Текст книги "Стерррва"
Автор книги: Бриди Кларк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 7
Любовь во время холеры
– Клэр, к вам можно? – Дэвид постучал в дверь. Я сидела над рукописью уже четыре часа кряду, и моя спина застыла в виде вопросительного знака. – Кто-то внизу, в вестибюле, спрашивает вас. Вам имя Люк ничего не говорит?
– Люк Мэйвиль?
Я велела Дэвиду провести его наверх.
И снова на первой линии Би.
– Привет, – тихо сказала я, поднимая трубку. За утро она звонила уже третий раз.
– Ну и?.. – нетерпеливо потребовала подруга.
– Да, вчерашний вечер перерос в ночь. – Я не испытывала ни малейшего желания ни обсуждать, ни анализировать, ни, если честно, даже думать об этом. Во-первых, у меня было полно работы и масса встреч, намеченных на день. Во-вторых, как это ни печально, мой процесс чихания длился значительно дольше, чем все продолжалось между нами. Меня это не вдохновило. Наверное, всему свое время. Начало всегда немного разочаровывает. Как правило. Но я не испытывала желания заново переживать этот момент в разговоре с кем бы то ни было, даже с Беатрис.
Люк просунул голову в дверь моего кабинета. Увидев, что я разговариваю по телефону, он быстро ретировался.
– Можно я перезвоню тебе? – спросила я Би. – Меня тут ждут…
– Отлично. – Ее явно разочаровало, что она не получает полную версию событий прошлой ночи. – Между прочим, мы с Гарри только что забронировали билеты в Айову. Я перешлю тебе по e-mail наш маршрут. Знаю, у нас еще много времени… но ты же понимаешь, для Айовы середина января – время горячее.
– Да, конечно, святой Варфоломей. Я знаю. Мама будет в восторге, что вы приедете к нам. Думаю пригласить Рэндалла, но до этого еще так далеко…
– Тебе определенно надо его пригласить. Ладно, не забудь перезвонить мне.
Я вышла в коридор за Люком. Он изучал полки, на которых были выставлены все книги, изданные «Грант» за прошедшее десятилетие, по крайней мере по одному экземпляру каждой.
– Ну, у вас, ребята, действительно есть потрясающие авторы! – прокомментировал он несколько недоверчиво, как и все, кто вдруг осознавал, что список «Грант Букс» состоял не сплошь из откровенного порно, всякой шелухи и откровений политиканов. – Я не вовремя? Извини, что явился без предупреждения.
– Ты это серьезно? Ты можешь заходить ко мне в любое время. – С тех пор как Джексон ушел на пенсию и обосновался в Вирджинии, Люк стал моей единственной надеждой не потерять связь с его семьей. Фамильное сходство между обоими Мэйвилями было сильно, хотя мало проявлялось во внешности. Ростом Люк немного недотянул до высоченного Джексона и был смуглее, а черты его лица – более резкими. Но все равно он очень напоминал дядю.
Надо признать, на сей раз, в выгоревшей футболке и широких штанах, Люк выглядел вполне пристойно, по крайней мере было заметно определенное улучшение после рекламного сандвича и соски. Гм-м. Мне следует применить мозговой штурм и подыскать ему классную девушку, если, конечно, у него никого нет.
Теперь, когда у меня появился Рэндалл, мне хотелось, чтобы весь мир был влюблен. Может, познакомить Люка с Марой? Совсем недавно она пережила темную полосу, и было бы здорово, если она начнет встречаться с хорошим парнем.
– Что ж, благодарю. Мне действительно неудобно, что я вторгся к тебе так неожиданно, – снова извинился он и поднял над головой огромную стопку бумаги, совсем как тяжелоатлет, выжимающий победный вес. Мешки под его глазами… блаженное выражение на лице…
– Никак, это тот самый литературный шедевр! – воскликнула я. – Завершен?
Люк расхохотался, шлепнулся в кресло для гостей и вытянул свои длинные ноги.
– Ну, вроде того. Не могу сказать, что шедевр. Но если у тебя бессонница, это как раз подойдет…
– Даже так? – Я рассмеялась. – Кстати, когда ты сам-то в последний раз спал?
– Не ведись на эту удочку. – Люк слегка протер глаза. – По правде сказать, я ничуть не устал. Но при посещении издателей делаю все возможное, чтобы скрыть это. Если хочешь, чтобы в этом городе тебя принимали всерьез как писателя, надо предварительно перепачкаться чернилами, приобрести бледность, непрерывно курить и производить впечатление изголодавшегося и смертельно усталого горемыки.
– Верно. Или вырядиться в пеленки и детский чепчик? – Я не смогла сдержать улыбки, вспомнив недавнюю сцену у метро.
– Точно, – серьезно кивнул он. – И то и другое помогает произвести впечатление.
Затем, без дальнейших церемоний, он вручил мне свою рукопись.
Тяжелая.
– Материал еще очень сырой, – пояснил он. – Многое нужно доработать. Конец скомкан, повествование затянуто, и я не могу придумать название, хоть режь меня. Вообще, не волнуйся, если у тебя нет времени для…
– Люк, – перебила я, и он глубоко вздохнул, – я с удовольствием почитаю.
В своем воображении я всегда сравнивала этот момент для автора с тем, как родители впервые приводят ребенка в школу. Родители испытывают гордость, полны надежд, но одновременно боятся, что к их чаду будут либо придираться, либо просто игнорировать. Нельзя продлевать эту агонию ни на секунду дольше необходимого. Таково было одно из моих основных правил как редактора.
Мне показалось, что Люк как-то особенно волновался, расставаясь со своим любимым детищем, и я пообещала себе, что не дам его рукописи покрыться пылью. Не важно, сколько у меня работы, но я найду время сразу же прочитать одну, а может, даже и две главы. К тому же я испытывала неподдельное любопытство: Джексон всегда хвастался, что у его племянника талант. Открыв первую страницу, я пробежалась по первым строчкам, но остановилась. Подняв глаза, я вдруг сообразила, что не надо читать в присутствии Люка – этим, скорее всего, я заставляю его нервничать еще больше.
– Итак, я полагаю, мне, вероятно, следует отпраздновать, – объявил Мэйвиль, прервав недолгое молчание. – Конечно, лишь тот факт, что вещь закончена. Еще неизвестно, удастся ли мне продать ее. Правда, уже по первым строчкам ты своим профессиональным оком вполне сможешь распознать, нетленное это творение или просто подделка…
– Я подумаю над этим. Хотя тебе определенно есть что отпраздновать.
– А ты случайно не хочешь сегодня вечером поужинать со мной? В последнее время я пристрастился к кухне отличного маленького итальянского местечка в Вест-Виллидже под названием «У Мими», это…
– Обожаю Мими! – выпалила я, потрясенная, что еще кто-то знаком с моим любимым ресторанчиком, где все было совсем по-домашнему. Несколько лет я питалась только там. Их политая маслом паста с цукини и тыквой – просто мечта, а гноччи… у меня прямо слюнки потекли от одной мысли об этой вкуснятине.
– Великолепно! Как насчет восьми? – Люк, кажется, принял мою предыдущую декларацию как согласие. Я не стала его разочаровывать. В конце концов, не на свидание же он меня приглашал. Мы были друзьями. Или… пусть все же не совсем друзьями, но у нас был общий Джексон. К тому же Люку, вероятно, хотелось умаслить меня, прежде чем я начну читать его роман.
Теперь, когда мысль о Мими засела в моей голове, у меня просто не осталось путей к отступлению. В течение шести недель я была настолько занята работой, что перспектива хотя бы раз в день нормально поесть, да еще и у Мими, воистину казалась мне вершиной блаженства. Рэндалл допоздна был занят, и даже если я пойду к Мими, у меня все же оставался шанс увидеться и с ним.
Зазвонил телефон, на табло высветился добавочный номер Вивиан.
– Руководство, – извинилась я перед Люком. – Восемь часов меня вполне устроит.
– До вечера, Клэр. – Люк на прощание помахал мне рукой и юркнул в дверь.
* * *
– Она не отвечает на мои звонки уже три недели, Клэр. Моя клиентка не в силах понять, что происходит! Я не могу, черт их побери, заставить ни ее, ни Грэма снять телефонную трубку. – Дерек Хиллман, основной наш поставщик из Лос-Анджелеса, представлявший в тот момент интересы «королевы порно» Минди Марри, казалось, совсем обезумел. Обычно он производил впечатление слегка подвыпившего и развязно-настырного субъекта. Ситуация меж тем явно накалялась.
Исход был очевиден. Больше месяца назад Минди предложила вторую книгу, насыщенный инструктаж для женщин, которые хотели бы отвлечь своих мужчин от пристрастия к порно и вернуть их в свою постель. Но по каким-то причинам, несмотря на интерес, проявленный Вивиан, плюс дюжины сообщений и электронных писем, я не могла заставить свою шефиню оформить деловое предложение. Я использовала весь арсенал своих оправданий перед Дереком, но не могла дольше держать его в подвешенном состоянии.
– Поймите, Дерек, – начала я, – мы как раз подсчитываем возможные расходы, и мы…
– Ладно, только не пори эту чушь. Скажешь, еще она в бухгалтерию вникает и знает о существовании расходов! Дорогуша, я двадцать книг прогнал через Вивиан, и я в курсе, что ей нет нужды так долго подсчитывать, чтобы назвать сумму. Какие у нее проблемы? Она хоть в редакции сегодня? Кстати, я собираюсь наслать на нее Гарольда. Не забудь передать ей это! Может, Гарольд займется этим контрактом. – Гарольд Крамер был скорее головорезом, а не адвокатом и мог предъявить иск даже на появление пота у скаковой лошади после забега. Он занимал одну из первых строчек в черном списке Вивиан. Не вопрос, что она не хотела бы, чтобы в сделке отсвечивал Гарольд.
– Не торопитесь, Дерек, я получу от нее ответ к концу недели. Она как раз вернется из Лос-Анджелеса.
– Вивиан в Лос-Анджелесе? А почему я, черт побери, ничего об этом не знаю?! Обычно у меня нет сомнений, что она прибыла сюда… знамение какое-то бывает… пентаграмма в небе… стены сочатся кровью… Дорогуша, слушай и вникай. Я должен владеть ситуацией уже к концу дня, или мы переходим в другое место. Всякому терпению есть предел.
– Дерек, я буду стараться. Прошу прощения, это все…
– Ваша необыкновенная занятость. Я понимаю. Пропустим извинения и оправдания. Просто перезвоните мне. Уже сегодня – и с конкретным предложением. – Он с грохотом бросил трубку.
– Как дела, детка? – спросил Фил, появившись в дверном проеме. В руках он держал приблизительно двадцать файлов. – Ты идешь?
– Иду куда? – спросила я с тревогой.
Неужели я о чем-то забыла?
– На совещание по организации продаж, конечно. У тебя же там в весеннем плане почти целая дюжина?
Кровь прилила к голове, в висках застучало. Совещание по выработке маркетинговой политики было единственным шансом для редакторов продвинуть свои книги, представив их на суд нашей коммерческой команде. Но ведь оно было намечено на следующую неделю!
– Ты что-то перепутал, Фил, – сказала я, пытаясь сохранять спокойствие. – Оно же в следующую среду.
Фил пристально посмотрел на меня. Его лицо покрылось пятнами, словно он играл в футбол при минусовой температуре.
– Не могла же она… не могу поверить… Клэр, Лулу еще в понедельник разослала по электронной почте всему штату сообщение о том, что совещание перенесено на неделю раньше. Оно состоится сегодня, примерно через десять минут! Мы все тут на ушах стояли, надо же протолкнуть свои книги! А ты ничего не знала. Ты уверена, что ничего не получала от Лулу?
Дрожащими пальцами я просмотрела записи в своем «Аутлуке». За прошедшую неделю я не получала никаких посланий от Лулу.
– Неужели Лулу и впрямь уведомила всех, кроме меня? – Мне все еще не хотелось верить, что она поступила со мной так подло.
– Я тоже ничего не получал, – прогудел Дэвид из-за спины Фила.
Сука.
Но у меня не осталось времени предаваться гневу. Или вынашивать месть.
– Сколько у меня времени? – крикнула я Филу, рванув к стеллажам с файлами и начав выдвигать толстые папки. Двенадцать книг. Двенадцать книг, которые мне необходимо было представить нашей коммерческой команде так, чтобы они могли определить, как их позиционировать. Мое первое совещание по продажам в «Грант Букс» – возможно, самое важное совещание за весь календарный период, а мерзавка Лулу (я на сто процентов была уверена) умышленно срывала мое участие!
Достаточно узнать о совещании в последнюю минуту, чтобы запаниковать. Но вдобавок ко всему я буквально теряла дар речи перед публичным выступлением. Меня словно резали без ножа, поскольку моей единственной надеждой было посвятить все выходные просмотру своих записей. Ведь я предполагала, что у меня уйма времени для подготовки.
– Я вызовусь первым и буду говорить медленно, чтобы дать тебе несколько дополнительных минут. – Фил все еще не мог опомниться от того, что сделала Лулу. – Наверное, в твоем распоряжении будет минут пятнадцать. Как бы я ни старался, честное слово, на большее меня не хватит.
Я взглянула на Дэвида, свою правую руку, который рванулся к стеллажу с файлами, чтобы помочь мне.
– Ты бери верхние шесть, – скомандовала я, указывая на список, который он достал, – а я возьму нижние. По три предложения на каждую книгу. Просто, четко, лаконично.
Дэвид кивнул и приступил к работе. В угрожающе нависшей тишине мы сделали пометки и скомпоновали материал.
– Осталось две минуты, – сказал Дэвид, сверившись с часами. – Свои я сделал.
– Я тоже. Просмотрю в лифте. Идем!
Я успела пробежать глазами заметки, пока лифт стремительно падал на третий этаж.
– Где зал заседаний? – проговорила я, задохнувшись и останавливаясь на пересечении двух коридоров.
– Бери влево… – Дэвид показал на двойные двери, приблизительно на расстоянии двадцати метров. Я метнулась туда, распахнула двери настежь – и…
– Клэр! – воскликнул Грэм, выглядывая с конца огромного стола переговоров, за которым теснилось множество народу. Весь редакционный штат «Грант Букс» (кроме самой Вивиан, еще не вернувшейся из Лос-Анджелеса) разместился по одной стороне. Я разглядела место рядом с Филом и впилась пронзительным взглядом в Лулу, которая, напустив на себя важность, своим неприступным видом демонстрировала полнейшее равнодушие к моим проблемам.
Я убью ее позже. Ну а прямо сейчас меня ждала работа, которую предстояло выполнить.
– Господа, пожалуйста, познакомьтесь с нашим новым редактором, Клэр Труман, – представил меня Грэм. – Клэр, вы как раз вовремя, расскажите всем присутствующим о тех двенадцати книгах, которые стоят в ваших планах на весенний период.
Я села и вытащила свои карточки. И тут обнаружила, что у меня вдруг исчезла всякая нервозность. Последние пятнадцать минут паники, выплеск адреналина, прокурсировавшего по моей кровеносной системе, и безумный забег по коридору неким чудесным образом излечили мой обычный страх перед публичным выступлением. Стоило мне начать информацию о первой же книге, как я почувствовала себя спокойной, уверенной, дар красноречия вернулся ко мне, как всегда во время публичных выступлений. Пометки Дэвида тоже очень помогли мне, и я смогла по существу ответить на все вопросы.
Закончив свое выступление, я взглянула на Лулу. Она скрестила руки на своей скелетоподобной груди, и на лице у нее застыла противная мелочная гримаса. Думаю, внутри у нее все кипело от злости.
– Ты хорошо справилась, детка. – Фил ласково обнял меня за плечи, когда мы все двинулись к себе, обратно на двенадцатый этаж.
– Спасибо Дэвиду, – сказала я, когда все мои коллеги забились в лифт. – Лулу, похоже, я не получала сообщение о том, что совещание перенесено на неделю раньше. Не знаете, почему меня не оказалось в рассылке?
– Не оказалось в рассылке? – переспросила она, даже не удосужившись обернуться. – Возможно, мне стоит обновить список адресов.
– Какое прекрасное оправдание, Лулу, – съязвил Фил, когда мы остановились на двенадцатом. – Знаешь, если бы Клэр с Дэвидом не проявили такую виртуозную слаженность в работе, ты реально нанесла бы ущерб нашим редакционным планам ровно на дюжину книг. Интересно, как бы отреагировала на это Вивиан?
Лулу резко повернула голову, в ее глазах появился страх.
– Проверьте ваш список адресов сотрудников, Лулу, – сказала я спокойно, после пережитого стресса мне стало удивительно легко.
Но с этого момента я поняла, что мне надо быть начеку. Мой гнев полностью улетучился. Фил был прав: я хорошо справилась.
* * *
– Клэр! – Мими торопливо пересекла крошечный ресторанчик, чтобы заключить меня в свои объятия. – Ты только посмотри на себя, белла (моя красотуля)! Кожа да кости. Ну почему ты такая тощая? – Потом итальянка повернулась к Люку и больно ущипнула его за щеку. Поморщившись, он все же храбро улыбнулся. – Два моих любимых посетителя, да еще вместе! Ах, Мими так счастлива! – кудахтала она, ведя нас к столику.
Обстановка в ресторанчике Мими была как в старые добрые времена (красные в клеточку скатерти, свечи в старых винных бутылках, на стекле которых со всех сторон застыл оплывший воск, откуда-то льющийся мягкий завораживающий баритон Фрэнка Синатры). Ни один ресторанчик в Нью-Йорке не мог похвастаться тем, что вас еще у дверей приветствует сама хозяйка. Мими немедленно заставляла вас почувствовать себя членом ее семьи.
Люк застенчиво улыбнулся мне, когда мы сели. На нем был свободный фланелевый пиджак, и он сумел придать своим непослушным темным волосам почти цивильный вид.
– Мой парень любит пасту «Болоньезе», – выпалила я, просмотрев меню. Конечно, в моей реплике не было и доли правды, так как Рэндалл в жизни не прикоснулся бы ни к чему столь калорийному. К тому же мы с ним еще не перешли на такой уровень отношений, когда я могла бы называть его «своим парнем». Но я была абсолютно без ума от Рэндалла (несмотря на обидное фиаско прошлой ночью), мне необходимо было как-то объявить о его существовании. К тому же мне не хотелось вводить в заблуждение любимого племянника Джексона и не давать ему повода надеяться на что-то большее, чем дружба.
– Тебе явно повезло, – улыбнулся Люк, оторвав взгляд от меню. – Моя подруга – убежденная вегетарианка, и это означает, что я должен мириться не только с изысками в «Дзен пэлит». Я как раз недавно сумел убедить себя, что соевая клейковина съедобна. – Он сделал паузу, обдумывая сказанное. – Вернее, еще не до конца сумел.
Подруга? Я была уверена, что он одинок. Присутствие подруги оказалось неожиданностью… и, честно говоря, немного меня разочаровало. Люк как раз подходил Маре. Симпатичный, умный, из знакомой семьи и с такими жгучими темными глазами. Кроме того, Мара млела от мужчин, способных так обезоруживающе улыбаться. Что ж, ладно. Свахи из меня не вышло, но раз Люк тоже с кем-то встречался, это успокаивало. Никакой опасности, что он истолкует все неправильно. Я откинулась на спинку стула и облегченно глотнула вина.
– Мне кажется, я тебя очень давно и хорошо знаю. Это из-за дяди Джека, – признался Люк. – Он твой фанат.
– Мне без него тоскливо. Ты еще не ездил к ним в Вирджинию? Кэри написала, что теперь ездит на велосипеде каждый день, а Джексон пристрастился к пешим прогулкам. – Я подавила смех при мысли, что не знаю более кабинетного человека, чем Джексон, и не могла представить, что он бродит по окрестностям и носит шорты.
– Думаю, пешие прогулки для дяди Джека означают отказ от услуг камердинера.
В ответ я улыбнулась:
– Интересно, а как он умудряется жить без своей красной ручки? Ты когда-либо встречал кого-нибудь, кто любит редактировать больше, чем Джексон? Представляешь, я видела, как он правит этой ручкой даже отпечатанные книги.
– О, я знаю. Однажды мы шли с ним по улице, и он остановился, чтобы исправить какие-то ошибки в надписях, что-то вроде граффити, накорябанных на стенке автобусной остановки. Сам дядя Джек мог уйти на пенсию, но гарантирую, что его красная ручка все еще продолжает трудиться.
Я полила оливковым маслом свежеиспеченный хлеб Мими.
– Наверное, это все же так странно – уйти на пенсию. Не ходить на работу. Представить себе не могу, как это – не работать.
– Неужто? Так и ты тоже рождена для редактирования? – усмехнулся Люк.
– Ладно, не преувеличивай. Но я люблю свое дело. Меня к нему приучил отец, да-да, именно папа и научил меня редактировать. Он купил мне мое первое «Чикагское руководство стиля». Я до сих пор порой слышу его голос, поясняющий, когда использовать «тот, который», а когда «тот, кто», подлавливал, если я случайно употребляла не тот глагол…
– А я-то грешным делом полагал, что только в моей семье знали, как хорошо провести время, – поддразнил меня Люк. – Так твой отец тоже редактор?
– Нет, он был поэтом и еще профессором в университете в Айове. Он умер чуть больше пяти лет назад.
– Прости меня, Клэр, – снова наполняя наши бокалы, Люк вдруг резко остановился и посмотрел на меня. – Постой-ка. Его звали Чарльз, не так ли?
– Да, Чарльз Труман. Ты читал его?
– Читал ли я?.. Да я обожаю его стихи! Я прикрепил его «Тишину!» на стену над письменным столом и не снимал все годы учебы в колледже! Наверное, тысячу раз перечитывал это стихотворение! Неужели Чарльз Труман и вправду твой отец?!
Я просияла от радости. Больше своей поэзии отец дорожил только моей мамулей и мною. И то, что его творчество ценилось и другими, переполняло счастьем мою душу.
– Могу я ознакомить вас с сегодняшним меню? – к нам подошел официант. Он пробежал глазами меню. Название каждого нового блюда звучало восхитительной музыкой – у меня уже текли слюнки.
– Наверное, у нас уйдет меньше времени, если мы перечислим вам, чего бы мы не хотели, – пошутил Люк с лукавым огоньком в глазах. Мы заказали столько еды, как если бы оба только что вернулись с необитаемого острова, где чуть не умерли от голода, и это была наша первая пища по возвращении в цивилизованный мир.
Часы летели. Мы с Люком перескакивали с одной темы на другую. От наших самых-самых любимых авторов (его: Фолкнер и Хемингуэй; мои: Сэлинджер и Кундер) к нашим самым-самым любимым болячкам (его: пища, застревающая между зубами; моя: американцы, которые приправляют свою речь чистейшими британизмами, не вникая в их суть).
– Ваш счет, – сказал официант с теплой улыбкой, положив его на стол между нами. Мы оба тут же потянулись к бумажке, и я успела первой, но тут рука Люка сжала мою, от чего я почему-то вздрогнула.
– Ну, пожалуйста! – упрашивала я. – Я могу заплатить, ведь ты перспективный автор…
Мне претила мысль позволить ему оплатить счет, ведь он был голодающий художник, если можно так выразиться, и я своими глазами видела, кем ему приходится работать, чтобы свести концы с концами.
Но Люк не ослабил хватку:
– Разумеется, нет, Клэр. Ты и так сделала мне приятное, пришла на мой праздник, несмотря на свою дикую занятость. Хотя и видела меня совсем недавно в детском чепчике.
Он улыбнулся, и я снова заметила, как сияют его глаза. Ладно, может, у него ничего и не сладится с этой его суровой вегетарианкой, и тогда у Мары наконец появится шанс.
Выиграв битву за счет, Люк настоял проводить меня домой, хотя для него это был крюк минимум в десять кварталов. Когда мы добрались до моего подъезда, он ласково поцеловал меня в щеку.
Я улыбалась все семь лестничных пролетов, ведущих к моей студии (обычно выражение моего лица при подъеме наверх больше похоже на кислую мину). Оказавшись дома, я быстро натянула пижаму, положила канноли, которые по настоянию Люка взяла с собой, на тарелку, залезла под одеяло и начала читать его рукопись.
* * *
На следующий день, совсем не выспавшаяся, но радостно оживленная, я стучала в дверь кабинета Вивиан, прихватив с собой копию рукописи Люка. С утра я первым делом попросила Дэвида сделать десять копий рукописи, чтобы сразу раздать ее для ознакомления. Дэвид углубился в чтение.
– Входите, – раздался приглушенный голос. Я открыла тяжелую дверь, почувствовала ледяной поток воздуха (в кабинете Вивиан кондиционер всегда стоял на температуре ноль градусов) и обнаружила своего босса детально изучающим одновременно пять или шесть каких-то журналов. Подобравшись ближе, я поняла, что это были номера Шустрилы.
– Как тебе эта девчонка для обложки «Доставь мне удовольствие»? – поинтересовалась она.
«Доставь мне удовольствие» был низкопробным романом, пересказом сексуальных подвигов одной женщины на протяжении двадцати лет, начиная от оргий в детском летнем лагере до любовных рандеву с мамашей подруги по футбольной команде. В качестве эпитетов к данному творению явно подходили антонимы прилагательных «хорошее» или «приличное».
– Я думаю, книга пойдет лучше, если мы обновим обложку, – продолжала Вивиан и протянула мне для оценки новое фото на развороте.
Изменение обложки для «Доставь мне удовольствие» походило на замену шезлонгов на «Титанике». Я ушла от ответа, кивнула и притворилась, будто закашлялась.
– Вивиан, я бы хотела поговорить о приобретении книги, которой очень заинтересовалась, – начала я серьезно. – Никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Я начала читать перед сном и не смогла оторваться. С первого взгляда…
– С точки зрения литературы или продаж? – уточнила Вивиан, отвинчивая крышку на бутылке, заполненной чем-то напоминавшим морские водоросли. Она сделала глоток этого пойла. – Новая диета. Можно есть только капусту и сырые луковицы.
– Гм-м, с литературной… но может задеть какие-то струны и дать…
– И еще льняное семя. Бред! Кто может долго протянуть на льняном семени? Вопрос: будет ли книга продаваться? – Вопросы Вивиан чаще звучали как утверждения или приказы. Словно она хотела, чтобы вдруг не подумали, что она когда-нибудь обращается к кому-то с вопросом.
– Да, я думаю, определенно будет…
– И какое название?
– Пока еще никакого. Автора зовут Люк, он – племянник Джексона Мэйвиля. Только что окончил курс Колумбийского университета и…
– Племянник Джексона? – Вивиан откинула назад голову и фыркнула, как необъезженная лошадь. – Боже, что же ты сразу не сказала? Милая, да старик Джексон изведется там, на своей пенсии, узнав, что я напечатала одного из его родственничков! Мне это нравится! Давай, приступай. Сколько ты думаешь ему предложить, чтобы заполучить книгу немедленно?
Что я слышу? Неужели и вправду все оказалось так просто? Я все утро снова и снова мысленно репетировала разговор с Вивиан, пока добиралась до работы. Неужели она, даже не прочитав ни строчки из рукописи Люка, действительно примет решение, основываясь только на жгучем сиюминутном желании досадить Джексону?
– Клэр, спустись на землю! – раздраженно окликнула меня Вивиан. – Сколько?
– Я еще понятия не имею, мы не обсуждали вопрос оплаты. Я только вчера получила рукопись.
– Кто-либо еще в «Мэттер-Холинджер» видел ее? – уточнила она.
– Нет, но, кажется, Люк говорил, что он дал ее какому-то приятелю в «Эф-Эс-Джи».
– И никаких агентов?
– Никаких агентов, – подтвердила я.
Вивиан казалась довольной.
– Что ж, предлагай сотню. Игра стоит свеч. Воображаю, как заерзает Джексон!
На мгновение я замерла, потом поблагодарила Вивиан и покинула ее кабинет. Мне были не по душе причины, по которым она так быстро согласилась, но мне очень хотелось, чтобы издали книгу Люка и надеяться, что моя причастность к редактированию компенсирует роль Вивиан как издателя в глазах Джексона и амортизирует его переживания.
Спустя пятнадцать минут после того как Люк Мэйвиль с восторгом принял наше предложение, я официально стала его редактором.
