Текст книги "Немного желания (ЛП)"
Автор книги: Брук Блейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Шоу жестом указал в сторону большого чёрного кресла сзади.
– Садись и расслабься, пока я всё подготовлю.
Когда я сел, мой мобильник зазвонил снова. Я игнорировал его, пока Шоу прикреплял распечатку татуировки в стиле хайда к раме рядом с креслом (прим. Обрядовое тату. Хайда – это индейский народ, проживающий в США и Канаде), чтобы легче было смотреть, и стал искать то, что ему нужно. Закрыв глаза, я постарался сделать то, что он сказал – расслабиться – но сказать это было легче, чем сделать, когда мои мысли разбегались, а тело оставалось таким взвинченным, что я задумался, смогу ли сидеть на месте.
Большинство того, из-за чего я переживал, оставалось одним и тем же последние шесть месяцев: принял ли я правильное решение, какого чёрта я буду теперь делать со своей жизнью и смогу ли когда-нибудь снова написать чёртову приличную песню?
А ещё недавно ночью появился кто-то неожиданный, о ком я не мог перестать думать...
Мой телефон снова завибрировал в кармане, и на этот раз мне захотелось кинуть его через зал.
Ради бога.
Садясь на стул рядом со мной, Шоу произнёс:
– Тебе нужно ответить?
– Нет.
– Хмм, – он натянул перчатки, пока жужжание продолжалось. – Он будет звонить всё время, пока ты в моём кресле?
Я пожал плечами.
– Возможно.
– Тогда, может быть, ты можешь его отключить.
Внезапная серьёзность в его голосе дала понять, что он не спрашивает, и моим первым инстинктом было сказать ему не лезть не в своё чертово дело. Но это была машинальная защитная реакция, которая не имела никакого отношения к мужчине, который собирался оставить на мне постоянный след, а относилась к тому, кто был на другом конце звонка.
Без слов, я достал мобильник из кармана, чтобы его отключить, и, делая это, я взглянул на экран, прежде чем тот стал чёрным. Этот быстрый взгляд подтвердил мои подозрения по поводу звонящего, но серьёзно? Больше двадцати чёртовых звонков?
Я засунул глупую штуковину обратно в карман, пока Шоу продолжал готовиться. Он не говорил ни слова, не обязан был, но что-то в серьёзности его расправленных плеч вызывало у меня чувство, что я веду себя как придурок. Не лучший образ действий перед тем, как тебя начнут колоть.
– Прости. Это по работе, – пробормотал я, хоть уже давно не имел ничего связанного с работой. На самом деле, в последнее время у меня не было никаких дел, верно? Я убегал от проблем и стал в этом чертовски хорош. Я сбежал из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, в Остин, а затем в Нэшвилл, прежде чем отправиться в Южный Хэйвен. Я даже не был уверен, что привело меня сюда, помимо того факта, что я проводил здесь лето в детстве. И это было так далеко от музыкального мира, как только было возможно.
Шоу открыл упаковку со спиртом, и я поднял руку, чтобы он смог протереть незапятнанную кожу моего предплечья.
– Я знаю, как всё бывает. Значит, можешь считать эти следующие несколько часов перерывом.
Я фыркнул.
– Похоже, у меня сейчас бесконечный перерыв.
– И это плохо?
– Плохо, когда твоя жизнь переворачивается с ног на голову.
– А, – кивнул Шоу, но больше ничего не сказал. Очевидно, этот парень не был сплетником, но он узнал меня, так что ему должно было быть интересно. Верно?
– Полагаю, ты что-нибудь об этом слышал, – сказал я, выманивая ответ, что угодно, что дало бы мне намёк на то, о чём он думает. Я даже не знал, почему мне вообще есть до этого дело.
Его глаза на мгновение поднялись к моим, прежде чем он кивнул в сторону татуировщика, работающего с женщиной рядом с нами. Я понял предупреждение: «Не говори ничего, что не хочешь выдать». Затем он слегка понизил голос, чтобы сказать:
– Я никогда не слушаю сплетни.
Я чувствовал искренность его слов, и впервые за долгое время мои губы растянула маленькая улыбка.
– Спасибо.
Он подмигнул мне, прежде чем переключить внимание обратно на мою руку.
– Значит, голова гитары начнётся примерно... здесь, – сказал он, проводя пальцем по месту в нескольких дюймах от моего запястья, а затем поднимая его выше по моей руке, чтобы показать мне, что он представляет. – Затем гриф в этой области, и корпус закончится примерно вот тут.
– Да, – произнёс я, игнорируя то, что по моей коже пробежались мурашки от его прикосновения. Какого чёрта? – Так хорошо.
Когда он включил машинку, и её жужжание стало соответствовать тому, которое раздавалось рядом с нами, я перестал двигаться. Татуировки никогда меня не беспокоили, наверное, поэтому у меня и были пару дюжин различных форм и размеров по всему телу, и когда иголка проколола мою кожу, я не поморщился. Отключившись, пока Шоу делал своё дело, я сосредоточился на роке, звучащем из динамиков. «The Nothing», группа, у которой мы выступали на разогреве миллион лет назад, когда были маленькими амбициозными никем. Было сумасшествием думать, как всё это быстро изменилось. В течение года мы прошли путь от выпуска своего первого альбома до собственного тура. И после этого всё просто пошло в гору.
Захваченный музыкой и воспоминаниями, я обнаружил, что смотрю на татуировку, которая обвивала горло Шоу, и задумался, почему он выбрал этот конкретный дизайн для такого уязвимого выделяющегося места, и было ли это чертовски больно.
– Да, было больно, – сказал Шоу, не поднимая взгляда.
– Что?
– Татуировки на шее, – он вытер лишние чернила с моей руки и тихо хохотнул. – Я вижу, о чём ты думаешь. Они доставили хлопот, так что если ты не решил всё смертельно точно, я бы не советовал этого делать.
– И ты снова отговариваешь клиента от татуировки.
Шоу усмехнулся.
– Полагаю, да. Но, эй, это твоё тело.
Свободной рукой я инстинктивно потёр чувствительную кожу своей шеи.
– Я хорошо справляюсь с болью, но это может быть слишком.
– Да, они тебе не нужны.
Этот комментарий разжёг моё любопытство.
– А тебе были нужны?
– О да, – он остановился и наклонился ко мне, склоняя голову в сторону. – У меня есть родимое пятно, которое тянется на всю шею. Выглядит как сыпь и никого особо не привлекало, если ты понимаешь, о чём я.
От моего внимания не укрылось, что Шоу был привлекательным парнем, и я почувствовал, как по моим щекам крадётся румянец от его комментария, пока я в такой близи рассматривал следы на его коже. Я сомневался, что даже что-то заразное удержало бы кого-то вдали от него, но как только эта мысль промелькнула в моей голове, я заткнул её обратно куда подальше. «Это последнее, о чём мне нужно сейчас думать».
– Я, эм, ничего не вижу, – сказал я. – Кто бы это ни сделал, работа потрясная.
– Спасибо тебе большое, – самодовольно произнёс татуировщик рядом с нами, и Шоу покачал головой, глядя на меня.
– Пожалуйста, не подпитывай его эго, – сказал он.
– Это не эго – говорить, что я лучший, – ответил парень.
Шоу закатил глаза, но веселье на его лице говорило, что такой спор происходил часто. Это было забавно – обычно, когда я сидел в таком кресле, я не говорил и двух слов, но с этим парнем я чувствовал себя совершенно расслабленно.
Глава 4
Шоу
Трент. Нокс.
Трент чёртов Нокс сидел в моём кресле. Бывший фронтмен одной из моих любимых групп, «ТБД», и серьёзно сексуальный мужчина.
Кто-то где-то сверху улыбался мне.
Мне удалось взять своего внутреннего фаната под контроль, что было не тяжело, учитывая, что а) я был не таким, и б) он не казался разговорчивым человеком. Я серьёзно говорил о том, что не воспринимаю сплетни. Но я был удивлён обнаружить, каким сдержанным Трент был в моём кресле по сравнению с неистовым рокером, которого я видел на сцене. Моему мозгу было трудно объединить этих двоих, но в этом не было сомнений – позже вечером я буду дрочить на обе версии этого парня.
Но на данный момент я сосредоточился на том, чтобы не испортить его татуировку. Казалось, ему было комфортно молчать, так что я, в свою очередь, собирался делать то же самое. По крайней мере, пока не прошло добрых полчаса и не заиграли первые ноты баллады даунтемпо (прим. даунте́мпо (англ. downtempo – заниженный темп) – стиль в современной электронной музыке).
«Более, чем достаточно» был один из величайших хитов «ТБД», и когда трек заиграл по радио, которое мы включили через динамики, Трент застонал.
– Я тебя понимаю, приятель, – пробормотал рядом с нами Кайн, сосредоточив взгляд на бедре клиентки, которой бил татуировку последний час. Двумя пальцами он нанёс толстый слой вазелина на свежий рисунок, который только что набил, а затем потянулся за бандажом. – Если мне придётся послушать это дерьмо ещё хоть раз, мой мозг вытечет через уши.
Трент удивлённо моргнул, и я почувствовал на лице жар.
«Заткнись, долбанный придурок». Но, конечно же, когда Кайн затыкался?
– По какой-то причине, босс любит эту хрень. «ТБД», – фыркнул Кайн. – Это название – первый намёк на идиотизм. Они даже не смогли выбрать название, так что выбрали шаблон.
К его чести, Трент не стал тут же вскакивать с места, чтобы устроить Кайну взбучку, которую тот заслужил. Вместо этого его губы дёрнулись.
Будто ему на самом деле было весело.
– Ты с ума сошёл, – сказала клиентка Кайна. – Эти парни просто звери. Я два раза видела их в Шарлотт, и оба раза копам пришлось всё прикрывать из-за непристойного обнажения, – она мечтательно вздохнула. – Это было потрясно.
Теперь Трент вовсю сдерживал смех.
– Я тебя умоляю, – сказал Кайн. – Они, наверное, постоянно ходят везде с торчащими из штанов членами для всех группи, которые сидят у них на коленях (прим. поклонница поп– или рок-группы, сопровождающая своих кумиров во время гастролей).
– Ладно, достаточно, – сказал я, прежде чем всё вышло из-под контроля. Он уже засунул ногу так глубоко себе в горло, что давился ею.
– Стой, подожди. Слышишь? – Кайн сделал паузу и указал на потолок, когда раздалась высокая нота, которую не смог бы вытянуть даже Себастьян Бах (прим. канадско-американский вокалист, наиболее известный как фронтмен группы «Skid Row»). – Похоже, его яички прищемило молнией. Или, может быть, кто-то использовал зубы.
Взрыв хохота Трента был неожиданным.
– Ни за что. В гримёрку не пускают никаких группи.
Клиентка в кресле Кайна ахнула, и как только Кайн закончил накладывать бандаж на её новую татуировку, она села, устремив взгляд на рокера рядом с собой.
– О боже, о боже, – сказала она, её голубые глаза чуть ли не вывалились из орбит.
– Какого чёрта ты пищишь? – произнёс Кайн, но когда его взгляд переключился с клиентки на меня, и он хорошо рассмотрел лицо Трента, у него отвисла челюсть. Наверное, впервые в жизни не мог ничего сказать.
– Не переживай, – подмигнул Трент. – Я буду рад передать комментарии остальным парням.
Кайн выругался, в то время как девушка вскочила с кресла, врезаясь в него, и быстро натянула штаны. Затем она как шальная бросилась прямо к Тренту.
– Воу, – произнёс я, поднимая руку, чтобы не дать ей прыгнуть на него сверху, что она без сомнений собиралась сделать. – Как насчёт того, чтобы оставаться прямо там?
У неё отвисла челюсть, будто она не могла поверить, что я посмел остановить её от получения желаемого, а затем её щенячьи глазки переключились на Трента.
– Я не собиралась ничего делать. Я просто огромная, огромная фанатка. Ну, самая большая.
Трент бросил мне признательный взгляд, прежде чем подозвать её.
– Всё нормально, просто...
– О боже, – провизжала она, обходя барьер из моей руки и обхватывая руками шею Трента. – Я просто не могу поверить, что это ты. Где ты был? Ты правда ушёл из группы, или это перерыв? Ты возвращаешься? Ты теперь живёшь здесь?
– Полегче, – произнёс Трент, посмеиваясь, пока она крепко сжимала его, а затем потянулся к её рукам и мягко оттолкнул её. – Что ты набила? – спросил он, отвлекая её от вопросов, многозначительно посмотрев на повязку на её бедре, где была поднята её майка.
– Хочешь посмотреть? Я тебе покажу...
– Не смей трогать этот бандаж, – крикнул Кайн.
Девушка вздохнула и опустила майку.
– Это бабочка. А у тебя? Это... – она нахмурилась, глядя на предплечье Трента, и сморщила нос. – Что это?
– Это будет хайдская татуировка в форме гитары, как только мы закончим.
– Оу. Да, это совсем не похоже.
– Потому что это набросок, – отрезал я.
– Ну, со странной татуировкой или без, ты всё равно такой чертовски горячий, – сказала она, снова пуская слюни на Трента. – Можно мне автограф? Подожди... нет. Можно сфотографироваться? – она не ждала его ответа, достала телефон из ложбинки между грудями и сунула его мне.
Я поднял свои руки в перчатках.
– Прости, нет.
– О, верно. Плевать; всё равно селфи получается лучше, – она подняла телефон повыше и сделала снимок, прижавшись щекой к щеке Трента. – Так чем ты занят позже? Хочешь потусоваться?
– Эй, Келс, может перестанешь домогаться этого парня и подойдёшь со мной к кассе, чтобы уже мог пойти в бар? – произнёс Кайн.
– Вот, – она написала свой номер на бумажном полотенце маркером для татуировок и протянула его Тренту. – Звони мне в любое время.
В ответ Трент одарил её улыбкой, которая осветила комнату.
– Конечно. Приятно познакомиться...
– Келси. Чёрт, наверное, надо было это записать.
Трент постучал по своему виску.
– Я запомнил.
Снова хихикнув от восторга, Келси быстро помахала ему и поскакала к стойке у входа.
Как только она вышла из зоны слышимости, улыбка Трента исчезла, как и харизматичный мужчина, которым он был последние несколько минут. Будто вес всего мира рухнул обратно на его плечи.
– Прости за это, – сказал я. – Большинство людей в этом городе намного более сдержанные, честно.
– Всё нормально. Мне не следовало ничего говорить, но это было чертовски забавно.
– Такое часто бывает?
– Что? – его губы приподнялись в намёке на улыбку. – Что крутят мои песни, люди меня узнают, или что я получаю чей-нибудь номер?
– Все перечисленное.
Он накрутил на палец кусок бумажного полотенца, на котором девушка написала свой номер, и опустил руку с кресла, позволяя пальцам опуститься к мусорке рядом с ним.
– Зависит от территории. Обычно, в шляпе я не привлекаю особого внимания, но, полагаю, сегодня я сам напросился.
– Наверное.
– Можно задать тебе вопрос?
– Конечно, – сказал я. – Только если я смогу задать один в ответ.
– Достаточно справедливо, – он потёр свою нижнюю губу, когда в глазах появилось озорство.
– Тебе действительно нравится та песня, или он просто так болтал?
Его вопрос меня удивил, и я закашлял, чтобы скрыть своё первоначальное смущение. Затем я решил... к чёрту. Вместо того чтобы ответить «да», я напел отрывок из «Более, чем достаточно», что заставило Трента запрокинуть голову назад и рассмеяться.
– Это отвечает на твой вопрос? – поддразнил я.
– Мхмм. Но, Шоу? – произнёс он, с широкой улыбкой на лице. – Не бросай свою основную профессию.
– Эй, я спел не так уж плохо, – когда он посмотрел на меня взглядом, который говорил обратное, я закатил глаза. – Да, ладно. Я останусь заниматься татуировками, а высокие ноты оставлю тебе.
– Спасибо уж. Хорошо, твоя очередь.
Твоя очередь...
Мой разум вдруг бросил меня обратно в тёмную комнату... сильная рука обвивала мою талию... хриплый мужской голос, который прошептал мне на ухо: «Твоя очередь...»
Твоя очередь...
Твоя очередь...
Вот чёрт. Моё сердце запнулось, и по венам разлился огонь, и на несколько секунд я подумал, что могу потерять сознание. Этого не могло быть.
– Шоу? Эй, приятель, ты в норме?
Я покачал головой, пытаясь обдумать всё это, но воспоминания меня не покидали, будучи сейчас такими же яркими, как и три ночи назад.
– Мне кого-нибудь позвать? – Трент подвинулся вперёд и смотрел на меня так, будто понятия не имел, кто я. Но это была реальность – он не знал. Он не имел ни малейшего понятия, что только что выдал себя, что эти два слова перенесли меня обратно в нашу совместную ночь, и что я по-прежнему чувствовал на губах его вкус и ощущал под руками его обнажённую кожу. Осознание того, что мы сделали, накрыло меня резкой волной.
Чтоб я сдох.
Мужчиной из тёмной комнаты... был Трент Нокс.
Глава 5
Шоу
– Баш. Ты не хочешь мне ничего рассказать? – произнёс я в качестве приветствия следующим утром, пока мы сидели с Лукасом и Джексоном на нашем еженедельном воскресном бранче. Джексон стал новейшим дополнением к нашей компании, переехав к Лукасу несколько месяцев назад, и я ценил изменения, которые он внёс в нашу динамику. Лукас определённо был намного менее мрачным в присутствии Джексона.
Баш положил руки себе на грудь, и я заметил, что кристаллы на его ногтях сменились более скромным тёмно-синим цветом.
– Прошу прощения?
– Ты точно знаешь, о чём я говорю.
Он фыркнул, задирая нос высоко в воздух.
– Уверяю тебя, я не знаю. Я невиновен.
– Чушь. Ты думал, я не узнаю?
– Обычно в этом и смысл. Если бы я знал, про что ты, конечно же.
– Прекрати эти игры... – начал я, но Ванда, наша обычная официантка в «Оверлук», решила в этот момент поставить огромный поднос, заваленный тарелками с едой.
– Хорошо, мальчики, дайте дорогу пиру, – сказала она, ставя каждую тарелку перед её хозяином, а затем заново наполняя наши бокалы мимозой.
– Спасибо, Ванда, дерзкая шалунья, – сказал Баш, поднимая бокал в её сторону, и она покраснела.
Я не мог не заметить, что перед ним она тарелку не поставила, и нахмурился.
– Где твоя еда?
– Я на соковой диете, – сказал он, отмахиваясь от меня.
– Ты уже исхудал к чёртовой матери. Держи, – сказал я, утыкаясь в свою тарелку, – возьми один из моих блинов.
– Уф. Я бы предпочёл сосиску.
– Тогда возьми одну из них.
Баш драматично вздохнул.
– Девушка должна сохранять свою фигуру великолепной.
– Баш, если ты что-нибудь не съешь, я засуну этот кусок мяса так глубоко тебе в горло, что отрыгнуть его будет невозможно.
– О боже, – Баш положил руку на сердце и похлопал ресницами. – Ты со всеми парнями так разговариваешь? Не удивительно, что они называют тебя злюкой в постели.
Я закатил глаза, положил блин и связку сосисок на одну из тарелок с закусками и подвинул в его сторону. Он снова заворчал, но наколол сосиску и поднял её, чтобы понюхать, прежде чем чуточку откусить.
Через стол мне усмехнулся мой давний друг Лукас Салливан.
– Ты чертовски пугающий, когда становишься требовательным, ты это знаешь?
– Это правда, – согласился Джексон. – Чёрт, я бы тоже лизнул твою сосиску, если бы ты так приказал.
Мы все замерли и повернулись посмотреть на Джексона, и когда он понял, что сказал, его симпатичные щёчки покраснели от жара.
– Я... я не имел в виду твою сосиску, – сказал он. – Я имел в виду ту сосиску, которая у тебя на тарелке, потому что ты сказал... Уф, не бери в голову.
Лукас фыркнул и закинул руку на спинку стула Джексона.
– Ты смущаешь моего парня, Шоу. Снизь на нотку устрашение.
– Не я виноват, что твой мужчина хочет лизнуть мою сосиску, – сказал я.
– Я не это сказал! – Джексон выглядел запуганным, и я не мог не рассмеяться.
– Почти так и сказал, – ответил Баш. – Но не переживай, красавчик. Ты не обязан ничего лизать, если не хочешь, – он подмигнул Джексону, пока я игнорировал их всех, решив вместо этого засунуть в рот половину блина. Будь я проклят, блины здесь были лучшие. Идеально пышные и сбрызнутые маслом макадамии сверху. Наверное, я мог бы есть их каждый день, но тогда никогда не смогу выйти из тренажёрного зала.
Доев один, я сузил глаза, глядя на Баша.
– Кстати о лизании. Не хочешь сказать мне, что было в четверг?
– Нет, не хочу, – сказал Баш.
– Что случилось в четверг? – спросил Джексон, переводя взгляд между мной и Башом, и когда никто из нас не ответил, он произнёс: – Алло?
Лукас усмехнулся.
– Одна из легендарных вечеринок Баша, могу представить. На такое мы не приглашены.
– Что? Почему нет? – Джексон переключил внимание на Баша. – У тебя была вечеринка, и ты нас не пригласил? – выражение боли на его лице было таким очаровательным, что я чуть не почувствовал себя плохо из-за того, что вообще поднял эту тему.
– Поверь мне, малыш, – произнёс Лукас, поглаживая бедро Джексона, – ты не хочешь ходить на такие вечеринки.
– Или, может, захотел бы, но ты не спустишь его с поводка, – сказал я, не так уж серьёзно, но мне понравилось, как Лукас зарычал в мою сторону.
– Если я правильно помню, ты тоже когда-то был их фанатом... – Башу просто обязательно было пойти на провокацию, потому что затем они втроём начали говорить одновременно.
– В любом случае, – перекрикнул я их, пытаясь вернуться к начальной теме, – четверг. У тебя такие адские проблемы из-за этого, Баш.
– Уверен, это у тебя проблемы. Нет?
– Что я должен делать с этой информацией? Притвориться, что не знаю?
– Именно. В этом смысл тёмной комнаты.
– Это было слишком. Ты это знаешь, да?
– Ты не должен был никогда узнать. Ты это знаешь, да? – парировал он.
– Господи боже, если вы двое не собираетесь рассказывать всё остальному столику, может, поговорите об этом в следующий раз? – произнёс Лукас. – Я не фанат чтения между строк.
Я долгое мгновение удерживал взгляд Баша, а затем кивнул.
– Ладно.
– Ага, ладно, – повторил Баш, а затем сделал глоток своей мимозы, пока остальные из нас ели в тишине. Лукас отделил половину своей вафли и положил оставшееся на тарелку Джексона, в то время как Джексон положил половину своей яичницы и бекона на тарелку Лукаса. От того, как они двое были влюблены, почти тошнило, или могло бы стошнить, если бы они мне так чертовски не нравились. Но, по правде говоря, я был счастлив за Лукаса. У него были тяжёлые несколько лет, и было приятно видеть его с другой стороны, рядом с отличным парнем.
– О, Шоу, я хотел у тебя спросить... – Баш промокнул свои губы льняной салфеткой, – как думаешь, ты мог бы как-нибудь на этой неделе зайти в соседний дом и починить петли двери в главной ванной? Думаю, последняя вечеринка, которую мы там проводили, сбила дверь на бок. Упс.
– Ты серьёзно? – произнёс я. – Думаешь, это я тебе что-то теперь должен?
Глаза Баша сверкнули.
– Я знаю, что должен.
– У тебя нет кого-нибудь на быстром наборе, чтобы исправить эту штуку?
– Ну, есть, но ты не потребуешь у меня сотни долларов в час за что-то, на что может уйти пять минут.
– А стоит, – сказал я.
– Тогда я с радостью тебе заплачу. Пожалуйста?
– Зачем тебе чинить их на этой неделе? Ты тем домом не пользуешься.
– На самом деле, я собираюсь его продавать.
– Что? – произнёс я. – Зачем?
– Поэтому тебе нужно хотя бы его проверить, – продолжал Баш, будто я ничего не говорил. – И если на это потребуется больше пяти минут, то я кого-нибудь вызову.
– Ты не можешь продать тот дом.
– Почему нет? Ты хочешь его себе?
– Да, я внезапно стал зарабатывать за ночь миллионы.
Баш приподнял тонкое плечо.
– Я сделаю тебе особую скидку для друзей и родственников, если ты заинтересован.
Зная его, я не сомневался, что скидка для друзей и родственников была скорее крутой уценкой, чтобы соответствовать моему скромному доходу – дела в моём салоне шли хорошо, но не настолько, чтобы прибыль была семизначной – но я никогда так не воспользовался бы им. Не упоминая, что «дом» вовсе не был «домом». Огромное сооружение запросто преодолевало отметку в четыреста шестьдесят квадратных метров.
Я смиренно вздохнул.
– Ладно. Я заскочу утром.
Баш наклонился и смачно поцеловал меня в щёку, отчего я поспешно вытер влагу.
– Спасибо, мой сладкий, – сказал он.
– Вы закончили? – спросил Лукас. – Потому что у меня есть новости?
– Вы женитесь? – одновременно произнесли мы с Башем.
Брови Джексона поднялись до линии его волос, и он повернул голову в сторону Лукаса.
– А?
– Это так? Это не так, верно? – произнёс Баш. – Мне нужно больше времени, чтобы найти наряд.
Лукас бросил злой взгляд в нашу сторону.
– Нет. Но вам обоим уж точно лучше быть в большем восторге, когда мы это сделаем.
Баш схватился за мою руку.
– О боже, он сказал «когда».
– Шшш, дай ему сказать, – сказал я.
– Это и близко не так волнительно, как свадьба, – продолжил Лукас, – но теперь, когда вы разрушили моё большое вступление, я слышал, что Трент Нокс в городе.
Мы с Башем оба полностью замерли.
– Чёрт возьми, – вилка Джексона со звоном упала на тарелку. – Ты только что сказал Трент Нокс? Который солист «ТБД» Трент Нокс?
– Бывший солист, – кивнул Лукас. – И да.
Когда челюсть Джексона отвисла ещё больше, Лукас потянулся и закрыл её.
– А я думал, что я единственный, кто вызывает у тебя такую реакцию. У тебя здесь слюнки, малыш.
– Всё не так, – сказал Джексон. – Он просто отличный певец.
– А ещё он чертовски великолепен, – отметил Лукас.
– Я этого не говорил. Это ты сказал.
– Ну, это правда. Он великолепен, – Баш посмотрел на меня весёлым взглядом. – Разве ты не считаешь его сексуальным, Шоу? Совершенно в твоём вкусе, ты бы так не сказал?
– Нет, я так не думаю, – сказал я. – Этот парень натурал.
И теперь, без ведома Лукаса и Джексона, мы добирались до корня моей проблемы. Трент Нокс не был чёртовым геем – он всегда встречался только с женщинами. Я никогда не увлекался натуралами, потому что, по моему мнению, в мире было слишком много готовых мужчин, чтобы тратить время на беготню за кем-то, кто хотел быть со мной только в темноте.
«Вот оно», – подумал я. Именно поэтому я был наполовину польщён, наполовину раздражён, узнав, что той ночью это был Трент. Хоть это было чертовски горячо, в свете дня это заставляло меня чувствовать себя немного... использованным.
– Э... – Джексон бросил взгляд на Лукаса.
– Что? – произнёс я.
– Трент – бог рока, – сказал Джексон, будто это должно было всё объяснить.
– И что?
– И то, что истории о том, что происходит за сценой с этой группой, легендарны.
Я нахмурился.
– Я бы не подумал, что ты придерживаешься стереотипов.
– Я упоминал, что половина членов группы открытые геи? – Джексон съел кусок своей яичницы и медленно вытащил изо рта вилку, его глаза сияли радостью.
– Я хорошо знаю про открытую половину, – сказал я. – Мне нравится эта группа.
Баш взял свой телефон.
– Думаю, мне нужно заценить этих ребят. Сири, покажи мне фотографии группы «ТБД», – когда виртуальная помощница подчинилась, и Баш пролистал фотографии, он начал одобрительно кивать. – О да. Даааа, сладкий.
– Верно? – произнёс Джексон. – Как думаете, где мы можем пересечься с Трентом? В смысле, «случайно».
– На самом деле, – Лукас сцепил пальцы и посмотрел прямо на меня. – Ходят слухи, что он прошлым вечером сделал татуировку у нашего местного художника.
– Что? – голова Джексона повернулась в мою сторону. – И ты до сих пор не думал упомянуть об этом?
Попался.
– Я забыл, – сказал я, пожимая плечами.
– Забыл? Ты с ума сошёл? – Джексон покачал головой. – Ну, теперь, когда ты вспомнил, какой он?
Ошеломительный. Возбуждающий. В жизни ещё более красивый.
– Он был довольно тихим, но милым. Не особо разговаривал.
Вот. Это не обязательно была ложь.
– Ого, – Джексон покачал головой. – Ты везучий ублюдок. Если он вернётся, я жду звонка.
Баш перегнулся через стол и протянул Джексону свой телефон.
– Посмотри на обтягивающую кожу на этом парне. Он кто?
– Это новый певец. Который занял место Трента, – сказал Джексон, а затем указал на другую фотографию. – Видишь, это Трент.
– Ох, он аппетитный. Они оба, – промурчал Баш, будто понятия не имел, кто такой Трент. Чёртов паршивец.
– Верно? – произнёс Джексон. – Я не могу решить, кто из них горячее.
Рядом с ним простонал Лукас.
– За это идите к чёрту, парни. Теперь я буду переживать, что он дрочит на каких-то козлов, когда меня нет рядом.
Джексон отклонился назад и прикусил нижнюю губу Лукаса.
– Тебе виднее.
– Это уж точно, – пробормотал Лукас ему в губы, прежде чем углубить поцелуй.
– О, пока я не забыл... – Баш снял ключ со своей связки и толкнул его в мою сторону. – Ты помнишь код?
– Ага. Помню, – сказал я, убирая ключ в карман и задумываясь, что всегда позволяю ему уговорить меня на всякое дерьмо. Не то чтобы сломанные петли были большим делом, и честно говоря? Ему никогда не нужно было даже просить. Мне просто нравилось его доставать.
– Я очень тебя ценю. А теперь, где Ванда...? – Баш повернулся на своём стуле и поднял свой пустой бокал. – Ванда! Милая, я здесь сохну как павлин.
Глава 6
Трент
Стоя под душем, я мычал под падающую воду, позволяя ей омывать меня. Не важно, что я был практически мечтателем. Я почти помнил начало оригинальной песни и не собирался выходить, пока не вспомню и не буду готов.
Стуча ногой в такт биту в своей голове, я напел несколько нот и медленно начал улыбаться. «Я по-прежнему... не нашёл...»
Ох, чёрт побери.
Я выключил воду и открыл душевую занавеску, невероятно раздражённый, что, наконец, оказался на грани чего-то, но в итоге только напел песню «U2», которая уже была защищена авторским правом.
– К чёрту их. К чёрту эту песню. К чёрту меня, – бормотал я, грубо вытирая своё тело – осторожно избегая свежей татуировки – а затем обкрутил полотенце вокруг талии, выходя на коврик. Видимо, не важно, сколько раз я пытался стараться – ничего не получалось. Ни сейчас, ни когда-либо.
Я вытер запотевшее зеркало, и мужчина, который смотрел на меня в ответ, хмурился. Чёрт, я не отказался бы сейчас побриться, подстричься и написать пару сотен песен. А лучше тысячу.
– Отличный способ выбрать не ту дорожку, придурок, – сказал я, выдавливая на щётку зубную пасту, а затем стал чистить зубы. Я просыпался всё позже и позже, всё это отсутствие-плана-жизни, очевидно, пока шло мне на пользу. С тех пор, как я ушёл из группы, я игнорировал телефонные звонки, прятался в этом арендованном доме на реке и притворялся, что меня не беспокоит, что я мог принять худшее решение в своей жизни.
Правда состояла в том, что всё это казалось сном. Я даже не чувствовал себя привязанным к мужчине, с которым был больше десяти лет. За шесть месяцев я вернулся к состоянию тридцатилетнего человека, который пел в группе и заработал на свой банковский счёт много денег. Много денег. Чёрт, это было единственное, что сейчас хотя бы у меня осталось.
Это и обжигающее воспоминание грешной связи в четверг ночью.
Меня сотрясла дрожь при мысли о мужчине, с которым я был заперт, казалось бы, часы, когда на самом деле это были всего минуты. Тёмная комната была восхитительно грязной идеей – выдумка моего друга Баша. Когда я упомянул небрежную интрижку, Баш предложил вечеринку без обязательств, с изворотом для того, чтобы я сохранил анонимность. Так как я доверял ему свою жизнь, я сказал ему удивить меня. Мужчина или женщина, для меня это было не важно, и до тех пор, пока руки парня не оказались на мне, я не знал, что он действительно мужчина.
Половина причины, по которой я не мог ничего написать на этой неделе, была связана с этими чертовски сексуальными воспоминаниями. Я думал, что предложение Баша поможет мне выпустить немного пара. Я не ожидал, что через несколько дней всё ещё буду думать о той близости.
«Сосредоточься, Трент. Тебе нужно спасать карьеру».
