Текст книги "Алькатрас и Пески Рашида"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 16

Если вы хоть чем-то напоминаете меня самого – то есть умны, любите козий сыр и дьявольски красивы к тому же, – стало быть, вы, без сомнения, прочли множество книг. И, читая оные книги, наверняка считали себя сообразительней их персонажей.

Имейте в виду: это иллюзия.

Помните, что я говорил о «зарядке ружей»? (Это такой литературный обычай, которым, вероятно, гордился бы Гейзенберг.) Но есть и другие причины, в силу которых вам только кажется, будто вы умней героев этой книги.

Во-первых, вы, скорее всего, читаете ее, сидя в каком-нибудь уютном и безопасном месте. В классной комнате, в собственной спальне, в своем домашнем аквариуме, даже в библиотеке (впрочем, об этих последних сейчас остережемся упоминать). Вам нет нужды беспокоиться ни о каких Оживленных, равно как о вооруженных солдатах или об Ыках, страшащихся соломы. То есть вы смотрите на вещи спокойно и непредвзято. Легко тыкать пальцем в чужие ошибки, когда собственный ум безмятежен!

Во-вторых, вся эта история для вашего удобства изложена в форме книги. Это целостный, завершенный рассказ, который вы можете просматривать в произвольном порядке. Можете вернуться к началу и перечитать одну-две главы (а поскольку эта книга еще и написана блистательным языком, ни малейшего сомнения, что именно так вы не раз уже поступали). Вы также можете забежать вперед и сразу заглянуть в самый конец. Другое дело, что, поступив так, вы нарушите фундаментальные и святые принципы изложения, тем самым ввергнув вселенную в хаос и причинив горе несчетным миллионам людей.

Выбор за вами.

Как бы то ни было, право перечитывать любую страницу дает вам возможность в точности выяснить, где и как в моем присутствии были впервые упомянуты канталупы. С таким-то преимуществом легко рассуждать о том, что мы с друзьями забыли либо упустили из виду!

А третья причина, побуждающая вас считать себя умнее книжных персонажей, – это мои постоянные лирические отступления. Так вот, вы явно недооцениваете это обстоятельство. Если бы я то и дело не растолковывал вам то одно, то другое, вы бы давно уже напрочь запутались в происходящем. Нет, право, задумайтесь – много бы вы поняли без моих объяснений?

С таким же успехом эта книга могла бы быть просто блоком чистых страниц.

…В коридоре стояли двое солдат. Они болтали друг с дружкой, явно приставленные охранять находившуюся между ними дверь. Синг, я и Бастилия незамеченными притаились неподалеку от них, за углом. Сюда нас привели следы дедушки Смедри. Его отпечатки исчезали за дверью. Стало быть, и нам нужно было туда.

Я кивнул Бастилии, и она вышла из-за угла на открытое место, двигаясь с потрясающей грацией, напомнившей мне о конькобежце на льду. Стражники замолчали и уставились на нее, но она не дала им времени на крик. Одному она заехала по зубам локтем, а второго обхватила за шею и придушила, не позволив и пикнуть. Первый согнулся, прижимая руки к разбитому рту, и Бастилия лягнула его в грудь. Стражник упал, ударился головой и потерял сознание. Бастилия держала второго, пока он не отключился из-за удушья, потом опустила на пол. Вот так-то: и кинжал не понадобился.

– Лихо у тебя получается, – шепнул я, подходя.

Бастилия скромно дернула плечиком, а я приник к двери. Синг последовал за мной, опасливо озираясь.

Я знал – пройдет совсем немного времени, и библиотека превратится в растревоженный муравейник. Надо было спешить. Я уже не думал ни о каких Песках Рашида. Вызволить бы дедушку – вот и все!

Я прошептал:

– Его следы уходят под дверь.

– Я знаю, – отозвалась Бастилия, подглядывая в незаметную трещинку. – И он по-прежнему там.

– Что? – Я поспешно опустился рядом с ней на колени.

– Алькатрас! – зашипела Бастилия. – Там и Блэкберн!

Я помедлил возле двери, глядя сквозь дырку в доске, оставленную выпавшим сучком. Таким преимуществом обладали эти старомодные деревянные двери перед теми современными, которые можно найти во всех американских домах. Я, впрочем, думаю, что Бастилия, напротив, назвала бы деревянные двери «продвинутыми», ведь они предоставляют нуждающимся такие удобные дырочки для подглядывания.

В общем, я заглянул в комнату, и моим глазам предстало именно то зрелище, которое я больше всего боялся увидеть. Дедушка Смедри, голый по пояс, лежал привязанный к большому столу. Блэкберн (по-прежнему при галстуке и пиджаке) стоял поблизости, лицо у него было рассерженное. Я как мог пошарил глазами по сторонам и обнаружил Квентина, привязанного к стулу. Коротышку, похоже, крепко поколотили. Из носу у него текла кровь, глаза смотрели в разные стороны.

– Жвачка с пузырьками для примата, – расслышал я его бормотание. – Да здравствуют джакузи. Луну на скалы, пожалуйста…

А все стены комнаты были увешаны орудиями пыток самого гадостного вида и свойства. Примерно такими, какие можно увидеть в кабинете зубного врача. В особенности если этот дантист – сбрендивший Темный Окулятор, зациклившийся на пытках.

И еще там во множестве присутствовали…

– Книги?.. – прошептал я, недоумевая.

Бастилия содрогнулась.

– Хрестоматии, – сказала она. – Худшая форма пытки!

«Ну конечно», – согласился я мысленно.

– Алькатрас, тебе лучше уйти, – сказала она. – Блэкберн сейчас опять твою ауру засечет!

Я улыбнулся.

– Не засечет.

– Это почему?

– Потому что он повторил мою ошибку, – сказал я. – Снял свой монокль Окулятора!

Это было действительно так. На единственном глазу Блэкберна красовалась совсем другая Линза. Как я и предвидел, это была Линза Палача, я легко узнал ее по черно-зеленому цвету стекла.

Все же я не настолько глуп, как некоторые, возможно, успели решить.

– Вот как, – сказала Бастилия.

Блэкберн же повернулся, вперяя взгляд в дедушку Смедри. И я даже без Линз Окулятора почувствовал выплеск энергии. Темный Окулятор собирался пустить в ход Линзу Палача. «Нет!!!» – мысленно заорал я, живо вспомнив ту жуткую боль.

А дедуля Смедри глядел на Блэкберна с самым безмятежным выражением лица.

– Милейший, – услышал я его голос. – Вот бы кто принес мне чашечку молока? А то что-то жажда замучила.

– Высокие воротники хорошо, когда у деревьев ушей нет, – добавил Квентин.

– Чушь! – сказал Блэкберн. – Отвечай-ка на вопросы, старик! Как миновать Стекло Часового в Райшедиуме? Как выращивать хрустальные кристаллы Кристаллии?

И он всадил в дедушку очередной разряд палаческой лютости.

– Мне вообще-то пора, – сказал тот. – Я опаздываю. По-моему, уже вечереет?

Блэкберн с раздраженным воплем сорвал с себя Линзу Палача и принялся ее рассматривать.

– Эй, ты! – подозвал он затем стражника, которого я видеть не мог.

– Да, ваша милость? – отозвался чей-то голос.

– Встань вон там, – велел Блэкберн, снова надевая монокль. Я ощутил энергетический всплеск.

Стражник отчаянно закричал. Я не видел, как он упал, я это услышал. И еще я услышал боль, жуткую, непередаваемую муку, звучавшую в голосе бедолаги. Я невольно зажмурился и скрипнул зубами – уж очень свежими были воспоминания о тех мгновениях, когда я сам оказался под ударом ярости Блэкберна.

Мне потребовалось нешуточное усилие, чтобы удержаться от панического бегства. Я, однако, превозмог себя и остался.

Оглядываясь назад, я вот что хочу вам сказать. Я совсем не считаю, что это была храбрость. Скорее обыкновенная глупость.

– Хм, – сказал Блэкберн. – Работает. Отлично работает. Старик, твой Талант сильней, чем я ожидал. Однако и он не сможет выручать тебя вечно. Скоро боль до тебя доберется!

Тут Бастилия, наблюдавшая сквозь соседнюю щелку, стиснула мое плечо.

– Да он же опаздывает к боли! – возбужденно зашептала она. – Какая сила! Какая способность отложить восприятие абстрактного ощущения! Потрясающе!

Я обратил внимание на то, каким облегчением светилось ее лицо. «А ей совсем не все равно, – дошло до меня. – Да, она ворчит, шипит и плюется, она жалуется на судьбу… Но все это время она переживала за него, да еще как!»

– Что там происходит? – шепнул Синг. Его физические габариты мешали ему вместе с нами приникнуть к двери.

– Старый Смедри геройски держится под пытками, – ответила Бастилия. – А вот Квентину, похоже, крепко досталось.

Синг спросил:

– Он что-нибудь говорит? Чушь порет?

Бастилия кивнула.

– Значит, перешел в режим сокрытия информации, – констатировал Синг. – Он умеет направлять свой Талант таким образом, что все произносимое им автоматически превращается в бессмыслицу. Одна беда, войдя в этот режим, он уже не может его выключить, даже если захочет. Приходится ждать, пока само пройдет на следующий день.

– Так вот почему из него вышел такой отличный шпион, – сообразил я. – Он никогда не выдаст секретов. Его не заставишь говорить, сколько ни бейся!

Внутри комнаты Блэкберн в бешенстве кружил подле пыточного стола. Потом схватил нож с полки палаческих принадлежностей – и пырнул деда Смедри в ногу!..

…И промахнулся. Нож скользнул по столу, а Блэкберн выругался в бессильной ярости. Снова занес нож. Тщательно прицелился. Ударил…

На сей раз клинок угодил старику в ногу и вошел в плоть.

– Битые Стекла! – еле слышно выругалась Бастилия. – Нож – слишком продвинутое оружие. Талант Смедри против него не срабатывает.

Я с ужасом смотрел на порез в ноге деда. Кровь оттуда почему-то не шла.

– Как здорово, что мне не требуется в ванную, – сказал дедушка Смедри. – Неловко получилось бы, верно?

– Надо что-то делать, – напряженно проговорила Бастилия. – Он очень могуществен, но и он не может без конца уворачиваться от боли и ран!

– Но нам не по силам драться с Темным Окулятором, – сказал Синг. – Особенно без твоего меча, Бастилия!

Я поднялся на ноги.

– Тогда, – сказал я, – нам придется заставить его отвязаться от деда. Вперед!

И я чесанул по коридору. Бастилия и Синг незамедлительно последовали за мной.

– Алькатрас! – окликнула Бастилия, как только мы достаточно удалились от пыточной. – Что у тебя на уме?

– Отвлекающий маневр, – сказал я. – Что-нибудь, что заставит Блэкберна выйти наружу, и тогда мы заберемся туда и вытащим их. И, кажется, я уже знаю, что его отвлечет.

Бастилия собралась возражать, но тут Синг споткнулся. Мы с Бастилией брызнули в разные стороны – и весьма вовремя, потому что из прохода на лестницу появились двое солдат-Библиотекарей – при галстуках-бабочках и мечах. Бастилия выругалась и рванула к ним, развив полную скорость атакующего Кристина.

Лестница, по которой пришли эти двое, была та самая, по которой несколькими часами ранее явились мы сами. А это значило, что нужная мне дверь…

Я всем весом обрушился на нее и влетел в комнату, где сидели в клетках плененные динозавры.

– День добрый! – приветствовал меня Чарльз. – Я вижу, вы не погибли. Что за приятный сюрприз!

– Покушать не захватили? – с надеждой осведомился тираннозавр.

– Захватил… кое-что получше, – сказал я и побежал вдоль клеток, на ходу касаясь замков. Под моими пальцами они мгновенно ломались. Внутри каждого были сложные шестеренки, но что они могли противопоставить напору моего Таланта!

– А ты классный все-таки парень, – сказал Чарльз.

Все двадцать динозавров отозвались нестройным, но полным согласия хором.

– Так, – сказал я. – Я вас выпустил. Сделаете за это кое-что для меня? Как насчет устроить переполох этажом ниже?

– Естественно, дорогой ты наш! – заверил меня Чарльз. – Общественные беспорядки – наша специальность! Верно ведь, Джордж?

– Точно, – прогудел стегозавр.

Я отступил в сторонку, подстегивая их жестами. Мне нужен был стихийный поток пусть мелких, но динозавров. Увы, не получилось.

Они покинули комнату до отвращения по-джентльменски, чинно пропуская один другого в дверях. Уж эти мне британцы с их утонченной невозмутимостью и хорошими манерами. Даже стадо динозавров не составило исключения.

Я вышел за ними наружу, тщетно силясь привести их в состояние если не полного неистовства, то хотя бы легкого возбуждения.

– И это… твой план? – безнадежно спросила Бастилия.

Она стояла над двоими Библиотекарями, валявшимися в глубокой отключке.

– Они устроят переполох, – сказал я. – Они ж все-таки динозавры!

Синг с Бастилией переглянулись.

– Что? – спросил я. – Думаете, не сработает?

– Ничего-то ты не знаешь о динозаврах, Алькатрас, – проговорила Бастилия.

Мои «диверсанты» уже спускались по лестнице на первый этаж.

Мы ждали. Мы провели в ожидании несколько мучительных минут, прячась в комнате Забытого Языка. Никакие крики паники так и не достигли нашего слуха. Никто не позвал на помощь. Никто не надрывал горло, терзаемый безжалостными кровожадными рептилиями.

– Во имя всего святого!.. – Я выскочил и понесся по коридору к пролому в полу.

Там я опустился на четвереньки, заглядывая в дыру в слабой надежде обнаружить внизу хаос.

Дулю!.. Я увидел, что динозавры расселись на полу, обложившись книгами. Один из них – кажется, стегозавр – вслух читал остальным.

– Динозавры, – сказала Бастилия. – Бестолочи.

– Книги у них вроде наркотика, Алькатрас, – сказал Синг. – Никакой помощи мы от них не дождемся.

– Эй! – окликнул я сквозь дыру. – Чарльз!

Маленький птеродактиль поднял глаза.

– Это вы, друг мой?

Я спросил:

– Так как там насчет хаоса и переполоха?

– А мы уже, – сказал Чарльз.

– Каждый из нас переставил на неподобающие места по шесть книг, – сказал Джордж-стегозавр. – Представляете, сколько долгих дней с ними будут разбираться Библиотекари!

– Правда, потом мы их все вернули на места, – сказал Чарльз. – Ну, не можем же мы людям затруднения создавать.

– Затруднения? – Я чувствовал себя полностью сбитым с толку. – Чарльз, эти самые люди собирались убить вас, а кости подсунуть в археологический раскоп!

– Это еще не повод вести себя нецивилизованным образом, – сказал Чарльз.

– Истинно, – поддакнул его соплеменник, обладатель утиного клюва.

Я смотрел на них и молчал.

– Бестолочи, – повторила Бастилия.

– Не волнуйтесь, друг Окулятор! – окликнул снизу Чарльз. – Мы все же задали им перцу! По нашей просьбе Дуглас съел секцию научной фантастики!

– Ну, – смутился тираннозавр Дуглас, – я съел только часть на букву «К». Это надо же – утверждать, будто велоцералторы – умнейшие из динозавров! [3]3
  Намек на «Парк юрского периода» Майкла Крайтона. (Прим. ред.)


[Закрыть]Я знал одного велоцераптора в колледже, так он, можете себе вообразить, завалил экзамен по химии! А оживлять персонажа только потому, что в фильме он не погиб? Не прощу!

Я отодвинулся от дыры. Хорошо, у Бастилии хватило рыцарства воздержаться от чего-нибудь типа «я же говорила». По крайней мере, в третий раз она этого не произнесла.

«Срочно нужен другой план. Другой план… Не думать о поражении. Не думать!!! Надо выманить Темного Окулятора из пыточной. Надо. Выманить…»

Я встал и попытался взять себя в руки.

– Еще идея? – догадливо спросил Синг.

Я вновь пустился бежать. Синг с Бастилией без особой охоты двинулись следом. Что ж, сами они покамест не предложили вообще ничего. Моя неудача с динозаврами произошла, как это обычно бывает, от недостатка правильной информации. Прикиньте, ведь в большинстве книг две дюжины динозавров, вырвавшихся из клеток, точно устроили бы тарарам, достойный внимания даже и Темного Окулятора.

Вот потому-то большинство книг суть от начала до конца ложь. Простите, ребята, но это – чистая правда.

Я бежал назад, к пыточной.

Стражники, вырубленные Бастилией, еще не очухались. Я быстренько заглянул в дырку сучка. Блэкберн был по-прежнему там. В настоящий момент он пытался пронять дедушку Смедри пощечинами.

– Я бы прогуляться пошел, – жизнерадостно заявил мой дедуля.

– Васинг нот, васинг тон… – поддержал Квентин.

Я заскрежетал зубами. Потом вытащил бархатный мешочек и заглянул внутрь.

– Алькатрас, – осторожно начала Бастилия. – Тебе его не победить. Это, спору нет, могучая Линза, но она – еще не все. Блэкберн способен отразить ее луч своей Линзой Окулятора.

– Догадываюсь, – сказал я. – Синг, возьми эти два бесчувственных организма и спрячь их в комнате Забытого Языка. И сам с ними спрячься.

Мой кузен открыл рот, решив было возражать, но вовремя передумал и в итоге кивнул. Без большого усилия подхватил обоих стражей – и отбыл по коридору.

– Алькатрас, – сказала Бастилия. – Я знаю, ты пытаешься спасти своего деда. Но это же самоубийство!

Я подождал, пока Синг скроется за дверьми. Потом снова опустился на колени у двери и заглянул в дырочку. Блэкберн заносил деревянный молоток. Не иначе, хотел раздробить дедушке руку.

Он сказал:

– Ты не сможешь бесконечно сопротивляться, старик!

И тогда я привел Линзу Поджигателя в действие.

Глава 17

Как и следовало ожидать, Темный Окулятор немедля вскинул глаз.

Я невольно улыбнулся, наблюдая за выражением его лица. Я знал: для его восприятия все выглядело так, словно снаружи, из коридора, приближалась очень мощная Линза Окулятора. Вот он шагнул к двери…

– Беги! – прошипел я. – Живо!

Бастилии не понадобилось дальнейших приказов. Мы вместе стреканули по коридору. Без сомнения, она бежала далеко не во всю прыть, чтобы держаться вровень со мной.

Я держал перед собой Линзу Поджигателя, испускавшую мощный световой луч. Я бежал, направляя ее вдоль стены коридора.

– Так ты уводишь его! – сказала Бастилия. – Мы – приманка!

– Ага, ловлю на живца, – сказал я. – Только, будем надеяться, живец уцелеет.

Завернув за угол, я остановился обождать. Линза Поджигателя извергала раскаленное пламя.

В отдалении громко хлопнула дверь.

– Смедри! – проревел голос. – Тебе от меня не уйти! Думаешь, я не чувствую твоей силы?

– Вперед, – вновь скомандовал я.

Еще несколько секунд, и мы достигли участка с проломленным полом.

– Чарльз! – заорал я в дыру. – Беда идет! На твоем месте я бы когти рвал!

С этими словами я закинул Линзу Поджигателя прямо вниз. Она попрыгала с книги на книгу и наконец замерла на полу, по-прежнему полыхая, как боевой лазер. Свирепый луч обугливал потолок и грозил вот-вот поджечь ближайшие стеллажи.

Я схватил Бастилию за руку, утаскивая ее за угол, в комнату Забытого Языка. Синг вскочил нам навстречу. Я увидел, что он – по причине, так и оставшейся необъясненной, – усадил бесчувственных стражей в кресла возле столов.

Антропологи – ребята не без тараканов в головах.

Хочу воспользоваться этой возможностью и на тот случай, если вы не заметили, уведомить вас, что не воспользовался возможностью навешать вам какую-нибудь лапшу на уши в начале этой главы. Так вот, не надейтесь отделаться. Я лишь отложил неизбежное лирическое отступление – и теперь как раз к нему приступаю.

…Видите ли, предыдущую главу мне пришлось завершить исключительно несправедливой «завлекухой».

Час теперь, наверное, весьма уже поздний – полагаю, вы безбожно засиделись над этой книгой, вместо того чтобы давным-давно крепко спать, соблюдая режим. В этом случае вы наверняка угодили в мою западню. Честь и хвала вам за это. Ибо высшая награда писателю – знать, что кто-то не спит по ночам, зачитываясь его книгами. Это проливает бальзам на души литераторов – жестоких и жутких людей, упивающихся чужими страданиями. Не забудем, опять же, и некие скромные отчисления от кофеиновой индустрии…

При всем том ситуация на стыке глав была до того напряженной, что я счел за лучшее воздержаться в тот момент от своего традиционного комментария. Вставлю-ка я его лучше прямо сюда. Готовьтесь!

Ля-ля-ля, жертвоприношения, алтари, кинжалы, акулы. Ля-ля-ля, парадоксы-марадоксы.

Ля-ля-ля, рутабага. Ля-ля-ля, комплексы-момплексы…

А теперь вернемся к нашей истории!

(Кстати, вставивший «завлекуху» в конец предыдущей главы, несомненно, заслуживает порицания. Час-то ведь действительно поздний. Мне тоже давно следовало бы спать, а я сижу тут, пишу.)

Я прятался в комнате Забытого Языка вместе с Сингом и Бастилией. Я не надевал своих Линз Окулятора, надеясь, что без них моя аура будет не так заметна. Вскоре сквозь щелку под дверью мы заметили, как мимо скользнула непроглядная тень, и я ощутил возмущение энергий – по коридору проследовала активированная Линза Окулятора. На наше счастье, Линзы Следопыта в арсенале Блэкберна, судя по всему, не было. Его тень не задержалась у порога комнаты Забытого Языка, сразу устремившись в сторону лестницы.

– Времени у нас в обрез, – оглянулся я на спутников.

Мы вылетели из комнаты и рванули в сторону пыточной. К тому моменту, когда мы туда добрались, легкие у меня аж горели. Видите ли, прежде я никого не спасал из-под пытки, а потому и не привык к подобной беготне. Хорошо хоть, Синг оказался бегуном вроде меня, а потому я не слишком комплексовал оттого, что безнадежно уступаю Бастилии.

Влетев в стражницкую, мы обнаружили Бастилию около двери со сквозным сучком. Она дергала ручку.

– Заперто!

– Пусти-ка, – велел я, подходя.

Приложил руку к замку и шарахнул по нему толикой своего Таланта.

Никакого эффекта.

– Стеклянный замок, – констатировал я и перенес руку к дверным петлям.

С тем же успехом.

– Похоже, вся дверь застрахована от твоего Таланта, – выругавшись, констатировала Бастилия. – Попробуем разделаться с ней врукопашную!

Я скептически обозрел толстую деревянную створку. Потом сзади раздался металлический щелчок. Я обернулся и увидел в руках у Синга самый страшный и толстый пистолет, какие на свете бывают. Подобного рода пушки большинство обычных людей держат сразу двумя руками, такая у них отдача. Они стреляют тяжеленными пулями, которые впору использовать как пресс-папье.

Пока я смотрел, Синг вытащил второй такой же пистолет и взял его в свободную руку. Он целился в дверную ручку, находившуюся точно между мной и Бастилией.

– Убрал бы ты свои музейные редкости, – раздраженно бросила Бастилия. – Сейчас не время для… Ык!

Это последнее замечание непроизвольно вырвалось у нее, когда я сгреб ее за плечо и нырнул вместе с нею за стол.

Синг спустил сразу оба курка.

Взвились щепки, перемешанные с осколками черного стекла. Эхо двух первых выстрелов еще металось в тесной караулке, когда Синг выстрелил третий раз и четвертый. После этого я оглох уже начисто и не могу с уверенностью сказать, произвели ли остальные выстрелы вообще какой-либо шум.

Если там валились деревья – я и этого тоже не слышал.

Когда все отгремело, я осторожно выглянул из укрытия. Бастилия еще прижималась к полу, отходя от звукового удара. Разбитая дверь щетинилась осколками дерева, остатки ручки и замка жалко свисали в окружении пулевых дыр. Как раз когда я поднял голову, замок вывалился совсем и упал на пол, и дверь растворилась сама собой, словно сдаваясь.

Ну что? После всех наших рассуждений о «продвинутом» и «отсталом» оружии вы небось уже и не ждали, что от пистолетов Синга будет какой-нибудь толк? Что до меня – я точно не ждал. Так вот, давайте крепко запомним сермяжную правду: первобытное – еще не значит безобидное и бесполезное. Ясен пень, кремневому пистолету далеко до спецназовского автомата, но убить вас способен и тот, и другой. Глядя на разнесенную дверь, я наконец понял, чего ради Синг волок с собой сумку с оружием. И почему дедушка Смедри ему это позволил.

Иногда я думаю, что некоторые близорукие граждане склонны отчасти недооценивать старую добрую технику Тихоземья. Я даже возгордился, увидев, как здорово сработало нечто принадлежавшее моему миру. Замки, сработанные из окуляторского стекла, с трудом поддаются физическому воздействию, но зря ли говорят – против лома нет приема!

– Здорово ты, – сказал я.

Синг скромно пожал плечами и что-то ответил.

– Чего-чего? – Звуковой удар явно подпортил мне слух.

– Я сказал, – громче повторил Синг, – что даже музейные редкости годятся не только на витрине лежать. Вперед!

Он вперевалочку подошел к двери, распахнул ее окончательно и шагнул через порог. Тут поднялась на ноги и Бастилия.

– Точно гроза пронеслась, – сказала она. – Причем прямо у меня в черепушке. В твоем мире действительно принято пользоваться на поле боя подобным оружием?

– Ну… когда приходится, – сказал я.

Она задалась вопросом:

– Но как же вы слышите, что приказывают вам командиры?

– Есть всякие защитные каски, – расплывчато ответил я.

Мне, правда, было не до квалифицированных объяснений. Следом за Сингом я бросился в комнату пыток. Там мы обнаружили стражника, еще не очухавшегося после того, как Блэкберн испытал на нем свою Линзу Палача. Дедушка Смедри по-прежнему лежал на столе, а Квентин сидел привязанный к стулу.

– Алькатрас, мальчик мой! – сказал дедушка Смедри. – Ты припозднился!

Я заулыбался, подбегая к столу. Бастилия уже занималась Квентином – резала веревки, удерживавшие его на стуле.

– Цепи у меня на руках сделаны из Стекла Усиления, мальчик, – сказал дедушка Смедри. – Тебе их не разбить. Вам надо бежать как можно скорее! Темный Окулятор уже почувствовал, как ты пользовался Линзами Поджигателя.

– Знаю, – сказал я. – Я сделал это намеренно. Мы отвлекли его и выманили отсюда, а сами пришли тебя выручать.

– Правда? – восхитился дедушка Смедри. – Вопящие Вильямсы, какая блистательная уловка!

– Захвалишь.

Я приложил к деревянным доскам стола сразу обе ладони, зажмурился – и что было силы вмазал по ним всей мощью Таланта. Хорошо, что никто не додумался «застраховать» пыточный стол вполовину так надежно, как наручники или дверь. Гвозди полетели в разные стороны, доски разошлись, ножки выскочили из гнезд. Дедушка Смедри вскрикнул от неожиданности и свалился в кучу обломков. Синг живенько помог ему встать.

– Мурлычущие Модезитты, – тихо провозгласил дедушка, стряхивая с себя останки стола. С его рук и ног еще свисали цепи, но стол рассыпался, и их уже ничто не держало. – Ну и Талант у тебя, парень! Талантище!

Квентин подошел к нам, потирая запястья. На его физиономии постепенно расцветали синяки, но в остальном он выглядел вполне живым и относительно целым.

– Церкви, – сказал он. – Свинец, мелкие камешки… и утки!

Я нахмурился, не понимая.

– Сегодня он до самого вечера ничего более внятного не произнесет, – сказал дедушка Смедри. – Синг, мальчик мой, не поможешь?

И он указал на свою ногу, в которой, как я тут только заметил, по-прежнему торчал пыточный нож.

– Дедушка! – ахнул я, а Синг нагнулся и очень осторожно вытянул нож.

Никакой крови не потекло.

– Не беспокойся, малыш, – сказал мне дедушка Смедри. – К этой ране я тоже опоздаю.

Я спросил:

– И как долго ты можешь так… уворачиваться?

– Зависит от обстоятельств, – ответил он, принимая у Синга свою рубашку и смокинг. Надел то и другое и аккуратно застегнул пуговки. – Опаздывать к ранам – да, это требует определенных усилий. Я таки слегка притомился, задерживая этот нож и всю боль, которую Блэкберн имел в виду причинить мне своей Линзой Палача. Еще некоторое время я бы продержался, но далее был бы вынужден понемногу пропускать боль.

И то сказать, по сравнению с нынешним утром дедушка Смедри выглядел порядком измотанным. Пытка не сломала его, но энергии вычерпала достаточно.

– Да не смотри ты так на меня, – сказал он. – Теперь, когда я свободен, я смогу допускать к себе отсроченную боль мелкими порциями, с которыми без труда справлюсь. Бастилия, деточка, нашла что-нибудь?

Я оглянулся. Бастилия, не теряя времени даром, быстро обыскивала шкафчики и столы. Она оторвалась от своего занятия и покачала головой.

– Если он и забрал твои Линзы, старик, то спрятал их не здесь.

– Ну что ж, – сказал дедушка Смедри. – Деточка, ты все равно молодец.

– Я взялась обыскивать комнату, – с треском захлопывая шкаф, сказала она, – только потому, что дико разозлилась на тебя, Смедри. Ну это же надо было – позволить захватить себя в плен! Если бы я подошла тебе помогать, то, наверное, вместо помощи отволтузила бы хорошенько. А это не слишком по-рыцарски, особенно теперь, когда ты ослаб.

Дедушка Смедри примирительно поднял руку, а сам шепнул мне:

– Наверно, бестактно было бы напоминать ей, что и она тоже попалась?..

– Я попалась из-за ошибки другого Смедри, – вспыхнула Бастилия. – И потом, это к делу не относится! И вообще, надо нам выбираться отсюда, пока Темный Окулятор не вернулся!

– Согласен, – сказал мой дедуля. – За мной! Я знаю, как пройти к лестнице, ведущей наверх!

– Наверх?.. – не веря собственным ушам, переспросила Бастилия.

– Ну конечно, – ответил дедушка Смедри. – Мы ведь явились сюда за Песками Рашида. И не уйдем, пока их не добудем!

– Но теперь враги знают, что мы здесь, – возразила Бастилия. – Вся библиотека стоит на ушах!

– Верно, – сказал дедушка Смедри. – Зато нам известно, где хранятся Пески!

– Правда? – спросил я.

Дедушка Смедри кивнул.

– Не думаете же вы, что мы с Квентином позволили себя схватить за здорово живешь? Мы подобрались к Пескам Рашида вплотную. Вплотную!

– Но? – складывая руки на груди, спросила Бастилия.

Дедушка Смедри покрылся едва заметным румянцем.

– Стекло Ловчего, – сказал он. – Блэкберн оснастил хранилище такими ловушками, что я просто диву даюсь, как он сам в них не попадается всякий раз, когда туда входит!

– И как же мы намереваемся обойти эти ловушки? – поинтересовалась Бастилия.

– А нам не придется, – сказал дедушка Смедри. – Мы с Квентином так и не придумали, как их миновать, поэтому и решили в них попасться. Так что теперь эта комната должна быть полностью лишена защиты. Ты же знаешь, что пластинка Стекла Ловчего может сработать только однажды!

– Тебя же убить могло, старый козел!.. – взорвалась Бастилия.

– Так не убило же, – сказал он. – Итак, вперед! Мы опаздываем!..

И с этими словами он устремился наружу. Бастилия посмотрела на меня с мрачным отчаянием.

– Когда он в следующий раз во что-нибудь влипнет, – сказала она, – давай просто бросим его как есть, а?..

Я криво ухмыльнулся и двинулся было на выход следом за ней, но тут кое-что привлекло мое внимание, и я задержал шаг.

– Синг, – окликнул я здоровяка.

– Да?

Я указал ему на крепление стенного светильника.

– На что оно похоже, по-твоему?

Синг поскреб подбородок.

– На кокос?.. – предположил он затем.

«Кокос», – мысленно повторил я, вслух же сказал:

– А ты помнишь, что сказал Квентин там, внизу, когда мы только вошли?

Синг мотнул головой.

– И что же?

– Точно не помню, – ответил я. – Мне показалось, что это была очередная его чепуха.

– Ну да, – сказал Синг. – Временами он порет всякую чушь. Таково побочное действие его Таланта. Я вот, например, могу споткнуться просто от неожиданности.

«А я нечаянно вещи ломаю, – добавил я про себя. Все-таки мне казалось, что это был не тот случай. – „Кокосы, боль не болит“ – вот как оно все вместе звучало».

Я оглянулся на расплющенный стол. Боль не болит! Можно ли было лучше описать пытку дедушки Смедри?

Синг потянул меня за руку.

– Идем, Алькатрас! Надо нам пошевеливаться!

И я позволил увести себя из застенка, но все-таки последний раз оглянулся на светильник.

И вновь, в который раз, мне показалось – я что-то упускаю из виду.