Текст книги "Врата рая"

Автор книги: Брайан Майкл Стэблфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Мне стало неловко, что я говорю как Везенков. Но сказанное ее удовлетворило.

После минутного размышления, во время которого я сосредоточился на вещах практических, прежде всего человеческого сосуществования, почти забыв о традициях галантности, я передал ружье ей, прикладом вперед. Взамен оставил себе сигнальный пистолет. В нем было только два заряда, но грохот был чудовищным, не многие пугаются ружейных выстрелов, но яркой вспышкой можно обратить в бегство кого угодно, включая и тиранозавра.

Я был осторожен и не опускал ноги в воду, когда выбирался на берег. Никаких признаков моего длинношеего приятеля не было. Я постоял в тени ближайшего дерева совершенно спокойно в ожидании, пока не успокоюсь на все сто процентов, возвращая себе уверенность и бдительность. Звезды были все так же ярки, много ярче тех, что мы видим с Земли. Сеть веток, которая протянулась от ствола дерева как раз над моей головой, бросая причудливую паутину очертаний звезд на поверхности, как ореол, окружающий район темноты.

После шести или семи минут, я прошел через паутину решетчатых теней и начал двигаться через густой пролесок так спокойно, как мог.

Что-то размером с небольшую свинью, жирное и длинноногое, метнулось прочь с моей дороги по направлению к воде. Я принял это существо за крупную лягушку, хотя и не смог разглядеть ее отчетливо. Что-то еще вырвалось прямо из-под моих ног, и я тотчас ощутил зубы, вцепившиеся в искусственную кожу сапога. Но безногое существо всего лишь желало убраться с моего пути.

На всякий случай я попытался ступать более осторожно.

Посредине участка открытого пространства лежала область поверхности, где растительность была не столь буйной и запутанной. По крайней мере она выглядела почти плоской. Я направился туда, демонстрируя, таким образом, опасности разведки. Я не побеспокоился спросить себя, почему это выглядело плоским. Ответ же получил тогда, когда достиг этого места и правой ногой ступил на него. Это вовсе не была твердь, это был участок воды.

Я вскрикнул и попытался откинуться на спину, но потерял равновесие. Если бы озерцо было глубоким, я кувыркнулся бы вперед и полностью ушел бы под воду. Но на счастье мои ноги коснулись дна, я тут же вцепился рукой в траву, а левой ногой оперся о заросший травой берег.

Затем, что-то вцепилось мне в ноги, сжав их вместе, и я понял, что попал в беду. Первым делом я попытался разнять эту хватку, но не сумел даже двинуть ногами. Тогда меня начали тащить под воду и я оказался перед перспективой окунуться в грязь, беспомощно пытаясь сохранить равновесие, в то время как что-то продолжало тащить меня к себе.

Мне нельзя было стрелять из пистолета вниз из опасения, что это повредит мне больше, чем напавшей твари, поэтому я нацелился в небо и надавил на спусковой крючок. Выстрел взметнул вверх яркую желтую искру, затем распустился красным огненным цветком, опалив весь остров адским огнем.

По крайней мере вы понимаете, что на это дьявольское пламя отреагировали местные обитатели. Мой мозг сосредоточился на других вещах и обстоятельства не оставляли мне достаточно времени для регистрации окружающих, но я все же разглядел с полдюжины неуклюжих созданий, представлявших из себя помесь бычьей лягушки и черепахи. В траве образовывались извилистые полосы, когда они убегали на своих неловких перепончатых ногах. Я увидел еще что-то краем глаза… что-то, что двигалось несравненно быстрее и гораздо более непринужденно. Не могу с уверенностью утверждать было ли у него две или четыре ноги, но оно не ползло… оно бежало. Я слышал шлепанье, точно местные хозяева возвращались в свои воображаемые замки, конечно, находившиеся ниже уровня воды.

Ничего воображаемого, тем не менее, не было в штуковине, вцепившейся мне в ноги. Самым неприятным было то, что вспышка красного света не произвела на него впечатления. Я уже собирался закричать, зовя на помощь, когда на краю провала показалась Ангелина с оружием наготове. Я указал на поверхность в метре передо мной, в том направлении, куда меня тащила эта тварь.

– Пару выстрелов туда, – попросил ее.

Ангелина выстрелила и я мгновенно почувствовал облегчение. Хватка на моих лодыжках ослабла и вода забилась, как казалось, дюжиной молотящих щупалец. Я отполз и посветил фонариком, который держал в левой руке. Точно корчащиеся руки захватывали листья на поверхности, мы видели – неистовое бурление воды усиливалось.

– Смертельное ранение, – прокомментировал я. Точное определение, конечно, существо мертво.

– Идем назад? – спросила она тоном, подразумевающим, что мне не следует сидеть здесь.

– Нам, ученым, нельзя позволять себе пугаться обычных опасностей, стал внушать я ей.

– Конечно, – согласилась она, – но ты дойдешь назад до лодки?

– Да, черт побери, – ответил я. – Вернемся утром посмотреть, что же это было.

Мы вернулись как только забрезжил ранний утренний свет, взглянуть на то, что можно было еще увидеть. Озерцо все еще бурлило и было окрашено в специфический молочно-розовый цвет. Я использовал искусанное весло, чтобы вытащить существо. У него было двенадцать щупалец, каждое почти полутораметровой длины, и сложное тело, бывшее очень мягким и, вероятно, способное изменяться.

– Можно назвать это головоногим или анемоном подземного моря? спросил я. Это было не ясно.

– У этих существ красная кровь, как и у нас с тобой, предположительно сказала она.

– Да, – согласился я. – Беспозвоночные и напоминают позвоночных. Нет гемоглобина, но имеется что-то, заменяющее его. Замечательное химическое постоянство, если я правильно помню.

Она погрузила руку в молочно-розовый суп, словно испытывая строение желе.

– Тогда что-же это за гадость с кровью? Просачивающаяся протоплазма?

Я не знал и отвернулся в сторону, исследуя все, что не заметил во время ночной драмы. Я заметил его метрах в двадцати в стороне. Одно из крупных, раздутых созданий, которое не могло хорошо двигаться. Оно было, конечно, мертвым. Я приблизился, заинтересованный, погибло ли оно от потрясения, вызванного неожиданным светом.

Причина смерти была совершенно очевидной и значительно более примечательной. Существо было пригвождено к грунту, нанизано на древко из тонкого куска дерева, которого, возможно, ночью не было. Я вытащил древко и увидел, что было сделано. Пика пронзила лягушкообразное существо через шею.

И она не напоминала копье. Вне всякого сомнения это было именно копье. Я подозвал Ангелину.

– Смотри, – сказала она, глядя на сморщенный труп. – Когда эти существа истекают кровью, они не просто ее теряют, они растекаются.

Совершенно точно, под телом образовалась молочная липучка.

– Да, вероятно, – согласился я. – Но то, что у меня в руках, гораздо более примечательно.

Она изучила копье и уставилась на меня. Лицо ее выражало большее, чем она могла бы выразить словами.

– Люди-лягушки, – сдержанно хмыкнула она.

– Когда я включил фонарик, – спокойно произнес я, – что-то бросилось прочь. Я не разглядел, что это было, только сам факт движения. Нисколько не похоже на этих уродливых созданий, – указал я на убитое существо. Оно было больше похоже на жабу, чем на черепаху, но по-всему было видно, что прыгать не могло. Его члены не могли формироваться под воздействием собственного разума или служить одновременно ногами и плавниками. Они были трехпалыми, но никаких признаков костей пальцев не наблюдалось; заканчивались они веерами из ткани. Глаза были небольшими, круглыми и черными, а рыло округлое, как у свиньи.

– Это изменяющееся существо, – заметила Ангелина.

– Да, – подтвердил я. – Оно изменяет все.

Мы медленно пошли назад к лодке.

Я взял микрофон и потребовал внимания всех, кто мог слышать. Дежурный офицер с «Ариадны» ответил немедленно, но я должен был подождать Зено. Наконец, отозвался и он.

– Этот мир вовсе не так примитивен, как внешне выглядит, – сказал я. – Есть доказательство присутствия здесь разумной жизни.

– Какое доказательство? – спросили с орбиты.

Я рассказал.

– Подождите, – сказал офицер. – Я вызову капитана.

– Как, оно оставило свой ужин? – спросил Зено, не выказавший особого удивления поворотом событий.

– Я отпугнул его вспышкой света, – пояснил я. – Наше прибытие сюда, кажется, имеет травматологический эффект на все и всех.

– Как было заточено копье?

– Ничего сложного, – ответил я. – По-моему его заточили куском камня. Древко достаточно рядовое… оно растет в этих болотах. Это не говорит о высоком уровне развития технологии. Это не то место, где можно было бы надеяться на раннее развитие кремневого топора.

– Тогда, может быть, вовсе и не разумные, – сказал Зено. – Животные также используют инструменты.

– Заточка предполагает терпение и предвидение, – заметил я. Конечно, это не довод. Многие животные думают после свершения. Так или нет, но "мышь строит планы, а собака их осуществляет".

– Что там еще за пика? – спросил новый голос с более чем заметной агрессивностью. Это, конечно, был Джухач. Понятно было, что он недоволен.

Я повторил свой рассказ.

– Вы лжете, Каретта, – сказал он. – Это всего лишь уловка.

Я был поражен.

– Зачем мне это? – спросил я.

– Вы знаете чертовски хорошо, – ответил он. – Вы пытаетесь саботировать эту миссию.

Он обнаглел, – подумал я. – По всему видно, он – параноик.

– А вы действительно уверены, что посадили людей там, где нужно? спросил я его. – Я мало разбираюсь в механике, как вы знаете… вмешиваться в работу двигателей мне не по силам.

– Вы сошли с ума, Каретта.

– Теперь-то я знаю, что вы – нечестный человек, – парировал я.

– Ничто не говорит о существовании разумной жизни на Наксосе. Ни данные зондов, ни сообщения наземного экипажа. Это невозможно! Там нет ничего более привлекательного, чем амфибии – ни рептилий, ни млекопитающих.

– Ладно, – примирительно сказал я, – теперь такие данные есть. И вам не нужно насиловать себя. Наземная партия ничего не нашла потом, что она приземлилась в чертовски неудачном месте. Здесь, где развиваются события в болотах все дело. И ваша неисправность зашвырнула нас точно туда, куда и следовало. Случай разбивает маленькие трюки, не так ли?

– Это вы используете трюки! – воскликнул Джухач. – Но этот не сработает. Вы не сумеете провалить миссию подобным образом. В действительности, вы абсолютно не в состоянии ее провалить.

Я покачал головой и передал микрофон Ангелине.

– Капитан Джухач, – произнесла она достаточно слащаво, в соответствии с обстоятельствами. Это – Ангелина Хесс. Артефакт настоящий. Он совершенно недвусмысленно исполнил свое функциональное назначение. Это предполагает разум. Это не означает, что мы имеем здесь какую-то альтернативную разумную расу… но, во всяком случае, кого-то, кто может сначала думать, а потом создавать оружие. До тех пор, пока мы не узнаем больше, мы не можем говорить много об этих существах. Даже птицы и ослы на Земле могут делать фокусы в определенной последовательности. Это не может быть ничем другим. Но это не мистификация, и мы с Ли Кареттой вовсе не являемся частью заговора, направленного против вас и вашей миссии. Я прошу вас поверить в это.

– Хотел бы суметь, доктор Хесс, – ответил Джухач. – Во всяком случае, мне бы хотелось, чтобы так было.

Больше он ничего не сказал.

– Зено? – спросила она.

– Я все слышал, – подтвердил Зено. – Что я могу сказать?

– Единственный, кто его может убедить – Катерина д'Орсей, – сказала она. – А ее убедить сможешь только ты. Только ты сможешь оправдать Ли.

– Я попробую, – пообещал он.

Ангелина отключилась и посмотрела на меня. Я достал маленькое устройство Хармалла из кармана и раздраженно разглядывал его.

– Со мной такого никогда не случалось, – сказал я. – Думаю, я его исковеркал.

– Оставь, – сказала она устало. – Нам еще долго идти.

Каждый шаг, который мы делали, казалось был более длинным и более трудным. Более сложным по любым меркам.

– Только подумать, – посетовал я, – ведь Шуман предлагал мне отказаться.

Никогда, ни одно мгновение я не размышлял об этом. Почему никогда никто не избегает того, чего от него ждут?

– Я не знала, – угрюмо сказала Ангелина.

13

– Мы входим сейчас в жилые отсеки, – сказал Зено. Его голос, даже по радио был кристально чистым и так же прочен, как и камень. Я ничего не узнал. Он знал, что мы прислушиваемся и они с Везенковым не нуждались в любых незначительных остановках. Ангелина очищала пропеллер. Мы прошли большой путь за всю первую половину дня и вынужденная остановка была первой.

– Большинство тел в спальных мешках, – комментировал Зено. – Один у радио. Он пытался одеть стерильный костюм, но не успел. Что-то поразило их быстрее. Тела кажутся хорошо сохранившимися. Нет очевидных внешних признаков для того, чтобы строить какие-то предположения. Я заканчиваю… Везенкову нужны мои руки. Я расскажу обо всем, когда мы вернемся.

Я отвернулся от радио, чтобы выглянуть наружу.

– Не беспокойтесь об этом, – сказал я. – Нам следует вести наблюдение.

Ангелина даже не взглянула.

– Зачем? – спросила она.

– В сторону правого борта. Метров двадцать. Над поверхностью появилась пара глаз.

Я смотрел теперь в другом направлении, пытаясь не подавать вида, что я что-то заметил. Ее взгляд тоже был обычным.

– Ты прав, – сказала она. Кем же мог быть один из наших ночных посетителей?

– Глаза по правой стороне у того, что фыркнул мне в лицо, – сказал я. – Но у этого сверху, как раз, чтобы смотреть.

– Ты хочешь стрелять? – Нет. Это может быть она. Как ты думаешь, у них разумный интерес?

– Не болтай, – сказала она. Она провернула пропеллер испытывая, затем стала устанавливать двигатель в рабочее положение. – Направимся в его направлении? – спросила она.

– Он только поднырнет, сказал я. – Мне даже кажется, что он последует за нами. Он мог бы даже постепенно принять наш облик. Возможно, мы напоминаем ему еду.

– Все что у нас есть, это некоторые образцы ткани от мертвых существ на островке, – заметила она. – Я захватила их.

Ангелина завела мотор и направила лодку в сторону нашего движения. Затем я оглянулся назад, на наблюдателя. Он исчез.

– Сможем ли мы убраться с его территории к вечеру? – спросил я ее.

– Не знаю, – ответила Ангелина. – Мы можем вскоре получить новую поломку. Тебе что, не терпится прогуляться?

Особенного желания пройтись пешком я не испытывал, но перебираться вброд мне и вовсе было не по нраву. Я сказал об этом.

Небольшое создание похожее на ящерицу-василиска промчалось через плотики из листвы к бортовому отверстию, демонстрируя как можно бежать с гибким горизонтально качающимся хвостом. Разноцветные насекомые усеяли купол везде, где было пустое пространство, и отдыхали. Светило солнце, но на западе появились крупные облака, которые медленно продвигались к нам. Было очевидно, что нам не избежать и мы все равно попадем под дождь.

Ангелина открыла одну из пластиковых сумок и начала осматривать ее содержимое.

– Эта, молочного вида гадость, которая сочилась вместе с кровью, сказала она, – была необычна.

– Это выглядит как гель, который сочится из мертвых слизняков в смертельных выделениях, – заметил я.

– Существо, на которое ты наступил было беспозвоночным, не так ли? сказала она.

– Верно.

– Но другое было обычной жабой. Нет никакой связи.

– Вероятно нет.

– Беспозвоночные используют тур горное давление для того, чтобы сохранить свою форму, – сказала она. – Ты надеешься на их выделения. Не надейся, что такое же выделение у позвоночных.

– Не много мы сделаем, если будем придерживаться какой-то одной идеи об их биохимии, – отметил я.

– Есть что-то основательно странное в животном царстве их жизненной системы, – упрямилась она. Я не собирался противоречить ей.

– Разумные амфибии невозможны, – сказал я. – Взгляни на пальцы земных лягушек. Нетрудно представить их модифицированными в руки с отстоящими пальцами. Некоторые разновидности жаб очень хорошо хватают, на самом деле. Живя главным образом под водой, они обладают потенциальной возможностью развить крупные головы для того, чтобы говорить. Всматриваясь в это объективно, можно заинтересоваться, почему же лягушки не сделали этого на Земле? Как расточительно изобретать рептилий и млекопитающих, чтобы достигнуть по-настоящему вершинного образца. Если бы условия были бы верны для земных амфибий, путь, который они преодолели здесь… мы могли бы произойти от собственных жаб.

– Бородавки и все такое прочее, – добавила она.

– Не помнишь ли чего-то подобного у тритонов? – спросил я ее.

– Насколько помню, нет.

– Жаль, наше управление этими эксцентричными особями приводит их к вымиранию, – заметил я. – Было бы интересно увидеть тритонов и аксолотлей во плоти. – Еще глаза, – сказала Ангелина. – Снова по правому борту на том же расстоянии. Две пары.

Я посмотрел. Они снова маячили там. Не двигаясь. Только следили за нами и пыхтели.

– Они не используют копья, – сказал я. – Они не могут.

Я не был достаточно уверен, хотя и утверждал так.

– Зонды никогда не отмечали что-либо подобное им, – сказала она.

Мы оба знали, что это ничего не значит. Существует миллион мест на Земле, где вы можете скинуть зонд, который сидел бы годы, но так и не обнаружил бы ничего более интересного, чем насекомые. Вы можете приземлиться посреди зоопарка или национального парка и все еще ничего не увидеть.

Я вызвал «Ариадну» для того, чтобы получить новые точные координаты нашего положения. Дежурный офицер передал данные мне и успокоил меня тем, что мы приблизились к краю заболоченного района и что недалеко уже сухая земля.

– На вашем месте я попытался бы найти реку, – сказал он. – Там большие отмели, поэтому лучше передвигаться глубоководным, с тихим течением, водным путем.

– Я полагаю, вам неизвестно, есть ли поблизости удобная река? спросил я.

– Я не знаю, – сочувственно произнес он. – Но не могу утверждать, что ее нет.

Я поблагодарил его дружелюбно. Когда он попрощался, вмешался другой голос.

– Привет! – сказал он. – Это – Везенков. Заключение было неправильным. Не аллергия. Все скрыто и закончено. Нет вируса. Смерть от яда.

– Яд! – воскликнул я. – Какая разновидность яда?

– Одно исследование, – сказал он. – Я знаю, но нужно доказательство. Легко. Несколько минут. Ждите.

Я медленно опустил микрофон.

– Держите связь, – сказал дежурный офицер. – Я проинформирую капитана Джухача.

Везенков, тем не менее не стал ждать. Он ушел.

– Зено? – спросил я.

Ответа не было.

Я все еще ждал, пока не подошел Джухач. – Что за отравление? – хотел знать он.

– Я не знаю, – ответил ему я. Затем он стал вызывать Зено и Везенкова. Никто не откликался на его просьбы. Прошло только несколько минут, как Везенков приступил к работе.

Пропеллер натолкнулся на своеобразную лиану, и лодка начала крениться. Едва я вытянул ее из воды, как пошел дождь. К тому времени, когда я очистил пропеллер, Везенков все еще не отзывался. Прошел, по крайней мере, час, пока он ответил.

– Нужно использовать лабораторию, – сказал он. – Извините. Всего лишь две пары рук. Во всяком случае, это – правда. Яд в воде. Пили ее с кофе.

– Вы имеете в виду, что их водный запас стал непригодным? – пришло от Джухача.

– Да, – ответил Везенков. – Отравление нервно-паралитическим ядом. Подобным некоторым видам яда земных змей. Или земное химическое оружие. Несомненно.

– Как это произошло? – захотел знать капитан.

– Легко, – сказал Везенков. – Просто кровожадный убийца.

На мгновение нависло абсолютное молчание.

– Повторите снова, – попросил я.

– Есть убийца, – сказал он. – Нет никакого сомнения. Одна деталь. Девятнадцать мертвецов.

– Поэтому?

– Должно быть двадцать. Один ушел. Бесследно.

– Вы говорите, – медленно сказал капитан, – что один из членов команды убил девятнадцать других и, затем, оставил купол?

– Это гипотетически, – сказал русский. Была очаровательная законченность в том, как он это сказал.

– Это бессмысленно, – сказал Джухач.

– Яд в воде – факт, – сказал Везенков. – Запасы опечатаны и очищаются.

– Это невозможно, – настаивал Джухач.

– Совершенно очевидно, – доложил русский.

– Но почему?

– Это ваша проблема, – оправдываясь ответил Везенков. – Не моя. Я свое дело сделал.

Это не могло убедить Джухача поверить сказанному Везенковым. В этом случае мы ему уже были не нужны, если ужасно коварная чужеродная чума отсутствовала. Любой из его людей мог достаточно легко решить проблему.

Судьба испытывала его не менее жестоко, чем нас.

Но Джухач теперь был на пути принятия другой точки зрения.

– В таком случае, – сказал он, – мир безопасен. Завтра я смогу послать вниз другой экипаж.

– Не следует так говорить, – лаконично сказал Везенков. – Люди не умерли от болезни. Убийца мог быть больным, как еще объяснить убийство?

Я взглянул на Ангелину. Если его линия правильна, то это могло стать нашей проблемой.

– В таком случае, – сказал капитан, – вам лучше найти его, не так ли?

– Не его, – возразил Везенков. – Ее. Это игла в стоге сена. Проблема ваша, а не моя.

Раздосадованный Джухач отключился. Я откинулся назад и поместил микрофон на место, не говоря в него ни слова.

– Безумие, – спокойно обратился я к Ангелине.

– В качестве вероятного исхода мне это в голову не приходило, призналась она.

– Неужели больше нет никого, кто явился бы причиной отравления запаса воды?

– Кто знает? – сказала она. – Выше нос. Похоже, что так. Хотя может быть что-то таинственное. И нам, возможно, удастся это разгадать, когда мы доберемся на место.

– Уверен, – согласился я. – Если только нас не убьют по пути во сне.

14

Постоянно останавливаясь, трогаясь и возвращаясь, мы не смогли достигнуть края болот до прихода ночи, как я надеялся. Мы решили воздержаться от любых дальнейших экспедиций – облака, во всяком случае, нависали крупной массой над нами всю ночь, и дождь так и не останавливался. Все время кто-то из нас находился на страже; я спал первым, затем принял у Ангелины ружье и фонарь. Ночь прошла без инцидентов.

Мы знали, что будем продвигаться до тех пор, пока позволит дорога. Наконец, деревья стали расти гроздьями, в виде достаточно частых островков, затрудняя путь плотной растительностью. Мы вынуждены покинуть лодку, хотя до того, что я назвал бы твердой землей, было еще далеко. За те несколько часов, которые мы хлюпали, перебираясь через пруды и тростниковые клумбы, вымотавшись, мы преодолели небольшой путь, едва покрывая два километра в час. Даже выбравшись из трясины, не получили облегчения. Все изменения заключались в более густой и высокой растительности. Так что вместо перехода вброд по воде, пришлось пробиваться сквозь спрессованную траву и колючие лианы. Только вера в то, что мы были в районе, где небесный свод формировался за счет густого переплетения деревьев, защищавших от солнечного света и не дававших траве развиться, поддерживала нас. Но такие области были удивительно небольшими и лежали далеко друг от друга. Временами наша средняя скорость возрастала, но по всему было видно, что шестьдесят километров суши не будут слишком приятной прогулкой, как это могло бы показаться. Мы были уже две ночи в топях и две ночи в лесу. Мои язвительные комментарии по поводу наших костюмов уже готовы были сорваться у меня с языка, когда мы, наконец, стали разбивать палатку.

Зено, Везенков и Катерина д'Орсей, казалось, имели гораздо более приятные времена, они уже зарыли тела погибших. Зено объяснил, почему так легко удалось добавить яд в воду. Бак с запасом воды находился за внутренним шлюзом, и мог быть вскрыт простым поднятием крышки. Это не было доказательством саботажа, потому что конструкторы никогда его не предполагали. Он не был запечатан, потому что находился в месте, абсолютно стерильном и полностью защищенном. Для того, чтобы убить всех, нужно было только поднять крышку и высыпать какую-то дрянь.

Проблема в том, чтобы определить причину, приведшую к такому повороту событий. Какие мотивы могли быть у убийцы? И какое будущее его ожидало. Ведь он избежал общей развязки, а герметичный полевой скафандр защищал его не более нескольких дней? Даже если окружающая среда была безопасной и костюм можно было снять, какую жизнь она могла вести в этой чужеродной дикости?

Вероятное существование на Наксосе разума – возможно, гуманоидного не добавило по-настоящему многого к воображаемым причинам проникновения извне, на чем можно было бы построить разумное объяснение. Если, конечно, не принять посылку, что чужаки получили некий сверхъестественный вид контроля над девушкой и вынудили ее совершить убийство или, напротив, это был один из чужаков, который совершил ужасный поступок… все это казалось маловероятным.

Неизбежно, все было хуже. Тем вечером, когда мы с Ангелиной попытались обеспечить себя некой разновидностью тента, используя купола из шлюпки и перегородки, которыми покрывали носовую часть и секции на корме, которые мы навалом высыпали из «Ариадны».

– Доктор Каретта, – сказал голос, который я прежде не слышал на линии связи, хотя и узнал его владельца. – Отзовитесь, доктор Каретта.

Что-то конспиративное было в тоне говорившего.

– Я здесь, – сказал я.

– Доктор Каретта, это – Симон Нортон. Вы помните меня?

– Помню.

– Я подумал, что вы должны знать, – сказал он. – Капитан Айфер и некоторые офицеры попытались захватить управление "Земным Духом" час назад. Они потерпели неудачу, но Джесон Хармалл и капитан Аланберг под стражей на борту «Ариадны». ГПП отключен. Капитан Джухач считал, что корабли с Земли попытаются достигнуть нас… Я не знаю, правда ли это. Некоторые из наших офицеров-ученых арестованы. Не знаю, что собирается делать капитан. Я ухожу… Я здесь только временно, пока техник отлучился по нужде.

Я слышал щелчок кнопки передатчика, прежде чем смог поблагодарить его. Мне не хотелось спрашивать, слышал ли еще кто-то. Если и слышали, они ничего не сказали.

– Ладно, – сказал я Ангелине, – какие еще козни придумает дьявол, чтобы отбросить нас?

Все зависит от того, что у Джухача на уме, – значительно ответила она.

– Все, что у Джухача на уме, – сказал я, – это много пустого пространства, где раньше был мрамор. Чего нам не хватает теперь, так это обмена залпами между "Земным Духом" и «Ариадной».

Они могли испепелить себя, оставив нас в роли Робинзона Крузо. А после Везенков и капитан д'Орсей могли бы начать перестрелку за власть. И онемевший ГПП, который мог вечно вращаться вокруг планеты, пока туземцы достигли бы пространственных путешествий через восемьдесят тысяч лет или около этого. Удивились бы они?

– Принято. Ты не собираешься соперничать? – спросила Ангелина.

– За что?

– За место императора.

– К черту, нет, – сказал я. – Я не так стар, помнишь?

– Не думаю, что нам следует слишком уж беспокоиться об этом, сказала она после раздумий. – Мы не фигурируем в их грандиозных планах как бы они не были, в конце концов, величественны. Думаю, после всех нежелательных моментов он вернется назад, к "Земному Духу". Нет никакого вреда в том, чтобы отправить нас домой. Это займет триста лет, если двигаться со скоростью меньшей скорости света.

– Первое, – сказал я, – мы должны попасть на «Ариадну».

– Держу пари, – предложила она, – что к тому времени, когда мы достигнем купола, опустится первый челнок. Поскольку чумы нет, Джухач захочет работать по плану А. Вот почему, вероятно, он разругался с Хармаллом и развязал маленькую войну. Мы прибудем, чтобы найти наши бумаги на высылку подготовленными и подписанными. Мы будем высланной крупной научной оппозицией и, конечно, не очень популярной дома. Копьеносцы везде плохие новости. С другой стороны Хармалл официально назначен на должность жестянконосца. Мы сыграли свою роль на столько, насколько нам позволили.

Она великолепно выражала общие чувства, когда была в форме. В подобные мгновения, она напоминала мою мать.

– Было бы прекрасно не оставлять так много не связанных концов, заметил я.

– Всегда остаются не связанные концы, – заметила она. – Мы могли бы работать половину своей жизни здесь, чтобы связать эти концы. Но не связанные концы напоминают голову Гидры.

– Геркулес справился, – подметил я.

– Геркулес был героем. Но затем, – добавила она с ухмылкой, – Леандра тоже была в какой-то степени героем, а?

Я усмехнулся в ответ.

– Не совсем, – сказал я. – Герой был другим.

Она не поняла о чем я говорю. Все, что ей было известно, это то, что Леандра – греческое имя, со смутными аналогиями.

– Герой и Леандра были любовниками, – рассказывал я. – Она зажгла свет в своем окне ночью, чтобы он мог переплыть Геллеспонт для встречи с любимой. Она была жрицей, которой свидания запрещены. Он же утонул в эту штормовую ночь и она выбросилась из окна в отчаянии. Об этом сложены поэмы, но я не читал их.

– Милый, – сказала она, – ты хорошо плаваешь?

– Приблизительно так же, как ангелы летают.

– Я обожаю летать, – заметила она, ниспровергая шутку. Я же не стал продолжать.

– Если говорить о штормовых ночах, то лучше было бы нам подготовить безопасное убежище. Дождь льет сильнее, да и ветер усиливается, – сказал я.

Мы не могли вколотить колышки, поэтому решили закрепить навес грузом, нашли для этого с полдюжины больших округлых камней, вдавленных в грунт. Они были твердыми, но не тяжелыми, несмотря на свой внушительный вид. Они напоминали баскетбольные мячи, хотя весили менее двадцати килограммов.

Дождь шел почти весь день и погода не собиралась улучшаться. Цикл испарения и конденсации на Наксосе казался постоянным. Сложные факторы, которые проистекали в несправедливом земном перераспределении делали Наксос идеальным местом службы для ленивых метеорологов.

Как обычно, Ангелина дежурила первой. Однажды установив последовательность, мы не хотели нарушать ее. Нерегулярные привычки, говаривал мой дядюшка (бесстрашно идя на возможность самоопровержения) являются гибелью для хорошо организованной жизни.

"Палатку" трясло больше, чем это было на лодке, несмотря на то, что мы подбросили несколько использованных силовых батарей, чтобы увеличить нагрузку. В ней было едва ли достаточно места, чтобы лежать. Изнеможение, тем не менее, великий успокоитель, и я вскоре заснул. Греза, которая запомнилась, когда я проснулся, была не слишком приятной, но она не имела отношения к моим пятизвездным кошмарам. Я проснулся потому, что Ангелина лягнула меня и закричала что-то о палатке, унесенной ветром. Я вынужден был вскочить на ноги и помочь ей вытащить силовые батареи наружу, чтобы укрепить палатку в ураган.

Мы только закончили свою работу, когда мне пришло в голову, что не особенно и нужно.

– Что случилось с чертовыми камнями? – спросил я, когда мы растянулись внутри.

– Они пошли прогуляться, – без тени иронии сказала Ангелина.

– И что же они использовали в качестве ног? – саркастически спросил я.