Текст книги "Зенитный угол"

Автор книги: Брюс Стерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Не так просто. Кстати, мне правда очень жаль, что ваш совет директоров лег под холдинг «Дефанти». Ты был прав, что уволился, прежде чем податься в федералы, но… знаешь, я не хотел, чтобы у тебя всё так неудачно обернулось.

– Да ничего, – отмахнулся Ван вполне искренне – совещания совета директоров он ненавидел ещё сильней, чем конференции в федеральных бюро. – Они же ничего не понимали в настоящей безопасности, это как божий день ясно.

– Когда ты – властелин мира, вроде Тома Дефанти, это может ударить в голову. – Тони состроил гримасу. – Ты ведь слышал, что с Томом случилось, нет?

– Знаю, что он ушел в отставку. На совете директоров об этом почти не упоминали. Замели под ковер.

– Ну, все знали, что Том становится эксцентричен, об этом все газеты трубили, но… В общем, Том подвинулся рассудком. Напрочь. Фактически он сейчас под домашним арестом. Такого человека невозможно просто сдать в бедлам, ты же понимаешь. Можно только построить бедлам вокруг него, как вокруг Говарда Хьюза. Том бредит. Его держат в одном из крыльев усадьбы, жена-китаянка за ним приглядывает… Ван, он твердит о марсианах.

– Гос-споди! Что, правда?

– Вот-вот. Том повстречался с НЛО. Помимо всего прочего. Как во «Вратах рая». Звездолёты и марсиане. Совсем рехнулся. Для всех его работников это сущий кошмар. – Тони опрокинул бокал и обмяк в сверкающем кресле. – Та же сила, что вознесла Тома, его и уронила. Воображение, фантазия. Дерзость мысли. Это, наверное, самая страшная трагедия, какую я наблюдал.

– Боже мой, – прошептал Ван. – Я не думал, что всё так плохо.

– Ван, слушай меня! – яростно прошептал Тони. – Я понял кое-что важное. По-настоящему творческие люди – они не в себе. Вот почему они могут столько отдавать. Должны. Они сражаются с какой-то черной дырой в душе. Великие художники, великие писатели… даже великие бизнесмены. Самые лучшие из них – они намного лучше, чем нужно человеку в жизни. Никакая награда не стоит подобных усилий. Потому что дело не в деньгах и даже не в славе. Это всё ужас. Ужас внутри.

– Да ну тебя, Тони.

– Именно так, Ван, – грустно проговорил тот. – Я это видел собственными глазами.

Ван взял себя в руки. Бренди незаметно действовало. Программисту становилось всё лучше. Пришла пора потрудиться ради блага несчастного приятеля.

– Хорошо сделанная работа – сама себе награда, Тони. Когда справишься… это здорово. И когда делишься – тоже.

– Ты можешь так говорить, потому что у тебя есть творческая жилка, Ван. Ты ученый. Ты в своем уме. Ты умеешь впериться в монитор и нырнуть туда – я видел, как это у тебя выходит, просто чудо какое-то. Я с первой нашей встречи понял – у тебя талант. Но ты не художник. Ты даже не бизнесмен. Потому что в тебе нету беса. Ты хороший парень.

– Тони, кончай. Если уж я в НЛО не верю, о бесах я с тобой точно не стану спорить.

– Со мной? Я всего лишь брокер. У меня творческой жилки нет. Я всего лишь удачливый жулик.

Ван расхохотался.

– Держись, Тони. Всё будет хорошо. Ты молодец. Может, Тони и пострадал от биржевого кризиса, но у него до сих пор был личный реактивный самолёт. Он кружил головы актрисам и моделям. Он тратил на свой гардероб столько, что хватило бы прокормить кенийскую деревню. С какой стати ему так убиваться, словно рушится мир?

Хотя Тони всегда был такой. Мрачная тяга к самоуничижению служила изнанкой его обаяния.

Тони потёр скулы, как всегда, когда лицо его начинало неметь от выпитого.

– Да, я порой самыми странными способами заключаю сделки. Коллажем и аппликацией, прямо сказать. Настоящий постмодерн.

– Постмодерн? Тони, ты пьян. Кончай болтать ерунду. – Ван поднялся на ноги. – Знаешь, что мы сейчас сделаем? Поедем играть в боулинг. Давай, Тони, пошли!

– Ты ещё катаешь шары? – Тони ухмыльнулся. – Ты мне задницу порвешь.

– Ни в жизни. Ты же у нас игрок. Мистер Ас.

– Ты на руки свои посмотри, – возразил Тони. – Ты что с собой сделал? У тебя плечи, как два ствола.

– Два ствола, – разборчиво повторил Ван. В детстве, когда он страдал заиканием, эти слова ему не дались бы – и не давались сейчас, когда язык заплетается от выпитого. – Поехали в Пентагон. Играть в боулинг. У них там классные дорожки. А у меня есть пропуск.

– Вот это уже интересно, – заметил Тони.

– Пентагон полон красоток.

– Ты надрался, – понял Тони. – Ты сегодня ел что-нибудь?

Ван пожал плечами.

– Поехали. Подальше от этой дыры. Дай вызову мой лимузин.

Не беспокойся, я с шофёром, – бросил Тони, помогая Вану натянуть куртку.

Куртка была немецкая – с распродажи излишков на складах вермахта – зеленая, нейлоновая, с тугими манжетами. Подошла бы военврачу. По множеству карманов Ван распихивал инструменты, запасные платы и всякие мелочи, хотя и выглядел при этом точно сумасшедший хирург-подпольщик. Прохожие на вашингтонских улицах от этой куртки шарахались. В этом было одно из ее главных достоинств.

Кроме того, куртка была тёплая, а на улице подморозило.

Уже в коридоре Тони заметил бластер.

– Это же клеевой пистолет, – заметил он, выхватив инструмент из кобуры и понюхав дуло.

– Угу, – согласился Ван.

Тони простучал костяшками гулкий ствол.

– Так ты плавишь клей в пушке Флэша Гордона? Алюминий?

– Титан.

– Вот и мне показалось – титан. Но слушай, титан же невозможно обрабатывать. Даже Стив Джобс не умеет. Где ты его раздобыл? Это же суперкласс!

– Я им распугиваю толкачей «крэка».

Тони почтительно намотал шнур на рукоять бластера.

– Ты не поверишь, – сознался он, – что мне пришлось сегодня перенести на совещании. Просто кошмар. Кромешный ужас. Но эта штуковина!… – Он расхохотался. – Ты… ты мне поправил настроение.

Тони действительно приехал с шофёром. И с телохранителями – двое мрачных немногословных типов с мордами наёмных охранников на почасовой оплате пристроились на переднем сиденье лимузина, в то время как Тони и Ван развалились сзади на бархатных подушках.

Оба из принципа никогда не понижали градус, так что из бара в салоне Тони вытащил бутылку «Курвуазье». Там же обнаружились и клёвые стопки из флюоресцентно-зеленого стекла.

Ван опрокинул бокал. Бренди было не просто хорошее – отличное. Восхитительное. Как раз этого глотка ему не хватало, чтобы перейти к делу.

– Тони, зачем ты на самом деле приехал?

Тони причмокнул от восторга и налил себе по новой.

– Да просто заглянул, пока я в городе! Завтра – ну или послезавтра, считая линию перемены дат, – я возвращаюсь в Индию. Встречать Новый год на горном курорте с прекрасной женщиной. Я же тебе ещё не рассказал, что познакомился с Анджали, старина! Анджали Девган из Болливуда. Эт-та история для тебя станет сущим откровением.

– Должно быть, горяча?

– Это просто иной мир. Иная вселенная секса. Эта женщина меня сгубила. Натурально. Она изумительная. Я после неё – просто веками изглоданная статуя с фронтонов Кхаджурахо. Мы с ней точно вода и огонь. От наших игр яки в Непале просыпаются.

– Тони, чем я могу тебе помочь?

– Ничем! Вот клянусь, тут уже ничего не поделаешь!

– Просто расскажи мне. Это я, Ван, помнишь?

Тони проверил пуленепробиваемую перегородку между салоном и кабиной водителя.

– Хорошо… хотя мне совсем не стоило бы тебе об этом говорить.

– Ладно.

Ван немного расслабился. Вот и дошло до главного.

– Я не хотел говорить. Ты меня заставил.

– Да, Тони.

– Не надо было рассказывать… потому что речь идет о деньгах. Больших деньгах. И я могу их получить, так что я в этом деле необъективен. Имей в виду.

Ван молча кивнул.

– КН-тринадцать, – прошептал Тони. Спутник-шпион.

– Слышал.

– Жалкий кусок криво перепаянного металлолома.

– Слышал и это.

– На два года отстали от графика. Бюджет превышен на сотни миллионов. Вес при запуске – больше семи тысяч фунтов, он даже в стандартный «Титан» не влезает. Дефанти обвели вокруг пальца с этим проектом. КН-тринадцать – единственный американский спутник-шпион на орбите, в котором не стоят распознающие процессоры Тома. Его обошли на аукционе – знаешь, там всё подтасовано было, но это долгая история… В общем, это же бюрократы. И они попытались создать спутник-шпион новой модели. Попытались – и облажались в хлам, Ван! Дефанти мог бы провернуть такой фокус, потому что у него всегда была наготове такая небольшая команда лучших спецов…

– Очень тихо, – промолвил Ван. – Очень быстро. И всегда ко времени. Лучшие специалисты, но в десять раз меньше, чем привлёк бы любой другой.

Тони отставил стопку на откидной столик.

– Вот-вот. Я об этом немного иначе думал, но да – именно так и получилось бы.

– Так в чём проблема?

– Они отдали новенький КН-тринадцать на окормление этой банде продажных спонсоров. И теперь, когда Америке действительно нужны зоркие глаза на орбите, мы облажались. Они исхитрились запустить ровным счетом один КН-тринадцать, и тот, уродец, при последнем издыхании. Спутник получился слишком сложным, слишком навороченным, особенно по инфракрасным камерам. Предполагалось, что КН-тринадцать должен в реальном времени засекать дульные вспышки при стрельбе из автомата в лагерях подготовки террористов. Это безумно завышенные требования к спутнику. И кто виноват, что проект летит коту под хвост? Все виноваты! Все, кроме ВВС всемогущих и НБР! Они ищут, на кого бы повесить всех собак. Виноватого ищут.

Зачем Тони ему это рассказывает?

– Тони, я работаю в киберпространстве, а не в открытом космосе.

– Есть такой тип – Майкл Хикок…

Ван ждал продолжения. Вот к чему дело клонится.

– Хикок из тех парней, за кем остаются трупы. Выполнял для правительства чёрную работу. Чечня, Центральная Азия, Казахстан – ну там, где пусковые шахты… Он наёмник. Человек без совести. Сейчас его наняли ради политического прикрытия. И знаешь, какая сейчас пошла волна? Это все «проблемы программного обеспечения», Ван.

– Ага. – Ван нахмурился. – Во всём виноваты программисты. Умников к ответу.

– Хикок бродит по кабинетам в поисках козлов отпущения. Не становись к нему в очередь, ладно? Твоя новая контора в программёрском мире уже начала зарабатывать себе имя. Это значит, что всякая бестолочь будет вешать на вас свои дерьмовые проблемы. С высоких-высоких кресел.

– Тони, мы в БКПКИ не напрашиваемся решать проблемы со спутниками. Уж поверь, у нас своих проблем выше головы!

– Ван, выгляни в окно. Это город Вашингтон. Заниматься своим делом здесь – недоступная роскошь. А КН-тринадцать – большая политика. Проблема из тех, что сами тебя находят.

Ван обдумал эту идею – достаточно мерзкую, чтобы быть правдой.

– Ты хочешь сказать, что дерьмо посыплется на меня и нашу команду?

Тони посмотрел, как мимо пролетают фонари.

– Том Дефанти был мой человек, хотя я и не могу ему сейчас ничем помочь. А Том Дефанти был сам себе производством спутников-шпионов. Так что я точно знаю – эта проблема свалится на тебя.

Ван поразмыслил над этим.

– А что, если я смогу его починить? – Тони потерял дар речи.

– Ладно, – признал он в конце концов. – Если бы проблема была только в программном коде – да, пожалуй, ты бы её смог исправить. Но беда же не в этом. Весь проект КН-тринадцать от начала и до конца – сплошная липа. США обогнали весь мир по спутникам-шпионам. Никто не полагал на самом деле, что нам потребуются ещё более мощные. Подрядчики заняли хлебное место, получили свой гарантированный бутерброд. А теперь они вывели на орбиту летающий золотой «кадиллак» с дрянным детройтским моторчиком под капотом. Хочешь починить чего-нибудь? Почини мозги «Локхид-Мартину» и «Дженерал динамике»!

– Ладно, Тони, я уже понял.

– Ты хороший парень, Ван, но военно-промышленный комплекс тебе не переделать. Я не прошу тебя устраивать большую разборку и устанавливать справедливость. Я бы никогда тебя не попросил об этом. Я только предупреждаю: поберегись. Это всё.

– Спасибо за информацию, Тони. Я у тебя в долгу. – Не стоило тебе об этом рассказывать. У тебя же допуска нет, Ван. Мы оба можем в тюрьму загреметь.

Ван вздохнул.

– Тони, мы не поедем в тюрьму. Мы едем играть в боулинг.

– Aгa.

– Мы вместе катали шары. И больше ничего.

– Точно, старина. Совершенно верно. Клянусь на Библии.

– А ты рассказывал мне о свиданиях со своей индийской актрисой.

– Актрисой, это точно, – согласился Тони, очевидно повеселев. – Но знаешь, Ван, это далеко не главный её талант…

ГЛАВА 6

Месторасположение неизвестно, январь 2002 года

Попытки Джеба привести к консенсусу все связанные с информационной безопасностью федеральные агентства имели свою оборотную сторону. Компьютерами политический истеблишмент не интересовался. Все будто помешались на безопасности авиаперелётов. С точки зрения Вана, это была совершенная бессмыслица – типичная реакция перепуганных дилетантов, неспособных взглянуть на проблему с точки зрения вменяемого инженера.

Очевидно было, что «Аль-Каеда» не собирается повторять атаку самолётов-камикадзе. Террористы так не поступают. Элемент неожиданности был жизненно важен для их плана. Никакой экипаж и никакие пассажиры на Земле больше не сдадут самолёт банде угонщиков с опасными бритвами теперь, когда ясно стало, что все на борту при этом погибнут.

Логически рассуждая, пытаться защитить самолёты от людей с опасными бритвами было столь же бесполезно, сколь и невозможно расточительно. И бессмысленно. В любом аэропорту продолжали торговать выпивкой в бутылках. Любой угонщик с бутылкой спиртного держит в руках тяжелую стеклянную дубинку, полную горючей жидкости, причём удар по переборке превращает ее в смертельно опасный нож. Четверть «Джека Дэниелса» представляла собою оружие куда более страшное, чем резак для картона. Ну и что важнее? Почему об этом никто не подумал?

Но Ван всё же мог понять, почему политики так озабочены падающими самолётами. Упавший самолёт – один из немногих видов оружия, способных уничтожить разом достаточно большое количество вашингтонских политиков.

Так что эту глупость БКПКИ готово было проглотить из политической необходимости – но ею дело не ограничилось. Если бы террористы действительно собирались атаковать правительство, использовать для этой цели гражданские пассажирские лайнеры было неумно. Они слишком медленно летают, за ними слишком хорошо следят, а на борту слишком много посторонних свидетелей. Идеальным летающим орудием убийства для террористов-камикадзе был бы частный реактивный самолёт. Команда у него маленькая, и угнать его из ангара нетрудно. Потом краденый самолёт можно загрузить взрывчаткой на манер Тимоти Маквея. Задача на элементарную механику – ответ становится очевиден, если правильно записать условия. Угнанный частный самолёт нанесёт удар быстрей, страшней и куда эффективней, чем пассажирские лайнеры 11 сентября.

Но в то время, когда всем Джо и Джейн Потребителям просвечивали в аэропорту подмётки, в ответ на очевидную угрозу со стороны частных реактивных самолётов никто в федеральных правоохранительных органах даже не почесался. Владельцы частных самолётов были самыми богатыми людьми Америки. И никто в конгрессе не осмеливался наступить им на мозоль.

Американские богачи слишком богаты, чтобы с ними обходились как с террористами. Несмотря даже на то, что Усама бен Ладен, лучший на свете террорист, был далеко не беден. Сёко Асахара, зариновый йог-заговорщик, мог позволить себе личный вертолёт. Если кто и представлял собой террористическую угрозу, то в первую очередь богатые психи.

Однако от внимания Бюро опытных разработок авиационной радиоэлектроники ВВС США – конторы, проходившей под цыганистой аббревиатурой БОРАРЭ и расположенной в Колорадо-Спрингс, – этот зияющий пробел в противовоздушной обороне не ускользнул. С негласной помощью НАСА и DAPRA первой жертвой конверсии был выбран ВВJ, «боинг бизнес-джет», самый большой, а потому самый опасный самолёт в частном авиапарке Америки. Решено было создать маленький потайной автопилот, который можно незаметно установить на борту и дистанционно активировать в случае террористической атаки. После чего автопилот выведет машину на посадочную полосу, где обалдевших террористов уже будет поджидать заранее оповещённая полиция.

Схема выглядела достаточно простой… но сатана, как всегда, таился в мелочах. Дистанционное управление реактивным самолётом в воздухе ставило перед проектировщиками множество сложных задач, но программистам приходилось особенно тяжело. Потому что, если умелый хакер заполучит контроль над системой управления, каждый частный реактивный самолёт в Америке превратится в радиоуправляемую бомбу.

Парни из БОРАРЭ посвятили себя разработке дистанционно управляемых самолётов-шпионов. Вопросы управления воздушным движением и интеграции автопилота в системы бортовой электроники они щёлкали точно орешки, но безопасность связи находилась за пределами их возможностей. Джеб вызвался разрешить проблемы БОРАРЭ с безопасностью связи, потому что для БКПКИ политически выгодно было приложить руку к организации национальной безопасности воздушного движения. С технической точки зрения это было совершенно бессмысленно, однако должно было привлечь внимание конгресса.

Проект «Грендель» уже не требовал ежеминутного присмотра, и на Вана как-то сама собой свалилась задача модифицировать системы управления спутниками-шпионами для использования на частных самолётах. Ван сомневался, что проекту суждена долгая жизнь, протянет он не дольше, чем заголовки на передовицах газет об угоне самолётов, – но он уже не был сам себе хозяином. Кроме того, когда он оценил детали, работа оказалась очень интересной и многообещающей в плане технического применения. В конце концов, спутники тоже были дистанционно управляемыми летающими объектами, и протоколы шифрования при связи с ними использовались проверенные.

Ван никогда не подозревал, что на орбите крутится столько высокотехнологических гостайн, но на самом деле ситуация складывалась восхитительным образом.

На протяжении сорока лет взломать американские спутники-шпионы пыталось неимоверное количество противников. «Вскрыть» и подчинить сверхсекретную американскую «Замочную скважину» – КН-11 – или «Аквакаду»[27]27
  Серия спутников-шпионов на квазистационарных орбитах, предназначенная, в частности, для перехвата телеметрии из радиосетей, по которым советские стратегические бомбардировщики поддерживали связь с землей.


[Закрыть] прямо на орбите было бы колоссальным достижением для любой разведки, куда большим, чем «дело Сокола и Снеговика»[28]28
  Настоящие имена Кристофер Бойс и Эндрю Далтон Ли двое американцев, осужденных в 1977 году за шпионаж в пользу Советского Союза; переданная информация касалась технических данных спутников-шпионов и секретных шифров правительственной связи.


[Закрыть] или Джонатана Полларда[29]29
  Поллард, Джонатан – офицер разведки ВМФ США, осужденный в 1986 году на пожизненное заключение за передачу секретной информации (в частности, данных по американским системам глобального радионаблюдения) Израилю.


[Закрыть]. Усилий на это было потрачено неимоверное количество. Никто – ни китайцы, ни русские, ни даже французы или англичане – не мог сравняться с достижениями американской техники в областях телеметрии, захвата сигналов, систем слежения за фазированными несущими, фазово-когерентного слежения и стохастического интегродифференциального анализа гибридных многоканальных несущих частот.

На новом месте Ван чувствовал себя как рыба в воде. Особенно ему нравились брифинги. Допуск к «совершенно секретным» материалам он уже перерос, достигнув эзотерических ступеней «администрация-гамма» и «НКР» – это когда материалы для ознакомления ему передавали правительственным курьером, машинописные, на хрупких, горючих листах восковки.

Угрюмые инженеры из АНБ и НОР с неохотой расставались с секретными данными. У них плавились не только трубы, но и головы. С большей охотой они сняли бы штаны, открыв на всеобщее обозрение семейные ценности. Специалисты АНБ зарождались в каком-то странном параллельном мире, где все основные принципы уже были изобретены в начале шестидесятых сорока тысячами математиков, запрессованных в большой бункер где-то в Мэриленде. Ван испытывал странное уважение к ним, не к нынешним растерянным лупоглазым снобам из АНБ, а к поколению деда Чака, к великолепным ракетчикам «холодной войны». То была погибшая империя настоящей мужской техники, где лучшие инженеры Америки, закатав рукава, раскуривали «Кэмел» без фильтра и взрывали термоядерную бомбу.

Взявшись работать на БКПКИ, Ван потерял целое состояние, но, без сомнения, приобретал взамен бесценный опыт. АНБ оставалось тайной даже для собственных работников, а шпионские достижения агентства принадлежали к области допотопных жутких легенд.

Прежде чем на орбиту поднялись первые спутники-шпионы, американская разведка использовала для слежки воздушные шары. Запускала в стратосферу облака ядовитых паров металла, отражавшие из-за горизонта сигналы советских раций. Но всё меньше и меньше ветеранов помнило об этом. Шедевры сверхсекретной изобретательности оказывались попросту забыты – засунуты в ящики и брошены на каком-то складе, точно Ковчег Завета в «Индиане Джонсе».

Шифры дистанционного управления, которые изучал сейчас Ван, остались в наследство от той мифической эпохи. Это был не программный код, а машинный. Должно быть, дед Чак успел приложить руку к его разработке, когда создавал крылатую ракету в 60-м году. То было живое ископаемое: код, созданный специально для радиоразведки, для спутниковой электроники, для орбитальной «холодной войны». В мир современных компьютеров он заползал точно цифровой трилобит.

И всё же никто до сих пор его так и не взломал. Потому что математические основы его были крепче гранита. Так что теперь перед Ваном и его заказчиками из БОРАРЭ стояла непростая техническая задача – переформулировать код управления спутником для использования на самолёте. И не просто самолёте. А на гружёном взрывчаткой реактивном лайнере, угнанным или украденным, летящем на предельной скорости очень низко, над самой землёй, ниже зоны действия радаров ВВС, держа курс на Белый дом или Капитолий.

В качестве основного решения рассматривался геосинхронный суперспутник дистанционного управления самолётами, подключённый каким-то образом к сети глобального позиционирования GPS. Это был подход типично пентагоновский – он требовал шестидесяти миллиардов и целого поколения на то, чтобы его спроектировать, построить и запустить. Ван надеялся придумать что-нибудь попроще, полегче и желательно прежде, чем умрет от старости.

По его мнению, для БКПКИ наилучшим выходом было бы повторить успех «Гренделя». Собрать один рабочий образец и поставить кому-нибудь в самолёт. Парни из БОРАРЭ клянчили у HACA и «Боинга» небольшой реактивный лайнер – такой, чтобы не жалко было разбить. Конечно, об этих молодых ребятах никто до начала кризиса не слышал, зато они не хвастались, они работали как проклятые и они были очень талантливы.

Ван как раз сидел в своем кабинетике под сводами Склепа, погрузившись в задачу с головой, когда из-за мандариновой офисной ширмы выплыла хмельная Фанни.

– Господибожемой, это он! Он пришёл! Элвис! Элвис тебя спрашивает!

– Кто? – переспросил Ван.

Он уже не удивлялся, услышав от Фанни нечто определенно безумное. Фанни Гликлейстер находилась в здравом уме. Просто она была настолько умна, что реальность под её взглядом расползалась, как бумага под ножницами.

– Тот высокий, симпатичный брюнет с пристегнутым к руке чемоданчиком. Ван, он ждет в коридоре. Просит его проконсультировать!

В голове у Вана завыла сирена.

– Он не похож на Элвиса.

– Но он же южанин! – выпалила Фанни. – От него просто несёт Элвисом. Прямо как от Билла Клинтона. Обожемой, Ван, – он та-акой обаяшка! Самый клёвый парень в Склепе!

– Фанни, да что с тобой? Ау!

– Ну давай его отконсультируем!

Ван кивнул. Утомлённый программным кодом мозг требовал отдыха.

– Проводи его ко мне.

В тесный бетонный фоб кабинета бочком пропихнулся «Элвис». Одет он был в белую рубашку-поло, серые штаны, черный блейзер и черные туфли. Тренировочный костюм он, как сообразил Ван, снял. Это значило, что чемоданчик у него всё же отстегивается.

Ван предложил «Элвису» кресло, а сам пристроился на краю гнутой пластиковой столешницы. Кабинеты в Склепе были такие маленькие, что с тем же успехом можно было проводить совещания в телефонной будке.

– Доктор Вандевеер, – представился Ван. – Чем можем помочь?

«Элвис» аккуратно раздавил Вану руку.

– Майкл Хикок.

Ван невольно погладил бороду расквашенными пальцами. Хикок его реакции словно не заметил. Секунду спустя программист взял себя в руки. Вот наконец и он самый – Майкл Хикок, эта шельма, этот безжалостный наёмник, – сам пришел в руки, точно фальшивый грош. Не диво, что Хикок никогда не расставался со своим чемоданчиком – бродит с ним, точно псих-ядерщик в «Эвакуаторе»![30]30
  Фильм 1984 года, режиссер Алекс Кокс, в главной роли Эмилио Эстевес.


[Закрыть] Прожжённый ловкач, собравшийся повесить на первого подвернувшегося лоха тринадцать миллиардов казённых баксов растраты. Наивную юную секретаршу Вана он уже успешно обаял. Если бы Тони Кэрью в обход правил не предупредил его…

– Рад познакомиться, – соврал Ван.

– Док, мне сообщили, что у вас допуск «администрация-гамма», – проговорил Хикок.

– Верно. Мы здесь, в БКПКИ, работаем над программными обеспечением и протоколами спутниковой связи.

– Я сам в этом деле ничего не понимаю, – протянул Хикок. – Но моё руководство просто жаждет показать специалисту свою хворую птичку.

– Понятно. – Ван был уже готов принять жёсткие меры, но вблизи, при личном общении, Хикок производил жуткое впечатление каратиста-спецназовца. Похоже было, что он способен переломать любой предмет в комнате голыми ногами.

Куда торопиться? – подумал он. Куда хитрее будет изучить повадки Хикока. Вежливо завлечь его видимостью искреннего сотрудничества.

– Рассказывайте.

Хикок запустил руку в карман и вытащил зловещего вида складной нож, подвешенный на одной цепочке со связкой ключей.

– Мне придется открыть чемодан. Вопрос государственной безопасности.

Ван поднял глаза:

– Фанни, кыш.

Фанни спала с лица. Допуска «администрация-гамма» у нее не было.

– Но…

– Закрой дверь и захлопни наружную. Стой в коридоре. Увидишь подозрительные лица – кричи.

– Так точно, сэр! – отозвалась Фанни, которая никогда не обращалась к начальнику «сэр», и вышла.

Хикок отпер замок крошечным серым ключом. В чемодане пряталась стопка банального вида пентагоновских папок, в каких обычно хранились документы по разработке новых вооружений. За последние месяцы Ван насмотрелся пентагоновских папок на всю оставшуюся жизнь. Пятьдесят лет военизированных ритуалов создали уникальный бюрократический стиль, в котором каждая бумажка требовала визы от вышестоящего офицера и составлялась в четырех экземплярах.

В представших взгляду папках Ван признал классическое «дело Перл-Харбора». Всякий раз, когда масштабный проект кончался пшиком, документация росла словно на дрожжах, по мере того как виновные пытались обезопасить себя от неотвратимо грядущего расследования. Папки начинали рваться иод давлением изнутри и обтирались по углам, покуда их перебрасывали из рук в руки, точно горячую картофелину.

Ван никогда в жизни не согласился бы тратить свое время на то, чтобы одолеть эту гору очковтирательства. Пора было кончать комедию.

– Как я понимаю, мы имеем дело с высокой ценой выбора.

– Это верно, – согласился Хикок. – Но моё руководство не станет мелочиться с финансированием. Перед вами проект стоимостью десять миллиардов долларов.

Ван совершенно точно знал, что на программу разработки никому не нужного КН-13 выделено было восемь миллиардов, а потрачено – тринадцать. Он обвел рукой завешенные барахлом стены своего кабинетика. Вокруг не продохнуть было от перспективных игрушек информационной войны: камеры видеонаблюдения на солнечных батареях, карманные анализаторы сибирской язвы, гаджеты биометрического доступа, которые пялятся тебе в глаза и облизывают пальцы… Девяносто процентов из них были совершенно бесполезны, но, прежде чем выбросить, их следовало показать ответственному лицу.

– Как видите, мы сейчас заняты другими проектами, более соответствующими нашей ключевой миссии.

«Неужели я только что сказал "ключевой миссии"?» Исходящее от Хикока ощущение опасности и угрозы серьёзно действовало на нервы.

– Послушайте, док, я бы не обратился к вам, если бы расследование уже не зашло в тупик, – промолвил Хикок, доставая ещё одну голубую папку – намного тоньше и другого оттенка. – При запуске птичка работала прекрасно, если не считать небольших трудностей поначалу. Серьёзно чудить она начала с год тому назад. Уж поверьте, за ней приглядывала толпа народу.

Ван уставился на голубую папку, не дотрагиваясь. Против своей воли он заинтересовался историей Хикока. Любопытство его зачесалось.

Что-то несуразное было в этой истории. Майкл Хикок был впечатляющим типом, но не слишком походил на опытного ловкача, только и занятого поиском козлов отпущения. На столь сложную интригу ему явно не хватило бы ума. Может, Тони Кэрью никогда лично не встречался с Майклом Хикоком. А быть может, всё это просто большая, глупая ошибка. Которую сделали давным-давно. А Ван может исправить.

– Так что – ваша птичка теряет ориентацию?

– Ничего подобного. Стоит как скала.

– Шум на канале связи? Слишком узкая полоса пропускания?

Хикок покачал головой.

– С землей у неё контакт не нарушен.

Ван не мог не посочувствовать человеку, который называет спутник «птичкой».

– Возможно, вы имеете дело с затмениями антенны. В чём проблема – много орсов?

– Много чего?

– Одиночных разрывов связи.

– Послушайте, док, большую часть я понял, но я всего лишь простой деревенский парень, и служба моя была в спецназе ВВС, – ответил Хикок. – Если вам понадобится в глухой глуши надежный корректировщик для беспилотного самолёта-наводчика «Предатор» – вот он я. А ракетные науки – это для меня сложновато. Но не для вас. Давайте начистоту – по мне, вы похожи на парня, который с работой справится.

Ван был польщён. Пока не почувствовал петлю на шее. О да – принцип медовой липучки в действии: никакой самоуверенный всезнайка не в силах устоять перед грубой лестью. Ван поразился, как это весело, когда тебя держат за полного лоха.

– Едва ли я смогу починить для вас спутник, – проговорил он. – БКПКИ – всего лишь координационный орган.

– Но бюджет уже выделен! Сможете нанять специалистов. И мне говорили, что этот ваш «Грендель» обогнал наше время на двадцать лет.

Ван окончательно уверился, что его разводят.

– Возможно, но «Грендель» ещё и занимает большую часть моего рабочего времени. Практически всё. Очень жаль, что приходится вам отказывать.

Хикок набычился. Наемник был не из тех людей, что легко сносят отказ, и видно было, что отказывают ему в последнее время часто.

– Вот так, значит?

– «Так» – это как? – поинтересовался Ван.

– Без толку! Вы же из этих, из ученых, – всегда гоняетесь за следующим призом. Всё скорость – и никакого направления!

Гнев вспыхнул в груди у Вана, точно комок факсовой бумаги от спички.

– Слушай, приятель, это ты ко мне пришел, а не наоборот. Какое мне дело? Убирайся.

– Какое дело? У нас война на носу! Мои друзья мерзнут в снегах Афгана, а вы тут сидите на пидорских своих примочках! – Хикок щелкнул по алюминиевому абажуру галогеновой настольной лампы. Та глухо звякнула. – Это же спутник-шпион следующего поколения, придурок яйцеголовый! Он может спасать жизни американских солдат! Но только не ты – нет, это ниже твоего достоинства!