Текст книги "Капитуляция"

Автор книги: Бренда Джойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Вы напугали мою дочь, сэр.

Хотел бы я знать почему. – Офицер формально поклонился.

Он был примерно её возраста, довольно симпатичный, с каштановыми волосами, зелеными глазами и широким приплюснутым носом. – Ричард Барроу, капитан Королевской конной гвардии. А вы, полагаю, графиня д’Орсе?

Неужели он только что бросил ей вызов, позволив себе реплику по поводу реакции Эме? Эвелин была озадачена.

– Да, я леди д’Орсе, капитан, а моя дочь испугалась потому, что она не забыла, каково это – жить в Париже во времена Робеспьера. Она боится всех солдат, и не без веских на то причин.

Он холодно улыбнулся:

– Мне очень жаль, что ребенок испугался, так что я должен принести вам свои извинения. Я от чего-то отвлек вас, госпожа графиня?

– Конечно нет, – ответила Эвелин.

– Я очень долго стучал в вашу дверь, – заметил капитан, буравя её взглядом.

Эвелин показала на следы активных сборов.

– Как видите, сегодня я очень занята.

– Да, вы явно освобождаете дом. Могу я узнать почему? Мы отправляемся в Лондон, сэр, – собравшись с духом, объяснила Эвелин. – Хотя это вас и не касается.

– Это уж мне решать, – парировал капитан.

«А он явно настроен враждебно», – подумала она.

– Чем я могу вам помочь, капитан?

Его губы снова растянулись в холодной улыбке.

– Мне стало известно, что вы приютили врага государства, мадам, человека, которого разыскивают по обвинению в государственной измене. Где Джек Грейстоун?

Эвелин почувствовала, что её парализовал страх, но с усилием ответила:

– Вы ошибаетесь, сэр. Я ни за что не приютила бы врага этой страны.

– Я узнал об этом из достоверного источника, да и сплетни гуляют по всей деревне.

– Я никогда не обращаю внимания на сплетни, и вам тоже не стоит их слушать. Что же касается вашего источника, то он или она ошибается.

Барроу медленно улыбнулся ей.

– Если не возражаете, мы обыщем дом и участок вокруг него. – Он повернулся и дал знак своим людям.

Паника нахлынула на Эвелин. Джек скрылся в туннелях? Может быть, он попытается спрятаться в конюшне? Или попробует покинуть поместье? В любом случае он просил задержать солдат, и именно это ей и следует сделать.

– Простите, капитан, но, как видите, мы сегодня очень заняты, поскольку собираемся уехать в столицу. Вы выбрали крайне неудобное время, чтобы перевернуть всё мое домашнее хозяйство вверх дном. Надеюсь, моего слова будет достаточно. Мистера Грейстоуна здесь нет.

Он в упор уставился на неё.

– Хотелось бы напомнить вам, графиня: оказывая ему пособничество, вы тоже совершаете тяжкое преступление, влекущее наказание в виде тюремного заключения и высылки из страны.

Эвелин ожесточилась.

– Его здесь нет, сэр.

– В таком случае, боюсь, – что вашего слова недостаточно. Помимо прочего, я узнал из очень авторитетного источника, что вы дружны с Грейстоуном. Так что мы собираемся обыскать дом, конюшню и земли.

– А у вас есть соответствующие бумаги, документы или даже, если угодно, что-то вроде ордера? В противном случае не думаю, что вы можете вот так запросто вламываться в мой дом!

– Разумеется, я могу обыскать этот дом, и для этого мне не требуется ордер или какие-то особые полномочия. – Барроу снова расплылся в холодной улыбке. – Идет война, графиня.

Он обернулся и махнул своим пяти людям, уже спешившимся, приказывая им войти в дом.

Эвелин пришла в ужас. Её могут арестовать. Конечно, она всегда помогла бы Джеку, но как её угораздило вляпаться в такое положение? Все было бы по-другому, если бы дочь так в ней не нуждалась.

Эвелин оставалось только молиться, чтобы капитан не обнаружил Джека.

Когда его люди вошли в дом, Барроу обернулся к ней:

– Почему бы вам не присесть, мадам? В гостиной, если не возражаете.

Эвелин поняла, что это была не просьба. Они с Лораном встревоженно переглянулись, когда Барроу добавил:

– И вы тоже, любезнейший. Будьте добры, сядьте и оставайтесь там, пока я не попрошу вас выйти.

Глубоко вздохнув, Эвелин направилась в гостиную с Лораном. Там она уселась на диване вместе со слугой, который взял её за руку. Они снова переглянулись, но не стали ничего говорить, прислушиваясь к твердой поступи обутых в сапоги солдат. Люди Барроу прошерстили каждую комнату на первом этаже, потом направились вверх по лестнице.

Прошло не больше четверти часа, когда на пороге гостиной возник Барроу, пронзив Эвелин и Лорана холодным взглядом.

– Мои люди обнаружили пять разобранных кроватей, не четыре. Значит, у вас был гость?

Эвелин встала.

– Не вздумайте отрицать это, графиня. Поскольку мы нашли среди мусора ещё и окровавленную рубашку.

Теперь уже Лоран поднялся с дивана.

– Это рубашка моего кузена, капитан. Два дня назад он подрался, и я приютил его ночью, без ведома графини. Он уехал сегодня поутру, переодевшись в одолженную одежду, а моя жена выбросила его рубашку.

Барроу пристально взглянул на него.

– Повторю то, что уже сказал графине д’Орсе. Грейстоун – предатель. И если вы прячете его от нас, будете обвинены в пособничестве государственной измене.

Лоран побелел как полотно.

Капитан обратился к Эвелин:

– Где он? Ведь он не мог сбежать, если только уехал перед тем, как мы прибыли сюда.

Эвелин сглотнула вставший в горле комок.

– Его здесь и не было, капитан.

Он угрожающе улыбнулся ей:

– Я хочу поговорить с вашей дочерью.

Эвелин остолбенела, а потом её сердце оглушительно заколотилось.

– Это совершенно исключено!

Эме видела Джека, и сейчас она простодушно расскажет, что он был в доме!

– А я и не спрашиваю вашего разрешения! – Барроу резко повернулся и зашагал прочь из гостиной.

Эвелин бросилась за ним.

– Нет, вы не будете тревожить мою дочь – она и без того уже донельзя напугана!

Проигнорировав её протесты, капитан твердой поступью поспешил через весь дом на кухню. Задыхаясь, Эвелин бросилась следом за ним.

– Сэр, умоляю вас! – вскричала она, придя в ужас от мысли, как будет напугана дочь.

А Эме со счастливым видом сидела за столом в центре кухни в компании Аделаиды и Бетт с тремя маленькими баночками краски, кисточкой и пергаментной бумагой. Девочка рисовала коричневую пони среди розовых цветов. Как только капитан с Эвелин вошли в комнату, улыбка сбежала с губ Эме, и сидящие за столом разом смолкли.

– Как её зовут? – сухо спросил Барроу.

Он встал спиной к Эвелин, повернувшись к стволу и Эме. Эвелин бросилась мимо капитана, преграждав ему путь.

– Вы не будете издеваться над моей дочерью!

Он невозмутимо обошел её.

– Девочка, я хочу поговорить с тобой.

Слезы наполнили глаза Эме, и она взглянула на мать. Эвелин тут же кинулась к дочери и крепко сжала её в объятиях, пронзительно закричав:

– Уходите! Убирайтесь отсюда немедленно! Раздосадованный, Барроу пробуравил её взглядом.

– Это непростительно! – взорвался капитан. – Вы – эмигрантка, миледи, и моя страна приняла вас с распростертыми объятиями во время войны и революции. Теперь я разыскиваю изменника родины – негодяя, который предал нас обоих! Джек Грейстоун – не только мой враг, но и ваш, мадам!

Эме уже вовсю плакала. Прижимая её к груди, Эвелин прошипела:

– Тогда займитесь своими обязанностями и найдите его, только не впутывайте сюда меня и моего ребенка!

Барроу задрожал от ярости.

– Мы обыщем конюшню и участок вокруг дома. Если Грейстоун здесь, я арестую вас, мадам, – бросил он и, повернувшись на каблуках сапог, зашагал прочь.

Крепко обнимая Эме, Эвелин рухнула на ближайший стул.

– Все в порядке, прошептала она дочери, прекрасно понимая, что это не так.

Они с Эме оказались в большей опасности, чем прежде, но угроза исходила не от Леклера и его революционных фанатиков, а от британских властей, потому что Эвелин была любовницей Джека. И даже притом, что теперь Эвелин совершенно ясно понимала, почему Джек хотел прекратить их отношения, даже притом, что теперь нельзя было не согласиться с этим его желанием, она горячо молилась, чтобы он успел сбежать.

На то, чтобы успокоить и отвлечь от произошедшего Эме, ушел час, и сейчас дочь сидела в своей комнате, практикуясь в чистописании, а у её ног крепко спал щенок.

– Дорогая, – лучезарно улыбнулась Эвелин, – я могу оставить тебя с Бетт? Мне ещё нужно кое-что собрать. Ты ведь не забыла, что совсем скоро мы отправляемся в столицу?

Эме расплылась в ответной улыбке.

– Значит, тебе нравится, как я пишу? – Дочь показала Эвелин страницу, заполненную аккуратно выписанным алфавитом.

– У тебя красивый почерк, – ответила Эвелин, нисколько не кривя душой. Повинуясь порыву, она вдруг звонко чмокнула Эме в щеку. При воспоминании о недавнем инциденте внутри всё отвратительно сжалось, подкатила тошнота. Да как этот капитан Барроу посмел даже думать о том, чтобы допрашивать её дочь!

Эвелин быстро вышла из спальни. И в тот самый момент, когда она оказалась в холле, улыбка исчезла с её лица, а сама Эвелин чуть не рухнула без чувств. Ей так не хотелось впутывать Эме в эти пугающие и опасные военные игры! Но она стала любовницей Джека, подвергнув свою собственную дочь чудовищной опасности. Одно дело – поставить под угрозу себя, и совсем другое – рисковать жизнью Эме.

Да и Джек ещё не оправился от тяжелых травм… Неужели он по-прежнему находился в туннеле, скрываясь от людей Барроу? Или как-то ускользнул из имения? И как он мог это сделать, раненый, пешком? По крайней мере, с ним были его карабин и кинжал. Его оружие исчезло из комнаты.

Эвелин повернулась к лестнице, и в этот самый момент торопливо подошел Лоран.

– Как она? – спросил слуга.

– Она уже забыла это отвратительное происшествие. Барроу оставил здесь солдата, Лоран. Я вижу его из окна своей спальни! – Эвелин затрясло от негодования. Она не могла поверить своим глазам, когда сегодня, чуть раньше, заметила солдата, сидевшего у дома под деревом. Рядом паслась стреноженная лошадь. Понятно, что власти решили последить за домом и арестовать Джека, если он осмелится сюда вернуться.

А в случае ареста Джека могли повесить. От этой мысли Эвелин стало дурно, страх накрыл её с головой.

Лоран коснулся её руки.

– Этот Барроу оставил ещё одного солдата на заднем дворе. Как же Джек к нам вернется? – быстро прошептал слуга. – Они следят за домом, надеясь схватить его, и если им это удастся, нас тоже задержат!

У Эвелин перехватило дыхание. Она не считала слова Барроу пустыми угрозами. Кто позаботится об Эме, если её арестуют?

– Британские власти следили за домами его сестер и его дяди и всё-таки не смогли схватить его. Джек проявляет редкую изобретательность, когда дело касается бегства от властей.

Лицо Лорана исказилось гримасой.

– Неужели вы думаете, что он осмелится вернуться сюда? А даже если и вернется, мы едва ли сможем уехать с ним – только не теперь, когда у дома дежурят двое солдат.

И Эвелин вдруг осознала, почему чувствовала себя так плохо. Когда-то она точно так же боялась уезжать из своего дома в Париже, где за ней точно так же следили, где её неусыпно караулили жандармы и революционно настроенная толпа. Внезапно Эвелин испытала что-то вроде дежавю. Она опять стала заключенной в своем собственном доме, боялась уехать, да и по большому счету была лишена подобной возможности.

– Если он действительно вернется, мы не сможем просто выйти из дому, сесть в экипаж и уехать. – Эвелин глубоко вздохнула, осознавая, насколько встревожена и утомлена одновременно. – Не думаю, что Джек выбрался из туннелей. Только не в его состоянии.

– И как же вы собираетесь поступить, мадам?

Она поймала себя на том, что совершенно этого не знает.

– Нам стоит немного подождать и выяснить, тут ли ещё Джек. Если он здесь, то наверняка незаметно проберется в дом с наступлением темноты. Если же он не появится тут сегодня ночью, это будет означать, что он ушел. В этом случае нам придется отправиться в Лондон без него.

– Это путешествие займет три дня – при условии, что мы сможем переменить лошадей. Но такой возможности у нас нет.

А ещё у меня явно не хватит сил управлять нашим экипажем целых три дня.

– Я знаю, – задумчиво отозвалась Эвелин. Может быть, им стоит просто остаться в Розелинде? Или отправиться к дяде и умолять его о гостеприимстве и помощи? Но Джек не думал, что в Фарадей-Холл она будет в полной безопасности. – Если я не возьму с собой вас, то смогу позволить купить билеты в наемный экипаж для Эме и себя.

О, как же Эвелин не хотелось принимать такие ужасные решения!

– Именно так вам и следует поступить, – грустно произнес Лоран. – А с нами дома всё будет в порядке.

Почувствовав, как вдруг заболела голова, Эвелин потерла виски.

– Я пошлю за вами, как только смогу.

– Мадам, почему бы вам не прилечь? – предложил Лоран. – Вы измучены. Поспите немного, а потом мы сможем закончить этот разговор. Кроме того, после отдыха вам будет думаться лучше.

Лоран был прав. Она обняла его в порыве благодарности.

– Мне так жаль, что я подвергла вас опасности! – искренне сказала Эвелин, после чего повернулась и ушла в спальню, закрыв за собой дверь. Там Эвелин сразу же направилась к окну и взглянула на дежурившего снаружи солдата. Её порадовало то, что он уже не сидел, а спал под вязом. Это доставило ей особое, зловещее удовольствие, словно она каким-то образом одержала маленькую победу.

Теперь голова у неё просто раскалывалась. Неужели и британские власти отныне стали её врагами? О, даже сама мысль об этом приводила её в ужас! Эвелин опустилась на кровать и тут же провалилась в сон.

Ее разбудил голос Джека и его рука, которой он легонько тряс её за плечо.

– Эвелин, проснись.

Сощурившись, она увидела Джека, который сидел рядом с ней. Горела одна-единственная тонкая свеча, без которой спальня погрузилась бы во тьму, – уже наступил вечер.

Эвелин резко уселась, с пылом обняв Джека за шею.

– С тобой всё в порядке?

Он с мгновение подержал её в объятиях, потом выпустил.

– Со мной всё хорошо. – Он поднял её подбородок и взглянул ей в глаза. – Итак, тебе довелось встретиться с капитаном Барроу.

Тон Джека был суровым, но ещё суровее был его взгляд. Эвелин отпрянула.

– Он знает, что ты был здесь. Теперь тебе опасно оставаться в этом доме.

– Я и не останусь, – поднялся с кровати Джек. Как она и думала, с ним оказались его пистолет и нож. – Теперь он следит за твоим домом.

Эвелин тоже вскочила, встревоженная твердым, решительным и строгим выражением его лица.

– Ты прятался в туннелях?

– Да. Что он говорил тебе, Эвелин, ты можешь вспомнить точно?

Она собралась с духом и выложила:

– Он сказал, что, пряча тебя здесь, я становлюсь соучастницей твоих преступлений.

Джек кивнул, и его серые глаза вспыхнули.

– Продолжай.

Эвелин замялась.

– Он угрожал арестовать меня.

– Я не удивлен. Дальше?

Она почувствовала, что из глаз вот-вот хлынут слезы, и попыталась сдержать их.

– Он хотел допросить Эме. Она наивно призналась бы ему, что ты был здесь. Естественно, я не позволила ему говорить с ней, и он ушел. Но, полагаю, он ещё вернется.

– Добро пожаловать в мой мир, Эвелин, – произнес Джек хриплым от отвращения и гнева голосом.

Она обхватила себя за плечи.

– Меня это тревожит.

– Тебя это и должно тревожить – сейчас правило хабеас корпус не действует, и тебя запросто могут бросить в тюрьму даже без предъявления обвинения.

У неё перехватило дыхание.

– Ты пытаешься напугать меня?

– Ты должна знать факты. Я уезжаю, Эвелин. Я собираюсь ускользнуть от тех двух стражников и добраться до своего судна. Как только я окажусь там, я смогу удрать от любого. А тем временем я хочу, чтобы ты отправилась к Тревельяну. Скажи ему, что я оплачиваю твою поездку в Лондон. Он поможет достать тебе билеты, а я в течение недели верну ему деньги. Сядь в следующую почтовую карету – завтра днем один из экипажей должен отправиться из Фоуи.

– А Джулианна?

– Я пошлю ей письмо, а потом как можно быстрее съезжу к ней и Доминику. Тем не менее, ты и сама можешь всё объяснить Педжету – я имею в виду, абсолютно всё.

Эвелин очень не нравилась идея просто появиться на пороге дома Джулианны, смиренно умоляя её о помощи.

Джек прекрасно понимал это.

– Моя сестра – ангел милосердия, – мягко сказал он. – Джулианна с радостью примет тебя в своем доме. Я знаю, ты считаешь, что тем самым обременишь её и поступишь непозволительно дерзко, тогда как в тебе нет ни капли грубости и эгоизма. Но, Эвелин, это лучшее, что ты можешь сделать как для себя, так и для Эме. Обещай мне, что отправишься к Джулианне.

Джек был прав: ей не хотелось выглядеть столь наглой, но так было лучше для Эме.

Эвелин перехватила его взгляд, который оставался пугающе твердым. И как же любовь к Джеку довела её до такого положения?

– Мне очень жаль, что я поставил под такой серьезный удар тебя и твою дочь, – резко сказал он. – Я сожалею о том, что был таким эгоистом.

И тут слезы всё-таки хлынули из глаз Эвелин.

– А я ни о чём не жалею! Я люблю тебя!

Джек вздрогнул:

– Ты вряд ли сказала бы нечто подобное, если бы Барроу допросил Эме или если бы ты сейчас сидела в холодной тюремной камере, разлученная с дочерью.

– Я и подумать не могла, что до этого может дойти.

– Из нашей связи не могло выйти ничего хорошего, – решительно отрезал Джек. И, помедлив, добавил: – У меня есть для тебя кое-что.

Ее сердце разрывалось на мелкие кусочки.

– Мы увидимся, когда ты приедешь в Лондон?

Его лицо будто окаменело.

– Нет.

Джек достал из кармана небольшой узелок из ткани и положил ей на ладонь. Растерянная, Эвелин некоторое время просто смотрела на узел. Потом развернула ткань, и по щекам заструились слезы. Она задохнулась от волнения, когда увидела лежавшие там сапфиры.

Вне себя от потрясения, она подняла взгляд на Джека. Он вернул ей драгоценности, украденные Уайтом. Что означал этот жест?

– Я не мог позволить ему безнаказанно удрать с краденым, – бесстрастно бросил Джек.

Душу Эвелин пронзила острая боль. Этот поступок означал, что она была ему небезразлична.

– Что ж, это было прощание, не так ли?

– Это было прощание, – ответил Джек Грейстоун.

Глава 15

– Не бойся, – сказал Тревельян. – Тебя никто не прогонит.

Эвелин мрачно улыбнулась ему. Они только что прибыли в Бедфорд-Хаус, но ещё не вышли из экипажа. Как и наказал ей Джек, после разговора с ним Эвелин отправилась к Тревельяну.

Когда она появилась на его пороге, просто убитая горем и напуганная до полусмерти, Трев бросил один-единственный взгляд на её бледное лицо и красные глаза и, всполошившись, стал расспрашивать, что случилось. Эвелин поведала ему большую часть правды – она рассказала ему всё, что было непосредственно связано с её спешным приездом из Бодмин-Мура. Так Тревельян узнал, что капитан Барроу приезжал в Розелинд, чтобы арестовать Джека, и чуть не допросил Эме, ужасно напугав её при этом.

Узнав о сложившейся ситуации, Тревельян тут же настоял на том, что сопроводит Эвелин, Эме и их слуг в Лондон. Как выяснилось, Трев знал Джулианну почти так же хорошо, как и Джека, ещё с тех пор, как она была маленькой девочкой. Как объяснил Трев, теперь он частенько гостил в Бедфорд-Хаус, а за последние несколько лет по-настоящему сдружился с Домиником Педжетом.

Ну разумеется, они подружились – ведь все они были шпионами и бывшими шпионами, все они входили в этот тайный круг игроков в ужасные военные игры. Все они были участниками одной шпионской сети.

Трев был необычайно добр с того самого момента, как Эвелин появилась в его имении в Блэкмуре, и на всем протяжении трехдневного путешествия в столицу. И всё же Эвелин решительно отказывалась обсуждать с ним свои личные отношения с Джеком. Несмотря на то что Трев никогда не спрашивал, почему Эвелин так расстроена, было совершенно очевидно: он понимал, что случилось нечто по-настоящему удручающее. Трев, разумеется, догадался, что её роман с Джеком закончился.

Встретившись взглядом с верным другом, она оперлась на его руку и вышла из кареты.

– Мы поступаем так дерзко, пригласив самих себя остановиться у леди Педжет, – не скрывая тревоги, произнесла Эвелин. Ей была глубоко ненавистна сама идея проявить столь непозволительную наглость. Она ни в коем случае не хотела навязываться. И что, если Джулианна откажется приютить её?

– Она встретит тебя с распростертыми объятиями, когда ты расскажешь ей и Доминику то, что рассказала мне, – успокоил Трев и улыбнулся, потянувшись к Эме и с изысканной галантностью помогая ей выбраться из экипажа. Эме засмеялась, когда он, подхватив её на руки, покачал перед тем, как поставить на землю. Дочь Эвелин успела искренне привязаться к Тревельяну.

– Ты только посмотри, дорогая! Тебе доводилось когда-либо видеть такой великолепный дом? – восторженно воскликнула Эвелин, улыбаясь и беря дочь за руку.

Глаза Эме с изумлением распахнулись.

– О, мама, это что – дворец? Неужели мы, в самом деле, остановимся здесь?

С этим внушительным фасадом, этими пышными садами вокруг и потрясающим фонтаном в центре подъездной аллеи, Бедфорд-Хаус определенно напоминал королевский дворец, а не городской дом графа. Эвелин сжала руку Эме.

– Мистер Грейстоун, похоже, думает именно так, поэтому скоро узнаем.

Лоран, Аделаида и Бетт выбирались из экипажа в компании счастливой Жоли. Вся компания ехала в нанятой карете, меняя лошадей каждые полдня, так что в конечном счете пришлось оставить в Розелинде все вещи, за исключением одежды. Трев взял руку Эвелин в свою ладонь, и они подошли к дому и стали подниматься по светлым широким каменным ступеням. На крыльце неподвижно, будто изваяния, стояли два облаченных в ливрею швейцара. При приближении гостей один из них ожил и поспешил открыть дверь.

Трев вручил слуге свою визитную карточку:

– Мне нужно видеть Бедфорда или леди Педжет. Граф или графиня дома?

Швейцар в идеально расчесанном белом парике и ярко-синей с золотом ливрее похлопал глазами, глядя на гостя.

– Они оба дома, милорд, – кланяясь, ответил слуга.

Эвелин понимала, что Трев представился не самым формальным образом, но, учитывая его отношения с Джулианной и её мужем, предположила, что они редко придерживались формальностей.

Из глубины дома донесся звук шагов, и перед ними предстал дворецкий Жерар.

– Добрый день, милорд, миледи, – улыбнулся он.

– Жерар, дорогой мой, пожалуйста, разбуди Бедфорда. Мы выдержали нелегкое путешествие, и графиня основательно утомилась, точно так же, как и её дочь.

Эвелин переполняла благодарность давнему другу. Все эти дни Трев заботился о них, что позволило Эвелин отвлечься на переживания о своих отношениях с Джеком и его бегстве из Розелинда. Вспомнив всё снова, Эвелин почувствовала, как всё внутри наполнилось глубокой печалью такой невероятной силы, что, казалось, это горестное ощущение вот-вот поглотит её с головой. Словно уловив состояние Эвелин, Трев подхватил её за локоть, чтобы она устояла на ногах.

Не успел Жерар уйти из холла, чтобы доложить о гостях, как перед ними предстала Джулианна. При виде прибывших её глаза удивленно распахнулись.

– Тревельян! – с улыбкой воскликнула хозяйка дома, но её округлившиеся глаза скользнули по Эвелин, и в них застыло по огромному знаку вопроса. Джулианна подошла к Треву и протянула ему руки – он поцеловал сразу обе.

– Мы решили дерзко навязаться тебе, Джулианна. Графине отчаянно требуется твое гостеприимство.

Джулианна на какое-то мгновение задержала взгляд на Треве, будто пытаясь понять по его глазам, что же произошло, а потом обернулась к Эвелин и тепло обняла её. Тяжкий груз упал с души нежданной гостьи. Джулианна была рада её видеть!

– Дорогая, я так счастлива приветствовать тебя, и, разумеется, ты всегда будешь здесь желанной гостьей – в любое время! – заверила хозяйка дома, но её взгляд оставался всё таким же испытующим. Она повернулась к Эме:

– А ты, должно быть, Эме! Привет! Я леди Педжет, и я так много о тебе слышала!

Эме застенчиво улыбнулась и прошептала:

– Добрый день, миледи.

– У меня тоже есть дочь, но она намного младше тебя. Тем не менее она любит общаться со взрослыми детьми. Сейчас она играет в детской. Ты хотела бы с ней познакомиться? – улыбнулась Джулианна.

Эме посмотрела на Эвелин, и та кивнула:

– Думаю, тебе стоит познакомиться с Жаклин. Бетт может сопроводить тебя наверх.

– А как же Жоли? – спросила Эме.

Эвелин повернулась к Джулианне:

– У Эме есть собака.

– О, замечательно – мы обожаем собак. У меня их три! Почему бы Жоли не прогуляться в саду за домом? А потом она тоже сможет подняться в детскую.

Бетт взяла Эме за руку, и в этот момент в холл прошагал Доминик Педжет, граф Бедфордский.

Это был высокий, мускулистый, красивый мужчина с темными волосами и исходящей от него энергетикой явной силы и властности. Он был одет элегантно, с большим вкусом – в сапфирово-синий атласный сюртук, кружевную рубашку, светлые бриджи и чулки. На Бедфорде не было парика, и его ненапудренные волосы были стянуты в косу. На обеих его руках сверкали кольца.

Бедфорд улыбался, но в его глазах застыла твердость. Он быстро переглянулся с Тревельяном, после чего поприветствовал всех гостей, сказав:

– Рад снова видеть вас, графиня.

– Благодарю вас, милорд, – с волнением отозвалась она.

– Почему бы нам не перейти в гостиную? – предложила Джулианна. – Жерар, полагаю, наши гости не отказались бы от закусок, которые можно принести им в комнаты. – Она обернулась к Треву: – Ты останешься на ночь?

– Я останусь, пока Эвелин благополучно здесь не устроится, – ответил он, взглянув на нежданную гостью.

Эвелин признательно улыбнулась. У неё действительно не могло быть более преданного друга и лучшего защитника.

Но тут же Эвелин вспомнила о Джеке, и сердце вновь пронзила нестерпимая боль. Неужели всё кончено?

И где он теперь? Удалось ли ему добраться до своего судна в целости и сохранности? Она ничего не слышала о нем и с ума сходила от беспокойства!

Когда Джулианна обернулась и взглянула на неё, Эвелин догадалась: сестра Джека задается вопросом, какие же отношения связывают её с Тревом. Но вот Джулианна жестом пригласила всех в комнату и закрыла за ними обе двери.

– Не знаю, как благодарить вас за то, что приютили меня и мою дочь, – начала Эвелин, глядя на Бедфорда.

Джулианна подошла к мужу и замерла рядом с ним, уже не улыбаясь. А Доминик прямо спросил:

– Что случилось?

Тревельян стоял рядом с ней. Сейчас, когда с ними не было Эме, она уже не могла скрывать охватившие её страх и печаль. Хриплым от переживаний голосом Эвелин объяснила:

– Джека избили его враги. Я ухаживала за ним в Розелинде.

– С ним всё в порядке? – вскричала Джулианна.

– Я не знаю, – призналась Эвелин. – У него были ушиблены или даже сломаны ребра, а на голове глубокая рана, так что он только начал выздоравливать. Но капитан Барроу узнал, что Джек в Розелинде. И через четыре дня Барроу неожиданно нагрянул к нам. Пока Барроу и его люди повсюду искали Джека, он прятался в туннелях под домом. Они его не нашли, и Джек вернулся позже, ночью того же дня. Он рассказал мне, что собирается ускользнуть от оставленных Барроу караульных и добраться до своего судна. Он дал мне указание приехать сюда, милорд, миледи. – Эвелин задрожала, но продолжила: – С тех пор я не слышала о нем ни слова, так что не знаю, удалось ли ему ускользнуть от солдат и добраться до своего корабля. И где сейчас Джек, мне не известно.

Эвелин была настолько опечалена, так убита горем, что не могла стоять на ногах. Усадив её, Джулианна опустилась рядом, приобняв за плечи.

– Рано или поздно Джек даст о себе знать, – сказал Доминик. – А если бы его схватили и арестовали, к настоящему времени я бы уже знал об этом.

– Я сильно беспокоюсь, – вымучила из себя Эвелин. – В момент бегства он не был абсолютно здоров.

– Джек умен, – обнадежила её Джулианна. – Он обводил британские власти вокруг пальца большую часть своей жизни. Стоит ему только добраться до своего судна, и он сможет удрать от любого преследования.

Она взяла Эвелин за руку и сжала её ладонь в своей. Но смотрела Джулианна по-прежнему пытливо, так что Эвелин приходилось старательно отводить глаза.

– Леди д’Орсе, – окликнул Доминик. – А почему Джек настаивал, чтобы вы приехали сюда? Почему вам было небезопасно оставаться дома даже после того, как он покинул Розелинд?

Собравшись с духом, она честно ответила:

– Я подслушала разговор Джека с одним французом, они обсуждали британский военный план.

Джулианна молча воззрилась на Эвелин, точно так же, как и её муж. Лица у супругов стали каменными. Если Джулианна с Домиником и изумились, то сделали всё, чтобы не показать этого. Судя по всему, они были в курсе того, что Джек нарушал режим британской блокады, но знали ли они, что он шпионил для французов?

– Она услышала сведения, не предназначенные для её ушей, – пояснил Тревельян. – И это стало известно французским республиканцам.

– Но почему Джек решил, что вам грозит опасность настолько серьезная, что он отправил вас сюда, к нам? – осведомился Доминик. – Вам угрожали? Вас обнаружили?

О, как же Эвелин не хотелось рассказывать им всю правду! Но Джулианна опять утешительно сжала её руку.

– Все в порядке. Когда-то Доминик был шпионом. Он может помочь тебе, Эвелин.

Она смахнула набежавшую слезу.

– Джек собирался выдать наши планы вторгнуться на территорию Франции и помочь тамошним мятежникам. Да, меня обнаружили. И мне действительно угрожали – в моем собственном доме.

Джулианна мрачно взглянула на Доминика.

Эвелин была озадачена. Неужели их не волнует, что Джек оказался французским шпионом? Потому что, даже если они не осознавали этого прежде, они наверняка поняли это теперь!

– Кто вам угрожал? С кем разговаривал Джек? – настойчиво спросил Доминик.

– Французским союзником Джека оказался Виктор Ласалль, виконт Леклер. По невероятному стечению обстоятельств когда-то он был нашим, Анри и моим, приятелем и соседом в Париже. И он не только увидел меня – он меня узнал. Две недели назад он подослал ко мне кого-то, этот человек угрожал мне – и моей дочери! – в Розелинде. – Эвелин пыталась успокоить дыхание, её сердце испуганно колотилось.

Джулианна побледнела.

– Вам сказали держать язык за зубами? – уточнил Доминик.

– Мне сказали, – прошептала Эвелин, – что, если Леклера предадут, я заплачу за это, точно так же как и Эме.

Джулианна порывисто стиснула её в объятиях:

– Здесь ты – в безопасности.

– Я так волнуюсь, – еле слышно произнесла Эвелин. Но, несмотря на терзавшее её беспокойство, она продолжала недоумевать: почему никто не реагировал на то, что она сказала, – на тот факт, что Джек предавал Великобританию, сообщая ценные сведения врагам? Похоже, это-то как раз никого и не удивляло.

И всё-таки все присутствующие в этой гостиной были патриотами. Они просто не могли проявлять такое безразличие!

– Здесь вы будете в полной безопасности, – твердо заявил Доминик. – Я очень не хочу, чтобы вы волновались, леди д’Орсе, и вы можете оставаться нашей гостьей до тех пор, пока угроза не минует.