Текст книги "Пепел и сталь (сборник)"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Крики затихли, но гнев Кельсера лишь усилился. Он вспомнил обо всех мольбах о помощи. О том, как кричала когда-то другая женщина. Кельсер резко встал, опрокинув табурет на пол.

– Осторожнее, парень, – с испугом сказал Меннис. – Вспомни, что я говорил насчет расхода энергии. Тебе не удастся организовать этот твой бунт, если тебя убьют сегодня ночью.

Кельсер бросил взгляд на старика. Потом заставил себя улыбнуться, несмотря на душевную боль:

– Я здесь не для того, чтобы подстрекать вас к бунту, добрый Меннис. Я просто хочу устроить маленькие беспорядки.

– И что с них проку?

Улыбка Кельсера стала шире.

– Грядут новые времена. Проживи еще немножко, и сможешь увидеть великие события в Последней империи. Счастливо оставаться и спасибо за гостеприимство.

С этими словами он резко распахнул дверь и шагнул в туман.

Меннис лежал без сна до самого рассвета. Похоже, чем старше он становился, тем труднее ему было заснуть. Но на этот раз его вдобавок мучила тревога – он думал о путнике, который не вернулся в их хижину.

Меннис надеялся, что Кельсер пришел в себя и просто отправился дальше. Однако такая перспектива выглядела маловероятной. Меннис прекрасно видел ярость в глазах Кельсера. И ему казалось нелепым, что человек, сумевший выжить в Ямах, может найти смерть здесь, на случайной плантации, пытаясь защитить девушку, которую все считали обреченной на гибель.

Как отреагирует на это лорд Трестинг? Говорили, что он особенно жесток к тем, кто мешает его ночным забавам. Если Кельсер умудрится испортить хозяину удовольствие, Трестинг легко может наказать всех своих скаа.

Постепенно обитатели хижины начали просыпаться. Меннис лежал на твердой земле – кости у него болели, спина ныла, мышцы ослабели – и пытался решить, стоит ли вообще прилагать усилия для того, чтобы встать. Он каждое утро поднимался с трудом. И с каждым днем подниматься становилось немножко тяжелее. Однажды он, наверное, просто останется в хижине, ожидая, когда придут надсмотрщики, чтобы добить тех, кто тяжело болен или слишком стар, чтобы работать.

Однажды, но не сегодня. Он видел в глазах скаа отчаянный страх – они ведь знали, что ночная выходка Кельсера грозит неприятностями всем им. Они нуждались в Меннисе; они смотрели на него. Он должен был встать.

И он поднялся. Как только он начал двигаться, старческие боли немного поутихли и он, волоча ноги, вышел из хижины и направился к полю, опираясь на одного из молодых скаа.

Внезапно он уловил в воздухе странный запах.

– Что это? – спросил он. – Ты чувствуешь дым?

Шам – парень, который поддерживал Менниса, – приостановился. Последние клубы ночного тумана уже растаяли, за завесой темных облаков поднималось красное солнце.

– Я в последнее время постоянно чувствую дым, – сказал Шам. – Холмы Пепла уж очень неистовы в этом году.

– Нет, – возразил Меннис, ощущая, как в нем нарастает тревога, – это что-то другое.

Он посмотрел на север, где уже толпились скаа. Он позволил Шаму повернуть туда и зашаркал к остальным, с каждым шагом поднимая облако пыли и золы.

В центре большой группы он увидел Джесс. Ее дочь, та самая, которую, как полагали, забрал лорд Трестинг, стояла рядом с матерью. Глаза юной девушки покраснели от бессонницы, но выглядела она вполне благополучно.

– Она вернулась вскоре после того, как ее увели, – объясняла женщина. – Пришла и стала колотить в дверь, кричала там, в тумане. Флен не сомневался, что это туман прикинулся нашей дочерью, но я не могла ее не впустить! Мне было наплевать, что он говорит. И вот теперь я вывела ее на солнечный свет, и она не исчезла. Это доказывает, что она – не туманный призрак!

Меннис, спотыкаясь, направился прочь от ворчащей толпы. Неужели никто ничего не замечает? Ни один надсмотрщик не подошел до сих пор, чтобы разогнать собравшихся. Ни одного солдата не появилось, чтобы пересчитать рабочих. Случилось что-то дурное. Меннис продолжал двигаться на север, в сторону особняка.

К тому времени, как он добрался до края плоской возвышенности, все остальные заметили наконец дым, едва видимый в утреннем свете. И тут же бросились вдогонку за Меннисом.

Особняк исчез. На его месте осталось лишь черное дымящееся пятно.

Великий лорд-правитель! – прошептал Меннис. – Что случилось?

– Он убил их всех.

Меннис обернулся. Это сказала дочь Джесс. Она стояла неподалеку, глядя вниз, на остатки дома, и на ее юном лице светилось удовлетворение.

– Они все были мертвы, когда он вывел меня наружу, – пояснила девушка. – Все: солдаты, надсмотрщики, лорды… мертвы! Даже лорд Трестинг и его поручители. Хозяин оставил меня, когда поднялся шум, и пошел выяснить, в чем дело. Когда мы покинули дом, я видела его – он лежал, залитый собственной кровью, а из его груди торчал кинжал. А тот человек, который меня спас, бросил в дом факел, когда мы уходили.

– Тот человек? – переспросил Меннис. – У него на руках были шрамы, от локтей и ниже?

Девушка молча кивнула.

– Что он за демон такой? – сдавленным голосом пробормотал один из скаа.

– Туманный призрак, – прошептал другой, явно забыв, что Кельсер пришел при свете дня.

«Но он вышел в туман, – подумал Меннис. – И как ему удалось совершить подобное?.. У лорда Трестинга было больше двух дюжин солдат! Может, с Кельсером тайно пришел целый отряд бунтовщиков?»

Слова Кельсера, сказанные накануне ночью, все еще звучали в ушах старика: «Грядут новые времена…»

– Но что теперь будет с нами? – спросил испуганный Теппер. – Что будет, когда лорд-правитель узнает обо всем? Он подумает, что это мы сделали! Он отправит нас в Ямы, а может, пришлет сюда своего колосса и тот всех прикончит! Зачем беспутный бродяга натворил все это? Неужели он не понимает, чем кончится его затея?

– Он понимает, – сказал Меннис. – Он нас предупредил, Теппер. Он пришел, чтобы устроить небольшие беспорядки.

– Но зачем?

– Затем, что он знает: сами мы никогда не взбунтуемся. Вот он и не оставил нам выбора.

Теппер побледнел.

«Лорд-правитель, – подумал Меннис, – я не могу этого сделать. Я едва поднимаюсь по утрам… я не могу спасти этих людей».

Но разве у него был выбор?

Меннис повернулся к Тепперу.

– Собери людей, Теппер. Мы должны бежать до того, как весть о несчастье достигнет лорда-правителя.

– И куда мы пойдем?

– В пещеры на востоке, – ответил Меннис. – Путники говорили, там прячутся мятежные скаа. Может, они примут нас.

Теппер побледнел еще сильнее.

– Но… нам придется идти туда много дней. И ночевать в тумане!

– Мы справимся, – сказал Меннис. – Или можем остаться здесь и умереть.

Теппер несколько мгновений стоял неподвижно, и Меннис подумал, что он слишком потрясен. Однако вскоре Теппер сдвинулся с места и принялся сзывать всех, как ему было приказано.

Меннис вздохнул, глядя на струйки дыма над пожарищем, и мысленно как следует обругал Кельсера.

Да уж, действительно – новые времена.

Часть первая
Выживший в Хатсине

1

Я считаю себя человеком принципов. Но у кого их нет? Я заметил, что даже последний головорез находит свои действия нравственными.

Возможно, кто-то, читая историю моей жизни, назовет меня религиозным тираном. Он может счесть меня высокомерным. И почему его мнение должно считаться менее важным, чем мое собственное?

Но я полагаю, в итоге все сводится к одному факту: в конце концов, только у меня есть армия.

Пепел сыпался с неба.

Вин наблюдала за пушистыми хлопьями, плывшими в воздухе. Лениво. Беззаботно. Свободно. Комки сажи кружились, как черные снежинки, опускаясь на темный город Лютадель. Они забивались в углы, их несло ветром, они образовывали крошечные водовороты на вымощенной булыжником дороге. Они выглядели такими безобидными. А как им еще выглядеть?

Вин неподвижно сидела в одном из пунктов наблюдения – потайной нише в кирпичной стене дома. Из этой ниши члены шайки могли наблюдать за улицей, высматривая признаки опасности. Вин находилась не на дежурстве, просто наблюдательная ниша была одним из немногих мест, где она могла остаться одна.

Вин любила уединение. «Когда ты в одиночестве, никто тебя не предаст». Это слова Рина. Брат научил ее многому, а потом подкрепил свои уроки тем, что сам ее предал. «Это единственный способ учиться. Любой может предать тебя, Вин. Любой».

Зола и пепел продолжали падать. Иногда Вин представляла, что она сама похожа на пепел, или на ветер, или даже на туман. Что она нечто, не имеющее мыслей, способное просто существовать, ни о чем не думая, не заботясь, ничего не чувствуя. Тогда она была бы… свободной.

Она услышала неподалеку какой-то шорох, и люк в задней части маленького помещения со щелчком открылся.

– Вин! – окликнул ее Улеф, просовывая внутрь голову. – Вот ты где! Камон ищет тебя уже с полчаса.

«Потому-то я и спряталась».

– Тебе надо поспешить, – сказал Улеф. – Скоро можно будет приниматься за работу.

Улеф был долговязым парнем, по-своему очень милым и наивным, если, конечно, того, кто вырос на дне, можно назвать наивным. И разумеется, это не означало, что он не может ее предать. Предательство не имело никакого отношения к дружбе, оно было вопросом выживания. Жизнь на улицах жестока, и если какой-нибудь вор-скаа хотел избежать поимки и казни, он вынужден был предавать.

«Безжалостность важнее всех эмоций». Это тоже сказал Рин.

– Ну? – вопросительно произнес Улеф. – Надо идти. Камон в бешенстве.

«А когда он не бесился?»

Однако Вин кивнула, выбираясь из тесного, но уютного пространства наблюдательной ниши. Она проскользнула мимо Улефа и вынырнула из люка в коридор, а оттуда в заброшенную кладовую. Эта комната была одним из многих помещений, расположенных в задней части склада, – они служили передней стеной тайного дома. Собственно берлога шайки скрывалась в каменной пещере под зданием.

Она вышла из здания через заднюю дверь, Улеф тащился следом. Работать предстояло в нескольких кварталах отсюда, в более богатой части города. Это была сложная работа – одна из самых сложных, с какими вообще когда-либо сталкивалась Вин. Если верить Камону, то награда светила по-настоящему большая… если они не попадутся. Если бы Камон попался… Конечно, обжуливать вельмож или поручителей – опасное занятие, но все же лучше, чем работать в кузнице или на текстильной фабрике.

Вин вышла из переулка, очутившись на темной улице, вдоль которой тянулись многоквартирные дома одной из городских трущоб, населенных скаа. Скаа, слишком больные, чтобы работать, прятались в углах и сточных канавах, и вокруг них плыл пепел. Вин опустила голову и поглубже натянула капюшон плаща, защищаясь от падавших хлопьев.

«Свободна. Нет, я никогда не буду свободна. Рин убедил меня в этом, когда уходил».

– Наконец-то! – Камон поднял короткий жирный палец и ткнул ей чуть ли не в лицо. – Где ты была?

Вин не позволила ненависти или возмущению отразиться в ее глазах. Она просто смотрела вниз, предоставляя Камону увидеть то, что ему захочется. Существовали разные способы быть сильной. Этому Вин научилась самостоятельно.

Камон поворчал еще немного, потом вдруг размахнулся и тыльной стороной ладони ударил Вин по лицу. Сила удара была такова, что щеку обожгло болью и Вин отлетела к стене. Она вынесла наказание молча. Просто еще один синяк. Она достаточно сильна, чтобы справиться с этим. Она уже не раз справлялась.

– Слушай, – прошипел Камон, – это очень важная работа. Она стоит многих тысяч ударов…. она стоит больше, чем все то, что ты делала сотни раз, она стоит многих тысяч мер. И я не желаю, чтобы ты все испортила. Понятно?

Вин кивнула.

Камон несколько мгновений изучал ее взглядом, и его пухлое лицо было красным от гнева. Наконец он отвернулся, что-то пробормотав себе под нос.

Он был чем-то раздражен – чем-то более серьезным, чем Вин. Может, он услышал о бунте скаа, случившемся несколько дней назад на севере. Один из провинциальных лордов. Фемос Трестанг, был, судя по всему, убит, а его особняк сожжен дотла. Такие беспорядки вредны для их дела: аристократы сразу настораживались, становились менее легковерными. А это, в свою очередь, серьезно отражалось на доходах Камона.

«Он ищет, на ком бы сорвать злость, – подумала Вин. – Он всегда нервничает перед серьезной работой».

Она посмотрела на Камона, ощущая на губах вкус крови. Она должна выглядеть уверенной, он ведь следит за ней краем глаза. Меж тем его лицо потемнело, и он вскинул руку, как будто хотел еще раз ударить ее.

Вин призвала на помощь свою удачу.

Она пустила в ход лишь маленькую ее толику, остальное ей понадобится для работы. Она направила удачу на Камона, успокаивая его. Глава шайки замер на мгновение – он не заметил прикосновения Вин, но тем не менее ощутил его воздействие. Он немного постоял в замешательстве, потом вздохнул, отвернулся и опустил руку.

Вин облизнула губы, когда Камон вперевалку пошел прочь. Глава воров выглядел весьма убедительно в одежде знатного человека. Это был самый дорогой костюм, какой Вин когда-либо видела; поверх красивой белой рубашки Камон надел зеленый жилет с резными золотыми пуговицами. Черный сюртук был длинным, по последней моде, и еще Камон подобрал к нему черную шляпу. На его пальцах сверкали кольца, он даже прихватил красивую дуэльную трость. Да уж, Камон отлично изображал вельможу. Лишь немногие воры могли превзойти его в этой роли. Вот если бы он еще умел держать себя в руках…

А вот комната Камона особого впечатления не производила. Вин поднялась на ноги, когда Камон начал ругать других членов команды. Они взяли одежду напрокат в одном из местных отелей. Не слишком нарядную, как и было нужно. Камон собирался разыгрывать из себя лорда Джедуи, провинциального господина, у которого возникли финансовые затруднения и который в отчаянии прибыл в Лютадель, надеясь заключить выгодный контракт и поправить свои дела.

Центральная комната была преобразована в некое подобие приемного зала: здесь поставили большой письменный стол для Камона, по стенам развесили дешевые картины. Рядом со столом стояло двое мужчин, одетых в ливреи. Они должны были изображать лакеев Камона.

– Что за гвалт? – спросил вошедший в комнату мужчина.

Он был высок ростом, одет в простую серую рубашку и свободные штаны, а на поясе его висел тонкий меч. Ферон тоже руководил воровской шайкой, и идея аферы принадлежала именно ему. Он взял в долю Камона, потому что ему требовался тот, кто мог бы сыграть роль лорда Джедуи, а все знали, что в этом деле Камон один из лучших.

Камон посмотрел на него.

– Хм… гвалт? О, просто небольшие проблемы с дисциплиной. Не стоит тревожиться, Ферон, – Камон небрежно взмахнул рукой, и жест этот выглядел весьма аристократично.

Камон был достаточно высокомерен, чтобы сойти за представителя одного из Великих Домов. Ферон прищурился. Вин догадывалась, о чем он подумал: он прикидывал, насколько рискованно будет воткнуть нож в жирную спину Камона после окончания спектакля. Но наконец высокий главарь отвел взгляд от Камона и посмотрел на Вин.

– А это кто? – спросил он.

– Член моей команды, – ответил Камон.

– Я думал, нам никто больше не нужен.

– Ну она нам точно нужна, – сказал Камон. – Не обращай на нее внимания. Моя часть операции тебя не касается.

Ферон присмотрелся к Вин, заметил ее окровавленную губу. Вин отвела взгляд. Глаза Ферона задержались на ней, изучая с головы до ног. На Вин была простая белая рубашка с пуговицами и широкие штаны. Вряд ли она могла показаться соблазнительной: тощая, с лицом подростка, она не выглядела даже на свои шестнадцать. Впрочем, некоторые мужчины предпочитают именно таких женщин.

Вин уже подумала, не пустить ли в ход свою удачу, но Ферон наконец отвернулся.

– Поручитель скоро будет, – сказал он. – Вы готовы?

Камон вытаращил глаза, усаживаясь в кресло за столом.

– Все в полном порядке. Предоставь дело мне, Ферон! Вернись в свою комнату и жди.

Ферон нахмурился, потом развернулся и вышел из комнаты, что-то бормоча себе под нос.

Вин осмотрела комнату, изучая обстановку, слуг, общую атмосферу. Наконец она подошла к столу Камона. Главарь воров сидел, перебирая стопку бумага и явно выбирая, какой листок положить перед собой.

– Камон, – тихо сказала Вин, – слуги слишком хороши.

Камон нахмурился, поднял голову и посмотрел на нее.

– О чем ты там бормочешь?

– Слуги, – повторила Вин все тем же мягким шепотом. – Предполагается, что лорд Джедуи находится в отчаянном положении. У него есть дорогая одежда, оставшаяся от лучших времен, но он не может платить настоящим слугам. Он должен использовать скаа.

Камон молча продолжал смотреть на нее. В физическом смысле между знатными людьми и скаа не было особой разницы. Но воры, которых Камон назначил изображать слуг, были одеты как мелкие вельможи: на них были цветные жилеты, и держались они слишком уверенно.

– Поручитель должен думать, что ты на грани нищеты, – пояснила Вин. – Лучше набей комнату толпой слуг-скаа.

– Что тебе известно? – спросил Камон, мрачно уставившись на нее.

– Достаточно, – Вин тут же пожалела о вырвавшемся у нее слове: оно прозвучало слишком вызывающе.

Камон поднял унизанную кольцами руку, и Вин приготовилась к очередной пощечине. Она не могла позволить себе потратить еще немного удачи. У нее и так оставался небольшой запас.

Однако Камон не ударил ее. Вместо этого он вздохнул и опустил пухлую руку ей на плечо.

– Ну почему ты постоянно меня провоцируешь, Вин? Ты ведь знаешь, какие долги оставил твой брат, сбежав. Ты хоть понимаешь, что чуть менее милосердный человек, чем я, давным-давно уже продал бы тебя в бордель? Как бы тебе это понравилось – развлекать в постели какого-нибудь лорда, пока ты не надоела бы ему и он не прикончил тебя?

Вин уставилась в пол.

Камон сжал ее плечо, его пальцы впились ей в основание шеи, и Вин судорожно вздохнула от боли. Камон усмехнулся.

– Если честно, я и сам не понимаю, почему держу тебя здесь, Вин, – сказал он, еще крепче стискивая ее плечо. – Мне бы следовало избавиться от тебя несколько месяцев назад, когда твой брат предал меня. Полагаю, у меня просто слишком доброе сердце.

Он наконец отпустил ее и жестом приказал встать у стены, рядом с высоким комнатным растением. Она сделала, как он велел, и повернулась так, чтобы хорошо видеть комнату. Как только Камон перестал смотреть на нее, она потерла плечо.

«Это просто еще одна боль. Я умею справляться с болью».

Камон молчал несколько мгновений. Потом, как и ожидала Вин, он махнул рукой двум стоявшим неподалеку «слугам».

– Вы двое! – сказал он. – Вы слишком богато одеты. Быстро пойдите и наденьте что-нибудь такое, чтобы стать похожими на слуг-скаа… и приведите сюда еще шесть человек.

Вскоре комната была набита битком, как и предлагала Вин. А еще немного погодя прибыл поручитель.

Вин наблюдала за тем, как прелан Лэйрд с надменным видом входит в комнату. Голова у него была обрита наголо, как у всех поручителей, и он носил темно-серое одеяние. Татуировка братства вокруг его глаз говорила о том, что он находится в чине прелана, младшего чиновника кантона финансов. Следом за ним вошло несколько младших поручителей, их татуировки были куда менее сложными.

Камон поднялся навстречу прелану, выражая уважение, – так следовало поступать даже вельможам из Великих Домов при встрече с поручителями такого ранга, как Лэйрд. Лэйрд не ответил ни поклоном, ни даже кивком. Вместо этого он просто прошел вперед и сел перед столом Камона. Один из членов шайки, изображавший слугу, ринулся вперед, чтобы подать поручителю охлажденное вино и фрукты.

Лэйрд взял одну ягодку, предоставив склоненному слуге стоять рядом, как будто тот был предметом мебели.

– Лорд Джедуи, – заговорил наконец Лэйрд, – я рад, что мы все же смогли встретиться.

– Я тоже, ваша милость, – ответил Камон.

– Но я снова спрашиваю: почему вы не смогли прийти в мой кантон, почему пригласили меня сюда?

– Все дело в моих коленях, ваше сиятельство, – сказал Камон. – Мои врачи рекомендуют мне ходить как можно меньше.

«И ты к тому же здорово боишься, что тебя швырнут в тюрьму братства», – подумала Вин.

– Понимаю, – кивнул Лэйрд. – Больные колени. Весьма неудачно для человека, который занимается перевозками.

– Но я ведь не обязан сам путешествовать, ваша милость, – возразил Камон, склоняя голову. – Я лишь организатор.

«Неплохо, – подумала Вин. – Постарайся и дальше выглядеть так же раболепно, Камон. Ты должен казаться отчаявшимся человеком».

Вин было необходимо, чтобы авантюра удалась. Камон плохо с ней обращался, бил ее, но все равно смотрел на нее как на талисман, приносящий удачу. Вин сомневалась, что Камону известно, почему его планы срабатывают куда лучше, если она находится рядом, но связь он безусловно уловил. А это придавало Вин немалую ценность, да и Рин всегда говорил, что лучший способ выжить на дне – это доказать свою незаменимость.

– Понимаю, – повторил Лэйрд. – Но боюсь, что наша встреча произошла слишком поздно с точки зрения ваших целей. Кантон финансов уже проголосовал по вашему предложению.

– Так быстро? – спросил Камон с искренним удивлением.

– Да, – кивнул Лэйрд, делая глоток вина и по-прежнему не замечая слуги. – Мы решили не принимать ваше предложение.

Камон мгновение-другое сидел не шевелясь, ошеломленный.

– Мне тяжело это слышать, ваша милость.

«Но Лэйрд пришел на встречу с тобой, – подумала Вин. – А это значит, что он пока не отказался от мысли о переговорах».

– Да, тяжело, – продолжил Камон, уловив то, о чем подумала Вин. – И это тем более неприятно, что я как раз готов был представить братству предложение куда лучшее.

Лэйрд приподнял бровь, окруженную татуировками.

– Сомневаюсь, что в этом есть смысл. Кое-кто в Совете считает, что лучшие услуги для нашего кантона сможет предоставить более надежный перевозчик.

– Это было бы серьезной ошибкой, – вкрадчиво произнес Камон. – Давайте будем откровенны, ваша милость. Мы оба знаем, что этот контракт – последний шанс Дома Джедуи. Теперь, когда мы лишились договора с Фарваном, мы не можем позволить себе направлять суда в Лютадель. И без покровительства братства мой Дом в финансовом смысле просто погибнет.

– Меня это ничуть не убеждает, ваша светлость, – сказал поручитель.

– Разве? – удивился Камон. – Спросите себя, ваша милость: кто будет служить вам лучше? Тот Дом, у которого уже есть десятки контрактов и которому придется делить свое внимание между ними, или тот, что смотрит на ваш контракт как на последнюю надежду? Кантон финансов не найдет более преданного партнера, чем этот отчаявшийся. Позвольте моим судам стать единственными, перевозящими ваших служителей на север… и позвольте моим солдатам сопровождать их – и вы не будете разочарованы.

«Неплохо», – подумала Вин.

– Да… понимаю, – произнес поручитель, явно обеспокоенный.

– Я буду рад предложить вам длительный контракт с фиксированной ценой – пятьдесят мер с человека за поездку, ваша милость. Ваши служители смогут путешествовать на наших судах в свое удовольствие и всегда брать с собой столько сопровождающих, сколько им понадобится.

Поручитель вскинул бровь.

– Но это половина предыдущей цены.

– Я говорил вам, – напомнил Камон, – мы в отчаянном положении. Мой Дом действительно нуждается в том, чтобы поддерживать суда на плаву. Пятьдесят мер не принесут нам прибыли, но не в этом дело. Контракт с братством даст нам уверенность, и мы сможем поискать другие контракты, чтобы наполнить наши сундуки.

Лэйрд явно задумался. Сделка выглядела неправдоподобно выгодной – настолько, что вызывала подозрение. Однако Камон отлично играл представителя Дома, находящегося на краю финансовой гибели. Главарь другой шайки, Ферон, потратил пять лет на подготовку этого момента, вынюхивая, разведывая и рассчитывая. Братство проявило бы непростительную небрежность, если бы не рассмотрело такое предложение.

Лэйрд это понял. Стальное братство представляло собой не только власть чиновников и закона в Последней империи, оно само по себе было чем-то вроде знатного Дома. Чем богаче оно становилось, тем более выгодные контракты могло заключать и тем больше средств для достижения своих целей получали разные его кантоны.

Однако Лэйрд продолжал колебаться. Вин видела выражение его глаз, видела так хорошо знакомое ей подозрение. Он не собирался принимать предложение.

«Ну, – подумала Вин, – теперь моя очередь».

Она направила на Лэйрда свою удачу. Сначала она предприняла пробную попытку – не слишком уверенная в том, что и зачем делает. Ее прикосновение было инстинктивным, отработанным за годы тайной практики. Ей понадобилось десять лет, чтобы понять: другие люди не умеют того, что умеет она.

Она еще раз слегка надавила на чувства Лэйрда, смягчая их. Его подозрения ослабели, страх утих. Понятливый. Вот его тревоги исчезли окончательно, и Вин увидела, как в глазах поручителя снова возникло спокойное, властное выражение.

И все же Лэйрд казался слегка неуверенным. Вин нажала чуть сильнее. Поручитель вскинул голову и задумчиво посмотрел на Камона. Он открыл было рот, чтобы заговорить, и Вин подтолкнула его еще раз, отчаянно швырнув в него последнюю щепотку удачи.

Лэйрд помолчал еще немного.

– Очень хорошо, – произнес он наконец. – Я передам ваше новое предложение Совету. Возможно, мы сумеем прийти к соглашению.