Текст книги "Один час с Барбарой"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

XVII

23.27

Атмосфера изысканной роскоши, царившая в гигантском холле отеля «Рони Плаза», действовала слегка угнетающе. Хотя считалось, что пик зимнего сезона еще не наступил, здесь прохаживались многочисленные пары в вечерних туалетах – появляясь из лифтов, они устремлялись в бары и залы ресторанов, где ужинали и танцевали под звуки оркестра.

Майкл Шейн с трудом пробрался сквозь толпу и подошел к огромной регистрационной стойке, за которой с важным видом стояли двое служащих. Ему пришлось подождать, пока какой-то толстяк в белом пиджаке, ярко-красной рубашке и темно-синих брюках гневно жаловался на то, что ему более четверти часа не несли заказанное в номер виски. Дежурный – высокий, худой, средних лет мужчина – терпеливо выслушал клиента. На его лице с черными тонкими усиками появилось виновато-участливое выражение – клиент всегда прав. Он с готовностью признал действительно скандальным тот факт, что особу, проживающую в отеле «Рони Плаза», заставили ждать виски дольше пятнадцати минут, и твердо пообещал, что лично займется этим вопросом и виновный официант понесет самое суровое наказание. Когда наконец толстяк был вполне удовлетворен объяснением и прибывал в восхищении от себя самого и от отеля, дежурный перевел взгляд на Шейна. Растянув губы в некое подобие улыбки, он спросил:

– Чем могу быть полезен, сэр?

– У вас остановился мистер Барнс? Чарлз Барнс из Нью-Йорка?

– Вам надо бы справиться на коммутаторе, сэр. Можете позвонить, телефонные кабины в вашем распоряжении. Я провожу вас.

Шейн хотел было возразить, но подумал, что, согласившись соблюсти церемонию, сэкономит время. Он вошел в кабину, снял трубку и повторил свой вопрос телефонистке.

– Чарлз Барнс? – любезно переспросила она. – Секундочку, сэр… Вот – комната двенадцать-десять. Вас соединить?

– Да, пожалуйста.

В комнате у Барнса никто не отвечал, и Шейн вернулся к дежурному.

– Мистер Барнс проживает в номере двенадцать-десять. Может быть, вы знаете, где…

На лице дежурного появилась высокомерная гримаска, черные усики поползли вверх.

– Я не знаю абсолютно ничего, сэр. Если телефон не отвечает…

Шейн секунду стоял в раздумье, потом, решив, что настаивать бесполезно, пожал плечами и отвернулся. Закурив, он внимательным взглядом окинул холл и почти сразу заметил молодого человека в костюме из синей саржи, который стоял, подпирая колонну, и с деланным равнодушием поглядывал вокруг. Шейн заговорил с ним.

– Что, Джимми Кертис по-прежнему старший детектив отеля?

Молодой человек бросил на него угрюмый взгляд, но тут же лицо его озарилось улыбкой.

– Вы Майкл Шейн, да?

– Да. Джимми здесь?

– Он уже несколько месяцев не работает в отеле. Вместо него мистер Джердон.

– А где можно найти мистера Джердона?

– Идемте, я отведу вас к нему.

Молодой человек отделился от колонны, которая, однако, к великому удивлению Шейна, не рухнула, и проводил его в кабинет Джердона.

– Мистер Джердон, представляю вам Майкла Шейна.

Пол огромной комнаты был устлан толстым ковром. За письменным столом красного дерева сидел лысый мужчина лет пятидесяти с обвислыми щеками и глазами навыкате.

– Шейн? – Он медленно встал и уставился на гостя своими круглыми глазами. – Спасибо, Роусон, вы можете идти.

Не выразив особого радушия мистер Джердон, тем не менее, указал Шейну на кресло.

– Разумеется, я много слышал о вас. Вы пришли по делу или…

– По делу. Речь идет о некоем Чарлзе Барнсе, комната двенадцать-десять.

– Ничего неприятного, надеюсь?

Джердон развернулся в своем вращающемся кресле, выдвинул ящичек большой картотеки, перебрал карточки и, достав одну из них, положил ее на стол.

– Мне будет легче ответить на ваш вопрос, когда вы ознакомите меня с имеющимися у вас сведениями, – сказал Шейн.

– Мистер и мисс Барнс из Нью-Йорка, – прочел Джердон. – Это двухкомнатный номер. Прекрасные клиенты. Прибыли шестнадцать дней назад. Ничего такого, что следовало бы отметить особо. Они оплатили счет за первую неделю чеком на нью-йоркский банк.

– Их имена?

– Чарлз и Мэри.

Шейн откинулся на спинку кресла, выпуская в потолок облачко сигаретного дыма.

– Ни одной пометки какого бы то ни было рода.

– Вы можете найти кого-нибудь, кто бы точно описал мне их внешность?

Джердон был в нерешительности.

– Но… Может быть, вы объясните почему…

– Сегодня вечером в заливе был выловлен труп. В бумажнике покойного – документы на имя Барнса.

Ни о чем больше не спрашивая, Джердон склонился к маленькому микрофону на столе, нажал кнопку, тихо произнес несколько слов и снова выпрямился.

– Я пригласил горничную и официанта, который обслуживает номера на этаже по вечерам. Значит, Барнс умер? Несчастный случай?

– Убийство. – Шейн выразительным жестом провел ребром ладони по горлу. – Однако личность покойника точно не установлена. Неизвестно, кто Барнс – жертва или убийца. Вам нетрудно навести справки у дежурного и на коммутаторе, чтобы иметь хоть какое-то представление о том, что делали Барнс и его сестра сегодня вечером? Звонил ли им кто-нибудь или, может, они сами кому-то звонили?

Лицо Джердона выражало учтивое недоверие: клиент «Рони Плаза» не мог быть замешан в грязную историю с убийством ни как преступник, ни как жертва. Однако Джердон снова нагнулся к микрофону и дал соответствующие указания. Он как раз закончил говорить, когда в дверь тихонько постучали.

– Войдите!

Хорошенькая пухленькая девушка в форменном платье горничной нерешительно переступила порог кабинета, переводя опасливый взгляд с Шейна на Джердона. Она остановилась у письменного стола и опустила глаза.

– Не бойтесь, Ирма, – сказал Джердон. – Этот господин хотел бы задать вам несколько вопросов насчет постояльцев из номера двенадцать-десять.

Горничная повернулась к Шейну.

– Мистер и мисс Барнс? О, они оба очень милые. Очень, очень милые.

– Тем лучше, Ирма, – вздохнув, произнес Шейн отеческим тоном. – Послушайте, я бы хотел, чтоб вы их описали как можно лучше.

– Мисс Мэри вправду хорошенькая. Вся такая тоненькая и выглядит совсем молодо, я думаю, ей лет двадцать. Натуральная блондинка и… Ну, словом, я считаю, она очень миленькая. Она – дама, понимаете? Всегда благодарит. И дает чаевые, когда просит что-нибудь, что не входит в мои обязанности. Я надеюсь, с ней ничего не случилось?

– Я тоже очень надеюсь, – негромко произнес Шейн с мрачным видом. – А теперь ее брат: у него есть на лице шрам?

– Нет, что вы! – Казалось, Ирму вопрос шокировал. – Он тоже очень хорош собой. Он, должно быть, постарше, чем мисс Мэри, но ненамного.

– Вы уверены, что у него нет шрама?

– Ну конечно, я хорошо его знаю.

– Какой у него рост? Вес?

– Ох… Роста он среднего… Чуть пониже вас. А вес… Про мужчину мне трудно сказать. Ни толстый, ни худой, ну, в общем, средний!..

Шейн постарался скрыть свое разочарование.

– Ирма, вы, похоже, умная девушка. Работая горничной, можно многое узнать про постояльцев. Подумайте хорошенько и постарайтесь вспомнить, вы не замечали за Барнсами ничего необычного? Ничего такого не видели, не слышали?

– Господи, я… У них, должно быть, много денег, они привыкли к красивым вещам, одежде и вообще… Они вроде бы хорошо проводили здесь время. Мисс Мэри обожает купаться и ходила на пляж и утром, и вечером. Мистер Барнс выходил гораздо чаще, чем она. И потом, у него… ну, как сказать… манеры… – Она опустила голову, и щеки у нее слегка покраснели.

– Какие манеры? – спросил Шейн.

– Ну… О, ничего такого…

Девушка взглянула на Шейна, вся красная от смущения.

– Знаете, когда работаешь в отеле, к этому привыкаешь… Иногда он говорил мне разное… Словом… Обнимал за талию… Ох, просто так, в шутку, – быстро добавила она. – Я и не думала про что-нибудь серьезное… Но один или два раза мисс Мэри рассердилась и сказала ему, что нехорошо так себя вести и что ему должно быть стыдно. А он рассмеялся и ответил, что мне это абсолютно все равно, и я сказала, что да, конечно. Но это на самом деле все.

– Ну а как они жили здесь все это время? Весело? Кутили? Много ли, на ваш взгляд, у них здесь друзей?

– Нет, вправду нет. Мисс Мэри почти каждый вечер сидела в номере одна. Она заказывала ужин в номер и читала.

– Но ее брат, он-то выходил?

– Гм… Да… Он любил поразвлечься. Но в Майами для того и ездят, чтобы поразвлечься, разве не так?

Шейн охотно это подтвердил, задал девушке еще несколько вопросов и отпустил ее.

– Ну вот, – сказал он с недовольной гримасой, – все умные предположения развеялись как дым. Я начинаю верить, что убит именно Барнс. В принципе, то расплывчатое описание, которое дала эта девушка, подходит. Наверное, ей придется пойти в морг, чтобы опознать труп.

– Как распорядитесь, – сказал Джердон.

В дверь снова постучали. В кабинет вошел официант, худой юнец с прыщавым лицом, и встал навытяжку.

– Да, сказал официант, он обслуживает номер двенадцать-десять. Да, он знает Барнсов, особенно сестру, поскольку она меньше выходит и чаще его вызывает. Описание постояльцев, которое дал он, в основном совпадало с тем, что сказала горничная. По его словам, Чарлзу лет двадцать пять, а Мэри двадцать или двадцать два года. С его точки зрения, рост Чарлза – примерно шесть футов четыре дюйма, а вес – приблизительно восемьдесят килограммов. Нет, никакого шрама. Иногда, возвратившись в номер, Чарлз заказывает виски, но официант ни разу не видел его пьяным. Мисс Мэри перед ужином всегда выпивает двойной мартини, но после ужина пьет очень редко, и то лишь одну рюмку. Она дает обычные чаевые, не больше, однако обслуживать Барнсов, по сравнению с другими клиентами, – одно удовольствие.

Официант удалился, а в кабинет вошла секретарша и вручила Джердону два листка. Тот некоторое время молча их изучал: это был список телефонных номеров, по которым звонили Барнсы за время пребывания в отеле. Шейн отметил лишь, что они несколько раз звонили в «Ибикус», обычно в первой половине дня, дважды или трижды – вечером, а последний раз – сегодня, в четырнадцать тридцать.

Дежурный сообщил, что в настоящий момент Барнсов в номере нет и что они отсутствовали как будто большую часть вечера.

Это было все, что Шейну удалось узнать о Чарлзе и Мэри Барнс. Джердон вежливо поинтересовался, не желает ли он осмотреть их номер, но Шейн отказался. Он только попросил непременно проследить, когда они вернутся, и сообщить в полицию, а еще отметить все телефонные звонки Барнсам и спрашивать у тех, кто звонит, их имена.

Наконец он поблагодарил Джердона и распрощался с ним.

XVIII

23.35

Шейн вернулся в полицейское управление. Когда он быстрым шагом вошел в кабинет Джентри, сержант разговаривал по телефону. Повелительным жестом он дал Майклу знак молчать, и тот, опустившись в кресло, закурил сигарету.

– Ясно… Да… да… Продолжайте! – говорил Джентри в трубку. – Ладно. Большое спасибо. Я позвоню вам еще, если появится что-нибудь новое.

Он повесил трубку. Его оживленное цветущее лицо выражало удовлетворение.

– Это был Нью-Йорк, – объяснил он Шейну. – Они побывали на Шестьдесят третьей улице. У Барнса там квартира в мансарде, где он живет вместе с младшей сестрой. Две недели назад они уехали на месяц в Майами. Что ты на это скажешь?

– Браво! – буркнул Шейн.

– Они просили пересылать им почту в отель «Рони Плаза», – оживленно продолжал Джентри. – Нам остается лишь отправиться туда и выяснить, есть ли у Барнса на физиономии шрам. Когда мы это узнаем, дело, может быть, продвинется.

Он протянул руку к телефону, но Шейн остановил его.

– Я только что оттуда. У Чарлза Барнса нет шрама, и его приметы совпадают с приметами покойника.

– Черт побери! Но зачем ты ходил в отель?

– Я подумал, что не мешало бы кое-что проверить. Помнишь, девушка говорила мне, что они с братом остановились в «Рони Плаза»?

– Эта самая Полсон? Тебе же прекрасно известно, что она жила в «Ибикусе», в триста шестнадцатом номере!

– Но действительно ли имя особы, о которой идет речь, Полсон? А что, если ее зовут Мэри Барнс?.. Э, минутку! – Шейн встал и в раздумье принялся шагать из угла в угол, на лбу у него залегла глубокая складка. – Я ведь говорил тебе, этот тип со шрамом сказал, что ее зовут Барбара Полсон. Сама девушка своего имени не называла. Я как раз собирался у нее спросить, но тут приперся этот малый, и почему мне было ему не поверить? Его история совпадала с рассказом малышки, поэтому я подумал, что он назвал ее настоящее имя.

– Полная неразбериха! – прорычал Джентри. – Ты что, не можешь с самого начала поинтересоваться именами своих клиентов? Это, кажется, совсем нетрудно. Благодаря информации, полученной из Джэксонвилла, мы теперь знаем, что тип со шрамом врет, выдавая себя за брата Барбары Полсон. Так кто же он тогда, если не Барнс?

– Он не Барнс, – хладнокровно заявил Шейн. – Во всяком случае, в «Рони» под именем Барнса остановился не он.

Детектив снова уселся в кресло и вытянул перед собой свои длинные ноги.

– Если покойник Барнс, а я начинаю думать, что это так, то напуганная девушка, которая дожидалась у меня дома, должно быть, его сестра Мэри. Видишь, как все сходится? Вкратце она сказала мне следующее: «Мой брат на отдыхе связался с какой-то подозрительной девицей. Сегодня вечером он позвонил из „Ибикуса“ и попросил меня туда приехать». Хорошо. Теперь слушай дальше. В «Рони» я узнаю, что Барнсы несколько раз звонили в «Ибикус». Как ты думаешь, что за неприятности были у Чарлза? Его, очевидно, ограбили! Мисс Барбара Полсон из «Ибикуса», комната триста шестнадцать. Но прежде чем Мэри успела приехать, с ее братом случилось несчастье: ему перерезали горло, ни больше ни меньше. Она появляется в «Ибикусе» раньше, чем убийце удается избавиться от трупа. Она видит своего убитого брата, бежит звонить в триста седьмой номер, а когда возвращается, тело уже выброшено из окна. В этот момент на нее набрасывается тип со шрамом, она спасается бегством, прибегает ко мне и удирает снова, когда появляется этот малый. Улавливаешь?

– Да, – ухмыльнулся Джентри. – И она отправляется к Люси с твоим рекомендательным письмом.

Внезапно Шейн замер, растерянно взглянул на Джентри и схватился за телефон.

– Черт побери, – взволнованно прошептал он, – я не помню, назвала ли Люси имя девушки. Если к ней приходила Мэри Барнс, а не Барбара Полсон…

Он набрал номер Люси. Она, как и в предыдущий раз, ответила нервным неестественным голосом.

– Алло? Да? Кто говорит?

– Это Майкл, мой ангел. Слушайте меня хорошенько и подумайте, прежде чем ответите. Девушка, которая вручила вам мою записку, назвала свое имя?

– Но вы же мне сами сказали, Майкл. Сказали по телефону, что некая мисс Барбара Полсон придет ко мне и…

– Знаю, знаю, – прервал ее Шейн. – Я спрашиваю у вас, назвала ли она сама свое имя?

– Я… Погодите, я вспомню… Нет… нет. Не думаю… Но она дала мне ваше письмо, и я решила…

– Спасибо, и до скорого!

Шейн повесил трубку.

– Люси она тоже не представилась. Спорю на что угодно, что ее зовут Мэри Барнс. Не зря я думал, что она совсем не похожа на потаскушку…

– Почему же тогда этот, со шрамом, сказал, что он гнался за своей сестрой Барбарой Полсон?

– Господи, какая головоломка! Подожди, давай подумаем. Ага, вот! Малый со шрамом – не Полсон. Допустим, он знал, что Барбара живет в триста шестнадцатом номере. Он видит, как из комнаты выходит блондинка, и принимает ее за Барбару – ведь она тоже блондинка! Так… кажется, что-то проясняется…

– Что же именно? – с ехидством поинтересовался Джентри.

– Я еще до конца не понял, – сконфуженно улыбаясь, признался Шейн. – Но если эта девушка действительно Мэри Барнс, а не Барбара Полсон, ее история вполне правдоподобна. Разрази меня гром! У меня все время было чувство, что она не врет и что она не чокнутая, в отличие от Барбары, которая считается таковой.

– Ладно, ладно, – усмехнулся Джентри. – Ты не ошибся на ее счет, а значит, все в полном порядке.

– Совсем наоборот, – хмуро возразил детектив. – Я не слишком волновался, пока думал, что этот малый гоняется за Барбарой Полсон. Если эта жалкая потаскушка навлекла на себя неприятности, она их заслужила. Однако если опасность грозит Мэри Барнс!.. Черт возьми, Уилл! Пора уже твоим ребятам поймать его! Прошло немало времени, с тех пор как они получили описание его примет.

– Поймают! В общем… они его схватят, если он двинется с места. И прежде чем винить полицию, вспомни, что именно из-за тебя девушка подвергается опасности. Да, не забывай об этом! Подумай-ка лучше, что может произойти, если человек со шрамом найдет ее…

XIX

23.34

Полицейский Кассидэй служил в полиции Майами всего месяц. Это был крепко сложенный молодой парень, на котором форма сидела как влитая. После возвращения из Кореи мысль о том, чтобы снова вернуться к однообразной работе механика, показалась ему малопривлекательной. Кассидэю очень нравилась его новая профессия и новая форма, которая придавала ему авторитет.

Кассидэй нес службу в Приморском парке. Выпятив подбородок и глядя в оба, он не спеша прохаживался под пальмами в петляющих аллеях парка, готовый немедленно пресечь любое нарушение закона. Новоиспеченный полицейский чувствовал себя почти как в армии, когда стоишь на посту, – отрывки из устава то и дело приходили ему на память.

«Сохранять военную выправку… Постоянно быть начеку… Отмечать все, что видишь или слышишь…»

Конечно, мало шансов, что в этом парке будет совершено преступление, потому-то сюда и посылали всегда новичков. Но никогда не знаешь, степенно размышлял Кассидэй… Вдруг наткнешься на гангстеров, обсуждающих последние детали ограбления Национального банка. Или же…

Вот, скажем, дряхлая старуха, которая, охая, семенит впереди, оставляя за собой запах затхлости. Можно ли поручиться, что она не притворяется и не собирается похитить дочь мэра, каким-нибудь образом заманив ее в парк?

Мечтая о сенсационном деле, которое позволит ему проявить себя, молодой полицейский добросовестно продолжал обход и держался настороже. Особенно его занимали юные парочки: при его приближении они внезапно разъединялись и начинали громко болтать о разных пустяках, притворяясь, что не видят Кассидэя. Но стоило ему пройти, как они снова сливались в объятия.

Месяц назад, только приступив к службе в полиции, Кассидэй частенько останавливался, чтобы отчитать нахалов, и те, опустив головы, сконфуженно слушали. Конечно, целоваться на скамейке не запрещено, и Кассидэю была дана инструкция закрывать на это глаза, если только он не усмотрит посягательства на общественную нравственность, но с какого момента начинается это посягательство? Куда лучше, со всей серьезностью сказал себе Кассидэй, уничтожить в зародыше малейшую опасность скандала и суровым словом остудить пыл влюбленных. Так он и поступал в течение некоторого времени… три недели, пока не встретил Энн Шварц. С того памятного дня он проявлял куда большую снисходительность к тем, кто обнимался и целовался при свете луны. С Энн Шварц, молодой еврейкой с живым смеющимся взглядом и гладким гибким телом, Кассидэй познакомился у своего шурина и теперь, совершая свои обходы, много думал о ней.

Да, верно, она еврейка. «Ну и что?» – с вызовом говорил Кассидэй сам себе. Она не принимает свою религию чересчур всерьез, ест яичницу с ветчиной, как добрая католичка, и обожает дары моря. Вот такая еврейка. И что с того, что она еврейка, если он любит ее?! А Кассидэй и Энн любят друг друга, они признались в этом друг другу уже на втором свидании. Он тоже не очень религиозен. Изредка ходит на мессу. А она будет изредка ходить в синагогу. Почему бы и нет? В доме у них от этого ровным счетом ничего не изменится. Тем более ночью, когда они вместе лягут в постель…

Терпимость – вот чего этому миру больше всего не хватает, здраво рассудив, подумал Кассидэй, отводя взгляд от темных тел, копошащихся на траве возле кокосовой пальмы. Еще неделю назад он бы вмешался, и пристыженная парочка поспешила бы покинуть парк. Сегодня же он смотрел в другую сторону и даже блаженно улыбался, представляя, как бы он с Энн повалялся в траве.

Однако непохоже, чтоб Энн могла позволить такое. Или только с мужчиной, за которого она выйдет замуж. Но откуда Кассидэю знать – а может быть, эти нарушители порядка помолвлены? Зачем же тогда им мешать?

Он сдвинул фуражку на затылок, посмотрел на луну и почувствовал, как его переполняет, будоража кровь, мужская сила. Завтра у него выходной, и Энн собирается представить его родным. Кассидэя это не смущало. Он наденет свой новый двубортный костюм из орлана, белую рубашку и, быть может, повяжет черный галстук, чтобы выглядеть скромно и строго.

Слева Кассидэй видел серебрящуюся в лунном свете полоску Бискайн Бэй, чуть подальше – мерцающие огни пришвартованных в гавани яхт.

Он вошел в пальмовую аллею: растущие по обе ее стороны деревья смыкали над ним свои огромные листья. Дойдя до конца аллеи, он передаст в полицию свое первое сегодняшнее донесение: никаких происшествий. Кассидэй замедлил шаг: когда он думает об Энн, он всегда ускоряет темп и заканчивает обход слишком быстро.

Он миновал очередную скамейку, не заметив на ней темную бесформенную фигуру. Вдруг у него под ногой что-то звякнуло. Остановившись, Кассидэй включил электрический фонарик. Вначале он увидел золотистый футлярчик губной помады и карманное зеркальце. Когда же он наклонился, луч фонарика высветил лежащую на скамейке девушку с мертвенно-бледным лицом, остекленевшим взглядом и зияющей раной на горле. На земле расплылась большая лужа крови. Кассидэй в ужасе замер, смутно подумав, что мертвая девушка, наверное, ровесница Энн и что при жизни была, должно быть, так же красива. Наконец он заставил себя встряхнуться и, понурив голову, быстро направился к выходу из парка, чтобы вызвать полицию.