Текст книги "Конан и амулет небесного народа"

Автор книги: Брайан Толуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Брайан Толуэлл
Конан и амулет небесного народа

ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ «ВЕЧНОГО ГЕРОЯ»

У меня есть отличный повод поздравить вас!

Разве не замечательно, что 1996 год – год круглых дат Роберта Говарда, 90-летия со дня его рождения и 60-летия со дня кончины, – ознаменовался появлением сразу трех новаторских произведений о Конане-киммерийце, "вечном герое" современной фантастики? А это значит, что огромная "Конаниана" выходит на новые рубежи и, следовательно, на новую, еще не "освоенную", читательскую аудиторию. Значит, великому варвару стало тесно в привычных рамках навеянных Мастером сюжетов: все подвиги, которые можно было совершить, сражаясь с кошмарными демонами, зловредными колдунами и бесчестными наемниками, он уже совершил. Значит, наш взыскательный читатель образца девяностых годов желает чего-то большего, нежели поединки на мечах с обязательным разрубанием противника напополам и спасением очередной прекрасной принцессы из лап очередного мерзкого – внешне и внутренне – чернокнижника.

"Все это мы уже проходили",– замечает наш строгий читатель, откладывая в сторону очередной том стандартных приключений стандартного Конана. Как сказали бы политики, читатель хочет перемен. Реформ. Не революций в Хайборийском мире, полном чудес мире Конана, а именно реформ: новых сюжетных идей, новых героев, даже нового приключенческого антуража. Таких реформ, которые бы не разрушали, а хранили и подкрепляли неповторимый говардовский шарм той сказочной эпохи, когда, выражаясь словами Леона Спрэг Де Кампа, "магия встречалась куда чаще, чем в наши дни". Три произведения, которые, при всей их непохожести друг на друга, как раз и явились, на мой взгляд, первыми ласточками таких перемен, – это роман Майкла Мэнсона "Конан и Грот Дайомы", тетралогия Кристофера Гранта и Натали О'Найт "Скрижаль Изгоев" и септология Брайана Толуэлла "Конан и Великая Душа".

Роман Майкла Мэнсона, мэтра современной "героической фантастики", одного из классиков жанра, на первый взгляд мало чем отличается от прочих произведений о похождениях отважного киммерийца. Корабль Конана терпит бедствие у затерянного в океане сказочного острова. Владычица острова, прекрасная волшебница Дайома, посылает варвара в далекий Ванахейм, чтобы он избавил ее от ненавистного колдуна Гор-Небсехта (стигийца, разумеется), навязчиво домогающегося ее любви. Конан, как и следовало ожидать, справляется с опасным заданием блестяще – настолько блестяще, что это даже не радует красавицу чародейку.

Нет ничего более далекого от истины, нежели сведение сюжета этого удивительно целостного, гармоничного и добротного романа к столь примитивной ходульной схеме! Начнем с того, что в "Гроте Дайомы" Конан-киммериец выступает наравне с четырьмя другими главными персонажами. Типажи тщательно и умело выписаны: сам Конан; прекрасная и хитроумная Дайома (перехитрившая саму себя); могучий и мечтательный Аррак, Дух Изменчивости; утомленный неизвестной и коварной Силой надменный Гор-Небсехт; наконец, каменный голем Идрайн, по-своему несчастный человек-самоучка… Вечный сюжет "любовного треугольника", почти не встречающийся в "Конаниане", искусно – но не искусственно! – обогащен традиционными хайборийскими мотивами. Здесь и схватки, и колдовство, и интриги, и погони, и горечь рухнувших надежд. Конан Майкла Мэнсона не заслоняет других героев, а дополняет и утверждает их; а они – его. Идет напряженная схватка умов, удач, судеб, если хотите. И любая случайность может перевернуть выдающийся замысел, сотворенный с нечеловеческим тщанием. Читая роман Мэнсона, я поймал себя на чувстве, которое прежде не испытывал при чтении конановской саги: я сопереживал его героям. Я восторгался хитроумием Дайомы, вместе с Арраком мечтал о новых странствиях и покоренных империях, сочувствовал обманутому Гор-Небсехту, изумлялся целеустремленности каменного исполина Идрайна. И, конечно, я не мог не восхищаться Конаном, ибо со страниц романа Мэнсона на меня смотрел живой, настоящий, говардовский Конан, только помолодевший и удачно адаптировавшийся к вкусам современных – не Говарду, но нам – читателей. Не карикатурный мускулистый головорез, воитель без страха и упрека, дикарь с ветром в голове, охочий до золота и смазливых юниц. А истинный искатель приключений – истинный потому, что "искать приключения" – это его профессия, его призвание, его образ жизни. "Поиск сокровищ дороже самих сокровищ, битва за власть дороже самой власти, путь к славе дороже самой славы…" – говорит Конан у Майкла Мэнсона. В этой гениальной фразе – весь Конан. И такой Конан мне особенно симпатичен! В наше время, в эпоху искателей власти, положения, богатств и прочих всевозможных благ, в мире, где подлинных искателей приключений, похоже, опоздали занести в Красную Книгу, такой Конан будет с любовью принят и понят миллионами читателей.

Но его нет в "Скрижали Изгоев". Кристофер Грант и Натали О'Найт решились на невозможное: они вообще вывели киммерийца из когорты главных героев! Великий воитель предстает в эпизодической, подсобной роли. С десяток раз помахал мечом, порешил кое-кого такого же второстепенного, убил трехглавое чудище в лесу… И все. Даже девку не потискал. И героическая схватка с Цернуносом в самом центре аквилонской столицы отдает пародийностью: чтобы поразить чудовищно могущественного Древнего Бога, киммерийцу хватило одного обыкновенного, не волшебного, копья с золотым наконечником.

Почему же тогда чувство восхищения от прочитанного, оставшееся после "Грота Дайомы" и других романов Мэнсона, не только не меркнет, но возрастает? Вероятно, потому, что авторы сумели доказать то, что прежде почиталось ересью: мир Конана не менее богат, многолик, чудесен, красочен и перспективен, нежели сам Конан. В этом мире Конан – не единственный Настоящий Человек, как нам казалось ранее. Другие – Амальрик, Валерий, Ораст, Марна, Нумедидес, Вилер, Троцеро, Тиберий – тоже живут и тоже чувствуют, переживают, о чем-то мечтают и за что-то борются. Эти герои выписаны с неповторимой и непривычной для "Конанианы" психологической достоверностью. Это не маски, а характеры. В романах тетралогии авторы отвечают на вопрос "как", а не "что". Как случилось, что безумный Нумедидес овладел престолом гордой Аквилонии? Как собрались вместе и пришли к Злу Амальрик, Валерий, Ораст и Та-раск? Как и почему начался путь к трону самого Конана? Этот новаторский подход реализован умно и талантливо. Я полагаю, лишь преданные фанаты мечеубийств и широкоплечих суперменов станут жалеть об "унижении" идола. Право же, в наше время не они составляют основную массу "пожирателей книг". Вкусы тинэйджеров блистательная "конаниана" удовлетворила неплохо – пора бы подумать и о тех, кто постарше.

Автор септологии "Конан и Великая Душа", две первые части которой опубликованы в этом томе, в некотором роде пошел еще дальше. Нет, Конан у него присутствует и действует на первых ролях. Вот только мир Конана несколько изменился. Автор, подчеркнуто бережно относящийся к наследию Великого Мастера (не в пример многим американским "конанистам"), не осмелился ничего менять в "основах". Не стал он изобретать новых богов Хайбории, кроить очертания материков, создавать неведомые острова и города, даже новых героев он лепил с очевидной неохотой. Брайан Толуэлл принял конановский мир таким, каков он есть. И чуть "надстроил" его. Автор предположил, что в дополнение к имеющимся хайборийским, то есть земным, относящимся к нашей планете, богам, демонам, колдунам и т. д., вполне могут существовать и силы совершенно иного порядка. Например, некие таинственные сверхцивилизации, посещавшие Землю и оставившие на ней свой след в бесконечно далекой древности. Такой подход не только не противоречит замыслу Великого Мастера, но и, по сути, прямо следует из него. Ведь Говард сразу сказал, что Земля – планета (стало быть, есть и другие планеты), а Хайбория – не только и не столько сказочный, вымышленный мир, оторванный от времени и пространства, наподобие Земноморья или Средиземья, а реально существовавшая историческая эпоха, и Конан жил в ней не когда-нибудь, а именно 15 тысяч лет тому назад. Да, в этой эпохе многое было не так, как у нас нынче. Но она существовала! Говард описывал Хайборию с подчеркнутой реалистичностью; он хотел, чтобы читатели поверили в реализм происходящего, в то, что когда-то все это кажущееся сверхъестественным чудодейство имело место не где-нибудь, а на нашей родной Земле! Если бы он не хотел этого, он наверняка поместил бы своего Конана в очередной вымышленный мир – и мы сегодня вряд ли знали бы, кто такой этот очередной фэнтезийный герой. Американская "конаниана", к глубокому сожалению, проигнорировала эту замечательную задумку Мастера. За рамками саги остались захватывающие приключения, которые непременно случились бы, столкнись Конан с загадочными силами, совершенно чуждыми земной магии – с ней, последней, он уже порядочно навоевался. Еще интересно было бы посмотреть, что приключилось бы, окажись в конановском мире люди Будущего. К примеру, люди из двадцатого века после Рождества Христова, наши современники то есть. Встречал же киммериец на своем пути создания, пережившие в Истории куда больший срок, чем 15 тысячелетий! Они пришли из Прошлого, мрачного, зловещего, полного тайн и опасностей. Так почему бы им не прийти из Будущего?! На мой взгляд, такое "вторжение" только украсило бы повествование.

Брайан Толуэлл взял на себя смелость осуществить это вторжение. В мире Конана неожиданно появились новые, непривычные персонажи. Митра, Сет, Кром, Нергал и прочие боги остались – но вдруг выясняется, что на Земле с Начала Времен обитает некий всемогущий Страж Земли, Сидящий-в-Пирамиде, поставленный шестнадцатью сверхцивилизациями хранить саму искру жизни на Земле – что он и делает в течение последнего миллиарда лет. Может ли такое быть? Разумеется, может – и автор это убедительно доказывает. Он выстраивает своеобразную новую мифологию сосуществования земных и космических волшебных сил, и, следует признать, эта мифология не опровергает "основы" говардовского мира, а органично "встраивается" в них, адаптируется. Как адаптируются к новым для себя реалиям Пришельцы из Будущего, наши современники, не по своей воле очутившиеся в Хайборийской эпохе.

И вот, когда автор вводит читателя в свой "надстроенный" мир, начинается самое интересное. Введение нетрадиционных для "Конанианы" идей оборачивается подлинным буйством авторской фантазии. Масштабность и стремительность сюжета завораживают. Сюжет напоминает не прямую линию, не изломанную кривую, даже не хитрую китайскую головоломку, а какую-то особую многослойную спиралевидную паутинку, некую ленту Мёбиуса. Для септологии "Конан и Великая Душа" характерна необычайная пространственная и временная насыщенность. Посмотрите, в одном лишь третьем романе – "Амулете Небесного Народа" – действо разворачивается в Аквилонии, Немедии, Аргосе, Гиркании, Стигии, у моря Вилайет и в Западном океане, более того, не только на привычной земной тверди, но и в небесной Обители Пресветлого Митры, и в Преисподних Мирах, владениях Черного Сета, и в таинственном Зачарованном Городе среди Гор Серых Обезьян… В нем, в этом действе, участвуют и люди, и чародеи, и гномы, и боги, и демоны, и вообще непонятные создания – как "местные", так и прибывшие (либо призванные) из иных Миров и Времен. Эти персонажи сосуществуют и неплохо уживаются друг с другом. И каждый персонаж – человеческий и нечеловеческий – так и норовит подбросить свою хворостинку в бушующее пламя действа, сыграть свою собственную, уникальную партию в общем концерте. Интрига накладывается на интригу, пути героев переплетаются и вновь расходятся, могущественные силы сталкиваются в непримиримом противоборстве – и побеждают, чтобы в самый последний момент потерять все из-за глупой и досадной ошибки, а потом возобновить схватку на прерванном месте. Непрекращающиеся ни на мгновение битвы характеров, идей, честолюбий и проектов, один другого дерзновеннее…

Истинная феерия красок и действия. Яркие, самобытные, противоречивые типажи – может быть, чересчур яркие. Конан, Тезиас, Тхутмертари, Страж Земли, Милиус, Брахо, Джейк Митчелл, Аманда Линн, Луиджи Фонтанелли, Тот-Амон, Джосер – каждый из этих героев играет свою исключительную роль в приключениях. Автор вовсе не стремится создать точные психологические портреты своих персонажей. Они получаются сами собой, рождаясь из действия. В романах септологии мало описательности: вы не найдете подробных характеристик одежды и оружия, зданий и кораблей, придворных ритуалов и боевых искусств. Кое-где автор не очень внимателен к деталям; так, у него мили соседствуют с метрами и "шагами" – этим подчеркивается "интернациональность" и "всевременность" повествования. Автор доверяет читателю: пусть фантазия того сама дорисует недостающее.

Зато действия хоть отбавляй. И какого! Заметьте хотя бы нападение гипнотических карликов на армию Конана во втором романе, воздушную схватку "Черного коршуна" с Безымянной Тварью – в третьем, сражение Конана и Брахо со Змеиной Королевой и Суром – в четвертом и штурм Зачарованного Города полчищами демонов – в пятом. Все эти и другие приключения описаны с неистощимой выразительностью, так что иногда кажется, что сам участвуешь в них.

А как все начиналось? Прямо скажу, начало эпопеи не слишком впечатлило меня. Обычное приключение, да, оригинальное и захватывающее, но не более. Стоило ли огород городить, чтобы в конце концов запечатать самозваного бога в магической темнице? Так думал я, прочитав первый роман септологии. Признаюсь, читать дальше не очень хотелось. Ведь обычно продолжения хуже оригинала. Но что-то подсказало мне – может быть, писательская интуиция, может, нечто иное – читай, и не пожалеешь. И я начал читать второй роман. Чем дальше я продвигался, тем более мне хотелось воскликнуть вслед за Конаном: "О, Кром, как же я ошибался!" Я все более проникался очарованием этой книги, и дерзновенный замысел автора понемногу открывался мне. Второй роман поразил неожиданными сюжетными поворотами, выразительностью образов и, конечно, внезапным пришествием Гостей из Будущего, которые в середине романа выскочили, словно чертики из табакерки, и их появление сразу изменило все. А третий роман я проглотил, не в силах оторваться от книги. Если произведения Мэнсона являют собой прекрасный образец "героической фэнтези", а тетралогия Гранта и О'Найт напоминает, скорее, добротный исторический роман-фреску, то септология Толуэлла не что иное, как авантюрно-приключенческое действо на фэнтезийном и фантастическом материале. Готов повторить: эпопея "Конан и Великая Душа" – это первое настоящее авантюрно-приключенчес-кое повествование в рамках саги о Конане-варваре. И в этом качестве она обращена не только к фанатам великого воителя, но и к самому широкому кругу читателей, как любителей фэнтези, так и всех прочих, кто знает и ценит приключенческую литературу.

Но вернемся к героям эпопеи. Это люди действия. Они живут для того, чтобы за что-то бороться. У каждого своя цель. Они настойчиво к ней стремятся, невзирая ни на какие препятствия. И автор неожиданно для нас, читателей, прибегает к редчайшему художественному приему: он вознаграждает своих главных героев за настойчивость. Каждого и сполна. Автор "позволяет" им добиться свой цели, какой бы она ни была. И если Конан восклицает: "Я покончу с тобой, Великая Душа!", можете не сомневаться – покончит, и не раз. И если Тезиас, Великая Душа, заявляет, что вернет себе власть над миром, будьте уверены – вернет, да еще с лихвой. И если принцесса Тхутмертари, стигийская изгнанница, обещает перерезать черное жречество своей страны, как только придет к власти, – поверьте, именно так она и поступит. И если ее младший брат принц Джосер, прирожденный интриган и "игрок со смертью", мечтает о короне – он ее, конечно же, получит. Как и двойник Конана, Джейк Митчелл, получит желаемую корону Аквилонии. И так далее. Грех не дать этим деятельным людям то, ради чего они кладут такие титанические усилия. Но затем автор немилосердно лишает своих персонажей едва обретенной мечты. "Все преходяще, цель ничто, движение все", – словно бы говорит он им. И герои Брайана Толуэлла продолжают свою захватывающую битву…

Автор заставляет нас симпатизировать им. Конан у него – Личность. Ему очень тяжело: ведь никогда еще не приходилось отважному киммерийцу сталкиваться с таким множеством врагов, один другого могущественнее. Но Конан остается верен себе; даже в мгновения, казалось бы, абсолютного и необратимого краха – а таких мгновений в романах септологии немало – он не сдается, борется и в конце концов обязательно побеждает. Казалось бы, высшие силы играют им, обычным смертным человеком – но и он порой навязывает им свою волю, а их диктат решительно отвергает. Конан у Толуэлла – не тупой, дикий, необузданный варвар, а умный, изобретательный, расчетливый прагматик. Конан размышляющий – каково, а? Занимательным размышлениям киммерийца посвящена целая глава третьего романа. Автор будто бы говорит нам: вот он какой, этот варвар: когда нужно сражаться, он берется за меч, а когда нужно решать шараду со многими неизвестными, он и решает ее своим недюжинным умом. Конан готов на все ради блага своей страны, ради жены, сына и друзей. Он презирает магию, страшится неизвестности, но, когда жизнь того требует, использует и волшебные амулеты, и странное оружие Будущего, и вообще совершает много такого, чего бы в "обычных" обстоятельствах он ни за что бы не совершил. Автор постоянно ставит Конана перед тяжелым выбором. Найди верное решение – и ты победишь. Иногда Конан находит верное решение на территории, где правят темные, враждебные ему силы; такие коллизии особенно увлекательны и поучительны.

Не менее интересная фигура – главный противник Конана, карлик Тезиас. Прочитав эпопею, я так до конца и не понял, положительный или отрицательный это персонаж. Как будто все "родовые признаки" злодея налицо: колдун, рвется к власти над миром, людей убивает походя, над Конаном, героем положительным, не устает глумиться, и так далее. И все же как-то не складывается полноценный злодейский образ. Да, колдун – но использующий не омерзительную некромантию, а "чистую магию звездных сфер", человек, достигший Великого Знания своим собственным трудом. Да, к власти над миром рвется – но не ради самой власти, а ради одной лишь возможности осчастливить жителей подлунного мира. Да, людей убивает походя – но не со зла же, а в силу неудачно сложившихся обстоятельств. Да, над Конаном глумится – но ведь это он так играет, а лично к Конану не имеет ничего дурного, а наоборот, его очень даже уважает… Вот такая интересная штучка этот карлик Тезиас, названный Великой Душой. Типаж загадочный, постоянно мимикрирующий: то враг киммерийцу, то союзник, то собрат по несчастью, то нежданный спаситель. Но всегда герой, перед чьим умением обманывать коварную судьбу нельзя не преклоняться. Герой, объявивший войну всесильным богам – и терпящий в ней одно поражение за другим, но в итоге умудряющийся всех богов перехитрить…

Или Тхутмертари. Вот уж образ "идеального злодея", доведенный до логического конца и гротескного совершенства! Пожалуй, никогда еще на страницах "конанианы" не появлялся такой законченный и последовательный Адепт Зла, чьи кровавые деяния описаны с почти что натуралистическими подробностями (укрепите свои нервы перед прочтением четвертого романа!). Куда всем этим сморщенным магам-чернокнижникам до красавицы принцессы, дочери человека и змеи, настойчиво рвущейся к владычеству над миром! Автор рискнул наделить ее почти всеми качествами, которые обычно вызывают уважение. Она дьявольски умна, поразительно красива, отчаянно – до бесшабашности – отважна. И все эти качества она кладет на алтарь Зла, кладет не по неразумению, не в силу обиды или психического отклонения, а по сознательному выбору своему. Разве можно не уважать такого противника? Путь Тхутмертари завершается изумительно красивой сценой в конце четвертого романа; я потом долго не мог рассудить, кто же в итоге одержал победу: Конан и его союзники, оставшиеся в живых, или Змеиная Королева, ушедшая в небытие с торжествующей улыбкой на устах… Только в шестой книге я получил ответ на этот вопрос.

Однако самым таинственным персонажем эпопеи является, бесспорно, Скучающий Маг. Поверьте мне, читатель: намеки и наводки, щедро разбросанные автором по всему тексту, мало приближают к разгадке тайны Милиуса. Можно бесконечно долго гадать о мотивах его поступков – некоторые из них вроде бы лежат на поверхности – но все наши (во всяком случае, мои) гадания напрасны – пока сам Скучающий Маг не раскроет свою тайну в самом конце эпопеи. Готов биться с вами об заклад, что лишь один из сотни читателей правильно угадает, кто есть маг Милиус, зачем он есть, откуда взялся и что ему в итоге нужно. А все остальные, когда узнают, воскликнут, как один: это же так просто!

Молодой писатель неплохо нагнетает интригу. Чем дальше, тем больше наращивается темп сюжета. При этом почти невозможно предугадать, кто из героев какую роль сыграет в дальнейшем повествовании. Из кажущегося мелким, незначительным случая может вырасти интрига поистине вселенских масштабов – например, "проходная" схватка Конана с демоном в бельверусском подземелье в конце первого романа фактически определяет развитие сюжета на сотни страниц вперед.

Иногда мне кажется, что автор в душе посмеивается над своими героями и над самим собой. Своеобразным, на грани "черного", юмором и слегка прикрытой пародийностью проникнуты многие эпизоды романов. Чего стоит хотя бы сцена в четвертом романе, когда внезапно выяснится, что тайны Книги Судеб, величайшей сокровищницы Знаний, – той Книги, с которой как раз и началась история Великой Души, той Книги, вокруг которой все носились на протяжении более тысячи страниц и нагнеталась особая аура могущественности, – так вот, сокровенные тайны этой замечательной Книги Судеб оборачиваются пшиком, а сам бесценный кладезь Великого Знания исчезает настолько стремительно (в самом буквальном смысле, в единый миг – читайте роман), что кажется, будто его не было вовсе. А сколько иронии в эпизоде из второго романа, где профессор, прибывший накануне из Будущего, перерезает заколдованные стальные цепи лазерным лучом, рождающимся из авторучки, – почти как у Джеймса Бонда! – затем освобожденный им Конан облачается в волшебную накидку-невидимку и попросту исчезает на глазах у изумленного профессора, и тот думает, что в мире Прошлого всякий владеет искусством телепортации… Или возьмите любопытную сцену, когда двойник Конана обстреливает укрывшегося под волшебной накидкой киммерийца из "браунинга", эта сцена с умышленной назойливостью повторяется трижды (!) в разных романах эпопеи. И, наконец, приметьте блестящие концовки романов – в каждой из них найдется своя изюминка, но особенно – в эпилоге последнего романа "Космическая Орда", где одна-единственная, как бы невзначай брошенная, фраза раскрывает практически все тайны и недомолвки семи предыдущих книг…

В общем, я весьма рекомендую вам эти семь романов Брайана Толуэлла. Это интересный опыт синтеза различных жанров современной фантастики. Наверное, далеко не во всем удачный, но, бесспорно, талантливый и знаменательный. Я рекомендую романы Толуэлла всем тем, кто рассматривает остросюжетную фантастику в качестве развлекательной литературы, "легкого чтива"; они не обманут ваших ожиданий и не заставят вас скучать. Я рекомендую эти романы также всем истинным фанатам фэнтези: у вас есть шанс по-новому открыть для себя давно знакомого героя. Я рекомендую романы Толуэлла и ценителям философской фантастики: те, кто возымеет желание отыскать в них некие глубинные мотивы, ненавязчивые обращения к извечным проблемам и аллюзии с сегодняшним днем, думаю, также не будут разочарованы.

И я верю, что с выходом в свет эпопеи "Конан и Великая Душа", равно как и романов Мэнсона, Гранта и О'Найт, полк почитателей "вечного героя" в России прибавится.

Джейсон Т. Бедфорд,

Форт-Бродерик, 1996 г.