Текст книги "Алькатрас и Пески Рашида"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Вы, наверное, уже догадались, что тут я ошибался. Понимаете ли, ученики Библиотекарей располагают массой свободного времени, так что могут тренировать еще и более экзотические умения. У них на самом деле всего три основные обязанности. Первая – изучать излишне сложную и невероятно запутанную систему каталогизации. Вторая – практиковаться с шестами для доставания книг. И третья – придумывать новые пытки и издевательства над ничего не подозревающим населением.

Ясное дело, эта третья обязанность у них самая любимая. Они ее обожают, как буйнопомешанные – физкультуру.

В общем, мы с Сингом и Бастилией крались вперед, высматривая учеников Библиотекарей. Я совершенно определенно переживал самое опасное приключение за всю мою короткую жизнь. Однако нам повезло, и до восточного угла комнаты мы добрались незамеченными.

– Двинемся вдоль стены, – тихо проговорила Бастилия, – чтобы Алькатрас мог заглядывать в каждый промежуток между стеллажами. Так ему удастся заметить мощный источник окуляции, если он здесь есть!

Синг кивнул.

– Только надо двигаться быстро, – сказал он. – Мы должны отыскать Пески и убраться наружу, пока Библиотекари не просекли, что к ним кто-то влез!

И оба с надеждой уставились на меня.

– Э-э-э… отличный план, – сказал я наконец.

– А ты, Смедри, прирожденный вожак, – хмуро сказала Бастилия. – Умеешь на подвиги вдохновить. Ладно, пошли!

И они с Сингом направились вдоль стены, но я за ними не последовал. Я вдруг заметил кое-что наверху, над нашими головами. Это была огромная картина, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся богато украшенной картой мира.

И выглядела она ну до того непривычно…

Глава 8

Ну что? Вы уже ждете фразу типа «Я вдруг осознал, что все мои прежние представления были очень далеки от истины»?

Хотелось бы мне примерно так написать, но я не желаю вводить вас в заблуждение. Не все мои прежние представления о мире оказались ошибочными. Напротив, многие были очень даже правильными.

К примеру, я знал, что солнце каждый день поднимается над горизонтом, и это не было опровергнуто; другое дело, что солнечный восход озарял весьма непривычную географию. Еще я знал, что моя родина именовалась Соединенными Штатами Америки. Это тоже осталось, как было (правда, на деле США управлялись не сенаторами, судьями и президентом, а злыми служителями Библиотечного культа). Я знал, что акулы вредоносны (ну, тут мне даже не о чем состроумничать или съязвить; они действительно вредоносны, особенно их плотоядные разновидности.)

Ну, короче, я вас предупредил.

Я снизу вверх смотрел на громадную карту, и до меня постепенно доходило: все мои прежние представления о мире были очень далеки от истины.

– Не может быть… – прошептал я, отшатываясь.

– Может, Алькатрас, – Синг-Синг положил руку мне на плечо. – Это карта мира – всего мира, как Тихоземья, так и Свободных Королевств. Перед тобой именно то, что Библиотекари скрывают самым тщательным образом!

Я не мог оторвать глаз от карты.

– Мир… – пробормотал я. – Он такой… большой!

Еще бы. Там присутствовали обе Америки, изображенные достаточно верно. Имели место и прочие континенты – Азия, Австралия, Африка и так далее. На карте они красовались под общим названием ВНУТРЕННЯЯ ЛИБРАРИЯ, но в целом были вполне узнаваемы. Что меня потрясло, так это новые континенты. Целых три штуки, вписанные в океаны, разделявшие привычные материки. Два из них были поменьше, величиной примерно с Австралию, но третий был просто огромен. Он занимал всю середину Тихого океана, простираясь от Японии до Америки.

– Не может быть, – повторил я. – Такой шмат земли посреди моря спрятать нельзя! Мы бы его точно заметили!

– Ты думаешь, что вы бы заметили, – сказал Синг. – Ты забыл, что в вашей стране всю информацию контролируют Библиотекари. Часто ли тебе доводится лично плавать на корабле по тому, что у вас называется Тихим океаном?

Я задумался. Потом возразил:

– То, что я там лично не плавал, еще ничего не доказывает. Океан, он… как те же кенгуру или чьи-то дедушки, которых никто никогда не видал, но это же не значит, что их нету на свете. Как же тогда капитаны кораблей и пилоты самолетов… я молчу уже про спутниковые фотографии?

– Спутниками управляют Библиотекари, – разглядывая карту сквозь темные очки, сказала Бастилия. – Пилоты летают по приборам и картам, которыми их снабжают опять же Библиотекари. А на маленьких судах выходить в океаны в вашей культуре как-то не особенно принято. Таких мореплавателей очень немного. Их всех подкупают, запугивают, им промывают мозги… А чаще всего – попросту ведут таким курсом, чтобы они ничего не заметили.

Синг согласно кивнул.

– Обратись к своему здравому смыслу, – посоветовал он. – Планета, у которой семьдесят процентов поверхности занимает вода! Попусту терять такую огромную площадь – на что это похоже? Если бы я не изучал вашу культуру и своими глазами не видел тихоземские карты, я бы нипочем не поверил, что люди могут купиться на подобные выдумки!

– Люди очень внушаемы, – сказала Бастилия. – Даже умные люди склонны верить тому, что читают и слышат. И в особенности, если не давать им повода для лишних вопросов.

Я затряс головой.

– Я еще могу поверить, – сказал я, – что кто-то где-то запрятал левую автозаправку, но такое!.. Три новых материка, это уже не мелкое жульничество!..

– Материки вообще-то не новые, – объяснил Синг. – Культуры Свободных Королевств вполне устойчиво сформированы. И, кстати, по сравнению с тихоземскими являются намного более передовыми.

Бастилия кивнула.

– Библиотекари сперва завоевали отсталую часть мира. Отсталыми нациями легче управлять.

– Но как же… – не сдавался я. – Как же тогда Колумб? И вообще вся история?

– Бессовестная ложь, – тихо проговорил Синг. – Вас оболванили. То, что вам преподносят как мировую историю, – сплошные выдумки, в лучшем случае сильно искаженная полуправда. Ну вот сам посуди. Ты никогда не задавался вопросом: почему пистолеты считаются изобретенными позже такого гораздо более прогрессивного и технологически сложного оружия, как мечи?

– Ну вот еще! – сказал я. – Это мечи-то более сложные и прогрессивные?

Синг с Бастилией переглянулись.

– Вот они и хотят, чтобы ты так думал, Алькатрас, – проговорил Синг. – Они внушают тебе то, что им выгодно, а сами придерживают действительно продвинутые технологии для себя. Неужели ты не обращал внимания, что всеобщее ношение мечей в вашей культуре с некоторых пор прекратилось?

– Нет! – сказал я, вскидывая перед собой руки. – Слушай, Синг! Ну с какой стати нормальным людям всюду таскать с собой мечи? Или даже стволы?..

– Они сломали вас, – вполголоса констатировала Бастилия. – Они сделали вас послушными. Они водят вас на поводках…

Я сказал:

– Мы живем счастливо!

– Ага, – кивнул Синг. – Вы спокойны и счастливы… если считать счастьем неведение. Этого-то они и добиваются. У вас ведь в ходу выражение «меньше знаешь – крепче спишь»?

– Его ввели в обращение Библиотекари, – сказала Бастилия.

Я замотал головой.

– Нет! – сказал я. – Хватит с меня! Самоуправляемые машины я как-то еще проглотил. И очки эти волшебные… Мало ли, чего не бывает на свете! А просачивание в библиотеку – во, думаю, клево. Но то, что вы мне тут задвигаете… Хорош уже лапшу на уши вешать!

Я пишу это и прямо-таки слышу, как многие тихоземцы думают примерно о том же. «Книжка поначалу была интересная, – сетуете вы про себя, – но, какая жалость, выродилась в откровенную глупость. Была охота разбираться в чьих-то заскоках!.. Нет уж, лучше я перечитаю ту повесть про мальчика, чья маменька ухайдакала его собачку. А потом перечитаю еще раз…»

Так вот. Прежде, чем вы переключитесь на увлекательнейшую историю о собачкоубийстве, я приведу вам всего одну информацию к размышлению.

Платон.

Это был такой занятный древнегреческий чувачок. Жил он давным-давно, и про него известны в основном всего две вещи. Во-первых, он писал пасквили про всех своих приятелей. А во-вторых, философски обосновывал, что где-то во вселенных все-таки существует идеальный кусок чизкейка (прочтите «Парменида», это как раз там).

Другое дело, правильному читателю сейчас стоило бы задумываться не о чизкейках, а о пещерах.

Причем не обо всех, а всего об одной. Платон сочинил историю об узниках, которых заточили в пещере. Это была особая пещера, и узников приковали в ней особенным образом – так, что они не могли шевелить головами и смотрели исключительно в одну сторону. Бедолаги не видели ничего, кроме стенки пещеры. А за спинами у них горел костер, так что по стене двигались тени. И это было все, что они знали, весь их мир. О существовании чего-то другого за пределами пещеры они даже не подозревали.

По прошествии времени одного из них освободили, и он смог увидеть, что мир – это не только тени на пещерной стене. Когда он оправился от первоначального удивления, он вернулся к своим друзьям и попробовал рассказать им об увиденном. Так вот: они ему не поверили. Они его вообще слушать не стали. Они не пожелали уверовать в широкий солнечный мир, потому что для них это были пустые слова. Бессмысленные и пустые.

Вы, тихоземцы, напоминаете мне этих узников. Вы без вины виноваты в том, что живете всю свою жизнь, довольствуясь тенями на стене, которые вам показывают Библиотекари. Соответственно, откровения, которыми от корки до корки набита данная книга, с хорошей вероятностью покажутся вам чушью. И я сознаю, что навряд ли смогу до вас достучаться.

Какой бы железной логики ни были исполнены мои доводы, для вас они пустой звук. Ваш разум помимо вашей собственной воли будет зубами держаться за привычную ложь, которой вас пичкают Библиотекари. Вы приметесь задавать глупые и смешные (на мой взгляд) вопросы, например: «Но как же быть с последовательностью приливов?» Или: «Но почему расход топлива в самолетах ничего не говорит об удлинении траекторий полетов, проложенных якобы в обход спрятанных континентов?»

И поскольку, что бы я ни сказал, вы все равно отметете мои аргументы, пусть же вас убедит то, что я отказываюсь от бесполезного спора. Как пишет все тот же Платон, приводя изречение своего друга Сократа: «Я знаю, что я прав, ибо я единственный, кто способен смиренно признать свою неправоту».

Не ручаюсь за точность цитаты, но смысл примерно таков.

В общем, я долго стоял у стены, разглядывая карту. Часть меня – прямо скажем, большая часть – напрочь отказывалась верить в увиденное. Тем не менее память упорно подсовывала все то удивительное, чего я успел насмотреться с утра, подводя к мысли, что даже такие простые вещи, как холодильники в магазинчиках на автозаправке или некоторые подростки, склонные поджигать кухни, могут оказаться совсем не так просты, как на первый взгляд кажется.

– Ладно, потом с этим разберемся. – Я отвернулся от карты. – Пошли дальше.

– Ну наконец-то, – сказала Бастилия. – Уж эти мне тихоземцы! Если честно, иной раз так и кажется – пока вам молотком по лбу не треснешь, вы у себя под носом правды не увидите!

– Будет тебе, Бастилия, – проворчал Синг, идя мимо длинного низкого стола для выписывания карточек на книги. – Ты несправедлива. Мне вот сдается, что с учетом всех обстоятельств юный государь Смедри очень даже неплохо держится. Ведь не каждый день при… Ык!

Это последнее словечко вырвалось у Синга, когда он внезапно и без видимых причин запнулся и полетел на пол. Я хмуро проследил его падение взглядом. А вот Бастилия стремительно сорвалась с места. Схватив мою руку, она мгновенно швырнула меня на пол за столиком. И сама пригнулась подле меня.

– Какого?.. – начал было я, потирая ушибленный локоть.

Бастилия тотчас зажала мне рот ладонью, и ее нешуточно грозный взгляд, скажем так, убедил меня замолчать.

Я притих на полу. И почти сразу кое-что услышал.

К нам приближались голоса.

Бастилия убрала с моего рта ладонь и очень осторожно выглянула из-за края стола. Я хотел было последовать ее примеру, но Бастилия буквально пригвоздила меня еще одним взглядом (я даже сквозь темные очки рассмотрел, как сверкнули у нее глаза). На сей раз, правда, я не послушался.

«Не она одна глазами умеет сверкать, – подумал я упрямо. – Не для того я тринадцать лет числился хулиганом, чтобы девчонка-ровесница как угодно мной помыкала! И не запугает она меня больше своей сумочкой с кирпичами…»

Я тоже выглянул из-за стола. И увидел темные силуэты, перемещавшиеся поодаль, по ту сторону гигантских стеллажей. Большинство, как мне показалось, были одеты в темные балахоны.

– Ученики Библиотекарей, – прошептал Синг, приподнимаясь рядом со мной. – Где-то в этой комнате Мастера припрятали один книжный томик. Он стоит не на месте, и они обязаны его отыскать…

Я невольно окинул взглядом нагромождения книг, уходившие, кажется, в бесконечность, и спросил:

– А они от старости не помрут, пока искать его будут?

Синг кивнул.

– Некоторые не выдерживают давления и сходят с ума. Обычно таких отправляют на повышение.

Я содрогнулся, глядя, как они движутся за стеллажами. Потом я увидел два намного более крупных силуэта. Эти были без балахонов.

Наоборот, их фигуры были сплошь ярко-белыми, и перемещались они, мягко говоря, несколько неестественно. Такой валкой походкой, держа руки широко расставленными. Они тяжеловесно тащились позади учеников. Некоторые несли большие кипы книг.

Я сощурил глаза, пристально вглядываясь. Белые силуэты были не просто яркими, они еще и светились, и от этого казалось, будто их окружала такая черноватая дымка. Вот они, следуя за учениками, завернули за угол и пропали из виду.

– Что это было? – шепотом спросил я. – Ну, те белые фиговины?

– Оживленные, – справляясь с дрожью, ответила Бастилия. – И вот что, Смедри. Когда Синг спотыкается – немедленно падай! Немедленно! Дошло?

– Так ты, – спросил я его, – когда падаешь, это значит, что возникла опасность?

– Ну конечно нет, – сказал Синг. – Я спотыкаюсь при опасности и просто тогда, когда это может оказаться полезно. В смысле, это относится к большинству моих падений.

– Хотела бы я сказать то же о твоем Таланте, Окулятор, – заметила Бастилия. – Может, объяснишь мне, каким образом ты умудрился сломать ковер?

Я посмотрел на ноги. Ковер вокруг меня превратился в скопище ничем не связанных нитей.

– Пошли, – сказала Бастилия. – Нельзя здесь засиживаться!

Мы с Сингом согласно кивнули, и наша маленькая группа двинулась дальше по краю пыльного книгохранилища.

Мы шли молча: встреча с учениками Библиотекарей напомнила нам о необходимости скрытного перемещения. Мне, впрочем, скоро стало очевидно, что в этой комнате Песков Рашида мы не отыщем. Тут, конечно, полным-полно было всяких закоулков (мириады стеллажей навевали на меня упорную мысль о палате в психушке, оборудованной для спятивших библиофилов), но в целом местечко не производило впечатления хранилища, куда похитители поместили бы предмет столь колоссального могущества. Нет уж, насколько я понимал, Пески Рашида следовало искать либо в запертом чулане, либо в лаборатории. А вовсе не на огромном складе вроде этого зала.

Заметив по правую руку выход на лестницу, я указал на него остальным.

– По-моему, нам стоило бы пройти этажом выше.

Бастилия подняла бровь:

– По-моему, мы тут еще не все проверили…

– Ну да, и по ходу дела не померли от старости, – сказал я. – Прикинь, сколько мы можем тут провозиться! У нас столько времени нет. И потом, как мне кажется, вряд ли тут что-нибудь спрятано.

Она спросила без обиняков:

– Ты осознаешь, что судьба мира зависит от твоего «вряд ли» и «мне кажется»?

– Он же Окулятор, Бастилия, – напомнил ей Синг. – Если он говорит, что нам надо наверх, значит, нам надо наверх. К тому же он, скорее всего, прав. Очень маловероятно, чтобы Пески засунули на книжную полку. Где-то в здании должна быть стеклодувная мастерская с горном, в котором выплавляют Линзы. Если Пески здесь, то, скорее всего, именно там!

Бастилия вздохнула. Пожала плечами.

– Да пусть ведет, куда пожелает.

И, протиснувшись мимо меня, она первой пошла наверх по ступеням.

Если честно, я порядком изумился тому, что они решили меня послушаться. Я двинулся следом за Бастилией, Синг прикрывал наши тылы. Лестница была выложена камнем, и это снова навело меня на мысли о средневековых замках. Кажется, именно там бывают подобные лестницы – винтовые, целиком заключенные в каменную трубу. С окошечками из матированного стекла, едва пропускающего дневной свет.

Спустя несколько минут карабканья по крутым ступенькам я начал отдуваться.

– По-моему, – сказал я, – нам давно пора бы добраться до второго этажа.

– Обычное искажение пространства, – не оборачиваясь, отозвалась Бастилия. – Или ты на всем серьезе полагал, что Библиотекари втиснут свою базу целиком в такое небольшое здание, каким оно выглядит снаружи?

– Да нет вообще-то, – ответил я. – Я же видел, как растягивалась аура. Я просто к тому, что долго нам еще наверх подниматься?

– Сколько надо, – отрезала Бастилия, – столько и будем идти.

Я только вздохнул и продолжил подъем. По такой логике, лестница могла тянуться вверх хоть целую вечность. Эта мысль меня почему-то не грела.

– Таким продвинутым ребятам, какими вы все время стараетесь казаться, – заметил я, – не грех бы предположить, что у Библиотекарей где-то есть лифты.

– Лифты, – фыркнула Бастилия. – Совсем уж каменный век.

Я сказал:

– Не такой каменный, как лестницы.

– Хватит чушь городить, – сказала она. – Обществу понадобились века, чтобы эволюционировать от лифта к лестничному пролету!

– Это кто еще чушь несет, – сказал я. – Сравнила тоже. Лифты гораздо прогрессивнее лестниц!

Бастилия оглянулась через плечо, спустила очки и смерила меня взглядом. Она, кстати, совсем не выглядела запыхавшейся, я заметил это и почувствовал раздражение.

– Не глупи, – сказала она. – С какой это стати лифтам быть прогрессивнее лестниц? Лестницы требуют больших затрат энергии для подъема, их труднее строить, и ходьба по ним – гораздо полезнее для здоровья. По всем этим причинам их намного трудней совершенствовать. Ты что, сам себя не слышишь, когда пытаешься возражать?

– Могу тебя о том же самом спросить, – сказал я. – А кроме того, неужели тебе обязательно оформлять каждый свой довод как оскорбление?

– Не обязательно. Я делаю это лишь тогда, когда хочу оскорбить, – отозвалась она.

Повернулась и снова полезла наверх. Я вздохнул, оглянулся на Синга. Тот улыбнулся мне и передернул плечами, держа в руке спортивную сумку с оружием. Мы двинулись дальше.

«Лестницы, значит, гораздо продвинутее лифтов, – думалось мне. – Еще чего умного скажете?»

Пещеры. Пещеры, тень по стенам. Куски чизкейка…

Лестницу мы все-таки одолели. Она завершилась выходом в длинный коридор, сложенный из каменных глыб. По обеим его сторонам виднелись ряды мощных деревянных дверей, утопленных в каменные арки.

– Вот это уже на что-то похоже, – сказал я. – Зуб даю, Пески за одной из этих дверей!

– Ну что ж, – сказала Бастилия, – проверим какую-нибудь.

Кивнув, я подошел к первой попавшейся двери. За ней было все тихо. Или просто толстое дерево никаких звуков не пропускало?

– Темноты кругом нее не видать? – шепотом спросила Бастилия.

Я отрицательно покачал головой.

– Значит, – по-прежнему тихо проговорила она, – Темного Окулятора там, скорее всего, нет.

– Эта дверь может вести куда угодно, – сказал Синг.

– Пока мы будем просто бродить по коридорам, Песков нам не найти, – сказала Бастилия.

Я обвел взглядом другие двери. Кажется, ни одна из них не светилась ярче других. Бастилия была права, нам следовало проверить их все, одну за другой, и я не видел разницы, с какой начинать. Поэтому я просто набрал в грудь побольше воздуху и толкнул ту, перед которой стоял. Я собирался всего лишь чуть-чуть приоткрыть ее, чтобы мы могли заглянуть внутрь, но она поддалась неожиданно легко, легче, чем я ожидал. Она попросту распахнулась настежь, явив за собой просторную комнату, и я по инерции влетел через порог.

Помещение было битком набито динозаврами. Вполне настоящими, движущимися и живыми. Один из них помахал мне лапой.

– И это все?.. – сказал я, помолчав. – А я-то рассчитывал найти здесь что-нибудь странное…

Глава 9

Тут я хотел бы прояснить два очень важных момента.

Когда я произнес слова: «И это все? А я-то рассчитывал найти здесь что-нибудь странное…», я ни в коей мере не пытался сумничать или съязвить.

Наоборот, я был смертельно серьезен! (Почти так же, как в тот миг, когда я стану молить о пощаде, привязанный к алтарю из устаревших энциклопедий!)

Видите ли, после всего, чего я навидался в тот день, у меня выработалось что-то вроде иммунитета к удивительному и странному. После шока, который я испытал, выяснив, что в мире, оказывается, наличествовало еще три континента, как следует потрясти меня сделалось сложновато. На фоне подобного откровения какая-то комната, полная живых динозавров, была – так, мелочи жизни.

– Привет, парень! – воскликнул между тем небольшой зеленый птеродактиль. – Что-то ты на Библиотекаря не очень похож.

Если бы кругом меня заговорили камни, я бы еще мог удивиться. Кусок говорящего сыра тоже, пожалуй, произвел бы на меня некоторое впечатление. Но говорящие динозавры? Подумаешь…

А второй момент, который я хотел бы подчеркнуть, состоит вот в чем. Насчет говорящих динозавров я ведь вас предупреждал! (Смотри начало пятой главы.) Так что, как говорится, не надо песен!

Я шагнул внутрь. Это опять-таки было нечто вроде склада, заставленного видавшими виды клетками. Во многих из них они и сидели. В смысле, динозавры. То есть существа, показавшиеся мне похожими на динозавров. Поэтому я так их и назвал.

Конечно, у них было весьма мало общего с теми динозаврами, которых мы проходили в школе. Начать с того, что эти были совсем невелики. Самый большой, оранжевый тираннозавр рекс, достигал футов пяти или шести. Самый маленький выглядел фута на три.

И никто не говорил нам в школе, что динозавры носят жилетки и брюки и разговаривают с британским акцентом.

– Ничего себе! Может, он глухонемой? – подал голос трицератопс. – Эй, ребята, никто, случаем, не знает языка жестов?

– Ты какой конкретно язык жестов имеешь в виду? – спросил птеродактиль. – Американский примитивный или новоэлшамианский, а может, стандартный библиотечный?

– Мои руки не артикулированы для языка жестов, – сказал тираннозавр рекс. – Глухонемые представители нашего подвида вечно от этого страдают.

– Нет, он точно не глухонемой! – сказал кто-то еще. – По-моему, он что-то пробормотал, когда вваливался через порог!

Бастилия заглянула из коридора.

– Динозавры, – сказала она. – Здесь нам нечего делать. Идем дальше.

– Ничего себе! – сказал трицератопс. – Чарльз, ты это слышал?

– Слышал, к сожалению, – отозвался птеродактиль. – Грубость какая, если мне будет позволено так выразиться.

– Погодите, – сказал я. – Динозавры, они что, из Британии?

– Да нет, конечно, – вздохнула Бастилия, присоединяясь ко мне. – Они мелирандийцы.

– Но они по-английски чешут с британским прононсом…

Бастилия закатила глаза.

– Нет, – сказала она. – Они разговаривают по-мелирански. Как ты или я. А то откуда, по-твоему, взялся британский или американский язык?

– Ну… Я думал – из Великобритании…

Синг захихикал, входя и прикрывая за собой дверь.

– Ты серьезно считал, будто крохотный остров мог породить язык, на котором говорит чуть не весь мир?

Я хмуро промолчал.

– Послушайте, – сказал Чарльз-птеродактиль. – Ребята, а не могли бы вы, случайно, нас выпустить? Тут так неудобно сидеть.

– Нет, – со всей прямотой ответила Бастилия. – Нам нельзя поднимать шум. Если вы удерете, нас обнаружат! – И добавила вполголоса, обращаясь ко мне: – Пошли. Нам незачем ввязываться.

Я спросил:

– Почему? Может, они нам чем-то помогут?

Бастилия отрицательно покачала головой.

– От динозавров, – сказала она, – пользы никогда не бывает.

– Вот грубиянка попалась, – сказал трицератопс.

– Слушайте, ребята, – обратился я к динозаврам, игнорируя страшные глаза, которые сделала мне Бастилия. – Вы вообще как тут оказались?

– Боюсь, – сказал Чарльз, – нас собираются казнить.

Остальные обитатели клеток закивали.

– А чем вы провинились? – спросил я. – Съели какую-нибудь важную персону?

– Нет-нет! – ахнул Чарльз. – Как можно! Это навет, придуманный Библиотекарями! Мы не едим людей! Во-первых, это варварство, отнюдь нам не присущее, а во-вторых, я уверен, что вы, люди, попросту ужасны на вкус!.. Мы провинились лишь в том, что приехали на ваш континент на экскурсию.

Бастилия прислонилась к косяку.

– Глупые создания, – сказала она. – И понесло же вас в Тихоземье! А то вы не знали, что Библиотекари создали вам репутацию мифологических монстров!

– На самом деле, – сказал Синг, – Библиотекари запустили о динозаврах совсем другой миф – будто бы они давно вымерли.

– Вот именно, – сказал Чарльз. – Поэтому-то нас и решили казнить. Они затем собираются увеличить наши кости, вставить их в горные породы и подсунуть человеческим археологам.

– В порядке посмертного унижения, – сказал ти-рекс.

– Чего ради вы сюда-то заявились? – спросил Пой Синг-Синг. – Тихоземье – малоподходящее место для поездки в отпуск.

Динозавры пристыженно переглянулись.

– Мы… мы хотели написать работу, – сознался наконец Чарльз. – О жизни в Тихоземье…

– Во имя всего святого, – сказал я. – У вас там что, одни студенты с преподавателями и профессорами живут?

– Мы не профессора, – надулся ти-рекс.

– Мы – полевые исследователи, – сказал Чарльз. – Разницу понимать надо.

– Мы хотели изучать дикарей в их родной среде обитания, – сказал трицератопс. Потом сощурился, внимательно глядя на Синга. – Мы, случаем, не знакомы?..

Синг скромно представился:

– Синг Смедри.

– Так это действительно вы! – воскликнул трицератопс. – Помнится, я просто влюбился в вашу работу о правилах меновой торговли среди тихоземцев! Неужели они в самом деле расплачиваются за покупки маленькими книжечками?

– Они называют эти книжечки «долларами», – пояснил Синг. – В каждой всего по одной страничке, и они вправду используются как валюта. Право, чего еще ждать от общества, устои которого сформированы Библиотекарями?

– Так мы идем? – ядовито глядя на меня, осведомилась Бастилия.

– А как все-таки насчет того, чтобы нас выпустить? – робко спросил трицератопс. – Это было бы с вашей стороны так мило, так человечно! Мы будем тихо себя вести. Мы знаем, что это такое – скрываться.

– Мы умеем смешиваться с толпой, – добавил Чарльз.

– В самом деле? – Бастилия насмешливо подняла бровь. – И долго вы продержались на этом материке до тех пор, пока вас не схватили?

– Ну… – начал Чарльз. – Мы…

– Честно говоря, – сказал ти-рекс, – нас в самом деле засекли достаточно быстро.

– Зря мы высадились на таком многолюдном пляже, – сказал трицератопс.

– Мы притворились дохлыми рыбинами, которых прибило волнами, – сказал Чарльз-птеродактиль. – Увы, не сработало.

– Это я виноват, – сказал ти-рекс. – Я начал чихать. У меня аллергия на водоросли.

Я покосился на Бастилию и вновь повернулся к динозаврам.

– Мы за вами вернемся, – сказал я им. – Она где-то права. В данный момент нам нельзя рисковать. Мы не можем допустить, чтобы нас обнаружили.

– Что ж, мы подождем, – сказал Чарльз. – Идите, а мы останемся здесь.

– В клетках, – сказал ти-рекс.

– В размышлениях о незавидной участи, которая нам предстоит, – сказал трицератопс.

Читатель, наверное, уже задается вопросом, почему я раз за разом называю одного из динозавров его именем собственным, а двух других – нет. Так вот, на это есть одна понятная и простая причина. Вы когда-нибудь пробовали десять раз подряд правильно написать слово «птеродактиль»?..

Мы вышли из комнаты назад в коридор.

– Говорящие динозавры… – пробормотал я.

Бастилия кивнула.

– Только одно достает меня еще больше, – сказала она.

Я поднял бровь, и она пояснила:

– Говорящие камни. Так куда мы двинемся дальше?

– Проверим следующую дверь, – сказал я, указывая дальше по коридору.

– Ауры какие-нибудь видишь? – спросила она.

– Нет, – сказал я. – Не вижу.

– Это, кстати, не означает, что Песков здесь нет, – сказала Бастилия. – Пескам требуется время, чтобы зарядить окружающее пространство и создать свечение. Надо проверить.

Я кивнул:

– Верно мыслишь.

– Давай я открою вот эту, – сказала Бастилия. – Если там вдруг что-то опасное, еще не хватало, чтобы ты ввалился внутрь и застыл с вытаращенными глазами!

Кажется, я покраснел. Бастилия жестом велела нам с Сингом отступить прочь, сама же подобралась к двери и приникла к ней ухом.

Я повернулся к Сингу.

– Так в вашем мире что, и говорящие камни, получается, есть?

– Еще как есть, – кивнул он.

– Странно все-таки, – проговорил я задумчиво. – Чтобы камни, и вдруг говорили…

– Ничего особенно интересного в этом вообще-то нет, – сказал Синг.

Я вопросительно посмотрел на него, и он пояснил:

– А как по-твоему, способен ли камень рассказать что-нибудь интересное?

Бастилия раздраженно оглянулась, и мы с Сингом поспешно притихли. Затем она покачала головой.

– Ничего не слышно…

И собралась толкнуть дверь.

– Погоди, – сказал я, осененный неожиданной мыслью. Вытащил желтоватые Линзы Следопыта и нацепил их на нос. Когда глаза к ним привыкли, я различил на полу следы Бастилии, неярко мерцавшие красным. Других отпечатков в коридоре не наблюдалось – только наши с Сингом.

– Сюда последнее время никто не входил, – сказал я. – Должно быть все чисто.

Бастилия наклонила голову, глядя на меня со странноватым выражением на лице. Кажется, она была удивлена, обнаружив, что я умудрился сделать нечто полезное. Потом она очень осторожно приоткрыла дверь, заглянула в щелку… И наконец распахнула дверь полностью, приглашая нас с Сингом войти.

Вместо клеток с динозаврами здесь были книжные полки. Нет, не те, вздымающиеся повсюду от пола до потолка, что в нижней комнате. Эти были вделаны в стены и придавали помещению вид уютного логова. Еще я увидел три письменных стола, все – не занятые, хотя на каждом лежали раскрытые книги.

Бастилия прикрыла за нами дверь. Я быстро оглядел помещение. Оно было хорошо обставлено и, невзирая на множество книг, совсем не выглядело загроможденным. «А вот это уже на что-то похоже. Лично я, пожалуй, не отказался бы спрятать здесь нечто значительное!»

– Живо! – велела Бастилия. – Осмотрись хорошенько, нет ли чего?

Синг сразу подошел к одному из столов. Бастилия принялась шарить по углам, заглядывать за картины на стенах, – не иначе, искала спрятанный сейф. Я немного помедлил – и направился к одной из книжных полок.

– Смедри!.. – прошипела Бастилия.

Я оглянулся.

Она постукивала пальцем по своим черным очкам. Я тут только сообразил, что на мне были по-прежнему Линзы Следопыта, и быстренько сменил их на Линзы Окулятора, после чего сделал шаг назад для лучшего обозрения общего вида.