Текст книги "Центр не удержать"

Автор книги: Брайан Майкл Стэблфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Не могу сказать, что это поручение меня успокоило, однако, судя по тому, как шли дела, приходилось повиноваться. Но какие бы сны ни теснились у изголовья, им не удалось прорваться сквозь блаженную пелену моего забытья.

Глава 4

Мой мирный сон был прерван звонком телефона, который истоми установили в моем обиталище. Перед тем как уснуть, я всегда вешаю трубку над кроватью можно сразу ответить на звонок, не тратя лишних сил, даже не открывая глаз. Так и сейчас – я просто снял трубку с крючка, наугад ткнул в кнопку «ответ» и пробормотал в аппарат нечленораздельное приветствие.

– Господи, Руссо, – сказал голос на том конце провода, – ты же офицер Военно-космических сил. Какого черта ты спишь в этот час?

– Время, – ответил я, – чисто относительно. – А то, что ты называешь "этот час", может означать любой час, черт подери. Чего ты хочешь, Сюзарма?

– Для начала, – ответила она, – я хочу, чтобы ты называл меня «полковник». Во-вторых, я хочу прогуляться с тобой по саду.

Я открыл глаза, отвел трубку от лица и уставился на нее. Так обычно смотрят на предметы, которые вдруг начинают нести себя по-своему.

– Ты хочешь, чтобы мы с тобой пошли гулять в сад? – настороженно переспросил я.

– Именно это я сказала, – подтвердила она. В голосе ее слышалось легкое раздражение, что, впрочем, было привычно. Необычным был ее разговор о саде, словно следовало бы догадаться, что она имела в виду. С минуту я подумал над этим, пытаясь вычислить, какой сад она подразумевала, но, хоть убей, не мог сообразить, куда и зачем меня вызывали. Одно было ясно – на то были причины. Ей не была свойственна страсть к играм в «угадайку».

Очевидно, что-то случилось. "Интересно, – подумал я, – это то же самое «что-то», с которым я уже сталкивался, или нечто совсем особенное. Беда одна не ходит".

– Ладно, – отозвался я небрежно. – Значит, в салу. Дай мне двадцать минут, чтобы окончательно проснуться.

Я гордился собой, не дав понять, насколько обескуражен ее словами, и продолжал гордиться, принимая душ, одеваясь и завтракая. И только после этого попросил истоми перенести меня в тот район, который они использовали как место битвы во время моего первого появления на их уровне. В тот раз там разгорелась великая битва между Военно-космическими силами и полчищами Амары Гююра, там была инсценирована смерть Мирлина, сраженного оружием беспощадной Сюзармы Лир.

Истоми открыли один из удобных ходов в потаенные места их мира, и робот-автомобиль понес меня по извивающимся туннелям на захватывающей дух скорости. Эта поездка заняла больше времени, чем я предполагал, хотя раньше мне не приходило в голову раздумывать, далеко или близко друг к другу находились два лабиринта: первый, в котором разыгрывались недавние события, и второй, где я бывал раньше. Делать мне было абсолютно нечего. Я только ужасался скорости автомобиля – слишком уж это напоминало ночной кошмар.

Внезапно машина остановилась. Передо мной открылась дверь, пропуская меня в теплицу – мир гигантских цветов разнообразных оттенков и запахов. Это было поистине буйство цвета – пурпурного и золотого, а над всем царил огромный куст, чьи ветви сплетались между собою в немыслимом беспорядке, а из-за огромных цветков, напоминавших вьюнок, ты чувствовал себя словно на сказочной фабрике колоколов. Теперь, когда у меня по любому поводу возникали ассоциации с мифами, этот куст показался мне гордиевым узлом. Однако, чтобы разрубить его одним ударом, потребовалась рука куда мощнее моей.

– Полковник Лир! – крикнул я, помня о том, что нам все еще необходимо соблюдать военную субординацию. Я огляделся по сторонам – и вправо, и влево от меня простиралась серая стена с тонкой зеленой дорожкой у подножия – знать бы только, куда она вела.

Дверь, куда я вошел, бесшумно закрылась, не оставив в стене ни малейшего следа, зато открылась другая – метрах к десяти от меня, и появилась Сюзарма Лир. На ней, как всегда, была форма Военно-космических сил, и черная материя составляла разительный, но приятный контраст с ослепительной копной белокурых волос. Она была при оружии – с тем самым пистолетом, с которым прибыла мне на помощь, когда я вступил в мучительный контакт с богами Ас гарда.

Нетрудно было поверить, что твердый взгляд ее ярко-голубых глаз мог превращать людей в камень.

– Привет, Руссо, – сказала она сдержанно. – Спасибо, что ты так легок на подъем.

– По-моему, – сказал я, – некий злодей насовал нам и комнаты потайные микрофоны.

– Правильно, – отозвалась она.

– Опять Финн?

– Полагаю, что он в этом замешан. И Тульяр-994 стоит за этим – наверняка.

– Почему?

– Если ты хочешь спросить, почему они делают это, – наверное, потому, что они просто кучка расчетливых подонков. Мне это не нравится. Я не знаю, в какие игры играет Тульяр, но думаю, что следует все разузнать.

– Почему ты вызвала меня именно сюда?

– Я не знаю, куда еще они могли напихать свои подслушивающие устройства. С тех пор как тетраксы из лагеря пленных пришли сюда вместе с целой скаридской делегацией, весь уровень буквально кишит типами, которые не вызывают у меня ни симпатии, ни доверия. Единственный человек здесь – Финн, да и то он похож на флюгер – откуда подует, туда и повернется. Похоже, Руссо, что мы с тобой против всей Вселенной. А здесь – единственное место, где никого из тех не было.

Она не упомянула Мирлина в списке возможных врагов. Он также не значился в списке избранных, знающих про этот райский уголок. Как я понял, она все еще избегала упоминать о нем, хотя и не горела желанием уничтожить его еще раз.

– Что ж, мы собрались на военный совет? – попытался уточнить я.

– Если тебе угодно, – прозвучало в ответ. – Представить не могла, что ты останешься единственным, кому можно доверять, но так уж получилось. Вот прочти это.

Она вынула тонкий листок и передала его мне. Я быстро пробежал его глазами. Письмо было на английском и подписано Валдавией, дипломатом. На борту "Леопардовой Акулы" он отбыл представлять Солнечную систему в ООН в союзе с тетраксами. Документ предписывал полковнику Сюзарме Лир вернуться как можно скорее в Звездную цепь. Кроме того, там значился еще один приказ: она и ее подчиненные обязаны исполнять приказы Тульяра-994 и сотрудничать с тетраксами. Был там и намек на то, что Валдавия знал, как вероломно тетраксы использовали нас, распространяя вирус. Однако он, видимо, предполагал, что мы с Тульяром повздорили, и призывал нас не принимать близко к сердцу все произошедшее.

– Ишь ты, надеется он, – проворчал я. – Скариды талдычат нам который день, что из-за этого чертового гриппа невозможно никого перевозить до пятьдесят второго уровня вверх или вниз.

– Уж это они переправили вниз, – сухо заметила она. – А еще они спустили вниз нескольких ученых-тетраксов. В основном электронщиков, но там есть и пара биологов. Они прибыли ночью. Наш старый друг Нисрин-673 – среди них. Тетраксы используют нас как боевые орудия, но сейчас уже ясно, орудия могут выйти из повиновения. Они хотят, чтобы мы ушли.

– Не совсем так, – парировал я. – Они хотят, чтобы ты ушла. Заметь, не идет речи о том, чтобы я или Финн, что тоже важно, вернулись с тобой. У меня есть подозрение, что Тульяр вынашивает кое-какие планы относительно меня, и они мне вовсе не нравятся.

– Ты это о чем? – насторожилась она.

Про Медузу ей было вовсе не обязательно знать.

– Я тот, кто связывался с божествами, которые чуть не вышибли дух из Девятки, – напомнил я. – Тульяр никак не может понять, что происходит, а для высокочислового тетракса нет худшей вещи, чем непонимание. Более того, то, что он не понимает, не умаляет его страстного желания контролировать события. Я думаю, что он тоже здесь, как и командующие Скариды. Несмотря на его обходительные тетронские манеры, он в большой панике. Уверен – ничего хорошего я от него не дождусь. Не думал, что когда-нибудь скажу об этом, но, полковник, боюсь, мне будет тебя не хватать.

– Черта с два, – отрезала она. – Никуда я не уйду. Я удивился, зная, сколь серьезно относится она к службе в Военно-космических силах. Представить ее в роли мятежника было невозможно.

– У тебя что, есть выбор?

– Валдавия не понимает положения вещей, – заявила она. – Мой долг защищать интересы человеческой расы, и я лучше, чем он, понимаю, в чем состоят эти интересы. Мне придется заняться политикой, это мой долг.

– Какой политикой? – удивился я. И вспомнил – без энтузиазма – ее «политику» в поисках Мирлина во время первого прибытия на Асгард. Она упрямо гнула собственную линию, и ее стиль меня не мог обмануть: она демонстрировала чутье и хватку росомахи.

– Пока сказать трудно, – не растерялась она. – До тех пор пока у меня не будет других данных. Ты же знаешь больше, чем кто-либо из нас, Руссо. Никогда не думала, что ты окажешься единственным, кому можно доверять, но сейчас это именно так. Вот и скажи: что мы должны делать?

Я удивился меньше, чем мог бы, скажем, день назад. В конце концов мысль, что мы живем в новый расцвет века чудес, стала привычной. К сожалению, у меня не было заготовлено никакого ответа.

– Это сложный вопрос, – попытался отделаться я.

– Если бы вопрос был прост, черта с два я бы стала задавать его тебе, не так ли?

Я счел это своего рода комплиментом, хотя она вкладывала в свои слова другой смысл.

– Ты должна знать, – сказал я, помолчав какое-то время, – что ситуация может быть гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Пока я имел дело с истоми, они были вовлечены в борьбу не на жизнь, а насмерть. Что-то вселилось в меня. Что-то с тем же успехом могло вселиться в Тульяра и Мирлина. Думаю, что в глубинах Асгарда происходит нечто, по сравнению с которым нашествие скаридов просто досадная неприятность. Может статься, в опасности весь макромир может, но не обязательно. В одном убежден – те сущности, которые вселились в нас, намерены превратить нас в пешки для своих игр, а мы можем попасть в переплет куда круче, чем с тетраксами. Они тоже нанимали нас – как собственное оружие. Для меня нет выхода – я слишком увяз в этом, – но если ты хочешь выбраться из этой переделки живой, может быть, лучше подчиниться приказу и убраться с Асгарда. Так ты будешь в безопасности.

Она наградила меня красноречивым взглядом.

– Ты собрался к Центру, так?

– Так, – подтвердил я. – Полагаю, что пробыл здесь достаточно долго и стал слишком зависим от Великой Тайны. В любом случае я не намерен препоручать себя отеческой заботе Тульяра. К тому же я чувствую, что Нечто, вселившееся в меня, не даст мне спокойно жить, пока я не доберусь до сути вещей.

– Ты намерен идти один? Не было смысла притворяться.

– По правде говоря, – был мой ответ, – надеялся взять с собой Мирлина. Я посчитал, что он – единственный, которому могу довериться. Думаю, пойдут еще несколько отпрысков. Хотел просить и тебя, но не был уверен, захочешь ли ты.

– Ты, конечно, не позаботился принять в расчет того, что ты – капитан Военно-космических сил и что я – твой командир?

– Боюсь, что я – кругом дезертир, – признался я с некоторой неловкостью. Но собирался посвятить тебя в свои планы.

– О Господи! – В ее голосе звучала скорее усталость, чем неприязнь. – Что я сделала, чтобы заслужить такую участь? Беднягу Серна застрелили, и всего-то у меня осталось – ты и это ничтожество Финн. Мы, наверное, стоим на том самом месте, где был убит Халекхан, ты это понимаешь? Куда идешь ты, туда иду я. Всюду. Понял?

Тут я поймал себя на том, что рот мой открыт немного больше, чем следовало.

– Ты хочешь пойти к Центру? – переспросил я.

– Если ты действительно пойдешь, тебе будет нужен кто-то, чтобы за тобой присматривать. Ты не мой идеал героя, Руссо. Но убегать наверх – трусость в глазах врага, а это мне несвойственно. Мы отправимся к Центру, Руссо.

Я удивился: кто же из нас вызывался добровольцем? Все казалось слегка перекошенным, если не окончательно поставленным с ног на голову. Но чего можно ожидать, когда попадаешь в волшебный мир Зазеркалья?

– Тульяру-994 не понравится, что ты не собираешься подниматься.

– К черту Тульяра! – парировала она. – И вообще, к черту Тетру и все, что она когда-либо породила! Отныне и впредь посланцы галактических сообществ – ты и я. И какое бы сокровище мы ни нашли в глубинах этой дыры – оно принадлежит Земле. Когда ты намерен выйти?

– Робот-вездеход, должно быть, уже готов, – сказал я. – Главное – решить, каким путем идти. У нас нет карты уровней. Девятка иногда намекала, что существует несколько путей к Центру, но они не объяснили, как это следует понимать. Быть может, они сумеют вычислить дорогу и повести нас, но…

Мне так и не представилась возможность обсудить сомнительные пункты моего плана. Стена позади меня взорвалась, и взрывная волна отбросила меня, перевернув в воздухе, в самую гущу гордиева узла.

Глава 5

Сила тяжести была низкой, однако я, по правде говоря, не похож на перышко, поэтому и врезался в растение со всей силой. Но ветви оказались настолько прочно переплетены меж собой, что я не застрял среди них. Они были эластичными – и я подпрыгнул, словно акробат на батуте. А затем скатился вниз – и продолжал падать. Обломки взорванной стены разлетались повсюду, а с ними – и цветы-колокольчики, роняя лепестки. Я ощутил, что моей спине щекотно, значит, помимо того, что мне досталось от ударной волны, меня еще и порезало осколками. Правда, я избежал смертельного удара в спину. Шум стоял невообразимый – крупные бескрылые насекомые, населявшие этот дикий уголок, начинали ужасно пищать, если их покой нарушали. Когда я приземлился, их накрыло листвой. Теперь я чувствовал, как они пытаются выбраться из-под меня.

Осмотревшись, я обнаружил, что стою на четвереньках под сенью пальмового листа. Вскочил на ноги и огляделся. Что за снаряд использовали, чтобы проделать дыру в стене, – не знаю. Она была недостаточно велика, чтобы Нечто, пытавшееся сквозь нее пролезть, сделало это с легкостью. Было ли это живым созданием или механическим, я не разобрал – оно выглядело вполне уместным в этом саду с его огромными насекомыми и исполинскими цветами. Если его можно было с чем-то сравнить, так это с колоссальным богомолом, воздевшим лапы в своей молитве. У него были такие же длиннющие ноги, маленькая, высоко поднятая голова, загребущие передние лапы – заканчивались они чем-то средним между крабьей клешней и захватом роботов – исследователей планет, непригодных для жизни человека.

"Насекомое" казалось сделанным из металла и пластика, но его суставы были гибки, словно принадлежали живому созданию. Протискиваясь в дыру, оно вертело головой, голова могла описывать полный круг и была снабжена четырьмя линзами, дающими полный обзор всего происходящего. Жесткий хоботок зловещим образом напоминал ствол автомата или пушки.

Ему не удалось надолго сохранить полный обзор – Сюзарма Лир, стоящая на дорожке вне его досягаемости, уже подняла скаридский бластер, стрелявший разрывными зарядами. То ли ей повезло, то ли она упражнялась до этого, но первый же выстрел угодил прямиком в черную линзу и разнес ее вдребезги.

Одна из лап тут же рванулась к ней, двигаясь с поразительной скоростью. Я с ужасом понял, что, если бы монстр сцапал ее, он переломил бы Сюзарму пополам без труда. Но этот маневр намертво заклинил машину в узкой щели, через которую она пыталась протиснуться. Поэтому страшная лапа щелкнула в десяти сантиметрах от Сюзармы. Чудище плюнуло огнем из хоботка, но и пламя прошло мимо цели.

Средний человек средней храбрости уже давно бы унес отсюда ноги, но полковник Лир не относилась к их числу. Она взглянула на загребущую руку, протянувшуюся к ней, ч даже не шевельнулась. Затем снова подняла свой бластер и, положив его на локоть другой руки, быстро, но тщательно прицелилась и снова выстрелила.

Выстрел пришелся совсем рядом со второй линзой. Срикошетив, заряд отскочил. Я не слышал ее голоса в этом чудовищно-жалобном гвалте насекомых, но мог представить, как она ругается.

Я видел – как и она, наверное, – что гигантский богомол воспользовался этим промахом и протащил свое тело еще чуть-чуть сквозь V-образный пролом в стене, и ему нужно было совсем немного, чтобы оказаться в саду. Кажется, я закричал ей, чтобы она бежала. Как всегда, это было абсолютно бесполезно – она лучше меня оценивала ситуацию и не собиралась ждать следующего огненного плевка или попытки схватить ее. Она отступала, с оружием на изготовку, примериваясь к третьему выстрелу, – скаридские бластеры отличались сильной отдачей.

Опасаясь за ее жизнь, я совершенно позабыл про собственную безопасность и немало удивился, обнаружив вторую клешню. Она тянулась ко мне: даже с оставшимися 75 процентами зрения чудище могло гоняться за двумя зайцами сразу.

Я давно пришел к выводу, что природного чутья создатель на мою долю не отпустил. А то, с чем я родился, доверия не заслуживало. Но пока удача была на моей стороне – как и Сюзарма, я был вне досягаемости, и механической клешне пришлось убраться.

Я был уверен, что в следующий раз она свое возьмет, поэтому развернулся и побежал. Багровые цветы слева от меня внезапно превратились в сноп пламени. Ясно – голова чудовища поворачивается в мою сторону. Паника гнала дальше, хотя бежать было нелегко. Растения были посажены слишком часто. Их стебли и ветки не были одревесневшими, но все равно здорово мешали, попадаясь на пути. Единственное, что можно было сделать, – нырнуть под самые нижние листья растений – туда, где жили насекомые. Там был узкий просвет, где бы мог проползти человек, вздумай он заняться этим. Извиваться, как змея, непривычное для меня дело, но, когда смерть буквально наседает на пятки, тут и не то сделаешь.

Я полз, прижавшись к земле, насколько это было возможно. Мне казалось даже, что я плыву. Но, черт возьми, как же здесь, на земле, было тесно! Каждый сантиметр был занят насмерть перепуганными насекомыми – они не знали, куда бежать, но явно стремились убраться куда-нибудь побыстрее. Отовсюду слышались их жалобные песнопения. Шум выводил меня из себя, хотя их состояние нетрудно было понять.

Извиваясь, как змея-инвалид, я чувствовал, как негодует моя спина, чувствовал рубашку, приклеившуюся к телу, но понятия не имел, насколько сильно шла кровь. Утешала мысль, что истоми были первоклассными врачами – они восстанавливали тела и могли сделать людей бессмертными. Кроме того, они уже обещали значительно улучшить мое тело. Но боль нарастала, и заманчивость этого обещания померкла. Тем более что с некоторым запозданием возник вопрос: почему это вдруг исполинский механический богомол пытался уничтожить меня в собственном саду истоми? Что-то неладно в "королевстве истоми".

Я продолжал ползти, постепенно осознавая, в какую идиотскую ситуацию попал. Куда полз – я не знал. Где находился механический богомол, преследующий меня, не знал. Собственного оружия у меня не было, а от Сюзармы Лир я был отрезан. Насекомые не особенно приветствовали мое вторжение в их мир и не желали убираться с дороги, чтобы облегчить мне путь. По счастью, были основания полагать, что они не кусались и не жалили, хотя их прикосновения были невыразимо противны. Я думал, что они, наверное, существовали здесь, поскольку опыляли цветы, и в то же время не мог отделаться от мысли, что со вкусом сделанный и подходящим образом запрограммированный робот мог справиться с этим не хуже.

Я добрался до места, где листья почти касались извивающихся змеями вышедших на поверхность корней, – протискиваться дальше было невозможно. Корни расходились веером от главного стебля, и я забрался в пространство между ними. Теперь можно было встать. Хорошо, что листья над моей головой, напоминавшие папоротник, легко раздвигались. Их изящность восполнялась изобилием – даже когда я выпрямился в полный рост, они не шелохнулись и по-прежнему закрывали обзор. Глянув вверх, я заметил проблеск света, проникший сквозь полупрозрачную листву, но больше не увидел ничего. Насекомые, которых я потревожил своим ползанием, постепенно прекратили свое пронзительное верещание. Очевидно, они решили, что угроза их благополучию миновала. Наконец-то можно было распрямиться и прислушаться.

Не знаю, какой звук производил бы механический Бармаглот, ломясь сквозь сад, но, полагая, что его передвижение вызвало бы новый переполох, я заключил, что нахожусь и относительной безопасности.

Потом захотелось выяснить собственное местоположение, и я решил влезть на дерево. Легко сказать – на дерево, когда вокруг тебя – лишь кустарники-переростки с мягкими ветвями. Тем не менее самая верхняя часть зеленого навеса, поднимавшаяся вверх на десять метров под пятнадцатиметровым потолком, держалась на сравнительно крепких стволах. Пробравшись сквозь «папоротники», я дошел до ствола с особенно плотной листвой.

Выступов, достойных называться опорой, на этом стволе явно не хватало. К тому же он стал угрожающе раскачиваться, как только я доверил ему свой вес. Боль от порезов в спине тоже не служила подспорьем, да к тому же от ударной волны и воплей насекомых у меня раскалывалась голова. Тем не менее я кое-как лез вверх, выжимая из своего организма те ресурсы, которые он приберегает для подобных моментов.

Угнездившись на стебле одного листа и обхватив руками другой, я огляделся, стараясь изо всех сил сохранять равновесие. Огляделся – и тут же пожалел об этом.

Исполинский богомол, очевидно, был не очень тяжелым. Длиннющие ноги простирались во всех направлениях – теперь, когда я видел чудовище во всем его устрашающем великолепии, я насчитал по крайней мере десять конечностей. Он передвигался на трех-четырех ногах одновременно, находя точку опоры где угодно. Протискиваясь сквозь зеленый навес, он разворачивался, направляясь прямо ко мне. Он увидел меня своими тремя оставшимися глазами в тот момент, когда я высунул голову.

Я не стал тратить время и лезть вниз – просто прыгнул и начал падать, скользя по толстому слою растительности. Потом воровато изогнулся, пытаясь снопа нырнуть в мир негостеприимных насекомых.

Тут одна из клешней обрушилась рядом, едва-едва миновав меня. Раздался звук разрываемой листвы – это чудище другой клешней раздирало растения, пытаясь разыскать свою жертву. Я вильнул влево, потом вправо, пытаясь сбить механический мозг со следа. Но меня все же заметили – загребущая рука просунулась сквозь листву и цапнула наугад воздух в десяти сантиметрах от моего левого уха.

Насекомые заголосили что было сил. Уши мои наполнились таким звуком, который не смог бы извлечь из инструмента самый никудышный трубач.

Я споткнулся о корень, опять вскочил на ноги и помчался что было сил. Клешня потянулась за мной – и вновь неудачно, а затем я вдруг обнаружил, что стою у лужайки, покрытой растительностью не выше моего ботинка. По форме эта лужайка напоминала звезду двадцати – тридцати метров в ширину. Когда я заметил это, мое сердце подпрыгнуло от радости, что уж здесь-то я побегу, а потом снова упало, ибо здесь наш Бармаглот заметит меня и не преминет "пылкнуть огнем" <Поскольку Майкл постоянно повторяет, что попал в кэрроловскпй мир Зазеркалья, я взяла на себя смелость иногда называть механического монстра Бармаглотом, "пылкаюшего огнем", чтобы было больше совпадений.>.

Однако менять планы было уже поздно – ноги сами вынесли меня на открытое место, но тут, стараясь изменить направление, я подвернул ногу и упал. Падая, я постарался перекатиться и определить, где же находилось чудовище; оно было здесь, оно возвышалось надо мной, его голова казалась крошечной, а лапы отыскивали точку опоры – укрепиться перед последним, роковым для меня выпадом.

Я видел, как повернулась и остановилась голова, как она уставилась на меня тремя неповрежденными глазами, как выдвинулся хоботок-ствол, как чудище отвело назад «руки», готовясь выбросить их вперед…

А затем монстр застыл, словно его свело какой-то механической судорогой, по его телу пробежала странная дрожь, а потом оно враз повалилось, словно нелепая, колоссальная кукла, у которой в один миг обрезали все нитки. Я закрыл лицо, когда оно падало, испугавшись, что оно свалится прямиком на меня и раздавит в лепешку, но его мерзкая голова грохнулась в метре от меня. Я поднялся и огляделся, чувствуя себя несколько по-дурацки.

На дальнем краю лужайки высился Мирлин с чем-то тонким и длинным, напоминающем базуку, на плече. Сюзарма Лир стояла рядом с ним, возмутительно аккуратная и подтянутая. В руке у нее все еще был автомат. Им-то она и поманила меня.

– Эй, Руссо, – крикнула она, перекрыв скрежет насекомых, – давай-ка выбираться отсюда побыстрее!

Я поднялся – грязный, оборванный, в кровавых пятнах, словно на меня наступили огромным ботинком, и захромал через лужайку. Опасность миновала, и весь адреналин – вместе с ней. Я ковылял, спотыкаясь, как пьянчужка, словно ноги были сделаны из резины. Вдруг я рухнул на землю, и затуманенный мозг еще успел подумать, что я, должно быть, потерял порядочно крови.

Мирлин сделал три исполинских шага и подобрал меня, словно тряпичную куклу. Перебросив меня через плечо, он пустился бежать.

Безумно радуясь, что кто-то взял на себя заботу о моем измочаленном теле, я с благодарностью потерял сознание.

Глава 6

На меня сразу же навалился сон. Именно так я воспринял то, что произошло следом. Словно кто-то во мне рос и развивался по собственным законам и ждал, пока то, что составляет мое «я», ослабит бдительность. Когда я потерял сознание, я словно провалился в огромный холодный пруд темноты. Он всосал, пожрал меня, умял, словно механический монстр-богомол. Ощущение падения длилось недолго, и не было резкой остановки <Здесь снова можно усмотреть аналогии с Алисой Л.Кэррола, на этот раз – с «Алисой в стране чудес», с тем, как она упала в кроличью нору, где была и банка с джемом, и внезапное падение на кучу листьев.>, но внезапно я обнаружил себя стоящим посреди бесконечной равнины, посреди простора столь же невыразительного, как и поверхность Асгарда. В небе ярко светили звезды, и я знал, что дует холодный ветер, хотя я не ощущал его, словно он дул сквозь меня.

Я смотрел на себя и не удивлялся, что стал призраком – бледным, тускло мерцающим, прозрачным Нечто. Мои призрачные формы были облачены в призрачную же тунику в древнегреческом стиле. Но ткань ее была порвана и запятнана кровью, и я знал, что был смертельно ранен неким яростным острием – мечом или копьем.

И я был мертв и ждал своего путешествия в Подземный мир.

И меня вышли встречать – на огромной, черной как ночь крылатой лошади через все небо летела женщина, женщина в доспехах. Ее волосы были светлы, а лицо бескровно, и я не мог разобрать цвета ее пронзительных глаз, не мог сказать – были ли они голубыми. И я знал – что-то здесь не так, знал, что это видение было чуждым, словно появилась валькирия, пришедшая за павшим викингом, чтобы отнести его в Валгаллу, а я был убит в осажденной Трое, и мне был уготован совсем другой рай.

Когда это порождение ночи, эта черная кобылица, этот мрачный кошмар встал на землю рядом со мной, а всадница протянула крепкую руку, чтобы помочь мне сесть верхом, я протестующе поднял свою руку, словно предлагая ей улетать прочь, но она сгребла мою руку и легко, без усилий, словно я ничего не весил, усадила меня в седло позади себя.

Мне не удалось воспротивиться вслух, потому что исполинское создание устремилось в небо, унося нас в звездную ночь, где мы внезапно стали такими огромными, что звезды казались лишь снежинками, летящими по воле холодного ветра.

Я смотрел вниз и думал, что сейчас закружится голова, но не ощутил высоты. Я словно был Всевидящим оком, которое замечает любую тварь земную. Я увидел то, что считал великим миром людей и что на деле оказалось не только крошечной Землей да горсткой микромиров, а чем-то необъятным, неизмеримым, растущим по мере того как я смотрел и тщетно пытался постичь бесконечность вечности. Необъяснимо, но эта нерасчетливая безграничность совсем не тронула меня. И пока я смотрел, крылатая лошадь взлетела над самой границей космоса, и знаки перемен отозвались во мне приступами беспокойства и страха.

Несмотря на безграничность того, что окружало нас, не было ни единой малости, ускользнувшей от моего понимания – я мог бы видеть, как рождается воробышек, если бы меня не занимали другие вещи, если бы они не поглощали все мое внимание.

Я видел землю, содрогающуюся от поступи огромного голодного волка, ведущего стаю неясных, чудовищных теней на кровавую тризну.

Я видел мир – огромное искривленное дерево, искореженное паразитами, которые выели его изнутри, отняв у него жизнь, иссушив его листву и осыпав его многочисленные плоды.

Я видел корабль, чей корпус был сделан из растущих ногтей мертвецов, лежащих в гробу, а паруса – из поседевших волос, и он плыл по гигантским волнам, которые вздымал огромный, больше, чем вся галактика, морской змей. Командой корабля были скелеты, снаряженные к бою.

Я видел предателя – с глазами, горящими как раскаленные угли, волшбой призывающего стаю волков-призраков явиться на поле битвы.

Я видел чудовищную армию, чьи солдаты были сделаны из огня. Войско шло, словно поток раскаленной лавы, изливающейся из плоти времени, и знамена света гордо реяли в горячем дыхании бесчисленного множества остывающих СОЛНЦ.

Я видел мост – бесконечную радугу, вставшую из нижних миров и уходящую в другие таинственные вселенные, на которые не распространялась моя чудесная способность видеть. Ее цвета померкли, она треснула и развалилась, предвещая тем самым гибель всем богам, опустошение Валгаллы, в которой, конечно, мне не было места.

И я видел лицо, обращенное ко мне с усыпанного звездами неба, и знал, что это был тот, чье неведомое, божественное зрение я позаимствовал на краткий миг. Это было лицо, преисполненное боли и заботы, лицо, в выражении которого милосердие было слито с гневом, а зрение проникало в каждый атом моего существа, в каждую тайну моей души. И я знал, что это – Бог, которого создали люди, Бог, который, в свою очередь, создал людей, Бог, которому предстояло увидеть разрушение. Бог, который, отчаявшись, снизошел до поиска своих героев везде, где только возможно было их найти, не задумываясь, принадлежали они ему или нет…

А потом Он, державший меня в своей заботливой руке, был вынужден отпустить меня, и я снова падал, падал, падал – назад, в собственное сознание.

Глава 7

Я открыл глаза и посмотрел вверх – на лицо своего старого друга Мирлина, которое вовсе не походило на божественный лик, Я лежал на спине, а он, стоя на коленях, заботливо наклонился надо мной. Спину жгло, но не особенно; под нее было подложено что-то мягкое и податливое. Обнаружив, что я нахожусь не и исцеляющей камере истоми, где можно было ждать полнейшего выздоровления в абсолютном покое, я слегка удивился. Тем не менее выяснилось, что мое тело все еще было моим телом, да и рассудок пока что подчинялся мне. Вокруг были только серые стены, потолок слабо освещен. На полу, прислонившись спиной к стене, сидела Сюзарма Лир в легкой майке и смотрела на меня с куда меньшей заботой, чем Мирлин. Понятно: часть формы Военно-космических сил пошла на то, чтобы устроить мне мало-мальски уютное ложе.