Текст книги "Левая политика. Текущий момент"

Автор книги: Борис Кагарлицкий

Соавторы: Василий Колташов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

ПУБЛИЦИСТИКА

Радикальное население России

Акрам Муртазаев

…Мои самые близкие родственники по отцовской линии живут в Москве. Сидели недавно четверо за одним столом, все – россияне. По национальности – двое поляков, русский и узбек. Но самое смешное, что у всех в графе «национальность» стоит не совсем точная запись. Ведь мы вышли из персидского рода. А куда придём?

Незаконные мигранты, в процессе эволюции превратившиеся в титульную нацию, как правило, начинают проявлять известную склонность к национализму. К примеру, на территориях, некогда добровольно присоединившихся к России, на первых порах почти не наблюдалось присутствия лиц славянской национальности, а сегодня они там уже присутствуют и испытывают болезненный дискомфорт, если представителей другой культуры или, не дай Бог, конфессии становится больше 20 %.

Понятно, я несколько утрирую, но ведь не преувеличиваю. Страна решительно начинает делиться на два (на самом деле очень революционное число, помните, «красные» и «белые»?) лагеря. И эти два лагеря уже почти антагонистические – мы и они. Причём мы, несмотря на громадный численный перевес, господство своей церкви и почти конституционное право на этнические чистки, причисляем себя к самым ущемлённым (в правах) народом.

Откуда такой болезненный интерес к составу крови? Почему мы стараемся обнаружить друг в друге не сходство, а различия? Почему пресловутый пятый пункт становится доминирующим во всех населённых пунктах? И зачем так активно подогревается чувство национальной гордости, которое незаметно, но неизбежно переползает в сознание собственного превосходства? При отсутствии мозгов всегда хочется верить в правильную форму черепа! Ведь как это удобно – получить некий гандикап в жизни просто так, без всякого труда, по факту своего рождения. Принадлежность к определённому этносу становится чем-то вроде титула.

Кто ответит за базар?

Видимо, не все подозревают, что угрожающее слово «радикальный» относится не только к исламу и в переводе означает «коренной». И население, претендующее в России на это прилагательное, вполне можно называть радикальным. Особенно после того, как президент Путин обнаружил, что на колхозных рынках за прилавками стоят в основном приезжие, а коренное население просто не имеет возможности продавать урожай со своих приусадебных участков. Вот тогда и последовала жёсткая реакция силовых структур – с рынков стали выметать всех посторонних, причём «ненашесть» определялась не по паспорту (гражданство), а по морде (этнос).

Почему слова Путина восприняли точно по желанию первоисточника, хотя Владимир Владимирович, в общем, не произнёс (опять-таки прилагательное) «русский»? Да потому, что эти слова последовали за событиями в Кондопоге, где чеченцы не поделили бизнес с русскими. Но формально на карельской земле и чеченцы, и русские не являются коренным населением. И те, и другие являются мигрантами. Тем не менее, русские в Кондопоге (интересно, что правильно это «исконно русское» название телекомментаторы стали выговаривать только дня через три после известных событий) имеют почти законный титул коренных.

Безусловно, между национальной политикой государства и национальными конфликтами есть связь. Именно потому в обществе активно циркулируют формулировки с жёстким этническим подтекстом. И не требуется особых усилий, чтобы угадать национальность лиц, лукаво именуемых «соотечественник за рубежом», «коренное население» или «местные».

Я часто хожу на рынок у своего дома и вижу: суетливые милиционеры что-то выясняют у южного вида людей, а затем, рассовав что-то по карманам, уезжают. Понятно? «Хозяева» рынка собрали с продавцов мзду и передали представителям власти. И сколько их кормится на рынке? Много. А потом мы удивляемся, что цены на рынках катастрофически растут. А как же им не расти, если проверяющих становится всё больше и ходят они на рынки всё чаще? Размер взятки входит в цену товара.

В ожесточённой борьбе против коррупции кто-то сгоряча решил: во всём виноваты эти люди южного типа, которые передают взятки представителям власти. Во всём виноваты инородцы! Довели русского человека до полного обнищания… Вместо того, чтобы на рынках поменять кормящихся там милиционеров и разного рода проверяющих, решили поменять продавцов. Мэр Москвы Юрий Лужков издал постановление, предписывающее до 50 % торговых мест на городских рынках «забронировать» за «коренным населением», то есть за местными. Видимо, для получения этой «брони» надо иметь не только российский паспорт и соответствующую «морду лица». За выполнением этого постановления стала следить не только власть, но и разгневанный народ, вдохновлённый жаждой справедливости. В конце ноября шесть тысяч активистов движения «Местные» буквально с граблями прошлись по рынкам Москвы и Подмосковья, выметая из-за прилавков приезжих торгашей. Не обошлось, конечно, и без драк, поскольку под горячую руку попались и нормальные русские люди с непривычными для предвзятого глаза лицами – этническое образование у «Местных» всё-таки хромает.

Дмитрий Фильчаков, руководитель пресс-службы «Местных», оценил эту отважную вылазку молодёжи как весьма успешную: «В ходе акции выяснилось: приезжие не только нарушают законы, но и не могут усвоить моральную составляющую граждан нашей страны»[28]28
  Новая газета, 30 ноября 2006 г.


[Закрыть]. Вот чем мне нравятся разного вида погромы, так это удивительной логикой и выдающейся аргументацией. Население страны обучают навыкам на глазок определять местных и приезжих, а это очень тревожный опыт. А вот мнение профессионала, но не по зачисткам, а по рыночной торговле. Вячеслав Савельев, директор Реутовского рынка: «Ребятам даже не объяснили, какие документы нужно проверять и как это делается. В итоге молодёжь вела себя очень эмоционально, если не сказать агрессивно… Им по 15–18 лет. Не уверен, что они разбираются в миграционной политике»[29]29
  Там же.


[Закрыть].

Но надо отдать должное энтузиастам: на рынках Москвы и Подмосковья стало чище. И тише. Половина торговых мест пустует, а цены, естественно, поднялись… Я вспоминаю советский режим и невольно думаю, что порядка при нём было несравнимо больше. А всё потому, что существовала чёткая грань между законным и незаконным оборотом денег. Характер денег определяет не только личные качества их владельцев, но качество времени. Поэтому, наверное, и принято по соотношению «чёрного» и «белого нала» (а не цвета кожи) определять моральные ориентиры того или иного режима.

В советские времена добропорядочных граждан защищал советский суд, милиция и региональный комитет партии. А для лиц, добывающих средства неправедным путём, действовали законы уголовного мира, где существовала своя судебная система, свои фискальные и карательные органы. К кому, к примеру, мог обратиться цеховик, если обворовывали его квартиру? Не мог же он сообщить милиции, что у него украли миллион рублей, – замучился бы объяснять, где взял эти деньги. Скорее, сам бы угодил за решётку. Поэтому за своей справедливостью «теневики» шли к людям «в законе».

Всё было стабильно: «белый нал» контролировали советские органы, «чёрный» – преступный мир. Перестройка разрушила эту стабильность. Появились такие суммы, что преступный мир оказался не в состоянии их контролировать. И тогда «чёрный нал» стали «обслуживать» государственные структуры. Начался коррупционный период отечественной истории. Состояния росли, они требовали нового уровня защиты. Так к «чёрному налу» приобщились не только органы внутренних дел, но и доблестные спецслужбы.

Ныне основная зарплата в России – «чёрная». Сегодня в России найдётся мало глупцов, реально декларирующих свою прибыль. А это значит, что коррупция в стране торжествует. И дело, понятно, не в том, что есть белые люди и чёрные. А в том, что существует Чёрный Нал. Он самый главный «местный» в России.

Вернуть соотечественников

Сегодня Россия, попавшая в сложную демографическую ситуацию, мечтает вернуть назад миллионы своих соотечественников, обсуждает, кому и в каком порядке предоставлять гражданство. Кремль в этом вопросе возлагает большие надежды на Общественную палату, которая «должна стать чем-то вроде общественного МИДа». Первое заседание, посвящённое работе с соотечественниками за рубежом, началось с обсуждения: а что это за люди? Этнический подход тут, вероятно, будет не совсем корректным, тогда кому помогать, кого возвращать? К всеобщему удивлению, выяснилось, что чёткого определения понятия «соотечественник» просто не существует. Интуитивно все понимали, кого следует считать соотечественниками, но выразить это политкорректно оказалось делом непростым.

Интересное определение предложил директор Международного института гуманитарно-политических исследований Вячеслав Игрунов: «Под определение “соотечественники” должны попадать не только граждане СССР, но и потомки тех, кто жил в царской России. Главное, чтобы они признавали свою принадлежность к русской культуре». Но в таком случае люди совершенно разного цвета и национальностей, но считающие себя частью русской культуры, становятся потенциальными россиянами. И даже армяне, выходцы из империи, проживающие ныне в США. И даже поляки, прибалты и финны. Выходит, что когда «отсев» происходит не по цвету кожи, не по составу крови и не по способу общения с Богом, то соотечественников становится гораздо больше? Выходит, не зря я называю Россию исторической родиной инородцев?

Национальные призраки

Как известно, любой призрак, который бродит по Европе, рано или поздно выбирает для ПМЖ Россию. Так было с коммунизмом, а вот теперь, кажется, и призрак национализма засобирался в Москву. Этнические проблемы стали с некоторых пор, пожалуй, главным фактором политической жизни страны.

Москва, конечно, является основным пространством, на котором происходят этнические «битвы». В столице сосредоточены основные финансовые потоки, поэтому самые энергичные представители всех народов бывшего СССР прибыли сюда в поисках места под солнцем. Газеты регулярно передают хронику «битвы за бабло» и подробно сообщают, что рынки столицы контролируют азербайджанцы, банковский бизнес отдан в откуп евреям и чеченцам, квартирными кражами занимаются грузины и проч. Поскольку это не лживая информация, то, по мнению СМИ, её публикация не может быть квалифицирована как разжигание межнациональной розни.

Тем не менее, взаимоотношения москвичей и приезжих от подобной информации резко обостряются. Надо понимать, что ситуацию подогревает и ставшая уже постоянной угроза так называемого исламского терроризма (дело доходило до того, что в общественный транспорт не пускали девушек, которые, по мнению коренных жителей, похожи на «шахидок»).

И случилось тут ещё одно происшествие, которое в очередной раз взбудоражило город. Суть его состоит в следующем. Молодая женщина, поссорившись с мужем, выходит из дома в ночь. Останавливает машину, едет. Дальше всё происходит по законам жанра. Таксист пристаёт к женщине, а та в пылу борьбы вонзает ему в ногу нож, который умудрилась достать из сумочки. Лезвие попадает в артерию, и насильник умирает.

Нож Александры Иванниковой (именно так зовут молодую женщину) не задел брюки таксиста, и на этом, по мнению защиты, вполне можно было поставить точку в вопросе, кто виноват. (То есть нападавший в момент борьбы уже снял брюки). Но процессу придало особый накал одно обстоятельство: дело в том, что погибшего таксиста звали Сергей Багдасарян, и это превратило рядовое уголовное дело в незаурядное происшествие, достойное всенародного обсуждения. Александра Иванникова выступила (до суда) в популярной телепередаче, возмущение наглым поведением мигрантов достигло предела…

Суд вынес приговор: оправдать! Кроме того, Александра Иванникова получила 50 тысяч рублей в качестве премии «за храбрый поступок». Деньги собрали участники Движения против нелегальной иммиграции. Комментируя своё решение о вручение премии, активисты организация отвергли обвинения в национальной нетерпимости. Но, заявили, что представители кавказских народов ведут себя на территории России неуважительно по отношению к славянам. Особенно по отношению к девушкам. И с этой «тенденцией», считают они, надо решительно бороться.

Вспоминается совершенно удивительный эпизод, который произошёл в Краснодаре. Когда тамошний губернатор чистых кровей стал выселять со своей территории инородцев, один армянин с болью прокричал в телекамеру: «Я понимаю, когда отсюда гонят азербайджанцев. Но нас за что? Мы же христиане!»

Но даже принадлежность к христианству не спасает от подозрений – цвет «опушки спины» в данном случае превалирует над всеми остальными доводами. И вот русская девушка посчитала для себя вполне возможным получить премию «за храбрый поступок», а точнее за то, что, защищаясь, убила не просто насильника, а именно инородца. Ведь понятно, что будь у таксиста Сергея фамилия «Петров», ни о какой премии и речи бы не было. Равно как была бы у потерпевшей Александры фамилия «Иштоян».

«Вручение премии Александре Иванниковой “Движением против нелегальной иммиграции” уже служит основанием для привлечения к уголовной ответственности за разжигание межнациональной розни», – заявила в интервью радиостанции «Эхо Москвы» член правозащитного центра «Мемориал» Светлана Ганнушкина[30]30
  См. http://newsru.com/russia/27jul2005/bonus.html


[Закрыть].

Но никакой уголовной ответственности не будет, поскольку в ином случае придётся обвинить в «разжигании» многих журналистов, писателей, режиссёров. По телевидению беспрестанно идут патриотические сериалы, в которых некоторые народы изображается исключительно как скопище идиотов, насильников и негодяев.

Помню, как генерал Барсуков, в то время – руководитель ФСБ России, с официальной трибуны назвал весь чеченский народ бандитами и убийцами. И во всей стране только журналист Александр Минкин попытался привлечь его за эти высказывания к суду. Чеченцев, кстати, не раз предлагали – публично! – закатать в асфальт, выселить обратно в Казахстан, сбросить на Грозный атомную бомбу…

Я каждый день наблюдаю в метро одинаковую картину: хорошо натасканные милиционеры выхватывают из проходящей толпы смугленьких и чернявеньких людей и начинают бесцеремонно их обыскивать. Подозрительный этнос в столице России ежедневно проходит унизительную процедуру дознания и вывёртывания карманов с последующей их зачисткой. Понятно, что это формирует адекватное отношение и к власти, и к «титульной нации».

Знаки различия

Приятель Паша, еврей по происхождению и русский по национальности (обычное ведь дело), недавно вернулся из Парижа и с болью поведал о том, что во Франции столько арабов, что просто житья нет. «Надо что-то с этим делать, – решительно заявил он. – Они же размножаются как кролики и получают за это огромные пособия от государства. Франция сама себя хоронит». Боль за Париж сделала Пашку расистом, но он всё-таки нашёл уместным воздержаться от призыва «Всем убраться на свою историческую родину!», поскольку мы оба пили пиво довольно далеко от своих исконных мест обитания.

Москва, почти как Париж, заполнилась людьми с югов. Проблема гастарбайтеров и незаконных мигрантов регулярно муссируется в СМИ. Обществу активно внушают, будто приезжие отнимают рабочие места у коренного населения, поднимают уровень преступности и разводят антисанитарию.

Хотя прекрасно известно, что именно мигранты очистили Москву от мусора: в районе, где я живу, почти все дворники – узбеки. Целыми днями они толпой гоняются за окурками и бумажками.

Однажды утром я подошёл к дому дочери и стал ждать внука, с которым мы условились погулять. Я пришёл чуть раньше времени и присел на лавку у подъезда. И тут из дверей появился «несвежий» мужчина и походкой титульной нации направился ко мне. Я срочно стал искать какой-нибудь предмет, достойный пристального внимания. «Ты куда смотришь?» – строго поинтересовался мужчина. «На юг», – деликатно ответил я. Мужчина не обратил внимания на попытку увильнуть от общения и плюхнулся на скамейку рядом. Потом достал из вздутых штанин початую бутылку водки и, тряхнув ею, предложил выпить. Я отказался, тогда он, запрокинув голову, сделал затяжной глоток и прикрыл глаза, поджидая, пока лекарство не «тронет» организм. Только после этого он продолжил беседу. «Ты кто будешь по национальности?». «Узбек», – ответил я. Тут взгляд его стал жалостливым: «Ну, ничего, ничего, сынок», – успокоил он. Я хохотал до слёз, а он так и не мог понять причину смеха и вяло смотрел на мои конвульсии.

Человек не лошадь – тут чистых кровей не бывает. Однажды во время туристической поездки я сходил по трапу судна в стамбульском порту и услышал, как одна дама спросила свою спутницу: «Ты не знаешь, как по-ихнему будет «базар?». Пришлось вмешаться: «Мадам, – заметил я, – то, что по-вашему называется “рынок”, то по-ихнему будет “базар”». Позже я встретил её на базаре, она очень строго спрашивала продавца: «Это точно бараний сыр?». Турок радостно кивал, но я чуть было не разрушил сделку, ибо бараны, как правило, не дают молока. «Продавец лукавит, – усмехнулся я. – Этот сыр из бычьего молока». «Как из бычьего?», – изумилась она. «А как из бараньего?» – Мои раскосые глаза на добрую минуту стали круглыми. Логика её поразила, но она тут же нанесла ответный удар, со смехом заявив, что в природе случаются всякие казусы – например, яйца несут не только куры (при этом она снисходительно хохотнула). Пришлось объяснить ей, что носить яйца всю жизнь – задача, с точки зрения демографии, более ответственная, чем нести их ежедневно.

Сегодня власть жёстко заявляет о проблеме территориальной целостности государства. Но возможно ли оно без целостности проживающего в нём народа? Напомню, что и СССР развалился, в том числе и потому, что не удалось решить национальный вопрос, не получилось создать новую историческую общность – советский народ.

Россия это пространство, на котором соединились славяне, тюрки, угро-финны, где тысячу лет мирно существуют православие, ислам и иудаизм. Это уникальное мировое явление. И проводить анализ крови, выяснять этническую принадлежность тех или иных людей представляется глупостью, направленной против целостности государства. Мы обязаны защищать не только свою территорию, но и свои убеждения, свой российский дух.

Мне нравятся люди, которые успели стать русскими. И те, которые не успели, – тоже.

Имперский синдром

Илья Федосеев

Мы любим сильных людей, мы любим жёстких вождей,

Мы ловим кайф, когда нас бьют по башке.

Такая наша стезя, иначе с нами нельзя —

У нас в крови тоска по сильной руке.

Тимур Шаов

Хорошее слово – империя. Никто толком не знает, что оно означает, но звучит очень красиво, а для многих – и притягательно. Так что рассуждать на эту тему можно до бесконечности: пророчествовать о грядущей империи (извините, оговорился: я хотел сказать «о Грядущей Империи»), выискивать её ростки в настоящем, аналогии – в прошлом, выяснять, какие общественные силы способны её породить, а какие будут этому препятствовать…

А зачем она нужна?

Впрочем, вопросом «Что такое империя?» авторы хоть редко, но задаются. Значительно менее популярен другой вопрос: «Империя – для чего?». Зачем она, собственно, нужна? Какие потребности каждого из нас она призвана удовлетворить?

Сам собой напрашивается ответ «чтоб была». Есть такие люди, и их немало, для которых империя самоценна. Более того, она для них – святыня, а приведённый здесь вопрос выглядит форменным кощунством (всё равно что спросить у верующего, зачем нужен бог). Такое направление условно можно назвать религиозным.

Наиболее яркий его представитель – Александр Проханов. В своём знаменитом интервью с Чубайсом («Российский капитализм: от первоначального накопления капитала – к развитию») этот писатель изложил свои взгляды предельно откровенно: «Он (проект. – И.Ф.) не наполняется пока никаким конкретным содержанием. Я не знаю, какая это будет Империя: коммунистическая, либеральная, фашистская, теократическая, или какая-то иная имперская мегамашина, – только исторический процесс покажет, что будет стоять за этим термином.»[31]31
  Завтра. 2006. № 38.


[Закрыть]. Умри, Денис, лучше не скажешь. Неважно какая – лишь бы Империя, да ещё с большой буквы. На всякие мелочи, вроде коммунизма, либерализма и фашизма, автор не отвлекается.

Разумеется, так рассуждают далеко не все имперофилы. Скажем, обыватели из их числа надеются, что сверхмощное государство (всё-таки слишком часто употреблять слово «империя» – моветон) сможет (другой вопрос, захочет ли?) защитить их, гарантировать спокойную и безопасную жизнь.

Есть в рядах сторонников империи «прогрессисты» наподобие М. Калашникова. Этим, собственно, империя как таковая и не нужна – им нужен прорыв в будущее, принципиально отличное от настоящего, «новый мир». Поскольку добиться этого без прогресса науки и техники невозможно, средством такого прорыва и выступает империя, способная обеспечить необходимую концентрацию материальных, трудовых и интеллектуальных ресурсов.

Ещё один взгляд – один из самых распространённых – условно назовём реваншистским. Его сторонники надеются, что новая империя, так сказать, нанесёт ответный удар: отплатит за все унижения, которым повергается нынешняя Российская Федерация – а заодно и все её обитатели. Впрочем, чаще такие взгляды ведут не к имперопоклонничеству, а к обычному национализму.

Мегамашина

Разумеется, только названными пунктами побудительные мотивы «имперофилов» не исчерпываются – перечислять их можно ещё долго. Но давайте попробуем всё же понять: что же за загадочная сущность – «империя»?

На самом деле её суть точнее всего выразил всё тот же Проханов в уже процитированном отрывке: империя есть мегамашина. Централизованное многонациональное государство с одной государствообразующей нацией (единственное исключение, пожалуй, Австро-Венгрия, где таких наций было две), сильным и разветвлённым управленческим аппаратом, мощной армией. Принято также считать, что империю объединяет некая мобилизующая идея – но я не уверен, что ассирийцы, персы, римляне, франки, да и те же австрийцы согласились бы с этим. Впрочем, империи Александра Великого и впрямь была свойственна определённая идея: повсеместное распространение греческой культуры как высшего достижения человечества. Вот только ей это что-то не прибавило долговечности. После смерти основателя сподвижники великого полководца растащили государство на куски.

Но главная черта империи – та самая «мегамашинность». Характерно, что Проханов взял за основу своей метафоры именно машину, а не, скажем, организм. Показательная проговорка: в отличие от живого организма машина – сколь угодно мощная – мертва. Ничего живого и ничего человеческого в ней нет.

Гениальный образ империи – Российской, но вообще-то и любой – нам оставил Пушкин. Непоколебимый и равнодушный Медный Всадник, чуждый всему человеческому и готовый затоптать Евгения даже за робкое «Ужо тебе!» – империя в чистом виде. Аппарат, машина. При создании эту машину, конечно, на что-то запрограммировали – но затем она, как всегда и бывает, обрела собственные цели и собственную логику. И только кажется, что император – или тот, кто его заменяет – машиной управляет. На самом деле он может делать лишь то, что соответствует её целям. Цель же у империи всегда одна: становиться всё сильнее и подавлять любое сопротивление. Остальное для неё вторично.

Чиновничье царство

Выше мы уже назвали тех, кто стремится к империи. Но это вовсе не значит, что все перечисленные категории людей в ней заинтересованы. Желать – и действовать – можно и вопреки своим интересам, если эти интересы недостаточно ясно осознаны. Поэтому теперь поставим вопрос иначе: а кто, собственно, заинтересован в империи?

Империя есть государство. А государство – это не леса-поля-реки, не заводы-фабрики, и даже не армия. Государство – это чиновничий аппарат; всё остальное существует как бы «при нём».

Любой империи – коммунистической (если предположить, что такая империя вообще возможна), либеральной, фашистской или теократической – неизбежно понадобятся «сильные управленцы», «крепкие хозяйственники», «опытные организаторы» etc. Империя – это прежде всего огромное количество начальственных кресел, каждое из которых – с кабинетом, автомобилем, водителем и обязательной длинноногой помощницей. И, что самое сладкое – с властью.

Именно поэтому наши державники так отчаянно пытаются разглядеть в Путине долгожданного императора. И уже почти получается. Сами видите, государство у нас – сильнее некуда (по крайней мере, в том, что касается внутренних дел), власть – вполне единоличная, чиновничья пирамида – сильна, стройна и уже почти всепроникающа, человеческая личность практически ничего не значит… Чем не империя?

Правда, нужно оговориться: державность вовсе не является идеологией правящей бюрократии. Сами подумайте: зачем этим господам империя (хоть с большой буквы, хоть с маленькой)? Им и без того хорошо – а в империи ещё и работать придётся.

Но державность – это как бы защитный кокон вокруг бюрократии (недаром Путин с первых месяцев начал разыгрывать эту карту). Общая схема такова: если человек мечтает о создании/воссоздании империи, то он не станет выступать против существующего государства и стремиться к его разрушению. Скорее наоборот, такой державник будет всемерно помогать государству в надежде, что со временем из него вырастет империя. Особенно если во главе его стоит такой деятель, как Путин – которого журнал «Русский дом» ещё в 2000 году объявил двойником Юлия Цезаря.

Путин – тот, которого мы все знаем – вырос из мечты об империи. Он, можно сказать, весь состоит из имперской риторики (не путать с политикой – тут он ведёт себя как обычный ограниченный бюрократ, коим на самом деле и является). И чем меньше Российская Федерация становится похожа на империю, тем больше ею притворяется.

Что любопытно, в этом же направлении действует и оппозиция. Кажется, что они с властью (начиная с 2000 года) состязаются – кто кого «переимперит». Все оппозиционные партии (разумеется, парламентские – о других сейчас речь не идёт) наперебой заявляют, что они – государственники, что они хотят сделать Россию великой державой (как вариант – «возродить» её) и помочь ей занять подобающее (подразумевается, что достаточно высокое) место в мире. Как ни странно, особенно на этом поприще отличилась именно КПРФ: в рассуждениях её лидеров и идеологов слово «государство» упоминается почти исключительно в положительном контексте (разумеется, без упоминаний о его буржуазности), а СССР предстаёт как прежде всего империя, а уж потом – всё остальное.

Впрочем, странным этот факт кажется лишь на первый взгляд. Поскольку КПРФ в своей пропаганде эксплуатирует ностальгические (и, в меньшей степени, реваншистские) настроения, великодержавная риторика в её устах вполне уместна.

Однако на этом поле оппозиция неизменно проигрывает власти. Да это и закономерно. Зачем нам какая-то невнятная будущая империя, если господин Путин уже сказал, что мы должны сделать Россию единой, сильной? Мечтаешь об империи – так помогай Путину её строить. Да и в любом случае стремиться к великодержавности и при этом выступать против власти – как-то странно, вы не находите? Борьба с властью не может не ослабить государство – но как же тогда быть с империей?

СССР – ситуационная империя

Но большинство державников видит свой идеал в Советском Союзе. Вот вам, дескать, великая держава – так сказать, Империя, которую мы потеряли. Профукали, прохлопали ушами, чтоб не сказать покрепче.

На первый взгляд так оно и есть. Если не по всем признакам, то по большинству из них СССР был империей.

Однако давайте приглядимся к нему повнимательней. И начнём, пожалуй, с названия. «Союз… республик» – странноватое название для империи, вам не кажется? Оно подходит скорее для какого-то надгосударственного образования, для международного содружества – но не для великой державы с мощной центральной властью.

Бросается в глаза и то, что в этом названии нет никакой привязки ни к конкретной территории, ни к конкретному народу. «Союз Советских Социалистических Республик» вполне мог бы существовать где-нибудь в Африке или в Латинской Америке. Лишь бы там существовало несколько республик, они были советскими и социалистическими, и при этом объединились в союз.

Известно, что первоначально предполагалось: таким Союзом со временем должен был стать весь мир. После мировой революции всем странам мира предстояло стать советскими социалистическими республиками – и образовать союз. Ну а пока что такой союз возник лишь там, где это позволили обстоятельства – на части территории Евразии.

Таков СССР по своему изначальному замыслу. Однако в процессе становления ему и впрямь пришлось обрести многие черты империи: сильную (скорее даже сверхсильную) центральную власть, разветвлённую бюрократию и т. п. Могла ли индустриализация 30-х годов быть проведена не в империи? Если и могла, то вряд ли мы об этом узнаем – фраза о сослагательном наклонении в истории давно уже стала расхожей банальностью.

Рискну предположить, что гибель СССР была не в последнюю очередь предопределена его двойственной природой – тем фактом, что он одновременно был и империей (разумеется, в значительной мере – наследником Российской империи), и зародышем будущей Всемирной Республики Советов. Противоположные тенденции внутри «советского кентавра» в конце концов разорвали его. Впрочем, эта тема заслуживает отдельного исследования.

Оно нам надо?

Вернёмся в наши дни. Да, сейчас многие наши сограждане мечтают об империи – точнее сказать, они ослеплены блеском великодержавной идеи. Но о чём они мечтают на самом деле? Об исполинском Медном Всаднике, – который будет, не замечая, топтать нас копытами своего бронзового коня? О всепроникающей бюрократии? О недосягаемом вожде-императоре, принимающем решения, не считаясь с нашей волей? О целях, ради которых мы будем отдавать силы и жизни – даже если их не понимаем?

Впрочем, многие полагают, что быть гражданином великой империи – почётно. Мол, достоинство державы добавляет личного достоинства и её высшим лицам (почёта, уважения и так далее). Да, это верно – если рассуждать в советских понятиях, где «государство» – это «все мы». Но сейчас-то это уже давно не так, и государство превратилось в институт, совершенно обособленный от общества. И, каким бы мощным оно ни было, на жизни гражданина – на его правах и достоинстве – это никак не сказывается. Империя может возвысить отдельного человека, лишь будучи демократической. Вот только демократическую империю можно встретить не чаще, чем уголовника, перевоспитавшегося на зоне.