Текст книги "Вечный пасьянс (сборник)"

Автор книги: Борис Зеленский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Туповатая улыбка заиграла на узком лице художника. У него с детства выработалась подобная мимикрия, очень способствующая выживанию. Еще с тех времен, когда он начал служить мальчиком для растирания красок у великого Ордана Тонанго, прославленного создателя патриотических портретов, Керли автоматически вызывал подобную улыбку, когда не желал, чтобы те, кому она предназначалась, догадались о его истинных мыслях. Впоследствии улыбка часто выручала его на заседаниях коллегии пишущих маслом, а также, уже в военное время, при неожиданных налетах генштабовских инспекций для проверки в траншеях полного профиля наличия присутствия списочного состава частей первого эшелона.

– Я вижу, – довольным тоном отозвался Генерал Права на нехитрую уловку Керли, – ты – настоящий патриот! Конечно, на такое важное задание, которое предстоит тебе выполнить, следовало отправить не рядового, а, скажем, майора, или, на худой конец, капитана из настоящих проверенных Правомочных, но вот беда, как выявилось при последних медицинских исследованиях, у истинных ревнителей Права нет ни капли фантазии! Они не способны перевоплотиться в кого-нибудь, отличного от Правомочного! А там, куда я намерен тебя отправить, придется и перевоплощаться, и фантазировать, и еще много чего придется! Да…

– Извините, Генерал, но смогу ли я…

– Должен! – отрезал Генерал. Глаза его заблестели. – Судьба Империи зависит от этого!

– Но я художник, а не лицедей! – попробовал возразить Керли.

– В том-то и дело, мой драгоценный, в том-то и суть! Ты будешь смотреться куда убедительнее в чужой шкуре! Ни один актер не способен обмануть квалифицированного зрителя, ежели он, актер, искренне не верит в свое предназначение! А ты веришь, не так ли, крестничек?!

– Генерал, я, конечно, солдат, а солдат обязан верить генералам, это и в уставе записано. Я – солдат, но стать лазутчиком… За такое в военное время меня просто повесят!

– Там, куда я тебя направлю, не вешают. Пусть это тебя не волнует. Правда… Впрочем, об этом поговорим позже…

Глава 2
Прошлое: костер

Эрзам очнулся, когда Небесный Костер добрался до наивысшего положении на Золотой Дуге. Тени сделались малюсенькими, как буквицы у писца, когда тот пишет прошение на ими князя или любовную записку даме из свиты, которая не снимает серебряной маски ни днем, ни ночью, даже укладываясь спать на лавку в чужой палатке…

Лопатки затекли. Руки были завернуты назад и вверх и крепко-накрепко прикручены к шершавому столбу, в который упиралась голая спина. Но холодно не было, напротив вдоль позвоночника струился пот. День выдался жарким, а вот каким будет вечер – того бывшему княжескому бойцу не суждено уже узнать.

Ни куртки, ни вечно серой от намертво въевшейся дорожной пыли нательной рубахи на Эрзаме не было. Как ни странно, с него не сорвали ни кожаных штанов, ни узконосых сапог из мягкой кожи полярной верблюдицы, ни перевязи. По тому, как оттягивали ножны правое бедро, Гонэгг догадался, что и «Сам-восемь» на боку. Чиульды верили, что в Страну Вечной Осени бойцу следует являться во всеоружии…

– Зажигай! – донеслось, как из подземелья, и Эрзам догадался еще кое о чем. Стоит он на погребальном костре, предназначавшемся поутру не для него, и костер этот сейчас подожгут. Только теперь это не погребальный, а экзекуционный костер, но, как говорится, что меч, что удавка, – одно другого стоит!

Поднялся ветерок и донес запах смолистых поленьев, которые возят за ратью на специальных повозках. Ведь если кругом степь, дров для последних проводов не напасешься! С другой стороны, разве не приятно сознавать, что тебя, как высокородного, дым отнесет прямо в Страну Вечной Осени, где встретят крутобедрые девы, возьмут под руки и отведут к пиршественному столу, прогибающемуся под тяжестью дивных фруктов, дичины и заморских яств, а потом – что может быть лучше для бойца? – он будет сражаться один на один с самыми прославленными меченосцами и ловить благосклонные взгляды вышеупомянутых дев, и даже, если проиграет, раны сами собой затянутся, а кости срастутся, и так будет вечно!

Эрзам покрутил головой, чтобы избавиться от наваждения. Запах дыма вызвал в его душе целую гамму чувств, чего раньше он за собой не примечал: от открытой ненависти к тем, за кого он недавно с гордостью сражался, до пробудившегося только сейчас, в эту трагическую минуту, сострадания к несчастным, за казнью которых он прежде наблюдал с любопытством. Сказать по правде, костер – не такая веселая штука, как это представляется со стороны!

За зрением и обонянием восстановился слух, и до бойца донесся гомон толпы, собравшейся поглазеть на позорную смерть своего прежнего соратника. Смеялись дамы, и непринужденнее прочих Не– снимающая– серебряной-маски. Кто-то неистово молился, призывая Погонщика Туч, покровителя сирых и страждущих, отпустить грехи осужденному. Мордатые торговцы ругались из-за более удобного места. Вокруг костра в три ряда молчаливо застыли ратники в доспехах, и среди них князь на высокой резной подставке для ног, чтобы не упустить трепетный момент, когда запылает сердце взбунтовавшегося холопа…

Занялись подошвы сапог. Пальцам ног сразу сделалось неуютно. Эрзам попытался поджать ноги под себя, но это не удалось сделать, ноги тоже были прикручены к столбу.

– Ну как, свободный воин из рода Гонэггов, теперь ты познал, для кого я затеял костер? – в голосе князя послышалась усмешка. – Скоро ты станешь по-настоящему свободным!

Эрзам тщился ответить достойно, как подобает рожденному от Гонэггов, но распухший язык не повиновался.

– Вчера я надумал спалить чужеземку! – продолжал князь. – Видишь ли, высокородные ей не по вкусу! Вот и досталась холопу! По моему приказу Шталиш следил за вами через прореху твоей палатки! Он все видел и все рассказал! Только ведьмы нам не хватало перед решительным сражением! А ты слишком рано проснулся, но это полбеды, и твой язык непочтительно отозвался о моих родственниках! Это уже слишком! Гори же, подлый пожиратель колючек, сын пожирателя колючек! После тебя я спалю твою девку, но сначала с ней позабавятся мои верные слуги, ха-ха!

И князь затряс брюхом, но дым милосердно скрыл это зрелище от взора Эрзама. Огонь подобострастным псом принялся лизать грешную плоть. И когда его укусы стали нестерпимыми, Эрзам закричал.

И тут, словно испугавшись человечьего крика, боль внезапно оставила его. Сквозь дымное покрывало, которое искажало безумные лики толпы, делало их струящимися, нереальными, он почувствовал на себе взгляд темных прохладных глаз чужеземки, и в них не было места презрению, они излучали нежность и сострадание.

Ведьма хлопнула и ладоши, и ее чары отгородили стену ревущего пламени от Эрзама. В груди обреченного запели сказочные птицы надежды, которые, по преданию, оберегают воинов в битве. Путы, стягивающие конечности, обуглились, почернели и лопнули.

Наблюдавшие за спектаклем сожжения чиульды с ужасом увидели, как из ревущей стены сплошного пламени сперва показался дымящийся клинок, оканчивающийся голой мускулистой рукой, а за ней возник и сам хозяин ее, живой и невредимый, словно лагерь освятил своим появлением сам св. Януга Неопалимый.

Владелец клинка прыгнул с помоста к застывшему, как изваяние, обидчику, выбил резную подставку из-под его ног и, пока князь падал, хватаясь руками за воздух, пронзил мечом брюхо, которое уже однажды был проткнуто. Высокородный ткнулся лбом в землю, перевалился набок, и из прорези для рта по серебру заскользила змейкой тоненькая алая струйка…

Толпа тысячеустно ахнула и отхлынула назад, оставив впереди чужеземку. Но не только и не столько потому, что на их глазах непобедимый воитель отворил двери в Страну Вечной Осени, а по той причине, что над костром, там, куда подымался столб дыма, появилось знамение неотвратимости возмездия – колеблющийся силуэт снежного дракона. Он простирал над толпой лезвия когтей, распирал в беззвучном рыке громадную пасть и яростно перебрасывал могучий хвост из стороны в сторону. Вид его был ужасен, а если учесть, что в местном пантеоне богов любой призрак – а снежного дракона в особенности – являлся выразителем воли верховного божества Золотой Дуги, то поведение чиульдов было вполне адекватным.

Тем временем чужеземка, нисколько не смущенная таинственным видением, то ли потому, что не смотрела на небо, то ли потому, что сама приложила руку к появлению призрака – ведьма все-таки, – сделала несколько коротких шажков навстречу Эрзаму. Через мгновение они были в объятиях, разъединить которые смогла бы, наверное, только сама меднолицая хозяйка Страны Вечной Осени.

Они ничего не видели вокруг, даже то, что подул ветер и рассеял сперва хвост, потом лапы, потом и все остальное. Снежный дракон растворился в синеве. Но чудеса продолжались.

Звякнуло метательное копье, наткнувшись на невидимую преграду, и свалилось под ноги обнявшейся паре.

Зычно рявкнул родовой старшина, и небо потемнело от тучи стрел, выпущенных со всех сторон в двойную цель. Эрзам непроизвольно втянул голову в плечи, ожидая неминуемой 1 погибели, но ведьма прошептала на языке чиульдов:

– Не бойся, отважный Эрзам, стрелы не могут нанести вред, пока мы защищены силовым полем!

Она прошептала эти слова не разжимая губ, и он вновь вспомнил притчу Тангшена о забытом искусстве говорить мыслью, которым обладали девушки, спустившиеся с Золотой Дуги. Вот оно, значит, что: чужеземка – это падшая на Хоррис звезда. А что стоит звезде заговорить пущенные стрелы!

– Я окружила нас невидимыми щитами. Их невозможно пробить здешними копьями и стрелами!

Боец поверил ей сразу и безоговорочно. Эрзам никогда не слышал слов «силовое поле», но прекрасно знал, что такое щит!

– Скажи мне, кто ты? – прошептал он ей в свою очередь, будто опасался, что их снова могут подслушать.

– Меня зовут Цвобри. Я пришла издалека, чтобы спасти твой варварский мир. Я долго искала гордого и отважного воина и, кажется, нашла. С твоей помощью я смогу выполнить свою миссию!

Слова падали в колодец его сознания как некая абсолютная истина, и вскоре он проникся мыслью, что именно он, Эрзам из рода Гонэггов, и никто другой из живущих под Золотой Дугой, выбран ведьмой для реализации какого-то грандиозного плана. Воина переполняла неуемная гордыня. Он хотел слушать Цвобри, делать для Цвобри и умереть за Цвобри. Он освободился от присяги князю, ибо князь сначала предал его, потом осудил на костер и, наконец, своей смертью искупил вину. Но Эрзам не мог долго оставаться без службы. Добровольно он принял обет служения чужеземке. Теперь его распирало чувство принадлежности к высшему для людей благу – благу преклонения, перед идеалом. Он ничего не видел и не слышал, он внимал:

– Приказывай, Цвобри. Я сделаю для тебя все.

– Ты веришь мне?

– Если чужие деяния соответствуют тайным чаяниям моей души, я верю и словам, им сопутствующим! – отчеканил Эрзам. Эту фразу придумал не он. Обладая хорошей памятью, боец заучил ее наизусть из какого-то послания князя одному из своих союзников. Фраза была хороша. Теперь она из глубин памяти всплыла на поверхность, как громадная рыба зен-хо всплывает весной на радость рыбакам у побережья Большой Воды. В глазах ведьмы промелькнуло что-то вроде уважения.

– Для начала покинем лагерь. Ничему не удивляйся, доверься мне!

Эрзам почувствовал, что земля ускользает из под ног. Да нет, она отталкивала их! Тело перестало весить и давить на ступни. Это было тем более кстати, что обожженные подошвы зудели. Ветер подхватил Цвобри и Эрзама и забросил в вышину. Ощущение полета было удивительным для бойца, но тем не менее знакомым. Он часто парил в сновидениях, плавно и величаво, подобно имперским соколам, зорко обозревая окрестности. Это чувство власти над высотой – ни с чем не сравнимое чувство! Оно упоительно и страстно. Испытав его один раз, хочется пробовать снова и снова: прохладные потоки воздуха обдувают разгоряченное тело, их ласковые прикосновения баюкают сознание причастности к чуду. Человек создан для полета, в этом Эрзам не сомневался, и только для полета. Все дурное, мелкое, низкое осталось там, внизу, где бурлил человеческий водоворот.

Внезапно ему представилось, что он может свалиться им на головы, упасть с невероятной высоты и разбиться, как граненая чернильница писца, небрежно накинутая на крючок Поддерживающей Вертикали. И останется от него только клякса. Только клякса алого цвета, ибо разбрызгаются не чернила, а его собственная кровь.

Эрзам напряг мускулы и крепче вцепился в ведьму. Ведьмы, это он точно знал от Старейших, летают при помощи посторонних предметов. У Цвобри в руках не было ничего, кроме непосредственно Эрзама. Отсюда с непреложностью вытекало, что либо сам Эрзам – посторонний предмет, либо посторонний предмет – не Эрзам, но невидим. Раз уж ведьма умудрилась сделать невидимыми щиты, то что ей стоит скрыть от чужих глаз помело?!

Успокоившись в результате проделанных умозаключений, Эрзам ослабил хватку. Подошвы сапог перестали дымиться, и боец пошевелил пальцами ног. Теперь они его не беспокоили. Он хотел поблагодарить ведьму за чудесное спасение, но она заговорила сама:

– Теперь мы далеко от бивака – пора опускаться!.. Энергозапас левитра на исходе!.. Он не рассчитан на двойную ношу!..

Снова Эрзам услышал незнакомые слова. Они звучали по-иному, чем в прошлый раз. «Энергозапас левитра», – повторил он про себя. Красиво, хоть и необычно. Ничуть не хуже, чем страстное обращение к даме в серебряной маске, которое посоветовал ему поднаторевший в делах любовных знакомый писец Конандрай, – «благоуханная долина неистощимого удовольствия!» Далее мысли Эрзама задержались на бывшей возлюбленной. Он понимал, что его путь и дорога высокородной, даже наедине с ним не снимавшей серебряной маски, разошлись навсегда, и не ее смех во время казни послужил причиной тому, просто сам Эрзам стал отныне беглым мятежником, слугой ведьмы-чужеземки. Вскоре разошлют по селениям глашатаев, и имя рода Гонэггов будет осуждено, раз не получилось осудить носителя этого имени, и будет ждать его верная гибель, если осмелится он завернуть на родительский огонек! Гордыня вознесла холопа, и среди чиульдов не станет отступнику прощения! Чего стоит его жалкая жизнь, жизнь наемного бойца, продавшего свое умение ловко орудовать мечом князю, – против жизни самого князя? Пути назад нет… Бездомный бродяга, потерявший право на Поддерживающую Вертикаль, что ждало его впереди: новые встречи, новые поединки, новые испытания?.. Кто знает?! Впрочем, справедливости ради надо признать: теперь он не один, у него есть наставник, вернее, наставница…

Они приземлились на берегу ручья. Эрзам сбросил сапоги и погрузил ноги в воду. Ведьма, устав держать Гонэгга в полете, устроилась среди пряно пахнущих цветов.

– Ты посмотри на эту красоту! – воскликнула Цвобри, поводя руками окрест. – Удивительная гармония! Мир прекрасен, но прежде он был еще прекраснее. Презренный чародей по имени Урзах-Толибаг узурпировал власть. Он построил в неприступных горах крепость, чтобы из нее управлять течением жизни на Хоррис. Необходимо вырвать ядовитое жало, но чтобы добиться этого, сначала нужно добраться до цитадели Урзах-Толибага. Это очень непросто. Дойти до нее может только очень сильный, смелый и гордый человек. Я остановила выбор на тебе, Эрзам!

– Ты сказала, что чародей управляет течением жизни. Как же твой враг управляется с такой трудной ношей? Что, у него тысяча глаз и тысяча ушей?

– В крепости, мрачной и глухой, как его душа, Урзах-Толибаг предается кровавому колдовству, от которого страдают племена, населяющие Хоррис. Не только чиульды, но и момумбры, вличаки, южные и западные васкорды, загадочные люди с оранжевыми лицами, владеющие Великой Пустошью! Я перечислила только те народы, которые соседствуют с вашим княжеством, но племен, подвластных злокозненным чарам, гораздо больше! Ты и представить себе не можешь, как велик мир! И над этим миром нависла черная тень Урзах-Толибага! Если посчастливится дойти до крепости, тебе придется скрестить свой меч с оружием проклятого колдуна! Победишь – чары рассеются, и люди снова смогут зажить свободно! Теперь, когда ты все знаешь, скажи: хочешь мне помочь?

– Я все понял, – сказал Эрзам бесстрастно. – Я пойду и убью колдуна. Но на его место придет другой колдун. Так всегда случается.

– Ты понял не так, как надо. Мы, – ведьма резко встала, – не нуждаемся в чарах, чтобы управлять процессами, жизненно важными для населения Хоррис, или, как это называется у нас, вмешиваться в ход истории. Для этого у нас имеются знания, накопленные за много-много лет. К сожалению, наши знания бессильны против колдовства Урзах-Толибага. Однако они способны помочь тебе дойти до цели!

– Ты дашь мне «энергозатрат левитра»? – спросил Эрзам прямо.

– Я не вправе дать то, чему не пришло время, – туманно ответила Цвобри. – Чтобы летать, необходимо долго учиться. У меня нет времени тебя обучать.

– Хорошо, – согласился Эрзам, – не надо «энергозатрат левитра». Но как я узнаю, в какой стороне крепость?

– Эта беда поправима. Я дам тебе волшебный клюв!

Она достала из-за корсажа какую-то штуковину на шнурке и набросила Эрзаму на шею.

– Пока ты будешь идти в нужном направлении, клюв не станет докучать. Но стоит только сбиться, и он начнет клевать твою грудь, пока ты не выберешься на правильный путь. Это не больно, но достаточно чувствительно! Сделай несколько шагов в любую сторону!

Эрзам вышел на берег и пошел к купе деревьев поодаль, над которыми жужжал рой чем-то потревоженных полу пчел. Выбрал боец купу по единственному обстоятельству – вокруг не было других заметных ориентиров.

Не успел он сделать и десятка шагов, как закололо в сердце. Эрзам повернул налево – закололо сильнее, не больно, но ощутимо. Пришлось повернуть в противоположную сторону. Боль спряталась где-то глубоко внутри грудной клетки, но чувствовалось, что она в любой момент готова выбраться наружу и приняться за старое. Эрзам взял еще правее. Клюв перестал клевать и затаился – боец взял нужный курс на логово колдуна.

Вдруг он обнаружил то, что каждую минуту могло ожидать и его. В густой траве лежал навзничь человек в доспехах, но с непокрытой головой. Он покоился в застывшей луже ржавого цвета. Даже если бы Эрзам не ходил третье лето в походы, то и тогда бы догадался, что это такое. Среди растрепанных волос на черепе трупа примостилась тигрооса, погрузив в пустую глазницу мохнатый хоботок. Тугое брюшко хищницы пульсировало.

Эрзама передернуло. Он выхватил «Сам-восемь» и прыгнул вперед. Отяжелевшая летучая тварь не сразу среагировала на приближение врага и взлететь не успела. Клинок с сухим треском отделил шестигранную голову, величиной с чернильницу, от полосатого туловища. Тут же на поверженную хищницу спикировали полупчелы и за несколько секунд облепили ее останки шевелящимся ковром.

Эрзам опустил меч и всмотрелся в неудачника. Череп скалился, будто веселясь чему-то, что Эрзаму пока неведомо. В этот момент подошедшая неслышно Цвобри обняла чиульда за шею. Ее губы, пахнущие полынью, нашли его губы. Воин закрыл глаза, предвкушая блаженство забвения от печальных дум. Вдруг резкая боль пронзила мозг – в порыве страсти ведьма укусила его за губу.

Он отшатнулся.

– Прости! – раздался бесплотный голос порывистой и не привыкшей отказывать себе в желаниях женщины. – В моем мире ни у кого нет таких губ, как у тебя!

Эрзам не понял, был ли это комплимент или хорошо замаскированное недовольство. Губу саднило, и он полизал ее языком. Во рту стало солоно.

– Затвори кровь, женщина!

– Не могу! – ответила Цвобри. – Я во власти более сильного чувства!

«Интересно, – подумал боец, – выходит, бабьи вздохи – помеха колдовству?! Надо запомнить!»

Через некоторое время кровь перестала течь сама собой. В жестоком мире Хоррис выживают самые приспособленные к постоянным стычкам особи. Те, у кого плохо сворачивается кровь, долго не живут!

– Я пошел! – сказал Эрзам.

– Дурачок, – мысленно передала ему Цвобри, – дорога очень трудна, а у тебя нет даже куртки. Возьми у этого несчастного все, что нужно для долгого пути! Ему это уже не понадобится!

Эрзам подумал немного и согласился. Он натянул рубаху и куртку, примерил сапоги. Обувь и одежда пришлись в самую пору.

– Тебе повезло, Эрзам! – сказала женщина, пристально всматриваясь в узоры на рубахе.

– Что ты сказала? – удивился он и тоже впялился в узоры. Рубаха как рубаха. Вроде такая же, как была у него до костра. Разве что спиральки какие-то странные проступают да загогулинки!

– Это – старинная Медленная рубашка. Наследие исчезнувшей цивилизации Хар-Грун. Теперь таких не умеют ткать. Она защитит тебя от многих бед!

«Прежнего владельца не больно-то защитила!» – хотел сказать Эрзам, но, глянув на счастливую Цвобри, раздумал и сказал совершенно другое:

– Теперь мне не страшен сам Урзах-Толибаг! – бодро объявил он. Посланец из Страны Вечной Осени только показал Гонэггу свое лицо и сгинул. Почему-то Эрзам был уверен, что до следующего свидания с ним пройдет немало времени.

– До Урзах-Толибага далеко, и, прежде чем сразиться с ним, у тебя будет еще много поединков! Береги себя и помни: главная цель – в крепости!

Эрзам двинулся вдоль ручья. Теперь он стал автоматом, ориентированным на выполнение одного-единственного задания. Волшебный клюв не позволит сбиться с курса, а напутствие Цвобри вселяло уверенность в силах. Он будет идти и идти вперед, что бы ни случилось, и если встретит преграду – не остановится ни перед чем. Слава Эрзаму из рода Гонэггов! Вперед, только вперед!

– Постой! – прошептал ласковый голос. Ведьма вновь догнала бойца. – Побудь со мной немного. Колдовские чары не дают проводить тебя до крепости – мы простимся здесь!

Женщина привлекла его к себе и долго-долго не отпускала. Ему было хорошо. Во всяком случае, спокойно. Ради этой, вчера еще не знакомой женщины, он готов был не только расправиться с колдуном, но и обратить в прах его неприступный оплот. С каждым прикосновением Цвобри к распаленному телу Эрзама в нем росла твердая убежденность, что он подвигнут на правое дело. Он обязан спасти Хоррис от ядовитого паука по имени Урзах-Толибаг и развеять по ветру его липкую паутину…

Настоящее: сверхзадача

– Теперь, мой золотой, пройдемся немного. Референты, должно быть, заждались…

Генерал обошел стол и кивнул в сторону маленькой дверцы рядом с камином. Керли Вангу ничего не оставалось делать, как последовать приказу.

Они очутились в просторной комнате, заставленной стеллажами с химической посудой, щелкающими механизмами непонятного предназначения и чертежными досками, за которыми, склонясь, корпело с десяток молодых людей, одетых в такие же, как у генерала, полувоенные блузы. Молодежь сосредоточенно работала.

– Моя конюшня! – осклабился Генерал. – Сам видишь, работа кипит! Не будем отрывать их от дела… Сейчас я расскажу о твоей сверхзадаче, а затем приступим к освоению технических аспектов задания. Итак, ты, конечно, в курсе, что Империя, обладая монополией на истинное Право, ведет беспримерную в истории нашей планеты войну за идеалы справедливости с самыми отъявленными поборниками бесправия? Разумеется, в курсе. И для тебя отнюдь не секрет, что военные действия достигли апогея, так что любой толчок с той или иной стороны способен привести к нарушению сложившегося на текущий момент равновесия. И ты, и я, и, конечно же, Император хотели бы, чтобы этот толчок был в нашу пользу. Я не знаю, что думают по этому поводу в соответствующих службах Конфедерации, этом разнузданном вместилище порока, но полагаю, что они мыслят в том же направлении, с тем лишь отличием, что их толчок окажется катастрофическим для Империи. Мы обязательно должны толкнуть первыми. Изучение секретных материалов показало, что нарушить баланс военного потенциала противоборствующих сторон невозможно. Пусть наша героическая пресса обольщается успешным прорывом генерала Лиеги в районе Ржавых Болот, пусть поют дифирамбы наступательной операции под Шексотарой, – ни для кого не секрет, что это локальные успехи, не могущие привести к окончательной победе! Аналогичная картина наблюдается и с ходом боевых операций со стороны частей конфедератов. Война зашла в тупик. Да, да, ты не ослышался. Надо было что-то придумать экстраординарное, необычное. Такое, чего раньше не было ни в тактике, ни в стратегии. И я, кажется, нашел искомое…

Генерал расправил гномьи плечики и вздернул подбородок.

– Мы в состоянии изменить ход истории. Но для этого тебе придется пойти далеко!

– Я готов! – воскликнул Керли. Он почти созрел для подвига во славу Империи. Самжа будет им гордиться! Да что там Самжа, сам Император проронит скупую императорскую слезу, когда ему доложат… – Пусть меня отправят даже в Центр Конфедерации, пусть зашлют в штаб этого жирного подонка, толстомордого мясника Пелешуна, бывшего друга и наперсника Императора, подло предавшего самое идею Права! Я убью его!

– Не спеши, мой замечательный! Не следует торопиться. Наши люди в Центре Конфедерации обойдутся и без твоей помощи. Они плодотворно работают, приближая миг победы, и не надо мешать им! Еще ни одна война не была выиграна одним-единственным удачным покушением на убийство, к сожалению… На место Пелешуна придет другой Пелешун, и неизвестно, лучше это будет для Империи или хуже… Нет, ты необходим для другого. И отправлю я тебя еще дальше…

– Неужели в загородный дворец Ветеранов Конфедерации? Но до него же…

– Еще дальше, – загадочно усмехнулся Генерал.

Керли задумался. Дальше, чем дворец, от Столицы Империи места на планете не было. Данный географический пункт находился на противоположной окраине Конфедерации.

– Не ломай голову, мой чудесный. Она тебе еще пригодится!

В это время один из жеребцов с конюшни Генерала завершил работу и тенью возник рядом.

– Все готово, майор? – строго, но справедливо спросил Генерал.

Жеребец мотнул жидкой гривой.

– Ну вот и все, мой любезный, обрадовался Генерал и похлопал художника по плечу. Тебе предстоит уйти в прошлое лет на восемьсот с небольшим. Там тебя ожидает хитроумная машина, которую надлежит сломать, чтобы здесь, в нашем времени, ничто не пометило Империи одержать заслуженную победу!

– Но у меня нет никаких технических знаний!

– Они у тебя появятся. Я вооружу тебя, мой славный, седьмой формой допуска! Подобная форма секретности – наивысшая в Империи! Ею владеют всего четыре человека, включая Императора, ты станешь пятым!

– А это не больно?

Генерал позволил себе громко и заливисто заржать, точь-в-точь боевой конь-повергатель легендарного полководца времен Диагональных Сражений Ште-По по прозвищу Кривоножка. Майор же осмелился только на жалобное блеяние.

– Я навел справки в суперкомиссии: у тебя нулевой допуск, то-есть, практически никакого допуска. Седьмая форма – это знакомство со всеми секретами имперской технологии, добытой как внутри, так и вне Империи! Это и телепатическая связь с контрагентами, находящимися в любой точке пространства и времени, это и обезоруживающая на расстоянии громадная сила внушения, это и левитация, и телекинез, и телепортация, и прочая, и прочая… На твои нужды будет работать целая энергетическая станция. Мне стоило колоссальных трудов убедить Императора снять ее с фронта и передать Ассамблее, но он со свойственной только монархам чуткостью прислушался к моему мнению… Кроме того, в путешествии тебя будет сопровождать интеллектуальный компьютер-анализатор, сокращенно – ИНКА. Кем он будет там, в прошлом, знать не обязательно, да и небезопасно… ИНКА исполняет функции помощника и одновременно – надзирателя. Дело в том, что уровень мышления наших предков гораздо ниже, и, чтобы общаться с ними на равных, тебе введут специальное лекарство – имбецилин. Действие лекарства – временно, и, захватив чужое сознание, как можно быстрее освой тело. Очевидно, ты догадался, мой прелестный: в прошлое можно перенести только разум, но не человека целиком. Под действием имбецилина ты легко возьмешь контроль над каким-нибудь телом, мы подобрали парочку кандидатур, а седьмая форма допуска придаст этому телу неограниченные физические возможности. К сожалению, лекарство обладает побочными эффектами, но об этом в свое время… Для большей надежности тебе и придается ИНКА. В определенном месте тебя будут ждать некоторые технические новинки, благодарение Золотой Дуге, их можно перебросить в прошлое без значительных затрат энергии…

– Я смогу определить, в ком скрывается ИНКА?

– Вряд ли. Но, естественно, он будет находиться в мозгу одного из твоих современников в том времени.

– Вы считаете, Генерал, что я справлюсь? – молодцевато вскинул голову Керли Ванг.

– Да! В тебе, мой превосходный, есть что-то жертвенное… Это хорошо. Во имя Империи ты пойдешь на все, и это тоже хорошо! На всякий случай ставлю тебя в известность: твое настоящее, то-есть, вот это самое тело, – Генерал потрепал Ванга по загривку, – останется здесь, у нас. Если задание не будет выполнено, я найду способ довести до твоего разума через восемь веков, которые будут разделять твой ум с твоим организмом, как будет больно последнему, когда за него возьмутся по-настоящему лучшие специалисты из Пыточной палаты!

– Я все осознал, Генерал! Все будет исполнено, как приказано!

– Вот и славно! Кажется, мы обо всем договорились… Теперь ступай… Мои жеребцы в нетерпении бьют копытами, и пена брызжет с удил! Они научат тебя всему! Помни, седьмая форма допуска дает неограниченные возможности, но и спрашивают за нее неограниченно!