Текст книги "Я здесь, чтобы забрать вас с собой в Нирвану"
Автор книги: Бред Моррелл
Соавторы: Кристофер Сэнфорд
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
группы вроде TAD, MUDHONEY, MOTHER LOVE BONE. Вместе с ними начался поъем
фирмы Sub Pop.
Sub Pop началась как музыкальный журнал, издававшийся Брюсом Пэвиттом.
Вскоре Пэвитт организовал выпуск сборников, популяризировавших местную
музыку, первым из которых стал Sub Pop 100. В 1987 году он выпустил диск
под названием Dry As A Bone сиэтлекой группы GREEN RIVER, вскоре
распавшейся на MUDHONEY и PEARL JAM. Здесь впервые была предпринята
попытка соединения металла и панк-рока. Первой совместной работой Брюса
Пэвитта и Джонатана Поунимана, бывшего ди-джея и организатора
рок-концертов в Сиэтле, стал выпуск в 1988 году альбома группы
SOUNDGARDEN, который назывался Screaming Life.
Оба, и Пэвитт, и Поуниман, обладали хорошим музыкальным вкусом и
коммерческим чутьем. Тщательно изучив причины успехов и неудач других
независимых фирм, они достаточно быстро смогли привлечь интерес к
сиэтлекой музыке и своей фирме.
После выхода демонстрационной записи Курт размножил ее и разослал всем
независимым звукозаписывающим фирмам, какие он только знал. Всего он
послал около двадцати кассет, каждая из которых сопровождалась письмом и
<маленьким подарком> вроде использованного презерватива, наполненного
пластмассовыми муравьями. Однако никто не откликнулся. Курт не послал
кассету в Sub Pop, потому что едва ли догадывался о ее существовании.
Поуниман позвонил Курту сам и договорился о встрече, которая прошла
вполне успешно, если не считать того, что Крис был в стельку пьян. Так или
иначе, но Поуниману удалось донести до участников группы главное: он хотел
бы выпустить сингл НИРВАНЫ.
К этому времени Дейл Кровер уехал в Сан-Франциско вместе с Баззом
Осборном, а Курту порекомендовал вместо себя Дейва Фостера из того же
Абердина. Уже с самого начала Крис и Курт знали, что вряд ли смогут долго
терпеть Фостера, совершенно чуждого им по духу, однако все произошло
гораздо быстрее, чем они предполагали. Отыграв с НИРВАНОЙ всего один
концерт, Фостер угодил в тюрьму за то, что избил хахаля своей подружки,
который на беду оказался сыном мэра соседнего Космополиса. Однако двое
основных участников НИРВАНЫ об этом нимало не жалели.
<Это был совершенно нормальный парень, – рассказывал Крис. – Мне
кажется, он нас боялся. Он нервничал и поэтому не мог попасть в ритм. И
потом, он происходил из прочной семьи>, – улыбаясь, добавлял он.
Новым ударником НИРВАНЫ стал Чед Ченнинг, которого Курт характеризовал
как <одного из самых приятных людей, с кем мне когда-либо доводилось
общаться>. Чед Ченнинг родился 31 января 1967 года в Санта-Роза,
Калифорния. Его отец, Уэйн, работал ди-джеем на радио и постоянно колесил
по всей стране.
Чед рассказывал: <Нашим лозунгом был: <Через полгода – в дорогу>.
Поэтому обо всех друзьях, что у меня были, я знал лишь одно – они
временные. Все было временным. Это казалось довольно диким. Ты не
общаешься с людьми только потому, что тебе просто незачем заводить друзей,
так как ты скоро уезжаешь>.
Чед хотел стать профессиональным игроком в американский футбол, но в
возрасте тринадцати лет он сломал бедренную кость. Потребовалась операция
и семь лет реабилитационных процедур. К этому времени он уже
заинтересовался музыкой и пробовал играть на ударных, гитаре и других
инструментах.
Подобно Курту, Чед бросил школу на последнем году обучения, поскольку
из-за болезни он был просто не в состоянии наверстать упущенное. К тому же
он мечтал стать музыкантом и не видел особого смысла в получении диплома.
К моменту встречи с Куртом и Крисом он работал поваром в рыбном
ресторанчике на Бейнбридж Айленд, а вечерами курил <траву>, пил вино и
потреблял местную <кислоту>, считавшуюся особенно сильной.
Курт и Крис репетировали в подвале дома Криса, обложив его изнутри
старыми матрасами, коробками из-под яиц и отходами пиломатериалов,
позаимствованными на ближайшей стройке. Однако все равно музыка снаружи
звучала очень громко, и соседи постоянно жаловались, поэтому они не могли
репетировать допоздна. Зато у Чеда была великолепная фиберглассовая
ударная установка с потрясающим звуком.
11 июня 1988 года группа записала свой первый сингл
Возможно, Курт не сразу остановил свой выбор на этой обработке известной
мелодии, однако, так или иначе, он оказался удачным. Эта легкая для
восприятия вещь стала впоследствии беспроигрышным номером любых
выступлений группы, одинаково любимым как Куртом, так и публикой. Было
решено не использовать старую запись, а сделать новую. К тому же Курт
находился в то время под влиянием примитивного гаражного рока в духе
SONICS, легендарной северо-западной группы начала 60-х, и MUDHONEY. Пусть
и написанная не им, эта вещь была вполне в русле того направления, в
котором собирался двигаться Курт.
Sub Pop не подписывала контрактов с группами, которые собиралась
записывать. Поуниман просто сказал, что ему понравилась обработка Buzz>, которую сделала НИРВАНА, и не хотели бы они сделать сингл. Запись продолжалась пять часов, в результате чего были записаны несколько вещей, включая плантоподобным фальцетом Курта в финале, должна была быть на обратной стороне пластинки, однако Эндино убедил Курта заменить ее на . Курт вспоминал, что Возможно, дело было в том, что Чед еще не набил как следует руку. <Я думаю, это самая слабая наша запись>, – считал Курт. Сингл вышел в ноябре 1988 года тиражом в тысячу экземпляров. Как и многие другие ограниченные выпуски Sub Pop, он был быстро распродан и превратился в коллекционную редкость. <Это оказалось очень эффективной рекламой для группы, – вспоминал Пэвитт. – И я совсем об этом не жалею>. В пассивности и агрессивности, грязные, сыплющиеся, как град, ударные и Вопль. Своим медленным, нетвердым ритмом и ужасным, лающим вокалом Cheese> говорит о немалом влиянии THE MELVINS. А под <большой шишкой> имеется в виду не кто иной, как Джонатан Поуниман. Хотя это и не лучший образец песенного творчества Курта, здесь присутствует типичный для него прием трансформации своей личной ситуации в универсальную. В самом деле, кому понравится, когда им помыкают? Глава 4 ПЕРВЫЙ АЛЬБОМ <В течение двух месяцев мы усваивали новую манеру писания песен. Это был очень поучительный опыт, потому что действительно важно, где твои корни -в роке, а не в той навороченной <новой волне>, которую мы пытались играть>. Курт Кобейн НИРВАНА начала усиленно репетировать, готовясь к выпуску альбома, несмотря на то, что Sub Pop предполагала выпустить лишь сорокапятку, следуя своей обычной линии в отношении новых групп. В качестве репетиционной базы им теперь служило помещение, расположенное над салоном модных причесок матери Криса. Салон закрывался в восемь часов, поэтому репетиции начинались именно в это время и продолжались всю ночь. Работа над альбомом началась в конце декабря 1988 года и продолжалась до конца января 1989-го, причем слова песен Курт дописывал уже перед самой записью. Он снова попытался перезаписать уже с Чедом записанные с Дейлом Кровером. Курт очень критически относился к своему вокалу и страшно злился. когда у него не получался тот звук, который он хотел произвести. Тем не менее. Bleach звучит несколько странно, и этому есть свое объяснение <Мы тогда все были простужены. – вспоминал Крис. – и принимали микстуру с кодеином... Мы пили ее очень много из-за своей болезни, но на самом деле мы были сильно под кодеином, когда записывали диск...> Альбом обошелся в 606 долларов и 17 центов. Ни у кого из группы таких денег не было, поэтому заплатил за запись их новый знакомый по имени Джейсон Эверман, который, как выяснилось, когда-то играл в нескольких группах вместе с Чедом. Джейсон проработал несколько летних сезонов рыбаком на Аляске, поэтому ссудить старому другу шесть сотен не было для него большой проблемой. К тому же группа ему нравилась, и он стал тусоваться вместе с НИРВАНОЙ. К этому времени у Курта еще не было достаточного опыта пения с одновременной игрой на гитаре, а группе предстоял тур. Поэтому он предложил Джейсону войти в группу в качестве второго гитариста, предполагая, что это сделает звучание НИРВАНЫ более плотным. Прослушивание прошло успешно, и Джейсон был принят. <Он казался вполне симпатичным парнем, – вспоминал Курт. – И у него были длинные волосы в стиле Sub Pop>. Кроме того, подобно Курту, Крису и Чеду, Джейсон происходил из распавшейся семьи. Некоторое время, будучи ребенком, он даже жил в Абердине. Хотя Джейсон указан на Bleach в качестве гитариста, он, в действительности, не принимал никакого участия в записи. <Мы просто хотели, чтобы он почувствовал себя в группе более уверенно>, – объяснял Крис. Их первым совместным выступлением стала пьяная вечеринка в общаге Эвергринского колледжа в Олимпии. Со вторым гитаристом Курт чувствовал себя гораздо свободнее и в результате играл и пел лучше. В феврале 1989 года, после записи альбома, НИРВАНА совершила короткий двухнедельный тур по Западному побережью, во время которого Крис произвел сильное впечатление на публику своими прыжками по сцене, а Курт, говорят, играл на гитаре, стоя на голове (по воспоминаниям гитариста MUDHONEY Стива Тернера). Во время этого тура неожиданно было найдено название для пока еще безымянного альбома. Когда НИРВАНА находилась в Сан-Франциско, там как раз проходила массированная кампания против СПИДа, и повсюду были развешаны плакаты, призывавшие потребителей наркотиков <белить свою <кухню> (bleach your works), то есть стерилизовать шприцы и иглы в хлорной извести, убивающей вирус СПИДа. Там даже был человек, одетый, как бутылка с хлорной известью, который ходил по улицам и раздавал всем бутылочки с аналогичной жидкостью. <Мы были свидетелями того, как известь может стать самым ценным веществом на Земле>, – рассказывал сопровождавший группу Пэвитт. Так Bleach стало названием первого альбома НИРВАНЫ. Он вышел в свет в июне 1989 года. Курт категорически отвергал наличие в лирике альбома каких-либо личных мотивов, однако в действительности многие из песен так или иначе связаны с ситуациями из его жизни. Большинство песен писалось наспех, фактически в ночь перед записью. <Я тогда мало заботился о лирике>, – вспоминал Курт. Однако он должен был что-нибудь петь, поэтому ему приходилось что-нибудь писать. Возможно поэтому некоторые песни на Bleach состоят всего из одной строфы, которая повторяется несколько раз (в песне слов). Сам Курт объяснял свой лаконизм отсутствием памяти: <Я решил писать песни, слова которых я смогу легко запомнить, чтобы не обосрать их во время выступления>. борющейся за выживание сельской Америки -располагаются на автостоянках. Люди приезжают сюда за десятки миль, чтобы продать разного рода выпечку, рукоделие, старинные вещицы, извлеченные из темных уголков гаражей и чердаков. Некоторые продают свои пожитки из нужды, другие становятся постоянными торговцами. Эти последние, по словам Курта, <не могут заниматься ничем, кроме продажи хлама, потому что сами живут в хламе. Они окружены им, и вся их ментальность замешана на хламе – на сальности, грязи и бедности>. название песни больше нигде в ней не встречается. <Я никогда не мог объяснить, почему мои песни называются так или иначе, – говорил Курт. – В этом единственное различие между альтернативным роком и традиционным роком. Альтернативные рок-группы дают своим песням такие названия, которые не имеют никакого отношения ни к куплету, ни к припеву>. Усы олицетворяли в глазах Курта тип <мачо>, самца, <настоящего мужчины>, который он ненавидел еще с Абердина. Однако слова <Да, я ем коров, я не гордый> явно намекают на лицемерие многочисленных вегетарианцев, с которыми Курт встречался в Олимпии. Конечно, вегетарианцем был и Крис, однако песня направлена, главным образом, против тех правильных типов из Олимпии, которые могут подойти на улице к обнаженному по пояс парню и попросить его надеть рубашку из солидарности с женщинами. Здесь Курт не жалеет сарказма: <Наполни меня своим новым видением... Помоги мне поверить в твою великую мудрость>. предполагалось, что объясняет необычайно тяжелое звучание вещи. Это, впрочем, нисколько не противоречит выраженной в песне теме зависимости и подконтрольности: И если тебе все равно, я бы ушел. И если ты не против, я бы вздохнул. Курта, почему он не напишет песни о ней. Строчка <Я не могу свободно видеть тебя каждую ночь> была связана с угрозами Трейси выгнать Курта, если он не найдет работу. Эта вещь показательна в плане того поп-направления, в котором предполагал двигаться Курт. Это явная аномалия на диске и вообще во всей продукции Sub Pop, где никто не мог себе позволить написать нечто столь мелодичное и битловское (в дальнейшем Курт написал также По мере того как приближалось утро, слова песен Курта становились все проще и проще. Первоначально Курту и Крису не понравилась жизнь в Сиэтле, который показался им маленьким и поделенным на группировки, что очень напоминало родной Абердин. Не удивительно поэтому, что припев безнадежно: "Ты снова в школе". личностью считал себя сам Курт. За строчку <Папина девочка уже не девушка> Курту немного перепало от сиэтлекой музыкальной общественности, которая увидела в ней сходство со строчкой <Сладкая малышка уже не так сладка>, принадлежавшей MUDHONEY. Однако Курт утверждал, что это бессознательный плагиат. В Венди, не принимавшим всерьез его увлечение музыкой. A направлена против всяческих авторитетов. Две вещи были взяты с ленты, записанной вместе с Кровером. Своим медленным нетвердым ритмом и ревущим вокалом жутковатая наверное, больше всего отражает влияние MELVINS. Ее слова частично основаны на реальном случае, произошедшем в Абердине, где одна семья держала своих детей запертыми в комнате с закрашенными окнами, открывая дверь только для того, чтобы накормить детей и убрать обрывки старых газет, которыми они пользовались для туалета. Курт лично знал одного из этих ребят, который был подручным Ворчуна. Однако в песне есть и автобиографический смысл. Очевидно, что Курт описывает свое отчуждение от Венди, когда поет: Женщина, к которой я испытывал сыновнюю любовь, Не может смотреть мне в глаза, Но я вижу ее глаза, они голубые, И они возбуждаются, дергаются и мастурбируют. Несмотря на весь мелодраматизм подобного сравнения Курт, видимо, проводит аналогию между забытостью запертых в комнате детей и тем невниманием, которое проявляла по отношению к нему Венди. ленты. Парикмахер Флойд – это, конечно, персонаж из комедии начала 60-х под названием <Энди Гриффит шоу>. Нетрудно представить себе пронизанную клаустрофобией жизнь провинциального города. <Это просто маленький городок, дела в котором идут совсем плохо, – рассказывал Курт. – Все жители превратились в серийных убийц, которые охотятся друг за другом>. Однако здесь присутствует еще и фрейдистский страх кастрации, когда парикмахер привязывает клиента к креслу и достает бритву. кроверовской ленты. Это старая песня, которую Курт написал в период увлечения BLACK FLAG, одной из наиболее политизированных панк-групп. В выходных данных Bleach Курт значится как Kurdt Kobain. Это одна из нескольких вариаций его имени и фамилии, фигурирующих на дисках. <Я думаю, сначала мне хотелось быть анонимом, – объяснял он. – Я также подумывал о том, чтобы изменить свое имя на все-таки решил написать его как есть. Я просто хотел напустить побольше тумана. Мне хотелось быть похожим на Блэка Фрэнсиса. Он менял свое имя столько раз, что никто толком не знал, кто он такой. Мне бы хотелось, чтобы никто никогда не узнал моего настоящего имени. И тогда я мог бы однажды снова стать нормальным гражданином. Никаких особых причин у меня не было. Я просто не заботился о том, чтобы писать его правильно. Мне было наплевать. Мне хотелось, чтобы люди каждый раз произносили его по- разному>. Альбом не получился столь сильным и значительным, как этого хотелось участникам группы. Курт сам первый указал на то, что альбом вышел одномерным – медленным, тяжелым, не особенно мелодичным. Курт сознательно ограничил свои наиболее мелодические тенденции, поскольку знал. что они не будут поняты публикой, музыкальные вкусы которой формировала Sub Pup. Он рассчитывал выпустить гранджевый, приемлемый для Sub Pop диск, чтобы привлечь к себе внимание, а уже потом приступить к реализации своих планов. "На нас давили Sub Pop и все окружение, чтобы мы играли <рок-музыку>. - рассказывал Курт. – Чтобы мы были проще и звучали, как AEROSMITH. Мы знали, что так и надо делать. Мы делали это. и мы начали это делать по собственной воле, а теперь наша музыка стала популярной, и мы даже можем на этом заработать и тоже стать популярными, и, в конце концов, сможем делать, что захотим. Мы хотели сначала понравиться людям, а затем посмотреть, что из этого выйдет>. Курт написал под влиянием VASELINES песню под названием основу которой был положен роман Джека Керуака <Бродяги Дхармы>. Он хотел, чтобы она вошла в альбом, однако этому воспротивился Поуниман. <Он считал, что она глупая>, – вспоминал Курт, добавляя, что группе хотелось проявить себя в первом альбоме более разнообразно и экспериментально, однако это встретило сопротивление со стороны Sub Pop. Поскольку НИРВАНА не подписывала контракта, участники группы не знали, в какой степени они могут игнорировать пожелания Поунимана и рассчитывать при этом на выход своего диска. Ирония состоит в том, что ограничения, наложенные Sub Pop, помогли группе найти свою музыкальную индивидуальность. Пока они не признали того факта, что выросли из AEROSMITH и BLACK SABBATH, их музыка не обрела своего настоящего звучания. <В течение двух месяцев мы усваивали новую манеру писания песен, - вспоминал Курт. – Это был очень поучительный опыт, потому что действительно важно, где твои корни – в роке, а не в той навороченной <новой волне>, которую мы пытались играть>. Это стоило больших нервов, особенно в атмосфере, где даже SEX PISTOLS считались старичками. Когда панк-рок появился, была необходимость играть панк-рок и только его – в этом был смысл. Но достигнув определенного уровня, панк-рок созрел для ассимиляции, как и любой другой основной стиль. Между тем люди покупали альбом. <Никогда в истории нашей компании, - вспоминал Пэвитт, – не было диска, который продавался, продавался и продавался. Конечно, они совершили тур, но многие совершают туры. В этом альбоме было что-то особенное>. Глава 5 ПЕРВЫЕ ТУРЫ <Нам казалось, что мы не можем закончить концерт, не совершив чего-либо эффектного или сенсационного. Не имеет значения, как хорошо ты отыграл, все равно казалось, что ты отдал не все. Только если ты расколотил всю аппаратуру, только после такой торжественной концовки ты мог сказать: <Ну, теперь все>. Крис Новоселич После выхода альбома НИРВАНА отправилась в свой первый большой тур по стране. Это было боевое крещение для их верного фургона марки <додж>, который впоследствии ни разу не подвел их, отмахав в общей сложности семьдесят тысяч миль. У группы не было дорожного менеджера, поэтому участники группы сами решали, где останавливаться и когда уезжать. Чаще всего они спали в фургоне, если им не предоставлял кров кто-нибудь из фэнов. Они играли главным образом в барах, получая ящик пива и не более сотни долларов за вечер. Однако им нравилось путешествовать, видеть новые лица и приобретать новых поклонников. <Мы были совсем бедны, – вспоминал Курт, – но, Боже, мы впервые видели Соединенные Штаты. И мы были группой, и мы зарабатывали достаточно денег) чтобы выжить. Это было потрясающе. Это было просто великолепно. И если бы не этот хрен Джейсон, все было бы еще лучше>. Отдаление Джейсона от остальной группы проявилось еще в самом начале тура и продолжало усиливаться. <Мы пытались поговорить с ним, – вспоминал Крис, – но он полностью ушел в себя>. Причина этого, видимо, состояла в том, что Джейсон был недоволен своим <второсортным> положением в НИРВАНЕ. Он сам писал песни, и ему, конечно, хотелось вносить больший вклад в творчество группы. С другой стороны, остальные члены группы считали не особенно подходящим поведение Джейсона на сцене с его размахиванием волосами и петушиными стойками. Все это выглядело в их глазах попсовой дешевкой. <Он выглядел, как наамфетаминенный павлин, – вспоминал Курт. – В нем было столько позерства, что мне с трудом в это верилось>. Трения достигли своего апогея во время гастролей в Питтсбурге. Шоу было настолько грандиозным, что Курт расколотил одну из своих лучших гитар - <Фендер Мустанг>. Джейсон был вне себя от ярости, как будто, по выражению Криса, <это он финансировал шоу>. Вообще-то группа начала громить оборудование за несколько месяцев до этого, во время представления в общежитии Эвергринского колледжа. <Тогда это началось, – вспоминал Крис. – Это было забавно. Нам казалось, что мы не можем закончить концерт, не совершив чего-либо эффектного или сенсационного. Не имеет значения, как хорошо ты отыграл, все равно казалось, что ты отдал не все. Только если ты расколотил всю аппаратуру, только после такой торжественной концовки ты мог сказать: <Ну, теперь все>. Идея оказалась настолько привлекательной, что во время тура они специально приобретали дешевые гитары, чтобы затем эффектно разбить их на сцене. Внезапно НИРВАНА отменила оставшиеся семь концертов и направилась прямо домой. Никто так и не сказал Джейсону, что он исключен из группы, так как никто не хотел его обидеть. Впрочем, все решилось само собой: две недели спустя после их возвращения Джейсону позвонил Крис Корнелл из SOUNDGARDEN и предложил ему место бас-гитариста. Впоследствии он говорил, что не жалел о своем уходе из НИРВАНЫ. Как бы то ни было, группа так и не вернула ему шестьсот долларов, одолженных для записи Bleach. Курт объяснял это <душевным расстройством>. В это время Курт переживал увлечение великим Лидбелли, чернокожим трубадуром эпохи 30-40-х годов. Курт обратил внимание на Лидбелли, прочитав статью Уильяма Берроуза, в которой говорилось примерно следующее: <К черту современный рок-н-ролл. Если вы хотите услышать настоящую страсть, послушайте Лидбелли>. У соседа Курта Слима Муна случайно оказался диск Лидбелли Last Session, и он проиграл его Курту. Тот был просто поражен. После этого он стал покупать все диски Лидбелли, которые только мог найти. <Это так безыскусственно и искренне, – говорил он. – Это нечто такое, что всегда было для меня свято. Лидбелли – это одна из наиболее важных вещей в моей жизни. Я просто одержим им>. Курт не только покупал диски Лидбелли, но и учился играть его музыку. Кроме того целую стену в его жилище занимали изображения Лидбелли. Несложно понять притягательность для Курта блюза, являющегося своего рода экзорцизмом душевной боли, и также несложно понять, почему внимание Курта привлек именно Лидбелли, чья музыка не вписывалась ни в какие категории и чьи исполненные страсти, но в то же время мелодичные песни открывали неисчерпаемую кладовую человеческих переживаний. Курт подружился с Марком Лейнеганом из SCREAMING TREES, которые часто выступали в Олимпии. В августе 1989 года Курт и Лейнеган решили сотрудничать в написании песен для сольного альбома последнего. К сожалению, Курт не мог хорошо работать с другими – он постоянно беспокоился, что ему захочется использовать какую-либо из пришедших ему в голову идей для НИРВАНЫ. Поэтому они решили записать несколько вещей Лидбелли вместе с Крисом на бас-гитаре и Марком Пиккерелом из SCREAMING TREES на ударных. Новообразованная группа записала всего две песни Лидбелли. Одна из них, Лейнегана The Winding Sheet. Курт исполнял другую песню Лидбелли - не получилось, и Поуниман называл ее <одним из величайших вокальных достижений Курта>. В конце концов четверка превратилась в неформальную блюзовую группу. Пиккерел предлагал назвать ее JURY. Курт же настаивал на названии LITHIUM. Поуниман имел большие планы на выпуск альбома, однако они так и не осуществились. Курт сконцентрировался на игре на гитаре, предоставив Лейнегану большую часть вокала. Дилан Карлсон вспоминал, что их лучшей песней была плач по покойнику, блюзовой манере. <Казалось, будто возродилась одна из величайших английских блюзовых групп, – говорил он потом. – Это было просто невероятно>. Немного отдохнув и отыграв несколько концертов в Сиэтле, группа решила наверстать упущенное и отправилась с двухнедельным туром на Средний Запад, куда они не доехали в прошлый раз. Теперь у них был дорожный менеджер –Бен Шепард, тоже ранее игравший в нескольких группах вместе с Чедом Ченнингом. Группа подумывала о том, чтобы ввести Шепарда в свой состав, однако, едва только об этом пошел слух, вся музыкальная тусовка, включая членов TAD, SCREAMING TREES и MUDHONEY, стала наперебой советовать им остаться втроем, поскольку вторая гитара только мешает. Концерты в каждом городе сопровождались триумфальным успехом. Однако уже в самом начале тура, в Миннеаполисе, Курт попал в больницу с острой болью в животе. Эти сильные, режущие боли впервые стали мучить его, когда он переехал в Олимпию. <В животе все горит, и тошнит, как при худшем желудочном гриппе, – рассказывал Курт. – Слышно, как там что-то бьется, будто у тебя в животе сердце, и при этом очень больно>. Эти боли преследовали Курта всю его жизнь, постоянно ставя в тупик даже самых квалифицированных специалистов, никто из которых так и не смог отыскать их причину. Крис и Шелли периодически сходились и расходились, а по возвращении из тура наконец решили пожениться, дабы не искушать судьбу. Группа же стала готовить материал для очередной сорокапятки. Мини-альбом Son>, представляет собой жалобу девочки, родители которой хотели, чтобы у них родился мальчик. В ее мелодии слышится что-то от ленноновской Soul>. В неполноценности. Затем последовал осенний европейский тур вместе с TAD. Одиннадцать парней, включая стотридцатикилограммового Тэда Доила и двухметрового Криса, набились в микроавтобус <фиат>. Мало того что было чудовищно тесно и не было нормального питания, так еще и график гастролей был необычайно напряженным: они должны были отыграть тридцать шесть концертов за сорок два дня. При этом менеджер тура настаивал, чтобы группы выступали непосредственно по приезде на место, не давая им даже отдохнуть. У НИРВАНЫ все это усугублялось постоянными проблемами с оборудованием, которое разносилось на куски во время каждого шоу, а потом ремонтировалось наследующий день в автобусе. Каждый из членов группы переносил трудности посвоему. Курт пользовался любым удобным моментом, чтобы поспать. Крис был постоянно либо пьян, либо обкурен, а Чед разговаривал сам с собой. Группа была немало удивлена тем ажиотажем, с которым ее встречали в Европе, особенно в Великобритании. А все дело было в том, что Пэвитт и Поуниман, учитывая тот факт, что многие американские музыканты приобрели известность сначала за океаном, установили связи с английским музыкальным журналом в музыкальной жизни Сиэтла и окрестностей. <Это был сумасшедший тур>, – вспоминал Новоселич. Во время первого выступления Крис, раздосадованный плохо работающим усилителем, разбил свой новый бас. От гитары отлетела шейка грифа и пробила один из взятых Куртом напрокат динамиков. Но это было только началом. В Берлине, где они выступали на другой день после падения Стены, Курт отыграл без перерыва шесть песен, разнес на куски гитару и удалился. <Я был даже рад, что он так сделал, – вспоминал Крис. – Я был очень сильно обкурен>. На концерте в Риме произошло, наконец, то, что и должно было произойти. Окончательно выведенный из себя отвратительным звучанием взятого напрокат аппарата, плохим питанием, напряженным графиком и низкой оплатой Курт, отыграв четыре или пять вещей, разбил о сцену гитару и забрался на стойку с динамиками. <У него произошел нервный срыв, – рассказывал Пэвитт. – Он собирался спрыгнуть вниз. Охранники были вне себя, и все просили его спуститься. А он говорил: <Нет, я хочу нырнуть>. Он был на пределе... Люди видели прямо перед собой рехнувшегося парня, который сломает себе шею, если упадет>. Когда стойка начала раскачиваться, Курт перебрался по стропилам на балкон, где стал кричать на публику и упорно пытался бросить вниз стул, пока его не отобрали. Затем он вернулся на сцену, где в это время кто-то из организаторов шоу спорил с менеджером тура по поводу якобы разбитого Куртом микрофона. Курт такой несправедливости не потерпел, схватил оба микрофона, бросил их на сцену и принялся топтать ногами. <Теперь они действительно разбиты>, – сказал он и удалился со сцены. Потом Курт плачущим голосом произнес, что уезжает домой, и зарыдал. Подоспевший Поуниман вывел его на воздух. После тура Курт и Чед отправились домой, а Крис с Шелли полетели в то место, которое тогда еще называлось Югославией, чтобы проведать отца Криса. По возвращении, 30 декабря 1989 года, они поженились. Церемония
