Текст книги "Демокрит"

Автор книги: Бронислава Виц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Первые слушатели. Протагор и Диагор

Ряд авторов сообщают, что товарищем юности и первым слушателем Демокрита был Протагор.

Судя по биографии Протагора, либо его отец не был богатым Майяндрием (согласно легенде о пребывании персов в Абдерах), либо, как многие жители восточногреческих городов, разорился в результате «персидского гостеприимства» или политических перемен. Видимо, поэтому молодой Протагор не учился, а работал носильщиком корзин и дров, что, по свидетельству Геллия, привело его к знакомству с Демокритом: «...случайно Демокрит... выйдя за черту города, увидел Протагора, когда тот легко и проворно шагал с тяжелым и неудобным грузом. Демокрит подошел к нему поближе, рассмотрел расположение и соединение поленьев, сделанное искусно и опытной рукой, и попросил... чтобы Протагор распустил вязанку и снова ее таким образом сложил». Когда просьба была выполнена, Демокрит пришел в восхищение от остроумия и ловкости этого необразованного человека. Он сказал: «Дорогой юноша, так как у тебя выдающиеся способности делать все хорошо, то ты можешь совершить вместе со мной более значительные и лучшие дела!» И тотчас же он повел Протагора, взял его к себе, назначил ему содержание и научил его философии, и сделал его таким, каким он был впоследствии (13, LXX).

Скорее всего, это легенда. Во-первых, потому, что Протагор был лет на 10—11 старше Демокрита, а если принять за точную датировку данные платоновского диалога «Протагор», то даже лет на 20. Во-вторых, Протагор не мог быть «необразованным». И все же это не совсем вымысел. Многие источники указывают на Протагора как на ученика и слушателя Демокрита (см. там же, VIII; XIX—XXI), а о его бедности говорит тот факт, что он в конце концов обратился к платному преподаванию; этим он положил начало деятельности софистов – профессиональных учителей Греции, которые вошли в историю как выдающиеся античные просветители.

Факт, что Протагор, несмотря на разницу в возрасте, много заимствовал у Демокрита, не вызывает сомнений. Возможно также, что они оба слушали Левкиппа, но прямых указаний источников на это нет.

Однако в дальнейшем пути Демокрита и Протагора разошлись. В то время, когда Демокрит путешествовал по Востоку, накапливая все новые знания, Протагор уже преподавал. Он уехал в Афины и совершил триумфальное «турне» по всей Греции, сопровождаемый громкой славой.

В отличие от Демокрита он уже не вернулся в Абдеры. Земляки Протагора, когда-то называвшие его Разумом (Sofia), затем называли его язвительно Платной Речью (16, 1, 7). Демокриту пришлось впоследствии неоднократно с ним полемизировать, опровергая его ошибочные, релятивистские утверждения (см. 13, 76—79). Однако сегодня, чем тщательнее мы восстанавливаем творчество этих философов, тем больше видна общность между двумя выходцами из абдерского центра.

В рассказах о Демокрите и его слушателях обращает на себя внимание одна повторяющаяся деталь, которая не может быть случайной: Демокрит с уважением относился к физическому труду. Он считал вполне допустимым, что бедняк или бывший раб может стать выдающимся философом и даже активно этому содействовал. Об этом говорит не только легенда о встрече с Протагором, но и другие предания. Так, однажды Демокрит, «увидев усердно трудившегося юношу, сказал: „Ты готовишь прекраснейшую приправу к старости“» (там же, XLI). А византийский лексикограф Суда (X в.), который, несмотря на отдаленность времени, пользовался достоверными источниками и давал, как правило, ценные и подтверждающиеся фактами сведения, оставил нам следующую запись под словом «Диагор»: «Видя, что у него хорошие способности, абдерит Демокрит выкупил его из рабства за десять тысяч драхм и сделал своим учеником...» (там же, LXXVI). Итак, для Демокрита характерно уважение к труду, сочувствие угнетенным, оценка людей по их способностям, а не по происхождению и положению. Насколько это подтверждается его творчеством – читатель увидит дальше.

Обращает на себя внимание и еще один факт: слушатели Демокрита – атеисты или же становятся ими. Протагор за скептическое отношение к богам был приговорен к смерти и погиб, убегая от приговора. Как самый решительный атеист прослыл в Греции и мелиец Диагор (см. 18, 1, 252-253 и 2,366. 20, 23; 31 и др.). Он весьма логично доказывал, что обеты и молитвы бесполезны, так как люди гибнут, несмотря на свои молитвы, а корабли тонут в море независимо от того, везут ли они набожных или безбожных людей (см. 36, 201—202). Афиняне заочно осудили Диагора на смерть за насмешки над культом и разглашение мистерий и даже объявили награду за его голову, что сразу же эхом отозвалось у злободневного Аристофана («Птицы», 1082—1086). Имя Диагора стало нарицательным; атеистов иногда называли «мелийцами». Так Аристофан назвал Сократа, намекая на мнимое безбожие последнего. Может быть, поэтому и Левкиппа вместо милетянина кое-кто называл мелийцем (см. 15, 199).

Если Демокрит был действительно учителем Диагора, то их взгляды совпадали. Материалистическое учение абдерских философов Левкиппа и Демокрита, так же как несколько раньше учение Анаксагора из Клазомен в Ионии, было атеистично. Вместе с передовыми идеями мощного умственного движения, охватившего полисы в век расцвета классической Греции, влилось это учение в духовную жизнь Афин, приобретая единомышленников, вызывая суеверный страх отсталых слоев демоса и злобу реакционеров. Обвинение в безбожии стало удобным предлогом для политической борьбы с неугодными лицами. «Святым и мучеником философского календаря» (Маркс) был не только мифический Прометей, но и вполне реальные личности, деятели и мыслители Греции классического периода.

Абдеры и Афины в V в. до н. э. Демокрит в Афинах

Вскоре после окончания первого бурного этапа греко-персидских войн (но не раньше 478 г.) Абдеры освободились от персидской зависимости и стали одним из членов Афинского морского союза. Они были теперь еще более цветущим и богатым городом, который как член союза мог платить 15 талантов в его кассу. В честь этих Абдер поэт Пиндар сложил пеан. Некоторое время здесь нет опасности даже со стороны фракийцев, с которыми заключен союз. У власти утвердилась союзная Афинам демократическая партия (см. 19, 2, 29; 67; 95—101).

По своему социально-политическому строю Абдеры представляли собой типичный античный полис как город и место поселения земледельцев (см. 1, 13) и как гражданская община, покоящаяся на античной форме собственности, включавшей рабовладение. Античная форма собственности существовала в двух формах: общинная (государственная) собственность и частная собственность, причем последняя была опосредствована первой: чтобы обладать частной собственностью, индивид должен был принадлежать гражданской общине (см. 62, 49). Граждане торгового приморского города, каким были Абдеры, конечно, имели рабов и даже наживались на транзитной торговле рабами. Тем не менее к середине V в. в греческих полисах рабство еще не является основой производства. «...Как мелкое крестьянское хозяйство, так и независимое ремесленное производство... образуют экономическую основу классического общества в наиболее цветущую пору его существования» (2, 23, 346. См. также 25, ч. 2, 371). Кроме крестьян и ремесленников в Абдерах проживали матросы и корабельщики торговых судов, купцы и торговцы, и классовая борьба велась главным образом между свободными гражданами – богатыми и бедными. Хотя уже в это время «деньги делали человека», законы Абдер, о которых мы говорили во Введении, еще ограничивали право частной собственности, полис, таким образом, вмешивался в имущественные отношения, не допуская растраты денег и оберегая имущественный ценз своих граждан. Когда уже к концу V в. в Афинах начинается кризис полисной системы (усиливается эксплуатация рабов, ожесточается классовая борьба, гражданская война и межпартийная борьба подтачивают силы полиса), «в Абдерах рабовладельческая демократия находится еще в расцвете, что является, в конечном итоге, одним из оснований для развития прогрессивных материалистических теорий, особенно в области естественных наук и философии» (59, 10). Однако весь период после победы над персами и до Пелопоннесской войны – с конца 70-х по 20-е годы V в., и особенно во время правления Перикла,– Афины были притягательным центром всей Греции. «Высочайший внутренний расцвет Греции совпадает с эпохой Перикла...» (2, 1, 98). Глава союза около двухсот государств, которые платили всевозможные пошлины, несли судебные расходы, содержали афинские гарнизоны и доставляли рабов, Афины, украшенные мраморами Фидия и Поликлета, были крупным торговым центром Средиземноморья. Через Пирей шли торговые пути во все стороны и по этим путям притекали в сердце Эллады богатства всех подвластных стран и сырье для переработки в художественных и других мастерских. Из Македонии, Южной Италии, Киликии, Кипра привозился строевой лес; из Кипра, Евбеи, Пелопоннеса и Этрурии шла медь; из Колхиды, Карфагена, Египта и Финикии – лен; из колоний Северного Причерноморья, Сицилии и Египта – зерно; из Милета, Хиоса, Сиракуз – дорогие ткани и ковры; из всех стран Средиземноморья – рабы. Теми же путями расходились художественные и ремесленные изделия афинских мастерских и рабских эргастериев. И точно так же в Афины и из Афин во все стороны античного мира приезжали и уезжали люди, ищущие заработка; купцы, ремесленники, любознатные путешественники и люди науки, искусства, литературы – жаждущие просвещения и аудитории в «школе Эллады». В децентрализованной Греции существовал ряд городов, в которых сосредоточивались различные научные школы и представители различных направлений в философии, науке и искусстве. Такими центрами были ионийские города, особенно Эфес, центр «гераклитовцев»; Сицилия и Южная Италия, место деятельности последователей Пифагора, Парменида и Зенона; Хиос, Фессалийский двор и др. Представители почти всех школ в разное время, но в пределах той же бурной эпохи (V в.) побывали в Афинах: из фракийских Абдер – Протагор и Демокрит, из ионийских Клазомен – Анаксагор, из Галикарнасса – Геродот, из Элеи – Зенон и Ликофрон, из Тарента, возможно, – Филолай, из сицилийских Леонтин – Горгий, из Сиракуз – Лисий (IV в.), из Крита – Диоген Аполлонийский, из Лампсака – Архелай. Здесь, писал Еврипид, беседовал Сократ, «мудрейшие из эллинов... стекались из целой Эллады в этот пританейон мудрости» ( Платон. Протагор 337d).

Мы не имеем точных данных о том, когда именно Демокрит посетил Афины. Вероятно, это было либо накануне, либо в начале Пелопоннесской войны (431). Согласно некоторым источникам, он пробыл в Афинах долго. Все рассказы об этом путешествии Демокрита подчеркивают его скромность и стремление учиться у других, «используя каждую минуту для того, чтобы научиться мудрости и упражняться в ней» (13, XXIV). Знаменитый римский оратор, политик и философ Цицерон, который оставил нам ряд свидетельств о Демокрите, не слишком уважал материалистическую философию. Тем не менее он с уважением пишет о Демокрите: «Демокрит сказал: „Я прибыл в Афины, и никто меня здесь не узнал“. Вот твердый и уверенный в себе человек, который гордится тем, что чужд стремлению к славе!» (там же). Диоген Лаэрций также передает различные версии древних историков о том, был Демокрит в Афинах или нет. Во всех этих свидетельствах подчеркивается пренебрежение Демокрита известностью.

Есть свидетельство о том, что Демокрит «знал и Сократа, но Сократ не знал его». Но если Сократ и не знал Демокрита лично, то вполне возможно, что он был знаком с его идеями или сочинениями, которые получили распространение в Афинах. Именно в это время, ок. 420 г., был написан «Малый мирострой», одно из главных произведений Демокрита, в котором он писал о человеческом обществе, в частности о возникновении государства. И в платоновском «Государстве» (369с), когда Сократ беседует с Адимантом о возникновении государства, он в действительности передает учение Демокрита о нужде как движущей силе развития общества (см. 23, 59). Много общего можно заметить и в этике Демокрита и Сократа. Кроме того, нам представляется, что их суждения о душе и загробной жизни носят взаимно-полемический характер.

Согласно различным сообщениям, отношения Демокрита с маститым стариком Анаксагором были холодными (см. 13, 159). Тем не менее в целом ряде вопросов мнения этих двух великих материалистов античности совпадали. В частности, общими были те взгляды, за которые Анаксагор был осужден афинским судом как богохульник и еле избежал наказания. Поэтому, возможно, Демокрит старался быть в Афинах незаметным из осторожности.

Новые последователи. Школа

И все же именно в Афинах Демокрит нашел горячих последователей в молодом поколении. Младший софист Антифонт (зрелость его падает уже на годы кризиса), «античный анархист», как назвал его один из исследователей, низвергал в своих произведениях многие устои рабовладельческого полиса. В дошедших до нас отрывках его сочинений имеются сплошь и рядом дословные совпадения с фрагментами Демокрита. Но Антифонт переработал взгляды Демокрита в софистическом духе и в духе кризисной эпохи и добавил много такого, чего у Демокрита не было и быть не могло. Там же в Афинах мог испытать влияние Демокрита и Диоген из Аполлонии на Крите (см. 48, 137).

Когда Демокрит вернулся на родину, его взгляды и здесь нашли много последователей. Целая плеяда «демокритовцев», непосредственных или отдаленных продолжателей великого философа и ученого, упоминается в источниках. Это и философы из Абдер – Анаксарх, Гекатей Абдерский, Бион и из других городов – Несса и Метродор из Хиоса, Аполлодор Кизикенский, Диотим Тирский и Навсифан Теосский, учитель Эпикура (см. 15, 366—385). Бол из Мендеса в Египте присвоил себе даже имя Демокрита и под этим именем писал фантастические, магические произведения, чем внес настоящую путаницу во мнения потомков о Демокрите (см. 10, 243-251).

Перечисленные последователи Демокрита обычно развивали только отдельные стороны его учения, в целом же, как правило, их взгляды далеко не совпадали с учением Демокрита. Создается впечатление, что они больше пользовались славой его имени, чем сутью его философии. Глубоким исследователем Демокрита был всеобъемлющий философ древности Аристотель, который полемизировал с ним, представляя другое направление в философии, и все же вольно или невольно очень много у него заимствовал. А настоящими продолжателями учения Демокрита были поздние атомисты – Эпикур, эпикурейцы, Лукреций Кар.

Но вернемся к самому Демокриту.

Демокрит и Гиппократ. «Смех Демокрита»

Около I в. н. э., во времена первых римских императоров, неизвестный автор из школы знаменитого греческого врача V в. до н. э. Гиппократа Косского написал роман в форме переписки между Гиппократом и абдеритами и между Гиппократом и Демокритом. Этот роман, который вошел в демокритовское предание как «Псевдогиппократовы письма», не может, конечно, рассматриваться как передача подлинных взглядов Демокрита и Гиппократа. Как многие романы, он имеет большую долю вымысла, носит печать своего времени и современных ему философских направлений. И все же, когда мы его читаем, текст местами настолько соответствует тому, что нам доподлинно известно, что создается впечатление, будто передаются действительные события. В основе романа лежат подлинные факты: поездки Гиппократа, почти ровесника Демокрита, в Абдеры, их знакомство и общение; в романе говорится об уединенном образе жизни пожилого Демокрита, который действительно казался странным своим соотечественникам. И, почти несомненно, в руках автора были подлинные произведения Демокрита и Гиппократа.

«Совет и народ города Абдер шлют привет Гиппократу» – так начинались «письма». «Гиппократ, величайшая опасность угрожает ныне нашему городу. Опасность грозит одному из наших граждан, в котором наш город видел свою вечную славу в настоящем и будущем. Поистине, о боги, теперь он не будет ( никому) внушать зависть, столь сильно он заболел от великой мудрости, которой он обладает. Есть серьезное основание опасаться, что, если Демокрит потеряет разум, наш город, Абдеры, придет подлинно в упадок». Далее следует перечисление признаков безумия Демокрита, в том числе пресловутый «смех Демокрита». В таком же цветистом эпистолярном стиле отвечает абдеритам Гиппократ. Он восхищен тем, что «город как один человек встревожен из-за одного человека» и считает счастливыми «народы, которые знают, что выдающиеся люди служат защитою, которая заключается не в башнях и не в стенах, но в мудрых советах мудрых людей!» (15, 349).

И Гиппократ спешит в Абдеры лечить больного Демокрита, заранее отказываясь от денег, которые ему обещали. Он говорит, что, если бы он хотел обогатиться, он мог бы поехать в Персию; но он не станет спасать врагов своей родины ни за какую плату. А вылечить Демокрита – дело свободного врачебного искусства, которому не подобает извлекать выгоду из болезни. Спасти друга, великого Демокрита, – его долг.

Всем миром встречали жители Абдер Гиппократа. Они проводили его к дому Демокрита, куда он вошел сразу, не ожидая никаких приглашений. Со слезами на глазах они показали ему «безумного» Демокрита, который «сидел один... на каменной скамье... и держал весьма бережно книгу на своих коленях, несколько других книг были разбросаны направо и налево. И рядом лежало в куче множество вскрытых трупов животных. Демокрит то, склонившись, писал, то останавливался, делая продолжительный перерыв, и в это время обдумывал. Затем, спустя немного времени, он вставал, прогуливался, исследовал внутренности животных, откладывал их в сторону, возвращался назад и снова садился» (там же, 351—352).

Гиппократ, понаблюдав за Демокритом, сразу понял, что перед ним не безумец, а человек до крайности углубленный в научное исследование. Разговор с Демокритом утвердил его в этом предположении. И все же, когда Демокрит посмеялся и над ним, и над его заботами, он стал укорять его: «Или ты думаешь, что не безумно смеяться над мертвым, над болезнью, над сумасшествием... и над любым еще худшим случаем? Или, наоборот, над браками, над празднествами... над мистериями, над властями, над почестями или над всем прочим добром?.. Для тебя нет различия между добром и злом!» (там же, 353).

Но Демокрит, вперив в него проницательный взгляд, сказал: «Ты думаешь, что имеются две причины моего смеха: добро и зло; но на самом деле причиной моего смеха является только один предмет, именно человек, полный безрассудства, не совершающий правых дел, глупый во всех своих замыслах, страдающий без всякой пользы от безмерных трудов, человек, влекомый своими ненасытными желаниями...» (там же). В своей дальнейшей речи Демокрит нарисовал драматическую картину общественных противоречий и нелепостей, картину полного несовпадения стремлений и желаний людей и общественных последствий этого. Он показал также, что мир «полон вражды к человеку и что он собрал против него неисчислимые бедствия», на которые люди обречены от самого рождения и до смерти. И вызывают смех неразумные и безрассудные люди, которые этого не понимают и поступают так, как будто любые их желания, зачастую недостойные, вызванные жадностью или завистью, могут быть достижимы и не принесут им больше вреда, чем пользы. Однако «люди, которые устраивают ( необходимые дела)с мудрым пониманием, легко справляются с трудностями, не вызывают... смеха». «...Рассудок, – считает Демокрит, – есть только у человека, который видит далеко своей правильной мыслью и который предугадывает то, что есть, и то, что будет» (там же, 355).

Гиппократ поблагодарил абдеритов за приглашение, ибо он «увидел мудрейшего Демокрита, который единственно способен делать людей мудрыми» (там же, 358). Вскоре Демокрит прислал Гиппократу свой труд о безумии, объясняя его нарушением функций мозга, куда поступает избыток желчи или слизи, и описал симптомы этой болезни.

В ответ Гиппократ прислал ему письмо и трактат о лечении безумия эллебором. Демокрит же написал ему письмо «О природе человека», где высказал мнение, что «философское исследование есть сестра врачебной науки», и изложил анатомию и физиологию человека. Нужно добавить, что в списке сочинений Демокрита (13, CXV) имеется сочинение «О природе человека», а также несколько медицинских произведений.

Если события, послужившие сюжетом романа, действительно имели место, то, значит, в Абдерах, так же как и в Афинах, пришли в противоречие и столкновение две идеологические силы: передовое научное и философское мышление и психология обывателей. Но в Афинах это противоречие было использовано демагогами и олигархами в политической игре, здесь разжигались низменные инстинкты демоса и конфликт кончался позорными для Афин приговорами, травлей, казнью. В провинциальных Абдерах, на окраине греческого мира, рядовые сограждане Демокрита тоже не понимали ни уединения ученого, ни его идей о бесконечности миров, вихре атомов и различий ясной и темной мысли, но это неразумение обернулось у них заботой о душевном здоровье мудреца и в конечном счете – победой ума. Перед судом истории абдериты – эти «Иваны-дурачки» народных преданий – оказались куда умнее своих афинских братьев – заправил «пританейона мудрости!»