Текст книги "Позволь мне любить тебя (ЛП)"

Автор книги: Бриттни Шахин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава тридцать вторая

Энцо

Я обещал Марии вернуть ее домой к дочери к сегодняшнему дню, а сам все еще находился под стражей в ФБР. Обвинения не были предъявлены, но я находился под стражей с четверга, и меня часто допрашивали, начиная с самого высокого начальства и заканчивая новичком, сидящим сейчас напротив меня.

Но мы приближались к отметке в семьдесят два часа, и я был уверен, что меня освободят с минуты на минуту.

Я доверял своей семье, что Мария будет в безопасности, пока я здесь, но с каждым часом, проведенным вдали от нее, я терял рассудок. Мне нужно было лично извиниться за то, чему она была свидетелем три дня назад.

– Я думал, что такие люди, как вы, существуют только в кино.

Я поднял глаза от своих рук, пристегнутых наручниками к столу, и посмотрел на агента, не понимая, к чему он клонит.

– Да, у нас есть на вас досье. Я немного почитал его в выходные. – Он пригладил свои светлые волосы, убирая их со лба. Если он пытается втянуть меня в разговор, чтобы заставить рассказать о своем прошлом, то этого не произойдет.

– Где специальный агент Ли? – спросил я, давая ему понять, что не собираюсь обсуждать свое прошлое.

Агент, только что вышедший из Квантико, – да, я умел читать его, – посмотрел на часы.

– Он будет здесь с минуты на минуту.

Агент Ли был другом Хадсона, и он держал меня в курсе всех деталей с тех пор, как я оказался под стражей по приказу ADIC.

Я попросил его предоставить отчет о нашей группе безопасности и потребовал показать фотографии всех, кто напал на нас в четверг, и он тайно выполнил мою просьбу.

Моя команда не понесла никаких потерь. Много раненых, но все они будут в порядке. Людям Алисы и Брамбилла… не так повезло.

И я не стал расстраиваться из-за того, что в четверг погиб тот придурок, который в среду завалил Марию. Он был на одной из лодок, пытался убить Хадсона. А два других идиота из неудавшегося нападения были в реанимации. Один в коме. А Дженсен, племянник Джованни по линии жены, несколько недель будет сидеть на жидкой диете. Сломанная челюсть – наименьшее из того, что его беспокоило.

Я был уверен, что агент Ли также чувствовал себя в долгу перед моей семьей, учитывая, что он преследовал Брамбилла в течение многих лет. Если учесть файлы чистильщика и показания Нико и Джованни, он мог наконец закрыть свое дело.

Разумеется, Константин предложил ФБР использовать доказательства из файлов чистильщика только в отношении Брамбилла. Мы не хотели портить работу Картера и Джесси, чтобы ФБР сорвало их тайную операцию.

Через мгновение дверь распахнулась, и на пороге появился агент Ли с еще одним охранником. Я не видел его со вчерашнего вечера и никогда не думал, что буду так рад видеть федерала.

– Снимите с него наручники. Он свободен, – сказал агент Ли. – Обвинения не выдвигаются.

Новичок встал и посмотрел на Ли, как будто собираясь протестовать, но потом промолчал и ушел.

– Прости, что так долго, – извинился агент Ли, когда с меня сняли наручники и охранник оставил нас наедине. Он наклонил голову в сторону камеры в комнате. – Она выключена, так что мы можем говорить свободно.

Я медленно встал, положив руки на стол.

– Скажи мне, что ты взял Брамбилла. Скажи, что он не сбежал. – Мне нужен был глава преступной семьи за решеткой или мертвый. Мертвый был бы предпочтительнее.

Глаза Ли встретились с моими, и он кивнул.

– Мы нашли его в три часа ночи, и он оказал сопротивление. Завязалась перестрелка. Один из наших снайперов уничтожил его вместе с его правой рукой. Он не выжил, так что не сможет отдать приказ об ударах возмездия по кому-либо.

Черт, это была хорошая новость. Не то чтобы я верил, что моя семья станет мишенью в любом случае. Любая из преступных семей была бы слишком напугана, чтобы преследовать нас, учитывая то, как мы разобрались с Брамбилла в четверг. К тому же у моего отца и Джованни было слишком много компромата на всех. Они не захотят быть следующими на разделочной доске. Кроме того, Брамбилла вообще никому не нравились.

– А Нико и Джованни? Они все еще под стражей? – спросил я.

– Мы предлагаем им иммунитет и новые личности. Я уверен, что ты захочешь поговорить с ними, особенно с Нико, но они уже переведены в безопасное место. Я не посвящен в детали. Но с учетом того, что вы нам дали, их помощи и того, что мы найдем в доме и офисе Алисы, я уверен, что этого будет более чем достаточно, чтобы у змеи не выросла новая голова.

Я хотел поговорить с Нико. Понять, что, черт возьми, произошло между ним и моей сестрой. Но он был готов умереть за справедливость в отношении Бьянки, и, возможно, для него было уже слишком поздно, чтобы противостоять Алисе. Но я не верил, что он был причастен к ее смерти. Он любил Бьянку, но больше боялся своей жены и тестя.

Агент Ли протянул руку и предложил визитную карточку.

– Когда мои люди закончат прочесывать все вещи Алисы, мы сообщим вам, если узнаем что-нибудь ценное. Сохрани мой номер, чтобы ты ответил на мой звонок.

Я положил его номер в карман и кивнул.

– И если вы с братьями решите дать нам посмотреть, какие еще имена были в досье чистильщика, подождите две недели, ладно? Я обещал жене и детям отпуск после долгих лет погони за Брамбилла.

– Принято. – Я кивнул и посмотрел в сторону двери, с нетерпением ожидая встречи с Марией и моей семьей.

– Пойдем. Я провожу тебя.

Я молча последовал за ним.

– Еще раз спасибо, – сказал я после подписания нескольких официальных документов о моем освобождении.

– Как я уже сказал, я в долгу перед тобой и твоей семьей. Могло бы потребоваться немного больше времени, чем тридцать минут до того, как в Ойстер-Бей начался ад, но, похоже, мы вам не понадобились, – ответил он, когда мы направились к лифту. – Могу я спросить тебя кое о чем? Теперь, когда за нами не наблюдают?

Я знал, что сейчас будет, и, пока мы ждали лифт, кивнул, мысленно готовя ответ.

– Убить собственную кузину, пусть и троюродную, было нелегко. Ты это сделал, чтобы твоя сестра могла покоиться с миром? Ты думаешь, что…

– Нет. – Я покачал головой. – Я наконец-то понял, что Бьянка всегда была в покое. Это мы нуждались в этом. – Я нахмурился. – Но это не единственная причина, по которой я убил ее, и я думаю, ты это знаешь.

Агент Ли провел ладонью по своей гладкой челюсти, глаза в задумчивости опустились на пол.

– Потому что никто не посмеет угрожать тебе или тем, кого ты любишь, если ты готов убить даже родственника?

Я хрипло вздохнул.

– Именно. – Мария будет в безопасности. Моя мама и сестра. – Снова неприкасаемые.

– Для плохих парней, конечно. – Он поднял глаза. – Но будь осторожен, если ваша семья планирует отойти от дел. Не все в Бюро являются вашими поклонниками.

– Да, я вижу.

– Но, если ты снова начнешь работать, – добавил он, когда двери лифта открылись, – есть несколько человек, которых я могу порекомендовать и которые не должны ходить по улицам. – Он раскрыл ладонь, приглашая меня войти внутрь.

Тот факт, что он дал мне понять, что у нас есть союзник, если потребуется помощь ФБР, успокаивал, но я не планировал снова становиться этим парнем. Больше никаких темных дел. Если Мария все еще хотела быть в моей жизни после всего этого, то я был уверен, что это на всю жизнь.

– Я передам, – только и сказал я, входя в лифт, и молчал до конца нашего пути, а затем мое сердце подскочило к горлу при виде людей у здания Бюро.

На улице между Хадсоном и Константином меня ждала Мария, и я чуть не упал на колени, когда увидел, как она бежит в мою сторону.

– А, так у тебя есть причина не возвращаться, – услышал я слова агента Ли по дороге к Марии и поднял ее на руки.

Да, она была моей причиной. Мое гребаное все. Она и Киара.

Она запрыгнула на меня и обхватила ногами за талию, а я крепко прижал к себе, обнимая ее, пока она повторяла мое имя, как тихую молитву.

– Мне так жаль, – выдохнул я, не ослабляя своей хватки. – Ты в порядке?

– Я так волновалась за тебя, – плакала она.

– Я в порядке, детка, – уверил я, когда ее ноги коснулись земли, и она поцеловала меня, уничтожив все сомнения в том, что она собиралась уйти после случившегося. Нет, она была рядом. Она была моей девочкой. Моей шаровой молнией.

– Скажи мне, что ты вернешься в Шарлотту. Пообещай, что сегодня же сядешь со мной в самолет. Никакого расставания в третьем акте, да? – спросила она, ее голос дрожал.

Я не знал, что такое расставание в третьем акте, но наклонился вперед и слегка втянул ее дрожащую нижнюю губу.

– Расставание, ты шутишь? – Я отстранился, чтобы найти ее глаза, и покачал головой. – Я без тебя пропаду. – Я сглотнул от нахлынувших эмоций. – Так что нет, никакого расставания в третьем акте. Ты моя девочка. Навсегда.

Она протянула руку между нами, и я не обратил внимания на то, что на улице вокруг нас ходят люди.

– Я люблю тебя, Лоренцо Коста, – сказала она между нежными поцелуями. – Ты не дал мне шанса сказать тебе это в четверг. И может быть, под носом у ФБР – не самое лучшее место, чтобы сказать это, но я не хочу ждать.

Я прокручивал в голове ее слова, ожидая момента, когда мой мозг скажет мне, что я не заслуживаю ни их, ни ее любви.

Но ничего не происходило.

Смертельная хватка прошлого и эта тьма не тянули меня назад.

Прищурив глаза, она добавила:

– Но ты ведь знал, что я люблю тебя, да? Ты всегда знал.

– Я всегда знал, – хрипло признался я. – И я всегда любил тебя, Мария Романо. – Я поднес руки к ее лицу, смахнул слезы, глядя ей в глаза. Мой собственный взгляд слегка затуманился.

– Тогда поедем домой, – прошептала она, потянувшись в карман, достала четки моей сестры и положила их мне на ладонь. – Это должно быть с тобой.

– С нами, – хрипло сказал я, снова обнимая ее.

Когда наступила тишина, я огляделся, заметив агента Ли, беседующего с Хадсоном и Константином у внедорожника Хадсона.

– Готовы? – окликнул Константин, найдя мой взгляд. – Семья ждет у тебя дома.

Офис ФБР находился в Нижнем Манхэттене, между Трайбекой и Чайнатауном, так что мы были ближе к моему дому, чем ко второму дому моих родителей у Центрального парка.

У меня были все намерения уехать сегодня с Марией и предоставить моим братьям и Хадсону разбираться с последствиями, потому что я доверял им в этом. Но перед отъездом мне нужно было увидеться с семьей, особенно с Иззи.

Я не мог уехать из Нью-Йорка, не убедившись, что она знает, что я ее люблю.

Может быть, это было чувство вины за то, что Мария стала свидетелем того, как я убивал людей в четверг, но во время поездки в Челси в моем нутре зародилось плохое предчувствие.

Объятия родных, которые встретили меня дома, не ослабили тугой узел в моем животе, который продолжал сжиматься без жалости. Не помогли и обещания Марии, что с ней все будет хорошо.

– Что случилось? – спросил Алессандро, прочитав мои мысли.

Я бросил взгляд на Марию, стоявшую рядом со мной, и она, наклонив подбородок, посмотрела на меня. Ее обеспокоенные карие глаза обезоружили меня, и я решил, что не могу поделиться с ней тем, что у меня на душе. Ей не нужен был лишний стресс.

– Я в порядке, – соврал я. – Но мы можем поговорить в моем кабинете? – Я сосредоточился на Константине и Хадсоне. Я сжал руку Марии, давая ей понять, что все будет хорошо. Надеюсь. Она ответила на мой взгляд мягким кивком, и я отпустил ее, чтобы присоединиться к братьям и Хадсону.

– Что происходит? – Константин сразу перешел к делу, опершись бедром на мой стол, а я подошел к камину и положил руку на камин. – Агент Ли сказал тебе что-то такое, о чем нам следует беспокоиться и что ты не хотел говорить при Марии по дороге сюда?

– Нет, дело не в этом. – Я положил свободную руку на грудь, так как боль в животе отдавалась в груди. – Мне кажется, что я что-то упускаю.

– Алиса держала нас за яйца, и мы не знали об этом, пока не стало слишком поздно, – ответил Константин, и я посмотрел на Алессандро и Хадсона, устроившихся на кожаном диване.

– То, что ты испытываешь, – это тревога, – заговорил Алессандро, и я не был уверен, он шутит или говорит всерьез. – Может быть, чувство вины. Это нормально. Ты всю неделю был на взводе, и мы не раз оказывались в неведении.

– Ты думаешь, это все? – Я хотел, чтобы он был прав. Боже, как же мне хотелось. – Больше никаких неувязок?

Хадсон поймал мой взгляд и серьезно посмотрел на меня.

– Если у тебя есть опасения, то я еще раз все проверю и поговорю с агентом Ли. У него все еще есть люди, которые копаются в вещах Алисы, и он пытается заставить больше ее людей дать показания.

– Спасибо. – Я кивнул, и он, не теряя времени, поднялся на ноги и вышел из комнаты.

Когда дверь захлопнулась, я отошел от камина и посмотрел на своих братьев, оба уже стояли на ногах, изучая меня.

Алессандро наклонил голову.

– Ты сомневаешься, не слишком ли ты опасен для Марии, верно?

Нет, я не думаю, что это так.

Константин подался вперед, ища мой взгляд.

– Не стоит отказываться от такой любви, как у вас двоих, из-за страха. – Он сократил расстояние между нами и схватил меня за плечо. – Теперь она знает, как рискованно быть с Коста. И да, наша семья должна быть неприкасаемой после всего, что произошло, но нет, в жизни нет гарантий. – Он всегда говорил мне все прямо. Без прикрас, и я это ценил. – Ты не сможешь защитить ее от всего, ты ведь знаешь это?

– Но я хочу, – прохрипел я, мой желудок все еще скручивало, словно раскаленные обломки металла впились в него.

– Тогда, – сказал Алессандро, придвигаясь ближе, – твое присутствие в ее жизни делает ее шансы на безопасность гораздо больше, чем если бы тебя не было. Потому что ты будешь рядом, чтобы присматривать за ней.

– Он прав, – сказал Константин. – И ты знаешь, как мне больно это признавать.

На губах Алессандро появилась маленькая, удивленная улыбка, но прежде чем он успел придумать умный ответ, Иззи открыла дверь и просунула голову внутрь, а Константин отпустил меня и встретился с ней взглядом.

– Эй ты. – Я жестом пригласил ее войти.

– Мы можем поговорить? – спросила она, глядя на меня.

Константин и Алессандро бросили на меня быстрый взгляд, прося не быть тупицей в отношении Марии, и я кивнул в знак обещания, и они ушли.

Когда мы остались одни, только тогда я заметил, что у нее в руках папка, и она сказала тоненьким голоском:

– Я подумала, что ты захочешь это прочитать. Это первоначальный вариант Бьянки. Отличается от того, что было опубликовано, как день и ночь.

Я замолчал, уставившись на папку, не зная, что сказать или подумать. Тревожное чувство в моем желудке удвоилось при виде этого.

– Могу я кое в чем признаться? – прошептала она, и я поднял на нее глаза, не зная, куда заведет этот разговор. – Когда росла, я всегда завидовала вашим отношениям. Вы были близнецами, и я чувствовала себя обделенной. А после ее смерти ты как будто даже не смотрел на меня. И это было больно… очень больно, если честно.

Ее слова выбили воздух из моих легких.

– Иззи.

Она подняла ладонь, прося разрешения продолжить, и я нерешительно кивнул.

– Я похожа на нее, – мягко сказала она. – И, хотя у нас разные характеры, я понимаю, как это тяжело… потому что иногда мне больно смотреть в зеркало. – Слезы наполнили ее глаза. – Это чертовски больно.

Я рванулся вперед, страстно желая добраться до нее. Чтобы облегчить ее боль. Но она продолжала держать руку вытянутой, прося дать ей закончить, и я постарался сдержаться и уважать это.

– Но я также хочу чувствовать себя ближе к ней. И если я изменю себя и то, кем я являюсь, я боюсь, что начну забывать ее. Потеряю ее навсегда. – Она фыркнула. – Но она ушла, а ты нет, и я…

– Черт. – Я не смог больше сдерживаться и прижал сестру к себе, а она уронила папку. Я прижал ее голову к своей груди и крепко обнял. – Мне так жаль. Мне чертовски жаль. – Я подождал, пока ее прерывистый всхлип затихнет, и добавил: – Ты действительно похожа на нее. Но я также вижу тебя такой, какая ты есть. И я горжусь тем, какой женщиной ты стала, и она бы тоже гордилась.

Иззи отстранилась и обхватила меня за предплечья, словно ища помощи, чтобы опереться.

– Я не был рядом с тобой, как должен был. Никто из нас не был. Мы были сосредоточены на мести. И мы упустили из виду… – Я сделал дрожащий выдох, и в этот момент мои легкие заболели. – Позволь мне быть рядом с тобой сейчас. Пожалуйста, – попросил я. – Позволь мне доказать тебе, что я действительно люблю тебя. И я всегда рядом с тобой.

Иззи снова упала в мои объятия, я обнял ее голову, и слезы полились по моему лицу впервые с того дня, когда я упал на колени в церкви Бьянки прямо перед моим арестом.

Я потерял одну сестру, чуть не потерял другую, и каким-то образом Бьянка снова свела нас вместе. Спасла меня, как всегда. Даже с того света она прикрывала мне спину.

– Я люблю тебя, сестренка, – прошептал я, когда она высвободилась из моих объятий.

Ее взгляд скользнул к папке, к выпавшим из нее бумагам.

– Бьянка верила в прощение. Милосердие. Она верила в любовь. Значит, и я буду такой. – Она опустилась на колени и подняла папку, запихивая бумаги обратно. – Она не получила свой счастливый конец, но я знаю, что она хотела бы, чтобы все мы получили свой. И мы обязаны это сделать. Жить настоящим, а не прошлым. И я буду очень стараться это делать.

Я наклонил голову.

– Это значит, больше не встречаться с мужчинами, которые тебя не заслуживают?

Ее взгляд метнулся к двери, и я не понял почему.

– Я обещаю, но если я собьюсь с пути…

– Я буду рядом, чтобы вернуть тебя обратно.

Глава тридцать третья

Мария

После обеда я смотрела на Киару, спящую в своей кроватке, и мое сердце замирало в груди при виде ее. Мои родители, а также Наталья и Райан встретили нас в аэропорту час назад. Киара едва не выпрыгнула из маминых рук, чтобы добраться до меня. После того как я одарила ее миллионом поцелуев, Энцо выхватил ее у меня, и я готова поклясться, что этот человек держал ее так, словно мог никогда не отпустить.

Я отправила Наталью и Райана домой, но мои родители упорно следовали за нами до самого дома. Мои родители не знали всей истории произошедшего, да им и не нужно было знать. Но Коста заверил их, что мы все в безопасности и нас защитят.

– Она всегда засыпает во время поездок на машине. – Я сложила руки, продолжая смотреть на свою прекрасную дочь.

– Давай не будем ее будить. Пойдем. – Мама легонько взяла меня за руку, уговаривая уйти, но мне было трудно уйти от Киары, ведь я слишком долго была вдали от нее. Но, видимо, мама была права, и мы вышли из ее комнаты, хотя я оставила дверь слегка приоткрытой.

Папа был в гостиной и разговаривал с Энцо наедине, судя по всему, на итальянском.

– Дай им побыть наедине еще секунду, – сказала мама, удерживая меня от того, чтобы войти в комнату.

– Только не говори мне, что он читает ему нотации? Угрожает ему, что если со мной что-то случится, то бла-бла-бла? – спросила я с беспокойством, потому что это было последнее, в чем сейчас нуждался Энцо.

– Нет, вовсе нет. Он дает свое благословение.

Я не ожидала, что она скажет именно это, но была только за.

Мама посмотрела на двух мужчин, потом снова на меня.

– Энцо давно поручено обеспечивать безопасность тебя и твоей сестры, и твой отец беспокоится, что Энцо может почувствовать, что он переходит какую-то черту, любя тебя, а это так очевидно. А кто мы такие, чтобы стоять на пути истинной любви?

Мне было необходимо это услышать. До сих пор я не понимала, насколько сильно.

– На этот раз ты перевернула страницу по-настоящему, да?

Она ухмыльнулась.

– Работа идет полным ходом.

Ее слова вернули меня к тому, что Энцо сказал то же самое в Нью-Йорке. Мой мужчина… мое все. Я просто хотела бы, чтобы у меня не было ощущения, что его что-то все еще беспокоит, и он скрывает это от меня.

– Я думала, мы покончили с секретами. – Черт, неужели я сказала это вслух?

– О чем ты говоришь?

– Ни о чем. Не обращай на меня внимания. Я устала.

– Угу. Ну, я вчера подслушала, как Наталья разговаривала с тобой по телефону, и ты сказала ей, что тебя мучают кошмары. Спорим, ты не говорила об этом Энцо?

– Это был один кошмар. А теперь Энцо снова со мной, так что я уверена, что со мной все будет хорошо. – Я надеялась, что так и будет, по крайней мере. Но кто мог меня винить? Мне пришлось наблюдать, как Энцо отнимал жизни, защищая нас, а потом его отняли у меня сотрудники ФБР. Это было определение слова «много».

– Я просто рада, что Томас не был частью того, что произошло.

Я сложила руки.

– Я смотрю, ты действительно подслушивала мой субботний разговор с Натальей. – По дороге домой я написала Томасу сообщение о том, что я вернулась и Киара у меня. Он так и не ответил, и я не получала от него никаких известий все выходные, что было шокирующим, так что я должна была предположить, что его все еще нет в городе.

– Думаю, нам стоит оставить Марию и Энцо наедине, – сказала мама через минуту, скорее всего, пытаясь избежать моей лекции о том, что она вторглась в мою личную жизнь. Вот вам и новый лист.

Мы с мамой присоединились к Энцо и моему отцу, и мой взгляд упал на наш багаж, стоящий у дивана. В сумке Энцо лежал неотредактированный рассказ Бьянки, но он сказал, что еще не готов его читать.

Когда я подняла на него глаза, он смотрел на меня, и в его взгляде снова была тревога. Что происходит?

– Ну, мы рады, что ты дома. – Папа подошел и обнял меня за плечи, притянув к себе. Через несколько секунд мы все попрощались, и, когда они ушли, Энцо закрыл дверь и встал к ней спиной.

– Как все прошло с моим отцом? – Я потянулась к его руке и сцепила наши пальцы, а он притянул меня к себе, и наши сцепленные ладони стали единственным, что было между нашими телами, когда он сосредоточил свое внимание на моих губах.

– Все прошло лучше, чем я ожидал. – Он наклонился и поцеловал меня, и мне захотелось, чтобы этого было достаточно, чтобы развеять мои томительные тревоги, но ничто, кроме обещания, что все будет хорошо, не могло этого сделать.

Когда он оторвал свои губы от моих, то свободной рукой провел по моей щеке.

– Что случилось? – Я прошептала, закрыв глаза, ожидая, что он обрушит на меня плохие новости, и я чувствовала, как они приближаются.

Он провел большим пальцем по линии моих губ.

– Мне просто нужно кое-что проверить на рабочем компьютере в моей квартире.

– Твой ноутбук для кейтеринга? Или ты планируешь отправиться в свое логово Бэтмена? – Я открыла глаза, отстраняясь, ища в его взгляде успокоения и безопасности, но не нашла.

– Есть одна неувязка. Возможно, я зря волнуюсь. Надеюсь, что так и есть. Но мне нужно позвонить и кое-что выяснить, и я не хочу зря волновать тебя, если это пустяк. – Он поднял наши ладони и поцеловал тыльную сторону моей руки. – Но я не хочу оставлять тебя одну. Может быть, разбудим Киару, и вы двое пойдете со мной?

– Я просто в соседней квартире. Ничего не случится. И я думаю, что у тебя паранойя, и нет никаких неувязок. – Я отпустила его руку. – Пожалуйста. Чем скорее ты закроешь книгу своих опасений, тем лучше для всех нас.

Его плечи опустились.

– Не открывай дверь никому, кроме меня. Мне все равно, если это будет сосед. Никому. Поняла?

– Да, сэр. – Это должно было прозвучать сексуально и дразняще, чтобы успокоить его нервы и вызвать улыбку, но он был явно на взводе, потому что его губы даже не дрогнули.

– Стены тонкие, – продолжил он. – Если что-то не так, кричи, зови, вопи во всю глотку. Я тут же вернусь, но приходи с Киарой, если она проснется до моего возвращения.

– Хорошо, – ответила я более мягким тоном, несмотря на то, что теперь чувствовала себя на грани.

Он наклонился и поцеловал меня еще раз.

– Запри дверь. Намертво, – приказал он, и я выполнила его просьбу и, как только он ушел, сразу же направилась в комнату Киары – мне нужно было увидеть дочь.

Я сидела в кресле-качалке у детской кроватки и бездумно раскачивалась, изо всех сил стараясь не думать о последних днях, но воспоминания все равно всплывали.

Через несколько минут раздался стук в дверь, а затем звонок. Киара по-прежнему спала. Наверное, это Энцо. Ключ, наверное, лежит в его багаже в гостиной.

Я осторожно закрыла дверь ее спальни и пошла впустить Энцо.

Но, черт, это был не он.

Томас стоял за моей дверью в коридоре, а под мышкой у него была зажата любимая игрушка Киары. Здорово, ты не мог сначала позвонить?

Я взялась за ручку, но тут вспомнила указание Энцо никого не впускать. Но если бы я позвала Энцо к себе, то, учитывая его нервозность, между мужчинами наверняка произошла бы очередная разборка.

Томас снова постучал, и я нехотя отперла и открыла дверь.

– Ты вернулся. – Я нахмурилась. – Спасибо, что привез Стаффи. Мог бы сначала позвонить. – Он вручил мне медведя и без приглашения вошел в квартиру. – Ты здесь не живешь, – напомнила я ему, когда дверь захлопнулась, и я повернулась, чтобы увидеть, что он направляется в комнату Киары.

– Да, но я хочу увидеть свою дочь. Я соскучился.

Я посадила ее медвежонка на стул в гостиной и пошла за ним в спальню.

– Я тоже. И она спит. Дай ей отдохнуть. Возвращайся, когда тебя пригласят.

Он остановился возле ее комнаты и повернулся ко мне лицом.

– А где Энцо?

– В соседней квартире. Он вернется в любую секунду. – Я сложила руки. – Так что не делай ничего, что может его разозлить.

– Что, например, дышать с тобой одним воздухом?

– Забавно, что ты об этом упомянул. Не смешно, ха-ха, а как будто… – Что я говорю? – Ты должен уйти. Пожалуйста.

– Хорошо. – Он прислонился к стене и, судя по всему, не собирался уходить. – Ты была с ним в Нью-Йорке.

– Он шеф-повар ресторана, и мы рассматриваем возможность открытия второго заведения. Конечно, он поехал.

– Ты ужасная лгунья. – Он оттолкнулся от стены, и я нервно отступила назад.

В его глазах было что-то такое, что побудило меня поднять руки вверх, как я ни разу не делала за время нашего брака.

– Кто-то должен был впустить меня сегодня. Я потерял брелок, не могла бы ты сделать мне новый?

Я на мгновение уставилась на него, так как в памяти всплыло воспоминание о нападении на прошлой неделе.

– Брелок, – сказала я себе под нос. И тут мне в голову пришла другая мысль. – Кто рассказал тебе о нападении? Я так и не спросила.

Я знала, что это дело рук Алисы – подставить Томаса, но во всем этом хаосе я не переставала удивляться, как ей удалось сообщить об этом Томасу. Я сомневалась, что она играла в старую добрую телефонную игру, рассказав о нападении кому-то в ресторане и надеясь, что эта информация попадет к Томасу.

Теперь это он сделал шаг назад.

– Я не помню.

Ты еще хуже лжешь. Но тут меня осенило, и я поняла, что Энцо тоже подумал о Томасе, и он не хотел говорить мне ничего без доказательств.

– Что ты сделал? – прохрипела я.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. – Его голос был мертвым. Совершенно безэмоциональным. Резкий контраст с обеспокоенным взглядом его глаз.

– Я защищала тебя. Говорила ему, что ты никогда этого не сделаешь. Что это не в твоем характере, – продолжала я, зная, что была права. Теперь у меня не было никаких сомнений. – Почему? Ты не любишь меня, дело не в этом.

Он провел руками по волосам, бросил взгляд в сторону моей спальни и направился туда.

– Что ты делаешь? – Я пошла за ним, пытаясь дернуть его за руку, чтобы остановить, но он не смотрел мне в глаза, пока не оказался внутри.

– Он не знает. Пока нет, – пробормотал он, высвобождая руку. – Если бы знал, я бы не смог остаться с тобой наедине.

– Томас. – Я покачала головой, пока он вышагивал рядом с моей кроватью, и в глазах у меня стояли слезы от того, что отец моей дочери предал нас, будучи замешанным в этом. Измена – это одно, а это совсем другое.

Мне было трудно поверить даже в то, что он разозлился и нанял не тех людей, чтобы избить Энцо. Но сознательно помогать мафии? Нет.

– Поговори со мной. Если ты думаешь о том, чтобы совершить что-то глупое, помни, что у тебя дочь в соседней комнате. Ты все еще ее отец, – спокойно сказала я, пытаясь сохранить контроль над ситуацией. Отговорить его от любого безумия. И надеюсь, что мне удастся сделать это до того, как появится Энцо и разорвет его на части.

Томас перестал ходить и встретился со мной взглядом, и сейчас я его едва узнавала.

– Может быть, ты ненавидишь Энцо. – Я покачала головой. – Но ты не поэтому помог им, а ты ведь помог, да?

Его руки легли на бедра, и теперь его смелость, проявленная в отношении Энцо за день до нападения, когда он забрал Киару, обрела смысл. Он думал, что время, проведенное с ним, будет недолгим, потому что он был посвящен в план Алисы.

– У твоей матери не было сердечного приступа? – Я сделала осторожные шаги ближе. – Пожалуйста, поговори со мной. – Я подняла ладони, давая ему понять, что не представляю угрозы. И я надеялась, что он тоже не представляет для меня угрозы. По крайней мере, не с его спящей дочерью рядом.

– Деньги. – Он покачал головой. – Зачем мне еще это делать? Я потерял все на фондовом рынке в прошлом месяце, и следующее, что я узнал, это то, что мне предложили помочь с моей ситуацией с денежными потоками.

Деньги. В это я поверила как в оправдание. А не любовь ко мне.

– Я подумал, что если они хотят избить парня, то, наверное, он этого заслуживает, – поспешно добавил он. – Мне нужно убираться отсюда, пока он не появился. – Он направился в мою сторону, и я преградила ему путь.

– Избить его? – Я заплакала, упираясь руками в его грудь. – Нет, Томас. Они планировали убить его!

– Отойди, – рявкнул он, схватил меня за запястья и отбросил в сторону, но сделал это с чрезмерной силой, и я врезалась головой в комод.

Я стояла на коленях, тяжело дыша, во рту был металлический привкус. Не зная, откуда взялась кровь, я повернулась, чтобы посмотреть на него, он смотрел на меня сверху вниз.

– Черт. Черт, – прохрипел Томас. – Это был несчастный случай. – Он опустился на колено, а я подняла руку и дала ему пощечину.