Текст книги "Пепел и сталь (сборник)"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

5

Я даже не понимаю, что я, собственно, должен сделать. Философы Терриса утверждают, что я узнаю о своем долге, когда придет время, но это не слишком утешает.

Бездна должна быть уничтожена, и, видимо, я один могу сделать это. Она и теперь разрушает наш мир. Если я не остановлю ее достаточно быстро, в мире не останется ничего, кроме костей и пыли.

– Ага!

С торжествующим Кельсер криком выскочил из-за стойки бара, и лицо у него было чрезвычайно довольным. В руке Кельсер держал пыльную винную бутылку. Он поставил ее на барную стойку.

Доксон удивленно уставился на бутылку.

– Где ты ее отыскал?

– В потайном ящике, – ответил Кельсер, вытирая с бутылки пыль.

– Я думал, я все нашел, – сказал Доксон.

– Так и есть. Только в одном из них была фальшивая задняя стенка.

Доксон ухмыльнулся.

– Умно, ничего не скажешь.

Кельсер кивнул, откупоривая бутылку, и наполнил три стакана.

– Фокус в том, чтобы не прекращать поиски. Всегда находится еще какой-нибудь секрет. – Он подхватил все три стакана и подошел к столу, где сидели Вин и Доксон.

Вин осторожно взяла предложенный стакан. Собрание недавно закончилось, Бриз, Хэм и Йеден ушли, обсуждая то, что сказал им Кельсер. Вин чувствовала, что и ей следовало бы уйти, но ей некуда было податься. Однако Доксон и Кельсер, похоже, восприняли то, что она осталась, как само собой разумеющееся. Кельсер сделал большой глоток рубиновой влаги и улыбнулся.

– Вот это намного лучше!

Доксон согласно кивнул, но Вин пока что не решилась попробовать вино.

– Нам нужно найти другого курильщика, – заметил Доксон.

– Да, – согласился Кельсер. – Но остальные как будто нормально все восприняли.

– Бриз еще не до конца уверен, – сказал Доксон.

– Он не откажется. Бризу нравится, когда ему бросают вызов, а более дерзкого вызова он никогда еще не получал, – усмехнулся Кельсер. – Кроме того, он просто сойдет с ума, если будет знать, что мы взялись за какую-то работу без него.

– И все же он прав, проявляя осторожность. Я и сам немного тревожусь.

Кельсер кивнул, соглашаясь, и Вин тут же нахмурилась.

«Так значит, они говорили всерьез? Или они продолжают спектакль ради меня?»

Конечно, они выглядели весьма уверенными. Но разрушить Последнюю империю? Да им скорее удастся уничтожить туман или заставить солнце не всходить по утрам!

– Когда вернутся твои друзья? – спросил Доксон.

– Через пару дней. К тому времени нам будет нужен другой курильщик. И еще мне понадобится дополнительное количество атиума.

Доксон вопросительно посмотрел на него.

– Уже?

Кельсер кивнул.

– Я почти все истратил на оплату контракта Оре Сеура, а последний кусочек израсходовал на плантации Трестинга.

Трестинг. Так звали лорда, убитого в собственном особняке неделю назад.

«Какое отношение имеет к этому Кельсер? И что он говорит насчет атиума?»

Он утверждал, что лорд-правитель сохраняет власть над знатью благодаря тому, что владеет монополией на этот металл…

Доксон поскреб бородку.

– Атиум раздобыть не так-то легко, Кел. Чтобы украсть последний кусок, понадобилось почти восемь месяцев подготовки.

– Ну, ты действовал уж очень осторожно, – нахально усмехнулся Кельсер.

Доксон с явной опаской уставился на Кельсера. Тот улыбнулся еще шире. Тогда Доксон покачал головой и вздохнул, а потом посмотрел на Вин.

– Ты что-то совсем не пьешь.

Вин пожала плечами. Но Доксон ждал объяснения, и Вин заставила себя ответить:

– Я предпочитаю не пить то, что наливала не своими руками.

Кельсер фыркнул.

– Она напоминает мне Вент.

– Вент? – Доксон хихикнул. – Девица была слегка сумасшедшей, но эта не настолько плоха.

Они оба расхохотались, но Вин почувствовала себя еще более неловко.

«Чего они от меня ждут? Может, я должна стать кем-то вроде подмастерья?»

– Ну ладно, – сказал наконец Доксон. – Ты намерен сообщить мне, как собираешься достать атиум?

Кельсер открыл было рот, чтобы ответить, но тут на лестнице загромыхали чьи-то шаги. Кельсер и Доксон обернулись к двери; а вот Вин заранее позаботилась о том, чтобы сесть правильно: то есть, чтобы видеть всю комнату и двери, не делая при этом лишних движений.

Вин ожидала, что войдет кто-нибудь из воров, отправленный выяснить, закончил ли Кельсер свои дела. И была не на шутку удивлена, когда в проеме резко распахнувшейся двери появился сморщенный старик, которого звали Клабсом.

Кельсер улыбался, прищурившись.

«А он не удивился. Доволен, похоже, но не изумлен».

– Клабс, – только и сказал Кельсер.

Клабс остановился в дверях, неодобрительно рассматривая всех троих по очереди. Затем, прихрамывая, он вошел в комнату. За ним следовал тощий неловкий подросток.

Мальчик принес стул для Клабса и поставил его возле стола Кельсера. Клабс уселся, что-то тихо ворча. Наконец он, наморщив нос, внимательно посмотрел на Кельсера.

– Льстец ушел?

– Бриз? Да, ушел, – ответил Кельсер.

Клабс фыркнул и взглянул на бутылку с вином.

– Угощайся, – предложил Кельсер.

Клабс махнул рукой мальчику, приказывая принести стакан, и снова повернулся к Кельсеру.

– Я хотел быть уверенным, – сказал он. – Никогда не доверяй себе, если рядом льстец… особенно такой, как Бриз.

– Но ты курильщик, Клабс, – возразил Кельсер. – Что он сделает с тобой, если ты не захочешь?

Клабс передернул плечами.

– Мне не нравятся льстецы. Это не просто алломантия… люди вроде него… Ты не можешь быть уверен, что, если они поблизости, тобой не манипулируют. С медью или без меди.

– Я бы не стал полагаться на обман, желая добиться твоей верности, – сказал Кельсер.

– Ну, это я уже слышал, – проворчал Клабс, наблюдая, как мальчик наливает вино. – Однако мне нужна уверенность. Я должен поговорить с тобой без Бриза. – Он нахмурился, но почему – Вин не поняла, потом взял стакан и выпил половину одним глотком. – Хорошее вино, – сообщил он, довольно хрюкнув, и взглянул на Кельсера. – Итак, Ямы действительно свели тебя с ума?

– Да, – спокойно ответил Кельсер.

Клабс улыбнулся, но выражение его лица при этом странным образом осталось прежним.

– Значит, ты намерен взяться за это? За твою так называемую работу?

Кельсер торжественно кивнул. Клабс допил вино.

– Тогда тебе не обойтись без курильщика. И если ты всерьез говорил о том, чтобы свалить правительство, я в деле.

Кельсер ухмыльнулся.

– И нечего скалить зубы! – рявкнул Клабс. – Терпеть этого не могу!

– Да я бы не посмел.

– Ну что ж, – сказал Доксон, наполняя свой стакан. – Проблема курильщика, значит, решена.

– Толку-то, – огрызнулся Клабс. – Все равно у вас ничего не получится, Я всю жизнь потратил на то, что прятал туманщиков от лорда-правителя и его поручителей. А он все ловит их и ловит.

– Тогда зачем помогать нам? – спросил Доксон.

– Затем, – ответил Клабс, вставая, – что лорд-правитель и до меня доберется рано или поздно. Так я хотя бы смогу плюнуть ему в рожу на том свете. Разрушить Последнюю империю… – Он усмехнулся. – В этом что-то есть. Пошли, малыш. Нам пора готовить лавку к приходу гостей.

Вин наблюдала, как Клабс дерганой походкой прошел к двери, как мальчик открыл дверь перед ним и захлопнул выйдя. Потом она посмотрела на Кельсера.

– Ты знал, что он вернется.

Кельсер пожал плечами, встал и потянулся.

– Я надеялся. Люди – рабы своего воображения. А то, что я предлагаю… от такой затеи нелегко отказаться. По крайней мере, если ты стар, тебе скучно и тебя раздражает повседневная жизнь. Ну и ладно. Вин, я полагаю, ваша шайка владеет всем этим зданием?

Вин кивнула.

– Да, магазин наверху – только прикрытие.

– Хорошо.

Достав из кармана часы, Кельсер посмотрел на них и протянул Доксону.

– Скажи своим друзьям, что они могут вернуться, – велел он девушке. – Туман, наверное, уже надвигается.

– А мы? – спросил Доксон.

Кельсер усмехнулся.

– А мы поднимемся на крышу. Я же сказал, мне необходимо еще немного атиума.

Днем Лютадель казалась черной от золы и пепла и докрасна обожженной солнцем. Линии ее были резко очерчены, масштабы – подавляли.

Однако ночью туман делал все расплывчатым и неопределенным. Крепости Великих Домов превращались в призрачные силуэты, нависавшие над улицами. Сами улицы как будто становились намного уже, и даже проспекты делались безлюдными, опасными переулками. И знатные люди, и воры не решались выходить по ночам – только обладатель поистине храброго сердца рискнул бы окунуться в эту угрожающую, таинственную тишину. Ночной город был миром отчаявшихся и безумцев, целиком во власти тумана и странных его обитателей.

«Странных вроде меня», – думал Кельсер.

Он стоял у низкого ограждения, опоясывавшего плоскую крышу воровской берлоги. Вокруг высились темные здания, и из-за тумана казалось, что все они движутся, шевелятся. Кое-где из окон сочился слабый свет, но крошечные огоньки выглядели как будто напуганными.

На Кельсера налетали порывы прохладного ветра, шевелившего покровы тумана; ветер, как легкое дыхание, касался щек Кельсера, влажных от осевших капель. В прошлом – задолго до того, как все пошло наперекосяк. – Кельсер всегда по вечерам, перед очередным делом, поднимался на крышу, желая посмотреть на город. И теперь он не осознавал, что вернулся к старой привычке, – пока не бросил взгляд в сторону, ожидая, что рядом окажется Мэйр, как это случалось прежде.

Но он увидел лишь воздух. Он был один. Вокруг царила тишина. Туман занял место Мэйр. Занял – но не заменил ее.

Кельсер вздохнул и обернулся. Вин и Доксон стояли поодаль. Обоим явно не нравилось находиться в тумане, но они справлялись со своим страхом. В нижнем мире долго не продержишься, если не научишься нырять в туман, терпеть его.

Но Кельсер научился куда большему чем просто «терпеть» туман. Ему в последние годы так часто приходилось плавать в его плотных клубах, что теперь ночью, в объятиях тумана, он стал чувствовать себя спокойнее, чем днем.

– Кел, – негромко сказал Доксон, – тебе действительно необходимо торчать тут? Может, твои планы и безумны, но я не хочу, чтобы они кончились тем, что ты расшибешься вдребезги о мостовую.

Кельсер улыбнулся.

«Он до сих пор не воспринимает меня как рожденного туманом, – подумал он. – Им всем понадобится время, чтобы привыкнуть к этому».

Много лет назад он стал самым прославленным воровским главарем в Лютадели и добился этого, даже не будучи алломантом. Мэйр была наблюдателем, но они с Доксоном оставались обычными людьми. Один – полукровка, не обладающий силой, второй – простой скаа с плантации. И все равно вместе они ставили на колени Великие Дома, дерзко грабя наиболее могущественных людей Последней империи.

А теперь Кельсер стал чем-то неизмеримо большим. Когда-то он лишь мечтал об алломантии, желая обладать такой же силой, как Мэйр. Теперь она не увидит, на что он способен…

Ведь и раньше высшая знать боялась Кельсера. Понадобилась ловушка, расставленная самим лордом-правителем, чтобы поймать его. А сейчас… вся Последняя империя содрогнется, прежде чем он покончит с ней.

Он еще раз окинул взглядом столицу, глубоко вдохнув влажный воздух, потом отошел от края крыши и направился к Доксону и Вин. Они не взяли с собой фонарей: слабого света звезд, пробивавшегося сквозь туман, было, как правило, вполне достаточно.

Кельсер снял пальто и жилет, отдал их Доксону и выдернул из-за пояса полы рубашки, чтобы они болтались свободно. Ткань была темной, что позволяло стать практически невидимым ночью.

– Хорошо, – сказал Кельсер. – С кого мне следует начать?

Доксон нахмурился.

– Ты уверен, что действительно хочешь этого?

Кельсер лишь улыбнулся в ответ. Доксон вздохнул.

– Дома Урбейн и Теньерт недавно ограбили, хотя искали не атиум.

– Какой из Домов сейчас самый сильный? – спросил Кельсер, опускаясь на корточки и развязывая мешок, лежавший у ног Диксона. – Кто вообще не ожидает удара?

Доксон немного помолчал.

– Венчер, – сказал он наконец. – Последние несколько лет они на самом верху. Держат постоянную охрану в несколько сотен человек, к тому же у них добрых две дюжины туманщиков.

Кельсер кивнул.

– Отлично, значит, туда я и направлюсь. У них наверняка есть атиум. – Он открыл мешок и достал оттуда темный плащ.

Этот плащ, большой и широкий, не был сшит из одного куска ткани. Наоборот, он состоял из сотен длинных, похожих на ленты полос. Они скреплялись между собой на плечах и груди, а дальше лежали свободно, хотя частично накладывались одна на другую.

Кельсер надел это странное одеяние, завязав у горла. Полосы ткани шевелились, извиваясь, как туман.

Доксон тихонько вздохнул.

– Никогда не видел так близко кого-нибудь в этой одежде.

– А что это? – негромко спросила Вин, и ее голос в тумане прозвучал как шелест.

– Плащ рожденных туманом, – ответил Доксон. – Они все носят такие. Это что-то вроде членского билета в их клубе.

– Его цвет и конструкция предназначены для того, чтобы скрывать человека в тумане, – пояснил Кельсер. – А заодно он предупреждает городских стражников и других рожденных туманом: не беспокойте! – Он резко повернулся вокруг собственной оси, и полосы ткани эффектно взлетели в воздух. – Думаю, мне он к лицу.

Доксон демонстративно прикрыл глаза.

– Хорошо, – сказал Кельсер, наклоняясь и доставая из мешка тканый пояс. – Дом Венчер. Мне следует знать еще что-то?

– Предполагается, что в кабинете лорда Венчера есть сейф, – сообщил Доксон. – Видимо, там он и держит запасы атиума. Кабинет на третьем этаже, через три комнаты от южного балкона. Но будь осторожен, в Доме Венчер кроме стражи и туманщиков есть еще около дюжины туманных убийц.

Кельсер кивнул, прилаживая пояс, – на нем не было пряжки, зато были две пары небольших ножен. Достав из мешка стеклянные кинжалы, Кельсер сунул их в ножны. Потом сбросил ботинки и снял носки, оставшись стоять босиком на холодных камнях. Вместе с ботинками он избавился от последней частицы ненужного металла, и теперь у него были только монеты в кошельке и три флакона с металлами на поясе. Он выбрал самый большой из них, выпил содержимое, а пустой флакон протянул Доксону.

– Ну, я пойду? – вопросительно произнес он.

Доксон кивнул.

– Удачи.

Стоявшая рядом Вин с огромным интересом наблюдала за приготовлениями Кельсера. Тот бросил на нее быстрый взгляд. Девушка выглядела тихой, застенчивой малышкой, но в ней скрывалась сила, которая поражала даже рожденного туманом. Да, конечно, она немного страдала паранойей, но была не робкого десятка.

«Тебе тоже выпадет шанс, детка, – подумал Кельсер. – Просто не сегодня».

– Ну что ж, – сказал он, доставая из кошелька монету и швыряя ее вниз. – Похоже, мне пора. Увидимся позже в лавке Клабса.

– Конечно.

Кельсер повернулся и пошел к краю крыши. А потом прыгнул с нее.

Туман закружился возле него. Кельсер воспламенил сталь, второй из базовых алломантических металлов. Светящиеся голубые лучи рассекли воздух, но видел этот свет только сам Кельсер. Каждый луч начинался в его груди, рядом с металлом-источником. Линии были неяркими, и это означало, что они указывают на небольшие металлические предметы: дверные петли, гвозди и прочую ерунду. Когда туманщик поджигал сталь или железо, голубые лучи устремлялись к любым металлическим предметам, если те находились достаточно близко и были достаточно велики.

Кельсер выбрал тот луч, что тянулся прямо вниз, к брошенной им монете. И ударил по монете лучом.

Его падение тут же остановилось: Кельсера подбросило в воздухе, повлекло прочь от монеты. Он оглянулся по сторонам, выбрал оконную задвижку, мимо которой пролетал, и ударил лучом по ней, чтобы изменить направление полета. И мягко двинулся через улицу, к зданию, стоявшему напротив воровской берлоги.

Он легко приземлился на крышу, пригнулся и быстро перебежал на противоположную сторону. У края он помедлил, всматриваясь в клубящийся туман. Воспламенив олово, Кельсер почувствовал, как оно ожило в груди. И сразу туман показался не таким плотным. Это не значило, что ночь стала светлее, просто теперь Кельсер видел и ощущал много лучше. Он даже различал вдали, на севере, большое строение. Крепость Венчер.

Кельсер не стал гасить олово – оно тлело медленно, так что особо думать о нем не приходилось. Пока Кельсер стоял, туман понемногу обволок его тело. Пряди тумана извивались, образуя медленный водоворот возле Кельсера. Туман знал его, туман стремился к нему. Туман чувствовал алломантию.

Кельсер оттолкнулся от металлической каминной трубы позади и отправил тело в длинный прыжок. Одновременно он бросил монету, и крошечный кусочек металла сверкнул в темноте. Он оттолкнулся от монеты до того, как та упала на землю, и от удара она с бешеной силой впечаталась в мостовую. В ту же секунду Кельсер устремился вверх, закончив прыжок длинной дугой.

Он опустился на другую крышу – деревянную, с высоким коньком. Отталкиваться от стали и притягиваться к железу – первое, чему научил его Джеммел. «Когда ты отталкиваешься от чего-то, ты как бы бросаешь на этот предмет весь свой вес, – объяснял безумный старик. – А свой вес ты изменить не можешь – ты же алломант, а не какой-нибудь северный мистик. И не притягивайся к чему-то, что весит меньше тебя самого, если, конечно, не хочешь, чтобы эта штука полетела в тебя. И не отталкивайся от того, что намного тяжелее тебя, если не хочешь улететь в противоположном направлении».

Кельсер почесал шрамы и плотнее закутался в плащ. Доски крыши царапали босые ступни. Кельсеру частенько хотелось, чтобы олово обостряло не все ощущения – или по крайней мере не все сразу. Ему необходимо было особенное зрение, чтобы видеть в темноте, и усиленный слух. Однако из-за тлеющего олова ночь казалась куда более холодной, поскольку и кожа приобрела повышенную чувствительность, а уж босые ноги замечали каждый крошечный камешек, с которым сталкивались, и каждую неровность деревянной крыши.

Перед Кельсером возникла крепость Венчер. По сравнению с темным городом ее заливал свет. Высшая знать жила иначе, чем простые люди, она могла позволить себе такую роскошь, как масляные лампы и свечи, и это означало, что жизнь богачей не зависела от наличия солнечного света.

Крепость выглядела величественно. Ее окружала мощная стена, однако само здание походило скорее на произведение искусства, чем на донжон. Прочные арочные опоры поддерживали конструкцию со всех сторон, а над ними красовались затейливые окна и тонкие шпили. Окна на верхних этажах сверкали цветными стеклами, и сейчас сквозь них лился свет, пестрыми пятнами окрашивавший туман.

Кельсер поджег железо, заставив его гореть сильно, мощно, и стал исследовать пространство в поисках крупных металлических предметов. Он был слишком далеко от крепости, чтобы использовать разные мелочи вроде монет или дверных задвижек. Он нуждался в крупном якоре, чтобы преодолеть оставшееся расстояние.

Большинство голубых линий было слабыми. Кельсер отметил, что две из них движутся – видимо, они тянулись к паре стражников, топтавшихся на стене. Кельсер чувствовал их латы и оружие. Несмотря на уважение к алломантии, большинство знатных людей продолжало одевать свою стражу в металл и вооружать металлом. Туманщики, умеющие отталкиваться от металлов и притягиваться к ним, были редким явлением, не говоря уже о настоящих рожденных туманом. И многие лорды считали неразумным оставлять своих солдат без защиты из-за столь малой части населения.

К тому же высшая знать полагалась на другие средства противодействия алломантам. Кельсер улыбнулся этой мысли. Доксон говорил, что лорд Венчер держит команду туманных убийц; если это правда, Кельсер, скорее всего, столкнется с ними ночью. Он оставил солдат и сосредоточился на плотном голубом луче, тянувшемся к высокой крыше здания. Кельсер разжег железо, глубоко вздохнул и потянул за этот луч.

И резко взлетел в воздух.

Он продолжал жечь железо, приближаясь к крепости с ужасающей скоростью. Слухи утверждали, что рожденные туманом умеют летать, но это преувеличение. Когда туманщик притягивался к металлу или отталкивался от него, это скорее напоминало падение… только в другом направлении. Алломанту приходилось тянуться к якорю изо всех сил, и из-за этого он несся с пугающей быстротой.

Кельсер летел к крепости, а вокруг клубился туман. Он уже без труда различал крепостную стену, но его тело начало понемногу снижаться. Опять его подводил слишком большой вес. Но ведь даже самая быстрая из стрел все равно постепенно теряет скорость и падает на землю…

Дело в том, что вместо крыши Кельсер должен был опуститься на арку. Он приближался к крепостной стене, летя на несколько футов ниже, чем нужно, но с той же бешеной скоростью.

Глубоко вздохнув, Кельсер воспламенил свинец – он увеличивал силы точно так же, как олово обостряло чувства. Он развернулся в воздухе и ударил ногами по каменной арке. Даже его мощным мышцам такой трюк не понравился, однако Кельсер остановился, не сломав ни единой косточки. Он сразу же устремился к крыше, швырнув вниз монетку и оттолкнувшись от нее ровно в тот момент, когда уже начал падать. Оглядевшись, он поискал что-нибудь металлическое наверху, нашел свинцовый переплет на витражном окне и потянулся к нему.

Упавшей на землю монетки было достаточно, чтобы компенсировать его немаленький вес. Кельсер полз вверх, отталкиваясь от монеты и одновременно подтягиваясь к окну. Потом, истощив силу обоих металлов, он несколько последних футов пролетел по инерции сквозь темный туман. Кельсер ухватился за ограждение верхней галереи, перевалился через каменную балюстраду и тихо спрыгнул на крышу.

Меньше чем в трех шагах от него стоял ошеломленный стражник. Кельсер подпрыгнул, одновременно легонько толкнув силой металлические латы и сбив стражника с ног. Выхватив один из стеклянных кинжалов, Кельсер высвободил силу железа так, чтобы та швырнула его на стражника. Он ударил обеими ногами в грудь лежавшего человека, стремительно наклонился и взмахнул кинжалом. Его силу многократно увеличил свинец.

Стражник дернулся и замер: его горло было перерезано. Кельсер мягко отпрыгнул в сторону, прислушиваясь к звукам ночи и ожидая, что кто-то забьет тревогу. Вокруг стояла тишина.

Кельсер предоставил стражника его судьбе. Этот человек, похоже, был мелким дворянином. То есть врагом. Если бы на его месте оказался солдат-скаа, предавший свой народ за несколько монет… Ну тогда Кельсер с еще большим удовольствием отправил бы его в вечность.

Он оттолкнулся от лат умирающего, чтобы перепрыгнуть с открытой галереи на собственно крышу. Бронзовая крыша была холодной, и голые ноги скользили по ее поверхности. Кельсер направился к южной стороне здания, ища балкон, о котором говорил Доксон. Он не слишком беспокоился, что его могут заметить. Да, он пришел выкрасть атиум, десятый и самый могущественный из общеизвестных алломантических металлов. Но его второй целью было устроить побольше шума.

Нужный балкон Кельсер отыскал без труда. Широкий и просторный, он явно предназначался для проведения небольших приемов. Сейчас там никого не было, кроме двух стражей. Кельсер, пригнувшись, подошел к самому краю: плащ делал его почти невидимым. Стражи беспечно болтали прямо под ним.

«Пора немножко пошуметь», – решил Кельсер.

Он спрыгнул на балкон точно между стражниками. Горящий внутри свинец придавал телу огромную силу. Одновременно Кельсер швырнул в обоих мужчин энергию стали. Поскольку он находился между ними, их отбросило в противоположные стороны. Они закричали от испуга, когда непонятная сила внезапно перекинула их через перила балкона, прямо в темноту.

Они так и кричали всю дорогу до земли. Кельсер рывком распахнул балконную дверь, позволив туману пробраться внутрь. Усики тумана поползли в темное помещение.

«Третья комната», – мысленно повторил Кельсер, осторожно шагая вперед.

Вторым помещением оказалась тихая оранжерея. Вдоль нее стояли в низких широких кадках нарядные кусты и маленькие деревца, а одна стена представляла собой сплошное окно от пола до потолка – через него к растениям проникал солнечный свет. Кельсер знал, что эти растения отличаются цветом от привычных коричневых – они могли быть белыми, красноватыми, а может, и светло-желтыми. То, что выращивалось для знатных людей, всегда представляло собой редкость.

Кельсер быстро прошел через оранжерею и остановился перед следующей дверью, заметив под ней полосу света. Он пригасил олово, чтобы слишком чувствительные глаза не пострадали от яркого освещения, и толкнул дверь.

Он ворвался в комнату, прищурившись и держа в каждой руке по стеклянному кинжалу. Однако там никого не оказалось. Но это, безусловно, был кабинет: рядом с книжными полками на стенах висели горящие фонари, в углу стоял письменный стол.

Кельсер спрятал ножи, поджег сталь и сосредоточился на поиске металлов. В одном из углов кабинета стоял большой сейф, но он был уж слишком на виду. Другой источник металлической энергии прятался в восточной стене. Кельсер подошел, пробежался пальцами по штукатурке. Как и большинство стен в крепостях знатных людей, эта была расписана фресками. На картине нежились под красным солнцем существа из неведомых стран. Фальшивая панель занимала около двух квадратных футов, и ее края были искусно замаскированы живописью.

«Всегда находится какой-нибудь секрет», – подумал Кельсер.

Он не стал ломать голову над тем, как открыть хитроумные запоры. Он просто воспламенил сталь и потянул на себя тот сгусток металла, который, как он полагал, был замком потайного сейфа. Замок сначала сопротивлялся, даже прижал Кельсера к стене, но Кельсер поджег свинец и дернул посильнее. Замок щелкнул, панель распахнулась, открыв небольшой сейф, встроенный в стену.

Кельсер улыбнулся. Сейф выглядел достаточно маленьким, чтобы его мог унести человек, наполненный силой свинца, даже если ему нужно будет перебираться через крепостную стену.

Кельсер подпрыгнул, потянув сейф силой стали, и уперся ногами в стену по обе стороны открывшейся ниши. Продолжая тянуть, он посильнее разжег свинец. Сила хлынула в ноги, и он снова поджег сталь, чтобы выдернуть сейф из стены.

Он даже негромко хрюкнул от напряжения. Интересно, что сдастся раньше – сейф или его ноги?

Сейф слегка подался. Кельсер потянул так, что мышцы, казалось, вот-вот лопнут. Одно бесконечно долгое мгновение ему чудилось, что ничего не происходит. Потом сейф вздрогнул и выскочил из стены. Кельсер полетел на пол спиной вперед, но успел оттолкнуть от себя сейф. Он растянулся в неловкой позе, обливаясь потом, а сейф с грохотом рухнул на деревянный пол, и во все стороны брызнули мелкие щепки.

В кабинет ворвалось двое испуганных стражников.

– Как раз вовремя, – заметил Кельсер, поднимая руку и силой железа дергая на себя меч одного из солдат.

Меч вырвался из ножен и, вращаясь в воздухе, помчался к руке Кельсера. Кельсер ослабил силу и схватил за рукоять пролетавший мимо меч.

– Рожденный туманом! – завизжал стражник.

Кельсер улыбнулся и прыгнул вперед.

Стражник выдернул из ножен кинжал. Кельсер толкнул его, и кинжал вылетел из руки стражника, развернулся – и отсек голову мужчины от тела. Второй стражник выругался, торопливо расстегивая ремни кирасы. Он знал, что металл не защитит его от рожденного туманом, наоборот, даст тому лишнее преимущество.

Кельсер направил свой меч. Меч вырвался из руки и со свистом понесся ко второму стражнику – как раз в тот момент, когда тело первого упало на пол. Мгновением позже меч Кельсера вонзился в теперь ничем не защищенную грудь мужчины. Тот пошатнулся и молча упал.

Кельсер резко отвернулся от трупов – взметнулись ленты плаща. На этот раз гнев разгорелся не слишком жарко, его и сравнить нельзя было с той яростью, что охватила Кельсера в ночь убийства лорда Трестинга. Но он до сих пор ощущал ее отзвуки, он чувствовал, как начинают чесаться шрамы, стоит лишь вспомнить крики женщины, которую он любил. И вообще, с точки зрения Кельсера, каждый, кто поддерживал и защищал Последнюю империю, тем самым терял право на жизнь.

Он воспламенил свинец, наполняя тело физической мощью, присел на корточки и поднял сейф. Сначала Кельсер пошатнулся под его тяжестью, но тут же восстановил равновесие и медленно пошел назад, к барону. Может, в сейфе был атиум, может, и нет. В любом случае у Кельсера не было времени разбираться.

Он уже дошел до середины оранжереи, когда услышат позади шаги. Он оглянулся и увидел, что кабинет наполнился людьми. Их было восемь, и каждый носил свободный костюм – серый, как туман, а вместо меча держат дуэльную трость и щит. Туманные убийцы.

Кельсер бросил сейф на пол. Туманные убийцы не владели алломантией, но их специально обучали сражаться с туманщиками. В их одежде не было ни грана металла, и они знали все его фокусы.

Кельсер отступил на шаг, улыбаясь и наполняясь силой. Восемь убийц рассыпались по кабинету, двигаясь четко и бесшумно.

«Это должно быть интересно».

Туманные убийцы бросились в атаку, выскакивая из кабинета парами. Кельсер выхватил кинжалы, нырнул под занесенную дуэльную трость – и ударил в грудь первого убийцы. Однако тот успел отскочить и вынудил Кельсера остановиться, энергично действуя тростью.

Кельсер выхватил из кошеля горсть монет и швырнул в противников, вложив в бросок силу. Металлические диски, сверкая, понеслись вперед, однако враги Кельсера были готовы к этому: они подняли щиты, и монеты отскочили от дерева, оставив на нем глубокие засечки, но не повредив людям.

Кельсер бросил взгляд на других туманных убийц, вошедших в оранжерею и приближавшихся к нему. Они наверняка не рассчитывали победить его в продолжительной схватке, их тактика основывалась на том, чтобы навалиться на него всем вместе. Или же они хотели вымотать противника, пока не иссякнет его алломантическая сила. Кельсер посмотрел на сейф, лежавший на полу.

Он не мог уйти без сейфа. И он должен был завершить бой как можно скорее. Воспламенив свинец, Кельсер прыгнул вперед, пытаясь достать кинжалом одного из убийц, но не смог пробить защиту противника. И сам едва успел уйти от удара дуэльной тростью по голове.

Трое туманных убийц зашли сзади, отрезав дорогу к балкону.

«Отлично!» – подумал Кельсер, стараясь следить за всеми восемью сразу.

Они приближались к нему с осторожностью, действуя слаженно, как единая команда.

Стиснув зубы, Кельсер снова поджег свинец и заметил, что тот горит уже не так ярко. Свинец выгорал быстрее других базовых металлов.

«Некогда об этом думать».

Те, что были позади, напали, и Кельсер отпрыгнул в сторону, подтянувшись к сейфу так, чтобы очутиться в центре помещения. И как только его нога коснулись пола, он сразу оттолкнулся и взлетел в воздух. Поджав под себя ноги, он перескочил через нападавших сзади и оказался рядом с кадкой, в которой росло какое-то дерево. Развернувшись и одновременно усилив горение свинца, он вскинул руку, чтобы защититься от неизбежного удара.