми жена, можно было опуститься на землю и дать понять, что и он не из простого десятка.

Айзанат же всегда помнила, что неотразима, и свои позиции так просто отдавать не собиралась. Короче говоря, нашла коса на камень. Возлюбленные не сошлись, как говорят, характером. Прожив всего несколько лет, они разошлись.

Мать Ансара Бита будто назло немедленно женила сына на своей родственнице Месей. Айзанат снова заточили в четыре стены. Все в ауле говорили, что принципы принципами, но разведенные по-прежнему любят друг друга.

Однако случилась беда. У Ансара на складе при ревизии обнаружили недостачу нескольких килограммов зерна. Возбудили дело, и заведующего упрятали в тюрьму. Вернулся Ансар, серьезно заболев, но с мечтою воссоздать первую семью. Она не осуществилась, так как болезнь намертво схватила его.

На ясе, куда собралось пол-аула, мать покойного, мысленно обращаясь к Айзанат, пела: «Короли и цари домогались твоей руки, но ты им отказала. На весь Дагестан прославленная любовь Ансара пусть сегодня умирает со мной».

Она пела песню об их любви, не забывая при этом обвинить и себя в том, что так поторопилась их разлучить.

– Ах, обычаи, обычаи, – причитала несчастная мать, – до чего же вы беспощадны!

Вы спросите: как же сложилась судьба Айзанат после смерти Ансара?

Она также заболела, притом настолько серьезно, что пришлось уложить в больницу. Вскоре, в ночную пору, произошло землетрясение. Айзанат вынесли на улицу. Истури шумел, как встревоженный улей, и каждый был занят заботами о себе и близких. А исхудавшая, изможденная до крайности Айзанат, читая молитву, жалела о том, что не успела поблагодарить русскую медсестру, которая вынесла ее из здания, раскачивающегося из стороны в сторону от непрерывных подземных толчков.

Возраст не старил ее

В 1855 году в Ботлихе родилась девочка, которую нарекли Хадижат и которая еще подростком заставила волновать своей красотой сердца молодых людей.

С каждым годом девочка росла и ввысь, и вширь, достигнув к зрелости 180 см роста и около 100 кг веса. Но от этого она нисколько не потеряла своей привлекательности.

Теперь о ней могли вздыхать только самые рослые и сильные джигиты Ботлиха.

Из них смелее всех действовал Муртузали. Он жил в верхнем квартале села – Тад-авале, а Хадижат обитала в нижнем – Горт-авале. В той части, где проживала девушка, имелся холодный родник. Там впервые и заметил красавицу Муртузали. Видимо, он о себе был высокого мнения, раз, даже не переговорив с девушкой, не узнав, что и как, сразу отправил сватов. Те вернулись с таким ответом: «Она у нас единственная дочь, и в верхний квартал отдавать не собираемся. Кроме того, Муртузали не родственник нам, пусть ищет ровню себе».

Такой ответ не обескуражил молодца. Муртузали в самые разные времена суток искал встречи с девушкой, еще несколько раз посылал сватов, но те, как и в первый раз, получили от ворот поворот.

Родственники Хадижат предположили, что незваный жених может пойти на опрометчивые шаги, поэтому утроили бдительность.

Вскоре по Ботлиху прошел слух, что Муртузали женился на соседской девушке. Жители аула вздохнули, сказав: «Слава Аллаху», понимая, что гроза на этот раз миновала и верхний, и нижний кварталы.

Хадижат была белолицей красавицей, однако не сидела сложа руки дома словно княгиня, а работала в поле наравне с другими, и нередко ее можно было видеть с копной сена на спине величиной в целую арбу.

Тем временем спокойно вздохнула и Хадижат, которой Муртузали нисколько не нравился – ростом с гору, косматый, обросший, крупные черты лица, а ладони – что огородная лопата.

Дни сменялись днями, в горном ауле происходили разные события. То человек умер, то ишак свалился в пропасть, то к такому-то из Темир-Хан-Шуры приехал родственник – царский офицер. Каждый такой случай становился целым событием в тихом горном селении. Затем снова наступала такая скука, что хоть криком кричи.

И вдруг на ботлихском ясном небе разразился гром: исчезла Хадижат. Где только ни искали, в какие только закоулки ни заглядывали, какие только скалы ни облазили, вплоть до того, что снарядили гонцов в окрестные села, хотя родители Хадижат догадывались, что ее могли умыкнуть люди назойливого Муртузали. И если дело не доходило до кинжалов, то только потому, что не покидала мысль: а вдруг дочь сама сбежала в верхний квартал?

Три дня в высочайшем напряжении затаился аул. Уж в который раз пришли сваты. Что делать? Как быть? Вернуть Хадижат? Кто на ней после случившегося женится? Убить послов – не только кровников приобретешь, но и позору не оберешься. Но и на этот раз сваты вернулись ни с чем. Правда, им не сказали ни «да», ни «нет». В течение года родственники Хадижат не признавали случившегося факта, а когда узнали истину, простили.

А случилось вот что. Отчаявшись получить руку красавицы, Муртузали решил похитить ее. Была устроена засада. Однако не одна ночь прошла, пока его люди близ мечети замерли, когда по «темному коридору» (Бец’агкъват) домой возвращалась Хадижат.

Ее никто не сопровождал. Такая удача! На нее набросили бурку, завернули в другую и понесли на руках. Ни кричать, ни биться не было смысла. Заперли в одной из комнат родственников на случай, если люди девушки вздумают совершить нападение на дом Муртузали. До этого дело не дошло. Хадижат стала женою молодца. Перед этим она спросила:

– Ты ведь женат, меня хочешь второю женою сделать?

– Нет, – отвечал Муртузали и рассказал следующее.

После тщетных усилий мирно решить вопрос понял, что родители могут запереть девушку под замок. Чтобы усыпить их бдительность, Муртузали объявил, что он женится, и привел к себе домой дальнюю родственницу.

– В ту же ночь, – рассказывал он Хадижат, – как я с друзьями похитил тебя, она ушла к себе.

… Эту историю мне поведал внук Хадижат и Муртузали Гаджи-Магомед Андалов, человек с высшим сельскохозяйственным образованием, живущий в Ботлихе.

По его рассказу, дед умер от тифа в 20-е годы. По этому поводу бабушка сокрушалась: «С таким трудом Муртузали женился на мне, чтобы так рано покинуть этот мир».

Когда ее младший сын погиб на фронте, она много дней плакала, вся опухла. Положенное по обряду сделали, корову зарезали, мясо раздали.

Память у бабушки была исключительной. Я нарочно спрашивал у нее: «Ты видела Зелимхана?»

– Да, – отвечала она и начинала рассказывать истории, связанные с чеченским абреком.

И что интересно: с годами Хадижат ничего не меняла в своем повествовании, ни убавляя, ни прибавляя что-либо от себя. Я ей не меньше благодарен, чем матери. С ней чрезвычайно интересно было беседовать, слушать ее. А какую ласку она раздавала нам, детям, внукам, да и соседским ребятам, которые прибегали посидеть, погреться около нее. Брат бабушки Махама бобылем прожил до 80 лет, она и за ним ухаживала, кормила, похоронила.

Может, потому, что она была доброй, возраст не старил ни ее лицо, ни ее тело. Бабушка скончалась в 1972 году в возрасте 117 лет.